Охотник на цыпочек Распорка

Бутерброд обратно в пакетик сунул, пакетик в холодильник. Благословясь сам раздеваться стал. Брюки снял, трусы с майкой. А из брюк ремень вытянул. Он у меня здоровенный, фирменный, с бляшками - Super Original JORDACHE. На оптовке нашей покупал. Вдвое сложил, в руке взвесил. Тяжелый, хорошо… Светку левой рукой за пятки поднятые схватил, чтоб никуда не делась, и с размаху по голым ляжкам хрясть! Выше - хрясть! Ниже - хрясть! Луплю, всё новые полосы на ляжках появляются. Да белые следы от бляшек. И красавец мой, опавший было, как я раздевался, опять в боевую готовность пришел. Она визжит, извиваться в такт ударам пытается. А я чувствую, как пульс в красавце бьется. Визг - в нем три толчка, визг - три толчка… Здорово чисто конкретно!

Ударе где-то на десятом полоски пересекаться стали, а там капельки крови выступать. Еще десятка полтора - две-три капельки красные вниз потекли, с другими соединяясь. Хватит, думаю. А то запачкаешь ты мне всё совсем... Остановился и руку ей между ног засовываю. А ноги уж парализованные почти, задубленные. Так что никакого сопротивления. Бессильно по бокам вместе с руками упали. Всё хозяйство Светкино распахнулось. Вид совершенно непристойный. Вроде, как у Иеремии: "За множество беззаконий твоих открыт подол у тебя, обнажены пяты твои. За то будет поднят подол твой на лице твое, чтобы открылся срам твой". Так открылся срам оный. Пальцами по нему провел - влажно… Потекла цыпа! Они от порки почти всегда так… И попке больно, и блуду прикольно.

Глаза-то у нее закрыты, рыданьями давится, а рот приоткрыт, из него слюна по щеке течет. Вроде, как меня туда приглашает. Ладно. На бок ее перевернул, под голову подушку, волосы в натуре к полу свесились.

- Что вы хотите делать? - спрашивает.

Да стонет еще. В мозгу слышу - боится меня, ученая стала. И добавляет:

- Пожалуйста, не бейте меня больше. Я все сделаю, что хотите. Обещаю. Честное слово.

Я от такой глупости цыпиной заржал в натуре:

- Конечно, всё будешь делать, что хочу. Куда ж денешься? С выбором-то у тебя чисто конкретно небогато. Так что вспомни, как ты дядю Леню трахала.

А сам нос ей зажал. Дышать-то воистину хочется, рот открыла. А я туда сразу своего красавца. На всю его длину ненаглядную. И за голову ее обеими руками схватил, чтоб в натуре никуда не делась. До самого конца забрался, чую, что в пищевод уперся. Туда-сюда красавцем делаю, а яйцами, от спермы распухшими, то по носу бью, то по щеке. Корчится, дышать-то нечем. И вроде как тошнить ее начинает, спазмы в горле такие. А мне-то от этого самый кайф - получается, что отсасывает, в натуре, как самая шлюха опытнейшая.

Хоть как-то от меня отпихнуться пытается. Но руки-то с ногами вместе связаны, хоть и попарно - правая с правой, левая с левой. Так что и остается только колени сдвигать-раздвигать. Ну, а мне это тоже совсем неплохо - смотреть, как ее голый блуд бритый то закрыт, то нараспашку, то опять закрыт. Лицо-то ее я не вижу, сам себе заслонил. Но думаю, оно уж фиолетовым стало, а то и почти синим.

Потом чувствую, перестает дрыгаться. Вроде как отключка начинается. Нет, думаю. До смерти я тебя затрахивать не буду, не дождешься. Ты мне еще по делу пригодишься. Так что с неохотой красавца из нее вынимаю. А за ним толстый шнурок густой слюны из нее тянется. Кашляет. Я ее чуть не задушил, так отдышаться пытается. От этого груди так с каждым вздохом судорожным поднимаются красиво, воистину Господь не дал словами описать. Поднимаются и в стороны разъезжаются. Потом опять вместе собираются, одна к другой.

Только одно плохо - не кончил. Не успел, как она задыхаться стала. Да не просто не успел, а даже подступать не начало. Но по себе знаю, что еще с часок твердокаменным он останется. Понеже чисто конкретно не кончу, конечно. А понятно, что еще дня полтора буду ее единолично использовать. В каждую дырку, в натуре. И что под конец она сама будет меня просить трахать ее и трахать. Да как можно сильней, дольше и глубже. И просить навсегда Властителем дум ея остаться.

Ладно, это когда еще будет. А пока мне чисто конкретно продолжение требовалось. В ближайшую дырку. Хоть куда. А то набухший красавец от меня отвалится, и сам поползет эту дырку искать. Шучу, конечно.

Светка тут стонать в натуре начала. С хрипами мокрыми, перханьем. Это-то понятно, после тренировки такой. Я ей не дядя Леня задрипанный. Перекатываю ее на кровати, чтоб на голове, да на руках стояла. Спиной кверху, а задницей с ляжками ко мне. Так она сопротивляется, в аккурат как раз на ляжки и пристроиться собирается. А самой же больно - там исхлестано всё. Как по простыни трется - визг поднимается. Ладно, думаю, успею еще тебя по понятиям выставить. А пока пора оборудование достать.

А оборудование у меня специально для цыпочек имелось, сам чисто конкретно сделал. Длинная палка гладкая, больше метра, чуть не полтора. А на концах ремни кожаные, мягкие, с поролончиком даже внутри. Чтоб не больно. В сортире оборудование это висело, за дверцей. Принес. Сначала ремешок над одной коленкой пристегнул, потом над другой. Кричит, что больно так ноги широко держать, чуть не на шпагате. Я, в натуре, ноль внимания, фунт презрения. Как она так пристегнута, Господь ничего сделать ей не поспособствует, совсем в моей власти полной. Да и за палку подтягивать цыпу удобно, куда хочешь чисто конкретно.

Как к палке пристегнул, взялся за нее и Светку к краю кровати подтягиваю, чтоб задницей кверху получилось. Чтоб на руках, да голове стояла. А она голову вбок вывернула, да кричит, вернее, подхрипывает еще. Оттого, что над горлом ее только что поработал. Спрашиваю:

- А твои дяди в зад тебя трахали? - но сам красавца своего чуть пониже прижимаю, к блуду пока только. А она хоть вроде бы и ученая, что на мои вопросы отвечать тотчас нужно, но всё равно не решилась. Только подвывает от боли в ногах растопыренных, и оттого, что чисто конкретно шевельнуться не может. Просит:

- Нет, не на-а-адо… Пожалуйста, туда не залезайте… В попку только не на-адо… Пожа-а-алуйста-а-а…

Так, думаю, не хочешь отвечать, значит. Пощечину душевную по заднице ей влепил, и красавца своего в блуд растопыренный загоняю. Смазка-то в любом случае нужна чисто конкретно. По всем понятиям Господним. В какой бы дырке ни очутился. Задвинул красавца в срамное место до отказа. Оно сухое опять стало, ей, небось, больно. Ну, да и хрен с ней. Задвинул и опять говорю:

- А отвечать насчет дядей и зада кто будет?

Спрашиваю, и опять по заднице со всей дури луплю, чтоб прочувствовала грехи свои тяжкие. Луплю и туда-сюда в сухом блуде начинаю. Мне-то чисто конкретно нормально - шкурка тянется, а цыпа вся сжимается. Больно, небось. Натираю сильно. Так это хорошо - пусть привыкает. Еще быстрей начинаю. Руками задницу обхватил и со всей дури на себя Светку нанизываю. Яйцами, небось, хотимчик ей щекочу - ударяются они обо что-то, а животом по заднице луплю. Повизгивает цыпа только, как я ей сухой срам до блеска отполировываю.

У меня ж с ней времени еще вполне достаточно. Так что в цене цыпа моя не упадет, понеже внутри что чуток разорвется или воспалится. Другое дело - чисто конкретно насмерть не надо замучивать. Тогда уж точно ни копейки за нее не слуплю, кому в натуре интересно труп трахать. И еще подумал тогда насчет СПИДа или трипака по меньшей мере, но цыпа-то новяк, вряд ли где подцепить успела. Не в своей же Колокше задрипанной…

Минут пять ее трахал, потом чувствую, с Божественного соизволения от яиц чуть подпирать стало. И она тоже уж не такая сухая стала, даже подмахивает чуток. Да мозгами слышу, в кайф входить начала. Нет, думаю, в блуд тебе в этот раз кончать не буду. Не для того я тебе оборудованием своим ноги чуть не до ушей расставлял. Сперму для задика, думаю, твоего поберегу. Да и подустал малёк. Хоть она и легонькая была, килограмм 40, не больше, а все равно поддерживать же надо. А то набок в натуре повалится, связана-то и растопырена на совесть.

Вынул своего красавца. Мокрый он, весь слизью цыпиной намазан. А Светку отпустил. Так и есть - повалилась. Не двигается даже, молчит, дышит ровно. На колени перед кроватью встал. Все оборудование женское в натуре раздвинуто, на меня смотрит. Ляжки в багровых полосах, правда, а вот попка кремовая, гладенькая. В соответствие чисто конкретно привести надо. Дабы воистину не отличались.

Пару минут по заднице ее шлепаю. Сильно, конечно. Красным задок становится. Но Светка молчит. В мозг залез, смотрю, приятно ей даже становится. Вроде как в натуре продолжение траха. Проверить решил. Блуд ей пальцем поковырял - влажно. До хотимчика дотронулся - тверденький, и пульсирует, стервец. Еще его потеребил, нажал пару раз, чтоб в чувство получше вошла. А мой-то красавец нормалёк, стоит хоть бы хны. Ни капельки не обмяк. К дальнейшим действиям чисто конкретно готов.

Выставил ее опять на распорку задом ко мне. Одной рукой придерживаю, чтоб не свалилась, другой чуток смазки из блуда по задней дырке размазал. Благословясь, залезать туда своим красавцем стал. Завопила, да еще сжалась. В натуре не пролезает оттого. Коленом наверх промеж ног саданул, говорю:

- Расслабься, дура. Еще ж больней будет, что напряглась так.

Ноль внимания, фунт презрения. Ничего не соображает. В мозги посмотрел, тоже сумятица полная, страх только, хоть боли еще нет. Ладно, - думаю, - нет, так сейчас будет. Со всей дури нажал, входить начал. Еще чуток - головка проскользнула. Дальше-то проще, хоть и кожица моя до боли натянулась. А как туда-сюда начал, вообще нормально в натуре. Только цыпа орет. Ну, так ей сейчас и положено чисто конкретно. По мошонке, чувствую, закапало. Смотрю на простыню - кровь. Надорвал, значит, ей задницу чуток. А мне-то, наоборот, воистину свободней от этого стало. Смазка, все-таки…

До конца запузырил. Уперся во что-то. Говно, небось… Плевать, своя же моечная машина подо мной раскорячена! Все равно от упирания этого совсем кайф… Чувствую подступать стало. Еще крепче цыпу подхватил, на себя наяривать стал. Ух… Всё!!! По заднице ее пальцем щелкнул, вышел…

Тут только заметил, что голову она снизу вывернула, на меня дикими глазищами смотрит. И чуть не на голову кровь с разорванного зада подкапывает. Стонет еще… А в мозгах не так боль, как стыд, что вот так ее взял. И что сил нет. И что беспомощна совсем. И что смотрю с удовольствием на все прелести ее. Мне в натуре наоборот, душевно от этого так…

На себя вниз посмотрел. В крови весь мой красавец, яйца даже. Головка еще заметно говном измазана. И от лампы под потолком красным светится. Надо, думаю, иллюминацию свою врубить. Это я еще давно соорудил. Три гирлянды ёлочных лампочек разноцветных по стенам натянул. Про себя прощения у Господа попросил, что свет, Им сотворенный, менять осмеливаюсь. Большую лампу у потолка выключил, вилку гирляндную в розетку воткнул. Красиво стало, они ж еще перемигиваются чисто конкретно. Светке улыбнулся:

- Так ты мне так и не ответила, трахали ли тебя дяди твои в задницу? - а сам ее на бок перекладываю. Одна нога чисто конкретно на кровать упала, а другая чуть не вертикально задралась. Красавцем своим по ее лицу еложу. На носу от этого полоски красно-коричневые остаются.

- Нет, - отвечает. Не кричит, не проклинает, спокойно так говорит. Смирилась, выходит.

- Это хорошо, - опять улыбаюсь. - Мне нравится, когда задница еще не растраханная, вроде как целка. Узенькая, напряженная. И тебя орать заставляет.

Захныкала сразу:

- Зачем вам это? Чтоб мне больно сделать? Я же все делаю, что вы хотите. Не противлюсь ничему. Зачем же вы так?

- Дура ты! А что ж ты сделать чисто конкретно можешь? Когда так вся раскурочена? - руку меж ног ей протянул, венчик вверх натянул, раздвинул. Пальцами хотимчик схватил, выкручивать его стал. Она дернулась, взвизгнула. Но только разочек, хоть в мозгах вижу - больно ей. И остро до неприятности. А сам объяснять продолжаю философию свою:

- Противишься, или не противишься, а не привыкла еще. Сути сущей не вразумляешься. Не ты ко мне пришла, я тебя ввел. Я творцом твоим в натуре стал. И положения твоего затраханного, и мыслей твоих. А чтоб чисто конкретно суть поняла, то нечего вхолостую разлеживаться - давай моего красавца лижи! Видишь, как говном своим запачкала, - и в рот ей его сую.

Завизжала сразу:

- Не буду! Он грязный! Воняет! - голову свою еще в сторону воротит. Губы так сжала, что вроде как зубами изнутри прикусила.

- Это что же, "не противишься" называется? Называется "всё, что хотите" делаешь?

Ногу свою ей под руку связанную пропустил, на грудки уселся. Оба соска схватил, сжал пальцами со всей дури, кручу, вытягиваю. Больно, но мычит только, губы-то сжаты. Но не хватило надолго. Не выдержала, закричала. Я тогда сразу блямс, и красавца ей в рот! Она голову сразу крутить, языком выпихнуть пытается. Обеими руками за волосы схватил и на себя нанизываю. Куда ж Господь тут деться ей соизволит?

Потом туда-сюда ее в рот стал. Красавец-то хоть и опавшим был, от такого дела опять твердеть стал. И дальше проходить. А ее, как и в первый раз, опять поташнивать стало. Спазмы такие приятные в глотке получаться стали от этого, что красавец, чувствую, встал во весь свой мужской рост. Коли так, думаю, никуда он не денется. Пока не кончит, не помягчеет. Хоть где пока будет. Вытащил его, посмотрел - чистым стал. Так что моя Светка новый опыт получила, членомоечный. Пора, думаю, с Господня соизволения твоим воспитанием, моя цыпа, опять заняться.

Ладонью ей рот зажал, второй рукой блуд свежевыбритый нежненько так поглаживаю. То лобок, то между губок забираюсь. Глаза выпучила, дышит со свистом - только через нос приходится. Ей в лицо смотрю и шепотом так, угрожающе:

- Слушай меня, милочка, внимательно. Понеже я тебя в рот трахаю, грязным ли членом, чистым - всё едино, то будь добра глотать, ясно? И не противиться! Не будешь глотать - сосок воистину откушу!

Я тут на нее сердитым чисто конкретно был, что сразу облизывать меня не стала. Чувствовал, что воистину могу его откусить. И она это по моим глазам поняла, в мозгу прочел.

Отодвинулся, сосок зубами прихватил. Правый, еще от прошлых моих упражнений распухший. Сжимать стал. А руку ей по-прежнему в блуде держу. Не просто в блуде, двумя пальцами в дырку забрался. Зубы сжимаю и чувствую, как снизу там все сжимается-разжимается. А в мозгу - боится, от этого и внизу спазмы. Вроде как организм думает, что умирает. И от этого напоследок хоть какое удовольствие получить хочет. Кончить, например, чисто конкретно.

Ладно, думаю. Откусывать же вправду нельзя. Куда ж я после этого цыпу мою дену, кому ж нужна будет, кто ж за такую бабки отстегнет? Так что зубы разжимаю, да и со рта ладонь снимаю. Сразу дыхание резкое - задыхалась же, и крик. Такой, как в натуре зарезали ее. Не столько от боли, это в мозгах читаю, как от страха, что на самом деле откушу. Это ведь что апостол Павел римлянам говорил:

"Всякая душа да будет покорна Высшим Властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти, - я, то есть, - от Бога установлены".