фантазии рассказы и истории

В центре внутреннего двора был врыт обшарпанный столбик с прибитой горизонтально перекладиной так, что вся простая конструкция напоминал букву Т. В основании столбика крепились кожаные ремни. Отполированное до блеска поперечное бревнышко свидетельствовало о частом использовании. Назначение конструкции Алекс долго не мог понять, пока напрямую не спросил Лакса. Тот ответил с кривой ухмылкой:...

Он вошел в приближенную свиту хозяйки имения, носившей благородное имя Парови. Ее окружали в основном служанки-рабыни, но наряду с Алексом, она держала при себе еще одного молодца по имени Лакс, прекрасно сложенного, как и Алекс. Именно от него Алекс узнал первые слова местного языка, совсем не трудного, если обладать хорошей памятью. Лакс любил рассказывать, будто его отец был вождем далекого северного племени, а его самого маленьким ребенком захватили и отправили в рабство коварные родственники свергнутог...

Очередная командировка тянулась целый месяц, и была пятой по счету для Алекса. Компания, где его держали инженером в службе технической поддержки, поставила в Лабораторию и теперь обслуживала по контракту сверхчувствительные датчики электростатического поля. Запатентованные штучки чутко реагировали на все: пролетающий комар или осевшая пыль регистрировались, искажая 3-мерную карту поля. Более тысячи сенсоров, установленных в самых неудобных местах, требовали постоянных калибровочных измерений, так как от их...

– Лагерь оцепить. Посторонних убрать в течение пятнадцати минут. Внешнее кольцо оцепления – сто километров, – голос начальника охраны герцога был ледяным. Если бы мертвецы умели говорить – они говорили бы тем же тоном.
– Стрельбу прекратить. Поисковых львив – сюда.
На тело Младшего Герцога было страшно смотреть. Синее. Разбухшее. Уже начавшее разлагаться. И это за каких-то полчаса. Никакой возможности провести реанимацию. И вонь. Жуткая невыносимая вонь....

У склада интендант стоит. И чуть ли не подпрыгивает от нетерпения.
– Петька! Ядрена вошь! Ну, где тебя носит, скотину? Ты чего копаешься?
– Да вот, сучара ленивая, пизду свою жалеет и еле ходулями передвигает! – и на мой позвоночник обрушивается такой удар, что позвонки хрустят.
– Вот этой тварью сейчас и займешься! Хозяин приказал подготовить ее по полной программе…...

Три отряда стоят ровными коробками. Через два дня, я слышала, четвертый отряд должны привезти. Чищу, а сама прислушиваюсь. Трибуну откуда-то привезли. Бронетранспорт с громкоговорителями. Охрана тяжелые бронескафандры надела. Такие дурищи огромные. Идут – на асфальте следы оставляют. В них только по дорожкам ходить и можно. Там покрытие из плит крепких....

В октябре темнеет рано. Дождь холодными струями сечет мое обнаженное тело. Капельки сверкают на коже в лучах прожекторов. Очередное клеймо касается моей попки. Я напрягаю мускулы на ягодичках. Так гораздо труднее терпеть боль. Но клеймо должно получиться ровным. А инвентарный номер – мое единственное украшение. Он выжигается на всю жизнь. Я должна терпеть. Ведь боль – это временно, а номер, он навсегда. Чей-то голос в моей голове. Чужой. Не мой. Разве такое бывает? Наверное, бывает. Та, что была здесь до ме...

– Живей! – ствол бластера бьет мне в спину, царапает кожу. Я и так уже почти бегу. Меня гонят к выходу из штабного района лагеря. За силовой оградой меня уже ждут. Ой! Это опять Скунс и Рыжий. Я издали узнаю эту парочку. Ну почему именно они? Почему не другие? От страха у меня коленки трясутся. Я помню, как Рыжий обещал из меня ремней нарезать, и ногу отпилить. Но может они пошутили? И не отведут меня к фельдшеру? Я чуть замедляю шаг и получаю еще один удар в спину....

Госпожа Стелла Гюнцгвальд с презрением посмотрела на распростертую на земле совершенно голую девушку. Брезгливо сплюнула и скомандовала:
– Строй! К движению!
Сотня с лишним девчонок испуганно похватали свои рюкзаки и чемоданчики. Демонстрация возможностей дубинки выбила из них способность к размышлениям и сопротивлению. Только покорность и дисциплина....

– Я есть Стелла Гюнцгвальд, мастер-сержант Великого Дома Ромеев, старшая надзирательница трудового лагеря номер тринадцать. Вы есть третий отряд нашего лагеря. Я доводить вам требования к работниц, ваши прав и обязанностей. Ко мне обращаться только «госпожа старший надзирательниц» и никак другому. Обращаться «госпожа Гюнцгвальд» – есть честь для лучший работниц. Кто не лучший работниц – познать моя дубинка. Кто знать как работа дубинка? Никто есть? Тогда я вам показать, – надзирательница идет вдоль строя де...

Заключение
(пятнадцать лет спустя)
– Какими судьбами, герцогиня? – два отряда всадников встретились на тракте, недалеко от городских ворот вольного города Даргонлайна.
– Фу! Эрик! И где твои манеры! Мог бы и поздороваться для приличия. Столько лет не виделись!
– Здравствуйте, герцогиня Элания Фон Рузенштадт. Как Капитан городской стражи рад приветствовать вас в нашем вольном городе!...

А Йорген с удовольствием выкурил трубочку. Сытно позавтракал. И отправился спать. Ночь выдалась очень уж беспокойной. Вот только сон на полный желудок получился совсем страшным…
…Это была совсем другая девчонка. Низенькая, коренастая, крепенькая. Да и возрастом постарше. Ничего общего с Маришкой. И она была здоровая. Не избитая. Не раненая. Одна здоровая девушка и полсотни человеческих обрубков, перевязанных грязными, окровавленными бинтами. Эта девушка отвечала за этих калек, за этот отработанный войной...

Маришка запрокинула голову к небу и жадно ловила ртом мокрые крупные хлопья снега. После кляпа из кислотного дерева больше всего ей хотелось пить. Все тело ее было истерзано, изломано, изрезано, избито. Клубок скрученных болью нервов. И холод, который она еще терпела. Но с каждой минутой он становился все невыносимей. Хлопья мокрого снега еще таяли, касаясь ее теплой кожи. Но каждое такое прикосновение словно втыкало в нее длинную и острую спицу....

– Значит так, господа подмастерья. Завтра встречаемся здесь. После завтрака. Ровно в девять сорок пять. Вы, господин Лайменис, можете пищу не принимать, раз такой желудок слабый.
Когда Йорген, брат Гриша, баронет и Охло вышли на улицу, было уже темно. В снежне темнеть рано начинает. Йорген, не торопясь, набил трубочку, студиозусы, с явным выражением усталости на лицах, поплелись в свои комнаты. Монах остался с палачом. За компанию. Сам он не употреблял зелья заморского дымчатого....

Маришка проснулась от яркого света. Луч светящегося шарика скользнул по ее лицу. Спросонья, испуганная, она вскочила и прижалась спиной к стене. Она не видела, кто вошел. Яркий луч в кромешной темноте подземелья бил по глазам как розга, причиняя почти физическую боль. Разноцветные круги. Какие-то тени....

Ланку отвели в камеру к Маришке. Ее подруга лежала на влажной соломе. Истерзанное кнутом тело била мелкая дрожь.
– Это… Мазь… Типа, – упырь протянул Ланке небольшой горшочек, – Смотритель наказал вам отдать.
Ланка опустилась на колени рядом с Маришкой. Зачерпнула в ладонь густого зеленого, полупрозрачного желе. Раны начала мазать густо....

Игорька Тимофей Долдоныч догнал уже у самых ворот. Из колледжа вышли молча. Во рву, окружающем стены, что-то плескалось. Тянуло сыростью и гнилью.
– Завтра к Рябушкину меня сведешь, – тяжелым голосом произнес Игорь, – скажешь – в служки отдаешь. Дескать, совсем парень умом двинулся. Княгиню выкупать хотел. Учил ты меня уму-разуму, да рука как следует не поднимается. А он-то меня точно не пожалеет....

– Ла Ноэрто Ди Дагросса! Я требую от вас объяснений!
– Как кто? Классный руководитель государственной преступницы? Как человек, напавший на должностное лицо во время проведения оперативно-следственных мероприятий? Можете полюбоваться. Донос лежит у меня на столе. Или как моя любовница? Прости, милая, не помню какая по счету....

Стон боли вырвался у Маришки сквозь крепко стиснутые зубы. Тролль держал девчонку на весу, крепко зажав в ладонях ее левую грудку. А другая рука его мяла и тискала ее промежность. Маришка рванула руки в стороны. Но браслеты только до крови врезались в ее запястья. Однако и магическая паутина на ее интимном местечке оказалась крепкой, не поддалась. Вот только мять и тискать ее нежную плоть ничуть она троллю ничуть не мешала....

– Маринка, слышь, – девушка вздрогнула от громкого шепота. И почувствовала, как чья-то рука гладит ее по волосам. Она встрепенулась, чуть приподняла голову. И вздрогнула. Сашка Михневич навис над ней. Она даже отшатнулась от его ладони. В сучку блохастую хотел ее превратить. Сволочь! Как он мог придумать для нее такое?...

…И тут Маришка выгнулась дугой, рванулась из своих пут. Как только сухожилия не лопнули. Девушка чувствовала, как ее ножки неумолимо раздвигаются в сторону. И все, все, все ее самое интимное, самое сокровенное открывается чужим взорам. Кровь запульсировала в висках. Она еще раз рванулась. Рванулась изо всех сил. С хрустом напрягая мышцы и сухожилия. Рывок, еще рывок. С губ ее сорвался жалобный стон. Ни крикнуть, ни застонать, ни умолить своих мучителей. Не надо! Ну, пожалуйста! Не надо! Позор! Какой позор! ...

Это был лунный камень, бледный и кроткий, как сияние луны. Древний артефакт, наполненный магической силой. Нынешним магам был он не по душе, редко его использовали. Все больше рубины или алмазы. Магическая практика – искусство не для бедных. А лунный камень – вещь ушедших эпох. Камень магов древнего Акаддона, камень погибших колдунов Фромгарда. Клали его под язык, во время предсказаний будущего. Связь его с Зеленой Луной, странная и загадочная, так и не была до конца раскрыта никем из смертных. Но именно в ...

– Нет, это нам не подходит, – резко сказал редактор и легким щелчком отправил в моем направлении, по полировке стола, бокс. Бокс, в котором, упакованный в вордовский файл, покоился мой Волшебник.
Редактор встал, давая понять, что наш разговор окончен, собственно, и не успев начаться. Но, подумав, сел снова и, укоризненно глядя, произнес:...

– Да, да… Госпожа! – преданно ответила Ольга Петровна, благоговейно глядя на нее с колен.
– Умничка!.. Тогда давай-ка, раздевайся… а, потом Леночке поможешь…
В процедурной после некоторого затишья зашевелились. Толику надоело сидеть. Встав, он заглянул в соседнюю комнату. Лидия Ивановна, уже не жалко и испуганно, а умиротворенно улыбаясь, взглянула на него. Она деловито, отставив одну ногу, вытирала желтыми панталонами свою промежность. Панталоны все были в Мишкиной сперме, мокрые и склизкие. На чулка...

И зачем им ложки понадобились. Есть, что ли, собрались? – терялась в догадках Елена, подымаясь по лестнице. В столовой тоже удивились, но ложки дали. С возвратом. Она не очень торопилась. После разговора с матерью Павлова… ее гипнотический взгляд, слова: “Мы тебя вылечим, постарайся нам понравиться”, Елена чувствовала себя совершенно неспособной к сопротивлению. Вот, школьник не просит, а приказывает ей принести ложки, и она тут же поперлась за ними в столовую. Ничего особенного, почему бы этой учитилке и н...

Звонок. Застучали крышки парт, и класс начал шумный исход.
– Не забудьте… завтра – контрольная! – еле успела сказать Елена Алексеевна перед тем, как классная комната опустела. Она раздраженно звучно захлопнула журнал.
…Ну, вот!.. Всегда так… Попробовали бы у Ани без разрешения выскочить на перемену… Да… а, что же с Аней случилось? Надо будет после уроков к ней зайти…...

Утром, за завтраком, Толик пытался составить “правильное” заклинание для сегодняшних школьных дел. Но ничего путного не получалось. В голове роилась масса желаний, но упаковать их во что-то внятное и не слишком длинное, ему никак не удавалось. Мать, напевая, одевалась и прихорашивалась в своей комнате. Собиралась на работу. Ночью Толик спал как убитый. Проснулся сам. Пресек мамины поползновения сделать ему утренний отсос. Он в принципе и не возражал, но поджимало время. И вот сейчас пребывал в “муках творче...

В дверь снова забарабанил Мишка
– Толик!.. Мам!.. Тут Анна Гавриловна звонит!.. Что сказать?
Хм… Анна Гавриловна!.. Учительница первая моя!.. Ей, ведь, наверное, лет 25-26… в школе она уже три года и, кажется, сразу после института… да, и мужа, по-моему, у нее нет… а, может, она вообще девочка? Было бы забавно сломать своей училке целку!...

Толик вышел из подъезда. Мимо проходили, щебеча, две молоденьких девушки. На Толика они, конечно, не обратили внимания. Он нащупал в кармане коробок. Не знают, мокрощелки, что стоит ему захотеть и… К примеру, можно отвести их домой – мама не будет возражать – и там опустить по полной программе, во все дырочки; или раздеть их прямо здесь, во дворе, и заставить между собой подраться. Толик представил, как эти девицы голышом катаются по снегу, вцепившись друг дружке в волосы. Картинка!...

Толик спал часа полтора. Открыв глаза, он увидел, что мама сидит тут же на стуле и терпеливо дожидается его пробуждения.
– Как спалось, Толик? Хочешь, я тебе кофе сварю? А, пока ты будешь его пить, я все подготовлю. Я все уже продумала.
– На счет чего продумала, мам?
– Ну, ты же хотел поиграть в гинеколога. Ну вот, у гинеколога в кабинете стоит специальное кресло с подпорками для ног. У нас такого кресла нет, но я застелю простынкой большой стол и улягусь на него, раздвину ноги и буду их руками под...