Дистрибьютор. Глава 8

Моя авантюра потерпела неудачу. Канарейка так привыкла к золотой клетке, что отказалась улететь.

— Там холодно, голодно и не удовлетворяют во все дыры, — прошептала Бабич на прощание.

И хотя на самом деле она молчала и громко вздыхала, пока застегивала вагину, прикрепляя поломанный замок к растянутому клитору, по её серьезному выражению лица было понятно без слов, что мой план провалился. Бабич не собиралась расставаться с кандалами. Она упорхнула так же плотно заштопанная, как и пришла, с той лишь разницей, что теперь ей предстояла неприятная встреча с Мюллером. А мне оставалось только гадать, какое наказание ждет заебашенную до мозга костей дистрибьюторшу.

Я злился на нее, жалел и злился. Позвонил Анжели.

— Я собираюсь написать заявление в прокуратуру. Ты со мной?

Реакция большой девочки повергла в шок.

— Димочка, ты же все это придумал, правда? — ласково начала она. — У нас был секс пару раз, и теперь ты не можешь успокоиться, что все кончено. Преследуешь меня целыми днями, звонишь по ночам, караулишь под подъездом. Ты же псих, посмотри на себя, — теперь она в ярости шипела в трубку. — Хочешь повесить какой-то замок на влагалище, заковать в наручники, посадить на цепь у себя дома. Знаешь, что с такими извращенцами в тюрьме делают? Хочешь, чтобы тебя посадили? Не суй свой нос в чужие дела, — она бросила трубку.

Они все были знакомы. И Злата и Мюллер и другие девочки. Работали в одной связке, лгали напропалую. Для большинства клиентов бдсмщицы становились легкой добычей, неожиданным анальным сюрпризом воскресного дня, минетом с разрядкой в ротик. Никто не лез дальше разрешенного, вагина всегда оставалась на замке в частной собственности Хозяина. Клиент трахал девочек в свое удовольствие, не беспокоясь о чувствах Рабынь, не испытывая вины за недотрах.

«Ведь они физически ограничены в достижении оргазма, значит можно расслабиться и никуда не спешить», — размышлял клиент, расстегивая ширинку.

И если кому-то из покупателей приходила вдруг в голову глупая мысль освободить Рабыню, девочки тут же становились непроницаемой стеной на защиту хозяйства.

«Стоит только одной из них заявиться, как меня тут же возьмут в оборот».

Я представил, как следователь, занимающийся маньяками-извращенцами, вызывает уклониста на допрос и гнет свою линию:

«Зачем вы решили повесить гражданке А. замок на влагалище?»

По этой же причине расхотелось рассказывать брату.

«Он у меня горячий, сразу пойдет в милицию».

И тогда я решился. Я не мог больше сидеть сложа руки и ждать.

«Будь что будет», — думал я, набирая номер Мюллера.

— Павел Валерьевич, здравствуйте, — начал я. — Это Дима Черненко вас беспокоит.

— А, здравствуй Дима. Что-то случилось? — старый барсук включил очень занятого директора.

— Да, случилось. Сегодня я попытался освободить Злату, сломал ей замок, — как можно спокойнее начал я. — Но я не по этому поводу звоню, — здесь я выжидательно замолчал.

Он тоже сохранял нейтралитет, откашливаясь, делая вид, что, возможно, пропустил мое признание мимо ушей. Но чем дольше он сопел в трубку, тем больше соглашался со своей причастностью к рабовладению, и тогда я решил не мучать его, не раздувать конфликт. Ведь ссора с Мюллером не входила в мои планы.

— Я думаю, я уже достаточно изучил бизнес сетевых продаж и готов к продвижению по служебной лестнице. Что вы на это скажете?

— Возможно, возможно, — Мюллер все так же выглядел рассеянным, словно параллельно с разговором по телефону он еще смотрит очень интересный футбольный матч и вот-вот закричит в трубку: «Гол!»

— Я готов помочь вашему бизнесу заработать больше денег, расширить сеть продаж, увеличить денежный поток. У меня для этого есть все необходимые качества: целеустремленность, трудолюбие, желание обучаться. Если понадобится, я даже готов обратиться в правоохранительные органы, чтобы защитить ваш бизнес от внешних посягательств.

Тут я снова замолчал. Все, что нужно было сказать, я сказал.

«Теперь ход за тобой, козел!» — от волнения я забыл дышать.

— Хорошо, я подумаю, — буркнул Мюллер и бросил трубку.

Он был напуган, мой план сработал! Ход конем пришелся прямо под дых, в самое темечко. Короткие противные гудки подчеркивали безвыходность положения загнанного в угол таракана.

— Подумай, подумай, гнида, — произнес я вслух, скрипя зубами. — Времени у тебя до завтра, потом разговор будет короткий.

***

Мюллер отозвался на следующий день, от былого высокомерия не осталось и следа. Я больше не был для него рабом на галерах, в его речи появились нотки уважения, лести. Он зондировал местность, искал слабинку, подвох, изучал намерения оппонента невербальными средствами гипнотизера-энэльписта.

— Деньги, — просто ответил я. — Я люблю деньги и секс. Похоже, у вас этого предостаточно.

Этого хватило, чтобы усыпить бдительность старого пердуна. Кроме денег и секса еще им двигала жажда власти. Я знал, на какие точки давить и сразу выразил желание подчиняться.

В субботу мы встретились возле станции метро, и он отвез меня в черном джипе далеко за город. Я был нервничал, так как представлял себе вступление в таинственную рабовладельческую секту. Честно говоря, Мюллер со своим джипом и поездочкой по темной лесной тропе вызвал на меня столько страха, что к концу путешествия я уже не думал ни о чем другом, кроме возможного выстрела в голову и безымянной могилы в густом лесу.

Мы приехали в коттеджный поселок, расположенный в сосновом бору. Наступало сумерки. Майское солнце быстро скрылось за деревьями. В темноте очертания средневекового замка, внезапно возникшего перед нами, вызвали у меня еще большие опасения за жизнь. Теперь я думал об инквизиции и пытках раскаленными щипцами. Замок был окружен высокой кирпичной стеной с колючей проволокой по периметру. Грязная сточная канава вилась вдоль дороги вокруг территории коттеджа. Ворота открыли два охранника в смокингах и белых хоккейных масках.

— Зачем им маски? — тихо спросил я у Мюллера.

Он метнул на меня коварный взгляд.

— В банк собрались на ночь глядя, — мегамозг злорадно ухмыльнулся. — Да ты не волнуйся. Они всегда так ходят.

Я не волновался. От страха и ужаса предстоящего я уже давно, образно выражаясь, нажал на педаль газа. На мелкие эмоции сил не осталось.

Мы въехали во двор, вышли из машины и поднялись по ступенькам на крыльцо. Янтарный свет электрической свечи, висевшей сбоку, колебался, как настоящий. Массивная резная дверь из темного дуба с кольцом-молотком в виде медной волчьей пасти преграждала путь.

— Не трогай ничего и молчи, — прошептал Мюллер, на этот раз с полной серьезностью. Он взял кольцо и трижды стукнул им по двери, подождал немного и ещё раз стукнул.

В стеклянном окошке мелькнул свет, дверь зазвенела и тяжело открылась.

Перед нами на пороге стояла абсолютно обнаженная рыжая русалка, длинновязая, стройная как подросток, в ошейнике и пирсинге, с замком на интимной части. Поводок золотой цепью тянется от ошейника с припухшим детским соском, нежные ягодки пронзены острыми шипами с заклёпками. Соски цепляются к гранатовой брошке в пупке и дальше к колечку в клиторе. Стальные швы в промежности плотно стягивают тонкие складки вагины. Бубенчик-замочек торчит из выпуклого обесцвеченного лобка, как фляжка. Вся жизнь держится на этом хранителе невинности.

Девушка только вчера села со школьной скамьи, в ней нет и капли зрелости. Шикарная гроздь рыжих волос окаймляет прелестное детское личико. Она не из тех любительниц пирсинга и тату, которые испытывают тело на прочность ради любви к искусству. Она попала в западню абсолютно случайно и носит украшения, как носила бы хлопковое платье.

Мы вошли, сняли обувь, повесили куртки в шкаф. Это была просторная прихожая, обитая вишневым деревом. Гипсовая лепнина на потолке, паркет на полу — весь интерьер напоминал небольшой фойе театра, погруженный в мерцающий янтарный свет электрических подсвечников, висящих вдоль стен.

Рыжая почтительно отступила в сторонку, сложив ручки по швам, на лице застыла услужливая улыбка.

— Подготовь его, — устало бросает Мюллер рыжей, приглашивая лысину перед зеркалом.

Она кивает и мимикой просит меня следовать за ней. Развернувшись, я только сейчас замечаю в ее ягодице огромный рубин. Драгоценный круглый камень, идеально отточенный, настоящий или искусственный, придает форму ее ягодицам широкую, с округлым выемкой. Девушка осторожно несет в ягодице гранатовое яйцо, пальчиком ведя по стенке. Ее походка напоминает поездку на велосипеде - она сидит на яйце, как в седле, не вертит и не двигает им, плавно летит вперед. Мы двигаемся по периметру замка - крытой веранде со стрельчатыми окнами - доходим до угловой башни, спускаемся по винтовой лестнице в подвал. Здесь одна комната без окон, из мебели только зеркало на стене, стол и шкаф.

- Давайте я вам помогу,- рыжая рабыня подходит и, улыбаясь через красками губ, тянет с меня пиджак. Затем рубашку. Чувствую себя Анжелой, застывшей в позе "Бери меня как хочешь".

Пуговка за пуговкой - и вот я уже стою перед рыжей только в одних брюках и носках. Неугомонная русалка тянет ремень. Снова пуговка, ширинка, и вот уже брюки опали до щиколоток, я остаюсь в одних трусах.

- Мне нужно вас побрить,- воркует зеленоглазая бдсмщица, снимая трусы.

Мой член предательски спрятался в кожаный чехол, съежился-скукожился. Густые черные заросли никогда не вызывали у меня неудовольствия. Девушка почти касается лицом моей плоти, помогая снять брюки. Я невольно возбуждаюсь.

Я боюсь спрашивать "зачем". Зачем Рабыня-служанка выбривает одноразовой бритвой всю растительность у меня в паху, зачем эта юная красавица, не обращая внимания на эрекцию, так тщательно ополаскивает пенис, яички и особенно старается натереть до блеска головку. Зачем она красит всё мое тело, кроме паховой области и головы в синий цвет. Я стал похож на мутанта из "Людей Икс". К чему весь этот маскарад?

Мне ясно одно: если бы они хотели меня убить, то сделали бы это уже давно. Если бы хотели просто мучить до смерти, то не стали бы тратить столько краски и беспокоить наложницу. Кто они, я не знаю. Чему готовят — тоже. Но то, что они есть и власть их над людьми не ограничивается только деньгами, становится все более очевидным.

Я следую простому правилу, которое пока что не подводило: не задавать лишних вопросов. Меня, как зверя, ведут по флажкам, не давая опомниться. Я могу психануть и начать умничать, но что-то подсказывает мне, что в этот раз лучше сыграть по чужим правилам.

— Выпейте, пожалуйста. Это придаст вам силы,— наложница протягивает стакан с апельсиновым соком, только что налитым из свежего пакета.

Я сижу перед ней на стуле, весь голубой, как картина Айвазовского, с отмытым разомлевшим пенисом, непривычным холодком в паху. Она выскребла все волоски, не поленилась отполировать даже мошонку и все, что было под ней, лишь близость ануса остановила девушку с бритвой. Если бы ее положение не было пикантнее моего, я бы вряд ли позволил проводить подобные эксперименты на теле.

Рабыня ведет себя раскованно. Как работница маникюрного салона, она раскладывает инструменты обратно по полочкам: банку с краской, кисть, пену для бритья. Полотенце отправляется в мешок для грязного белья, тазик с использованной водой становится в угол. Детская попка с рубином мельтешит по комнате, заштопанная вагина с замочком побрякивает скепками, недавно пробитые шипами ореолы сосков наверняка не утратили чувствительность. Наоборот, бурые шишечки гудят от прилива крови, зудят по ночам. Иногда девушка морщится, сделав неловкое движение, натянув цепи, но в целом она отлично справляется со своими обязанностями.

"Мой вход в тайную организацию идет по заданному плану. После того, как меня неприятно удивили бритвой, успокаиваю себя: "Передо мной серьезная работа".

Когда я найду решение, Анжелике, Злате и остальным девушкам, включая рыжую красавицу, откроется шанс на свободу. Никогда не забуду слезы Анжелы, падающие на мою фотографию в телефоне. Никогда.

Ужасно хочется спать. Глаза сами закрываются, пол под ногами уходит. Комната качается из стороны в сторону, темные бордовые пятна стремительно расплываются по ковру.

"Мне нельзя спать", - цепляюсь за обрывки мыслей о реальности. Злюсь на себя и болезненно щипаю руку.

Пелена сна беззвучно покрывает остатки моей воли".