Милашка и красавчик

Этим утром я проснулся как никогда бодрым и решительным. Я столько сил потратил на то, чтобы это стало возможным, что теперь отступать просто некуда.

Поцеловал в щеку спавшую рядом Олю, быстро написал ей прощальную записку, тихо оделся, выложил из кармана ключи от ее квартиры и старый мобильный телефон и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Эх, прощай старая жизнь с твоими обшарпанными подъездами, вонючими дворами, переполненными маршрутками и озлобленными лицами. Да здравствует новая жизнь с шикарными авто, дворцами-поместьями, кучей денег и милашкой Миланой в качестве приятного бонуса...

А началось все со встречи в клубе несколько недель назад.

Мы с мужиками пошли выпить по пиву после работы, когда Костяну, нашему прорабу, позвонила его зазноба и сказала, что собирается в клуб с подружками. Костян у нас хоть и ходок, но бабу свою ревнует к каждому фонарному столбу. Вот и тут, уже изрядно подогретый пивом инстинкт собственника заговорил в нем в полную силу. И потянул он нас в тот клуб. Дорогущий, зараза. А мы уже хорошо истратились на пиво. Короче, денег у нас тогда было у всех на один билет. И меня, как самого презентабельного (и единственного, кого его Ленка не знала в лицо), единогласно выбрали на роль Джеймса Бонда.

Пропустили меня без проблем, даже несмотря на недельную щетину и не очень свежий костюм.

И едва я вошел в зал, меня осенило — как Ленка не знала в лицо меня, так и я не знал ее. Звонить мужикам было уже поздно — музыка гремела так, что я бы все равно ничего не услышал. Поэтому я протиснулся к барной стойке, выудил из кармана последние деньги и заказал единственное, на что их хватало — маленькую чашечку кофе и стакан воды. Бармен одарил меня таким презрительным взглядом, что, если бы не пиво, я бы, наверное, провалился сквозь землю. Кофе закончился быстро, зато воду можно было цедить хоть целый вечер.

Я развернулся лицом к танцполу, и тут же мне на руки в буквальном смысле свалилась очень милая крошка в темном атласном коротком платье, открывавшем ее обворожительные ножки, обутые в босоножки на высоченном каблуке. Девица улыбнулась мне пьяной улыбкой, когда я помог ей вернуться в вертикальное положение, вскарабкалась на высокий табурет рядом со мной и крикнула бармену:

— Коля, сделай мне как всегда!

Бармен понимающе кивнул и посмотрел на меня с угрозой.

Но я не обратил на его взгляд никакого внимания. Передо мной, сверкая ухоженными ляжками и напедикюренными пальчиками, сидел мой счастливый билет в безоблачное будущее.

Девица была явно не из работяг. Ее нежные ручки если и поднимали что-то тяжелее ложки, то это была связка ключей от машины. Над ее прической не один час колдовал далеко не последний стилист. В ее сумочке наверняка не было мелких купюр...

Как бы в ответ на мои мысли она открыла свой кошелек на цепочке, вынула оттуда бумажку, номиналом больше чем вся моя зарплата, и небрежным жестом отдала бармену:

— Сдачи не надо, — и ее бархатистые губки плотно обхватили трубочку коктейля.

Она бросила на меня игривый взгляд и направилась к дальним столикам с мягкими диванчиками.

Я развернулся к бармену:

— И что это за краля?

Он взглянул на меня сурово:

— Даже не думай. Ее охраняют лучше, чем монетный двор. Она дочь председателя комитета облсовета по строительству.

Я присвистнул:

— И что, прям никак к ней не подобраться?

— Ну... — задумчиво протянул он. — Если вдруг каким-то чудом тебе удастся заслужить доверие ее папы, возможно, когда-нибудь он подпустит тебя к ней ближе, чем на пушечный выстрел...

Я ухмыльнулся и снова развернулся к танцполу. Сквозь синие, зеленые, желтые и красные сполохи стробоскопов, сквозь дым и пар я видел, нет, я чувствовал на себе ее взгляд. Но подходить к ней не спешил — в полумраке я с трудом, но все же различал мрачные тени трех... нет, четырех охранников. Но ее глазки блестели так призывно, а в памяти то и дело всплывали волнительные округлости под легкой тканью платья, что мой дружок в штанах начал заметно топорщиться, и я даже поймал на себе несколько одобрительных женских взглядов.

Я снова развернулся к бару:

— А откуда ты знаешь, что к ней не подойти?

Бармен печально усмехнулся:

— Думаешь, ты тут такой один? Да эта Милана, кроме всего прочего, знатная динамщица. Ни одного нового мужика здесь в клубе не пропускает. Сначала якобы случайно на руки упадет, — я хмыкнул, а он кивнул, — потом якобы случайно в танце окажется рядом, все время тереться будет то попкой, то грудью, то рукой коснется, где надо. Кавалеру башню сносит, он ее под локоток и к туалетам, а там уже ее гамадрилы дежурят. И пока двое незадачливому ухажеру деятельно объясняют, че почем, двое других ее на улицу выводят.

— Красиво, — улыбнулся я и невольно посмотрел в ту сторону, где маячили в тени уютных задрапированных шторами с кисточками альковов темные плечистые силуэты. — Значит, если я выйду на танцпол, она будет тут как тут?

Бармен криво ухмыльнулся.

Я снова развернулся лицом к танцующим парочкам — ди-джей как раз поставил какую-то медленную композицию. Это был бы идеальный момент, но мне совсем не улыбалось знакомиться с девушкой, окруженной такой бдительной охраной. Поэтому я поднялся с табурета, благодарно кивнул бармену и, обойдя танцпол слева, двинулся к выходу из клуба. Я буквально кожей ощущал, как менялось выражение ее глаз — торжество, недоумение, злость...

Я вышел на улицу и невольно вдохнул полной грудью — не люблю ночные клубы, но если мой план выгорит, придется привыкать. Да, у меня уже зародился план. В общем, ничего особенного, просто похитить барышню из-под носа ее бравой армии. А вот как это сделать?

На узкой лавочке в тени цветущих акаций громко храпели мои спутники. Нет, охрана у нее, конечно, внушительная, но ведь и Костян с мужиками не мелкого десятка — у каждого косая сажень в плечах да добрая сотня килограмм весу. Как я с моим метр семьдесят и сорок шестым размером одежды затесался в эту «дубовую рощу» одному Аллаху известно. Но факт есть факт — с того самого дня, как я устроился на работу в бригаду, меня прозвали «красавчиком», и мужики меня оберегали, как самое дорогое сокровище.

Однажды у нашей любимой палатки с пивом тусовались какие-то спортсмены, и не понравилось им, как я заговорил с продавщицей, заказывая нам пиво. Самый крепкий из них схватил меня за грудки, и тут же отхватил хорошего леща от Костяна... Стоит ли говорить, что стероидные качки получили люлей от простых советских строителей? Мне в драку вмешиваться запретили. «Не место дамам на поле боя», — пошутил Степаныч, который мне в деды годится, не то что в отцы. Я не стал спорить, помня о том, как он одним ударом сбил с ног двоих спортсменов.

И вот теперь эта их опека, которая меня уже начинала раздражать, ох, как бы пригодилась. Но передо мной стояла непростая задача — разбудить троих уставших выпивших строителей... и при этом не испортить «макияж» — невыспавшиеся работяги бывают очень нервными.

— Степаныч, — я легко потряс за плечо старика, который мне всегда казался наиболее психически уравновешенным. Но, даже несмотря на это, я встал не перед ним, а позади и говорил тихо, прямо на ухо. — Степаныч, это я, Сеня.

Степаныч открыл правый глаз и покосился на меня:

— Красавчик... че так быстро?

— Проблемы у меня, Степаныч, — так же тихо продолжал я.

— Ленка? — сонно моргнул Костян.

— Не, Ленки твоей я вообще не видел, — я мотнул головой и выпрямился. — Там другое... С телкой одной замутил, а она... короче, щас она выйдет, а с ней четверо...

— Братья? — резонно поинтересовался сварщик Жека — примерно моего возраста парень с очень светлыми глазами и почти бесцветными ресницами, из-за чего вид у него был эдакого сельского простачка. Вот только это обманчивое впечатление — по моим сведениям Жека имел диплом какого-то серьезного металлургического института по специальности инженер-металловед ...