Заложницы Действие 1. Начало. Глава Панель машка начало

Из протокола допроса свидетельницы Николь:

Мое сердце сжалось в предчувствии чего-то ужасного и унизительного, когда я увидела, что главарь хочет начать свою гнусную процедуру с меня. Я понимала, что этому подвергнутся все мои подруги. Но как страшно оказаться первой… Я всегда стремилась быть самой заметной на вечеринках, с удовольствием ловила восхищенные знаки внимания со стороны парней, следила за своим внешним видом. Естественно, ведь до службы в банке я работала фотомоделью, и эта профессия наложила свой отпечаток. Я была не прочь пофлиртовать с мужчинами, и особенно любила поиграть с ними, ну, прямо, как кошка с мышкой. Я давала им надежду, а потом могла с ними делать все, что заблагорассудится! Это было так интересно! Наблюдать, как пыжатся они от своей самоуверенности и мысли, что нравятся мне! Глупцы! Нет, конечно, я не запрещала себе удовольствия лечь с ними в постель, но как впечатляющ был тот миг, когда я, получив удовлетворение, вставала и начинала одеваться. А мужчина… Ха, ха! Видеть бы его физиономию в состоянии недоумения и фрустрации… Но то было все в постели! А сейчас… меня просто будут связывать! Как обыкновенную лесную дичь, пойманную в силки! Сегодня я не нужна им как женщина, никто не стремится переспать со мною! Они просто хотят себя обезопасить и связать мне руки! Они хотят видеть мою слабость и беспомощность! Я ощутила холодок, противный холодок в области груди. Холодок страха. И только страх смерти был еще сильнее. Преодолевая дрожь в коленках, я встала и подошла к главарю. Видя, что я остановилась в нерешительности, он грубо и бесцеремонно развернул меня спиной к себе и завел мои руки за спину. Затем быстро опутал мои запястья веревкой и для пущей надежности даже завязал ее накрест. Будто я какая-нибудь преступница и могу оказать сопротивление! Вы не представляете, как это страшно, когда твои руки стягивают веревкой! Потерять возможность распоряжаться своими же руками! И когда я почувствовала, как завязывается второй узел, я не смогла сдержать слез и зарыдала навзрыд от того унижения, которому меня подвергают! А бандит осмотрел меня со всех сторон и поставил недалеко от себя, у стены. Затем взялся за моих подруг…

Пока Фрэнк связывал первых заложниц, Гарри стоял в стороне, держа лежащих девушек на прицеле, и похотливо бросал взгляды на извивающиеся тела несчастных жертв. В отличие от Фрэнка, связывающего руки девушек всегда за спиной, Гарри находился спереди и смотрел на лица бедняжек. Он видел, как дрожали их губы, как молитвенно они закатывали глаза, в тщетной надежде, что кто-то придет к ним на помощь и избавит от этого испытания. Ощущая власть над беззащитными женщинами, Гарри чувствовал прилив необычайно сильного сексуального возбуждения, и, когда веревка опутала кисти очаровательной светловолосой девушки лет восемнадцати, с длинными стройными ногами, он не выдержал и подошел к главарю:

– Шеф, давай развлечемся с ней немного! – предложил он, похотливо улыбаясь. – А то только все травишь и травишь душу! Смотри, сколько подруг! С ними можно неплохо оттянуться, да и время позволяет…

Фрэнк, затянул последний узел и хлопнул ладонью по попе связанной заложницы, заставив ее съежиться от страха.

– Ты лучше возьми на мушку этих – у стены. Они, хоть и связаны, но кто знает. А то тебе все разврат только, да секс! А кто будет думать о нашей безопасности? Сам говоришь, – сколько девок, а когда мы всех успеем перевязать? То-то. Нет, для начала надо всех спеленать, а развлечься успеем потом. Ну-ка, кажется, вон той надоело лежать. Давай-ка ее сюда! – и главарь кивнул в сторону миловидной женщины лет двадцати восьми, лежавшей в стороне от остальных.

Ответ не понравился Гарри, но он промолчал. Босс есть босс, и его следует слушаться. Сейчас еще не время для развлечений. Разве что самую малость… И Гарри, приблизившись к очередной жертве, выбранной Фрэнком, носком своего ботинка проник между ног женщины и заставил ее развести их в стороны. Это движение он продолжал до тех пор, пока натянутая короткая юбка не заскользила вверх, все больше и больше обнажая бедра. И лишь когда тело женщины невольно напряглось, он сильным рывком поднял заложницу с пола и, заломив ее руки высоко за спину, потащил к своему боссу.

Старший детектив полицейского управления по борьбе с организованной преступностью Энни Грин в очередной раз открыла папку с материалами дела по ограблению банка и пробежала глазами по протоколам допросов. Перед ее глазами вставали сцены недавнего насилия над заложницами, их пленения, связывания, унизительного использования… Рука женщины непроизвольно переместилась под юбку и надавила на лоно. Через минуту она остановила движения, и молодая женщина, встав из-за стола своего персонального кабинета, закрыла дверь на защелку. А еще через несколько минут из ее груди раздался приглушенный стон…

Энни никогда не забудет своего первого мужчину. В семнадцать лет она была без ума от стройного темноволосого парня, с которым уже долго дружила. Но каждый раз, когда они оставались вдвоем, комплексы, внедренные благочестивой матерью и пуританским воспитанием, брали вверх, и, к огромной досаде ее парня, Энни так и оставалась девственницей. Она проклинала себя, свою неуверенность, но ничего не могла поделать. До тех пор, пока случайно брошенная мужчиной шутка о насильственном преодолении ее комплексов, не дала своих плодов. В тот день Энни протянула ему моток веревки и, потупив глаза в пол, еле слышно прошептала: «Если ты хочешь меня, то ты должен связать мне руки». И уже через несколько минут, она, распятая на железной кровати, ощущала, как его член совершает движения в ее девичьем естестве, в тех самых местах, которыми она так дорожила. Эти места были запретны для всех, но теперь он силой взял их. Он соединился с нею против ее воли, разрушив ее скромность, разрушив ее гордость. И она не виновата. Энни помнит, как она раскачивалась под ним в такт его сильным толчкам. Ей было трудно дышать. Его руки щипали ее девичьи груди, губы ласкали ее соски, которые становились все тверже и тверже… Она чувствовала, как член уже скользит легко и свободно, как его обволакивает тепло и влага. Как дрожит ее тело от сладостного насилия. Вот оно выгибается, стараясь пропустить мужчину до самых глубин... И внезапная вспышка озаряет ее сознание, и ни с чем несравнимое наслаждение прокатывается по телу…

Но сейчас Энни Грин на службе. И открытая папка с допросами свидетелей уже лежит перед ней.

Из протокола допроса свидетельницы Мелани.

Нет, я этого не вынесу, когда придет моя очередь, я вырвусь, я побегу… – думала я, лежа по полу и видя, как бандит связывает моих подруг. Во мне всегда было развито чувство собственного достоинства, даже некоторой особой гордости. Я не позволяла никаких насмешек над собой и всегда пресекала попытки нагловатых «донжуанов» завязать со мной хоть какие-нибудь отношения. Да что уж там говорить! Я всегда была феминисткой и просто ненавидела мужчин! За их врожденное чувство собственничества и мнения о женщине, как предмете, принадлежащем мужчине. Сколько раз я слышала от них похабные словечки, отпущенные в адрес женщины! Будто все мы… Ну, в общем, вы понимаете. И это в то время, когда именно нам приходится нести по жизни основные ее тяжести, вести домашнее хозяйство, готовить еду, вынашивать детей… Это они должны боготворить нас, заботиться, дарить цветы, делать знаки внимания и ждать снисхождения! Конечно, я знала, что за глаза меня считают строптивой и высокомерной. Но мне нравились эти мои качества. И то, что я все еще не замужем, не дает никому права говорить, что я не подпускаю мужчин к себе. Просто мне нужен идеальный муж – ласковый, верный, обеспеченный, нежный, заботящийся… И еще – красивый! То, что произошло в тот день, потрясло меня. Оказаться в положении заложницы у мужчин, и более того, со связанными руками, было выше моих сил! Видимо, мой страх интуитивно передался мужчинам. Ведь внешнее отражает внутреннее. И в этом я еще раз убедилась, когда главарь задержал свой взгляд на мне, как очередной жертве, хотя я и лежала в стороне. А когда его длинный помощник встал надо мной и принялся раздвигать мои ноги, я, кажется, стала терять сознание от стыда и позора. Я, интеллигентная, образованная женщина, леди, валяюсь в ногах мужчины, как половая тряпка, и мои ноги растопырены в стороны, позволяя… ох, ужас! Все мое существо протестовало против этого насилия и произвола! И цена этого протеста оказалась огромной. Видя, что я мешкаю и не желаю вставать, бандит рывком поднял меня с пола, заломил обе руки за спину так сильно и безжалостно, что я была вынуждена наклониться вперед, чуть ли не до пола… В такой позе, не отпуская рук, мужчина потащил меня к главарю. Я спотыкалась и теряла последние силы, а бандит еще выше вздергивал мои руки вверх, да еще поддавал мне коленкой под зад… Он подвел меня к своему шефу, и, видимо, желая ему угодить, вздернул руки так высоко, что заставил меня упасть перед ним на колени. Это было просто невыносимо! Они вязали меня вдвоем – длинный продолжал держать руки сведенными вместе, а главарь опутывал их веревкой. Я же находилась на полу, на коленях, внизу у ног обоих мужчин…

Связав и поставив у стены первую пятерку заложниц, Фрэнк решил сделать один телефонный звонок полиции, для чего ему пришлось отойти в дальний конец зала, где заложницы его не могли слышать. Гарри, желавший принять участие в разговоре с шерифом, также последовал за ним, и на некоторое время утратил контроль над своими пленницами. Рыжий следил за лежавшими на полу и стоял спиной к связанным девушкам, находившимся около стены. Быть может, страх или томящая неизвестность побудили пленниц испробовать этот шанс и ринуться к выходной двери. Но их каблучки предательски застучали по каменным полам, и почти одновременно раздалась ругань мужчин, бросившихся им наперерез. Отчаянно визжа и взывая о помощи, девушки кинулись врассыпную. Со связанными за спиной руками, они метались по помещению, рискуя поскользнуться на гладком полу и переломать себе ноги. Отчаянный визг и крики о помощи наполнили банк. В тщетной попытке хоть где-нибудь укрыться девушки забивались в ниши, в углы, пытались спрятаться под столами. Фрэнк и Гарри выискивали их и за волосы волокли к прежнему месту под дуло автомата рыжего Тома. Через несколько минут все несчастные заложницы вновь были пойманы. Не обращая внимания на всхлипывания и стоны, Фрэнк заставил их встать на колени лицом к стене и велел Тому отстегнуть от автомата заплечный ремень. «За попытку побега вы будете стоять на коленях. Любая из вас, которая попробует встать или хотя бы сделать попытку, будет жестоко наказана. Все поняли? »

Из протокола допроса свидетельницы Джулии:

Я стояла на коленях и кусала губы от обиды и беспомощности. Взгляд нашего надсмотрщика жег мне спину сильнее июльского солнца, пробивающегося сквозь жалюзи окон. Как хорошо сейчас там на улице, дома, у моря, на природе… Как мы порой не ценим состояние свободы и возможности выбора, что нам делать. Идти на работу или поехать загорать на пляж... Встретиться с возлюбленным или уединиться с любимой книжкой… Мы вправе делать все, только надо помнить о последствиях, которые несет твой выбор. Я давно это поняла, и ощущение своей независимости часто давало мне жизненные силы. Но сейчас я почему-то их не ощущала. Власть, сила, принуждение – вот чем была наполнена моя душа. Поначалу мне связали за спиной руки, а вот теперь заставили униженно стоять на коленях на жестком мраморном полу! Боже, какой ужас и унижение! Мне помнится, как однажды на вечеринке я в шутку стала выпрашивать у одного знакомого парня, понравившийся мне брелок для ключей. Я даже предлагала его у него купить. Но, когда тот, уж не знаю, в шутку тоже или нет, заметил, что уж больно я настойчива, и не встану ли я перед ним на колени, – меня просто, как кипятком ошпарило. Я покраснела, и под хохот присутствующих выбежала в коридор. Поза на коленях мне всегда казалась самой унизительной позой принуждения, недаром же провинившихся всегда наказывали именно таким образом. И вот сегодня – этому наказанию подвергают меня… С этими мыслями я отвлеклась, и невольно пошевелилась. И вот тогда, я вновь почувствовала, насколько мы беспомощны и беззащитны. Раздался свист и ремень опустился на мою спину, задев вдобавок и грудь. Я вскрикнула, но скорее не от боли, а от неожиданности. И еще от отчаяния. Меня принуждают стоять на коленях, как провинившуюся школьницу, и, вдобавок, стегают за малейшую попытку пошевелиться! Так унижали и наказывали только рабынь и наложниц, а я… я – свободная женщина! Я уже хотела распрямиться, но веревка, связывающая мне руки, к счастью, напомнила мне о моем бесправном положении заложницы…

Погоня за пытавшимися сбежать заложницами вывела Фрэнка из равновесия, и он захотел промочить горло. Он велел длинноногому Гарри продолжать связывать оставшихся заложниц, а сам направился на поиски спиртного. Мужчин осталось двое, и у некоторых девушек появилась слабая надежда на свое спасение. Они желали любого изменения ситуации, рассчитывая, что она станет лучшей, чем быть связанной в обществе трех вооруженных бандитов. Нет, они уже не помышляли о побеге, ибо слишком дорогой ценой им далась их первая попытка. Совсем скоро пойманные пленницы почувствовали, насколько мучительна это пытка, – стоять неподвижно на коленях на жестком каменном полу. Они пробовали шевелиться, и в ответ на это Рыжий безжалостно вытягивал ремнем их хрупкие спины, оглашая зал невольными вскриками...

Но оставались еще больше десятка нетронутых заложниц, продолжавших лежать ничком на полу и ждать своего часа оказаться со связанными за спиной руками. И именно они рассчитывали на некоторое послабление их участи. Что мужчины ограничатся контролем за их послушанием и покорностью.

Но они ошиблись. Ситуация стала хуже и намного…