Маришка Часть 1

Это был лунный камень, бледный и кроткий, как сияние луны. Древний артефакт, наполненный магической силой. Нынешним магам был он не по душе, редко его использовали. Все больше рубины или алмазы. Магическая практика – искусство не для бедных. А лунный камень – вещь ушедших эпох. Камень магов древнего Акаддона, камень погибших колдунов Фромгарда. Клали его под язык, во время предсказаний будущего. Связь его с Зеленой Луной, странная и загадочная, так и не была до конца раскрыта никем из смертных. Но именно в Зеленое Новолуние лунный камень холодеет и сияет ярче. Удачу и счастье приносит он девушкам, но только в тот год, когда она из ребенка становится женщиной…

Маришка спала, сладко посапывая, под тяжелым меховым одеялом. И было ей тепло и уютно. Но камень уже надвигался на нее. На гранях его играл загадочный и таинственный свет. И шел он не от робких огоньков ароматных свечей, плавающих в черной клубящейся мгле, а откуда-то из глубины, из потаенного естества осколка Кассандры, луны цвета малахита. Изумрудный рассеянный свет, нежные, синеватые переливы, едва заметные красные искорки…

И даже зловещая форма геммы, вырезанная оскаленным черепом с горящими рубиновыми глазами, не могла скрыть природную красоту сияющего украшения. Оправа – свитые вместе нити из золота и серебра, в виде дракона, с крыльями, прижатыми к туловищу. Маришка во сне вздрогнула и застонала. Череп вдруг искривил свой ужасный безгубый рот в жуткой усмешке. И его смех громом, лавиной обрушился на нее. Сбил с ног, покатил, навалился неимоверной тяжестью. Ревом прокатился громовой голос. От которого сердце ушло в пяточки. Но слов этого чудища она так и не поняла. А потом на Маришку надвинулись эти жуткие острые клыки, изогнутые как сабли. Готовые впиться в ее тело, ранить, рвать, калечить…

Собственный крик рассеял морок кошмара. Маришка испуганно сжалась и задрожала от пережитого страха. Присниться же такое. Натянула на голову одеяло. Подтянула коленки к животу. Страшно. И пот еще этот противный, липкий, холодный. По всему телу. Этот кошмар. Третий раз уже снится. И каждый раз длится все дольше и дольше. Ох, нехороший, сон, ох, какой нехороший. Еще и цепочка с маминым амулетом порвалась. Неделю назад еще, а все она никак починить не может. Что поделаешь – жизнь студиозуса полна соблазнов и приключений. Каждый раз утром девушка давала себе слово, что обязательно пойдет и починит золотую цепочку. Ходить-то к мастеру Корвиру – всего ничего. И каждый день забывала. А ведь здесь, в Даргонлайне, часто происходили страшные вещи. Ну, еще бы – Обитель Некромантов, Магов Смерти. Раньше их здесь было множество. Много-премного, и даже очень. По легендам они правили всем Аллангором. Но это давно было. Еще до Империи. А еще раньше здесь была обитель Бога Живого. Развалины его гигантской башни до сих пор высятся на северной окраине Дарга. Как клык гнилой над городскими стенами торчит. А в прежние времена, как в умных книгах пишут, на целую версту в высь вздымалась. И привидения в ней тоже водятся. Правда-правда. Ланка рассказывала.

Ланка – это единственная настоящая Маришкина подружка. Они с самого начала подружились. Еще с первого дня в колледже. Обе сюда ехать не хотели. Может, это их и сблизило. Маришка всегда больше столицу любила. Там тепло, сухо. Дожди редко. А тут. Бррр. Море, холодина, слякоть. А она холод терпеть не может. Когда маленькая была – осенью всегда плакала. Потому что лето было жалко. Но родители…Родители настояли. Почему они хотели отправить ее подальше от столицы? И именно в тот год, когда она стала девушкой. Зачем? Ей едва четырнадцати весен минуло. И вот сейчас она каждый день должна морщить нос от запаха тухлой рыбы. Кажется, что этой противной вонью пропах весь город. И это далеко не самый противный из ароматов этого колледжа некромантов. Тут еще и трупами воняет. Зомби в загонах держат. Маришка видела их на заднем дворе. Правда, их туда еще не пускают, первый курс все-таки. Ну, второй, второй. Снежень, ведь уже, весь Златень месяц на втором отучились. Но все равно не пускают. Они еще только общие основы магии изучают. А некромантия – это потом, на старших курсах.

И вся эта слякотная гадость – после веселой и шумной имперской Столицы. Древний Даргонлайн, этот умирающий, вечно сонный и вечно мокрый приморский городишко. Постоянно влажное постельное белье. Серое низкое небо, затянутое низкими свинцовыми тучами. Холод, слякоть, грязь. Почерневшие от копоти ветхие строения, которые-то и домами назвать стыдно. Развалины, рушащиеся под тяжестью веков. А как изо рва вокруг их колледжа воняет? Жуть! Чем только этих тварей кормят, которые там водятся. Фу! Мерзость! Никакие ароматические воды не помогают. И холод. Постоянный холод. Улицы, залитые нечистотами. Они же уже из канав выплескиваются! Сырой и холодный провинциальный городишко. Дыра, одним словом. Жуткая дыра.

Маришка высунула ручку из-под одеяла и зябко поежилась от осенней прохлады и сырости. Как ни топи с вечера, а противный мокрый и холодный воздух за ночь обязательно наполнит всю комнату. Ой! Как же она ненавидит мерзнуть! Девушка щелкнула пальчиками. Вспыхнула искорка драгоценного камня на перстеньке. И сразу же заплясали жаркие язычки пламени на кедровых поленьях в камине. Теплый и терпкий запах смолы поплыл по комнате. И ночная сырость отползала, испуганно прячась по углам, тихонько завывая от бессильной злобы, исчезая, втягиваясь в трубу дымохода. Зачем же вставать, когда в комнате еще сыро и мокро? Так и простудится недолго. Есть законный повод понежиться в постельке. Холод Маришка просто ненавидела, вообще не могла переносить. Поэтому обязательно ждала, когда комната как следует прогреется, прежде чем приступить к утреннему туалету. Девушка еще раз сладко потянулась под теплым и тяжелым одеялом, зевнула, прикрывая рот ладошкой. Первая пара начиналась только в десять. Еще можно долго лежать. Особенно, если на завтрак не ходить. Нужна ей больно эта овсянка и жидкое прохладное кофе в оловянной кружке. До обеда вполне потерпеть можно. А вечером они с Ланкой пойдут к Хромому Улафу. Его кабачок совсем рядом с колледжем, сразу за мостом и направо. И закажут индейку на двоих. Улаф замечательно готовит индейку с карнаульскими пряностями. Вот тогда можно будет и полакомиться. А овсянка – бееее! Девушка скорчила под одеялом брезгливую рожицу.

Одеваться она тоже начала под одеялом. Не хватало еще, чтобы ее увидели. Конечно, под теплой рубашкой из козьего пуха у нее надето шелковое белье. Но оно ведь такое тонкое! Почти прозрачное. А парни тут горазды подглядывать. У кого какие способности к магии есть. Когда Маришка первый раз увидела Летающий Глаз… Ох и визгу же было. Глаз был уже пожухлый, с пожелтевшими, скрученными в жгут нервами и венами… Но все равно до ужаса любопытный. А потом она чуть в обморок не упала. Тем более что глазище появился в ее комнате, когда она юбку новую примеряла. А у нее нижняя батистовая юбка – на ладонь выше колена. Стыдобище! Потом она и сама научилась смотреть глазками паука или бабочки. Да и запускать мертвые глаза тоже. Сложного нет в этом ничего. Только противно до ужаса. Да и стоит такая мерзость недешево. Йорген такой мерзостью в колледже торгует. Полуфабрикатами. Из трупов их выковыривает. Ох, и жуткий тип! А как смердит от этого урода! И грязь еще у него под ногтями. А сам глаз такой склизкий, в руку то взять противно, а над ним еще и заклинание читать нужно. Бррр!

Вот поэтому некромантию Маришка и не любила. И ничто на свете не заставит ее полюбить это копание в полуразложившихся внутренностях трупов. То ли дело Зеленая Магия, или Магия Стихий. Но здесь, в колледже Дарга, их преподают только факультативом. Здесь – царство некромантов. А она и лягушку-то зарезать не может – в обморок падает. В общем, не учеба, а сплошное мученье. Только в теории она подкована. Книжки Маришка очень любила читать. Больше, конечно, не магические, а любовные романы. Но и магические тоже почитывала. Там иногда жутко полезные вещи можно было вычитать. Например, чтобы замок тангарский открыть, а то захлопнешься, а ключ в комнате остался. Или искать пропавшие заколки для волос. Жалко только, что практические занятия у них поначалу редкие. Так что пока она в отличницах ходит. Ну, это пока они некромантию изучать не начали. Там она быстро неудов понахватает.

Маришка выскользнула из-под одеяла и все равно зябко поежилась. Греет камин, греет, а сырость чувствуется, никуда от нее не денешься. Зевая и потягиваясь, крепко запахнув полы толстого халата, девушка подошла к умывальнику. Черканула на медном кувшине руну огня. Плавным пасом подняла его в воздух. Умываться… Причесываться… Вот бы заклинание какое сделать, чтобы трамс-брямс и готово. А то мороки сколько… Маришка только тяжело вздохнула. Хочешь быть красивой – будь ей. Маришка мечтательно улыбнулась. Она обязательно придумает такое заклинание. Правда, месяц тому она уже пыталась сделать что-то подобное. Потом неделю волосы расчесать не могла. А волосы у нее роскошные. Длинные. Волнистые. Золотые. Густющая такая копна.

Маришка умылась. Потом задумчиво походила по комнате, гребнем расчесывая непокорные пряди. Помурлыкала под нос какую-то песенку. В таверне портовой услышала. И приличная. Ну… Более-менее приличная. Матушка за такую по головке бы не погладила. Вот единственный плюс учебы далеко от дома. Свобода!

Склянки пробили половину десятого. И на лекцию бы уже пора… Хотя бы собираться начать. Куда она этот свиток с расписанием кинула. А… Вот он, под столом валяется рядом с чулками шерстяными. И почему в колледже горничных держать не разрешают? Неужели она сама, дворянка, должна наводить в своей комнате порядок? Фу! Хоть бы голема какого сварганить. Чтобы мусор подметал. Или зверушку вывести. Мусороедку. Хотя, такую тварюжку дрессировать замучаешься. Вот схрумкала бы она ее чулочки. В чем тогда на лекцию идти?

Так-с… Ну что тут у нас. «Введение в магию тотемов» И лектор Магистр Маншидо. Это старикан такой древний. С бородкой козлиной. И смотрит всегда на нее так… Словно на ней платья совсем нет. Особенно на груди. Может он сквозь одежду видеть может? Маришка украдкой трогает свою правую грудку. За последний год она стала больше. Гораздо больше. Да и взгляды парней, особенно со старших курсов. Такие откровенные. Маришка зарделась. Нет! Она не должна об этом думать. Девушка должна быть скромной.

Так. Берем сумочку. Книжку заклинаний свою. Стилосы. Расческу черепаховую. Гребень единорожика. Пергамент чистенький. Все? Ничего не забыла? Вроде все. Ой! Чернильница вон бронзовая на столе стоит. Маришка проверила, хорошо ли крышка привинчена. А то один раз такой конфуз вышел…

Фигурки рыцарей на часах главной башни колледжа снова мечами застучали. Без четверти десять. Бежать нужно. Опоздаешь… Потом Клара, их классная дама, опять час нудить будет. Ушки в трубочку свернутся от ее стонов. Лучше уж не прийти, чем опоздать. Но не придешь – Маншидо точно заметит, что ее нет. Она же не Герта Венгерова. Это на эту мышку серую никто никогда никакого внимания не обращает.

Подхватив сумочку, Маришка выскочила из комнаты. И нос к носу столкнулась с Ланкой. Комната ее – следующая по коридору. Ланка только глазищи огромные сделала.

– Проспала? На завтрак не ходила, конечно?

– Не. Неохота. Овсянка это поперек горла стоит. Я же не канарейка какая…Мне пшено вредно кушать. Еще перышки вырастут.

Девчонки дружно прыснули, рты ладошками позакрывали, чтобы бисеринки смеха не рассыпать. Побежали к лестнице. Ковер старый, потертый. А на лестнице кое-где и отстает от ступенек. Парни прижимающие стержни на ванды поотдирали. Хулиганье! Торопиться, ох и торопиться нужно. Нельзя же в аудиторию позже преподавателя завалиться. Стоять потом минут пять выслушивать «Главная добродетель мага – это точность. Если не выработать в себе эту черту…» В общем, напутаешь с заклинаниями и козленочком станешь.

– А Клара тебя спрашивала. Недовольная какая-то была. Даже испуганная. Там курьер какой-то из столицы прикатил. Утром. Темно еще было. Не слышала?

– Не. Я спала утром. Кошмары замучили. Представь. Череп какой-то. Дракон. И зубами меня укусить хочет. Ням! Правда-правда!

– Ужас! – девчонки выскочили из резных дверей жилого корпуса и вприпрыжку помчались через плац, вымощенный гранитной брусчаткой. Не они одни. Студиозусов припозднившихся было полным полно. Вихрем взлетели подружки по каменной лестнице Главного учебного корпуса. Маришка вдруг заметила, что обсидиановые химеры как-то особенно злобно смотрят на нее. Она еще в первый день очень испугалась этих каменных уродцев. Глаза их, горящие кровавым огнем, показались девчонке совершенно живыми. И скалились они каждый день по-разному. Девушка только плечиками зябко повела. Померещиться же такое!

Ну, вот и их аудитория. 224. Их учебная группа, наверное, уже в сборе. Все двенадцать человек. Только их с Ланкой и не хватает.

– Упс! – Маришку словно ледяной водой из ведра окатили. Это они попали! Сам ректор колледжа здесь. Его девчонка всегда боялась. Еще бы Темный Эльф. Настоящий! Правда-правда! А говорили – что их вообще никогда не было на свете, и это все сказки. Кожа – как ночь черная. А волосы даже в ночи серебром светятся. И лицо – безжизненное, как маска смерти. Никаких эмоций. Правда, Маришка это точно слышала, он один такой остался. Их раса и вправду давным-давно вымерла. Тыщ десять лет тому, если не больше. А он вот живет. Реликт. Как ящур древний. Некромант, одним словом. И с ним курьер Императора. Не простой курьер. Эполеты золотые, позументы, аксельбанты. Две орденских ленты – сиреневая и голубая. Важная птица. Личный посланец. Обычные почтари по-другому одеваются.

Ох, и влетит же им теперь за опоздание! Но они ведь только совсем чуть-чуть опоздали. Ну, подумаешь, зашли в класс позже преподавателя. Рыцари вот только-только десять часов бить начинают. Маришка упирается взглядом в пол и мышкой, тихонько-тихонечко пытается проскользнуть на заднюю парту. Она, конечно, отличница. Но сесть сейчас в первый ряд перед самим ректором… Нет. На это сил у нее нет. Сзади громко дышит Ланка. На пятки наступает, зараза. И топочет своими каблучищами. Или это ей только кажется, что громко?

– Нет-нет, сударыня. Не торопитесь. Пройдите-ка сюда. На кафедру.

– Я? – девушки произнесли это одновременно. Потом посмотрели друг на друга и прыснули в кулачки от смеха. Вот только ректор шутить не намеревался. И при одном только взгляде на эту черную маску их смех гаснет. Как искорка пламени под проливным ливнем.

– Вы, Мария Ланская, пройдите к кафедре. А вы, Элания Переверзева, садитесь вот прямо сюда. На первую парту.

Ну, это она и попала! Все. Теперь уж точно воспитательная беседа в кабинете ректора ей обеспечена. И, конечно, обо всем отцу напишут. Ну почему она такая невезучая! Ланка, наклонив голову, уже поплелась за пустую первую парту. А Маришка со вздохом поднялась на учительскую кафедру. Счас начнется. «Дочь таких почтенных родителей… Распорядок колледжа священен для каждого… Почему вы не были на завтраке? Брезгуете обществом своих товарищей? Ваше дворянское происхождение не дает вам права…» Ой! С кислой миной на лице, потупив взор, Маришка подошла поближе к ректору. Блин! Ну, на пять минуточек бы раньше выскочили – и все. А сейчас стой, выслушивай эту нудьгу! Ну почему Боги так к ней немилосердны? Слушать нудный голос ректора, вещающий о пыльных истинах. Страшнее наказания трудно придумать.

Кроме ректора и курьера на кафедре толпилось еще несколько человек. Ну не все человеки, конечно, а так… Два оборотня, ликантропа, в сверкающих кирасах императорских гвардейцев. Еще какой-то незаметный, в сером балахоне с капюшоном на глаза надвинутом. А вот их Магистра Маншидо нет. Что случилось? Неужели им сам ректор лекцию читать будет?

– Итак, для опоздавших, я повторюсь. Лекция «Введение в магию тотемов» на сегодня отменяется, – мертвым голосом, без интонаций, произнес ректор, – о времени ее проведения будет сообщено дополнительно. Вместо нее мы обсудим темы ваших практических работ на звание бакалавра. Но это чуть позже. А сейчас я должен предоставить слово господину де Гроссу, Личному Курьеру Его Императорского Величества.

«Ой! Работа на бакалавра. Помню-помню. Нам еще месяц назад говорили. Только я не сделала ничего. И заявки никакой не подавала… Ой! Ну, теперь понятно, зачем меня вызвали на кафедру. Сейчас мне вкатают неуд. И я буду три дня зимних каникул ходить его пересдавать. Как последняя дура! Но может еще обойдется? Только бы не неуд! О Боги! » – Маришка испугалась. Ну, напишу я эту заявку, напишу. Прямо сегодня напишу. Ну, забыла, с кем не бывает. Ну не надо неуда! Пожалуйста!

Боги улыбнулись и исполнили ее просьбу. Смертные, они так наивны в своих желаниях. Неуда за свою не поданную заявку Маришка не получила.

И в этот момент девушка вдруг поняла, что личный курьер Императора выжидательно смотрит на нее. А она и вопроса не слышала.

– Вы что-то сказали? – растерянно переспросила девушка.

– Вы урожденная княгиня Мария Ланская, дочь князя Николая Ланского?

– Да, – Маришка растерянно кивнула головой.

– Вы подтверждаете личность княгини Марии Ланской, господин Ла Ноэрто?

– Я, как ректор Императорского Колледжа Высшей Некромантии, Ла Ноэрто Ди Дагросса, личность Марии Ланской подтверждаю, – темный эльф чуть наклонил голову. Девушка поймала глазами его взгляд. Он что, смотрит на нее с жалостью? Что-то случилось? Ее сердечко вдруг сжали когти страха. Что-то с отцом? Он заболел?

– Княгиня Мария Ланская, Указом Императора Венцеслава Одиннадцатого от третьего Снежня двадцать третьего года его благословенного правления, вы лишаетесь наследственного дворянства, всех прав гражданского состояния, всего движимого и недвижимого имущества и приговариваетесь к смертной казни за попытку государственного переворота и измену Трону. Указ Императора окончателен и обжалованию не подлежит. Попрошу ознакомиться.

– Что? – испуганно вскрикнула ничего не понимающая девушка, – как… какая измена? Я…

Буквы запрыгали у Маришки перед глазами. Она не то, что предложений, слов прочитать не может. Это что, шутка такая? Розыгрыш? Розыгрыш. Точно! Ну, сейчас она им покажет, что такое настоящие шутки! Они у нее узнают, как шутить над княгиней Ланской… Пальцы девушки сами собой сплелись в нужную фигуру. Сейчас она им покажет, что такое боевой файербол! Убивать этого курьера, она, конечно, не собирается. Но вот подпалить его чистенький мундирчик…

Что-то колючее и острое вдруг стиснуло ее тонкую шейку. Впилось стальными челюстями, сжало, перекрыло доступ воздуха.

– Ой! Мамочка! Пустите! Я не буду! Я… – от боли на глазах девушки навернулись. Маришка схватилась за горло, пытаясь освободиться от зубастого кольца. Но ее тонкие пальчики только бессильно скользнули по рунному железу. Раз, другой, третий. Она попыталась захватить ошейник, но железный обруч уже туго охватил ее шейку. А шипы впились прямо в живое мясо. Кровь. Ее кровь выступила на нежной коже. Ошейник не только душит ее, он пьет ее манну. Она читала про такие штуки. Магические кандалы, оковы, колодки. Их применяли против магов-еретиков. Отступников. Чтобы лишить их магической Силы.

– Нет! – Маришка захрипела и упала на колени, – не надо!

В глазах у нее потемнело. Еще немного, и она просто умрет. Это же уже не шутки! Разве так шутят? Ей же больно! И кровь капает! Она же даже вздохнуть уже не может! Ну не надо! Пожалуйста!

– Хорошо, – кивает головой ректор, – думаю, достаточно. Императорское министерство юстиции любезно согласилось не приводить приговор в исполнение самостоятельно. Осужденная Мария Ланская передана нам в качестве…мгм, учебного пособия. Вам все ясно, осужденная? Или вы нуждаетесь в дополнительных разъяснениях?

Маришка почувствовала, как ошейник, чуть разжав свою смертную хватку, при этих словах сжался немного потуже.

– Все, – тихонько простонала она, – пожалуйста, не надо. Я дышать уже не могу!

– Не надо! Ей же больно! Отпустите сейчас же! – вскрикнула с первой парты Ланка. Маришка встретилась глазами со своей подругой. На ресничках обеих дрожали слезки. Они плакали. Обе. И обе не верили в реальность происходящего. Это ведь просто шутка такая, недоразумение. Сейчас все снова будет хорошо.

Хватка шипастого ошейника чуть ослабела. И Маришка с облегчением перевела дыхание, глотнула немного воздуха. И сразу же поднялась с коленок. Стыд-то какой! Как животное на полу валяться! Испуганно посмотрела на ректора. Когда же он скажет, что это все было шуткой? Розыгрыш? Вот сейчас он рассмеется и подтвердит, что все это просто глупость и нелепая ошибка. Просто глупый дурацкий розыгрыш. Или очередной зачет. Точно! Зачет на выдержку. Маришка поймала взгляд темного эльфа. Теперь ректор смотрел на нее совсем по-другому. Без всякой жалости. Теперь он смотрел как… Как на пустое место. А потом эльф скомандовал:

– Передайте ваши украшения и одежду судебным приставам по описи.

Ректор кивнул головой на ликантропов. Маришка вздрогнула, увидев их злорадный оскал. Ну и клыки! Даже сейчас, в человеческом обличье, какие они громадные. Она даже зажмурилась на мгновение. Очнуться от этого кошмара. Не видеть их звериные морды. Что им нужно? Они хотят забрать ее колечки и плащ? Да. Нужно отдать. Ректор сказал – «по описи». Значит, он еще надеется, что тут какая-то ошибка. Они похранят у себя ее вещи, а потом сразу же вернут. Когда все выяснится. А это выяснится скоро. Совсем скоро. Еще до обеда. И ей сразу же все вернут.

– Итак, – ректор поворачивается к залу, – пока наше учебное пособие принимает надлежащий вид, у вас всех есть время подумать над темами своих практических работ. Понимаю, что многие из вас уже выбрали темы, исходя из своих финансовых возможностей. Которые, естественно, весьма ограниченны. Однако сейчас у нас появилось великолепное пособие. И, я надеюсь, вы обязательно воспользуетесь таким прекрасным шансом. Лучшая из предложенных работ будет реализована на живом материале. Напомню, что степень бакалавра очень важна для всех вас. Это диплом, документ, дающий право заниматься практической магией. Первая ступенька на лестнице ваших научных достижений. Я хочу, чтобы вы отнеслись к выбору тем работ со всей возможной серьезностью. Такой шанс в начале второго курса выпадает редко. У нас и на третьем курсе многие студиозусы до сих пор не получили степень бакалавра. Даже и на старших курсах попадаются недоучки. Так что настоятельно рекомендую воспользоваться возможностью, предоставленной вам Колледжем и Судьбой…

Маришка дернула за застежки тяжелого шерстяного плаща, отороченного мехом лангрийского соболя. Теплая и добротная верхняя одежда. Вообще-то раздевалка в учебном корпусе была внизу. Но они с Ланкой туда не успели. Ну и хорошо. Плащ упал в деревянный короб. Потом стянула с пальца кольцо с гербом Ланских. Знак принадлежности к древнему и знатному роду. Один из ликантропов любезно подставил резную шкатулку орехового дерева. К перстню рода прибавился боевой перстень. Едва только девушка взялась за ободок, как ошейник на ее шейке угрожающе запульсировал. Воспользоваться им не удастся. Колечко ящерицы. Золотые сережки с крупными изумрудами. Заколка с жемчужинами из Равендейла. Все вроде бы. А нет. Еще брошка с кофточки. Маришка отстегнула брошку и аккуратно положила ее в шкатулку. Теперь все.

Девушка повернулась к ректору. Темный эльф стоял к ней спиной и задумчиво смотрел на студиозусов в аудитории. На нее он не обращал ни малейшего внимания

– Эй, сучка, чего замерла? – девчонка почувствовала, как тяжелая ладонь оборотня опустилась на ее плечо.

– Да как ты смеешь прикасаться ко мне! Грязная тварь! – Маришка вся вспыхнула. Раскрасневшаяся, как пунцовый мак, она резко повернулась к судебному приставу. Ну, сейчас она покажет этому обнаглевшему плебею. Прикасаться к ней, к дворянке! Сейчас…

Удар стальными пальцами под ложечку выбил из нее дыхание. Ап! Ап! Девушка беззвучно хватала ртом воздух. Легкие словно огнем опалили. Она была не в силах сделать ни одного глотка.

– Одежку, говорю, скидавай. И ручонками своими не размахивай. Не то я тебе быстро пальцы по самые плечи поотгрызаю.

Страшный смысл сказанного только сейчас начал доходить до девушки. Снять с себя одежду? Что это значит? Неужели они хотят, чтобы она стояла здесь без платья? Может быть кофточку? Но здесь ведь совсем не жарко.

– Шибчей шевелись, сучонка. Или тебе помочь? – гнусная ухмылка второго верфольфа. На глазах Маришки навернулись слезы. Ну, вот вам кофточка. Вот! Получите. Пальцы не могут нащупать застежки. Выскальзывают золотистые пуговицы из петелек. Снимая кофточку, девушка запуталась в рукавах. И громко всхлипнула. Кофточка тоже полетела в деревянный ящик.

– Дальше, сучка. Дальше, – злорадно прошипел оборотень. Его взгляд, скользнувший по девичьим грудкам, еще скрытых под платьем и нижним бельем, ожег Маришку словно удар кнутом. «Они хотят, чтобы я сняла с себя всё. ВСЁ!!! » Девушка покачнулась от ужаса. В глазах у нее потемнело. «Это невозможно! » Мягкий толчок в спину. Ее словно поддержал кто-то.

– Студиозус Переверзева! Сидеть на месте! Госпожа де Рижжак! Приведите учебное пособие в надлежащий вид. Только не нужно устраивать здесь спектаклей, – голос ректора был налит стальной твердостью. Маришка только сейчас заметила их классную даму. Госпожа Клара де Рижжак притаилась в углу, в тени. И теперь, когда она вышла на свет, на ее лице девушка увидела страх. И жалость. Маришка всхлипнула. Девушка стояла спиной к классу. Казалось, что ни одна сила в мире не может заставить ее повернуться. Взгляды одноклассников обжигали ее. Как раскаленные металлические прутья. Она чувствовала их даже через одежду. Чувствовала и неудержимо краснела.

– Подожди, Мариночка, не дрожи. Не бойся. Я расстегну тебе платье, – услышала она шепот Клары. Девушка почувствовала, как ее ворот уже не охватывает плотно шею. По мере того, как платье стало расходиться, холодный язык сквозняка облизал ее спину.

– Госпожа Клара, что же это… – дрожащим от слез голосом прошептала девушка, – это же какая-то ошибка. За что? Ведь я ничего…

– Молчи, моя девочка, молчи, – так же шепотом произнесла ее воспитательница, – ты должна быть мужественной.

– Но папа… Он обязательно меня спасет! Неужели вы не можете прекратить? Я же сейчас умру. Я не могу раздеться… Пожалуйста! Ну, попросите господина ректора! Это же ошибка! – Маришка жалобно всхлипывала, понимая, что еще мгновение, и она просто разрыдается.

– Ты последняя из рода Ланских, – прошептала Клара и замолчала. Маришка почувствовала, что ее воспитательница вся дрожит. Она тоже была готова расплакаться. Последняя из рода? Но нет, не может быть. Этого просто не может быть! Отец, мама, старший брат. Дядя… Девушка покачнулась. Когда их род собирался вместе в родовом замке, накрывали стол на двести с лишним человек. Как последняя? Нет, не может быть! Ивасику, ее племяннику, всего полтора годика было. А Ринга, жена брата? Мама ведь писала, что скоро она снова станет тетей. Нет! НЕТ!

– Закрой глаза. Я сниму платье.

Маришка зажмурилась. И сразу же ее тело обдало холодом.

– О! Упаковалася-то как! Чистая капуста! – девушка услышала гогот Таматурка, старшего сына барона де Гланси. Большой парень уже. Ростом под две сажени. И старше ее на два года. Ему в прошлом месяце уже восемнадцать лет исполнилось. Он их группу приглашал в таверну «Четыре раздолбая». И ужрался там, как скотина. Мордой в салате уснул. Животное! И сейчас он пялится на нее. На ее тело! А на ней почти ничего нет! Одно нижнее белье! Маришка густо покраснела от стыда.

– Господин де Гланси, вам так весело? Вы уже готовы огласить нам тему своей практической работы на звание бакалавра? Хорошо. Вас мы послушаем первым. У остальных есть еще время подумать, – голос ректора был ледяным.

– Это… господин ректор. А чё я тут голосить-то должен?

Ума в Таматурке было не больше, чем в пивном бочонке. Но взносы за обучение, равно как и штрафы за шалости своего оболтуса, старший де Гланси вносил исправно. А какой же колледж не нуждается в звонкой монете? Баронета терпели.

– Теперь тебе нужно разуться. Лучше это сделать сейчас, – Маришка услышала шепот госпожи Клары. «Сейчас? Почему сейчас, а не потом… Потом… Это когда я буду совсем без одежды? Не надо! Я этого не переживу! » Лицо девушки пылало. Она увидела жадный взгляд верфольфа. И струйку слюны в уголке его рта. И ей стало совсем плохо. Туфли она сняла как в полусне. А потом и теплые шерстяные чулки. Один и второй. Гладкий и холодный паркет под босыми ногами. Дерево, до блеска натертое воском. И ее босые ножки на этих потемневших от времени дощечках. «Дуб мореный. Может быть, ему лет пятьсот». Маришка поймала себя на мысли, что ей в голову лезут разные глупости. Туфли с золотыми пряжками. С блестками драгоценных камней. Ее туфельки лилового бархата, которые она так любила. Они тоже полетели в ящик. Девушка чувствовала легкий сквозняк. Тянуло из-под двери. У нее теперь были голые щиколотки. Она сделала маленький шажок в сторону. Так, чтобы ее закрывала от взглядов одноклассников кафедра и лабораторный стол.

Госпожа де Рижжак дернула за завязки. И к ногам Маришки упала теплая нижняя юбка. Теперь ее ножки были открыты выше коленок. Ликантропы так и обсасывали взглядом точеные девичьи икры.

– Мясцо-то крепенькое! – ухмыльнулся один из императорских гвардейцев, глядя, как играют девичьи мускулы под гладкой, упругой кожей. А потом в ящик полетела и теплая фуфайка. Теперь на Маришке осталась только шелковая рубашка. Тонкая! Почти прозрачная. Девушка закусила нижнюю губку, чтобы не разрыдаться. А потом вцепилась в пальцы классной дамы мертвой хваткой. Не давала ей прикоснуться к завязкам.

– Нет! Нет! Нет! – Маришка мотала головой. – Не надо! Ну, пожалуйста! Не надо! Пожалуйста! Ну, я прошу, я умоляю вас! Не надо!!!

– Да что тут копаться! – оборотень, выше ее на полторы головы, шагнул к испуганной дрожащей девчонке, пунцовой от стыда. Она только и успела заметить его руку, пальцы, поросшие черной шерстью. А потом… Резкий треск разрываемой ткани. Маришку словно кипятком окатили. Она жалобно взвизгнула и сжалась, пытаясь прикрыть руками свою откровенную, полную наготу. Верфольф сорвал с девчонки тонкую нижнюю рубашку рывком, одним движением. И теперь от чужих взглядов ее не защищала ни одна нитка одежды. Маришка покачнулась. И сразу же в ноздри ей ударил резкий запах нюхательной соли.

– Все! Все девочка. Все. Это не стыдно. Ты красивая. Тобой любуются. Все. Успокойся…

Маришка стояла, тесно сдвинув бедра, зажмурившись и пытаясь закрыться руками. Как сквозь вату донесся до нее звериный гогот Таматурка.

– Княгинька голенькая! Ну, иди сюда. Покрасуйся телесами!

– Студиозус де Гланси! – рявкнул ректор. – К порядку!

Потом господин Ла Ноэрто поворачивается к курьеру и гвардейцам.

– Личное имущество, бывшее при осужденной, вам передано. Сейчас госпожа де Рижжак проводит вас в ее комнату. Где вы сможете изъять остальные вещи и составить опись. Ну а мы приступим к учебной работе. Госпожа де Рижжак. Прежде чем уйти, подведите учебное пособие поближе и поставьте его лицом к курсу.

Маришка мелко-мелко засеменила ножками, стараясь не отрывать бедра друг от друга. Пыталась прикрыть ладошками свои грудки и интимное местечко. Как же ей было стыдно! Ланке Переверзевой на мгновение показалось, что о щечки ее подружки можно лучинки зажигать. Ей тоже было плохо. Очень плохо. Наверное, если бы ее заставили раздеться перед всем классом, было бы легче. Но видеть, как раздевают Маришку… Это было невыносимо! Как же так могли поступить с ней! Она ведь княгиня! Перед глазами Ланки поплыли багровые круги. Словно издалека до нее донесся звук шагов. Подкованные сапоги гвардейцев протопали к выходу.

– А вы? – Маришка, дрожащая от стыда и ужаса, услышала голос ректора, – вы тоже можете идти. Бумаги на учебное пособие оформлены. Теперь мы сами им займемся.

К кому он обращается?

– С вашего позволения, высокородный господин, я останусь, – тихий страшный голос раздается из-под серого капюшона, – я представляю здесь Министерство Юстиции Его Императорского Величества. В мои обязанности входит удостовериться в факте смерти осужденной. А также выставить ее тело на всеобщее обозрение, с надлежащими атрибутами, разъясняющими преступление. Вы можете звать меня брат Гриша.

– Мы колледж Высшей Некромантии, брат Гриша, и рассчитывали, что тело учебного пособия будет использовано нами и после ее смерти.

– Я подожду, когда оно станет вам ненужным.

– Это может занять длительное время.

– Я подожду, – прошелестело из-под капюшона, – не обращайте на меня внимания. Я недостоин того, чтобы высокородные господа тратили на меня свое драгоценное время. Продолжайте, пожалуйста.

– Угу, – темный эльф раздраженно и резко кивнул головой. Только по одному этому жесту можно было понять, как он недолюбливает Серых, – благодарю вас, брат Гриша. Заслуги вашего министерства перед Империей и Троном неоценимы. Ведь именно вы помогли раскрыть страшный заговор и спасти Его Величество от покушения. Я надеюсь, что Мария Ланская единственная заговорщица в нашем колледже.

– Я тоже надеюсь убедиться в этом, высокородный господин, – зловеще прошелестело из-под капюшона. Маришка при звуках этого голоса задрожала. Ректор обвел курс глазами. Поняли ли эти молокососы, что сейчас сказал этот серый монашек? Спасти Маришку он не может. В принципе Ди Дагросса на это и не надеялся. Он вообще не собирался этого делать. Княгиней больше – княгиней меньше. К тому же он буквально кожей ощущал странную, загадочную опасность, исходящую от этой девушки. С самого первого дня, когда она появилась в его Колледже. Жизнь Ланской значения не имела. Люди, в отличие от эльфов, смертны. Полувеком раньше, полувеком позже. Конец все равно один. Звездная Дорога и долгий путь между мирами к следующей жизни. Так стоит ли цепляться за бренную оболочку? Но его Колледж, его положение в Империи, завоеванное с таким трудом. Это было абсолютной ценностью. Поэтому нельзя было допустить, чтобы Ланская потянула за собой еще кого-нибудь. Особенно эту дуреху Переверзеву. Вид у этой девчонки такой, словно ее тоже раздели вместе со своей подругой.

Ди Дагросса был не просто стар. Он был древен. Древен, как Океан. Даже прибрежные скалы, изрезанные, сточенные ветрами и волнами, казались юными по сравнению с ним. Это людям легко умирать, легко бросать все, срываться с места и браться за новое дело. Их жизнь – мгновение, пылинка под Ветром Вечности. А вот он умел ценить жизнь. Ценить свой комфорт, уют, достигнутое положение. Сколько сил, сколько денег, сколько веков он потратил на то, чтобы заставить Империю уважать магию и магов. Магам всегда приходится нелегко. Чернь их просто ненавидит. Как всегда ненавидят то, что отличается от их грязной жизни, пропахшей сивухой и навозом. Сильные мира сего и ненавидят, и презирают. Знают, что в мире есть иерархия Ума, отличная от иерархии Крови. А он вписал свой Колледж в существующую структуру Империи. Он мог заниматься любимым делом. Он растил и пестовал учеников. И допустить, чтобы на его детище была брошена тень из-за какой-то там юной княгиньки... Она была осуждена не за дела, а как член семьи государственного преступника. Правильнее всего было бы казнить ее сразу. Убить. Тихо и безболезненно. Просто остановить горячее девичье сердечко и все. Ди Дагросса с трудом сдержал это желание. Друзья при дворе настоятельно порекомендовали ему проявить гражданскую сознательность в отношении государственной преступницы. Но этот монах… Представитель Серого Ордена. Он обязательно будет искать заговор. И он, Ди Дагросса, должен будет помогать этой серой плесени. Император стар и слаб. И у него нет наследников. После его смерти начнется большая драка. А в драке выигрывает не самый сильный. А тот, кто сохранит больше сил для финального сражения. Тот, кого не начали месить первым… Значит, сейчас он должен остаться в стороне. Кланяться и нашим и вашим. И ждать, ждать, ждать…

– Итак, для начала, я расскажу вам требования, которые предъявляет деканат к вашей практической деятельности. Первое и основное требование – окончанием работы является смерть учебного пособия.

Маришка при этих словах вздрогнула. Смерть. Боги! Какое жуткое слово. Неужели ее на самом деле убьют? Нет! Не может быть! Это кошмар. Это кошмар, который ей только снится. Она еще просто не проснулась. Нужно просто зажмуриться покрепче, а потом резко открыть глаза. Вот сейчас она приподнимет веки, и все закончится. Сейчас… И, на краткий миг, ей показалось, что это возможно. Она откроет глаза и очутится… В совсем другом мире? Она уже видела его, но тут ее отбросило, как мотылька от оконного стекла. Она не могла проснуться. Это был не ее мир. Совсем не ее. Или… еще не ее? Это чувство, это видение длилось краткий миг, мельчайшие доли секунды. И уже через мгновение Маришка не могла сказать – было это или не было. Нет, если уж просыпаться – то совсем не так. Она хотела в свою комнату, в свою теплую и уютную постельку. Свернуться калачиком, натянуть на голову одеяло. И весь этот ужас кончится. Нужно только открыть глаза и…

Ресницы девушки приподнялись. И она сразу же столкнулась взглядом с Таматурком, наполненным дикой, звериной похотью. Она прикусила губку. Надеясь, что хотя бы боль вырвет ее из этого жуткого сна. Нет. Все осталось по-прежнему. Баронет облизнул толстые губы, злорадно ухмыльнулся и подмигнул ей. Маришка вздрогнула, чувствуя, как испуганной птичкой колотится ее сердечко.

– Второе. Ваша практическая работа должна обладать научной ценностью. Бакалавр – первая ученая степень. Мы, конечно, не требуем от вас сверхъестественных прорывов и открытий. Хотя всегда ждем их от наших студиозусов. Вы должны доказать свое желание и возможность вести научные исследования. Реализовать потенциал, который мы заложили в вас за время учебы. И я надеюсь обрести в вас будущих коллег.

Ректор сделал паузу и обвел глазами класс. Табула раза. Чистые доски. Думают, что они определяют судьбу несчастной Ланской. Нет. Это она сейчас определит их судьбы. В этой девчонке была какая-то тайна. И пока он не мог ее разгадать. Но опыт долгой, очень долгой жизни подсказывала эльфу. Там, где тайна – жди неприятностей. Столь любезный подарок Императора. Юная девушка, приговоренная к смертной казни. Сколько полезного с ней можно было бы сделать. Тут над рабыней, официальной собственностью, и то нельзя в открытую опыты ставить. Магистрат городской сразу вой поднимет. А над Ланской – никаких ограничений по эдикту Императора. И все-таки темный эльф чувствовал, знал, что эта девчонка принесет ему одни только беды. Отказаться, отказаться нужно было от этого «подарка». Пронеси Боги эти императорские милости. Пусть бы ее быстренько казнили на городской площади – и дело с концом. Но как откажешься? Сразу же в пособничестве обвинят.

– И третье. Настоятельно прошу вас учесть. Перед вами не ваша подруга и сокурсница. Это не девушка, с которой вы вместе учились. Эта государственная преступница, приговоренная к смертной казни. И вы должны относиться к ней должным образом. Слюнявчиков и подгузничков у меня для вас нет. Наука Высшей Некромантии не знает жалости и милосердия. Мы ценим только конечный результат. Энергия Некромантии – боль, страх, унижение. Поэтому я рекомендовал бы вам проявить особую жестокость при обращении с данным учебным пособием.

Эта дура, Элания Переверзева попыталась вскочить со своего места. Маришка краем глаза заметила пас ректора. И ее подружку словно тяжеленной плитой к скамье прижало. А Ди Дагросса еще и паралич наложил на ее губы. Чтобы не сболтнула лишнего. А сам все говорит и говорит:

– Сейчас мы определимся с техническим характеристиками образца, столь любезно предоставленного в наше распоряжение уважаемым Министерством юстиции.

Легкий поклон в сторону монаха. А потом Маришка заметила тонкий стек в руке темного эльфа.

– Итак, пособие, опустите руки по швам.

– Нет! – Маришка испуганно вздрогнула и втянула голову в плечи. Опустить руки – значит полностью открыться для чужих взглядов. Нет. Лучше сразу умереть. Никогда!

– Ай!!! – через мгновение девушка взвизгнула и схватилась руками за попу. Искра, сорвавшаяся со стека, сильно обожгла ее ягодички.

– Да, – кивает головой ректор, – вот так и держите свои ручки. Так даже лучше.

И Маришка почувствовала, что ее ладошки прилипли к ужаленной попочке. Как гнусно! Гнусно и подло! Она-то ведь не может колдовать. И как же ей стыдно! Она снова покраснела. Сильно, неудержимо, пунцово. И губку закусила, чтобы не разрыдаться. Слезки прозрачными хрусталиками одна за другой, покатились из ее прекрасных глазок.

– Господин ректор! – голос с левой стороны галерки.

– У вас будет время задать свой вопрос, господин Ю Гаэшти. В свое время.

– Мой род внесен в Красную Бархатную Книгу! Нам даровано право носить шлемы в присутствии Императора!

– Я знаю, что вы хотите сказать, господин граф. Ваш род внесен в Красную Бархатную Книгу Крови. Никто не отрицает заслуг вампиров перед империей. Но я хочу вам напомнить, что инициация признается смертью только для гражданского и наследственного права. Так как субъект права переходит в иное состояние. При уголовных и, тем более, государственных преступлениях инициация смертной казнью не считается из-за преемственности сознания и личности. И я настоятельно рекомендую избрать вам иную тему для работы бакалавра. А теперь – СЯДЬТЕ!

Маришка зажмурилась, чтобы сдержать слезы. Ю Гаэшти – вампир. Она и внимания на него раньше не обращала. Наоборот, сторонилась. Кровосос – ужас-то какой! Она и в жизни никогда знакомства с вампирами не водила. Инициация – это значит превращение. Тоже стать кровосоской? Всегда испытывать Жажду Крови? И что это? Вечная жизнь или вечная смерть? Или Вечная Мука?

Серый монашек примостился в углу и что-то усердно чиркал пером в истрепанной пергаментной книжке. Странное у него перышко. Вроде и чернильницы для него совсем не нужно. Магия? Какие глупые мысли лезут в голову. Но если постоянно думать о своем позоре… Лучше сразу сойти с ума. Маришка сглотнула комок, подкативший к горлу. Странно, что она еще не умерла. Как же можно жить после такого позора? Стоять вот так, совсем-совсем голой перед всеми… Маришка наклонила голову, чтобы не показывать никому своих слез. Но они все равно текли, оставляя на щеках мокрые дорожки.

– Итак, в качестве учебного пособия нам представлено существо женского пола возраста… – ректор делает небольшую паузу, – пятнадцати лет, если не ошибаюсь. Так?

Этот вопрос обращен к Маришке. Та вздрогнула и робко кивнула. Очень уж больно искрой по попочке.

– А сиськи то крупноваты для такой пацанки! – ехидно ухмыльнулся Таматурк. От его слов слезы у девчонки побежали еще сильнее. Маришка наклонила голову еще ниже. Слезинки как градинки, как дождевые капли стучали о паркет пола. Ей казалось, что звук их падения оглушает, как горный обвал. И ей почему-то стало стыдно за свой возраст.

– Мне шестнадцать лет через одиннадцать дней… Будет, – тихонько прошептала она, словно оправдываясь. Будет. Какое странное слово. Это раньше она была властна над временем. «Куда поедешь на зимние каникулы? Не знаю еще. Отец в имение собирался. Но там все снегом замести может. Лошади в прошлом году по самое брюхо увязли…» Теперь у нее уже не будет зимних каникул. Теперь у нее уже ничего не будет. Ее казнят. Убьют. Ну, за что? За что? Маришка попыталась сжаться, спрятать лицо. Никто не должен видеть ее слез, и мокрых дорожек, змеящихся по щечкам. Княгини не должны плакать. Она судорожно всхлипнула. Из последних сил сдерживая рыдания.

– Важное уточнение. Значит, полный возраст пособия мы определяем в шестнадцать лет. Вес – сорок пять тунгов. Рост одна целая семьдесят одна сотых сажени. Объем груди восемьдесят восемь сотых сажени. Объем талии… Господин де Гланси, я для кого это говорю, интересно? Где ваше перо, чернильница, пергамент? Как вы намерены представлять ваши расчеты? Записывайте, дамы и господа, записывайте.

Маришка стояла перед своими одноклассниками, низко-низко наклонив голову. Так можно хоть чуть-чуть волосами прикрыться. Они же у нее густые, длинные. Почти как плащ. Даже попочку прикрыть могут. Губку свою нижнюю она уже до крови прокусила. Невозможно слушать этот противный скрип гусиных перьев. Они ведь ее характеристики записывают. Как у племенного скота. Как у вещи. Она вдруг вспомнила, что боялась опоздать на лекцию. Боялась опоздать… Глупые человеческие страхи. Опоздать. Бежать нужно было из колледжа, сломя голову. Ланка ведь предупреждала ее о курьере. И то, что Клара была в столовой испуганная. Ну почему она не убежала? Ну, не убежала, так хоть перстнем боевым воспользовалась. Не стояла бы здесь, как корова на торгу.

– Теперь особый вопрос для пособия. Соблюдались ли вами правила целибата? Имели ли вы половые контакты. Если да, то в какой форме?

Эти слова девушку словно кнутом ударили. Она вздрогнула. И теперь заплакала уже по настоящему. Сейчас Маришке было просто невозможно сдержать слезы. Никак не возможно. Она тихонько рыдала, жалобно всхлипывала, судорожно втягивала в себя воздух, дрожала всем телом. Шепоток побежал по аудитории.

– Тишина! – ректор щелкнул стеком по кафедре, – мне повторить свой вопрос, пособие?

– Нет, господин ректор, – девушка еще раз жалобно всхлипнула и испуганно взглянула на магическую палку, – у меня не было половых контактов. Ни в какой форме.

– Ха! Маринка – целка! Класс! Чистоплюйка хренова! – баронет от возбуждения грохнул кулаком по столешнице парты. Как только ее в щепки не разнес. Бычара.

– Данное утверждение важно для планирования вашей практической работы. Однако оно требует проверки. Господин Лайменис! Расскажите нам, каким способом можно проверить состояние девственной плевы пособия?

Ди Дагросса перехватил полный ненависти взгляд вампира. Дай ему волю – он бы его разорвал. Благословенны времена юности. Ю Гаэшти родился вампиром. И он был еще так молод. Может быть когда-то Ди Дагросса и сам смешал бы себе ритуальный яд. Даже не быстрый, чтобы помучиться подольше. Когда тебе нет еще и двух десятилетий – весь мир написан сочными яркими красками. Но только двумя. Черной и Белой. Добро и Зло. Правда и Ложь. Подлость и Справедливость. Ю Гаэшти может себе это позволить. Он молод и глуп. И за его спиной стоит сила Ночных Кланов, которая ему кажется несокрушимой. Он и не понимает, что может подставить весь свой Род, всю свою Расу. Дурачок. А вот для него, Темного Эльфа, вступиться за Маришку – значит обречь себя на смерть. И не только себя. Весь колледж. Всех этих молокососов. Смерть – она ведь совсем рядом. Вот она, прячется под серым балахоном, чиркает в потрепанном блокнотике. Решает – кому жить, а кому умереть. Старый эльф кожей чувствовал – грядет большая бойня. Смерть уже наточила свою косу. И теперь засучивает рукава, чтобы приступить к обильной жатве. А в большой мясорубке одна жизнь ничего не значит. Лишь бы по тебе коса не просвистела. Это и нужно внушить этим щенкам. Внушить, что перед ними не их подруга. А вещь. Просто вещь, предназначенная для использования. Умные это уже понимают. А дураки… «Подлости так легко найти оправдание…» – Ди Дагросса еле заметно вздрогнул. Эта мысль появилась в его голове. Но это была не его мысль. Странные видения вдруг пронеслись перед его мысленным взором. Армии орков, марширующие по улицам Даргонлайна, возглавляемые… Нет, этого не может быть. Этого не может быть никогда. Темный эльф дернул головой. Бред. Орки – жалкие отбросы, слуги. А эта девчонка умрет. Причем очень скоро. Ее Знак Смерти горит слишком ярко. Видения исчезли. И только ощущение железного ошейника и цепи на шее осталось. Осталось еще на несколько мгновений.

– Итак, господин Лайменис. Вы готовы нам доложить?

– Да, господин ректор. Во-первых, это заклинание Ликара-Траунски. Достаточно простая фонетическая абракадабра, не требующая специальных компонентов. Также можно воспользоваться специальным инструментом на основе пера птицы Гур, именуемым Локализатор Невинности.

– Это все? – ректор сурово взглянул на парня. Охло Лайменис – сутулый угреватый зубрилка. Вечно щурится и ручонками с грязными ногтями уголки глаз оттягивает. Чтобы видеть лучше. Тогда у него глазенки узкие-узкие становятся. Как у диких кочевников с Западных Пустошей. Его Маришка всегда игнорировала. Дохлая полуразложившаяся крыса и то вызывала у нее больше симпатии. А уж после того, как она глазами мушки заглянула в его мерзкий блокнотик с рисуночками… Вообще человеком считать перестала. Да и на занятиях он всегда какой-то неинтересный, снулый был. Зато сейчас-то как раскраснелся. И взгляд у него жадный. Как наждаком водил по ее гибкому стройному телу. Разве что не облизывал. Маришка покачнулась. В глазах на мгновение потемнело от страха и ужаса. Как же ей плохо! Когда же это все кончится?

– Ну… Если составить коллоид по рецепту Мираса Гаунгарского, то по анализу мочи можно… – Охло произносит слово «моча» и краснеет. Маришка зажмуривается, чтобы не видеть его. Не видеть вообще никого. Стыд может причинять боль не меньше, чем пытка. Девушку била мелкая дрожь. И еще этот сквозняк, этот холод. Как будто на ней нет ни кожи, ни плоти. Он терзает ее кости. Проникает в самую глубину ее тела. Как же, оказывается, здесь холодно. Как холодно, когда ты совершенно обнажена, а остальные одеты. Как же ей холодно и стыдно. И страшно. Раньше Маришка и не подозревала, что может так сильно бояться. Провалиться сквозь пол, раствориться в воздухе, исчезнуть. Умереть. Умереть прямо сейчас. Только бы не чувствовать как леденящий ужас опутывает ее обнаженное тело своими скользкими щупальцами.

– Понятна ваша позиция. Баронет де Гланси, вы что скажете?

– Да пальцами ее пощупать – всего и делов! – ударение в слове «пальцами» баронет делал на второй слог. Как простолюдин какой-то. Деревенщина неотесанная.

– Прекрасно. Сейчас посмотрим, какой из способов эффективнее. Господин Лайменис читайте заклинание. Раз оно не требует специальных компонентов.

– Я… Это… Оно в… библиотеке. Я не знал, что оно может мне понадобиться.

– Понятно. Тогда используем то, что попроще. Баронет де Гланси. Положите учебное пособие на стол и продемонстрируйте нам ваш способ.

– Зчаз! – радостно рявкнул баронет, поднимаясь со своего места как боров. Довольный, как хряк перед случкой.

– Нет! Не надо! – Маришка даже отступила на шаг, – не надо! Ну, пожалуйста! Господин ректор! Пожа…

Заклинание молчания прекратило ее жалобные крики. И рыдать она продолжала уже беззвучно. Вздрагивая всем своим обнаженным телом.

– Боль вызывают не перемены, а сопротивление им. Вы, пособие, можете самостоятельно лечь на лабораторную столешницу. Конечно, если вы не хотите, чтобы вас уложил господин баронет.

Маришка кивнула головой. Быстро-быстро. Представить, что к тебе сейчас будут прикасаться жирные руки этого урода. Это непереносимо. Невозможно! Девушка медленно подошла к мраморной столешнице. Села на гладкий, холодный камень. Толстая плита буквально выпила из нее тепло. Как же противно и страшно садиться на этот камень голой попкой. А потом еще лечь. Главное – тесно сдвинуть ноги. И зажмурить глаза. Руками Маришка вцепилась в край столешницы. Так, что костяшки пальцев побелели. Ректор освободил свои магические путы.

– Разложите пособие как надо, господин баронет.

Девушка почувствовала, как ладонь барона стискивает ее запястья.

– Ручонки сюда давай.

Как же. Оторвет он ее хватку. Баронет, с его бычьей силой, мог бы, конечно, это сделать. Но Таматурк поступил много проще. Ущипнул Маришку за сосок. А когда она дернулась, пытаясь закрыться, просто заломил ей руки за голову. Она ведь даже завизжать не могла. Жалеть Маришку Таматурк не собирался. Гордячка гхырова! Деревенщиной его называла, носик свой морщила. Врезать бы ей сейчас по морде, чтобы юшкой умылась. Жаль счас этого нельзя. Ничё, попозжей еще время будет. Все, княгинька, кончилось твое время! Таматурк почувствовал, как его малыш твердеет от возбуждения. Ох! Как было бы сладенько сейчас сжать сочную Маришкину грудку. Помять, покатать руками упругое мясцо. А потом навалится на эту тоненькую княгиньку все телом. И вбить, вбить поглубже в ее жаркое нутро свое возбужденное полено…

Баронет зло выкрутил Маришке руки. С силой, с хрустом. Защелкнул один браслет. Затем второй. А потом жадно и властно ощупал ее. Всю. Рука скользила и мяла тугие грудки девушки. Пальцы больно стиснули сосок. Другой рукой Таматурк ласкал упругий втянутый девичий живот. Мизинчик забирался в пупочек. А потом ладонь скользила ниже, ниже, к нежным золотистым волосикам лобочка. Маришка извивалась и билась на лабораторном столе. Грудь ее высоко вздымалась. Баронету нравилось бороться с беспомощной обнаженной девчонкой. Любоваться изгибами ее гибкого, сильного тела. Маришка ему нравилась. Очень нравилась. Всегда. С самого первого дня. А тут такая власть над этой недотрогой. Красивая девка! Как мускулы под атласной кожей играют. А волосы как золотой волной плещутся. От этой борьбы, от напряжения девушка вдруг почувствовала, как набухают и твердеют маленькие вишенки ее сосочков. Ректор дал баронету наиграться с беспомощной девчонкой. Класс должен проникнуться мыслью, что теперь с этой юной княгиней можно делать все, что угодно. Это уже даже не девушка – учебное пособие. Смотрел, как будут его студиозусы реагировать на это зрелище. Если бы он не ввел эту идиотку Эланию в ступор – она бы на него уже бросилась. Или на баронета. Ногтями вцепиться в лицо. Горло перегрызть. Дура! А остальные, вроде, неплохо реагируют. Некоторым даже нравится. Да и Маришка, похоже, уже узнала свое место. Вот только вампирёныш клыки свои скалит. Ну, с ним и попозже можно будет разобраться. А теперь нужно продолжать:

– Господин баронет! Вы плохо знаете устройство лабораторного стола. Не удосужились изучить? Отпустите пособие. Теперь нажмите вон на ту серебряную пластину. Вот так. А теперь на бронзовую.

Девушка вдруг почувствовала, как ее щиколотки стиснули каменные челюсти. Хорошо хоть ее ножки остались тесно сдвинутыми. Она попыталась дернуться. Но оковы держали ее крепко. Не вырваться.

– Ну а теперь подвиньте в сторону вон тот бронзовый рычаг. Левый, а потом правый…