Однажды осенью

В ту осень я учился в одном из институтов центральных городов СССР. Интернета в ту пору не было, сексуальной литературы тоже, но тем не менее стал замечать в себе интерес к однополым взаимоотношениям. Одним из источников «просвещения» в этом отношении были общественные туалеты в библиотеках и на улице. Интересно и даже волнительно было порой читать и смотреть картинки на стенах кабинок. Картинки были однообразными. Но дальше неких абстрактных помыслов дело долго не заходило. Ввиду субтильной конституции, иной раз в метро обращались как к девушке (длинные волосы а-ля битлз, джинсы, широкая куртка), и это не обижало. Каких-то активных действий в проявлении «женской» сущности не предпринимал.

И вот однажды дождливым осенним днем, скорее в целях спрятаться от дождя, заскочил в общественный туалет по дороге от метро к общежитию. Прошел к кабинке и по пути обратил внимание, что в одной из кабинок (туалет довольно чистый, 3 кабинки, 2—3 писсуара, умывальник), мужчина оправляется по большому не закрыв дверь кабинки, и один мужика курил на входе, как я понял по разговорам — приятели.

Пописав, я прошел к выходу из туалета, но тоже решил покурить в надежде, что дождь станет меньше. При этом постарался расположиться так, чтобы был виден пенис мужика, оправлявшего большую нужду. Хозяйство было довольно увесистое. В принципе в бане у стариков доводилось наблюдать и более внушительные муди, но почему-то здесь, в общественном туалете, у мужика, бесстыдно не закрывшего дверь кабинки (а кого стесняться, все свои), вид покачивающегося толстоватого (в сравнении со своим торчком) члена неожиданно волновал.

Анатолий, как выяснилось впоследствии, подтерся, заправился и, умывая руки, вдруг обратился ко мне:

— Здорово, земляк, как зовут?

— Здравствуйте, — опешил я, — Димой.

— Мы тут с кентом бухать собрались, третьим будешь?

Я был несколько обескуражен таким разворотом.

— Студент?, — спросил Анатолий.

— Да.

— Так на халяву забухать предлагают, — засмеялся он.

— Ну давайте, — выдавил я. Хотя что-то подсказывало мне последствия.

Квартира оказалась неподалеку. Анатолий послал приятеля за водкой, достал закуску. Скованность и ощущение «неудобства» прошли после первых 100 грамм. Стало тепло и беззаботно. И вдруг, через некоторое время, Анатолий обхватил мой затылок, притянул к себе и поцеловал в губы в засос, а потом прижал мою голову к своей груди, нажимая вниз. Внутри все всколыхнулось, что за чушь! Но выпитое расслабляло и давало возможность раскрыться внутренним устремлениям. К тому времени Анатолий уже был без рубахи, мужской запах и волосы ударили в нос. И я поцеловал его грудь, а рука двигала мою голову все ниже и ниже.

Толик уже полулежал на стуле:

— Давай, Димон, — подбадривал он, левой рукой расстегивая ремень на брюках. Его приятель, сидя напротив, улыбаясь смотрел на представшую его взору сцену.

Тут тормоза отпустили меня, я стал тянуть с него штаны и залез рукой в трусы, ощутив наконец плоть. Анатолий вскочил:

— Раздевайся, сучка, — улыбаясь сказал он, снимая с себя штаны с трусами. Я стал раздеваться, рубаху, майку. И хотел было остаться в брюках.

— Все снимай, сладкий, — сказал Анатолий. Я снял джинсы, трусы и сел опять на стул. Налили еще, выпили. Костик, приятель Толика, что сидел напротив, тоже оголился по пояс и поддерживал беседу.

Анатолий вновь поцеловал меня в засос и уже двумя руками направил мою голову к своему полутвердому члену. Пришлось слезть со стула на корточки и приблизиться к члену Толика. Но он уже не оставлял возможности для творчества и решительно надвигал мою голову на свой полу восставший член. (Специально для fotobab.ru — секситейлз.орг) Пришлось только вовремя открыть рот и принять его. Далее все продолжилось как во сне, Анатолий насаживал мою голову на свой член, а мне оставалось только не смыкать зубы. Признаться, в фантазиях я хотел бы более трепетно отнестись к этому моменту, но тут инициатива была уже не в моих руках. Чувствую, что член во рту напрягся и через некоторое время сперма стала заполнять рот. Вкус был непривычен, что-то пролилось, что-то пришлось проглотить. И Анатолий успокоился, потрепал меня по щеке и отпустил. Я пробежал в ванную, умыл лицо, сполоснул рот. Член был в возбужденном состоянии. «Ничего себе, — подумала я, — от орального секса член возбудился».

Когда вернулся в комнату, Костя, приятель Толика, уже сидел на диване, массажируя свой член. У него член был поменьше, чем у Анатолия.

— Иди ко мне, — сказал Костик. Я уже вошел в роль (захмелел капитально), сел на колени между ног Кости и стал целовать вокруг члена, мошонку, бедра, низ живота. Костя не мешал, наслаждаясь процессом. Через некоторое время он встал, обхватил мою голову руками и стал ебать меня в рот. Перехватывало дыхание, иногда приходилось отстраняться, чтобы перевести дух, и вскоре Костя тоже кончил мне в рот, а потом попросил пососать и полизать сам член и вокруг.

Потом я опять умылась и ещё накатили. У меня член то напрягался, то расслаблялся, но я еще не кончил. И это создавало внутреннее напряжение. После очередной рюмки Толик отправил меня на диван, положил под попу подушку, потом плюнул себе в ладонь и смочил слюной мой анус. И стал пропихивать свой большой палец мне в попу. К тому времени я уже пробовал вставлять себе пальчик в попу, через целлофан, с кремом, но не большой палец. Но видимо опьянение давало своё, его большой палец спокойно вошел, а потом он приставил свой член.

— Расслабься.

Я постарался расслабиться, как мог, но все равно проникновение было довольно болезненным.

— Медленнее, Толик, медленнее, — молил я.

И через некоторое время он уже накачивал меня сперва понемногу, потом все глубже и глубже. Пока наконец не излился мне в попку. Тут же подскочил Костя, поставил меня раком и его член уже легко вошел в меня на всю длину, в попе было влажно и скользко. Мой член тоже окреп, Костя шпилил равномерно и глубоко. Я сжимал свой членик и вдруг излился, а Костя все продолжал трахать сзади, а меня буквально все силы уже покинули.

Когда Костя кончил мне в попу, я долго сидел на унитазе, выдавливая сперму, но потом все равно пришлось нарвать туалетной бумаги, поместить вокруг ануса (бумага между булочек «прищемилась», и на удивление держалась неплохо) и одеваться. В неописуемых чувствах я уходил из квартиры.