Что…она теперь с ним?

Эльвира Моисеевна Ложкина — миниатюрная еврейская женщина, мать троих уже взрослых детей. Как бы банально это не звучало, ее дети, как птенцы, повзрослев и встав на крыло, разлетелись в разные концы света, в пределах родной страны конечно. Заботливая мать, верная подруга, жена — думали о ней соседи и сослуживцы…Однако Анатолий Петрович Ложкин узнал её с тщательно скрываемой от всех стороны.

Покидая отчий дом, внешне милая, на свадьбе она выглядела юной. Да и сейчас люди удивлялись, как молодо она выглядит. Но эта миловидная, как котёнок женщина, в сущности была тираном, угнетателем, пытаясь выжить Анатолия Петровича со света самым изощрённым способом.

Да, поженились они по необходимости. Но не по такой, как это часто бывает в наши времена, когда невеста на свадьбе боится чихнуть, что б ненароком не вызвать давно ожидаемые роды. Они вступали в брак в конце восьмидесятых годов двадцатого века, когда ещё правила государством партия Ленина. У перспектив будущей жизни были только светлые тона, а у людей — высокие идеалы. Родители студентов третьего курса Эльвиры и Анатолия, служившие в райкомах вторыми секретарями компартии одного областного города, решили породниться, чтобы с поддержкой друг друга — всё же родные люди как никак — прорваться в хоть какие-нибудь секретари обкома.

Поскольку студенты были увлечены учёбой и надеждами на карьерный рост, то дети в их ближайшие планы не входили, а, значит, и брачной ночи в обычном понимании у них не было. Секса у них не было. С окончанием учёбы в институтах кончился и советский союз. Их родители, попавшие всё-таки в обком, с развалом страны стали «нерукопожатными и были заменены на либеральных представителей оппозиции. Не вписавшись в новую демократическую реальность, они покинули этот мир в течение года.

Эльвира же с Анатолием устроились согласно полученному образованию: она — в архив области младшим сотрудником, он — в областной филиал Росстата — статистом. Ну и по истечению некоторого времени, в связи с устоявшимся положением, решили завести детей. Эльвира впервые допустила Анатолия к своему телу, хотя допустила — это громко сказано.

В наше развратное время добродетель должна просить прощения за то, что она существует. (Шекспир). Когда кругом разврат, по телевизору каждые пять минут то голые сиськи, то жопы под соусом… Что это? Культ обнажённого тела! Трахающиеся голые тела — эротика. Голоногие певицы, как будто рекламирующие трусы, не прикрывающие задницу. Другими словами, когда одногруппники трахались, они читали «Онегина» или пускали слюни от Наташи Ростовой, считая детей цветами жизни, а не результатом соития их родителей. Так что их семейная жизнь напоминала совместное проживание монахов разного пола в одной квартире и даже в одной постели. Однажды он видел её грудь, когда у нее ночная рубашка вздулась во время приседания. А еще однажды его рука соскользнула на её попу. Потом она его очень настойчиво попросила больше не хватать за интимные места. Ему было очень стыдно за реакцию организма.

Они конечно же знали, откуда берутся дети и в результате чего — биологию никто не отменял, но тема была под табу. Ему было тяжело от мысли, что ему когда-нибудь придётся причинить ей боль, совершая дефлорацию. А ей было не по себе от мысли, что придётся быть в пошлой позе (раздвинуть ноги для мужчины) Но придётся ради детей это совершить. Они морально готовились ко дню икс.

— Анатолий, ты должен, ты просто обязан совершить это со мной, я заранее прощаю тебя, но раз природой так задумано, то этого не избежать. Я готова. Только обещай проделать это как можно быстрей и не думай обо мне пошло.

— Ну, что ты, Эльвирочка, я считаю тебя святой женщиной. Ты решилась на «это». А «это» — серьёзный шаг. «Это» -проверка нашей семьи на прочность, и мы вместе должны пройти испытание с гордо поднятыми головами.

И произошло «это» реально с поднятыми головами. Она не хотела видеть его орган, которым её будут переводить из одного социального статуса в другой — из 26 летней, хоть и замужней девы в немолодую первородку, если всё пойдёт по плану. Да и стыдно почему-то было смотреть ему в лицо. А он стыдился смотреть ей в глаза, поскольку он собирался причинить ей боль: и физическую, и моральную. Она под одеялом подтянула подол ночной рубашки до пупа, раздвинула ноги, натянула одеяло до носа и покраснела. Он также под одеялом стянул трусы до колен, переместился к ней между ног и приставил свой уже эрегированный член к её промежности.

— Давай быстрей. Ожидание хуже смерти, — сказала она командным, подбадривающим ( как она думала ) голосом.

Он воспринял указание, как олимпийский призыв: быстрее, выше, сильнее, со всей дури вогнав свой член в её тело. Его ухо оглушил пронзительный крик, а его организм, если следовать военной терминологии, произвёл выстрел, откатил орудие и замаскировал его. В сексе хоть кто-то да получает удовольствие, в данном случае только боль. Понятно: первый секс женщины подразумевает боль. Но этому мужчине достался акустический удар в ближайшее ухо. От боли она резко свела ноги, прищемив «орудие» и новыми ногтями (готовилась ведь к такому мероприятию ) оставила на спине восемь кровавых полос. После она обрабатывала полосы перекисью водорода, ну и он предложил свою помощь обработать перекисью «там», за что получил по морде ладошкой. Две недели она с ним не разговаривала.

И первое что он услышал: «Я беременна! »

Жизнь вернулась в прежнее русло с учётом новых реалий. Через девять месяц она родила дочь. Даже во время кормления ребёнка он так и не увидел груди жены: его либо отворачивали в сторону, либо выгоняли в другую комнату. Через пару лет они решились на второго ребенка. В этот раз всё прошло более гладко. Анатолий медленно и нежно вводил свой детородный орган в её организм: сильна была память о причинённой боли и ей, и ему с прошлого раза. Но в этот раз Анатолий удовлетворился где-то через минуту, что привело его в нескрываемый восторг. У Эльвиры удовлетворения не было, а восторг Анатолия раздражал. Парой фраз об удовлетворённой мужской похоти и о неблагодарной женской роли в постели стёрли мимику восторга с лица мужа. Следующий раз он испытал тоже удовольствие через три года.

Через двадцать лет, когда младший ребёнок учился в институте в другом городе, а двое старших детей также работали в других городах, они опять жили вдвоём монашеской жизнью…Как вдруг после 14-го февраля Эльвира заявила: «Анатолий, то, что я сейчас произнесу, для меня это непросто. Мы жили праведной, правильной жизнью. Но как меня просветили, есть другая жизнь, приносящая удовольствие. В общем я решила… Как же это тяжело произнести!!! Я морально весь день готовилась. Не думай обо мне плохо. Итак, на 23-е февраля я сделаю тебе минет! »

Если бы они жили в мультике, то нижняя челюсть Анатолия пробила бы пол и ещё три этажа в низ.

— Как меня просветили женщины с работы, и я изучила тему в интернете, мужчинам это должно нравиться. Мы всю нашу совместную жизнь избегали этого и вообще всего связанного с сексом. Но говорят, что эта наша жертва напрасна, и мы многое пропустили. Я решилась. Надеюсь, ты не начнёшь праздновать на работе. Пьяным ты лишишься этого удовольствия.

Конечно, всю неделю Анатолий только об этом и думал, представлял, как это будет. Он просмотрел несколько роликов в интернете на эту тему. Это даже приснилось ему. И вот накануне, 22 февраля, Эльвира начала разговор: «Анатолий, я помнюобещание тебе, что сделаю «это». Да завтра я буду делать тебе минет! »

Последнее слово она как будто выдавила из себя с величайшим трудом, покраснев при этом. Анатолий хотел взять её за руки, но так возбудился от слова «минет», что побоялся ненароком сорвать данное «мероприятие».

— Так вот, я надеюсь, ты не изменишь своё отношение ко мне. Не станешь считать меня падшей женщиной или женщиной с низкой социальной планкой. Я совсем не проститутка. Я женщина слова и если сказала, что сделаю, то буду делать. Только ты должен побрить там!, — она указала на пах. — Хорошо?

— Да, конечно. Как скажешь. — согласился он.

Он обратил на это внимание, просматривая всем известные ролики. Там мужчины были бритые и гладкие везде, и даже там, как… А как? Пример не подбирался… Как младенец? Ну нельзя же так думать.

— Ты же знаешь, я не могу плохо думать о матери моих детей. Ты для меня всегда как святая. Я буду любить тебя несмотря ни на что, — сказал он уходя в ванную комнату.

«А как это несмотря ни на что?, — подумал Анатолий в ванной, — А что если она кому другому будет минет делать? Вот если я застукаю её, к примеру, с тем негром из ролика, у которого член был до середины бедра? Это же не входит в «несмотря ни на что». Блин у меня не такой, как у него: и тоньше и короче. А если и она видела этого негра? Я на его фоне неполноценный, неполночленный. Будет считать меня ущербным…. Не порезаться бы!!! А то мало что маленький, так ещё и с порезами. И получается, что она уже видела члены, и мой не первый. Она же сказала, что изучала эту тему в интернете.

На следующий день, ближе к вечеру Эльвира сказала:

— Сколько не отсрочивай, всё равно настанет. Только давай выпьем и за праздник, и для храбрости.

По русской традиции троекратно выпив и закусив, она сказала:

— Иди помой «его».

Анатолий удалился в ванную и через минуту вернулся.

— Снимай трусы, только полностью.

Он снял. Она села на кровать, подтянула Анатолия ближе к себе. Её голова была напротив его уже вставшего члена.

— А чем пахнет?

— Я помыл его.

— А чем?

— Мылом.

— Мылом? Я же его в рот буду брать.

— Так чем же тогда?

— Зубной пастой. Пошли, я сама помою.

Загнав мужа в ванну, выдавила треть тюбика пасты на член, взяла приобретённую заранее для этого дела зубную щётку, начала чистку. Готовый вот- вот кончить эрегированный член довольно быстро съёжился. Не сказать, что это сверхестественная боль, но такое Анатолий запомнил на всю жизнь. Если движения щётки вдоль были более менее терпимы, то движения поперёк уже вызывали стон от боли.

— Потерпите, Анатолий. Ради наслаждения нужно потерпеть.

Потом она взяла приготовленную шпажку с ватой на кончике, намазала той же пастой и ввела в мочевой канал.

— Ай-яй-яй!!!

— Ну всё, всё. Пойдём в спальню.

— Может не надо, минета?

— Надо, Анатолий, надо!

Теперь у Анатолия против того самого негра член был, как пипетка против пожарного шланга, но зато с запахом зубной пасты. Его положили на кровать, где Эльвира впервые взяла член в рот. Пососав как чупа-чупс, она начала делать как в тех самых роликах. Только муж не стонал от удовольствия. У него катились слёзы. Воспалённая зубной щёткой кожа зудела, от контакта со слюной она горела и ему казалось, что его член не сосут, а грызут сотней мелких и острых зубов или жгут газовой горелкой. Как будто мать драконов его сперва огнём, потом зубами одной пасти. Его член пытался втянуться к Анатолию в организм, спрятаться как суслик в нору, но вакуумный насос Эльвиры высасывал его оттуда. Анатолий только постанывал:

— Может хватит, может не надо.

— Ты хочешь унизить меня как женщину. Я не способна отсосать мужу. Что же я за жена? Нет пока минет не будет окончен, я не успокоюсь. Наслаждайся! — и с ещё большим рвением принялась за член.

Надо отдать должное Эльвириной упёртости: даже два часа безуспешных усилий не охладили её пыл! И только где-то через час не Эльвириной настойчивостью, как она думала, а невероятным усилием Анатолия он выдавил из себя каплю семенной жидкости.

— Ух как невероятно сложно же делать минет, — сказала Эльвира, уже без сил откинувшись от Анатолия. — Надеюсь на ответный шаг на восьмое, — сказала она и уснула.

Неделю Анатолий мечтал как начистит Эльвире «там» зубной щёткой. Как у неё будет «там» гореть ещё неделю, как у него. Ему больно было прикасаться к члену, чтобы сходить в туалет. Он купил зубную щётку для неё. И вот пришло 7 марта, он также, как и она, напомнил ей побрить пах.

Поздравив с утра 8 марта, они стали ждать время — после обеда — он — со своими ожиданиями, она — со своими.

— Ну, что мы будем ждать-выжидать? Я поинтересовался в интернете: это мероприятие называется «куннилингус». Предлагаю начать. Надеюсь, ты помоешь у себя там зубной пастой?

— Какая зубная паста, Анатолий? Это интимное женское место. Естественно, я соблюдаю гигиену своих половых органов. Я пользуюсь гигиеническим жидким мылом для интимных мест. Надеюсь, что ты прополощешь рот этим средством! Пойдём, я тебе его покажу, а то целый час искать будешь!

— А почему мой член зубной пастой?

— А потому что твой орган проникал в меня, в мой ротик. Мои половые органы в тебя не проникают! Хотел мне там зубной щёткой прочистить? — Анатолий невольно махнул головой. — А что мелочиться, давай сразу ёршиком для унитаза и вантузом. Женщину можно и так, да? Если не хочешь, как хочешь! Я не заставляю!

Анатолий понял: спор бесполезен. Торг не уместен. Ситуация патовая.

— Я ни от чего не отказываюсь. Пошли, где твоё мыло?

Прополоскав рот тем, что она ему дала, они вернулись в спальню.

— Только я тебе глаза завяжу, что б ты не пялился.

Глаза завязаны. Эльвира сняла трусы, расположилась на кровати поудобней, задрала юбку праздничного платья, ухмыльнулась виду бритой промежности, подтянула мужа на кровать и ткнула его головой между своих ног, прижав его нос к своему заветному месту.

Анатолий видел в интернете, как это делают, и начал это повторять. Ему было неудобно, как расположила его Эльвира и, сменив позу на более удобную, как ему показалось, стал делать лучше, потому как Эльвира стала шевелить задом и издавать постанывания. Она поправляла его голову туда, где ей было приятней. Он, конечно, не видел, но ему показалось, что на несколько секунд она направила его голову так, что он лизал анус. В скором времени она сжала его уши ляжками, судорожно задрыгалась вверх-вниз, будто пытаясь оторвать его голову с плеч, тяжело задышала.

«Неужели оргазм? », — подумал Анатолий. Она запустила пальцы в его шевелюру и коготками почёсывала всю голову. Всегда, когда она была очень довольна или если так можно сказать счастлива, она запускала свои пальцы ему в волосы. В такие моменты лучше ей не сопротивляться и не отмахиваться. Он лежал ухом на одной ляжке, уткнувшись носом в лобок.

Она перевернула его на спину: » Ещё хочу! »

И, как заправский кавалерист, оседлала его голову: «Ещё, ещё! »

Она прижимала его голову к матрасу всем своим весом: «Ну давай же! Давай! »

Он продолжил делать куни, праздник же у дорогой Эльвиры. Она, как будто скакала на нём, приподымалась и опускалась опять на голову. В это время он успевал дышать. Она то постанывала, то хихикала, как будто смеялась, затыкая рот рукой, то подгоняла: «Да, да, давай, ещё, ещё! »

Она ездила по лицу вперёд- назад. Его лицо стало мокрым, склизким, что позволяло легче скользить. Наконец, ему показалось, что она как будто сикнула ему на лицо… Но это была не моча… Она прорычала что-то и упала на бок без сил.

— Вот это праздник! — сказала она восторженно, — Класс!

Повязка давно сползла с глаз и теперь он впритык любовался бритой промежностью жены.

— Хорош пялиться, ползи ко мне.

Анатолий пополз вдоль её тела. Она ловко пальцами ног зацепила его штаны с трусами и стянула их с его задницы до колен (дальше не достала). Он же навис над ней, как отжимающийся спортсмен над полом. Эльвира же максимально раздвинула бёдра, согнула ноги в коленях и, как-то акробатически шлёпнула пятками Анатолия по ягодицам так, что его член, как ему показалось с помощью её руки, проник в неё. Тут уж Анатолия было не остановить… Как кролик догнавший крольчиху, верней, как маньяк обуздавший жертву, он ничего не слышал. Может быть Эльвира кричала, говорила или хрипела: он отстранился от внешнего мира и только инстинкт совокупления руководил его мозгом, рассудком и телом до тех пор, пока силы не покинули его вместе с порцией семени.

— vous avez fait le sexe avec mon butin — она ругалась по-французски в особые моменты .

— Я тебя .. секс.. — запнулся он, — в попу?

Он просунул под неё руку, повёл пальцами от вставленного в неё члена в сторону копчика. Ануса не было, значит «он» в нём. Он осознал. Как стыдно. Он рванулся встать, но полностью встать не вышло. Эльвира медленно сползала с его члена, и её задница свалилась на кровать.

— Ты как ты поступил со мной?

— Прости, я не знаю, как это получилось.

— Молчи!

И она ушла в ванную комнату. Через пять минут она уже плескалась в ванне и что-то напевала. Она так делала, когда была в хорошем настроении. То рычит, то поёт — не поймёшь этих женщин.

Через две или три недели, на праздник «Проводы зимы», они были в гостях. Вернулись домой довольно поздно. Анатолий был пьяненький, а Эльвира слегка выпившая. И дома уже в постели она поставила его на коленки, головой на подушку, верней накрыла его голову подушкой. Находясь сзади его, она вытянула его член между ног назад так, что головка члена торчала между ног ниже ягодиц. Она впилась в неё не зубами — нежно губами и языком — , и через минуту Анатолий кончил. Эльвира старательно высосала всё и плюнула «этим» ему между ягодиц на копчик. Анатолий хотел лечь, но получил шлепок по заднице с шипением: «Стой! Не шевелись! »

Она пальцем сперму запихивала в зад по мере её стекания между ягодиц.

— Ты что делаешь, зачем?

— Молчи, так надо.

Когда сперма кончилась, она толкнула его, он свалился на бок.

— Спи!

На следующих выходных постельная сцена началась также, только после плевка в задницу. Сперма запихивалась не пальцем (хорошо, что она не любила маникюр, считая его чем-то типа орудия для беспомощности), а чем-то упругим и продолговатым, в итое оказавшимся… фаллоимитатором…Она потом пристегнула к себе и оттрахала Анатолия, как мужик женщину. И она от этого испытала оргазм.

— Зачем ты это со мной сделала?

— Я поступаю с тобой, так как ты этого заслуживаешь.

— За что?

— Ты меня лишил секса. Это ты должен был ставить меня в эту позу каждый вечер тридцать лет назад. Это твои руки должны были снимать с меня трусы и лифчик и удовлетворять меня и себя. Ты должен был трахать меня тогда. Теперь же я буду трахать тебя!!!

Теперь вечера на выходных он проводил, отдаваясь Эльвире. Он, конечно, попробовал воспротивиться, но был отхлёстан хлопушкой от мух, так что предпочёл не перечить жене. Вечер она начинала с того, что садилась ему на лицо до достижения первого оргазма, потом пристёгивала страпон и орудовала им до достижения второго. Иногда среди недели она могла сдёрнуть с его задницы штаны с трусами и хлестануть ручкой хлопушки по жопе для профилактики, что б не зря боялся и был покорным. Сопротивляться он не мог, драться с женщиной было выше его сил. И он ей покорился. Уйти ему было не куда, Эльвира доминировала в быту и в постели была садистом.

Через какое-то время, может месяц или два, Эльвира пришла с работы поздновато и не одна. Пьяненькие с подругой и с бутылкой вина они о чём-то спорили. Эльвира сняла юбку и трусы и силой притянула голову Анатолия в свою промежность, расположившись удобненько в кресле напротив подруги. Анатолий выразил устный протест, но протест, сказанный в половые губы жены, вызвал только смех обеих женщин. Через полчаса Эльвира направила голову Анатолия в пах подруги,

— Делай ей!

Сама же, оголив его задницу, надела страпон и насладилась жопой Анатолия.

Как-то раз через месяц к ним домой, где-то после обеда, пришла группа людей — три мужчины и женщина -, с алкоголем, какие-то знакомые Эльвиры. Шумно сидели, выпивали, Анатолий их обслуживал, суетился по кухне. Кухней в их семье в основном он и занимался, как-то так повелось с появлением первого ребёнка, как и стирка, которая тоже была на нём. Компания сидела, включили музыку.

Анатолий улизнул на кухню, где с чем-то заморочился. В какой-то момент пришёл один из мужчин и начал, если так можно сказать, приставать к нему: стал обнимать его, начал раздевать его и снимать свою одежду. Анатолий выкрутился и сбежал в зал. Но увиденное в комнате остановило его. Там уже началась оргия. Мужчины и женщины были голыми, похотливо лапая друг друга за половые органы. Свингеры, наверное, подумал он. Мужчина с кухни догнал Анатолия, а Анатолий встретился глазами с женой. Глаза Эльвиры горели похотью, пока не встретились с глазами мужа. Теперь они «кричали», что если он хоть как-то попытается сорвать или даже самоустраниться от данного мероприятия, то его постигнет такая кара, что возможность оказаться по частям в разных мусорных мешках на помойке ему покажется благом.

Он сел на кровать и сказал: «Делайте со мной что хо.. «. Договорить ему не дал член, вставленный в его рот, мужчиной который его догнал с кухни.

Мероприятие — оргия, или, как подумал Анатолий, свингер-пати или, как его не назови, продлилось не меньше четырёх часов и таким, наверное, не являлось. Поскольку семейной парой были только хозяева квартиры, а остальные — люди со стороны, с какого-то интернет сайта по секс знакомствам. Эльвира там указала, что Анатолий бисексуал и очень хорошо сосёт.

Мужчины были, конечно, секс-гиганты. Каждый из них по несколько раз каждую женщину в разные места, то вдвоём одну, то сольно, но стабильно кончали каждые полчаса. Что-то выпивали и снова в «бой». Анатолий в этой оргии был в роли женщины. Все трое мужчин кончили ему в зад, а один ещё и в рот. Только пришедшая с ними женщина взяла в рот у Анатолия на основе взаимности и то не довела до конца. Эльвира её за волосы перетащила на член другого мужчины. К вечеру мужчины покинули квартиру, оставив заёбанных женщин и Анатолия на липкой кровати. Через пару часов оставшаяся женщина помылась и ушла.

— Я покончу с собой.

— Как хочешь. Только я тогда отрежу твоё «хозяйство», высушу и повешу на форточке, а в зад тебе вставлю самый большой «дылдо», какой смогу найти. Хочешь себе такую вечность?

— Что же ты за женщина?

— Я женщина, которая не отсосала литр спермы мужу, не получила литр спермы в анус и три литра в пизду. А когда женщина не получает сперму из яиц мужа, у неё растут свои яйца.

Когда она ушла мыться, Анатолий рыдал от беспомощности и бессилия что-то изменить. Что она теперь с ним ..?