Глава 10. Дело о краже

Прошло десять лет с тех пор как Королевский дом вернул власть и уважение. Они пролетели очень быстро. Это я сейчас понимаю. Но тогда…

Мы с Александром уехали из столицы и поселились в небольшом городке, которых по королевству много. Я чувствовала, что вернулась в детство. Это не было ностальгией. Это была констатация факта и, ни в коем случае, не мешала мне, а наоборот помогала. Тогда я не понимала почему так. Точнее не задумывалась. Молодая девушка, которая попала почти в знакомую тихую среду, где каждый день одно и тоже. И это чувство повторения не мешало мне учится и познавать этот мир, который для меня тогда был ещё нов.

Отличительной чертой этого городка было только то, что возле этого городка было два высших учебных заведения. Они не сильно скрашивали будничность провинциального городка на окраине Королевства

После приезда в городок, я поступила в университет этого городка и, отучившись шесть лет, закончила его с отличием. Перед началом нового учебного года, мне было поручено первое самостоятельное дело. Моё первое самостоятельное судебное заседание. Я очень волновалась. Почему? Не знаю. Дело выглядело лёгким и ничего не предвещало бури. Волнение моё было, наверное, из-за того, что, по своему опыту, я знала. Перед бурей всегда бывает затишье. Природа, как бы, замирает и готовиться.

У меня было хорошее приподнятое настроение. Начинался мой первый рабочий день в качестве городского судьи в городе N. Сегодня 22 августа, четверг. До начала учебного года ещё немного больше недели. Мой начальник говорил, что всё слушание займёт не более часа. Потом до двух часов дня буду свободна. Я многое запланировала на сегодня. Решила, что смогу пробежаться по магазинам, чтобы вечером с мужем отметить свой первый триумф. И всё же...

Что делали в колледже студентки? Особенно в компьютерном классе. Это был вопрос. Не столь важный. И всё же… Это «всё же» отдавалось в моём мозгу как назойливая муха.

- Встать, суд идёт. Судья Вера Васильевна Кунцева. Время начала заседания 9-00 часов утра, - сказала своим приятным голоском секретарь Малина. Милая девушка двадцати двух лет. Студентка третьего курса юридического факультета университета. В суде многие студенты подрабатывали так на слушаниях. Это был и дополнительный заработок и хорошая практика будущим юристам.

Я заняла своё место и осмотрела зал. Он был до боли мне знаком, но с этого места я его вижу полным впервые. Да, когда не было людей, я садилась в судейское кресло и мечтала. И вот этот день настал. Моё первое дело. Мой первый приговор. Каким он будет?

Малина взглянула на подсудимую и облизнула губы. Я знала, что она любительница женского тела, поэтому строго посмотрела на неё и покачала головой.

Зал будто разделился пополам. Подсудимая была в сером строгом костюме: Пиджак, белая блузка, юбка ниже колен и чёрные туфельки на маленьком каблучке. Адвокат, женщина лет под сорок была в таком же костюме. Все кто поддерживал обвиняемую были одеты также. В серых строгих костюмах. Только один человек выделялся. Он был в чёрном и сидел в последнем ряду. Отдельно от всех. Лица не было видно из под широкополой чёрной шляпы. Те кто был со стороны обвинения были одеты пёстро и красочно. Будто пришли не на заседание суда, а на вечеринку. Прокурор был одет в полагающую форму, но нежно-голубого цвета. Это не было нарушением. В этой форме прокуроры появлялись на празднествах и званых обедах. Всё говорило, что у обвинения железобетонные доказательства и о победе правосудия. Но зачем такое пренебрежение к обвиняемой? У меня возникли подозрения. Начались слушания.

Прокурор требует высшей меры, но и у адвокатов подзащитной есть что сказать. Выступают свидетели обеих сторон. И хотя я знала, что это моё первое дело. Новичкам старались не давать в начале серьёзных дел. Это была проверка на знание правил проведения судебного заседания. И всё же. Хотелось что-то серьёзней, а не кража носителя из класса информатики. Опять это «всё же». На носителе была информация, но это всего лишь копии. И зачем надо было доводить дело до суда? При том, что обвиняемая, Лена Соколова девятнадцати лет, отличница и общественница. Правда с очень красивой фигурой, которую не портят маленькие груди. Мальчики наверняка мечтают увидеть её голой. Да и некоторые девочки не прочь заняться с ней любовью. Я посмотрела на Малину и снова покачала головой. Малина сидела как на иголках. Мой знак она поняла правильно. Она знала, что можно нажать на кнопку и под столом появится раб или рабыня и успокоит её сексуальную возбуждённость. Но после заседания полного обнажения и порки не избежать в присутствии всех сотрудников суда, а после ещё и секса. Этого Малина не желала получить. Я это видела по её глазам.

Все высказались, Доводы сторон выслушаны. Прения закончились. Слово за присяжными. Я получаю бумажку с решением. Лена Соколова виновна по статье «мелкая кража».

Лена выходит в центр зала, краснея, опустив голову. Она знает что её ждёт. Я выношу приговор. У меня появилось какое-то непонятное чувство, что что-то должно произойти. Поэтому читаю немного медленно и внятно. Лена Соколова приговаривается к публичному обнажению в зале суда. Пока будут готовить место для общественной порки она должна ходить по залу, показывать свои прелести всем желающим в зале и разрешать их трогать. Ей причитается 20 ударов по груди и 30 по заднему месту. После голой пешком идти домой. Правда под охраной. И всё же… Это выражение — паразит.

Я закончила чтение приговора. В зале суда стало очень тихо. Слышно как представитель суда берет стул и идёт к Лене Соколовой. На этот стул Лена должна сложить свою одежду. Гулко звучат шаги. Слышно как муха, залетевшая в зал непонятно откуда, пролетает по залу. И когда слышно как ставится стул, слышится чей-то голос, который тихо говорит и загорается красная лампочка у меня на столе. В зале, разрывая зловещую тишину, звенит звонок. Я вижу, что многие вздрогнули. Это означало лишь одно. Кто-то в зале сказал слова, которые могли оправдать Елену Соколову или изменить приговор. Возможно, дело надо будет отдавать на доследование.

Прокурор Светлана Сучкова, женщина с симпатичной фигурой 30 лет, покраснела и на лице появился испуг. Следователь Игорь Пышкин испугано искал виновников. Причина бояться была. И не только потому что по головке не погладят за прокол, особенно в простом деле.

Виновниками переполоха были три однокурсницы Лены, которые свидетельствовали на стороне обвинения. Это были Зоя Лопухина, Ира Груздева и Наташа Першина. Все красавицы. Понятное дело — верховодят в колледже.

Согласно судебной практики, если приговор вынесен, то он должен быть исполнен. Правда необязательно в полной мере. Я посмотрела на Лену. Я поняла, что она стойко перенесёт наказание.

Я властным голосом произнесла следующее.

- Лена Соколова, прошу остаться на месте подсудимой. Прошу выйти ко мне присутствующих в зале суда тех кого я назову: Зоя Лопухина, Ира Груздева и Наташа Першина.

Девочки выходили очень медленно. Они немного подталкивали друг дружку.

- Когда вас вызывали свидетельствовать, то вы быстрее двигались. А теперь еле шевелитесь и головки свесили. Значит есть грешок. Вот давайте и разберёмся.

Они медленно вышли и стали, опустив свои симпатичные головки.

- Итак, что означает фраза: «Наконец-то мы эту Лену опустим, и она станет нашей куклой. А наша кикимора с физруком будут ещё больше довольны. Ведь теперь выход нашей директрисы, которая спасёт Леночку от унижения».

Прежде чем девушки начали отвечать, из зала женщина громким начальствующим голосом буквально закричала от гнева:

- Я, я кикимора? Сколько я для вас сделала неумехи. Если бы не я, то вас давно отправили на мясо или в рабство. Вы... Вы... Вы... - задыхаясь от злости к нам шла директор колледжа, Лидия Семеновна Кирсова. Это была стройная, следящая за собой и фигурой женщина, лет сорока, которая нравиться мужчинам, ибо умеет себя подать. Но сейчас она была на взводе.

- То что вы сейчас сказали это правда? Вы понимаете, что сказали? Вы признались в совершении подлога и неправильной информации о знаниях своих учениц? Вы знаете, что вас ждёт, как минимум, снятие с должности? - спокойно спросила я Лидию Семеновну, когда она немного отдышалась.

- Что?!

- Вы только что признались в совершении преступления.

- Я?!

- Да, вы. Всё записано, да и свидетелей много. Так что?

- Да вы знаете кто мой покровитель? Вы все будете его рабами, - громким голосом сказала Лидия Семеновна, посмотрев в зал.

И вдруг обмякла. С заднего ряда судебного зала со стороны подзащитной, встал и спокойно вышел из зала мужчина в чёрном одеянии и в чёрной шляпе, из под которой не было видно глаз. В руках он держал трость с набалдашником в виде головы дога. По фигуре и походке было видно, что это был очень немолодой человек. Я поняла. Лидия Семеновна Кирсова знает его. Теперь мне было ясно, почему он сел с этой стороны. Чтобы не выделяться.

Лидия Семеновна подошла к девочкам и рефлекторно стала расстёгивать блузку. Мне пришлось её остановить тем, что я повторила громко свой вопрос:

- Так что?

- Я, Лидия Семеновна Кирсова, признаюсь в том что, уговорила Зою Лопухину, Иру Груздеву и Наташу Першину лжесвидетельствовать и оговорить Елену Соколову, а также сама завышала немного оценки перечисленным ученицам колледжа, в которой я директор. Я также просила об этом других учителей, - отрешённым безразличным голосом Лидия Семеновна признавалась в преступлении.

Дело оказалось со вторым дном. Моё непонятное чувство было предчувствием. «А может быть? » - подумала я, но отогнала эту мысль. Возникло дело о фальсификации в учебном процессе, а также дело о лжесвидетельстве. Оба дела, по закону, переходили ко мне, Вере Васильевне Кунцевой. Сейчас никто не мог выйти из зала, пока не будет проведён первый опрос обвиняемых. Это был уже другой уровень. Удачу я поймала тогда хвост. «А может быть... » - подумала я снова.

Но об этом в этой истории будет рассказано дальше.

День сегодняшний. Обсуждение.

Чтец закончил чтение десятой главы. Я посмотрела на зал. Увидела, что руку подняла молодая девушка лет двадцати. Это вселяло надежду.

- Я слушаю. Представьтесь, пожалуйста.

- Вера Васильевна, меня зовут Лиля. Вы остановили Лидию Семеновну, потому что тогда обвиняемые не должны были быть на судебных заседаниях обнажёнными до вынесения приговора, как это практикуется сейчас?

- Ты, Лиля, правы. В те далёкие времена всё только зарождалось. Но и сейчас, не на всех заседаниях осуждённые голые. Всё зависит от степени обвинения и крепости доказательной базы. В случае с Еленой Соколовой и сейчас обвиняемые в суде не обнажаются, так как в большинстве случаев получают общественные работы в самых людных местах, которые должны выполнять в обнажённом виде.

- Можно ещё вопрос, Вера Васильевна?

- Можно.

- Кто это чёрный человек? Иначе. Чёрный человек в первой части и тот, который вышел из зала суда — это один и тот же человек?

- А как бы хотели, Лиля?

- Надо подумать. Я бы интригу до конца держала.

- Молодец. Мы продолжим?

- Да, Вера Васильевна, - ответил Виктор Иванович.