Семейный ВВодитель 2 В луже оргазма Гл. 2. Глава Семейный натуризм фото видео

18+ 18+ 18+

СОДЕРЖИТ НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ И ПОСТЕЛЬНЫЕ СЦЕНЫ С ПОДРОБНЫМ ОПИСАНИЕМ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ СОВОКУПЛЕНИЙ ОРГАНИЗЬМОВ. Пардонте.

ВСЕ СОБЫТИЯ И ПЕРСОНАЖИ ВЫМЫШЛЕННЫ. ВСЕ СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ.

Семейный ВВодитель 2.

В луже оргазма

Глава 2

Времени было чуть больше одиннадцати. Я врубил телек, висящий под потолком в углу, сделав звук на минимум. Побежали субботние кадры субботней развлекаловки. Попутно включил смартфон и положил его на подоконник. Скоро наверно должна позвонить Ирунчик.

Жрать не хотелось. Ну если только слегка похмелиться и слегка закусить. Я вытащил из холодильника полбутылки водки - остатки вчерашней вечеринки. Нарезал колбаски, пару кусков хлеба положил, две дольки лимона, грушу четвертовал. Выпил грамм пятьдесят, может чуть больше, и стал ждать эффекта. Когда эффект распространился по жилам и мир вокруг стал ярче и красочнее, я закурил. Сегодня я один, некурящих нет, поэтому буду курить здесь. Сашка на расслабоне.

Как ночью бормотала Ирунчик, она скорей всего вернётся завтра к вечеру. Так что оба выходных мне предстояло быть одному. Планов у меня никаких не было. Никуда идти и тем более ехать было не надо. Ничего делать не хотелось. Буду жрать, спать, и пялиться в телевизор. Ну, и по желанию, возможно периодически вливать в себя огненной воды. Там поглядим - как настроение. Иногда, знаете ли, полезно какое-то время побыть овощным овощем. Условно ничего не делать и условно ни о чём не думать.

Но в состоянии овощного овоща долго пребывать мне не дали. Скоро раздался звонок в дверь. “Кого там чёрт принёс?” - подумал я. И не пошёл открывать. Скорее всего какие-нибудь распространители чего-нибудь будут предлагать мне выгодную покупку ненужного мне товара. И домофоны везде и всюду понаставили - один хрен эти черти умудряются проникать в подъезд и докучать добропорядочным гражданам.

Но черти оказались настырными. Через минуту повторился короткий, будто стесняющийся своей настойчивости звонок. “Может быть Ирунчик вернулась” - обнадёжился я - “И хочет дурёха мне “неожиданный сюрприз” сделать. Сейчас я открою, а она : сюрпрайз! Подыграю, не буду смотреть в глазок. Открою сразу. Изображу неописуемый восторг от такого сюпрайза.”

И сдерживая восторженный порыв, я не торопясь добрёл до двери. Открыл. И увидел рыжую “копну волос”. Расхожая фраза. Не было там конечно никакой копны. Но рыжая причёска была. Ещё там же были лазурные глаза. Извиняющиеся лазурные глаза. Там же было красивое лицо с чувственными губами. Всё там же присутствовало фигурное тело в белом топике с пышной грудью и голеньким пупком на сверху явно сужающейся, а внизу явно расширяющейся талии. И здесь же торчали идеальные ноги из-под джинсовой юбки. И в довершении всей этой красоты белые носочки в белых же кроссовках.

Пока я молча созерцал всё это прекрасие, Светка тоже стояла и молчала. Оценив физику прибывшего тела, я уставился в лазурные озёра. Они излучали вселенскую скорбь, печаль, и можно было без слов понять, что обладательница всех этих прелестей хочет просить прощения за содеянное вчера. Я сурово ждал. И дождался. Она кашлянула, сглотнула, и тихим голоском промолвила : - Здравствуй, Саш.

Я молчал. Она должна была до последней своей нервной клетки в самом крайнем уголке своей пятки прочувствовать свою вину и мой гнев. Я молчал. Она снова кашлянула.

- Саш, прости меня пожалуйста…

- Без проблем, - соблаговолил я. - Прощаю.

Опять тишина. Так и стоим - я в открытых дверях, она в коридоре.

- Прощаю. - повторил я. - Это всё?

Она опять сглотнула. И я увидел, что у неё трясутся руки, как у последнего алкаша с жестокого похмелья. И мне стало её жалко. Честное слово. Вся злость моя улетучилась моментально. Можно ли долго злиться на такую красоту, да ещё с трясущимися руками?

- Я это… - сделал она отчаянную попытку - …я у вас вчера часы забыла…

- Да? - уже совсем умиротворённым тоном произнёс я. - Ну заходи, будем искать.

И она зашла. Забегая вперёд скажу, что потом мне почему-то частенько приходила на память именно вот эта сцена : я держу открытую дверь, другой рукой предлагаю войти, и заходит светящееся красноголовое великолепие во “врата”... В адские ли врата рая или в райские врата ада - она тогда вошла? Может быть просто в райские врата? Может быть. Точно не знаю. Врать не буду. Мне хочется в это верить.

Она было потянулась к кроссовкам.

- Да не разувайся, не надо.

Она на какое-то время застыла, не понимая - что это значит? То есть, ей дают понять, что ей особо здесь не рады, и она быстренько сейчас поищет свои часы, - найдёт или не найдёт, - и её отправят восвояси. Вот эти муки сомнения на лице и опять трясущиеся ручки добили меня окончательно.

- Ладно, разувайся, проходи. Да не волнуйся ты так, Светлячок. - я погладил её плечо. - Ничего страшного не произошло. Ну это я с пьяну так сурово отреагировал на командировку Иришки. Ей нравится её работа, она сама хотела - так что всё норм. Я не злюсь на тебя, честное слово.

Видимо давно никто из мужчин её не гладил по плечу, видимо не ожидала она от меня такой доброй реакции, видимо никто её не называл Светлячком - она смотрела на меня набухшими глазами, готовая разрыдаться.

- …Светлячок… - только и промолвила она.

От действия водки на старые дрожжи я стал ещё добрее.

- Эх ты… - я положил ей руку рядом с шеей. - Ладно, забыли. Пойдём, Светлячок, искать твои часы. А где ты могла их оставить, как думаешь?

Я хотел её для начала вывести из состояния волнения и неуверенности, а для этого надо было двигаться. Искать или не искать, но хотя бы сделать видимость поиска. Где-то в глубине меня уже почти прочно обосновались сомнения в утере часов. Наверно она придумала причину, чтобы приехать и извиниться. Только и всего. И мы стали изображать поиски. Зашли в кухню. Потом в ванну. Затем и балкон проверили на всякий случай. На прощание с часами она зашла в туалет. Вышла - снова без часов.

- Нет нигде. - “растерянно” произнесла Светка.

Я плюхнулся на кухонный уголок и халат мой слегка распахнулся, обнажив ноги. И я заметил взгляд Светки, мельком бросившийся в район моих ног, и тут же ушедший в сторону. А так как под халатом у меня ничего не было, то вполне возможно во взгляде её мелькнули и мои причиндалы. Я запахнул халат.

- Ну и хрен с ними, с часами, значит где-то в другом месте лежат и ждут тебя. Забыла просто.

Она стояла передо мной, с голыми ногами из юбки, в белых невинных носочках, с голым пупком. Ну просто тридцатилетний огненорыжий пупсик. Хоть куклу с неё лепи. Причём куклы с неё возможны двух вариантов. Первый - для детей. Второй - силиконовая или надувная кукла для взрослых мужских утех. И тот, и другой был бы в магазинах нарасхват. Так мне показалось. Ну, или так мне хотелось.

И глядя на её сексапильную невинность, меня вдруг шибануло от откровенности мысли : а ведь она не за часами приехала, и даже не извиняться она приехала…

“… *баться она хочет…” - подумал я.

Теперь уже я сглотнул слюну. И только от её вида, и от мелькнувших на задворках разума картинках возможно предстоящего разврата, у меня под халатом началось движение. Желая пока его утихомирить, я вскочил, взял ещё стопку, снова сел, налил водки в обе стопки.

- Присаживайся, давай выпей со мной, Светлячок. А то я тут в одну харю… Ты меня оставила на выходные одного - вот теперь давай, отдувайся. Отказ не принимается.

Она не стала “ломаться”. Видимо тоже надоело изображать невинность. Села на краешек.

- За встречу! - весело тостанул я.

- Ага… за встречу… - тихо поддержала Светка.

И мы выпили. И я чего-то с пьяну, со вчерашних дрожжей, да и вообще со всей дури своей дурной натуры, решил не развозить всё долго и муторно - решил я с бодуна бить в лоб, говорить честно и по делу. Если догадка моя верная, - то и вопросов нет. А если я выдал желаемую за действительное, - то я искренне попрошу прощенья и разойдемся, как в море корабли.

Она закинула ногу на ногу, обнажив и без того обнажённое и возбудительное, и закинула себе в рот частичку четвертованной груши. Я дал ей прожевать и проглотить.

И ударил.

- Свет, а ведь ты не за часами пришла…

Она застыла, как каменный статуй. Взгляд её сначала упёрся в стол, а потом, видимо с огромным усилием, она подняла глаза на меня. Я повторил.

- Ты не за часами пришла.

Она смотрела и молчала. Хлопала глазками. Но руки уже не тряслись. Даже какая-то дерзость, а может быть отчаяние появилось в её взгляде. Она кашлянула, и наконец, подняв подбородок, гордо, как декабрист перед казнью, произнесла заветное, роковое, судьбоносное :

- Нет… не за часами я пришла…

Она наверно рассчитывала, что я её тут же выгоню, или, как вариант, тут же изнасилую. Второй вариант лично ей конечно был бы предпочтительнее. Да вот х*й вам, девочки! У меня - свои варианты.

- Хорошо. - сказал я. - Честный ответ. Тогда давай мы с тобой всё “по чесноку” и обсудим. Согласна?

- Да, согласна. - тихо сказала ирландка.

- Ты пришла - потому что хочешь меня.

Я даже не спрашивал. Я произнёс это в утвердительной форме. Я-то уже не сомневался, я-то уже знал, я-то уже был абсолютно убеждён. Но я хотел это услышать от неё.

- Да. - и опустила глаза. Ох уж мне эти недотроги. И лицо стало пунцовым. От стыда наверно - не каждый день признаёшься мужику, что готова ему отдаться.

- Та-а-ак… - протянул я. Медленно взял сигарету. Не торопясь прикурил. Не спеша затянулся. Протяжно выпустил дым. И всё это время смотрел на рыжую. Она так и сидела пришибленная собственной смелостью, с красным лицом, не смея поднять глаза.

- А ты хоть понимаешь, что ты сейчас предаёшь свою подругу? - начал я давить на психику.

И тут её прорвало. Я сам охренел от такого поворота. Она вдруг резко упала вниз и на коленках подползла ко мне, и стала быстро-быстро говорить, почти тараторить.

- Сашка, миленький, я всё понимаю, всё, всё, всё, понимаю, я сука, я предательница, только не выгоняй меня пожалуйста, не выгоняй, я прошу тебя, я умоляю тебя, Сашка, дай мне побыть с тобой хоть какое-то время, Саша, я всё понимаю, ты Иркин мужик, да, да, да, но, я не знаю, я не знаю что со мной происходит, Саш, побудь со мной хоть не много, только пожалуйста не выгоняй меня, Саша, и не говори ничего Ирине, пожалуйста, я на всё согласна, на всё, слышишь, на всё согласна, сделаю всё что захочешь, только не гони меня Сашка, только не говори ничего Иришке, пожалуйста, - и последнюю фразу она прям истерично закричала  - Сашка, я устала быть одна!

И видно сама испугалась своего крика. И замолчала. И краска сошла с её лица, остался лишь лёгкий румянец возбуждения на щеках. Я положил сигарету, взял её за плечи и посадил на уголок. Снова взял сигарету и продолжил курить. Потом налил водки по стопкам.

- Давай выпьем, Светлячок, “а то дюже трезвые мы с тобой для такова разговору”.

- Давай. - и на её лице впервые мелькнуло что-то наподобие улыбки.

- За любовь. - сказал я.

- За любовь. - повторила она.

- И за секс. - сказал я. Она опять сглотнула. Но ничего не сказала. Промолчала, снова потупя взор. Но мы же помним и знаем : молчание - знак согласия.

Она уже поняла - что её ждёт. Где-то в глубине себя она уже торжествовала от предчувствия того, чего она так сильно и так давно хотела. И вот “это” долгожданное скоро наконец-то свершится! Сбудется! Случится! Вот осталось подождать совсем немного, и этот, сидящий напротив, наконец сделает то, о чём она так давно грезила сотнями одиноких вечеров, о чём молила сотнями постылых ночей, о чём задолбалась уже мастурбировать в ванной или в опостылевшей одиночеством койке. Возможно она даже почувствовала в этот момент, как между ног стало влажно.

Но тот, “сидящий напротив” совсем не торопил события. И у него были свои планы. Мы чокнулись и выпили. Мне стало совсем хорошо. Думаю и ей полегчало.

Немного помолчали, пережёвывая закуску. Наконец я продолжил.

- А теперь, Светлячок, слушай меня внимательно, слушай молча и не перебивай, пока я сам тебе не предложу ответить. Поняла?

- Да, Саш, поняла, я слушаю.

- Значится так. Как ты сейчас уже осознала и призналась, что твой сегодняшний поступок является предательством Ирунчика, потому как она считает тебя близкой подругой. А тут такое… Молчи, я сказал. Это есть предательство. И если я сейчас с тобой… Если мы сейчас с тобой организуем здесь секс, то предателем стану и я. То, есть получается так, что по твоей прихоти и по твоей инициативе я буду вынужден пойти на предательство Ирунчика. Изменить, проще говоря, измена и есть - предательство по сути. Выходит так, что здесь и сейчас у нас возможно, я повторяю - возможно - образуется такой заговорщицкий предательский тандем. А вот теперь ответь мне на вопрос : ты признаёшь, что это твоя инициатива, а не моя?

- Да, Саш, признаю.

- Хорошо. Тогда слушай дальше. Если ты признаёшь, что инициатива такого предательства исключительно твоя, то я - возможно - войду с тобой в предательский тандем. Но! Но только на определённых и очень жёстких условиях. Очень жёстких условиях. Их немного, всего два. Но если ты хоть одно из них не примешь - ничего не будет. Ни-че-го. Теперь ответь мне на вопрос : ты хочешь услышать эти условия?

- Да, хочу.

- Хорошо. Тогда слушай дальше. Первое безоговорочное условие. Ты никогда, нигде, никак и ничем не выдашь, не скажешь и даже не намекнёшь Ирунчику на то, что между нами - возможно - будет происходить. Если у Ирунчика возникнет хоть малейшее сомнение по поводу нашей связи - мы больше нигде и никогда не пересечёмся. И никакие уговоры, никакие извинения не проканают. Это я тебе гарантирую. Ирунчик, узнав о моей измене, простит меня, это я знаю, можешь мне поверить. И мы-то с ней останемся вместе всё равно, - но тебя больше в моей жизни не будет никогда. Ни-ког-да. Если вдруг в твоём женском мозгу возникнет историческое желание “отбить мужика” у своей подруги путём “открывания ей глаз” на измену её мужика, - то гарантирую тебе полный крах такой глупой бабской затеи. Мы останемся всё равно с Иришкой - а ты останешься опять одна. Разбивать нашу пару - безполезно, даже не пытайся. Молчи… Теперь ответь мне на вопрос : ты принимаешь безоговорочно первое условие или тебе дать время подумать?

- Нет, не надо мне времени думать. Я принимаю это условие. Я согласна.

- Хорошо. Тогда слушай второе безоговорочное условие. Любовные отношения между нами могут быть только на условиях полного и тотального моего доминирования. Скажу проще и понятнее : секс между нами возможен только при твоём полном и безпрекословном подчинении мне. Вот что я скажу - то ты и исполняешь. Как я захочу - так ты и делаешь. Всё, что я задумаю - ты выполняешь. Безропотное подчинение всем моим желаниям и прихотям. Иначе - ничего не будет вообще. Мы просто сейчас с тобой ещё выпьем по стопочке - и ты поедешь домой. Как это говорится - “останемся друзьями”. Ты вынуждаешь меня пойти на предательство Ирунчика - вот тебе мои условия за такое предательство. Это будет твоя плата за наше обоюдное предательство Иришки. Да, и вдобавок, - ежели ты, хоть раз, хоть одним словом мне возразишь, выскажешь недовольство или засомневаешься в возможности выполнения моей прихоти - тут же всё сгорает, контракт наш расторгается, договор о совместном предательстве и прелюбодеянии уничтожается без малейшей возможности восстановления. Вот прям сказала слово “нет” - всё, прощай. Или произнесла “а если я не смогу” - всё, гудбай. И уже никогда не будет у тебя такого шанса, как сегодня : приехала, извинилась - и была прощена. Ни-ког-да. Нет.

Я немного помолчал.

- Тебе дать время подумать?

- Да…

- Я вот сейчас налью нам водочки, мы выпьем, закусим. Вот это время у тебя на раздумье.

И я не торопясь налил водки. Потом неспеша встал, подошёл к мойке, помыл два яблока. Вытер руки. Разрезал яблоки на дольки и выложил их на тарелку. Поставил на стол. Сел. Поднял стопку в направлении Светки. Мы чокнулись и выпили. Стали жевать яблоки.

Сожрав наконец свою дольку, я прикурил сигарету. Светка всё это время пялилась в стол. Наконец она подняла на меня слегка заблестевшие от алкоголя глаза.

- Саш, угости меня сигареткой пожалуйста.

- Во как. Да ты ж вроде не куришь…

- Да я так, иногда, - улыбнулась она, - по настроению.

Я дал ей сигарету. Протянул зажигалку. Она прикурила, слегка держась за мою руку. Почему-то я уже был уверен, процентов на девяносто, что она согласится на все мои условия. Если бы для неё было что-то не приемлемо, то она отказалась бы сразу, однозначно. Если она так долго “думает”, значит уже почти согласна. Может быть она и сразу была согласна, но ей надо было сыграть “серьёзные раздумья” перед таким “грехопадением” в бездну секса, да ещё с такими жёсткими условиями.

Посидели, молча покурили. Она периодически бросала на меня взгляд и с её пухлых губ уже не сходила лёгкая ухмылка, - то ли алкоголь действовал, то ли у неё это нервное, то ли она уже представляла то, что сейчас будет происходить, то ли мои условия её так веселили. А может быть и всё вместе взятое. Пойди пойми эти женские мозги.

Я так понял, что мы оба захмелели аккурат до того состояния, когда у меня расцветает сексуальный креатив, а потенция в самом пике, а у неё алкоголь уничтожает некоторые “морально-нравственные” преграды, которые по трезвому могут и не дать упасть в ту самую “бездну греха”.

- Ну что, ты готова дать ответ? - наконец спросил я.

- Да. Только сначала всего один вопрос - можно?

- Давай.

- Больно будет?

- Когда как. Боль будет, но не всегда, и она будет вполне терпимой, к тому же будет больно и приятно одновременно. Ну я же не садист, Светлячок, я не получаю удовольствия от мучений другого человека, тем более девушки. Я получаю удовольствие как раз наоборот от того, что даю удовольствие, делаю приятное, я получаю наслаждение от наслаждения партнёрши.

Она сомкнула ладони, потрясла ими, как бы решаясь, и наконец произнесла, с улыбкой :     - Я согласна.

- Прекрасно. Тогда сразу же и начнём. Не будем тянуть резину. И так уж тянем целый час. Но помни :   ты сама, добровольно согласилась, я на тебя не давил. И не забывай : одно слово “нет” - и всё, прощаемся навсегда.

- Да, я помню.

- Хорошо.

Я уселся поудобней.

- Встань.

Она встала.

- Раздевайся. Только носочки свои белые оставь, не снимай.

Она на секунду опешила, и видимо что-то хотела спросить, но испугалась, что вопрос будет воспринят за отказ, и стала раздеваться. Через несколько секунд она стояла передо мной голая. Голенькая. В беленьких носочках. “Что этим мужикам нужно?” - вспомнил я возмущения Иришки. Передо мной стояла идеальная женщина для любви и для секса. “А мне вот как раз такое и нужно” - подумал я. У неё была прекрасная фигура. Соблазнительная. Округлые, пухлые груди, на которых глазели аккуратные соски. Мне никогда не нравились соски с огромным обрамлением, такие знаете есть у некоторых женщин большие темные “пятачки”, из которых уже торчат соски. У Светки “пятачки” были аккуратные, не большие, не тёмные, а возбужденные соски призывно торчали в моём направлении, как две маленькие башенки. Ярко выраженная талия, которая отчётливо выражала спортивные, но в то же время очень женственные округлые бёдра, которые крышевали довольно длинные ноги. Ножки обрамляли тот самый заветный, аккуратно выбритый треугольник, слева от которого виднелась небольшая родинка - “мушка”. Одно только созерцание такого тела, да ещё под крышей ярко рыжих волос, привело мой член в напряжённое состояние и он вылез из под халата, выглянул и уставился на голую Светку, стоящую солдатиком, руки по швам. Она конечно же увидела его и улыбнулась.

- Теперь нас трое. - тихо сказала она.

Раз она с юмором и спокойно реагировала на своё голое стояние передо мной и на мой вздыбленный конец, значит была готова ко всему, что сейчас произойдёт. Это обстоятельство лично меня не могло не радовать. Вообще-то я уже был в том состоянии, когда хочется набросится на женское “мясо” и “разорвать” его. Я чувствовал, как бешенно пульсирует кровь в члене, стояк был таким незыблемым, что сейчас я наверно мог разбить им гранитную плиту. Но я не спешил. Куда торопиться? До приезда Ирунчика почти два дня. Овощем побыть мне не дали. Тогда буду “похотливым озабоченным животным”. Животным с чисто человеческими извращениями.

- Подойди ближе.

Она подошла ближе, почему-то мелкими шажочками, как гейши ходят в кимоно, наверно от волнения. Я сидел раскинув ноги, из-под халата торчал мой статус, а её манящее тело стояло в двадцати сантиметрах от меня. Пупок её находился на уровне моих глаз. От пупка взгляд мой опустился ниже. На нежной коже, покрытой мурашками, ещё была известная, медленно исчезающая полоска от резинки трусиков. От волнения или от возбуждения, она стояла как деревянный солдат Урфина Джуса, ноги были сильно прижаты друг к другу.

- Ну-ка, раздвинь ножки. - приказал я.

Она как-то коряво отставила одну ногу от другой.

- Да расслабься ты. - я оторвал взгляд от её межножья и посмотрел ей в глаза. Она смотрела на меня сверху вниз, положив подбородок себе на грудь, в лазурных глазах был неподдельный интерес - а что же будет дальше, что же сейчас произойдёт? Так, положив подбородок на грудь, детишки наблюдают за жизнью насекомых или растений, познавая окружающий мир.

Я снова опустил взгляд к долгожданной расщелине. Я, тут внизу, тоже познавал сейчас новый для меня мир. Каждая новая женщина - это новый мир. И каждая новая пи**а - это тоже новый мир, до поры непознанный, неисследованный, манящий своей загадочностью.

Визуально мне нравилась пи**а Светки. Не знаю - как там будет дальше и глубже, - но внешняя оболочка её дырочки мне определённо нравилась. У неё не было вывороченных наизнанку половых губ. Ничего не висело, ничего не болталось. Прям вот такая кожаная ракушка, аккуратно закрывшая свои створки до рассвета.

Рассвет пришёл. Рассвет, сидя сейчас на кухонном уголке, стал распространять свои лучи по Светкиному телу. Правой рукой я стал мять левую сиську рыжей, а пальцем левой руки я проник наконец в мягкую ракушку - она просто изливалась соком. Избыточно сочная устрица попалась. Давно созревшая к употреблению.

Я не стал рассусоливать и сразу ввёл туда два пальца и стал совершать поступательные движения - по такой-то смазке они вошли желанными добрыми гостями.

- А-ах… - всхлипнула Светка, моментально оторвав голову от подбородка и закатив глаза. Закончились детские позы и познания неведанного. Началась взрослая возня. Рука её стала энергично мять свою вторую сиську, а на лице отобразилось долгожданное блаженство и улыбка. Дождалась…

Кто знает - как долго ждать пришлось этой божественно красивой девушке обычных мужских пальцев в своей пи**е? Не х*я, не языка, - а хотя бы пальцев! Но - мужских пальцев! Хотя бы одного - пальца. Но - мужского пальца! Пальца живого мужика. Не электрического вибратора, не химического фаллоимитатора, не своих наманикюренных и опостылевших пальцев, - а обычного мужского тёплого живого пальца в исстрадавшейся пи**е, в иссохшей лагуне, в измученном лоне. И вот оно - свершилось! Радость и блаженство выражало её красивое лицо. Блаженство. И Радость. И это только от пальцев…

Держа строго вертикально пальцы, я начал вколачивать их вверх, пытаясь достучаться до соскучившегося по любви сердца. Правую руку я снял с сиськи и перенёс её на задницу. Рука стала бродить по упругим ягодицам, ласково и нежно. Абсолютно жёсткое вхождение внутрь красноголовой и тут же нежное обрамление её попки, видимо на контрасте ощущений сделали своё дело - она стала стонать, с каждой секундой всё громче. У Светки и в обычной жизни голос не особо низкий, довольно мягкий женский голос. А в сексуальных утехах голос её повышался до голоска молоденькой девушки, может быть даже девочки, лет четырнадцати-пятнадцати. И вот этим голоском она начала призывать свой организм к оргазму, откликаясь на каждый мой удар снизу.

- А-ах! Ох! Ох! Ох! Ай! Ой! Да! Да! Так! Так! Да, Саша! Да, милый! Да, так! Ещё! Ой! Ещё! Ещё мой хороший! Да! Да!! Ааааааоооууу!!!

Она схватила своими руками мою, долбящую её чавкающую устрицу, глаза сжались как от ядерного взрыва, она быстро ещё шире раздвинула ноги и как бы ещё глубже насела на пальцы. Её затрясло, так, как будто внутри её сейчас были не два пальца, а полноценный шахтёрский отбойный молоток. Голова была задрана к потолку, но вдруг резко опустилась.

- Кхххаааааа!!! - она быстро вытащила мою руку из себя, и в это время из её дырочки брызнул фонтан. Даже не фонтан, а череда маленьких фонтанчиков. Я видел много женских оргазмов, но фонтанирующий наблюдал впервые. Светка стояла на полусогнутых ногах, безстыже и широко расставленных в стороны, голова опущена вниз так, что её красные космы свисали, закрывая лицо, она сгорбилась и билась в конвульсиях, одной рукой упёршись в коленку ноги, другой схватившись за свою грудь каменной хваткой, будто хотела выжать из неё все соки до последней капли. Тем временем её сок лился из другого места.

Я сидел, откинувшись на спинку, ошарашенный и возбуждённый, и наблюдал неприличную картину, как у меня в кухне образовывалась лужа женского оргазма. Это вам не лужа пива. И не лужа водки. И даже не винная лужа. Вы когда-нибудь видели - лужу оргазма? Я вот увидел. Потрясающее зрелище. Не забуду никогда.

Тем временем Светка затихла и успокоилась. Вернувшись в реальность и осознав своё некрасивое положение, она выпрямилась, откинула волосы, и томным, довольным и в то же время смущённым взглядом посмотрела на меня.

- Уф… так стыдно…

- За что, Светлячок?

- За то, как я себя вела… за всё это… - она указала на лужицу на полу, - наверно неприглядная картина здесь происходила?

- Запомни Светка раз и навсегда : в любви и сексе не может быть неприглядных картин. В любви и сексе все картины прекрасны. При обоюдном желании в сексе всё возможно, ну, или почти всё. Секс - это единственная сфера жизни человека, где возможно практически всё. И всякая картина, которая рисуется между двумя возбуждёнными телами, может быть и не только двумя, всякая картина красива, прекрасна и безподобна. И я хочу, чтобы ты зарубила себе на своём прекрасном лбу, чтобы запомнила на всю оставшуюся жизнь, что пока ты будешь заниматься любовью со мной, пока ты будешь совокупляться со мной, пока ты будешь производить со мной секс, пока мы с тобой будем трахаться, пока мы с тобой будем е*аться как кролики - самая уродливая внешне картина происходящего есть самая изысканная картина, которую только может создать природа. Потому что только природа и есть самый талантливый и самый гениальный художник. А если мы - создания природы, мы дети природы, - значит мы её продолжение, значит мы имеем гены её талантов, следовательно абсолютно любая, созданная нами картина, так же красива и безподобна, как и все картины природы. И занимаясь сексом, старайся выключать свой человеческий мозг, своё человеческое сознание, оставляй их там, - я махнул рукой в сторону, - за пределами квартиры, за пределами спальни, там, в этих офисах, в этих магазинах, в машинах, автобусах, конторах, в том быту, который нас окружает повседневно. Потому что быт - это одна сторона жизни, а секс - совсем другая сторона. Пересекая пределы условной спальни - переставай быть человеком. Пересекая пределы условной спальни - становись животным. Чувствуй себя животным. Подчиняйся только инстинктам. Отдавайся эмоциям целиком, полностью, без остатка. Делай то, - что нравится. Делай то, - что хочется. Делай то, - что приносит тебе удовольствие. И плевать - как это выглядит внешне, понимаешь?! Хоть кверху задом под потолком виси : если это тебе приносит удовольствие - виси. И насрать - как это для кого смотрится, нравится это кому-то или нет, красивая ли это картинка для кого-то или нет. В общем-то можно и короче всё сказать : делай то, что приносит тебе оргазм, делай всё и так, для пришествия оргазма. А все “морально-нравственные устои” - они там, за дверью, вот там пускай и остаются. А здесь - одно сплошное удовольствие! И мы с тобой будем делать всё, что хотим, и так, как хотим, - чтобы получать это удовольствие по полной программе.

Честно говоря я сам охренел от своего спича. Чего это меня так пробило? Светка тоже стояла ошарашенная такой пропагандой свободы и секса.

- Поняла? - спросил я её.

- Поняла Саш, - широко улыбнулась она, - я в шоке. Я такого никогда ни от кого не слышала. Ты - гений. Я постараюсь соответствовать.

Она по прежнему стояла в луже своего оргазма, переминаясь с ноги на ногу.

- Са-аш… можно я возьму тряпку - вытру тут…

Она наверно подумала, что “первый акт марлезонского балета” окончен из-за её оргазма, что мы теперь будем долго сидеть и разговаривать, обсуждать планы на будущее, ну и прочую умилительную дребедень. Но мой “балет” только начинался.

- Нет, - сказал я, - вытирать будешь потом. А сейчас ты опустишься на колени в свою лужу и сделаешь всё, что ты можешь сделать для моего оргазма. Ты-то кончила, - а я ещё нет. Несправедливо. Неприглядную картину твоего оргазма мы уже видели. Теперь я хочу насладиться неприглядной картиной оргазма моего. Картина эта будет иметь название “Мой х*й в твоём ротике”. Приступай, художница. Рисуй своим язычком канделябры художественного искусства.

И я развязал пояс халата, раскинул полы, и раздвинул ноги. Пока я нёс умную ахинею про природу, член мой слегка подувял, - скучно ему слушать всякую человескую чушь. Он не любитель проповедей и длинных текстов. Он - любитель дела. Он предпочитает действовать, а не болтать. Поэтому, немного заскучавший, сейчас, когда я явил его свету и он, выскочив на свет, увидел перед собой голую Свету, - он воспрял духом и быстро стал наливаться бодростью и силой.

Судя по тому, как быстро Светка опустилась на колени в свою лужу, помимо мужских пальцев она также соскучилась и по члену во рту. Надо было видеть, как о*уевшая от одиночества женщина берёт в руки мужской член, как приближает к нему свой взгляд,   с каким восхищением разглядывает его, с каким благоговением приближается к нему губами, с каким наслаждением направляет его в ротик… И рьяно, с остервенением начинает его сосать. Видимо вняв моим наставлениям отключать мозг и включать чувства и эмоции, Светка отдалась лишь одному, основному на данный момент её инстинкту - голоду по мужику, голоду по члену. И стала сосать жадно, быстро двигая головой и кулачком, будто хотела успеть насосаться перед тем, как кто-то отнимет у неё такую долгожданную конфету.

Никто отнимать мой член у Светки не собирался. Тем более я. Я не стал пока ни тормозить её, ни наставлять о методах и способах хорошего минета - дал ей полную свободу действий, пусть оторвётся наконец-то, хоть немного. Она отрывалась по полной. Глубоко засасывая член, она стала стонать, - эрогенные оральные зоны были видимо у неё чувствительными и приносили ей удовольствие не меньше вагинальных эрогенных зон. Я увидел, как она опустила руку вниз, туда, к себе между ног, и рука эта стала активно двигаться. А Светка стала стонать ещё громче, и ещё активнее и резче её голова насаживалась на мой несгибаемый стержень жизни.

Для лично моих параметров - я кончил очень быстро. Слишком возбудительно красива и стройна была моя нынешняя партнёрша. И слишком долго я был в возбуждённом состоянии без удовлетворения. Я мог бы конечно продлить процесс, путём прерывания сосания, но это было ни к чему. Во-первых надо было дать быстрее Светке полностью насладиться всем процессом от начала до конца, чтобы она почувствовала вкус жизни у себя во рту, чтобы она прочувствовала своё возвращение к радости полноценной жизни. Во-вторых скорость моей первой эякуляции лишь только удлиняла время второй, третьей и последующих эякуляций. Вот на пути к моему второму оргазму мы и насладимся длительностью процесса. И на пути к третьему. Ну и так далее.

Чувствуя приближение спермы извержения я схватил рыжую голову и стал усиленно насаживать её на свою конфету, одновременно подавая свой таз навстречу рыжей голове. Вся сила вселенной стала сгущаться внизу моего живота.

- Да, моя хорошая! Да, девочка моя! Соси... Соси мой х*й...

Девочка внизу откликнулась ещё большими стонами, рука между её ног задвигалась ещё быстрее, во рту усилились чавкающие звуки, меня затрясло не меньше, чем трясло недавно Светку.

- Ушшш! Ашшш! - зашипел я и отпустил голову Светки, предоставляя ей самой решить : принимать сперму в ротик, на лицо или на грудь. Светка решила : что в рот попало, то во рту и останется. И не выпустила моего красавца ни из рук, ни изо рта. Пока я как током шарахнутый извивался на диванчике, а сперма брызгала из меня дрансбойтом, Светка принимала живительную влагу в глубине рта, довольно постанывая. Хоть я и выскочил в Нирвану, но даже из неё я чувствовал, что х*й мой находится в тепле обрамляемого ротика и всё его содержимое до последней капли остаётся внутри этого обрамления.

Через несколько секунд я стал возвращаться из Нирваны, а Светка как раз созрела чтобы в неё отправиться. Она вытащила член изо рта аккурат в тот момент, когда я открыл глаза. По отсутствию стекающей спермы, я понял, что она всё проглотила - не захотела выпускать волшебный эликсир. Глаза её были закрыты, одной рукой она по-прежнему держалась за член, как за микрофон, другая рука продолжала месить свою устрицу.

Она снова заверещала своим девичьим голоском.

- Ой! Ой! Сашаааа! Уоу! - пела она свою лирическую песню в микрофон. И опять затряслась, как жена отбойного молотка. Стала отрывисто дёргаться.

- Кхх… Кххааааа…. - опять вся сгорбилась, голова поникла, но микрофон не выпускала, и я услышал, как на пол брызнули фонтанчики. Свершилось.

Когда она наконец пришла в себя, откинула свои красные волосы и посмотрела на меня снизу вверх, - я увидел блаженные глаза, глаза женщины, испытавшей блаженство. Кулачок её снова автоматически медленно задвигался по моему стержню.

- Сашка… - наконец-то, почему-то шёпотом, произнесла она, - я балдею…

- Я тоже, Свет… Но мне кажется мы не доживём до следующего полового акта.

- Почему? - ухмыльнулась она.

- Потому что нас ждёт всемирный оргазмический потоп!

- Ха-ха-ха! - заржала она.

- Ха-ха-ха! - заржал и я.

И ржали мы долго и безостановочно. Выплеск положительных эмоций, что вы хотите.