Нейропорно. Часть 1

... И вот я стою у самых врат пятиэтажной виллы мистера Корнелио Эстерданиуса, владельца единолично созданной им компании по производству гипноклипов откровенного содержания, профессионализм коих, как и частая нестандартность сюжетов, вывел компанию к пику успеха, а её лидера - в ряды всемирно известных мультимиллиардеров.

Вы видите слепящий блеск этих золотых врат - хотя скорее позолочённых, золото пришлось бы оберегать отдельно, а к чему излишне тратиться на охрану, ведь миллиардеры практичны?

Вы ощущаете свежий морской ветерок, веющий отсюда с лежащего неподалёку берега и слегка теребящий мою чёлку.

Вы ощущаете, как тяжёлая капля пота плавно стекает со лба мимо очков по моему носу.

Вы ощущаете, как мне жмут купленные вчера ботинки. Нет, это, пожалуй, излишне.

Вычеркнуть.

Врата с неповоротливой величавостью раздвигаются, на пороге - мажордом.

Вы можете ощутить мимолётный всплеск моей зависти - мой собственный костюм репортёра никогда не был и вполовину столь же роскошным. Мы входим вглубь здания, движемся по светлым коридорам с интерактивными видеообоями на стенах, вы чувствуете череду пленительных ароматов местной кухни, улавливаете моё волнение, перехватываете лёгкую вспышку похоти - сколь же длинные ноги у этой секретарши?

Вот и властитель этого дивного края.

- Мистер Эстерданиус, мне бы хотелось взять у вас интервью не только как журналисту, но и как давнему преданному поклоннику вашей продукции. Признаюсь, ваши сюжеты неоднозначно влияют не только на тело, но и на мозг, содержа в себе подковырку своего рода. Вы сами изначально режиссировали их содержание?

- Идеи подобного рода начали зарождаться в моей голове задолго до того, как нейроинтерфейсные технологии стали частью повседневной жизни. Это были обычные подростковые мечты, знаете ли. В эпоху примитивного трёхмерного видео и только начинающего развиваться интерактива у них было мало шансов обрести яркие детали. Литература, возможно, могла бы что-то добавить, но в те времена она воспринималась как увлечение для узкого круга неформалов, постепенно теряющее актуальность.

- Когда на рынке появились первые доступные нейроадаптеры, вы сразу осознали, что это ваш шанс?

- Не могу сказать, что изначально я думал именно в этом направлении. Хотя, конечно, новые технологии всегда привлекали моё внимание. Когда нейроадаптеры, нейридеры и прочие устройства, которые сейчас молодёжь называет "нейродры", стали популярными, мы, естественно, обратили на них внимание.

- Компания "Роst Рrеsеnt s Роrn" тоже заинтересовалась?

- Нет, изначально мы были небольшой студией по разработке игр с куда более скромным названием. Мы были одной из множества ничем не примечательных компаний, занимающихся интерактивными проектами. Лишь позже от нас отделилась та самая компания, о которой вы говорите. Мы пытались создать игру с философским подтекстом, где главный герой, выполняя обычные действия, мог уничтожать предметы, а в конечном итоге — разрушить всю вселенную.

- Но игра так и не вышла?

- К сожалению, нет. Мы были слишком амбициозны, чтобы договориться даже о базовых вещах, таких как движок игры или дизайн уровней. Нам постоянно казалось, что эффект полного погружения, даже с использованием тактильных и обонятельных эффектов, всё же не совсем то, что мы хотели достичь.

- Нейротехнологии сыграли роль катализатора в развитии игры?

- Воскресить мертвеца невозможно. К тому же, оборудование в те времена оставляло желать лучшего. Когда нам удавалось избавиться от ярлыка скучной и серой игры, она превращалась в изнуряющий кошмар, который буквально выжигал психику. Это был полный крах. Лекси, наш PR-консультант, изучив отзывы бета-тестеров и аналитику предпочтений аудитории, прямо посоветовала нам переключиться на что-то более близкое к людям. Если не получается смягчить эмоциональный накал, то стоит хотя бы заменить ужас на что-то более приятное, что задевает игрока за живое.

- И тогда вы заново открыли для себя жанр эротических фантазий?

- Не сразу, далеко не сразу. Прошли годы, одни люди ушли, другие пришли. Кто-то легко принял отказ от интерактивности, а кто-то так и не смог смириться. У каждого было своё представление о жанре.

- Говорят, именно вы впервые ввели в обиход понятие гипноактёра.

- Чувствовать и проживать эмоции — это тоже искусство. А делать это "понарошку", когда устройство вроде этого обруча на висках считывает каждую твою мысль, — не так-то просто. Смешно, но мне приходилось вести целые дискуссии с коллегами, которые считали, что смогут всё придумать в подвале с помощью нейроинклюзера и собственной фантазии.

- А что насчёт сюжетов? Были разногласия?

- Ещё какие! Многие думали, что просто перерабатывают старую эротику, адаптируя её под новые форматы, не понимая главного — суть новых технологий в передаче чувств, а не просто в визуализации.

— Вы говорите о чувственных удовольствиях?

— Не только. Сюда же можно отнести стыд или страх. Так получилось, что определённые достоинства такого подхода были невольно продемонстрированы моим оппонентам...

**ИСТОРИЯ №1:

КРУШЕНИЕ ДОБРОДЕТЕЛИ**

Элен двигалась по коридору.

Её взгляд беспокойно блуждал, то задерживаясь на позолоченной ручке очередной двери, то скользя по изысканно выполненным номерным табличкам.

Достаточно ли чист коврик? Не забыла ли она как следует взбить подушки и сменить наволочку в комнате 202? Всё это нужно было успеть до приезда нового постояльца. Элен, скромная и воспитанная девушка, старалась минимизировать общение с гостями, прекрасно понимая, сколько неприятных подтекстов может скрываться в таких разговорах.

Ей было восемнадцать. Её мать часто называла её белокурым ангелом, добавляя, что именно таких невинных созданий мир стремится унизить и осквернить.

Элен выросла в строгости, вдали от грязи, похабства и разврата, которые, по словам её матери, захлестнули мир в шестидесятых годах XX века — в преддверии прихода Антихриста. Девушка часто терялась, сталкиваясь с обыденной пошлостью.

Например, использованные презервативы у дверей некоторых номеров.

Элен не могла заставить себя убрать их, но и попросить кого-то другого сделать это было для неё немыслимо — от одной мысли об этом её щёки пылали румянцем. Однако оставить их лежать на месте она тоже не могла.

Что, если кто-то вдруг оступится?

Она, тяжело дыша и покраснев до самых ушей, с предельной осторожностью подхватила один из предметов кончиками пальцев. Внутри неё бушевало чувство стыда, будто она совершала что-то запретное, и её больше всего пугала мысль, что кто-то может застать её в этот момент. Несколько секунд она, словно заворожённая, смотрела на болтающуюся перед ней резинку, будто кролик, загипнотизированный змеёй. Потом резко вздрогнула и швырнула её в мусорное ведро.

То же самое произошло и с остальными резиновыми изделиями.