Репортаж Воскресенье

В ту ночь Алиса почти совсем не спала. Анька металась во сне, у нее открылся жуткий кашель, с нее сошло семь потов, только под самое утро она успокоилась и затихла. Алиса всю ночь терпеливо укрывала ее одеялом, давала пить воду, убирала мокрые от пота волосы с Анькиного лба. Проснулась Алиса от звука моторов снегоходов во дворе. Анька спала, прижавшись к ней и поджав под себя ноги. Алиса дотронулась губами до Анькиного лба и с удовлетворением определила, что жара нет, если температура и повышена, то совсем немного. Алиса лежала и думала, как странно повернулась ее жизнь за сутки с небольшим. Еще вечером в пятницу она была самоуверенной и амбициозной, манипулировала Павлом как хотела, и как вдруг все повернулось. Анна между тем зашевелилась и открыла глаза.

– Привет, я, наверное, не дала тебе сегодня спать?

– Доброе утро, Анечка, как ты себя чувствуешь?

– Нормально в общем, только голова немного побаливает.

– Я догадываюсь, от чего она у тебя побаливает. Предупреждаю сразу – похмеляться не дам, и не проси.

– Алиса, как же так? Я надеялась, по чуть-чуть.

– Никаких чуть-чуть в первой половине дня, терпи. Вечером выпьешь.

– А если я не доживу до вечера?

– Не говори глупости и покажи мне свое горло, высуни язык.

Едва Анька раскрыла рот, в нос Алисе шибанул тяжелый запах перегара. Горло было немного покрасневшее, несильно. Анне стало определенно лучше за эту ночь, и Алисе оставалось только гадать, что же помогло – теплые носки с шарфом, микстура от кашля или ударная доза адской алкогольной смеси. Наверное, все вместе. Щелкнула дверь и вошла Рита, одна.

– О, вы уже встали? Хорошо. Алиса, я хотела тебя спросить: твое предложение еще в силе?

– Да, если в это время Аню не будут трогать.

– Само собой, я помню.

– Тогда я готова. Только одну минутку подожди, Аня мне кое-что пообещает. Да, Аня? Не слышу.

– Что, совсем нельзя?

– До моего возвращения совсем нельзя, ни глотка, ни капли. Итак?

– Обещаю. Ни капли.

– Если ты меня обманешь – пеняй на себя. Лучше выпей микстуру, залезь под одеяло и попытайся еще поспать. Будь послушной девочкой, и тогда, возможно, добрая фея и пропустит с тобой вечером стаканчик-другой.

– А вы куда, я не поняла? Алиса, мы же вместе, ты меня бросаешь? Я тебя одну никуда не пущу.

– Анечка, не говори глупости и не беспокойся за меня. Рита любезно согласилась дать мне большое интервью. Правда, Рита?

– Да, эксклюзивное.

– И вы хотите, чтобы я поверила в эту туфту? Я по-вашему совсем безмозглая?

Алиса обняла Аньку и прошептала ей в ухо:

– Анечка, доверься мне, я ненадолго, ляг и постарайся уснуть.

– Алиса, скажи мне, ты ради меня чем-то жертвуешь, да?

– Ну что ты, что ты придумываешь, ложись под одеяло и спи, когда ты проснешься – я вернусь. Ну, будь умницей, ложись.

– Что ты меня уговариваешь как малолетку? Ложусь.

Анька легла на койку и закуталась в одеяло. Алиса поцеловала ее и прошептала:

– Спи, я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, милая, возвращайся поскорее.

Алиса решительно тряхнула головой и быстро вышла из карцера в коридор. Рита последовала за ней и заперла дверь на засов снаружи.

– Какие у вас трогательные и нежные отношения, даже завидую.

– Зависть – плохое чувство, Рита. Ее хоть покормят?

– Поедите вместе, когда ты вернешься. Давай по лестнице наверх.

– О, наверх, да еще со свободными руками, я явно расту в своем статусе в этом доме.

– Шагай давай, и потише, не нужно особо афишировать.

– Да ты еще и шифруешься. И не боишься спалиться?

– Иди давай, вот налево по коридору, третья дверь, заходи, не заперто.

Комната оказалась небольшая, метров пятнадцать, письменный стол с ноутбуком, стул, пара кресел, широкая кровать, небольшой двустворчатый шкаф, полка с телевизором и музыкальным центром – ничего лишнего, чем-то похоже на гостиничный номер.

– Ну, вот здесь я живу, проходи смелее, – слегка подтолкнула Рита Алису в комнату.

– Ну, ничего так, нормально.

– Живу, не жалуюсь, проходи. Выпьешь что-нибудь?

– С утра? Вы что здесь все, сговорились что ли? Одна мне с этой выпивкой уже мозг вынесла, и ты туда же!

– Ну, я не настаиваю, просто спрашиваю, чисто из вежливости. Садись, где тебе нравится. Скажи мне, ты только из жалости к Аньке предложила, ну, ты понимаешь, или что-нибудь еще? Только честно ответь.

– Честно? Хочу сама в себе разобраться, в своих ощущениях, я раньше думала, что у меня ярко выраженная гетеросексуальная ориентация…

– И я так думала, да и сейчас в общем, наверное, думаю, но что-то в этом есть, секс между двумя женщинами, они же нежнее мужчин, чувствительнее, да просто старательнее в конце концов, ты не находишь?

– Не знаю. Ну, в общем, чтобы разобраться, я и предложила. Ну, и Аньку, конечно, пожалела, ее так мучили, а она терпит. Что на нее Аглая твоя взъелась, чего они не поделили?

– Ну, Анька ее постоянно подкалывает, Аглая нашла способ отомстить. Ты что еще хотела спросить?

– Да. Ты тут старшая над прислугой, а ее здесь, как я поняла, хватает, любая бы из них согласилась, да еще бы дрались за место… Почему я?

– Хороший вопрос. Знаешь, я тебе уже говорила, девушки в большинстве своем деревенские, не хватает культуры, образования, да просто представлений о предмете, наконец. Скучно с ними, фантазия у них не работает, сплошные комплексы. А ты другое дело, понимаешь? И вообще, тебе не кажется, что мы теряем время? Ты сейчас в душ, или потом?

– А и сейчас и потом можно?

– Естественно. Иди, там все есть – чистое полотенце, мыло, шампунь, халат. Я тебя жду, я там уже была.

В ванной было ослепительно чисто, сверкало все от кафеля до зеркала и кранов, ванна показалась Алисе огромной, видимо, Рита любила поваляться в горячей воде с комфортом. Алиса быстро разделась, вымылась, вытерлась пушистым мягким полотенцем и надела висящий на двери шелковый китайский халат. В таком виде вернулась в комнату, Рита уже лежала в постели под одеялом, которое натянула до самого носа, только глазами показала на место рядом с собой. Алиса, не торопясь, подошла к кровати, повернулась к Рите спиной и скинула халат. В комнате было прохладно, Рита приоткрыла окно, и Алиса нырнула под одеяло. Некоторое время девушки лежали рядом, не шевелясь, только слегка соприкасаясь бедрами, словно привыкая друг к другу. Потом рука Алисы как-то незаметно соскользнула Рите на живот, та это восприняла как сигнал к действию, живо развернулась к Алисе лицом и подложила свою руку ей под голову. Дальше все пошло как по накатанной, два горячих женских тела переплелись, завязались в диковинный клубок, задохнулись в порыве страсти. Алиса очень быстро подошла к высшей точке, она вообще быстро заводилась, и Рита, тонко почувствовав партнершу, не торопила развязку. Алиса извивалась, стонала, выгибалась дугой, в конце концов, не выдержала и потянулась к своей «киске» руками. Но Риту такой вариант явно не устраивал, она прошептала прямо в ухо Алисе:

– Нет, нет, милая моя, так дело не пойдет, ну-ка ручонки закинь за голову.

– Рита, я терпеть не могу больше, ты меня измучила, разреши я рукой себе…

– Вот еще чего захотела, руки закинь за голову, а то свяжу их.

– Рита, пощади меня, я умоляю…

Договорить Алиса не смогла, Рита накрыла ей рот поцелуем. Алиса повиновалась, закинула руки за голову, Рита продолжала ласкать свою извивающуюся жертву, доведя ее до полного изнеможения. Наконец, мучительница сжалилась, и ее палец нырнул в полное соком влагалище партнерши. Тело журналистки содрогнулось, она издала протяжный стон и задвигалась, насаживаясь на палец Риты. Развязка не заставила себя долго ждать, Алиса зашлась в долгом продолжительном оргазме, после которого обессилено затихла.

– Что ты со мной делаешь, Рита! Я думала, что умру…

– Неужели тебе не понравилось? По твоему виду этого не скажешь. Местами меняемся?

– В смысле, я не поняла…

– Ну, я тебе доставила удовольствие, теперь ты мне.

– Ну, ложись на спину, руки закинь, закрой глаза и расслабься.

Алиса начала ласкать Риту не спеша, плавными движениями, губами охватила ее сосок и начала делать языком круговые движения вокруг него. Пальцы пробегали от тонкой шеи Риты до бедра, вторая рука скользнула между ног, погладила мягкие волосы на лобке, продвинулась еще ниже, нащупывая сокровенную щелочку. Рита тяжело задышала, начала извиваться на постели, теперь была ее очередь терпеть сладкую пытку. Наконец, и она дошла до финала, и закричала бы в голос на весь дом, если бы Алиса не успела свободной рукой зажать ей рот.

– Ну что ты, тише, не кричи…

– Алиса, ты потрясающая любовница, ты знаешь об этом?

– Да, мне говорили. Ты тоже очень хороша.

– Спасибо. Ты куришь?

– Нет, бросила.

– Хочешь выпить?

– Да, хочу.

– Надо же, а каких-то сорок минут назад ты отказывалась, – сказала Рита, вставая с кровати и набросив халат. – Что будешь – вино, виски, коньяк? Или может быть водку?

– Ты же знаешь мои пристрастия.

– Значит, коньяк. Я, пожалуй, тоже буду коньяк. У меня есть шоколадные конфеты и яблоки. Годится?

– Супер. Лучше и не придумаешь.

Рита налила коньяк в пузатые широкие фужеры, высыпала на тарелку шоколадные конфеты и порезанные дольками яблоки и апельсины. Девушки чокнулись, но выпили без тоста. Как-то незаметно выпили по второй, и Алиса почувствовала, что глаза ее закрываются – сказывалась практически бессонная ночь. Но в Ритины планы это не входило.

– Нет, Алиса, ты, пожалуйста, не спи, у меня еще столько идей.

– Рита, я только немножко посплю, часик, очень хочется.

– Нет, ты потом после сна вялая будешь, спать я тебе не дам.

– Ну, немножко, хоть полчасика, – заканючила Алиса, но Рита была непреклонна. Она открыла тумбочку и достала оттуда кожаные трусы с большим искусственным членом.

– Алиса, ты знаешь, что это?

– Знаю, страпон. Ты меня хочешь им отыметь?

– Нет, не угадала. Ты меня. Потом, если захочешь, поменяемся.

– Ну, не знаю. Ладно, ложись, насиловать тебя буду.

– Как скажете, Госпожа, – Рита изобразила что-то вроде книксена. – Куда изволите? Традиционно или анал?

– Ложись давай, пошлячка, -- засмеялась Алиса и слегка подтолкнула Риту к кровати.

– Слушаюсь, Госпожа, – смиренно сказала Рита, скинула халат и нырнула под одеяло. Алиса надела на себя трусы с искусственным фаллосом и последовала за партнершей на кровать. Не откладывая дела в долгий ящик, она навалилась на Риту сверху, коленями раздвинула ей ноги и немного помогая рукой ввела фаллос ей в лоно. Рита простонала протяжно и громко, было непонятно от наслаждения или от боли. Алиса начала с плавных медленных движений, с каждым разом все глубже проникая в партнершу. Постепенно она увеличивала темп и амплитуду движений, то нагибаясь к Ритиному лицу и щекоча ее языком за ухом, то поднимаясь на руках. Насилуемая металась головой по подушке, пыталась в порыве страсти царапать Алису ногтями, но находящаяся сверху насильница легко справилась с Ритиными руками, прижав их к кровати. Практически распятая на кровати Рита полностью была во власти партнерши, в безумном вожделении закатывая глаза и тяжело дыша. Алиса несколько раз подводила ее к финалу, но в последний момент сбавляла темп и амплитуду, не давая партнерше кончить. Наконец, замученная Рита взмолилась, прошептав Алисе на ухо: «Пощади! ». Та добавила темпа, глубоко входя искусственным членом в партнершу, и через несколько секунд тело Риты забилось в оргазме. Некоторое время насильница и жертва лежали без движения рядом, не в силах пошевелиться. Алиса сняла трусы с искусственным членом, Рита, еще не отошедшая от процесса соития, встала и, слегка пошатываясь, направилась к бару. Потом девушки опять пили коньяк, принявшись уже за вторую бутылку. Неожиданно Рита предложила:

– Тебя завтра отпустят. А зачем тебе уезжать? Оставайся, а? Я уговорю шефа, ему нужен спичрайтер, жить будешь пока у меня… Зарплата, которая тебе и не снилась.

– Рита, скажи честно – я тебе нужна в качестве любовницы?

– А ты против? Да, и это тоже, а почему нет?

– Нет, не обижайся, но я не готова. Да и вряд ли твой хозяин согласиться, и вообще я решила больше времени уделять дочке.

– Ну, подумай, я же тебя не тороплю, скажешь мне, все остальное я устрою.

– Ценю твое отношение, но мой ответ – нет. Я так решила. Слушай, а этот пыточный зал в подвале, где ты меня мучила, он зачем вообще? Или к вам каждый день скандально известные журналистки залезают, которых перевоспитывать надо?

– Ну, нет, конечно. Это мой небольшой коммерческий проект, вместе с одной бывшей коллегой, она информатику преподавала, фотографии там делают тематические и фильмы определенного содержания, через сеть специальных магазинов распространяют. Шеф в курсе, он не против, если не во вред основной работе.

– А снимается кто?

– Специальные бондаж-модели, все законно, все совершеннолетние, со всеми заключены договора, с этой стороны все чисто. И фотографы есть, и режиссеры, и сценаристы, и операторы, все по взрослому. Ну, продолжим, ты не устала?

– Немного.

– Ничего, я тебя расшевелю, ложись. Кстати, у меня идея.

Рита открыла прикроватную тумбочку и достала оттуда две пары наручников.

– Ну, ты опять за свое, опять меня мучить собираешься, не надо, пожалуйста, не сковывай мне руки, – запротестовала Алиса. Но Рита уже перевернула ее на живот и скрутила руки за спину, через мгновение на запястьях журналистки защелкнулись браслеты наручников. Теперь она была полностью во власти партнерши.

– Попалась, киска. Теперь держись, сейчас мы с тобой, медовенькая, поиграем, я тебя, миленькая моя, замучаю, – приговаривала Рита, перевернув свою пленницу на спину. Она начала со щекотки, от пяток и живота до подмышек и грудей, доведя Алису до полного исступления, приступы истеричного смеха лишь изредко перебивались протестами и мольбами о пощаде. Потом настало время ласк, руки и язык Риты проникали в самые укромные места на теле беспомощной жертвы, от крика которой, наверное, переполошился бы уже весь дом, если бы Рита не заткнула ей рот кляпом из туго свернутого полотенца. Вдоволь наиздевавшись над партнершей, Рита, наконец, сжалилась и погрузила палец в лоно Алисы, развязка не заставила себя долго ждать. Сразу после акта Рита сняла с Алисы наручники, и они опять совершенно изможденные лежали на кровати, приходя в себя после секса.

В это время в дверь тихонько постучали, даже не постучали, а поскреблись по-мышиному.

– Ну что опять, у меня же выходной,– проворчала Рита, завязала пояс халата и подошла к двери.

– Кто там?

– Маргарита Николаевна, это Ксюша, откройте, пожалуйста.

Рита открыла дверь, но Ксюшу в комнату не пустила, сама вышла в коридор. До Алисы долетел Ксюшин быстрый горячий шепот, потом громкий возглас Риты:

– Девки, да вы охренели все что ли, я вас повыгоняю к черту на улицу! Подожди меня две минуты, я оденусь.

Рита ураганом ворвалась в комнату и бегом пробежала в ванную, и тут же оттуда послышался шум льющейся воды. Мылась Рита недолго, вылетела из ванной и с лихорадочной быстротой начала одеваться.

– Алиса, мне надо уйти ненадолго, одна из горничных накосячила очень сильно, в общем, нужно мое присутствие. Ты можешь пока поспать, ты же хотела.

– Рита, спасибо, но у меня в карцере Аня больная и голодная, можно мне к ней пойти?

– Как хочешь, я скажу Ксюше, она тебя проводит, и поесть вам принесет. Все, я побежала, еще увидимся, подумай о моем предложении, Ксюша будет ждать тебя в коридоре, проводит и покормит вас, дверь просто захлопни.

Рита неожиданно нагнулась к Алисе и поцеловала ее в щеку, сама смутилась этого порыва и бегом выбежала из комнаты. Алиса нехотя поднялась с кровати и поплелась в душ. Через десять минут, одетая, она вышла из комнаты в коридор, где ее терпеливо поджидала Ксюша. Молча прошли по коридорам, в подвал, к карцеру. Алиса открыла засов и вошла. Аня сидела на койке, закутавшись в одеяло, по-турецки поджав под себя ноги. При виде Алисы она соскочила на пол и подбежала к подруге.

– Ну, наконец-то! Я уже думала, ты меня бросила.

– Ну, что ты, Анечка, как я могла? Как ты?

– Сижу, мерзну, помираю от голода. Ксюха, принеси пожрать, наконец.

– Принесу, – согласно кивнула Ксюша и заперла дверь из коридора.

В этот момент Аня потянула носом воздух, и ее глаза гневно сверкнули. С нехорошей улыбкой на губах она подошла к Алисе, у которой душа ушла в пятки.

– А ну дыхни! Так, пила! – не сказала, а торжественно провозгласила Анька. – Вот ты значит как, да? И по-твоему это справедливо! Я тут сижу, терплю, слово держу, а ты в это время пьешь! И еще мне лекции читаешь про вред пьянства и печень алкоголика! И не стыдно? А еще подруга! Я тебе так верила!

– Анечка, ну, так получилось, не кричи, пожалуйста. А ты молодец, сдержала слово, я горжусь тобой.

– Да ну тебя, – махнула рукой Анька и легла на койку, отвернувшись к стенке. Алиса некоторое время искала выход из этой ситуации, потом осторожно потеребила Аньку за плечо.

– Анечка, послушай…

– Сказала, отстань! И не подходи ко мне.

– Ну, дай мне сказать…

– Видеть тебя не хочу, отстань!

Алиса тяжело вздохнула и опустилась на колени на пол рядом с койкой.

– Аня, посмотри на меня, пожалуйста, я стою перед тобой на коленях.

Аня недоверчиво оглянулась и посмотрела на кающуюся Алису.

– Анечка, прости меня ради Христа, виновата я перед тобой.

– Бог простит, – быстро ответила Анька и, подняв подругу с колен, затащила ее на койку.

– Ты правда не сердишься больше? Не обижайся, я не нарочно.

– Ну, простила уже, не оправдывайся. Хотя и обидно.

Лязгнул засов, открылась дверь и с огромным подносом вошла Ксюша. На обед узницам Бог послал салат оливье, по большой тарелке борща, по два куска белого хлеба каждой, по большому куску свиной отбивной с жареной картошкой и графин яблочного сока. Голодная Анька набросилась на еду, мгновенно смолотила свою порцию салата и супа и, только приступив ко второму, вспомнила про горилку, наполнив два полных стаканчика, при виде которых Алисе едва не стало дурно.

– Анечка, я не могу больше пить, я и так пьяная, пожалей меня.

– А ты меня вчера пожалела, как я тебя уговаривала! Пей давай, ты обещала.

– Ах вот ты как! Ну, я не ожидала, что ты надо мной так издеваться будешь! Я же замертво после этого стаканища упаду!

– Я не издеваюсь, Алиса, я просто хочу с тобой выпить. Упадешь – подниму, не бойся. После обеда поспим, я тебя к стенке пущу.

– Ну, спасибо, дорогая. Ладно, давай уже свое пойло. За что выпьем?

– Ну, давай за нашу дружбу. Хоть ты меня сегодня и очень сильно обидела, я тебя все равно люблю.

– Анька, я же попросила прощения, сколько вспоминать можно! Я же искренне раскаялась!

– Ладно, проехали. За дружбу. Хоть многие и говорят, что женской дружбы не бывает, а мы с тобой это опровергаем. Правда?

– Правда.

Анька не успокоилась, пока они не допили бутылку до конца. Алиса моментально опьянела и с трудом ворочала языком. Девушки легли на койку и почти мгновенно уснули.

Разлепить глаза Алиса смогла только во второй половине дня, когда уже начались ранние декабрьские сумерки. Анька лежала рядом, не спала, но и не вставала, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не побеспокоить подругу. Алиса попыталась приподняться и тут же со стоном повалилась обратно на кровать – страшно болела голова, дико хотелось пить, волнами накатывались приступы тошноты.

– Как же мне плохо, кто бы знал! Аня, между прочим, и по твоей вине тоже, просила же как человека! А еще подруга!

– Алиса, ну чем же я виновата, ну что ты такое говоришь? Ты большую часть своей дозы алкоголя употребила без моего участия.

– Аня, милая, у нас таблеток от головной боли нет? Я не могу голову поднять.

– Что, до такой степени плохо? Хочешь, я тебе опохмел организую?

– Аня, побойся бога, меня при виде спиртного мгновенно вывернет наизнанку.

– Ничего не вывернет, махнешь пятьдесят грамм и полегчает.

– Нет, хватит, больше я пить не буду.

– Ну, хочешь мучиться – терпи, я же не настаиваю.

– Анечка, дай мне, пожалуйста, водички попить, во рту так погано, как помойка.

Алиса в три глотка ополовинила большую бутылку минералки и опять повалилась на кровать. Анька укрыла ее одеялом, а сама уселась у Алисы в ногах.

– Может, ты еще поспишь, я не буду тебе мешать, тихонечко посижу в ногах у тебя.

– Аня, у меня так голова трещит, что я не усну. Ты замерзнешь так сидеть без одеяла, ложись.

– Посижу немного, замерзну – лягу. Поболтаешь со мной или не хочешь?

– Ну, давай поболтаем.

– Знаешь, ты такая странная, я так сегодня хотела на тебя обидеться, но так и не смогла. Да еще ты на колени передо мной бухнулась, я даже растерялась. Передо мной никто никогда на колени не становился… А ты до этого перед кем-нибудь стояла?

– Да. Перед первым мужем, просила его не пить, он пытался, на три дня хватило. Перед мамой, когда пришла к ней с Дашкой после развода со вторым мужем. Недостаточно я каялась, Анечка, и грешила очень много, неправильно жила, это я здесь только поняла. Когда меня отпустят, в церковь пойду, буду грехи замаливать. Накопилось очень много всякого, буду просить у Бога отпущения грехов. И тебе тоже надо учиться каяться, Аня, это очень важно.

– Да мне вовек свои грехи не отмолить, я тоже неправильно живу. Народу сколько постреляла, лучше не вспоминать…

– Анечка, ну это же на войне, это не считается. Ты же в безоружных не стреляла?

– Никогда.

– Ну, вот видишь. Но тебе все равно надо обязательно покаяться, нельзя без этого, Анечка, никак нельзя.

Щелкнул засов, и в открывшуюся дверь вошла Марта.

– Здравствуйте, сидельцы. Госпожа Вьюн, я за вами. Аня, как ты себя чувствуешь, мне сказали, ты приболела?

– Ничего страшного, Марта Янисовна, во вторник буду готова к труду и обороне.

– Я рада. Больше ничего не беспокоит?

– Ногу немного вывихнула, но ко вторнику, я думаю, пройдет.

– Хорошо. Алиса, идемте, нас ждут.

Алиса сползла с кровати и на нетвердых ногах подошла к Марте. Та развернула ее за плечи спиной к себе, завела руки Алисы за спину и сняла с пояса наручники.

– Ну, зачем это? Неужели вы думаете, что я убегу или нападу на кого-нибудь? – попыталась возразить Алиса.

– Как говорится в русской пословице «Береженого бог бережет», я не могу подвергать шефа опасности, – ответила Марта, защелкивая браслеты на Алисиных запястьях и легко подтолкнув журналистку к выходу. Анька живо соскочила с кровати, крепко обняла Алису, поцеловала ее и торопливо перекрестила. Марта с улыбкой заметила:

– Госпожа Вьюн, вы определенно благотворным образом влияете на мою сотрудницу. Раньше я не замечала за ней таких приступов нежности.

Алиса вышла из карцера, и Марта заперла оставшуюся в одиночестве Аньку. Как уже догадалась Алиса, ее пожелал видеть сам Яшков. Принять пленницу на этот раз он решил в гостиной – огромном зале с камином и коврами. По стенам висели картины в массивных рамах, в основном пейзажи, дорогая кожаная мебель была расставлена в некотором беспорядке, сам хозяин в темном костюме, явно собирающийся на какое-то мероприятие. Марта под локоть подвела Алису к Яшкову, и сама отступила на шаг, ожидая распоряжений шефа. Они не заставили себя ждать.

– Спасибо, Марта, подожди, пожалуйста, в холле. А вы присаживайтесь, госпожа Вьюн. У меня, к сожалению, очень мало времени, должен быть на приеме у главы ассоциации промышленников, не хочу ехать, а надо. Чертова жизнь, а?

Алиса, присевшая на край дивана, в ответ только пожала плечами. Яшков потянул ноздрями воздух и заметил:

– Ух ты! Однако… Дышите по возможности в другую сторону. Совсем мои девки разболтались, вы ведь, я думаю, не в одиночку напивались? Итак, я сразу перейду к делу. Завтра с утра вас отпустят, вы сможете быть свободны. Вместе с вашими личными вещами вам отдадут диск, на нем записи ваших приключений, и в пыточном зале, и выступление в качестве ездовой лошади, и будни гестапо, и сегодняшняя оргия в комнате Риты. Все в очень хорошем качестве, со звуком, вам понравится. Есть еще три копии – у меня, у Марты и у Риты. Это видео никто не увидит, и никто о нем не узнает, пока вы не касаетесь в своих репортажах моей персоны и моего бизнеса. Это понятно?

– Более чем, господин Яшков.

– Хорошо. Вы можете писать о чем угодно и о ком угодно, кроме меня, мне нет никакого дела до моих партнеров по бизнесу, я не обязан заботиться об их репутации. Но я для вас не существую, хочу, чтобы вы это запомнили. И еще одно. Вы, к моему удивлению, очень понравились и Марте, и Рите, случай это небывалый. Вы благоразумны, интеллигенты, коммуникабельны, милосердны, вы очень талантливая журналистка, не хотели бы вы работать на меня?

– А если нет?

– На нет как говорится и суда нет. Шантажировать вас я не собираюсь, не верю в эффективность работы креативного человека за страх или по необходимости. Труд раба хорош только при постройке пирамид и рытье каналов, а художник должен быть свободен. Подумайте, зарплату себе назначьте сами какую хотите, специализация ваша, работы будет много, не заскучаете. Жить будете здесь, можете привезти сюда дочь. Свежий воздух, лес, природа. Подумайте. Да и с подругами, как я понял из просмотра, у вас проблем не будет, Анна вас на руках носить готова. Кстати, может быть, вы хотите чего-нибудь? Ну, коньяк, будете?

– У меня руки скованы за спиной, господин Яшков, если вы не заметили.

– Это не проблема, я вам сам поднесу бокал к губам. Так будете?

– Ну, давайте, немного.

Яшков плеснул в бокал коньяка из бара и поднес к губам Алисы. Та аккуратно втянула янтарную жидкость, продышалась и сказала:

– Петр Андреевич, предложение ваше я вынуждена отклонить. Жизнь собираюсь полностью поменять, расставить другие приоритеты, уделять больше внимание дочке. О своей репутации можете не беспокоится – я к вам близко не подойду, даю слово.

– Ну что же, на том и порешили. Прошу извинить, совсем нет времени, должен бежать. Мое предложение остается в силе, завтра вам вместе с диском отдадут мою визитку, звоните в любое время. Мне было приятно узнать вас поближе, вы совсем не такая, какой можете показаться при поверхностном знакомстве. Я надеюсь, мы еще встретимся. До свидания. Я вас больше не задерживаю, Марта проводит.

– До свидания, господин Яшков.

Алиса прошла через гостиную, не оборачиваясь, и в нерешительности остановилась перед закрытой дверью, поколебалась мгновение и опустила ручку двери босой ногой. Яшков за ее спиной хмыкнул, Марта поднялась навстречу из кресла в холле и пристроилась к Алисе на полшага позади. Алиса шла по лестницам и коридорам, продолжая думать о словах Яшкова. В коридоре перед дверью карцера Марта сняла с Алисы наручники и запустила ее в помещение. Аньку журналистка застала за спортивными упражнениями – та отжималась на кулаках от пола. Занималась она видимо давно, так как майка ее была насквозь мокрая от пота. Марта зашла в карцер и некоторое время наблюдала за Анной. Та закончила отжиматься, вывернулась по-змеиному и вдруг практически с прыжка села в шпагат в проходе между коек. После этого посчитала свои упражнения законченными и присела на койку.

– Хорошо, Аня, молодец, ты в хорошей форме, хоть еще и не оправилась от болезни. Покажи мне свою вывихнутую ногу.

Марта взяла в руки Анькину ступню, покрутила ее в разные стороны, пощупала сустав.

– Ничего страшного, завтра-послезавтра пройдет. Завтра обязательно сходишь в тир, я предупрежу Клавдию, отстреляешь не меньше десяти обойм из Сайги и столько же из Макарова, и не халтурить. Перед выходом на смену во вторник покажешься мне. Пока отдыхайте. Есть хотите?

– Ну, вообще-то мы ели, правда, еще днем, – туманно начала Алиса. Аня была более категорична.

– Конечно, хотим, То был обед, а сейчас время ужинать. Я, например, Марта Янисовна, ужас какая голодная.

– Ладно, напомню Рите. А то с ее проблемами она могла про вас и забыть.

– А что у нее случилось? – спросила Анька.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – ушла от прямого ответа Марта и вышла из карцера, заперев за собой дверь. Алиса села на койку рядом с Анькой, растирая слегка затекшие от наручников запястья.

– Ну что там? Мучили?

– Нет. Твой шеф мне предлагал работу, я отказалась.

– Да ты с ума сошла, да такой шанс бывает раз в жизни!

– Аня, я жизнь переосмыслила, хочу ее начать с чистого листа.

– Ну, вот и начинай ее здесь.

– Нет, здесь я не смогу. И давай не будем об этом. Аня, я приняла решение, уважай его.

– Хорошо, как скажешь. Как ты думаешь, нас сегодня еще покормят? Очень кушать хочется.

Внезапно из коридора донесся жуткий душераздирающий крик, переходящий в завывания, потом еще раз, послышался шум и по коридору кого-то проволокли, через мгновение крик повторился, перемешиваемый рыданиями. Любопытная Анька подбежала к двери и припала к ней ухом, но в коридоре к этому времени уже все затихло, крик раздался откуда-то совсем издалека.

– Да что же там происходит? – вслух спросила Анька, когда в коридоре вновь послышались шаги, и лязгнул засов. В карцер, слегка покачиваясь на нетвердых ногах, вошла Рита. Была она в доску пьяна и несчастна. По всему ее лицу была размазана косметика вместе со слезами, она молча прошла и уселась на койку напротив Анны и Алисы.

– Сидите? Злорадствуете? Дождались?

– Рита, мы не знаем, что случилось, и совершенно не злорадствуем, – посчитала нужным ответить Алиса. Рита поверила сразу, и даже как-то воспрянула духом:

– Правда? Все очень плохо, девочки. Просто беда.

– Да что случилось-то? И что там за вопли были и грохот?

– Грохот? Это моя жизнь рушилась, в одночасье. Вообще, я к вам за другим пришла. Вы есть хотите?

– Нет, вы еще спрашиваете, Маргарита Николаевна! – взвилась Анька. – Где это видано, чтобы узников голодом морили!

– Да тебя легче удавить, чем прокормить, поголодай, тебе полезно, не такая борзая будешь!

– Рита, ты над нами издеваться пришла? – спросила Алиса. – Правда, прикажи, чтобы нас покормили, пожалуйста, очень хочется есть. А мы с Аней будем молиться святой великомученице Анастасии Узорешительнице.

– Кому? Это чего за святая? – опешила Анька, а Рита только в непонимании заморгала глазами.

– Это, Анечка, заступница всех христиан, находящихся в узилище – в тюрьмах, карцерах, колониях…

– Вот тебя накрыло-то, – прошептала потрясенная Анька, а Рита тяжело вздохнула и выдала:

– У горничной Зинаиды два дня выходных было, я ей разрешила к родителям съездить. Так она, тварь такая, из кабинета хозяина украла яйцо Фаберже и три статуэтки бронзовые. Дура! На камере же все заснято, шеф всегда включает камеру, когда уходит. Ее охрана повязала на последних воротах. Марта могла бы и замять, наверное, мне сказать… Эх, девочки, как же все плохо, как же подло все. Что Зинке-паскуднице не хватало???

– Так это она орала-то?

– Она, змеища, поволокли ее в пыточный зал. Орет – не хотела, лукавый попутал. Нет, вот мне это за что?

– И чего теперь с ней будет? – спросила Анька.

– Не знаю, у начальницы своей спрашивай. Девчонки, поесть сейчас принесут, я распоряжусь, а у меня к вам большая просьба. Вы со мной не выпьете? По-человечески прошу. Горе у меня горькое. Алиса, особенно касается тебя. Если ты помнишь, когда ты меня о чем-то просила, я всегда старалась делать. Ну, как, девчонки, вы со мной?

– Да уж не оставим вас в таком деле, Маргарита Николаевна, – воодушевилась Анька.

Алиса только осуждающе покачала головой, но, наткнувшись на две пары глаз, сдалась. «Сопьюсь я здесь с ними», -- подумала она, но с другой стороны Риту обижать не хотелось, да и с Анькой их последний вечер, надо попрощаться с ней по-людски, все-таки подруга. В коридоре опять послышался вопль, переходящий в вой, дверь открылась, вошла Марта и вслед за ней две охранницы втащили упирающуюся и орущую дурным голосом зареванную белобрысую деваху, видимо, уличенную в воровстве Зинаиду. Рита демонстративно отвернулась, Зинаида вывернулась из рук охранниц, бухнулась на колени и заголосила:

– Маргарита Николаевна, не погубите! Бес попутал, не хотела я, простите Бога ради! Мать болеет, отец горький пьяница, помочь хотела, сестры малолетние голодают, не для себя я! Любое наказание приму, хоть с живой кожу сдирайте, только не гоните! Сутки напролет буду работать без выходных, языком весь дом вылижу, только не гоните Христа ради! – и здесь она зашлась в таком отчаянном вопле, что Алисе захотелось заткнуть уши. Рита посмотрела на Марту:

– Ну что ты молчишь, Янисовна?

– А что мне говорить, Николаевна? Твой кадр, тебе и решение принимать. Шеф просто в шоке, это же в голове не укладывается, чтобы в доме обслуга и воровала!

– Ну, ты могла замять, не докладывать шефу? Я бы в долгу у тебя была бы неоплатном.

– Нет, не могла. Может быть, в других областях человеческой деятельности я бы так и поступила, но вот беда – в вопросах безопасности этого делать нельзя, категорически, ты уж мне поверь, я двадцать лет эту лямку тянула, меня такие корифеи учили, которые абвер и гестапо за нос водили. И не в тебе дело, Маргарита, я к тебе нормально отношусь, думаю, даже лучше, чем тебе кажется.

Рита думала лишь мгновение.

– Ну, так. Ночь пусть сидит здесь, а утром катится на все четыре стороны. Алису и Аньку я забираю с собой, пусть эта змея одна сидит. Ты же меня подставила, овца позорная! Я же за каждую из вас лично отвечаю! Нет, ты мне скажи, я тебя обижала, зажимала твою зарплату, ставила в неудобный график, не пускала в отпуск? И чем я такое к себе отношение заслужила???

При этих словах Зинаида опять взвыла, подползла на коленях к Рите и сделала попытку поцеловать той руку, но непреклонная начальница руку брезгливо одернула и скомандовала Анне и Алисе:

– Пошли со мной, девочки, – и замахнулась на Зинаиду. – У, мерзавка, глаза б мои тебя не видели!

– Тебе жить, – философски сказала Марта, имея в виду Ритино решение. Все, кроме провинившейся Зинаиды, вышли в коридор, и Марта заперла дверь. Алису и Аньку Рита повела к себе в комнату. Они ели свиные отбивные с жареной картошкой, пили коньяк, когда он закончился, перешли на виски. Угомонились глубокой ночью, Рита была совершенно пьяная, Алиса с Анькой положили ее на кровать, сами привалились с боков и забылись тяжелым сном.