Горячий теннис. Тематика: Эротический журнал горячие истории

Член у меня стоял, но я не торопился его дрочить, помня о том, что теннисистки обещали отсосать у меня. Языком я трогал раскрытые половые губки девушек и нежно, самую малость, прикусывал клитор; первой завелась от таких ласк Курникова, и я подумал, что в ней, такой крепкой и хорошо сложенной, наверняка сокрыто полно нерастраченной сексуальной энергии. В какой-то степени Аня, несомненно, разряжалась на корте, но я был уверен, что она всё-таки не обходится без ежедневной дрочки; я очень хорошо представлял себе, как моя юная соотечественница укладывается голой в постель и начинает ублажать своё сильное, физически развитое тело.

Тщательно вылизывая пизду дрожащей от страсти Курниковой, я едва не забыл об остальных девушках, и мне напомнил об этом жаркий шёпот Мартины:

— Эй, мы тоже хотим... Вы тут не одни с Энни...

Я тут же с готовностью уткнулся в курчавую, очень волосатую треуголку Хингис; не вытерпев, швейцарка отставила одну ногу вбок и обеими руками стала прижимать мою голову к своей манде. Мартина и так была далеко не слабой, возбуждение же утроило её силы; я едва не задохнулся, настолько она сильно вдавила мою голову себе между ног. Но по счастью, в этот момент по всему телу швейцарки прошла сладострастная судорога, и она ослабила хватку.

Тут же вывернувшись, я переключился на Дэвенпорт.

— Так тебе и надо, единоличница! — тут же поддела Линдсей Мартину, у которой было сейчас лицо обиженной девочки. — А то глянь, как вцепилась, словно полгода не ёбаная...

Аня же поступала проще — в те минуты, когда я переключался на её подружек, она засовывала палец себе в пизду и начинала трахать саму себя, извиваясь всем телом от острого удовольствия. Глядя на Курникову, последовала её примеру и Хингис; тогда я оторвался от пизды Дэвенпорт и пробормотал:

— Линдси, ты тоже давай пальцем... Давайте, все трое, дружненько!...

Американку не надо было долго упрашивать — слегка присев, она вдвинула средний палец себе в пизду до упора и начала яростно ублажать себя. Теперь все трое теннисисток, стоя передо мной, занимались активным самоудовлетворением, и на это зрелище я уже не мог не дрочить. Глядя, как все трое со стонами водят пальцами у себя между ног, извиваясь и приплясывая от удовольствия, я схватил себя за член и начал быстро-быстро дрочить, не поднимаясь с колен.

Мне не потребовалось много времени, чтобы кончить — слишком уж возбуждающе выглядели девушки: голые, потные, похотливые. В тот момент, когда у меня начало брызгать из члена, я стал направлять его то на Курникову, то на Хингис, то на Дэвенпорт; сперма летела на сильные икры и крепкие коленки теннисисток, забрызгивала их хорошенькие ступни. В тот же миг начала спускать Мартина — она задвигала пальцем в пизде с бешеной скоростью, а затем, протяжно застонав, стала биться задницей об стену кабинки, так, что та угрожающе зашаталась. Следом спустила Аня; палец в её пизде совершал не поступательные, а какие-то винтообразные движения, Курникова немыслимым образом выворачивала свою загорелую руку, лишь бы доставить себе максимум удовольствия. А через несколько секунд уже и Линдсей, оргазмируя, трясла тазом и торжествующе вопила; глаза её сияли так, словно она только что выиграла миллион долларов.

Едва лишь мы немного успокоились, как сразу нахлынула слабость; я так и остался стоять на коленях, теннисистки же сползли по стенке на пол и навалились друг на друга, а заодно и на меня, образовав почти что кучу малу. Даже Хингис, тяжело дыша, положила голову на мощное плечо Дэвенпорт, а сама Линдсей уткнулась лицом в коленки Курниковой.

— Ну, как насчёт минета? — поинтересовался я, и ответом мне был лишь дружный стон.

— Ты охуел... — вяло пробормотала Аня откуда-то из-за спины Дэвенпорт. — Мы же все четверо практически никакие... да ещё эта жара проклятая... Мартина с Линдсей согласно замычали в ответ, и я предложил:

— Тогда пойдёмте назад в комнату, уж больно тут тесно. Сейчас маленечко передохнём, и вы меня приласкаете, идёт?

— Ты бы хоть подняться помог... — обессиленно вякнула Хингис. — Ноги совсем не держат...

— Может, тебя на руках понести? — засмеялся я. — Хочешь?

— Хочу! — тут же кивнула швейцарка. — Давай, бери меня и неси на постель, поухаживай за мной.

Я тут же подхватил Мартину под коленки, а она крепко обвила рукой мою шею. Мы не без труда пролезли сквозь узкую дверь кабинки — Хингис даже оцарапала ляжку о торчащий замок, — а затем я понёс швейцарку в комнату, крепко прижимая её к себе. Мне нравилось ощущать её потное горячее тело, я чувствовал, что под коленками, где я держу её, у неё мокрым-мокро; к тому же от голой Мартины остро несло потом, из всех троих она была самой пахучей.

— Ты что так нюхаешь? — тут же прицепилась ко мне Хингис. — У меня из подмышек воняет, да?

— Не воняет, а благоухает! — засмеялся я. — Я же говорю тебе — женский пот меня заводит, мне нравится, как он пахнет, нравится его солёный вкус...

— Не понимаю! — фыркнула Мартина. — Когда на меня потная Линдси залезла, мне так противно сделалось... у неё воняло из подмышек, она вся была гадкая, скользкая...

— Когда ты так говоришь, это меня тоже возбуждает, — ответил я. — Ты такая непосредственная, как девчонка — что у тебя на уме, то и на языке.

— Хочешь сказать, я дурочка? — Хингис притворно надула губки, но в глазах её бегали весёлые огоньки. — Дурочка и свистушка?

Но в этот момент я внезапно разжал руки, и Мартина со всего маху шлёпнулась на кровать, громко взвизгнув от неожиданности и взлягнув ногами. Сзади раздалось сдавленное хихиканье — это из душа выбрались Курникова и Дэвенпорт, они брели на заплетающихся ногах, обняв друг друг за плечи и плотно прижавшись ляжками.

— Сюда, девочки! — махнул я им рукой. — Пришло время поработать ротиком.

— Но я не люблю сосать, — заявила Линдсей. — И я тебе ничего не обещала, это вот они двое тебе обещали по минету каждая.

— Ты гнусная обманщица, — сказал я и звучно шлёпнул Дэвенпорт по заднице. — Но так и быть, тебя, как закоренелую лесбиянку, я прощаю. Ты, наверное, своих подружек ртом ублажаешь?

— Конечно! — задорно кивнула американка. — Так что сосать твой хуй я не буду, но с удовольствием посмотрю, как это делают Энни и Мартина.

— Ты, наверное, порнушку любишь? — со смехом спросил я.

— М-м-м, а кто её не любит? — прыснула Линдсей. — Мы с Мэри-Джо постоянно смотрим «розовую» порнуху, специально для таких, как мы. Ложимся голые в кровать, смотрим минут двадцать, а потом выключаем и начинаем заниматься друг другом.

— А вы, подруги? — повернулся я к Курниковой и Хингис. — Тоже любительницы порнухи?

— А это наша частная жизнь! — хихикнула Мартина. — Правда, Энни?

— Правда-правда! — закивала головой Аня, вновь скорчив мне рожу. — Мы тебе не скажем, мы девушки скромные.

— Ну, тогда за работу, скромницы, — сказал я и улёгся поперёк кровати. Курникова и Хингис тотчас же сползли на пол и пристроились рядом со мной на коленях — Мартина слева, Аня справа. Без долгих церемоний швейцарка несколько раз облизала мой торчащий член, а потом заглотила его; Курниковой достались лишь мои яйца, но, покатав их во рту пару минут, она оттолкнула Хингис и сама стала сосать член. Так теннисистки какое-то время боролись друг с другом за право минета, я же тащился от острого удовольствия. Дэвенпорт, сидя на кровати с ногами, просто млела, разглядывая разгорячённых, возбуждённых минетом девушек.