Как молоды мы были

В небольшом частном ретро-кафе под названием «Молодость» звучали песни Modern talking, C. C. Catch и Pet shop boys. Сегодня посетителей здесь не обслуживали, потому что заведение было предоставлено в распоряжение нашего бывшего «11А» класса.

Кто-то нарочно подсуетился и организовал встречу выпускников в том же месте, где состоялся много лет назад наш выпускной вечер. Новые хозяева заведения не только сохранили его название из прошлой эпохи, но и трепетно сберегли неповторимый дух и колорит времён нашего отрочества.

Пузатые и бородатые дядьки, вроде меня, заявлялись сюда один за другим. Все улыбались и рассматривали друг друга. А у большого зеркала в гардеробной кучковались и щебетали наши вечно юные, милые и прекрасные в любом возрасте одноклассницы.

Одного только взгляда её пронзительных карих глаз было достаточно, чтобы понять, что эту встречу бывших выпускников я запомню надолго. Впрочем, насколько эти воспоминания станут необычными, тогда предположить я, конечно, не мог.

Наташка – девчонка с пышной кудрявой шевелюрой, маленьким, словно утопающем в копне волос, кукольным личиком и всегда озорным, будто она замышляет какую-то проказу, взглядом тоже была сегодня здесь.

Побратавшись с парнями, я улучил момент и подошёл к ней, чтобы поздороваться. Она стояла у высокого окна и, как мне показалось, ждала, когда я с ней заговорю.

— Привет, Натали! Сколько ж мы не виделись-то!

— Ой, и не говори! Привет. Столько не живут, сколько мы с тобой не виделись!

Это её «с тобой» почему-то отпечаталось у меня в сознании. Мы обнялись, и меня вновь, как в юности, не на шутку опьянил неповторимый запах её волос с тонкими нотками изысканного парфюма.

— А ты совсем не изменилась! – искренне сказал я. – Всё такая же очаровательная и обворожительная.

— Ох, да брось! Все мы прекрасно знаем, какие из нас чаровницы, в сорок восемь-то лет! – усмехнулась она.

— За всех не скажу, а вот на твой счёт готов поспорить! – шепнул я ей на ушко.

Несмотря на банальность моих комплиментов, они явно достигли цели. У Наташи зарумянились щёки, а рука постоянно тянулась, чтобы поправить локоны её шикарной причёски.

Когда всех пригласили за стол, мы уселись рядом. Её сосед по парте в старших классах даже высказал нам свой шутливый упрёк по этому поводу.

Первое время говорить почти двум десяткам бывших одноклассников после долгого перерыва в общении было почти не о чем. Но Лариса – наша староста – взяла на себя роль конферансье и заметно разрядила обстановку.

Она подходила ко всем по очереди с микрофоном в руках и задавала наводящие вопросы о жизни каждого. Слушая рассказы остальных о достижениях за истекшие годы, становилось проще формулировать свои мысли.

Я похвастал неудачным браком, уже почти взрослым сыном и карьерой банковского служащего. А Натали рассказала о своей дочери, которую воспитала одна, и в прошлом году отправила учиться в Москву.

В целом, истории у всех были довольно схожими. Мы их слушали, параллельно общались между собой, ну и выпивали понемногу. Так прошло примерно полтора часа. Затем наш диджей по совету Ларисы включил музыку погромче да повеселее, и самые смелые из нас отправились танцевать.

Ещё минут через сорок, когда зазвучал старенький, почти забытый блюз от Scorpions, я решился пригласить Наташу на медленный танец. Конечно, она не возражала. Мы медленно переминались с ноги на ногу под знакомый с детства мотив.

Воспоминания и ностальгия по прошлому мгновенно нахлынули на нас обоих с новой невиданной силой. Вскоре стало казаться, что и не было этих трёх десятилетий, что мы не виделись.

И даже когда медляк закончился, и вновь застучали ударники диско восьмидесятых, мы, не меняя ритма, так и продолжали ещё долго неспешно топтаться среди изрядно разгорячённой алкоголем и весело пляшущей публики.

— Слушай, Дим... – шепнула она мне прямо в ухо. – Давно хотела тебя спросить...

— Да?.. – я напряг слух, чтобы не пропустить какой-то важный, а может, даже интимный вопрос, на который она наконец решилась.

— Скажи... А ты кому-нибудь рассказывал о том, что тогда случилось? Ну, я про наш выпускной...

Честно говоря, я ждал, что она об этом спросит. Ждал и немного боялся. У меня самого этот вопрос вертелся на языке с тех самых пор, как мы увиделись. Все эти годы то загадочное происшествие то и дело терзало моё сознание.

— Нет. Хотел, но так и не решился. Побоялся, что в дурку упекут. – невесело пошутил я. – А ты?

— И я тоже. – засмеялась Натали в ответ. – Но знаешь, я много раз пыталась выяснить, что же это было, но так ничего и не поняла.

— А ты думаешь, я не пытался?! Знаешь, сколько всего перегулил! Но пишут чупуху всякую – то про наркотики, то про белую горячку.

— Да мы не такие уж и пьяные были тогда, Дим! – смутилась моя собеседница.

— В том-то и дело. Уж точно не до такой степени, чтобы в самый ответственный, так сказать, момент обоим вдруг вырубиться и не помнить даже как дома оказались.

— Определённо. – Наташа задумалась, положив голову мне на плечо. – А момент был, и правда, ответственный!.. – лукаво добавила она после долгой паузы.

— И не говори!.. – я не сдержался и прижался бородой к её щёчке.

Не замечая никого вокруг мы долго кружились под неуместно громкую и быструю музыку в медленном танце. И мысли наши, полагаю, в тот момент были об одном и том же. А именно – о том, что же случилось на выпускном балу в самом его конце. Точнее – в конце той его части, события которой мы ещё помнили...

Празднество происходило в арендованном для нашего и параллельного классов небольшом кафе в последних числах июня. Многим, как и нам с Натали, к тому времени уже стукнуло восемнадцать, так что за наличием алкоголя на столах, равно как и за поведением выпускников надзор был весьма номинальным.

Этот факт, а также разгульный дух свободы эпохи поздней перестройки задурманил молодые головы. Как это обычно бывает, нам захотелось попробовать всего и сразу.

За торжественной частью с нудными речами завучей, и представителей родительского комитета обоих классов последовало вкушение заказанных для нас ресторанных блюд. Не обошлось, естественно, и без коллективной дегустации собранного «с миру по нитке» разношёрстного набора всевозможных горячительных напитков.

Дело в том, что провозглашённый в стране нашим тогдашним мудрым правителем сухой закон привёл к тому, что даже водку продавали по талонам. До сих пор не могу понять такого пути борьбы с пьянством, когда талоны на водку выдаются даже тем, кто её отродясь и не пил, включая младенцев! Ну, да ладно...

В любом случае, тащить на выпускной бухло ящиками было бы слишком пошло, да и не разрешил бы никто всё равно. Поэтому мы договорились, что все, у кого есть на то возможность, достанут и принесут что-нибудь эдакое или просто вкусненькое. Чисто чтобы попробовать.

Напиваться вхлам никто не планировал. Однако всем очень хотелось почувствовать себя взрослыми и отведать, наконец, хоть кусочек пресловутого «запретного плода».

Но для нас с Наташей запретным плодом был вовсе не алкоголь. Держась за руки, мы всё же подошли к столу, где были выставлены полтора десятка разноцветных бутылок. От многообразия форм и ярких этикеток с иностранными буквами разбежались глаза.

Девчонки тянулись за ликёрами, а парни предпочли напитки покрепче. Колька Белов тут же принялся затирать окружающим какую-то ересь о прелестях односолодового виски. А моё внимание привлёк высокий сосуд из тёмного стекла с китайскими иероглифами. Он не был откупорен, тогда я взял его и стал изучать.

А когда поднял и посмотрел на просвет содержимое, чуть из рук не выронил! Потому что со дна бутылки на меня смотрела самая настоящая змеиная голова. Бедолагу так живьём и заспиртовали целиком вместе со стручком красного перца.

— А эту гадость кто сюда притащил?! – громко завопила Наташа, брезгливо отшатнувшись в сторону.

Вместе со мной она тоже рассмотрела эту несчастную рептилию. Никто не признался, но все обернулись. Где-то с минуту только и было разговоров, что об этой гадюке. А может, к кобре или гюрзе – я в них не разбираюсь. Но потом интерес к ней резко угас. Под конец всезнающий Колька мимоходом выпалил фразу, которая, возможно, и стала роковой:

— Я слышал, на востоке такими настойками потенцию повышают...

Не то, что бы у меня с потенцией были проблемы, но интересно стало до жути! А тут ещё и Наташа хитренько так заулыбалась, губку нижнюю закусила. И давай то мне то подмигивать, то бровками лукаво подёргивать.

Вместо того, чтобы смущаться, я взял и откупорил бутылку со змеюкой. Особо впечатлительные попросили нас, правда, отойти подальше, мы спорить с этим не стали. Осторожно понюхал содержимое – как ни странно, запах был приятным. Пахло восточными травами и специями. Даже алкоголь почти не чувствовался в этом букете.

Налил себе в стопку с напёрсток и осторожно лизнул. Бухло – как бухло. Не знаю, какие на вкус китайские змеи, но напиток отрицательных эмоций у меня не вызвал. Тогда я налил ещё и предложил Натали.

Она, естественно, отказалась, и мне пришлось сходить за бокалом вина для неё. Она держала его в руках и почти не пила, всё искоса наблюдала за тем, как я дегустирую диковинный эликсир мужской силы.

— Ну, как? – осторожно спросила она.

— Не знаю. Нормально, вроде. Точно не хочешь?

Она вытаращила глаза и затрясла головой, а потом пригубила вино. В этот момент заиграло ритмичное диско, и мы пошли танцевать.

Минут через пятнадцать, порядком надрыгавшись, мы вернулись к столу, где нас ждали моя стопка и Наташин бокал. Как заправский тамада, я обновил в них напитки, и мы стали слушать длинный тост, который произносил наш заводила Колька.

— Ну, как? – снова спросила меня Натали?

— Что как?

— Ну... Чувствуешь что-нибудь где-нибудь?

— А, ты об этом... Пока не знаю, не могу сказать, пока не проверю.

— Так в чём проблема? Давай проверим?

— Ты сейчас серьёзно? – опешил я от её предложения.

— Не-а! – усмехнулась она и залпом осушила остатки вина в бокале. – Но, если выпью ещё, стану куда серьёзней!

У меня аж ком в горле встал от такого намёка! А она испытующе косилась на меня исподлобья и пустой свой бокал в руках всё крутила. Тогда я решил пойти ва-банк! Я метнулся и притащил почти полную бутылку игристого.

Тут же без лишних слов налил ей до краёв и плеснул себе в стопку ещё змеиного зелья. Вскоре это стало похоже на пари – кто кого перепьёт. Я подливал то Натали, то себе, и мной овладело очень странное незнакомое чувство.

Кто-то скажет мне сейчас: «Чувак, да ты набухался! ». Лёгкое опьянение, конечно, было. Но сознание, наоборот, стало ясным как никогда. Я стал будто бы видеть сквозь стены, и каждый шорох, каждый звук в этом кафе с толпой подпитых подростков вдруг обрёл для меня смысл.

Но главное – мне без труда пришло в голову, как найти тут уединённое местечко, чтобы пойти туда с Наташей. Я вспомнил, что в гардеробе при входе на стене висит ящик, в котором ключи от всех помещений. Непонятным образом я откуда-то знал, какую дверь открывает каждый из них!

— Ты чего? Тебе нехорошо? – забеспокоилась Наташа, увидев мой остекленелый взгляд.

— Нет-нет! Всё просто прекрасно! – неожиданно бодро ответил я. – Так что, мы идём?

— Угу! – согласилась она на редкость обыденно и вновь допила до дна. – Только сначала я тоже хочу попробовать.

— Чего? Этого змеиного пойла? Ты уверена?

— Уверена. Плесни-ка мне буквально пару капель.

Она подставила мою пустую стопку. Вот и поди пойми этих женщин!

— Может, всё же не стоит? – засомневался я, взяв в руки бутылку с заспиртованной гюрзой, или как её там.

— Не стóит, если не стои́т! – скаламбурила Натали. – Давай! А не то я передумаю!

Шантаж сработал безупречно, и я налил ей глоточек. Она решительно опрокинула рюмку, и даже ни капельки не поморщилась.

— Всё! А теперь веди меня! – она взялась за мою руку.

От этих её слов и от тепла немного потной ладошки в моей руке внутри у меня что-то вздрогнуло. В следующий миг я ощутил в штанах между ног приятную тяжесть, и это придало мне ещё больше уверенности.

Повинуясь инстинктам, я молча провёл Натали сквозь стайку щебечущих подружек, а затем и через танцпол, где дёргались в ритме брейкданса наши бравые пацаны.

Под их насмешливыми взглядами мы закрыли за собой застеклённые двери зала для торжеств и оказались в фойе.

— Так ты это серьёзно? – на всякий случай уточнил я.

— Конечно, серьёзно! А ты?.. Разве нет? – Наташа очень укоризненно нахмурила свои тонкие бровки.

Я ничего не ответил. Просто перемахнул через барьер и оказался возле того самого ящичка с ключами. Заперт он не был, и я извлёк из него большой бронзовый ключ. Куда он вёл, мне было каким-то чудом точно известно. Затем мы прошли то тёмному коридору и спустились на цокольный этаж. Я подвёл чуть смущённую одноклассницу к высокой стальной двери с амбарным замком и уверенно открыл его.

Где-то наверху грохотала музыка и слышались чьи-то весёлые визги. А я включил свет, мы вошли в небольшую кладовку и заперлись изнутри на щеколду. Обстоятельства этого запретного уединения подействовали возбуждающе не только на меня, но и на мою подругу.

Мы слились в страстном поцелуе ещё до того, как эхо разнесло по подвалу хлопок тяжёлой двери подсобки. Она первой впилась в меня засосом. Я никогда не забуду тот сладковатый вкус её юных алых губок и ласковые метания маленького проворного язычка.

Это ударило в голову похлеще алкоголя! Я обхватил девчонку за плечи и талию и притянул к себе. В ответ она застонала. В порыве страсти, она подняла одну ножку и начала тереться коленом о моё бедро. А моя рука сама собой нырнула ей под платье и принялась там мять теплые булочки её миниатюрной попки сквозь тонкие хлопковые трусики.

Пальцы скользили вдоль их кромки по нежной коже и устремлялись дальше вниз, всё ближе к тёплой девичьей промежности. Я уже ощущал отголоски её горячей влаги и собирался вот-вот нырнуть под ткань нижнего белья, чтобы прикоснуться наконец к прекрасному, но такому запретному месту. Кровь бурлила от волнения, ведь мы ещё никогда раньше не заходили так далеко!..

Но самое печальное в этой истории то, что это был её последний миг, который мы помнили. Причём оба. Как? Да вот, как-то так! С того момента как будто память у обоих отшибло! Наутро мы проснулись каждый в своей кровати и не могли понять, как очутились дома. Словно и не было ничего вовсе!

И ведь ни у кого, кроме нас, это не вызвало никаких вопросов! Друзья, видевшие, как мы сваливаем, решили, что у нас дальше была своя «культурная программа». А её и мои родители, видимо, уже крепко спали, потому что тоже не слышали нашего возвращения глубокой ночью.

Все попытки устроить дознание и выяснить, что же произошло, ни к чему не привели. Наши одноклассники только криво улыбались и отмахивались от наводящих вопросов. Даже моя мама решила, что мы с Наташей где-то до утра кувыркались, и я теперь таким образом просто неуклюже пытаюсь найти нам оправдание.

Тогда мы дали друг другу обещание больше не даже пытаться что-либо выяснить. Пусть все думают, что хотят, если им так проще. А нам не стоит унижаться и о чём-то расспрашивать, ведь этим мы только навлекаем на себя незаслуженные насмешки...

— Дим... А ты хотел бы сейчас всё повторить? С того эпизода, на котором всё прервалось? Ты думал об этом когда-нибудь? – грустно, но взволнованно спросила меня вдруг Натали.

— Конечно, думал! – признался я. – И не только думал, но и мечтал.

— Я тоже. – произнесла она еле слышно.

— Интересно, а как бы всё было, если бы нас тогда не остановили? – я прошептал ей это тихо, в самое ушко.

Натали ничего не ответила, только вздохнула и очень нежно поцеловала меня в щёку. После этого мы надолго замолчали, медленно кружась в танце под ухающие басы дискотеки. Не знаю, о чём думала она в тот момент, но я уже начал судорожно припоминать, какие более-менее приличные отели есть поблизости, чтобы поехать туда вместе с ней по окончании мероприятия.

Внезапно музыка оборвалась, и стало темно. Причём как-то уж слишком темно и слишком тихо. Поначалу я не придал этому особого значения, решив, что так кажется по контрасту с ещё секунду назад оравшей музыкой и яркими вспышками разноцветных прожекторов на танцполе.

После небольшой паузы раздался чей-то недовольный свист и досадные вопли подвыпивших дам. И с каждой секундой эти звуки всё больше отдалялись от нас с Натали, постепенно превращаясь в гулкое эхо. Но мрак вокруг не становился менее густым. Откуда-то повеяло прохладой, а в воздухе запахло сыростью и квашеной капустой.

Нам так не хотелось выпускать друг друга из объятий, что мы не двигались с места. Я обнимал стан вечно юной для меня одноклассницы, а она, заручившись покровом темноты, прильнула к моим губам горячим поцелуем. Это был второй раз в нашей жизни, когда мы с ней так страстно целовались.

Где-то над нами кто-то кричал что-то про зажигалку, спички и электрические пробки. Но вся эта суета была так далеко, а Наташа – здесь, совсем близко. Она всё такая же юная, страстная и горячая, словно и не было этих тридцати лет за плечами. Даже вкус её губ ничуть не изменился. Он вскружил мне голову и напрочь лишил рассудка.

Рискуя в любой миг оказаться на всеобщем обозрении, я всё же не устоял и проник рукой к ней под платье. Трудно это объяснить, но и его невесомая ткань, и шелковистая гладь тепленькой попки под хлопковыми трусиками тоже были мне до боли знакомы. Я бы ни за что ни с чем всё это не спутал!

Её страстный выдох тогда прозвучал для меня словно гром среди ясного неба. Меня прошибло аж до мурашек – настолько чётко всплыл в памяти тот её стон, когда в юности я впервые почти коснулся пальцами её влажной взволнованной прелести.

На Наташу, вероятно, нахлынули те же чувства. Я это понял по её участившемуся дыханию. А ещё по тому, как яростно она меня целовала. Её правая ножка оторвалась от пола и принялась тереться об меня, в точности как это было той июньской ночью.

Позабыв об окружающих, мы, словно подростки на пике пубертата, обжимались, сопели и трогали друг друга. Тогда я решился и двинул руку дальше вниз, под её попку. Как же приято я был удивлён тем, что мои пальцы ощутили всё ту же бархатистую нежность и пышущую жаром влагу, когда я проник под трусики и скользнул вдоль валика её киски.

Натали и не подумала возражать. Её рука легла мне между ног и ощутимо сдавила промежность. Мой член тут же отреагировал на это сильной пульсацией и стал быстро твердеть. Заметив это, она принялась ласкать и мять его прямо через брюки. Я потерял дар речи. А два моих пальца в это время провалились в скользкую бездну её сочного цветка и нежились в разомлевшем чреве среди ласковых, мясистых и очень скользких лепестков.

Не смея открывать глаза, мы окончательно утратили чувства времени и реальности. Сквозь закрытые веки мы увидели, что вокруг нас зажёгся неяркий свет. Спустя ещё минуту вновь зазвучала музыка. Но это всё было где-то далеко, и как бы нас не касалось. Мы будто бы перенеслись в другой, свой особый мир, в котором существуем только мы двое.

Наташа млела от моих прикосновений, хватала воздух открытым ртом и отрывисто подмахивала мне попкой. А я жадно втягивал в себя каждый её выдох с явственными нотками алкоголя и необузданной девичьей похоти.

— Покажи мне его!.. – простонала она вдруг невнятно.

— Что?..

Я невольно открыл глаза и заморгал ими от удивления. Передо мной стояла вовсе не нынешняя Натали, а та самая озорная девчонка, которую я так безумно хотел в выпускном классе! Её всё та же по-детски юная кукольная мордашка утопала в копне пышных волос. А обтянутая платьем стройная талия и невероятно красивая грудь не давали отвести от себя взор.

— Я хочу его увидеть... – повторила она и провела указательным пальцем снизу-вверх по моей ширинке.

Наши глаза встретились, и после нескольких секунд пристального взаимного созерцания мы вновь слились в яростном поцелуе. Её маленькая ручка отчаянно сражалась с пуговицей и молнией моих брюк, а я жадно трогал и тёр теперь спереди под платьем её восхитительную щелочку.

Меня восторгала невинная податливость и гладкость пары пухленьких молоденьких губок. В молодости я много девчонок перетрогал подобным образом. Попадались даже очень красивые и чувственные. Но ни чья промежность не срывала мне крышу так, как сейчас Наташкина! Была в ней какая-то непостижимая магия, которая манила и влекла меня яростно и безудержно.

Когда мой палец скользил вниз по её тёплой бороздке, немного придавливая под тонкой тканью клитор, она едва заметно вздрагивала и отводила попку назад. А когда он опускался ниже и тревожил взволнованное естество под мокрым пятнышком на трусиках, похотливо подавалась навстречу моим ласкающим прикосновениям.

Наконец Натали справилась со всем застёжками, и мои штаны упали до щиколоток. Тонкие прохладные пальчики тотчас заключили в свои объятия моего полусонного бойца и принялись страстно сжимать и ощупывать. Не прошло и минуты, как моему достоинству стало тесно в трусах. И вот мой ствол вырвался на свободу вместе со сжимавшим его маленьким девчачьим кулачком.

Набравшись смелости, моя подруга решительно села на корточки и одним движением стянула с меня трусы до колен. Теперь мой стояк предстал перед ней во всей красе, как она и хотела. К слову, своё тело я тоже не сразу узнал – внезапно оно помолодело лет эдак на тридцать. Член выглядел весьма бодрым и твёрдым. Он даже немного пульсировал, весело вздёрнув кверху упругую головку.

Наташа потёрлась о мой орган щеками, подбородком и носиком. А потом взяла и заглотила его почти целиком. От неожиданности я даже охнул.

Так сладостно мне не было ещё ни разу в жизни! Она ласкала и бередила его своим юрким язычком так умело и страстно, что у меня аж дух захватило от нахлынувшего восторга. Я был на седьмом небе от счастья. И мог думать тогда только о двух вещах: как бы раньше времени не кончить, а ещё о том, как хочу точно так же без страха и стеснения рассмотреть вблизи её маленькую бесстыжую пиздёнку и всосаться в неё неистовым горячим поцелуем!

Ох, какая же она у неё сейчас, наверное, мокренькая и тепленькая! В какой-то миг эмоции зашкалили настолько, что мне пришлось срочно отстранить от себя Наташу.

— Ты чего? Тебе не нравится?.. – прошептала она, глядя на меня своими кукольными глазками.

— Ещё как нравится! – я наклонился и поцеловал её в губы. – Просто так нечестно...

— Что нечестно?

— Так... Иди сюда... – я избавился от штанов и шагнул вглубь кладовки.

Там стояло несколько мешков с какими-то крупами. Я повалил их на пол, устроив небольшое импровизированное ложе.

— Иди сюда ко мне... – повторил я, улегшись на спину.

— Как? Вот так?..

Наташа ловко избавилась от намокших трусиков и сделала шаг, обступив мои колени. Подол платья она держала приподнятым, позволяя мне рассматривать свою обнажённую прелесть под ним.

— Нет. Лучше развернись...

Девушка послушно встала ко мне спиной и медленно наклонилась, игриво выпячивая ко мне зад. Как только её попка стала для меня досягаема, я ухватил её руками и притянул к себе. Наташка взвизгнула и рухнула на меня.

Я ощутил головкой члена щекочущие прикосновения её пышной причёски. А взору моему предстала невероятно красивая нежная попочка. Мои пальцы тотчас впились в белые половинки и широко раздвинули их.

Вслед за ягодицами расступились и мягкие створки её мягкой ракушки. Жемчужинка клитора часто вздрагивала, призывно шевеля крохотной розовой головкой. От вида отливающей перламутром плоти у меня вскипела кровь, и я жадно всосался в эту молоденькую устрицу поцелуем.

Натали взвыла от удовольствия. А вскоре она снова заглотила мой член и принялась ритмично его посасывать.

Это был идеальный шторм! Сказочно-фантастические ласки её мягких губ и суетливого язычка несли бурю ощущений, которая усиливалась ураганом эмоций от близкого созерцания и головокружительного погружения ртом и носом прямо в пучину девичьей чувственности.

Вот уж никогда бы не подумал, что у такой тихони и скромницы под юбкой окажется такая сочная и текучая щелочка! Она радушно одаривала меня потоками сладко-солоноватой смазки, которую я с восторгом проглатывал. Я всё более страстно всасывался своей однокласснице меж скользких валиков половых губок, дерзко будоражил её нежно-розовые недра и рьяно лизал языком возбуждённый похотник.

Минут через пять стало ясно, что совладать с этим натиском мне вот-вот станет не под силу, и тогда я решил поменять расстановку. Я резко выпрямился и сел. Наташе тоже пришлось подняться и податься немного вперёд. Она сделала два коротких шажка, цокая по бетону каблучками и игриво о глянулась в мою сторону.

Держа руками задранное платье, она подошла к стопке каких-то коробок, наклонилась и улеглась на них животом. Её очаровательная попка при этом округлилась и призывно вздёрнулась кверху.

Я рванул с места и через секунду прильнул к ней. Но на этот раз уже не ртом, а членом. Мой стояк упёрся в её тёплые булочки и стал рыскать в поисках входа в райский туннель. Мне не составило труда направить своего скакуна куда надо и вогнать его наконец в тесные влажные ясельки.

Натали отозвалась блаженным стоном. Мы оба до сих пор не верили, что всё это происходит по-настоящему. Я держал её за талию и любил неистово и яростно, но в то же время так нежно и ласково, как только мог.

Мои руки сжимали её стройный стан, а низ живота раз за разом звонко припечатывался к белым полураскрытым булочкам. Подавшись искушению, я стал поглаживать по ним свою школьную подругу. Меня завораживала гладь и мягкость её воздушной попочки. Хотелось снова и снова любоваться ею, трогать, лапать и мять.

Я наслаждался каждым мигом и каждым миллиметром тугого скольжения моего напряжённого члена в её сладко млеющей от моих вторжений норке. Её щедро умащённые любовными соками стенки ласкали и обсасывали головку и жилистый ствол.

Упругие прожилки на его поверхности радовали и голубили явно истосковавшееся по мужской тверди лоно. Налитая кровью головка проникала в самую потаённую глубь женского естества, и оно покорно и вожделенно принимало в себя всю мощь и толщину моего орудия. Я не останавливался ни на миг и что есть сил самоотверженно и неутомимо шпилил девчонку, не давая ей опомниться.

На каждое моё движение Наташа реагировала новым восторженным вскриком. Но следовали они так часто, что вскоре она стала захлёбываться от собственных вздохов. Девичье дыхание превратилось в непрерывное натужное сопение. А ритм и скорость ему задавал я толчками своего необузданного достоинства, глубоко введённого в её юное страстное тело.

Так продолжалось бесконечно долго. И ни я, ни она не хотели, чтобы это когда-то закончилось. Всё чаще я стал ощущать, как белоснежная бархатистая кожа её ягодиц под моими пальцами покрывается мурашками. А из уст моей партнёрши вырываются страстные невнятные возгласы:

— Ещ... Глуб... Да, вот так... Пожа... Сильнее... Да...

Это раззадорило меня и придало сил. В беспамятстве я засаживал вошедшей во вкус срамной девчонке по самые яйца, уже не жалея её. В последний момент я даже схватил её пятернёй за шевелюру и немного приподнял голову.

Я буквально озверел от нежданного проявления такого распутства с её стороны. Меня бросило в жар. Я зарычали стал кончать прямо в неё. Одна за другой хлёсткие струи спермы хлынули в молодое лоно. Она тоже почувствовала, как горячая липкая масса заполняет её изнутри.

Наташу начало ощутимо трясти. Она содрогалась всем телом, а я не никак не мог остановиться и продолжал долбить её своим обезумевшим членом в бесстыжую щель.

В конце концов она разразилась гортанным воплем. А у меня нашлось сил ещё примерно на десяток отчаянных фрикций. Затем я, тяжело дыша, рухнул всем своим весом на только что оттраханную мной голозадую субтильную красотку.

Придя немного в себя, я натянул брюки, а Натали стала поправлять на себе порядком измятое платье. Нам обоим было так легко и хорошо на душе, что хотелось петь. А ещё мы смеялись над тем, как у нас сорвало вдруг крышу.

После этого ещё несколько минут уже нынешние, повзрослевшие, мы стояли, обнявшись посреди тесной пыльной кладовки, и целовались взасос. От неги и истомы от пережитых оргазмов оба были сами не свои. Мы закрыли глаза, и время словно остановилось для нас.

Постепенно всё вокруг плавно закружилось, и стало казаться, будто мы вальсируем. А вскоре всё отчётливее и громче стали слышны ритмы давно знакомого медляка. С каждой секундой музыка становилось всё ближе, а свет всё ярче. Сквозь звуки гитарных аккордов до нас донеслись слова нашего вездесущего заводилы Кольки:

— Что ж, друзья! Надеюсь, этот небольшой инцидент с отключением электричества никак не испортил никому настроение. На мой взгляд, это только добавило нашей встрече атмосферы интриги. И поэтому сейчас, пользуясь правами диджея, я объявляю белый танец!

Следующие пять минут мы с Натали и ещё несколько пар таких же, как мы, бывших одноклассников безмолвно кружились на танцполе под чарующие мотивы. И у всех нас наверняка был свой повод для тёплых воспоминаний и романтических размышлений.