Страна недостоверного прошлого. Алиса в стране чудес порно

- Алексей Максимыч, - ворвался в кабинет директора Чертков, как всегда суетливый, неприятный, взбалмошный, - это вы чего удумали - то ? Аль на вас креста нету ?

Назначенный личным распоряжением товарища Сталина, в последнее время почему - то явно благоволившего вернувшемуся с Капри пролетарскому когда - то писателю, спешно переквалифицировавшемуся в холуи, Максим Горький глухо откашлялся, изгоняя из прохудившегося легкого прокуренный воздух кабинета. Сдвинув очки на кончик горбатого носа, повел вислыми усами, неприязненно вглядываясь в Черткова.

- Опять шебутитесь, - густо окая произнес Горький, снова закуривая бесчисленную за это утро папиросу, - только ведь вернулись из ссылки - то, мне таких трудов стоило вытащить вас, а вы опять за свое. Ну, что там у вас ?

Чертков всплеснул короткими ручками, забавно отдуваясь так и оставшимися толстыми щеками, повалился на гостевой диванчик, откуда и закричал, нисколько не беспокоясь о возможных заинтересованных ушах в приемной директора :

- Кому только в голову пришло поместить Тамерлана к вам ! Хорош замечательный человек, людобой и антихристов сын.

Горький, успокоившись, ухмыльнулся в усы, погасив и тут же закурив новую папиросу. Отмахнулся, словно отгоняя надоедливо жужжащую муху.

- А вы по - русски - то, - ехидно заметил Горький, двигая взад и вперед по столу малахитовое пресс - папье, подаренное ему на юбилей Генрихом Иегудовичем Ягодой, о чем и гласила аккуратно выгравированная на яро начищенной мелом медной табличке надпись  " Дорогому нашему писателю от дружного коллектива ОГПУ в память посещения Беломор - канала ", - до сих пор не обучились толком. Вот вечно в вас польские корешки прорываются, - благодушно брюзжал директор издательства, оставляя в покое пресс - папье, - схожая речь, а не то совершенно. Они почему замечательные ?

Последний вопрос он тоже выкрикнул, заразившись, видимо, суетливостью посетителя.

- Потому как замечены, - сам же и ответил Горький, устало поднимаясь за столом. - Обществом, государством, партией и правительством. Замечены в отличие от миллионов остающихся безымянными и нисколько не интересными, так называемыми обывателями, как при старом режиме говаривали : чернь.

Чертков чихнул.

- Замечены, - повторил он, сморкаясь в носовой платок, бережно извлеченный из - за лацкана обтерханного серенького пиджачка, только из оставшегося из когда - то весьма пухлого благополучия эксклюзивного издателя трудов Льва Толстого, - и признаны отличными от других.

Горький согласно кивнул, усаживаясь на место.

- И креста на мне давно нет, - строго сказал он, отворачиваясь от Черткова.

- Гореть тебе в аду, сволочь, - произнес Чертков, уходя из кабинета.

Горький немного подумал и потянулся к телефону. Набрав номер, прошептал в рявкнувшую   "Алло " трубку :

- Погорячился я, Генрих Иегудович.

- Это товарищ Ежов, - мягко отозвался абонент, - а вы, Алексей Максимыч, разве живы еще ?

Назвавшийся товарищем Ежовым давно исчез с линии, видимо, просто положив трубку, а Горький долго сидел и немигаючи смотрел в угол кабинета. Наконец встал, рванул ящик письменного стола и, покопавшись среди бумаг, достал капсулу цианида, торжественно врученную фюрером своим ближайшим сотрудникам.

Считающий себя шибко грамотным какой читатель, возможно, возопит и разоблачит фальсификации коалы, указывая на отсутствие Максима Горького в рейхсбункере двадцать девятого апреля, но я ссал и срал. Сказочка моя, потому вот так вот, а ежели кто листуар пур лямур отечества не совсем доволен, то нехай сам ее и придумывает, глядишь, премию Мидинского вручат или сразу в народные академики выдвинут.