Тур

Предисловие

Вот уже который раз я зарекался не писать в жанре инцеста. Но тут один читатель моего канала, да еще и хороший знакомый, видимо, впечатлившись первый эпизодом "За занавесками", в безапелляционной манере выдал мне сюжет. Никогда бы не подумал, что подобное может быть в его вкусе. Однако!..

Я изо всех сил пытался съехать с темы, но разве другу откажешь? Особенно, когда тебя обещают поить и кормить до исчезновения признаков жизни. Знал, зараза, что чревоугодие - мой любимейший из грехов!

В общем, я поддался на уговоры, но в качестве личной сатисфакции, включил образ заказчика в рассказ в качестве второстепенного персонажа. Результат этой сделки можно лицезреть ниже.

Рассказ в нескольких частях. Работа над ним шла параллельно с восьмой частью занавесок, поэтому очередной эпизод застрял на стадии производства на пару недель. За что и приношу свои извинения. Знаю, что вы ждали, и, надеюсь, он вас не разочаровал.

P. S. Если вы читаете эти строки, значит, я все же не треснул от счастья и еще способен поглотить десерт и дижистив.

Эпиграф

I couldn't stop this thunderstorm

Even if I wanted

Couldn't believe in what I felt

I wanted her so badly

Dream Evil "Dynamite"

Часть первая

"Искушение"

1

Вот мы - самая обычная семья - мама, папа, я. Алина, Владимир и Дмитрий.

Как-то я видел фотографии отца в молодости. Настоящий орел! Высокий, поджарый, с крепкими руками и вызовом в глазах. С тех пор прошло много лет. Целая жизнь прошла. Он стал округлым, с перманентной щетиной на "запасных" подбородках и взглядом рыбы, выброшенной на берег. Нет, он не сдулся. В делах по прежнему задавал жару конкурентам. Но в остальном перестал проявлять интерес к жизни. Казалось, он жил исключительно для работы. Возвращаясь домой, отец впадал в энергосберегающий режим, изредка приходя в себя ради каких-то не замысловатых развлечений или семейных перепалок. Раздражаться в такие моменты он очень любил. Или так просто получалось? Слабые от работы нервы, испорченный желудок и постанывавшая после выходных печень.

Видимо, не смотря на всю свою успешность в бизнесе, он не чувствовал того же самого в личной жизни. Здесь ему все казалось скучным и приторным. Домашние были ему в тягость. Я - навязчивый собеседник, от которого можно откупиться, либо сделать вид, что впал в очередную кому. Мама - обслуга и раздражающий фон, от которого также можно откупиться, но уже дороже.

Интересно, когда он в старости придет напомнить, что мой отец, мне ему тоже денег сунуть или все же придется слушать старческое брюзжание о неблагодарном поколении? Хотя, что я говорю - мы не жили, как Крез. Просто могли позволить себе не большие слабости.

С мамой все обстояло иначе. Она проводила не видимую глазу, но очень важную работу по сохранению семьи. С таким тылом можно было не бояться никаких передряг. Но кто тогда это ценил? Она просто была, и мы не задумывались о том, сколько она на себе тащит. На ней зиждился моральный облик всей семьи, уют нашего быта, а также ее собственная работа. Киснуть днями над кастрюлей с борщом не входило в ее планы. Энергичная, любознательная, планирующая за всех.

Не забывала она и о себе. Тридцать пять уже миновало, а сорок уже где-то маячило за парой поворотов, но эта женщина жила будто в обратную сторону. Спорт, хорошая уходовая косметика, массажи. И, конечно же, заряд бодрости на всю семью. Она не признавала подтяжек, уколов и прочих штучек, обещающих сохранить молодость на максимальный срок. Только улыбка и работа над собой. Одному Черту известно, чего ей все это стоило!

Как итог - кожа, которой могли бы позавидовать некоторые из моих подружек, шикарная подтянутая фигура с крепкими ногами, не обвисшая полная грудь третьего размера. Правда, в ее длинных светло-русых волосах уже угадывались седые пунктиры, но никто не обращал на них внимание, стоило только начать с ней общаться. Та самая женская харизма, которая завораживала всех, кто попадал в зону ее действия.

Я не являлся исключением. С тех пор, как вошел в пору полового созревания, подсознательно сравнивал с мамой всех девушек, с которыми встречался или которые просто нравились мне. И часто не в их пользу. Когда же на горизонте было ясно - никто не входил в зону моей видимости, я представлял под одеялом, как делаю это с ней. Знал, что так не должно быть, это порочно и вообще не правильно. Но ничего не мог с собой поделать.

Несколько раз - то ли намеренно, то ли случайно - заставал маму голой, либо в крайне откровенном наряде. Понимаю, что на пляже женщины, как только не ходят. Но то пляж, где все к этому готовы, а то домашняя обстановка, где человек надеется на некоторую интимность и неприкосновенность личного пространства.

Мама не злилась. Прикрывалась, отворачивалась, если на то была необходимость, и повелительным голосом заставляла меня ретироваться. От таких сцен у меня потом подолгу не выходил из памяти запечатленный образ. И я пользовался им, как фотографией любимой модели в журнале, пока она не слипалась с другими страницами.

Временами она ловила на себе мой похотливый взгляд, загорая в откровенном купальнике, расхаживая по дому в коротком халатике, наряжаясь к празднику в одно из своих великолепных платьев. Но, то ли считала мое поведение нормальным, то ли просто была далека мыслями от моих низменных страстей. Все заканчивалось тем, что, не выдержав ее взгляда, я отводил глаза. Иногда мне даже было стыдно.

Думал ли я хоть раз о возможности связи с ней? Конечно, нет! То, чем занимался я, было просто волнующим развлечением похотливого юнца.

Кстати, обо мне. Я не был точной копией отца. Лицом, конечно, вылитый он в моем возрасте. В остальном - не столь высок, не так широк в плечах. Хотя, физическими данными природа меня не обделила. Девушкам моя "фотокарточка" очень даже нравилась.

Оставалось только надеяться, что не превращусь через двадцать пять лет в вожака тюленьей стаи. Пример такого "альфача" каждый день мозолил мне глаза торчавшей с ожиревшей шеи рыжей щетиной.

2

Приближалась знаменательная дата. Ваш покорный слуга готовился вступить в совершеннолетие. По столь знаменательному поводу мама решила наплевать на мою учебу, свою работу и работу отца и свозить всех на популярный курорт под пальмами.

Родители долго шипели друг на друга за закрытыми кухонными дверьми - в последнее время такой досуг полностью заменял им интимную жизнь. Отец изредка срывался на крик:

— А кто семью кормить будет? - и все в таком духе.

Затем настала тишина. Бренди беззвучно лился в бокал. Владимир принял лекарство, а с ним и точку зрения супруги. Оставалось только ждать назначенного дня и паковать чемоданы.

Здорово, конечно, бросить все и укатить в закат навстречу теплому морю и безудержному веселью. Только эта смена обстановки нужна была в первую очередь Алине. Отец вполне комфортно существовал и на даче, а я еще не на столько утомился своей повседневностью, чтобы ужаленным козликом скакать по трапу чартера.

Но дело сделано. И папа уже, оседлав барный стул в ожидании объявления на посадку, принимал очередную порцию горячительного под неодобрительным взглядом благоверной. Я же маялся от скуки, бродя по просторам Сети.

Мама села рядом с не довольным видом. Мы обменялись взглядами. Она улыбнулась - как-то грустно, устало:

— Каждый раз одно и то же!

— Не обращай внимания, - пожал я плечами. - Человеку хорошо, не видишь?

— Конечно, хорошо! Ему же плевать, что остальным вокруг плохо! - начала распаляться мама.

— Остальным - это тебе? - я искоса посмотрел на нее.

— И ты на его стороне, - разочарованно сникла Алина.

— Я на нашей стороне! - возразил я. - Слушай, мы летим отдыхать. Просто не обращай внимания и расслабляйся. Иначе приедешь домой взвинченная.

Она потрепала меня по коленке:

— Ты, наверное, прав. Буду отдыхать в свое удовольствие!

Легко сказать! Переделать взрослого человека задача сложная. Маме безусловно хотелось провести отпуск в легкости и покое. Но натура не позволяла сделать этого. Потому ее накал и не думал спадать после нашего короткого разговора.

Не стану описывать подробности перелета и трансфера до отеля - тут каждый занимался любимым делом. Отец принимал успокоительные настойки, мать тихо давала ему поводы для очередных возлияний. Я старался не замечать этого болезненного сотрудничества, погрузившись с головой в смартфон.

Полегчало, лишь когда в номере включился кондиционер. Жара была сильной, но более невыносимой - духота, когда все трое - мы, собирались в замкнутом пространстве.

3

Номер нам достался большой. Но однокомнатный. Родители разместились на широкой кровати. Я - на раскладном диване. Мне не привыкать.

Тихо шумел кондиционер. За окном кто-то продолжал радоваться жизни, а мне не спалось под чужим небом. Не впервой, но от того не легче. Завтра уже привыкну.

Отец сопел, запрокинув голову, выставив вверх главный подбородок. Кто-то прошел мимо номера по коридору. Южная речь. Удаляющиеся шаги. Я перевернулся на бок. Спина вспотела. Снова шаги. Тихие, осторожные - прямо тут, рядом. Мамин силуэт с кошачьей грацией исчез, скользнув мимо в сторону ванной комнаты. Дверь за ней закрылась не полностью, уронив на пол желтую трапецию света.

Этот маленький лучик казался сейчас ярче солнца. Он терялся на створках шкафа, проникая в комнату разрозненным, едва ощутим сиянием. Но меня он дико раздражал. Я спрятал лицо под подушку. Кислорода стало мало. Шли минуты. Свет горел.

Не выдержав, скинул с лица душившую меня мягкость, неслышно поднялся с дивана и, словно синоби под тенью замка, двинулся к ванной. Мне не хотелось врываться, ставя маму в не ловкое положение. Ей сегодня и так досталось. Поэтому, дойдя до самой двери, я прижался к стене, притаился, прислушался.

Сначала мне показалось, что она всхлипывает. Тихо, боясь потревожить наш с отцом сон. Не спеша делать выводы, я остался на своем месте. Снова звук. За ним - всхлип. И тогда я понял, что мама просто пыталась заглушить свои настоящие эмоции.

Присев, я аккуратно заглянул в щелочку. Мама сидела на унитазе справа от входа. Я видел лишь часть ее бедра и коленку, которой она плавно двигала влево и вправо.

Сейчас я был недосягаем для ее зрения. К тому же, она была увлечена процессом.

Снова всхлип. Я видел, как по бедру пробежала мелкая дрожь. Колено исчезло, уйдя вправо, а в поле внимания появилась щиколотка - видимо она сжала ноги. До слуха донеслось едва сдерживаемое мычание.

Осознав только что увиденное, я ощутил напрягшимся членом прохладу окрашенной стены. Между ними была лишь тонкая ткань трусов. Мне не давала покоя мысль, что я стал свидетелем того, как Алина занимается самоудовлетворением. Представив, как ее изящные пальчики с аккуратным маникюром ласкают клитор, которого мне не удалось увидеть, я возбудился еще сильнее.

В это время за стеной началось движение. Мама собиралась выходить. Сработал слив унитаза. Погасла зажженная ею над раковиной лампа. Мне еле удалось подняться, когда дверь отворилась полностью, и в темноте возникла она в длинной футболке вместо ночнушки.

— Дима? - она сделала вид, что удивилась; жаль, я не разглядел тогда ее лица, но готов поклясться, в этом голосе слышался испуг. - Давно ты здесь?

— Нет, - не моргнув глазом, соврал я; в такой темноте различить мой стояк у нее не было шансов. - В туалет захотелось.

— А, ну, ладно, - облегченно протянула она, пытаясь разойтись в тесноте прихожей со мной боком, и скользнула рукой по торчавшему флагштоком члену; в сумраке блеснули ее глаза; мама быстро ушла в комнату, оставив после себя ощущение касания на самой головке.

Я зашел в туалет, зажег светильник и какое-то время честно пытался помочиться. Однако, затвердевшая плоть не позволяла мне этого сделать. Я понимал, что теперь без разрядки до утра не смогу спокойно спать на животе. Да и смогу ли заснуть вообще? Напряжение и возбуждение во мне достигли пика. Наплевав на то, что могу быть застуканным, я приступил к делу. Кончить не удавалось довольно долго. В голову все время лезли какие-то мысли, сбивавшие настрой. В итоге, мне все же удалось спустить. Смыв следы преступления, я выключил свет.

4

Утром о ночной встрече никто не говорил. Но я вспоминал. Постоянно. Заводясь вновь и вновь. То, что отсутствие интимной жизни заставляет маму прятаться, пока все спят, в уборной, возбуждало не на шутку. Интересно, думал я, сегодня она снова пойдет туда? И думает ли о случившемся сейчас?

Я взглянул на маму, расчесывавшую у зеркала волосы. Она перехватила мой взгляд в отражении и посмотрела в другую сторону.

Тишину нарушил отец, вышедший из душа.

— Что, семья! Идем завтракать? - он растер громкий хлопок ладонями.

Для него прием пищи был настоящим праздником. Маме же хотелось поближе к воде, и она откровенно скучала, помешивая в чашке кофе. А я хотел себе какое-нибудь развлечение на территории отеля, чтобы держаться подальше от родителей. Они платили личным счастьем за комфортную жизнь, мне же не улыбалось находиться рядом в момент внесения очередного взноса.

— Пойдем на пляж, пока все зонтики не разобрали, - сказала мама, закончив трапезу.

— Я догоню, - отец не собирался так скоро уходить из ресторана; мама посмотрела на меня; я утвердительно кивнул.

Мы шли по дорожке, вымощенной желтовато-серой плиткой. Вдоль обочин росли гигантские папоротники, пальмы и кусты с яркими цветами на ветках. Алина уверенно двигалась к цели. Ей не приходилось маневрировать между сновавшими везде отдыхающими. Те сами расступались при виде ее прямой обворожительной фигуры. Я двигался следом, глядя по сторонам, постоянно возвращаясь к энергично вилявшим впереди упругим ягодицам под полупрозрачной накидкой. И остановился, лишь когда она упала на лежак под плетеным квадратом на шесте.

Мелкий песок под ногами и крупная галька у самой воды. Волны с тихим шорохом набегали на берег.

— Чудесно! - сделала заключение Алина, оценив обстановку; на ней был черный раздельный купальник с блестящими золотистыми вставками в виде греческого узора; я невольно залюбовался ею, но скоро вынужден был отвернуться, поймав ее насмешливый, как тогда показалось, взгляд. - Попробуем воду? - предложила она, и мы наперегонки бросились к морю.

Сегодня волны ласкали. Покачиваясь на них, словно в колыбели, я сквозь темные очки щурился на огромный диск Солнца.

— Молодой человек, у вас перископ из-под воды торчит, - услышал я знакомый голос; Алина уже сплавала в одну сторону и в другую и теперь стояла рядом, по плечи в воде. - Это из-за вчерашнего вечера? - совершенно серьезно спросила она.

— Это из-за местного климата, - ответил я, пытаясь уйти от темы.

— Да, тут бывает жарко, - улыбнулась мама. - Но я знаю, как тебя остудить! - и всем весом обрушилась мне на грудь, увлекая под воду.

Через пару секунд я вынырнул, смеясь и отдуваясь.

— Полегчало? - она была довольна так, что оставалось только сказать, шалость удалась.

— Посвежело, - ответил я, сдувая капли с линз.

— Тебе стоит найти себе развлечение на время отпуска, - Алина умела молниеносно переходить от шутки к серьезному. - Сходи до бара, - кивнула она на видневшееся не в далеке бунгало со стойкой. - Приниси мне тоник, пожалуйста, - ничего себе развлечение...

Я выбрался на берег и с членом наперевес, облепленным мокрыми плавательными шортами, пошел туда, где роился отдыхающий народ. Раздача напитков шла бойко. Многие брали столько, сколько едва могли унести. Два смуглолицых бармена в белых поло не успевали обслуживать всех. Толпа вокруг бунгало росла. Когда наконец подошла моя очередь, я взял тоник для мамы и минералку для себя и пошел обратно.

Еще издали я заметил его - не высокий, темный, жилистый - настоящий завоеватель Константинополя. Он стоял у нашего лежака, лицом в мою сторону и еле успевал подбирать слюни, глядя на маму. Они о чем-то увлеченно беседовали. Мне не было видно ее лица - она смотрела на завоевателя, а тот сиял, на начищенный медный таз. Очевидно, им было не скучно вдвоем. Затем он и вовсе присел рядом. Провел рукой вверх по согнутой ноге Алины от ступни к коленке, и она не остановила его.

Я ускорил шаг. Парень сверкнул на солнце белоснежной улыбкой. Ревность боролась во мне с возбуждением. Смуглая рука пошла от коленки к бедру по маминой ноге. Прозрачная жидкость плеснула мне на пальцы. Я побежал. Алина легким движением отвергла притязания незнакомца. Когда я подскочил к лежаку, то смог увидеть лишь его удалявшуюся спину.

— Кто это был? - спросил я, протягивая маме стакан.

— Так... Кто-то подошел познакомиться, - безразлично бросила она, принимая напиток.

Мне хотелось сказать, что этот "кто-то" только что гладил ее по ноге, но не стал. Вместо этого сказала Алина:

— Ты прав, Дима. Местный климат оказывает странное влияние...

5

Отец нашел нас не сразу. Он был довольный и уже успел раздобыть себе пиво.

— Не поверишь, Лин, кого я сейчас встретил! - начал он, эмоционально жестикулируя свободной рукой; мама сделала вид, что заинтересована, хотя, этого вовсе не требовалось - если Владимир хотел о чем-то рассказать, он делал это в любом случае. - Семенова с семьей! Представляешь?

Мама промолчала, но по ее взгляду ясно читалось неудовольствие. Алексей Семенов был давним знакомым отца. Они редко общались, но когда собирались, все заканчивалось дикой попойкой и шабашем. Алина помнила эту их особенность и всячески желала воспрепятствовать воссоединению неугомонного тандема.

— Я их сейчас позову! - ему явно не терпелось.

— Володь, не надо, - умоляюще выговорила мама. - Этот отпуск для нас. В тихом семейном кругу. Не превращай его в балаган в первый же день. Прошу тебя!

— Да, какой там балаган! - раздраженно отмахнулся отец и тут же замахал кому-то. - Леха! Леха! Сюда!

Алина молча встала, надела шляпу и, взяв со спинки лежака накидку, пошла прочь. Папа усмехнулся и тут же расположился на ее месте.

Я ничего не имел против Семенова. Это был веселый подвижный человек, почти одного с отцом возраста. Длинный, как жердь, худощавый, сутулый и вечно довольный жизнью. Казалось, никакие беды его не трогали, а свое веселье он щедро дарил всем, кто подворачивался под руку, не взирая на их желание. Вот его жена и дочка были истинными мегерами. Они разговаривали со всеми "через губу", любили мелочные склоки и сплетни. Лишь главу своего семейства не трогали, зная, что тот щедр не только на подачки.

Алексей добрался до нас на удивление быстро. Поздоровался со мной и тут же выдал целое громадье планов на ближайшее время. Отец воодушевленно кивал, поддакивал и выражал полное одобрение устремлениям товарища. Послушав все сказанное, я не увидел во всем этом списке увеселений места для себя и решил незаметно улизнуть. Вряд ли они меня хватятся.

Спустя минуту, я одиноко брел к отелю среди безликих фигур таких же туристов и думал, вот, мы приехали сюда все вместе. Но теперь отец будет зажигать со своим другом, его семья станет развлекаться перемыванием чьих-то косточек, возможно, даже моих и маминых. Ну, и где на этом празднике жизни место для нас? Я, конечно, могу найти себе занятие на несколько часов. Может, на полдня. И что потом? А как же мама? Мне стало жаль ее и себя и я прибавил шаг.

6

Фойе отеля встретило меня прохладой кондиционированного воздуха. Понимая, что в номер без ключа-карты мне не попасть, я стал искать Алину. На мою удачу, она довольно быстро обнаружилась за столиком в лобби-баре - в глаза сразу бросилась ее накидка, и я со всего размаху плюхнулся в соседнее кресло.

— Ты тоже сбежал? - грустно улыбнулась она, поднося к губам бокал с красным вином.

— Похоже, нам придется отдыхать без папы, - констатировал я. - Алексей запланировал ему развлечений на неделю вперед.

Мама вздохнула и опустила глаза.

— Хочешь пива? - ее вопрос ввел меня в ступор; кажется, у меня даже рот открылся.

Алина рассмеялась:

— Не все же твоему отцу веселиться. Под моим надзором можно немного.

— Так, я схожу? - не уверенно спросил я.

— И мне вина еще принеси, - попросила мама.

Пока я ходил за напитками, она уже опустошила свой бокал.

— Чем планируешь заняться? - поинтересовалась Алина, когда я снова уселся на стул.

— Поваляюсь у бассейна, схожу на горки, - ответил я, сделав несколько глотков, обжигавшего холодом пива.

— Ну, это пара часов, - заметила она. - А в оставшиеся дни? Нам нужно что-то думать. Один член команды, кажется, выпал из лодки.

— У нас же был план. Все то же, но без него.

Мама одобрительно кивнула несколько раз и замолчала. Я тоже молчал. Пил пиво. Я, конечно, делал это и до сегодняшнего дня, но не в присутствии родителей, отчего ощущалась легка неловкость.

— По поводу того, что случилось на пляже, - наконец сказала Алина; чувствовалось, что ей не слишком хочется говорить об этом, но, видимо, она считала это важным. - Понимаешь, каждой женщине хочется мужского внимания. А там был лишь легкий флирт - не более. Я знаю границы дозволенного.

— Я ничего и не говорю. И ты не должна оправдываться передо мной, - в этот момент я испытал испанский стыд.

— Я видела твой взгляд... - продолжила мама, но я перебил ее:

— Просто не ожидал такого.

— Ничего, это нормально, - закончила она и допила вино. - Смоем соль и пойдем к бассейну?

7

Мы поднялись в номер, и мама сразу пошла в душ, а я сел на кровать и включил телевизор. Там не было ничего интересного. Просто убийство времени. Канал за каналом.

Ветер играл прозрачными занавесками. С улицы доносился обычный шум отдыхавшей толпы. На экране кривлялись.

Внезапно из ванной донесся глухой стук, а следом голос:

— Дим!

Поднявшись с дивана, я двинулся на зов. Мама сидела, завернутая в большое белое полотенце, прикрывавшее ее от начала груди до трети бедра, на краю унитаза:

— Кажется, я подвернула лодыжку... - в ее глазах читалась боль.

— Как так? - удивился я.

— Плитка скользкая от воды стала, - объяснила она. - Помоги дойти до кровати.

Я присел. Алина обхватила мою шею одной рукой и, ковыляя, медленно вышла со мной в прихожую. Я усадил ее на край матраса.

— Посмотри в аптечке. Я брала мазь от растяжений, - попросила она.

В тот момент мне хотелось только облегчить ее страдания. Найдя серебристый тюбик с оранжевой полосой на боку, я протянул его маме.

— Спасибо, - искренне поблагодарила она.

— Хочешь, я тебе помогу? - неожиданно для самого себя предложил я.

Мама на секунду замерла, потом протянула мне мазь:

— Хорошо, - она села, облокотившись спиной о мягкое изголовье.

Я присел на край. Изрядно выдавил на ладонь студенистого содержимого тюбика и начал массирующими движениями втирать в нежную кожу. Алина несколько раз ойкнула, но затем притихла. Я делал это не спеша, круговыми движениями, наслаждаясь контактом. И сам не заметил, как возбудился. Еще сильнее, чем накануне вечером. Мне захотелось сделать то же, что делал с мамой парень с пляжа. Моя рука двинулась вверх к колену. Тут я заметил, что у Алины закрыты глаза, а на лице играет легкая улыбка. Видимо, она тоже забылась в тот момент. Меня будто током ударило, и я отдернул руку.

— Там не болит, но было очень приятно. Спасибо тебе, - сказала мама, открывая глаза.

Мне было очень неудобно от всего происходящего. Щекотливость темы заставляла шевелиться волосы на затылке. Чтобы хоть как-то приглушить охватившее меня странное чувство, я спросил:

— Так, к бассейну пойдем?

— Если ты мне поможешь, я с удовольствием повалялась бы под зонтиком, - я наклоном головы выразил готовность. - Подай, пожалуйста, бирюзовый купальник. Он в шкафу. И принеси из ванной крем для загара.

Я выполнил все просьбы Алины и предстал перед ней в ожидании новых... с мощнейшей эрекцией на переднем плане. Она визуально оценила степень моего возбуждения, но уже без улыбки, как недавно на пляже. Я же краснел, пряча руки за спиной.

— Что с тобой происходит? - без тени шутливости спросила мама; в ответ я лишь пожал плечами. - История о климате больше не сработает, - покачала она головой. - Дима, скажи честно, это реакция на меня?

А я и сам не знал! Да, мама была женственна, с красивой грудью и стройными ногами - в общем, как женщина - первейший объект мужского вожделения. С другой стороны, я также легко возбуждался и в присутствии других особей противоположного пола, а эта к тому же была и родителем мне. Вопрос, на который мне в тот момент нужно было дать себе ответ - относился ли я к ней, как к любой женщине во время возбуждения, либо иначе, а моя эрекция возникала по иной причине. Какой здесь ответ верный, и будет ли честный ответ верным?

Мама ждала. Я думал. Она не торопила. И когда я, взвесив все обстоятельства, ответил:

— Да! - она так и осталась сидеть, с тем же спокойным выражением на лице - то ли тоже обдумывая что-то, то ли пребывая в шоке.

Я стоял. Член стоял. Мама сидела.

— Зато честно! - наконец сказала она, и у меня будто лишний воздух из груди вышел. - Ты сможешь намазать мне спину кремом, или это для тебя будет чрезмерным испытанием?

8

— До этого же я как-то справлялся, - у меня не было дурных намерений на ее счет; я действительно хотел помочь, просто не мог контролировать свою реакцию.

В тот момент все происходящее казалось игрой. Возбуждающей. На грани. Лекарство от скуки. И как у любой игры в этой имелись свои правила. Их никто не объявлял, но я точно знал - есть грань дозволенного, переступать которую не следовало. Вероятно, мама думала также, а может и вовсе не думала об этом. Мы ведь к бассейну собирались.

Она легла спиной вверх, откинула полотенце. Перед моим взором предстали округлые бедра, ягодица, линия все еще изящной талии словно гипнотизировала. Я застыл, завороженный.

— Дима, не спи! - не выдержала Алина. - А то я сама сейчас засну.

— А... что мазать? - не уверенно спросил я.

Алина рассмеялась:

— Ты вчера меня за мастурбацией застукал, а теперь стушевался при виде задницы? Могу трусики надеть, если тебя это так смущает.

— А тебя не смущает? - вырвалось у меня; и тут же, припомнив, как незнакомец гладил ее по ноге, понял, что вряд ли.

— Ладно, я поняла, - с легким раздражением бросила мама и протянула руку. - Я сама намажусь. Дай крем!

Налет волнующего приключения грозил обратиться тленом - чего мне крайне не хотелось. Я точно знал, что, отступив сейчас, потом буду чувствовать себя хуже. К тому же это всего лишь крем.

— Нет, - покачал я головой. - Я!

В конце концов я много раз до этого мазал ей спину. Чем нынешняя ситуация отличалась от остальных? Тем, что у меня стоял? Так, это только мое восприятие ситуации. Успокоив себя подобным образом, я взял тубу с кремом.

Мама лежала посередине широкой кровати, и мне пришлось влезть на нее, чтобы свободно управляться обеими руками. Стоя на коленях, я начал размазывать прохладный крем по ее плечам. Она прикрыла глаза.

— У тебя такие нежные руки...

Я намеренно проигнорировал ее комплимент. Чем ниже спускались мои руки, тем сильнее стучала в висках кровь. Лопатки. Талия. Это просто невыносимо! Кол в шортах разбух настолько, что начал причинять дискомфорт. Несколько раз я случайно задевал им мамин бок и возносил хвалу всем богам, когда она не реагировала. Апофеозом стала непроизвольная пульсация между ног. "Я, что - кончаю без рук?" - пронеслась мысль, приведшая меня в ужас. Задержал дыхание, сжал сжал изо всех сил ягодицы, застыл, как каменное изваяние. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Полегчало. Член продолжал торчать бушпритом, но уже не дергался.

— Дим, ты живой? - мама открыла глаза и попыталась поднять руку, но, наткнувшись на твердую плоть, положила ее обратно. - Бедняга, - без тени усмешки протянула она. - Не надо было заставлять тебя мазать меня. Иди, спусти пар. А я сама тут закончу.

Было крайне не ловко. Кровь бросилась мне в лицо.

— Нее, нее, я сам! - промычал я, во второй раз намазывая талию; чтобы как-то отвлечься, я решил завязать не затейливый разговор; не учел лишь того, что в тот момент все мои мысли сходились в одной точке. - Скажи, а у тебя с папой совсем плохо?

Мама снова открыла глаза:

— А почему тебя это интересует? - и в самом деле, почему?

— Ну, мы же одна семья. Это не только на вас отражается, - нашелся я.

— Плохо, - нехотя ответила она.

— Мм, - кивнул я. - А вот тот парень с пляжа... Ну, если бы меня там не было, и ты знала, что никто не придет сейчас... ты бы с ним ушла?

Тело под моими руками напряглось.

— У тебя сегодня какие-то странные вопросы. Не находишь? - это было не раздражение - защита; я молчал, не зная, что сказать, но Алина оценила мое молчание по-своему. - Нет, - глухо ответила она, но в этом ответе не чувствовалось уверенности, скорее - успокоение для меня.

Тем временем я перешел к ягодицам. Они были нежными и упругими. Боже! Еще ведь не поздно пойти в ванную, спустить пар?

— У тебя была девушка? - спросила мама.

— Что? - я вынырнул из оцепенения.

— Я думала, теперь моя очередь спрашивать.

— Извини, я просто не расслышал, - признался я.

— У тебя была девушка? - повторила она.

— Конечно, ты же знаешь!

— Я не об этих детских забавах. Ты понимаешь, о чем я? - это прозвучало настойчиво; возможно, даже более, чем требовалось.

Я замялся, но решил не юлить и в этот раз:

— Была.

Я уже не видел, что делал. Перешел на внутреннюю сторону бедра. Мои пальцы были совсем близко...

— Если я тебя попрошу о чем-то, но тебе это не понравится, я могу быть спокойна, что это останется между нами? - тихо спросила мама, привставая на локтях и косясь в мою сторону.

Я не знал, о чем она хочет сказать - в голове шумел расстроенный приемник, но пообещал сохранить тайну:

— Конечно! О чем разговор!

Алина молчала. Видимо, обдумывала, стоит ли. Я уже дошел до середины бедра, когда она, слегка повернувшись, уверенно взяла меня за член. Я остолбенел.

— Ты мог бы... - на этот раз покраснела она; я попытался встретиться с ней взглядом, но он ускользнул от меня. - Ты ведь понимаешь? - как-то тихо и совсем не уверенно, что было на нее совсем не похоже, проговорила мама.

— Мог бы что?.. - я понял, о чем была ее просьба, но поверить в это означало больше, чем просто нарушить негласные правила нашей игры; переворот сознания; взрыв Вселенной. - С тобой?.. - сглотнул я.

— Нет! Нет... - она тут же отвернулась, отпустила член. - Так не надо...

Я почувствовал, что ее "нет" лишает меня чего-то очень ценного. Мне было до жути страшно шагнуть за грань, но в тот момент, когда она попросила, я понял, что жажду этого.

9

— Я хочу, - твердо сказал я, собрав в себе все силы.

Мама повернулась. Посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом.

— Хочу... - повторил я совсем тихо. - Но как начать?..

Она потянула за тесемку на шортах, распуская узел. Одной рукой спустила их до колен. Затем молча осматривала на мой член с открытой головкой, торчавший под углом вверх.

Алина перевернулась на спину, согнув ноги в коленях, слегка развела в стороны. Я залюбовался на ее спокойные черты, чувственные губы, густые длинные волосы, раскиданные по подушке и простыне, красивые полные груди, казавшиеся меньше из-за того, что она лежала лицом вверх, на плоский живот, двигавшийся в такт дыханию. Дальше начиналась совсем запретная зона, и мне открывалась лишь верхняя ее часть - остальное закрывали ноги.

— Ты хочешь? - с какой-то не знакомой мне интонацией переспросила Алина, будто подначивая.

Я вскочил на ноги, судорожно избавляясь от шортов - единственной моей одежды.

— А презервативы? - опомнился я.

— В семье мы ими не пользуемся? - усмехнулась мама. - Не переживай за это.

— И, что... вот так сразу? - я уже решился, но никак не мог сделать последнего шага.

— Если ты о предварительных ласках, то можно без них - я уже давно готова, - она чуть шире развела колени.

Я обошел по матрасу ее ногу, взглянул вниз на депилированный лобок, половые губы - аккуратные, не большие, почти незаметные у входа, аккуратными ровными выступавшие в середине и у кончика клитора. Глаза видели, но мозг отказывался верить в происходящее.

Я опустился. Бока соприкоснулись с гладкой внутренней поверхностью маминых бедер. Член ткнулся в теплую кожу.

Ощущение сюрреалистичности происходящего начало постепенно отпускать меня. Я действовал более осознанно, чем минуту назад.

Еще одно не ловкое движение и еще один промах. Мамины пальцы оказались неожиданно холодными. Они взяли член, направили его в нужную сторону. Я подался немного вперед, сразу ощутив вгагу на головке, легкое сопротивление входа, теплое лоно. Когда я вошел до конца, Алина положила руки мне на ягодицы, слегка надавила.

— Пододжди, - прошептала она. - Не выходи пока.

Я подчинился, сверху вниз, глядя ей в глаза. В них что-то поменялось, но я не успел понять, что именно - она их закрыла и приоткрыла рот. Сочтя это за приглашение, я наклонился и попытался не умело поцеловать ее в губы, вместо этого стукнувшись о зубы. Мама открыла глаза, посмотрела так, как еще никогда не смотрела и, приподняв голову с подушки сама поцеловала меня в губы. Наши головы опустились вниз. Ее руки прижали мой таз еще сильнее, и она сама начала двигаться. Я ощущал, как головка где-то глубоко трется о стенки. Наш поцелуй становился крепче одновременно с нарастанием темпа. В какой-то момент мама разжала губы, запрокинув голову, по ее телу пробежала короткая дрожь, а член сдавило у нее внутри. Затем она возобновила свои движения, уже не ища моих губ. Не долго, быстро, с не громкими вскриками - до следующего сжатия и запрокидывания головы:

— Даааа, - процедила она сквозь стиснутые зубы, словно боясь, чтобы это слово не разлетелось по всему отелю. - Давай, подвигай, - она ослабила нажим, давая мне свободу действия, приподняв голову, глядя как я выхожу из нее, чтобы на движении внутрь снова надавить мне на ягодицы, желая от меня резкого толчка.

Я понял это и сам стал двигаться сильнее, входя до конца, с хлопком. Тогда она убрала руки. Лишь металась головой по подушке, ойкая, поднимая вверх подбородок:

— Да! Вот так! Вот таааак! - она снова прижала меня к себе, затрясясь всем телом; а я все не кончал, видимо, перевалив пик возбуждения, когда мой член пульсировал сам по себе. - Ты ж мой хороший, - шептала она. - Еще! Так! - я врывался в нее, заставляя изнемогать от удовольствия, позабыв о его порочной природе.

Настал момент, когда мы двигались одновременно. Я, опираясь на одну руку, наблюдал, как мой, перемазанный ее соками член, выходя почти полностью, снова залетал в раскрасневшуюся снаружи вагину, которую Алина будто подкидывала навстречу моему движению. Хлоп-хлоп.

— Ах! Да!

Хлоп-хлоп.

— Ох! Ох!

— Уже скоро, - предупредил я, чувствуя приближение финала.

— Можешь в меня, - выдохнула мама, рукой заставляя ускорить темп; и когда член вновь запульсировал, я рухнул на нее, прижал к кровати, сжав руки над головой, чтобы спокойно излиться в нее до остатка.

10

Едва я успел выйти, мама, хромая на травмированную ногу, быстро пошла в ванную, зажимая промежность полотенцем. Послышался шум воды в душевой кабинке.. Я глядел в потолок, анализируя случившееся. Член подрагивал, увядая. Сколько я не думал над ситуацией, увидеть ее в негативном свете не получалось. Те эмоции и то удовольствие, которые я только что получил, никак не вязались со словами "порок" и "мерзость". Но то было мое мнение.

Мама вышла минут через пять. Подошла. Прилегла рядом.

— Спасибо, - шепнула она, глядя вверх.

— Как мы теперь будем? - задал я интересовавший меня вопрос.

— А как ты хочешь? - в ее голосе слышались покой и умиротворение.

— Я не знаю, - пожал я плечами. - Мне все понравилось. Даже больше... Но, вдруг, мне или тебе захочется еще?

— Ну, ты, как ребенок, - усмехнулась она. - Захочется, попросишь, - вот так просто... - Я никогда раньше не занималась подобным. Никогда не изменяла твоему отцу. Тем более, не думала, что это может произойти с тобой. Но мне тоже понравилось. Это не получится отмотать назад, - она посмотрела на меня; я понимающе кивнул. - Раз уж мы вступили на эту скользкую дорожку, давай держаться вместе. Только не наглей! - я снова кивнул. - И только между нами!

— Разумеется! - неужели она думала, о таком можно кому-то рассказать.

— Теперь ты ополоснешь свое хозяйство, и мы пойдем к бассейну, - наставительно сказала Алина. - У меня настроение - понежиться на солнышке!

Тур

Продолжение следует...

Север

Послесловие:

Обращаюсь к тем, кто копирует рассказы себе на сайт. Мне не жалко, что вы даете людям их читать. Но! Проявите хотя бы минимум уважения к трудам автора! Укажите ссылку на канал. С вас не убудет)

Ссылки автора:

- мой канал в ТГ. Еще больше интересных и возбуждающих историй!