Наваждение

О том, что случилось со мной этим летом, я никому не рассказывал. Да мало кто и поверит в то, что испытал я — порядочный человек, верный муж и законопослушный гражданин своей страны. Но не зря говорят: «Седина в бороду, бес в ребро». Может, поэтому для подстраховки, в день своего пятидесятилетия я гладко выбрил щеки и череп, чтобы никакие бесы не обнаружили моей, чуть заметной, седины.

И сегодня, монтируя документальный фильм о красоте здешней природы, я просто кайфовал от того, что создавал. И мысли о гонораре меня волновали не меньше.

По своей профессии я фотограф, по специализации -  кинооператор, выезжаю на природу всегда один со своей кинокамерой. Там я растворяюсь в гармонии с окружающим меня миром: в природе, животном мире, смехе детей, улыбках женщин.

По натуре я — эстет. Может, вы посчитаете меня за бабника, но сейчас вам всё популярно объясню. Я большой ценитель красоты, в том числе и женской.   Во время кофейной паузы иногда просматриваю фотографии интересных женщин с сайта знакомств, куда зарегистрировал меня коллега. Просто так, без задней мысли и переднего привода. Просто отдыхаю на работе за чашечкой черного кофе, наслаждаясь неповторимостью женских лиц, изгибов тел на фотографиях, игрой света и теней. Я легко могу отличить качественный снимок от фотошопа, натуральную красоту  - от искусственной. Вот, видите, как всё просто было до того момента, пока моё рассеянное внимание не привлекла одна фотография.

Это было любительское фото женщины средних лет, может, моей одногодки. Она сидела на уютной кухне за небольшим кухонным столом. В узкой длинной вазе одинокая роза на длинном стебле. В руке у неё была керамическая чашечка из кофейного сервиза с замысловатым орнаментом. Из такой же я на работе люблю пить кофе, только узор отличался. Композиция выглядела законченной, ничего лишнего в кадре.

Зачем-то я скопировал фотографию, потом увеличил на мониторе, чтобы рассмотреть орнамент на чашке. И удивился тому, что увидел: женская грудь под хлопчатобумажной белой футболкой была явно моложе модели лет на 30! Ну, как такое может быть?!

Моя супруга моложе этой женщины, но всё у неё выглядело уже не так, как у этой женщины: соблазнительно и, по девичьи, невинно. Словно два маленьких зверька упирались носами-пуговками в ткань белой футболки. Они просились на свободу!

Моё воображение разыгралось не на шутку. Я подбирал к видеофильму о природе  соответствующую музыкальную композицию. Но в пене каждой, набегаюшей на берег, волны мелькали маленькие белые груди. Я представлял, как от холодной воды Балтийского моря твердеют набухающие соски.

Чёрт! Нет! В таких условиях стало невозможно работать, я не мог нормально сосредоточиться на процессе. Но наваждение меня преследовало: я опять замечал среди песчаных дюн и на галечном пляже эту белую футболку с вызывающе торчащими круглыми сосками.

Видимо, меня тогда попутал сам бес. И в 50 лет меня стукнуло сразу по верхней и нижней частям тела. И по выбритой голове попало так, что оглушило. Я пытался бороться с этим наваждением, но без результата. И тогда я написал сообщение незнакомке, пробежав глазами  по её  анкете.

Далеко не девочка, 49 лет, вместо нормального имени легкомысленный ник, профессия указана тоже странная — мужской воспитатель. Где? В мужском общежитии? В тюрьме?

Улыбка, затаившаяся в уголках губ. В глазах лукавые бесенята. Распущенные по плечам русые волосы. И простая белая футболка, обтягивающая упругие груди без бюстгальтера. Они были идеальны и прекрасны. Шельма, знает, чем заманить мужчин на свою страничку. Странно, что других фото не было.

В сообщении я честно указал своё имя, род деятельности, семейное положение и цель знакомства: никаких поползновений и приставаний. Деловой договор. И выразил надежду выпить на её уютной кухне маленькую чашечку горячего кофе. Подумав, нахально добавил:

« А если дама не будет против, то хоть одним глазком увидеть ваши обнажённые груди, которые стали  мне сниться с некоторых пор. Как творческая личность, я просто ценитель красоты в любом её проявлении».

В тайне я мечтал сделать фотоснимок её прелестных грудей. Получился бы шедевр! И неплохо заработал бы, продав одному из знакомых журналов.

К моему удивлению, дама не послала меня ни в короткое путешествие, ни в длинное.

Я ещё раз её заверил в своих невинных намерениях, во что на тот момент сам искренне верил. Уточнил, что по натуре я — флегматик, созерцатель, а не сексуальный маньяк. И получил короткое сообщение, которое неожиданно меня взволновало: «Договорились. Завтра вечером у меня».

На следующий день, после удачных кадров в сосновом бору и песчаном карьере, у меня разыгрался аппетит. Но я так спешил к условленному часу, что пролетел на машине мимо всех магазинов. Про цветы я тоже забыл.

Вскоре давил кнопку дверного звонка.

Дверь открыла босоногая женщина среднего роста и возраста в той же белой футболке, как на фотографии. От волнения я не понял, было ли на женщине нижнее бельё. И что у неё было надето ниже талии не зацепило мой немного  алчный взгляд. Он сразу заметался между белозубой улыбкой на загорелом лице и тем, ради чего я напросился в гости.

Профессиональный азарт и плохо скрываемое волнение внутри меня начинали возрастать. Я положил фотокамеру на край стола, сел на стул и что-то стал молоть языком, пытаясь держать ситуацию под контролем. С такой странной женщиной я встречался впервые.

Русоголовая молча слушала мой трёп, но её улыбка меня начала смущать. Я вдруг стал сомневаться в своём моральном облике. Конечно, я не был монахом или святым, но все мои немногочисленные грешки остались перед порогом пятидесятилетия.

Потом опять случилось наваждение, словно распечатанное мною фото начало оживать.

Женщина молча встала, спрятав улыбку в уголках не подкрашенных губ. Поставила на стол маленькие чашечки с замысловатым орнаментом, налила в них горячий чёрный кофе. Она не предложила ни сахара, ни молока, словно знала мой вкус всегда. От малоразговорчивой женщины исходило колдовское спокойствие.

Запах кофе или присутствие этой странной хозяйки дурманил мою голову. Как во сне, я взял в руку маленькую чашечку, с желанием рассмотреть незнакомый орнамент.

И в этот момент, когда я хотел поднести к своим губам обжигающий напиток, в надежде, что он меня взбодрит и выведет из оцепенения, женщина резким движением задрала белую футболку на своей груди. Она была в бюстгальтере телесного цвета, но меня, словно ослепили два белых мячика, которые появились лишь на мгновение.

Этого мгновения хватило, чтобы моя рука от неожиданности сильно дёрнулась. Горячий кофе выплеснулся мне прямо между ног на то место, где был на светлых брюках замок «молния».

Я подлетел на стуле, едва не взвыв, и оказался возле раковины. Дрожащими руками я путался в кранах с горячей и холодной водой.

Женщина оказалась тут же рядом с полотенцем в руках, стала быстро и старательно  оттирать следы от кофе и воды на моих брюках.   От её энергичных движений во мне вдруг всё ожило, как в 17 лет. Мне показалось, что я обжёг не только свою плоть, но и побритый череп.

Схватив женщину в охапку, я хрипло выдавил из себя каким-то звериным рыком:

- Где спальня???

Дверей в прихожей было много, и все они были заперты. На уровне моих бешено вращающихся зрачков находились женские груди под белой футболкой. Сейчас я хотел их! Хотел её! И просто захотел, неожиданно для себя, всего и сразу! Честно, ещё каких- то минут сорок назад у меня даже мыслей подобных не было! А сейчас я горел от желания или от этого проклятого горячего кофе!

В эту минуту женщина спокойно накрыла своей прохладной ладонью мои глаза и холодным голосом произнесла в темноту моего помутившегося сознания:

- Уговор дороже денег. Если я закричу, соседка мгновенно вызовет наряд полиции.

При упоминании о полиции мои руки автоматически разжались, словно женщина вылила на моё разгорячённое воображение ведро ледяной воды. Мне не нужны были конфликты с властями.

- Извините, - пробормотал неуклюже я, медленно приходя в себя. А в мозгу бился раненой птицей голос из юности:

- Уговор дороже денег! Уговор дороже денег!

И чётко возник столик на двоих в местном кафе, силуэт юной девушки за столиком с чашечкой кофе в тонкой руке. Вот она под проливным дождём в белой футболке, насквозь мокрой  и высокий юноша в вымокших светлых брюках, который держит девушку за руку, искоса любуясь её контурами тела, под прилипшей одеждой.   Без зонта, посреди безлюдного парка. И  его сумасшедшее желание. И девичий отрезвляющий голос:

- Уговор дороже денег!

Это были мы: она и я.

- Извините, - повторил я, как можно мягче.

- Вы меня тоже, - миролюбиво ответила женщина, блеснув полоской зубов.

Мы вежливо прощались посреди прихожей: я - в частично мокрых брюках и босоногая женщина. На мою просьбу поцеловать её на прощание, она напомнила мне о моём семейном положении. В своём безумии я чуть сам не забыл про это! В знак благодарности я поцеловал её руку.

Она меня не вспомнила. Или сделал вид, что не помнит. Я так и не узнаю.

Наваждение моё прошло только тогда, когда я взял в руки кружку с горячим кофе, заботливо приготовленным моей женой.

Но когда я монтировал очередной фильм, то коллега принёс мне маленькую чашечку кофе.

Я выдвинул ящик рабочего стола. С увеличенной фотографии мне улыбалась женщина в белой футболке. И я бессознательно провёл рукой по своим светлым брюкам, словно мне было опять 17.