Роман. Толтек. Аэромир. Философия. Читать онлайн бесплатно короткие любовные романы

ТОЛТЕК. АЭРОМИР.

ОДА СОРОК ПЕРВАЯ.

ФИЛОСОФИЯ.

41-1.

— Мне кажется Он не был тогда ещё …

— Что? Одержим?

— Нет! Точно не был!

—Тогда Он грезил только скульпт—зданиями… их рисовал, и строил!

— А где был я? Ходил в начальную школу. И думал о другом совсем!

Своём. Вы понимаете?!

А Он уже тогда…. и нынче резонанс великий! Вы про корабль слышали?!

— Вы думаете, что это Он?!... Но, почему?! Нет явной связи!

Бездоказательно!

Что? Только аномалия случится, так обязательно — Василий Силин — Архитектор?!

— Поверьте!

Я уж точно знаю! Из первых рук.

— Так, донесите факт общественности!

— А службы безопасности ближайших стран? Военные, разведки! Так же нельзя! Я,… впрочем, признаюсь, — хотел!... И Он меня корректно донести просил!

Но, знаете, ведь, меня просто раздавили тотчас.

Поверьте! …Только заикнулся…

Не то что статья!.. Хотя бы — Писк! Ни-ни!

— Вы говорите, — Он?

— Послушайте, да... — Не важно!

Мы с вами можем думать, что хотим!… Но всё это — не важно!

— Я уверяю вас, напротив даже, народу — Архиважно!

— Про «Архи» вы правы!

— Но, поймите же, мы вовсе — не про Архитектуру!

Народу не до Архитектуры, право!

— Сенсация! — Самый важный повод!

— Вы,… я уверен, — Вы не правы! Нет!

В том происшествии Архитектура свою роль играет в полный рост!

— Никто не может толком рассказать … Никто не осознал серьёзно в том видЕнии Архитектурной формы! А Форма здания, однако, имеет первостепенное значение!

— Нет! Нет! Нет! Теперь, — совсем уж нет! В том-то и дело, вы поймите! Его я наконец-то понял!

Форма ушла на задний план! Он доказал! О форме избранные лишь только говорят и видят тонкости!

Архитектура, знаете, не побоюсь быть пафосным, очень элитна. Не в том, чтобы заплатить побольше продвинутому и модному… Нет! А в том, что Тонкости в ней видит лишь немногий посвящённый.

И… — только посвящённый! И даже не художник просто!

Масонство разума, если хотите. Эстетство профессионалов. Только для них, — для избранных ясна Архитектура.

Все остальные сен-са-ци-ей довольствуются! Фактом «Жареным» — не более, и только!

До Формы никому нет дела уж давно. Концепция продаётся!

— Так, Вы говорите, — Форма?... Переменна непрерывно?!

А не стошнит?! Простите за прямоту.

— В том небоскрёбе гравитация аномальная настроена внутри!

Вы не испытываете никакой из сил: ни центробежной, ни падения, ни взлёта....

И происходит трансформация Вас в нечто беспрецедентное!

Не только форма здания переменна, но и… Ваша — в нём!

— А обратимость? С гарантиями что?... Здоровья и жизни?!

— Я говорю вам — Со-о-он! Поймите же — дивный сон! Почти анабиоз. Но,… — грёзы! Испытываете видения Вы …

— Так есть Миры иные или нет?!

— Никакой разницы! В том-то и дело!

Главное, что Вы их видите!

— Наркоз? Наркотики? Сдвиг мозгов!

— Нет-нет-нет! Ни в коем случае! Тут совсем другое! Тут — сдвиг сознания!!

— «Побочки» будут обязательно! Это — точно! И Сумасшествие — первая из них!

— И полная конфиденциальность!

Сей шаг, всегда, лишь избранным доступен.

Обследование, подпись, перемещение… Если не боитесь…

— А если захочу, но мне нельзя?! А если захочу, но — побоюсь?!

— Тогда — конечно НЕТ! Только осознанный и подтверждённый здоровьем вашим выбор!

— А безопасность?

— Наш Мир — теперь другой. Он никогда уже не будет прежним… В нём безопасность — фикция, как, впрочем, и всегда!

— А… Вы — философ!

— Н-оооо, к чему сентенции? Мы здесь, ведь, не за этим…

— За этим!

Мир — другой, какой и был всегда. Мир не такой, как знали мы.

А, Нынче полог сброшен!

41-2.

Василий стискивал ладонями виски.

— О!... Голова!

А голова болела.

Наверное, — простудился? И Мысль над теменем абстрактная вращалась не переставая. Он чувствовал её накат, разбившийся о призрачную, прозрачную мембрану из внутренней тишины.

Мысль суетилась, летела к голове, безмолвно рассыпалась о преграду, и новая атаковала следом. Волны, волны…

— Что он натворил? Или создал? Да, и он ли, право?

Тот призрак Здания исчезающий? Обозначение? Веха? Или — Портал?

Дом, — нет которого?

Дом — Трансформатор, Перфомас, Подвиг!

Дом обладает Формой, той, что никто не видит.

Но, осязаемую чувственно, однако.

Той формой дома, которую познать возможно, лишь погрузившись в пространство внутреннее собственным телом, так — обычно… И призрачно, одновременно.

Но можно ль считывать информацию изнутри себя… Отождествиться с миражём?

Зачем? Зачем? Того ли он хотел?

Искал идеал в замысловатом женском силуэте, во взаимодействии частей, в картине, в знаке.

Считал, что Мир преобразится пред выверенным великолепием скульптуры!

Но Мир решил не так.

Отныне здесь Форма не существует никакая! Властвует чувство.

Перетекание чувств, — Ажиотажа! — рождает вибраций дрожь.

А Форма — умерла! И умерла давно!

Он только закрепил сей факт Архи-печальный.

41-3.

А как же, скажете вы, наслаждение материалом? Фактурой, ритмом? Пластикой наслаждение?

Василий гладил ладонью бархат кожи. Она лежала ниц.

И купола яркий свет пространство равномерно заливал.

Такая телесная… Вот — ямочки крестца…

Вдруг, обернулась. Мускулатура истончённой талии скрутилась, Приподнятые дрогнули свободно груди…

Ах! Так прелестна!... Трепетна!... Бела!...

Ты любишь, неправда ли? Любовь, что есмь такое?

Отец мой говорит: То — тонкое, трепетное чувство, охватившее всё его потрясенное вещество!...

Да! Для него существование чувства — живопись — звук цвета, — колорит, деяние — поступок.

А ранее наипервичной в Архитектуре пластика была, мотив и форма…

Не существует ныне только Формы более. Остались чувство, звук и информация …

Телесное? Часть ли любови? Быть может, и любовь — лишь только звук? А как же осязание, путешествие, риск, приключение?.. «Трясение Вещества? » — как говорил отец…

И, коли, чувство к материи не прикреплено, то и любовь с материей отныне не совместны!

Скажешь, — «Не отличить ту самую? »

Сие и очевидно! Всё равно!

Как раньше Василий не догадывался сам?

Сей час же им самим свершённый «Небоскрёб Миров», сподвигнул к пониманию важному, к сути, к рапознаванию.

Искусство — есть чувство только! Только чувства вибр.

Любовь — есть чувство! Всё — совокупно видно. Факт недоступности сам по себе обворожительно прекрасен!

Искусство — есть Любовь?

Любовь — Мираж?!

Василий гладил изгибы.

— Скажешь Отцу?

— Нет.

Я — изменник? Скажи?

— Ты — питекантроп!

— Теперь я осознал. Вся Форма умерла. Цепляющемуся за прошлое лишь миражи не важны. Но факт не может быть не признан исследователем течений современных. В потоке я и вне потока, так же.

Он вытянулся вдоль неё и обнял. По телу ток перемещался, покалывая плоть. Кольцо за кольцом сжималось, пульсируя, словно огонь бенгальский вдоль магниевой новогодней свечи…

Солана обернулась лицом к нему, и стали одним они.

41-4.

— Что говорит Аллария твоя?

— Ревнует. Но — показнО. Она всё более властью занята.

Её трансформации в Мир людей ежеминутно занимают.

Она — Птице—Принцесса — достойная преемница отца —  Аквидарона.

Алларию интересуют приобретения чего-то большего помимо власти.

…Люди, Аэриты, Луны — все Народы! Всё хочет — жадная —прибрать к рукам. И в этом я ей — подсобный инструмент.

Теперь желанного она достигнула моим искусством.

Но нечто и потеряла в одночасье.

Аэриты сольются с луанами, с людьми, бог знает с чем ещё. Ей невдомёк, что в обособленности — сила!

Аллария поймёт со временем, потом, и снова будет стремиться замкнуться в Небесном мире. Но — тщетно, поздно! Миры уже не те!

Лишь в оболочке изначальной зреет сила, как в яйце Кащея.

Разбрасывать себя в Мирах — растрата лишняя личного сосредоточения. Я осознал и понял это сам. Предназначения сосредоточенная сила движет нами. Внутри себя, в единой оболочке.

Но, будучи извлечена, она — вся раствориться, сгинет, распылиться. Быть может, — станет бОльшим неизведанно, но уже —иным, — не тем, к чему сейчас так стремится Птица — Дева .

Другая небесным людям уготована стезя.

Аэриты не смогут давлеть над человеками — слишком летучи.

Не хватит им весомости и массы.

Нами правит Форма.

— Но ты же говорил, что форма растворилась?!

— Да! Да! Да!

Теперь она — повсюду!

Меж силуэтами форм просвет пространства — та же форма.

Аэритам только ипостась эфирная доступна в полной мере.

Нам — людям — обе!

Мой небоскрёб аэритам и луанам — не более, чем развлечение. — Аттракцион! Пассаж!

На этом и стоим.

Мне с сиим зданием многое раскрылось для осознания сути творческого....

По-новому теперь смотрю в Архитектуры Мир.

Всё более чем твердь, просветы между форм меня интересуют.

В них — музыка взаимодействия фигур. Особый ход! Посыл! Игра!

В них — души живые зданий беседу меж собой ведут!

А, Форма? Говорю вам, Форма — умерла!

***