Квадратура круга Глава восьмая

Вечером, Егор, Виолетта и Каролина сидели за накрытым столом.

По задумке супруги, ужин должен был быть стилизован под дворянский раут.

Горели свечи, обе женщины облачились в вечерние платья с открытыми плечами. Каролина - в светло-фиолетовое, которое ей очень шло, а Виолетта - в розовое, украшенное стразами и мелкими рюшками.

Егора,   жена тоже заставила одеть белую рубашку и пиджак.

Из колонки, стоящей в углу, тихо лились ноктюрны Шопена.

«Какая то тайная вечеря», подумал Севастьянов, поглядывая на наряженных дам.

Все происходящее казалось ему  таинственной фреской, наподобие масонских сборищ.

И этот дом и стол и свечи, а главное - женщины.

Прекрасные и соблазнительные,   в своей непостижимой сущности.

- Я хочу выпить, Каролиночка, за тебя, - подняла бокал Виолетта. - За твой талант, за твою душу, к которой ты позволяешь нам прикасаться через музыку.

- Полностью поддерживаю, - добавил Егор, отметив про себя, что физическое прикосновение к телу «скрипачки», очень даже приятное занятие.

Он вдруг представил, что скорее всего - сегодняшний вечер они закончат в одной постели.

Эта мысль возбуждала, как некая доза чудодейственного наркотика.

Представленная картинка, как его жена целует Каролину была особенно волнующей.

- Егор!

Он не сразу услышал голос Виолетты, обращенный к нему.

- Ты меня слышишь? У Каролиночки хорошая скрипка, но она мечтает о Гварнери.

- Ну зачем ты, - смутилась подруга.

- Самое время. Егор, ты можешь помочь?

- Разумеется. Что нужно?

- Деньги.

- Не вопрос.

- Очень большие деньги.

- Дорогая, - Егор взял руку жены. - Искусство - это святое.

- Миллион долларов.

В устах Виолетты это прозвучало как приговор.

Егор, внутренне ахнув от такой суммы, не подал виду.

«Так вот для чего нужен был это визит в загородный дом и этот помпезный ужин», пронеслось у него в голове.

Прожженного переговорщика,   «развели», как мальчишку, но кажется - это был тот самый случай, когда он вовсе не огорчился.

Конечно «лям» зелени было ужасно жаль, ведь денежки не падают к нему с неба, но он был готов расстаться с ними, ради того, чтобы было оправдано его участие во всем происходящем.

Кроме того, как это не странно, Егору стало легче.

До этого момента он чувствовал некую неловкость, словно его осыпают щедрыми благами и он никак не может понять - за что?

Но тут выставляют счет, который просто астрономический, но такова цена его сегодняшних эмоций и чувств.

- Чудесно!

Виолетта даже хлопнула в ладошки.

Очередная ее «затея» с блеском удалась.

- А сейчас, - супруга сделала таинственное лицо. - Мы попросим Каролиночку исполнить что-нибудь из ее собственных сочинений.

Она толкнула под столом ногу Егора и тот, тут же поддержал просьбу:

- Давно хотел услышать. Пожалуйста.

Гостья не стала долго «ломаться» и, покинув застолье, открыла скрипичный чехол.

Настраиваясь на предстоящее исполнение, она тронула смычком несколько раз струны, а затем, чуть прикрыв глаза, начала играть.

Плавные чарующие звуки наполнили гостиную какой то щемящей грустью.

Казалось, что скрипка «плакала» о некой тоске и безисходности.

Егор глянул на Виолетту.

Его поразило лицо жены.

Такого восторга и трепета он никогда не видел.

Неужели музыка так действует на нее?

Конечно, он не был силен в во всех этих квинтах и терциях, для него игра Каролины просто была неплохой.

Но он знал, что супруга закончила музыкальную школу по классу фортепиано и уж она то способна отличить хорошее от плохого.

Между тем, характер звучания изменился.

Словно «встрепенувшись» скрипка начала звучать бодрее, рассказывая о том, как прекрасен этот мир.

Севастьянов покрутил головой.

Теперь его поразила Каролина.

В каком то порыве вдохновения  она извлекала из инструмента все более и более энергичные звуки.

Казалось, что вот-вот, от соприкосновения струн и смычка пойдет дым.

«Надо же. Какой темперамент под этим «ледником», удивился Егор, когда, на самой верхней ноте, музыка внезапно смолкла.

Секунда звенящей тишины показалась вечностью.

- Браво!

Вскочив со своего места, Виолетта бросилась к подруге и заключила ее в объятия.

- Гениально! Божественно!

Егор тоже поднялся.

Скорее из чувства этикета.

Неудобно сидеть, когда дамы стоят.

Он вежливо похлопал в ладоши, тем самым как бы присоединяясь к «восторгу» его «дрожайшей» половины.

- Ты в курсе, что эту пьеску Каролина назвала «Посвящение Виолетте»? - все еще обнимая исполнительницу, поинтересовалась супруга. - Иди же, поздравь автора.

Пришлось Севастьянову приобщиться к ликованию.

Подойдя к Каролине он обнял ее и поцеловал глубоким «французским» поцелуем, а затем, чтобы все были довольны, таким же образом, поцеловал жену.

Утром, когда Егор  проснулся между двух прекрасных Афродит и вспомнил  умопомрачительную  ночь, в которой они переплетались телами в жарких объятиях, то улыбаясь подумал о том, что готов  не только заплатить в десять раз больше, а отдать все за такие мгновения.

Повернув голову направо, он невольно залюбовался телом Каролины, которое в ярких утренних лучах солнца, казалось высеченным из белого матового куска мрамора.

Вспомнив, с какой страстью они буквально растворились друг в друге, он почувствовал возбуждение, но в этот момент Виолетта обвила его шею руками и тесно прижалась.

«Господи, благодарю тебя за милость! ».

Егора просто «распирало» от нахлынувших чувств.

Он хотел заняться любовью с женой, но она с улыбкой подтолкнула его к подруге.

- «Возьми» ее.

Осторожно и нежно обняв «скрипачку», Егор принялся целовать  нежную кожу.

Ладони скользнули к упругим шарам груди и начали стискивать их.

Теплота и податливость партнерши привела к тому, что его жезл окреп и он просунул его в промежность.

В эту же секунду он почувствовал, как Виолетта прильнула к нему со спины, словно стараясь слиться в единое целое.

В каком то упоительном «танце» он начал медленное движение, чувствуя, что растворяется в этой неге и нежности.

Когда дамы скрылись в ванной комнате, Севастьянов остался лежать в постели.

Раскинув руки по сторонам, он смотрел на красивую лепку «розетки» люстры. В ее ажурных завиточках ему показался некий смысл и код происходящих событий.

Это была лучшая ночь любви в его жизни.

Ничего прекрасней, скорее всего, уже не будет.

Особой печали по этому поводу не было.

Все хорошее, рано или поздно заканчивается.