Жернова Часть 2

По Сибирскому тракту, в обычном, ничем не отличающемся от других, частном одноэтажном доме, несмотря на второй час ночи, горел свет.

– Стас, шмару на кукан. Накажите как следует, можете на хор поставить – барыга её станет сговорчивее.

– Сделаем.

Старый законник по кличке Крот заметно нервничал. Через неделю сходняк – братва может предъявить: мол лоханулся Крот, не пробил контору, куда общаковые бабки загнал, тюменским друзьям дело сорвал. Деньги, конечно, небольшие – полтора лимона гринов, но и за меньшее могут по ушам дать.

– Мусора какую-то свою игру играют – фраера в крытку перевели и сразу в пресс-хату к сукам подкинули. Договорись с ментами, он нам на воле живой нужен, пока он там, мы не сможем свое вернуть. Маляву отпиши, чтобы бродяги посмотрели за ним и перебазарили за долги.

– Понял босс. А если его отпетушат?

– Пусть сами решают...

– Наталья Алексеевна, звонил Воронов со второго склада. Там какие-то пожарники... нарушения вроде какие-то нашли, я не поняла, хотят видеть кого-то из руководства. Это срочно, – произнес телефон LG голосом Татьяны, секретаря Максима.

"Что за ерунда", – думала Наташа, открывая дверь своей десятки.

События последних дней абсолютно выбили ее из колеи. Максим уже третий день находился в СИЗО на Репина. Быков звонил несколько раз, говорил, что делает все возможное, напрашивался в гости "обсудить кое какие детали". Потрясение, которое она испытала в первые сутки своего задержания, когда она не могла даже нормально рассуждать и принимать решения, прошло. Сейчас ей было невыносимо стыдно, противно и мерзко вспоминать свою слабость... Она чувствовала, что предала Максима и даже собиралась честно ему рассказать о том, что произошло ночью в кабинете Быкова... Но это все потом, когда Максима освободят… Сейчас все ее мысли и действия были направлены на то, чтобы помочь Максиму, она уже встречалась с адвокатом, которого ей посоветовали...

Наташа въехала в промышленную зону, с обеих сторон дороги базы, склады и еще какие то объекты. Свернув в узкий проулок и проехав метров триста, она остановилась у большого, длинного, окрашенного в канареечный цвет здания с тяжелыми металлическими зелеными воротами. Посигналила один раз, второй. Никто не вышел. "Странно".

С трудом отодвинув одну из створок ворот, Наташа нырнула в затхлую прохладу склада и недоуменно остановилась, внутри никого не было. Покрутила головой, пытаясь сообразить, где же весь народ, и, услышав голоса в одной из бытовок, направилась туда. Открыв поддавшуюся дверь, перешагнула порог и...

В небольшой комнатушке, заставленной сломанной мебелью и фанерными щитами, в черном офисном кресле сидел молодой широкоплечий мужчина.

– Я – Стас.

По бокам от него, словно два верных рыцаря, стояли пристяжные.

Первым желанием Наташи было рвануть назад, туда, где ласково грело солнышко и были люди, но она спиной почувствовала, как за ней выросла чья-то фигура, и тут же услышала отвратный скрип закрываемой двери.

"Ну, вот и все", – с каким то безразличием к самой себе подумала Наташа и перевела взгляд на огромного гориллообразного уголовника с обнаженным, синим от церквей, куполов, крестов и изречений, торсом, стоящего возле сваленных в кучу фанерных щитов.

А Стас между тем, как бы прицениваясь, смерил ее долгим презрительным взглядом, скривился в некоем подобии улыбки и сплюнул на дощатый пол.

– Тебя как кличут-то? – выцеживая слова сквозь зубы, неожиданно спросил он.

Слегка растерявшись от этого вопроса, Наташа в какую-то секунду расслабилась и вопросительно посмотрела Стаса.

– Чего? – пожалуй, это было самое глупое, что могла сейчас произнести Наташа. Потом спохватилась, но вовремя сообразила, что говорить, как ее зовут, было бы, пожалуй, еще глупее.

– Что за беспредел у вас в конторе творится? Обязательства свои не выполняете, деньги возвращать не хотите. На стрелку положили с прибором – а вас ведь люди порядочные ждали, – Стас, продолжая все так же кривиться в неестественной улыбке, разглядывал и разглядывал молодую бабу, которая была чуть моложе его самого, а вот ума, видать, так и не набралась... И которую, естественно, надо было учить. Учить, учить и учить, как говаривал, бывало, кто-то из вождей российского пролетариата, что взяли на вооружение блатные авторитеты, имевшие свои собственные взгляды на воспитательный процесс. Однако, Стас, видимо не хотел зря тратить время, и он только бросил, повернувшись к своей литерке:

– Зыза, предложи даме раздеться.

Страх! Дикий, неудержимый страх сковывал волю и сознание Наташи.

– Давай, родная, не стесняйся, – подскочил к ней вертлявый, наголо остриженный придурок, схлопотавший в свое время на полную катушку за групповое изнасилование какой-то несчастной старухи.

– Нет, – с трудом произнесла Наташа.

Зыза качнулся на носках и изумленно уставился на молодую, красивую и насмерть перепуганную женщину.

– Шо? Шо ты провякала? – начиная играть на публику и угрожающе кривляясь, просипел он.

– Кто вы, и что вам от меня нужно?

– Слышь, падла, тебе же добром говорят, сымай бобочку! – Зыза вцепился в лацкан жакета.

Наташа попыталась освободиться от захвата...

– О! Они еще барахтаются, – дергаясь как на шарнирах, захихикал Зыза. И вдруг заорал в лицо Наташе, обдав ее зловонным дыханьем давно не чищеной пасти:

– Руки, с-сука! Убери руки и скидавай одёжу!

Наташа почувствовала, как кровь ударила в лицо, в голове зазвенели сотни маленьких колокольчиков, стало трудно дышать.

– Нет. Отвали, говорю! – выдавила она из себя, пытаясь оторвать от себя тонкую кисть шнурка.

Тот, явно не ожидавший такого отпора, даже растерялся и в святом недоумении повернулся к своему хозяину. Мол, чего это она кобыла поганая? Я же её падлу добром прошу.

– Отпусти, недоносок!

– Я недоносок!? – взвизгнул Зыза и всем корпусом крутанулся к своим, явно ожидая поддержки. – Бугор, можно я эту целку сразу порешу?

Уже почти ничего не соображая, Наташа, чуть откинувшись назад, выдавила из себя:

– Отпустите меня. Как людей прошу.

А Зыза тем временем визжал, брызгая ей в лицо слюной:

– Сымай все с себя, сука!!! Блядь. Бузить захотела, падла...

Тут гориллообразный уголовник отошел от фанерных щитов и начал медленно расстегивать ширинку. Потом вдруг одним рывком стащил с себя штаны и голый предстал перед Наташей, словно античный бог вина и любви Бахус. Правда, вместо нормального человеческого органа у этого дубаря между ног висело нечто, похожее на обрубок трубы.

– Это Вася, наш стеклорез, – услышала Наташа.

Наташа даже содрогнулась от мысли, что этот стеклорез сейчас сунется к ней, и вдруг почувствовала, что у нее затряслись коленки, липким противным потом покрылись ладони.

"Надо срочно что-то делать! Но что?"

В затхлой комнатушке повисла гнетущая тишина, и только бахусовидный дебил хищно пускал слюни, раскачивая "бабьей радостью".

Перед Наташей стояли пятеро молодых здоровых мужиков, один из которых уже и штаны снял, чтобы поставить её раком, а сзади с удавкой в руках контролировал еще один ублюдок вонючий... "Господи пронеси", – мысленно перекрестилась Наташа. Она не хотела признаться себе, что ей уже никто и ничто не поможет, но внутренне все же приготовилась к тому, что сейчас должно было произойти...

– Ну шо, обосралась и слова молвить не можешь? – лениво протянул бугор, и его красивое лицо исказила гримаса ухмылки. – Тебя же предупреждали... А?

– Щас я ей впендюрю, и она по настоящему обосрется! – неожиданно заржал гориллообразный дебил и сделал шаг вперед, поигрывая своими хорохорами.

– Да, пошли вы...

– Ну, ты соска дырявая, в натуре, – подал голос бугор, которому, видимо, уже надоел весь этот никчемный кипеш. – Зыза, помоги девочке.

Зыза растопыренной пятерней схватил Наташу за лицо и толкнул назад.

– Фира, наркоз.

Амбал, стоявший за спиной у Наташи, по-видимому, уже давно ждавший этой команды мгновенно накинул проволочную удавку ей на шею... Тут же Зыза ударил ей два раза ногой в живот. У Наташи потемнело в глазах, дыхание перехватило. Задыхаясь, она упала на колени и попыталась просунуть пальцы под петлю, захлестнувшую шею... Довольный Вася радостно заржал и, мастурбируя свою достопримечательность, двинулся к Наташе.

– Ша, – неожиданно остановил его Стас, – сначала мы коллективку устроим, а уж потом ты, Вася, ей скворечник разворотишь. А?

Стас встал и, на ходу расстегивая брюки, подошел к Наташе, синюшной от сплошной татуировки лапой сдавив ей щеки, вставил член в рот...

– Бугор, может сначала в кости с ней сыграть, а то отхватит половину – козлы уважать перестанут? – подал голос молчавший до сих пор Гном.

– Не отхватит... – Стас трахал Наташу в рот, продолжая одной рукой сжимать щеки, а второй держа её за волосы.

У нее перед глазами дергались и расплывались два синих улыбающихся ангелочка, дергавшие за канатики, концы которых уходили вниз к основанию... "Откуда они взялись? А, татуировка..."

– Э-э-эх, – через пару минут губы Наташи стали влажные и липкие, а по подбородку потекла густая светлая жидкость.

– Слухай сюда, – Стас присел на корточки перед Наташей. – Мальчикам любовь без крика больше по кайфу... Чтоб все путем, по взаимному согласию. А будешь возражать, мы тебе аппендикс вырежем вместе с маткой, – перед глазами Наташи звякнув, раскрылся складной нож. – Согласная?

– Да, – с трудом выдавила Наташа.

– Заметано. Раздевайся.

– Да, все-то можешь не снимать... Теперь на четыре точки... Ползи сюда...

– Гном, ты чо клювом щелкаешь, иди конец помочи. Пока у хозяина семерик тянул, поди забыл, как баба ниже бампера выглядит?

– Не-е... жена раз в полгода мочалку возила, – Гном вышагнул из штанов, подошел сзади к стоящей на четвереньках Наташе, опустился на колени и резким толчком всунул член, изуродованный инородными предметами, загнанными под кожу, в сухое влагалище. Наташа застонала от боли.

– Чо она базлает?

– Шарики у меня... – Гном, не обращая внимания на стоны, продолжал сопеть, полностью вытаскивая бледно-синюю разбухшую головку и снова погружая ее в Наташу. Кончив, Гном завалился на нее сверху...

В течение целого часа Наташа терпела изощренные издевательства блатных отморозков, которым после первого "круга" вдруг приспичило до мельчайших деталей изучить, как устроены ее половые органы и насколько глубокое у нее влагалище.

– Зыза, на вот этой херней померь...

Наташа снова застонала от боли... Периодически мелькала вспышка фотоаппарата:

– Муженьку предъявим.

Но когда Стас стал мочиться ей на грудь, она не выдержала.

– Ублюдки вонючие... – закричала Наташа. – Скоты...

– Ты чо, родная, загоношилась?

– Фира, ну-ка заправь её в станок...

Ноги Наташи были привязаны к передним ножкам обычного деревянного стула, голова под поперечиной, между частично выломанными продольными прутьями спинки. Шею фиксировала проволочная петля. Руки скручены за спиной...

Начался второй круг. Только Вася-стеклорез не принимал участия, ожидая своей очереди, чтобы окончательно доконать "кобылу позорного фраера". Она практически уже не чувствовала ног... Спина затекла.

– Ну, Вася твоя очередь… Ломай дупло... – услышала Наташа.

Вася, огромными ручищами с грязными ногтями раздвинул Наташе ягодицы, сплюнул, точно попав на маленькую дырочку, и завопил дурным голосом:

– Ну, бляяяя!

... Острая боль заполнила задний проход... кажется, кровь... Перетянутые за спиной кисти онемели...

– Вот щас также твоего муженька в пердильнике харят... – Фира попытался вставить член Наташе в рот. Она плотно сжала зубы. Между пальцами у Фиры блеснуло неизвестно откуда взявшееся лезвие... – На, сука! – несколько коротких взмахов, и из рассеченных губ и десен закапала кровь...

– Не хочешь по путевому – с кровью будешь сосать. Соси, сука! А то весь портрет испишу.

Сзади пыхтел Вася. "Как долго..." Изрезанные губы двигались вдоль ствола... Проволочная петля больно врезалась в шею... Наконец, Фира выплеснул ей в нёбо теплый поток спермы... Видимо, кончил и остановился взмокший Вася...

Сознание ускользало... Раздалась мягкая трель мобильного телефона...

Да... Понял, босс.