Путь к свободе Глава 10. Застава Сент-Антуан aka Заставил отсосать

По тракту, соединяющему Париж с южными районами страны, двигался небольшой обоз. Три повозки, запряженные крепкими мулами, в окружении пяти солдат и их командира. В первой повозке лежали палатки, мешки с продуктами и бочонки с водой. Повозка предназначалась для обустройства привалов и ночевок под открытым небом. Во второй так же лежало продовольствие, но гораздо худшего качества. Эта провизия предназначалась для пассажиров, вернее пассажирок третьей повозки. Эта третья повозка разительно отличалась от первых двух. На крепкой палубе стояла вместительная клетка, склёпанная из стальных полос. В клетке на застилавшей палубу соломе сидели четыре женщины. Все в одинаковых грубых одеждах, все очень коротко стриженые. Узницы клетки были босы, а на щиколотках позванивали массивные кандалы.

Обоз был тюремным караваном и направлялся в Марсель, перевозя осужденных на вечную каторгу. Обычно караваны были гораздо больше, но на этот раз лейтенанту Леклерку Каву велели не ожидать следующей партии преступниц, а немедленно отправляться в путь. Трое из женщин были простолюдинками, две были осуждены за прелюбодеяние, а третья за кражи и воровство. Глядя на благородный профиль четвертой узницы, можно было предположить, что это аристократка благородной крови. Так оно и было. Четвертой узницей была Шарлота Лавуазье де Котэ, герцогиня Нэверская. Именно из-за неё и отправили столь скудный караван, да еще под такой солидной охраной. Жиль де Франс не хотел рисковать.

Месяц тому назад она была арестована по подозрению в заговоре, подвергнута тяжким пыткам и, после того, как она созналась, приговорена к пожизненному заключению. Помимо этого её подвергли тяжкому наказанию, предусмотренному для прелюбодеек – публичной порке и колодкам.

Шарлота с трудом разлепила глаза. Чьи-то руки грубо встряхнули её и поставили на ноги. С удивлением женщина заметила, что её шея и руки не в колодке, а из влагалища и ануса исчезли страшные чурки. Две крепкие пощечины окончательно привели её в чувство. Только сейчас она почувствовала, КАК она замерзла. Простоять голой почти всю ночь на площади, да еще в октябрьские заморозки, это вам не шутка.

– Ну, очухалась шлюха? – раздался грубый голос. – Ага, глазенками хлопает, значит очухалась! Эй, Жано, бери её.

Те же руки подхватили Шарлоту под мышки и швырнули в телегу, где уже лежали две обнаженные женщины. Грубо посмеиваясь, солдаты набросили на иззябшие тела дерюгу, и повозка двинулась в путь.

Выехав с Турнельской площади, повозка направилась к выезду из города. Приподнявшись, Шарлота бросила прощальный взгляд на Париж. Её увозили. Куда, она и сама не знала. Последнее, что она увидела в дымке, была Тампль, угловая башня Бастилии.

Достигнув конца Сент-Антуанского предместья, повозка подкатила к низкому зданию с массивными стенами и маленькими окошками, забранными решетками. Продрогших женщин грубо вытащили из телеги и втолкнули в небольшую дверь.

Судя по обстановке это было что-то типа кордегардии. Несколько столов, уставленных посудой с разнообразной едой и бутылками вина. Нечто, напоминающее стойку для оружия, сейчас пустующую. А главное, в ноздри Шарлоты ударил запах! Запах потных тел, грубо выделанной кожи и оружейного масла.

Из-за ближайшего стола поднялся грузный мужчина в вытертом мундире с массивной шпагой на боку. Вытирая жирные руки (до этого он вкушал каплуна) о полы формы, он подошел к стоящим обнаженным женщинам.

– Угу, ещё три шлюхи. Это хорошо, будет кому скрасить наш скромный ужин. Ха! Ха! Ха! Ишь, какие ладные, особенно вот эта, – жесткие пальцы приподняли голову Шарлоты за подбородок.

Один из солдат подбежал к мэтру Божоме, как звали бравого капитана заставы Сент-Антуан, и что-то прошептал тому на ухо. Удивленно крякнув, тот отпустил подбородок Шарлоты и смущенно хмыкнул:

– Вот как, хм, герцогиня? Ладно, отведите их в камеру да одеться дайте, не быть же им нагишом.

Подталкиваемые солдатом, женщины прошли в маленькую камеру, где уже находилась узница. Красивая черноволосая девушка, явно с примесью цыганской крови, сидела в углу на большой охапке соломы. Больше никакой мебели в камере не было. На девушке был тюремный наряд, состоящий из рубахи толстого полотна и черной суконной юбки чуть ниже колен. Под рубахой, дерзко распахнутой спереди, торчали упругие девичьи груди. Девушка насмешливо посмотрела на своих товарок по несчастью.

– Прошу вас, дамы! Располагайтесь поудобней, ужин скоро будет. Затем будет званый вечер с танцами!

Солдат неодобрительно покосился на девушку:

– Помолчала бы, цыганское отродье! Нате, одевайтесь, – солдат бросил женщинам сверток одежды.

Шарлота схватила одежду и мгновенно натянула на себя рубаху и юбку. Затем она подошла к соломе, и, усевшись, с наслаждением зарыла в неё озябшие ноги. Девушка с удивлением смотрела на неё. Затем так же насмешливо спросила:

– Мадам, а вы спросили разрешения на это ложе?

Шарлота усмехнулась:

– Угу, сейчас, только тебя забыла спросить.

Минуту девушка яростно сверкала глазами, затем внезапно рассмеялась:

– А ты штучка! Я Амалия, а тебя как зовут?

– Шарлота. Слушай, а ты правда цыганка?

Девушка рассмеялась:

– Нет, просто у меня мать – итальянка! Вот меня все и принимают за цыганку.

– Итальянка, – Шарлота насупилась.

– А тебе что, итальянка насолила?

– Да уж, насолила, – вполголоса пробормотала Шарлота.

– Ладно, не расстраивайся! Сейчас правда принесут поесть…

– А про танцы наврала? – усмехнулась герцогиня.

Амалия помрачнела. Минуту девушка смотрела в сторону, затем повернула внезапно посерьезневшее лицо:

– Нет, это тоже правда. Мы здесь в полной их, – она кивнула в сторону кордегардии, – власти. Скоро солдаты придут со службы, ну и… Сама понимаешь, четыре абсолютно доступные женщины!

Шарлота слегка побледнела:

– Ты хочешь сказать, что нас будут насиловать?!

Амалия пожала плечами:

– А что, у тебя есть выбор? Между прочим, капитан имеет право даже выпороть нас, если ему что-то не понравится. Я смотрю, тебя уже секли, хочешь ещё?

Шарлота поежилась и промолчала. Воспоминания о перенесенной порке и унижении были еще слишком свежи.

Раздался звук отпираемой двери, и в камеру вошли два солдата. Один нес корзину с кусками жареной свинины и хлебом, другой поставил на пол бутыль с вином. Шарлота удивленно смотрела на подобную роскошь. Заметив её взгляд, Амалия рассмеялась:

– Да уж, кормят здесь прекрасно, мэтр Божоме не жадничает.

Выходя, один из солдат обернулся:

– Лопайте поскорее, мы уже заждались!

Женщины были голодны, поэтому с ужином было покончено быстро. Затем Амалия встала и повернулась к сокамерницам.

– Я вот что скажу. Конечно, никому не охота ложиться под полупьяного солдата. Но! Поверьте, если вас возьмут силой, будет еще противней. Поэтому снимайте с себя рубахи, а я позову капитана!

– А юбку можно оставить? – испуганно спросила одна из девушек.

– Можно, – усмехнулась Амалия, – солдатам нравятся девушки с обнаженной грудью.

Подавая пример, Амалия быстро скинула рубаху, оставшись обнаженной по пояс. Шарлота с восхищением смотрела на итальянку. Кожа Амалии была смуглой, груди упругие, с крупными коричневыми сосками. Две другие девушки так же стянули рубахи и вопросительно смотрели на Шарлоту. Вспыхнув, та быстро разоблачилась, и стыдливо прикрылась руками. Амалия присвистнула:

– Однако тебя отлупили! – воскликнула она, глядя на следы от плети. – Видно провинилась ты здорово, а?

Шарлота закусила губу. Да уж, провинилась – пронеслось у неё в мозгу. Еще раз она мысленно прокляла мерзавца Кавиньяка, давая себе клятву отомстить предателю, а затем присоединилась к подругам по несчастью. Убедившись, что все разделись, Амалия постучала в дверь, и, игривым голосом прокричала:

– Господин капитан, девушки готовы и ждут вас!

Дверь отворилась, и сиплый голос из кордегардии позвал:

– Давайте к столу, милые шлюшки!

Выйдя из камеры, Шарлота вздрогнула. За столом сидели десять солдат во главе с бравым капитаном. Все без камзолов, в одних рубашках, все уже навеселе. На минуту гам в кордегардии смолк, и одиннадцать пар глаз уставились на четырёх полуобнаженных женщин. Затем капитан вышел из-за стола и подошел вплотную. Внимательно осмотрев всех, он пальцем подозвал к себе Шарлоту. Ступая на ватных ногах, та подошла к Бономе. Тот ощупал её груди, как бы взвешивая их в своих ладонях, затем звонко шлепнул по заду:

– Эта моя! – провозгласил он. – Остальные ваши!

Раздался рёв довольных голосов, и оргия, достойная пера маркиза де Сада, началась.

Сидя на коленях у капитана, Шарлота наблюдала, как повалили на скамью Амалию, и трое солдат сгрудились вокруг. Две других девушки сидели между солдат и мужественно терпели, пока их бесстыдно лапали несколько пар рук.

– Эй, ты вправду герцогиня Нэверская? – отвлек её зычный голос капитана.

Повернув голову, Шарлота сдержано кивнула:

– Да, господин капитан, правда, бывшая.

– Франсуа Бюжо твой бывший начальник стражи?

– Да, – уже удивленно ответила Шарлота.

– Хм, тогда пойдем, надо поговорить.

Капитан ссадил её с коленей, сам тяжело поднялся и пошел к себе в каморку. Удивленная донельзя, Шарлота последовала за ним. Последнее, что она услышала, был пронзительный крик Амалии.

Войдя в каморку, Божоме рухнул на кровать, и знаком пригласил Шарлоту сесть на массивный стул. Взяв с кровати длинный плащ, он кинул его женщине, которая не преминула в него завернуться.

– Хм, значит, Бюжо служил у тебя?

– Да.

– Мы со стариной Бюжо давно знаем друг друга, воевали вместе. Еще под знаменами Франциска I с испанцами! Ну и дали мы им тогда. Помню…

Шарлота нетерпеливо перебила разглагольствования капитана:

– Мэтр Божоме, вы видели Бюжо?

Тот усмехнулся:

– Да, он передает тебе свой поклон, и спрашивает, чем может помочь.

Шарлота задохнулась от радости. Вот! Вот оно, её друзья не оставят её!! Наблюдавший за ней капитан опять усмехнулся:

– Если ты думаешь, что твои друзья тебе помогут, ошибаешься! Бюжо рассказал, что все они, только заслышав о твоем аресте, кинулись к королю просить милости и прощения! Ну, так что передать Бюжо?

Шарлота окаменело сидела на стуле. Её ПРЕДАЛИ!!! И кто? Люди, которым она доверилась! Затем она обратилась к Божоме:

– Господин капитан, передайте Бюжо, чтобы он разыскал графа Филиппа де Лорша. Он сейчас должен быть в Лионе. Пожалуйста!

– Ладно, передам. Ох, что-то спать я захотел. Я лягу, да и ты ложись. Не бойся, трогать не буду.

С этими словами капитан Бюжо завалился на кровать, и через мгновение в каморке раздался его храп. Шарлота, не снимая плаща, прикорнула сбоку, и тут же провалилась в сон. Ей снился Филипп, она улыбалась и мягко шевелила губами.