Наемники Часть 1

Она спустилась по кривой узкой лестнице и огляделась. Она еще никогда не была в этой части города. Никто не обращал внимания на скромную фигурку, скрытую мешковатым плащом. Стоял оглушительный шум работающего порта. Орали докеры, скрипели канаты, слышался оглушительный стук молотков и визг пил. Ее чуть не сшибла лошадь, с надрывом волокущая воз с бочонками, какой-то грузчик налетел на нее и обругал последними словами. Она было вскинулась от возмущения, но быстро опомнилась.

Попыталась рукой счистить налипший кусок грязи на рукаве и тут же остановилась. На грубой темной материи остался белый след. Она снова огляделась. Где-то здесь была таверна, о которой ей говорили, но она совершенно не представляла, куда ей идти. Можно было подойти и спросить направление у кого-то из здешних обитателей, но страх раскрыть свое инкогнито удерживал ее. Наконец она высмотрела на углу торговку рыбой, старую толстую женщину, показавшуюся ей безобидной. Прикрывая лицо капюшоном, она подошла к прилавку. Опасалась она напрасно. Поняв, что та ничего не собирается покупать, торговка буркнула название, махнула рукой в сторону и потеряла к ней всякий интерес.

Двигаясь в указанном направлении, она попала в другую часть порта, где была такая же бурная суета, но гораздо более организованная. У причалов стояли военные фрегаты, казавшиеся громадными чудовищами из дерева и металла. С одного из них как раз шла выгрузка солдат, и они под крики сержанта собирались в строй на пирсе. Кирасы не сверкали, алебарды и мечи они волокли как палки, лица были усталые и злые. Даже сержант, орущий на них, был усталым и грязным. От этой толпы мужиков на расстоянии разило потом немытых тел. Шла война, и их портовый городок превратился в большую перевалочную базу. Судя по повязкам у некоторых солдат – эти как раз возвращались на отдых в тыл.

По пирсу туда-сюда расхаживали военные патрули, вооруженные до зубов, в начищенных кирасах и сверкающих рокантонах. Они грозно поглядывали по сторонам, готовые пресечь любые беспорядки. В порту часто возникали драки между местными и солдатами, солдатами и моряками, а теперь еще и наемники влились в этот пестрый кипящий котел.

Патрули она старалась обходить стороной, не дай бог, кто-нибудь захочет ее остановить, и узнает, кто она такая! Дойдет свекрови, и ей придется долго объяснять, что она делала одна в порту, когда ее муженек воюет с врагами королевства.

Трактир она нашла, еще за квартал услышав шум драки и вопли десятки-другой глоток. Парочка оборванцев весело мутузила кого-то лежащего на земле, а толпа подбадривала их криками. Из-за угла к месту событий уже спешил патруль. В этой сутолоке никто не заметил, как она прошмыгнула внутрь.

Ей пришлось несколько минут постоять возле порога, пока глаза привыкали к полумраку внутри. В нос бросилась адская смесь запахов из подгоревшего мяса, пролитого пива и мужского пота. Она поморщилась и смогла, наконец, оглядеть таверну. В зале народу почти не было, очевидно все выскочили поучаствовать в драке. Несколько человек валялись на полу, настолько пьяные, что их уже ничего не интересовало. А может даже... Она вздрогнула. Впервые до нее дошло, какой опасности она подвергается. Несколько секунд она колебалась, не повернуть ли назад, но увидела, что за ней из-за стойки скучающе наблюдает трактирщик.

Собравшись с духом, она неуверенно подошла. Толстый волосатый мужик, очевидно бывший моряк, судя по наколкам с русалками и якорями, молча смотрел на нее без всякого выражения. Она решилась:

– Где остановился капитан Тадеуш?

Трактирщик посмотрел на нее внимательней и покачал головой.

– Что-то ты слишком хорошо одета для шлюхи, хотя кто вас сейчас разберет, – он снова покачал головой, прислушиваясь к шуму драки за стеной. – Шла бы ты, девочка, отсюда. Ничего ты не заработаешь на этих бандитах, только покалечат тебя почем зря.

– Мне нужен капитан Тадеуш, капитан отряда наемников, он здесь? – в ее голосе прозвучала досада.

Трактирщик взял со стойки кружку и с печальным видом начал ее протирать. Все трактирщики почему-то, когда не заняты, протирают кружки.

– Послушай, девочка! Если ты слышала, что наемникам много платят – забудь! Они уже должны мне за неделю постоя, и я собираюсь подать жалобу коменданту. Они тебя просто бесплатно оттрахают, и хорошо, если ты уйдешь от них живой и не покалеченной!

Он взял другую кружку, и покачал головой. Со стороны улицы в стену ударило что-то тяжелое. Зрители одобрительно заорали.

– Их избегают все портовые шлюхи, а эти-то видали всякого! Знаешь, что они сделали с последней? Привязали вот здесь на этом столе, и объявили, что любой может трахнуть ее за счет заведения. А когда она принялась брыкаться, просто прижгли ее кочергой из камина, – он кивнул в зал. – Ну визгу-то было! Пока прибежала стража, девку на халяву поимела половина нищих и бродяг всего этого квартала! Говорю тебе, если б не война, эти разбойники висели бы на виселицах, а не вступали в королевскую армию.

Рассказ о несчастной шлюхе укрепил ее в мысли, что ее предприятие весьма опасно, но она не собиралась отступать.

– Капитан Тадеуш. Где? – раздельно и как можно тверже произнесла она.

Трактирщик вздохнул, и указал наверх.

– Дверь в конце коридора. Но смотри, я тебя предупредил. Они не в лучшем настроении сейчас.

Она направилась к лестнице, слушая тяжелые вздохи трактирщика за спиной. Ступеньки были старые и немилосердно скрипели, когда ее ноги ступали по ним. Несколько раз она чуть было не поскользнулась на какой-то жидкой гадости. В конце коридора действительно была дверь, и она направилась к ней. Остановилась в раздумье и несколько раз постучалась. Никакого ответа.

– Капитан Тадеуш?

Снова тишина. Кажется какой-то шорох за дверью? Она постояла прислушиваясь. Показалось? Нажала ручку двери. Та оказалась не заперта, и сама приоткрылась на локоть. Отступать было поздно. Вздохнув, она толкнула ее и вошла.

И тут же чьи-то руки умело зажали ей рот и втащили внутрь. От испуга она успела только пискнуть. Позади тяжело захлопнулась дверь. Послышались радостные вопли на разные голоса:

– Молодец Али! Ура! А мы-то думали, что останемся без шлюх! Ну что, детка, тебя мы уже не выпустим!

Она почувствовала, как упирается в нее член держащего ее человека, и отчаянно забилась. Мысли, с которыми она шла сюда, разлетелись, словно испуганные мотыльки. Волна отчаянного страха захлестнула все ее сознание.

– Брыкается – значит, хочет! – радостно заржал кто-то слева.

– Скорее стяни с нее эти тряпки, мне не терпится поглядеть, что у нее под платьем!

Ее грубо швырнули на стол, заломили руки, задрали плащ и платье на голову. Последовал сильный шлепок по ягодицам. Она смогла только слабо пискнуть. Сердце колотилось где-то в области шеи.

– Ух, какая попка! А ножки-то! У меня уже торчит на эту козочку! А что у нее за белье!

Чья-то рука принялась гладить ее зад, сминая шелк панталон.

– А ну-ка, отпусти!

Произнесено это было таким тоном, что руки, держащие ее, мгновенно разжались.

– Ты чего, Тадеуш?

– Заткнись!

Вся пунцовая от стыда и пережитого страха, она, наконец, спрыгнула со стола, повернулась, и смогла разглядеть всю компанию. Первым привлекал внимание здоровенный полуголый негр с огромным вставшим членом, топорщившим даже плотные кожаные штаны. Очевидно, он ее и держал. Еще несколько лиц очень зверского вида, самых разных рас и типажей. И сам капитан Тадеуш, которого она видела на миниатюрах. Знаменитый наемник, не гнушавшийся откровенным разбоем и грабежом, убийца и насильник. Сейчас он состоял на королевской службе, но горе было тому селу или даже городу, который захватывал отряд под командованием Тадеуша. Особенно женщинам. Про бесчинства, творимые над женщинами в захваченных им городах, ходили легенды, одна другой страшнее. Чаще всего, узнав о том, что в рядах наступающей армии есть наемники Тадеуша, любящие мужья старались отправить подальше своих дочерей и жен, еще до начала осады.

В мирное время за ним по всей стране гонялись королевские войска, как за обычным разбойником, за его голову была назначена большая награда. Но начавшаяся война в очередной раз все списала. Тадеуш умел воевать, и не раз доказывал это на полях сражений. Его старались послать в самые гиблые места, но на удивление и врагам и временным союзникам, он ухитрялся побеждать там, где победа казалась невозможной.

Легендарный капитан наемников был по-своему красив, хищной жестокой красотой. Невысокого роста, черноволосый, он напоминал ворона. Бородка-эспаньолка и черные усы. Уже немолодой, но сильный и крепкий. Лицо и голый торс несли на себе немало шрамов. Сейчас он стоял прямо перед ней, и настороженно и враждебно смотрел на нее серыми глазами.

– Что такая знатная дама делает в нашем логове, позвольте спросить? – голос был низкий, приятный, но в нем звучала откровенная вражда и недоверие. Его товарищи, почуяв настроение вожака, моментально оставили игривое настроение и так же молча и насторожено смотрели на нее.

– Значит, вы меня узнали? – все еще хриплым и задыхающимся голосом спросила она.

– Узнали? – Тадеуш покачал головой. – Мы должны были вас узнать?

– Тогда почему вы решили, что я знатная дама?

– Ваше белье, – он кивнул на ее юбку. – Проститутки такого не носят, оно слишком дорогое. Я видел немало такого, и знаю, сколько оно стоит.

Она облегченно вздохнула. Возможно, ее инкогнито так и осталось нераскрытым. Слава богу, ее парик с роскошными светлыми волосами не упал во время борьбы.

– Я опасаюсь спросить, где вы могли его видеть, – примирительно начала она.

– На знатных дамах, разумеется, – неприязненно ответил он, а его товарищи громко заржали.

Она поежилась, представляя, при каких условиях это могло происходить, и быстро произнесла:

– Я слышала, что вы сейчас испытываете денежные затруднения. Вас не заинтересовала бы небольшая работа на стороне?

Выражение лиц моментально изменилось, даже у Тадеуша в глазах зажглась алчность. Видно, они порядком поиздержались, застряв в этом порту.

– Мы никогда не отказываемся от работы. Особенно, если она хорошо оплачивается. Можно спросить, что за работа?

– Может, вы позволите мне присесть?

– Ох, простите, сударыня! – Тадеуш моментально превратился в радушного хозяина. – Али, стул даме! Смитти, пойди посмотри, чтоб нас никто не беспокоил, остальные тоже займитесь чем-нибудь.

Его приказы исполнялись моментально. Маленький чернявый человек тенью выскользнул за дверь. Али предложил ей стул, со стола были сметены остатки грязной посуды, и взамен там появилась бутылка вина и на удивление чистые бокалы. Когда надо было, этот человек, похоже, умел держать дисциплину.

Хлебнув на удивление неплохого красного вина, она начала прощупывать почву.

– Прежде всего, я хотела бы знать, умеете ли вы хранить тайны? Нет, нет, не возмущайтесь! Я знаю, что у вас была интересная жизнь, и немало пришлось сделать дел, о которых не принято говорить.

Тадеуш молча кивнул, продолжая слушать.

– Я говорю... – она щелкнула пальцами, подбирая слова, – об умении договориться о способе выполнения работы, о точном ее выполнении, не отступая ни на йоту от договора, и потом – о полном ее забвении. И главное – не пытаться узнать больше, чем вам говорят!

– Да, сударыня! – Тадеуш решительно кивнул. – Мы это умеем.

Сказано это было таким тоном, что она сразу поверила.

– Можно поинтересоваться, о какой сумме идет речь? – хмуро, но с интересом задал вопрос Тадеуш.

– Пятьсот золотых.

Наемники ахнули, у Тадеуша расширились глаза.

– Это большая сумма! Сударыня, вы должны понимать, что мы сейчас на королевской службе, и скажем так – избегаем сильно светиться. Нам простили старые грехи, но не простят новых. Если вам надо кого-то убить, лучше просить не столь известных личностей. Если убийство будет громким – трясти начнут в первую очередь нас.

Она покачала головой.

– Нет, убивать никого не потребуется. Все останется в тайне, если вы будете действовать точно по моим инструкциям. Более того, уверена, что эта работа доставит вам большое удовольствие, – она заискивающе улыбнулась.

Черт, ну что она делает? Она должна выглядеть уверенной в себе! Тадеуш вопросительно поднял бровь, а его соратники заинтересовано переглянулись.

– Но сначала я бы хотела задать вам несколько вопросов, скажем так, о вашей репутации в отношении женщин. Ибо ваша работа будет связана с женщиной, – на лицах сидящих в комнате появились ухмылки, но Тадеуш не улыбнулся, только в глазах появился какой-то голодный блеск. – Слухи о вашем жестоком обращении с пленницами ходят самые жуткие!

– Слухи преувеличены, сударыня. На самом деле мы не так жестоки, как о нас рассказывают.

Она отпила вина, и покачала головой.

– Не скромничайте. Говорят, что вы однажды захватили баронский замок в какой-то провинции и удерживали его три дня против королевских войск?

Тадеуш молча кивнул.

– Так же говорят, что вы, недолго думая, убили барона, но очень долго пытали его жену. Почему ее, а не самого барона?

– Потому что женщин пытать приятнее, – ухмылка исказила мрачное лицо Тадеуша.

– Но ведь барон мог и не сообщать жене все свои секреты. А если бы она ничего не знала о его казне?

– А она и не знала.

Она вопросительно подняла брови.

– Когда мы ее пытали, она рассказала нам все свои интимные секреты, назвала всех любовников с момента, когда потеряла девственность, описала все позы, в которых любила трахаться. Даже покаялась во всех грехах с детства. Мы ради любопытства задавали ей очень нескромные вопросы. Думаю, искренне хотела нам поведать о тайниках и заначках своего мужа. Но она действительно не знала. Скажу вам по секрету, что большинство из этих тайников мы сами нашли в первый же день. Но ей об этом, разумеется, не сказали.

Она задохнулась, представив, каким пыткам подвергли бедную женщину просто ради садистского удовольствия.

– Она долго... жила? – пришлось отпить из бокала, чтоб не выдал дрожащий голос.

– Три дня, – Тадеуш ухмыльнулся снова. Похоже, рассказы о своих подвигах доставляли ему удовольствие. – Правда, на третий день это был уже просто воющий кусок мяса, умоляющий его убить. У нас было мало времени, а то развлекались бы дольше.

– Как она умерла? Слухи ничего не говорят об этом. Что вы сделали с ее телом?

– О, она умоляла о смерти, но смерть мы для нее тоже выбрали непростую. Мы привязали ее к вертелу, и долго жарили над костром. Он жила еще часа два...

– И? – рассказ вызывал у нее и отвращение, и болезненный интерес.

– У нас было мало еды. А она так хорошо прожарилась! – молчавший до этого времени Али громко расхохотался. Тадеуш улыбнулся ему мимолетной ухмылкой и снова перевел взгляд на нее.

– А на какой день она призналась? – она сглотнула.

– В первый же. Точнее, хотела. Но признаваться-то было не в чем! На второй день она уже рассказывала все свои интимные секреты, как доказательство того, что она говорит правду. Но мы не верили, – Али гадко ухмыльнулся, откровенно ощупывая ее взглядом. Она мелко дрожала под платьем от страха, но когда заговорила, ее голос был тверд.

– Мне нужно ваше умение палачей. Я уверена, вы знаете, как сломать самую упорную гордячку, и заставить ее делать то, что прикажут.

Тадеуш покачал головой.

– Простите сударыня, но высокородную гордячку как раз сломать гораздо легче, чем простую крестьянку. Они очень уж изнеженные, и долго не выдерживают.

Она покачала головой. Вино пьянило ее, дикий страх мешался в ней с кучей других эмоций.

– Здесь другой случай. Во-первых, у вас будет очень мало времени – всего одни сутки. Во-вторых, женщина будет очень упорной. В-третьих, есть сложности, которые...

– Может вам будет легче, если вы сразу объясните нам суть проблемы, сударыня? – Тадеуш наклонился к ней.

– Хорошо! – она решилась, и как будто бросилась в холодный омут. – Давайте я сразу перейду к делу, а подробности потом.

– Вы знаете развалины монастыря на горе в десяти милях от порта? Бывали там?

На первый вопрос она получила кивок, на второй – отрицание.

– Хорошо. Дело будет таким. В назначенное время вы должны отправиться туда. Тайно. Никто не должен знать о вашем отъезде. Только те, кто сейчас с вами. Чем меньше народу будет посвящено, тем меньше риска. Приехать вы должны точно в назначенный час, ни раньше, ни позже. Это очень важно! Поверьте, это в ваших интересах не видеть лиц тех, кто привезет туда пленницу. Тут замешаны очень серьезные интересы, очень! Прошу вас, просто заклинаю не отступать от плана, иначе вы приобретете себе чрезвычайно могущественных врагов!

Она говорила это с такой горячностью, что Тадеушу пришлось ее прервать решительным жестом.

– Почему мы, сударыня? Пытать женщину может любой, а, судя по вашим словам – мы сами влезаем во что-то такое, что может нам всем стоить головы. Может вам лучше не связываться с посторонними? Где гарантия, что после выполнения работы нам просто не перережут глотки?

Она покачала головой.

– Нет, тут есть сложности, и я о них еще скажу. За свою безопасность можете не волноваться, пока вы четко следуете инструкциям. Сколько вы еще будете в городе?

– Неделю. Потом отплываем.

– Вот видите? Вы сделаете работу, получите деньги, уйдете на войну, и через несколько месяцев вообще забудете об этом случае. Вы не будете знать никого из вовлеченных в это дело. В конце концов, это будет всего лишь одна из многих женщин, с которыми вы развлекались. А мы получим профессионально сделанную работу, и людей, которые не смогут ни шантажировать, ни проболтаться потом. Поверьте, с ЭТИМ делом вас никак не свяжут!

Тадеуш задумчиво смотрел на нее. Похоже, у него еще оставались какие-то сомнения.

– Давайте я расскажу все, ладно? Все вопросы вы сможете задать потом.

Получив согласие, она собралась с духом и продолжила:

– В центре развалин сохранился внутренний дворик. Слева есть башня. Винтовая лестница ведет в подвал. Подвал – старая камера пыток. Там вы найдете все необходимое. Список мы уточним. В одной из камер будет находиться женщина, которую вам и предстоит пытать. Ключ будет лежать на входе в коридор, на каменной полке рядом с факелом. Ваша задача – за сутки сломать ее. Добиться того, чтобы к утру следующего дня она с радостью бросалась делать все, что ей прикажут. Она будет голая, но на лице у нее будет маска. Делайте с ней все, что хотите, но помните о двух вещах! Вы не должны повредить ее тело, и ни в коем случае не снимайте с нее маску! Я заклинаю вас, вы не должны видеть ее лица! К утру следующего дня вы выполните свою работу, запрете ее обратно в камере и покинете это место. Когда ее заберут, она должна быть полностью сломленной куклой. На следующий день я найду вас, и передам оставшуюся часть денег. Как вам такие условия?

Некоторое время все переваривали услышанное, а она жадными глотками пила вино. Высказанное стоило ей немало нервов.

– Что значит – не повредить ее тело? – задал, наконец, вопрос Тадеуш.

– Видите ли, – поморщилась она, – это и есть главная сложность. И тут я рассчитываю на ваш богатый опыт. Ее нужно пытать, пытать так зверски, как только можно. Можно даже повредить ее кожу, пустить ей кровь, может даже жечь ее, но через две недели она должна быть физически здорова, и на ней не должно остаться каких-нибудь заметных шрамов.

– Заметных?

– Да. Дело в том, что она несколько раз падала с лошади, и на теле ее есть несколько царапин. Если прибавится еще несколько – этого никто не заметит. Только не превращайте ее в воющий кусок мяса! – она поежилась. – Через две недели приедет ее муж, и он не должен ничего заподозрить. Любые ожоги, любые шрамы должны быть такими, чтоб их можно было залечить за две недели!

Она почти умоляюще посмотрела на Тадеуша. Тот кивнул.

– Какое у нее телосложение? Что за характер? Сильная ли она?

– О да! – тут глаза ее разгорелись, и руки сжали бокал. – Она сильная! Очень! Роста она примерно с меня, но стройнее. Тело сильное и гибкое. Талия тонкая. Кожа плотная и загорелая. Она много времени проводит на воздухе, скачет на лошадях, стреляет из лука, занимается фехтованием. Волосы черные, и длинные, почти до пояса.

– О, да вы описываете весьма прелестную амазонку! – Тадеуш плотоядно усмехнулся, и от этой усмешки у нее пополз мороз по коже. – Теперь я действительно думаю, что нам это дело доставит немалое удовольствие.

– Смотрите! – она умоляюще сложила руки. – Это все очень серьезно! Она очень выносливая! И у нее чертовски упрямый характер! Вы не должны проиграть! Если вы согласитесь на это дело, обратной дороги быть уже не может! Через сутки она должна умолять о пощаде, и быть готовой сделать что угодно! Что угодно! Пусть даже если ее придется оттуда выносить без сознания!

– Сударыня, – обиделся Тадеуш, – вы сами говорили, что имеете дело с профессионалами! Поверьте, через сутки она встретит тех, кто придет за ней, как избавителей, и будет лизать ноги, умоляя позволить им услужить.

– Вы действительно сможете это сделать? – она с надеждой смотрела на Тадеуша. – Поклянитесь, пожалуйста! Потому что если она будет не сломлена, если у нее останутся силы и желание отомстить – ее придется убить, а это спутает... – она прикусила язык.

– Я понимаю, – кивнул Тадеуш. – Но, как я говорил, положитесь на нас.

– Вы клянетесь?

– Да!

– Хорошо, – она облегченно вздохнула и достала кусок пергамента и перо.

– Это что, – настороженно поинтересовался Тадеуш, – какой-то контракт?

– Нет, – она помотала головой. – Мне нужен список того, что может вам понадобится. Дыба и всякие крюки с цепями там есть, хотя и ржавые, но ведь вам нужны будут кнуты, плети, щипцы и всякие другие инструменты? Кроме того, сутки длинные, вам потребуется что-то есть и пить.

– Вот это дело! – обрадовался Тадеуш, а наемники одобрительно зашумели. – Сударыня, вы не только предлагаете нам деньги за удовольствие, но еще и снабжаете всем необходимым!

Она кивнула, и взяла перо. Тадеуш сделал знак, и один из членов его банды достал из сундука походную чернильницу.

– Вам нужны будут веревки, так? Много веревок. Отлично, это первый пункт.

Окружающие сгрудились вокруг стола, готовые давать советы.

– Следы от веревок. Что с ними? Они долго заживают?

– В смысле? Уточните, что вы хотите знать, сударыня?

– Допустим, она будет висеть на руках. Может, целые сутки. Веревки натрут ей кисти до крови. Останутся ли шрамы? Кисти рук – очень нежные. Будут ли видны следы? Можно ли их будет залечить за две недели?

Тадеуш нахмурился. Похоже, что пытая свои жертвы, он меньше всего задумывался о том, останутся ли у них на теле следы веревок.

– Заживут! – уверенно вступил в разговор Али. Он вытянул вперед свои кисти. – Я как-то провел неделю привязанный на галере, протер мясо до костей. И ничего – наросло! Смотрите, даже шрамов почти не видно!

– Мы постараемся следить за этим, – кивнул Тадеуш. – Просто обмотаем кисти несколькими витками, так веревки не перетрут кожу.

Она вытянула вперед свою левую руку и принялась разглядывать кисть. Кожа была бледная и нежная. Увидев, с каким откровенным вожделением посматривают на нее наемники, она смутилась и спрятала руку в рукав.

– Веревки действительно быстро натрут вашу кожу, – усмехнулся Тадеуш – Но ведь вы говорили, что у жертвы кожа загорелая, и сама она более сильная? Думаю, она перенесет это легче!

Жертва! От этого слова она вздрогнула как от разряда молнии. Уже жертва! От абстрактной идеи в голове до безумного плана, и вот уже, наконец, они сидят и обсуждают свою жертву, как будто бы та уже висит на веревках в камере пыток. А ведь так и будет... Она встряхнула головой и вернулась в реальность.

– Что насчет плетей и кнутов? Это не опасно?

– Плеть нет, можно бить так, чтоб не рвать кожу. А насчет кнута – спросите Али, он у нас главный кнутобоец!

Огромный негр ухмыльнулся:

– Не беспокойтесь, сударыня. Я могу исполосовать ее как зебру, но за две недели все заживет как на собаке! А кнута мне не надо, у меня свой!

Он с гордостью показал на длинный черный бич, висевший на стене у кровати.

– Я им могу написать ее имя у нее на спине, могу ее пополам перерубить, а могу и целовать только кончиком по самым сладким местам!

– Это правда! – подтвердил Тадеуш. – Али у нас мастер. Однажды он на спор кончиком бича нанес десять ударов по соскам, причем вокруг на белой коже не осталось даже следа.

Они весело заржали, вспоминая этот случай. Она вздрогнула от страха.

– Боже, надеюсь, у нее после этого остались сами соски?

– Обижаете! Если бы я хотел их отрезать – я бы так и сделал. А так они у нее просто распухли. Правда, визжала она как резаная свинья, когда мы потом их выкручивали, но это же были ласки...

Распаленный воспоминаниями, он, нимало не стесняясь ее, потер сквозь штаны свой огромный член.

– Я бы очень хотела, чтоб ее стегали до крови. И до потери сознания! Но не знаю – возможно ли это? Ведь останутся шрамы.

– Шрамы заживут очень быстро! – безразлично пожал плечами Тадеуш. – Добавьте в список пару бутылок спирта. Сначала мы исполосуем в кровь шкуру ей на спине, потом польем спиртом – быстрее заживет, а ей дополнительная радость!

Компания снова заржала, предвкушая, а она чуть не задохнулась, с ужасом представив, как будет мучаться жертва.

– Хорошо, – она с трудом перевела дыхание, и посоветовала, – с грудью тоже можете не стесняться. Она все равно постоянно прикрыта платьем. Можете смело, как вы говорите, исполосовать ее в кровь. Особенно не обойдите вниманием соски! Я знаю, они у нее чувствительные! Наверное, самая чувствительная часть тела, не считая...

Она непроизвольно посмотрела вниз, на свои ноги. Тадеуш понимающе ухмыльнулся, а Али откровенно заржал.

– Не беспокойтесь, сударыня, уж этот участок ее тела мы без внимания не оставим!

– Раз уж зашел разговор о женских прелестях, – нахмурился Тадеуш, – что насчет использования ее как женщины?

– А разве вы могли бы провести с ней сутки, и ни разу не изнасиловать ее? – искренне удивилась она.

– Даже за удвоенную плату нет! – под общий хохот согласился Тадеуш. – И, тем не менее, я заранее хотел бы обговорить этот пункт. Чтоб потом не было претензий.

– Что вы, какие претензии? – улыбнулсь она. – Здесь вы можете ничем себя не сдерживать! Пусть эта гордячка испытает все сполна!

От возбуждения она даже впилась ногтями в ладони.

– Вы явно желаете ей добра! – усмехнулся Тадеуш.

– О да! – ее лицо перекосилось от ярости, – Я просто мечтаю, как эту гордую сучку будут трахать сразу несколько мужиков! Кстати, вас ждет приятный сюрприз. Кляп у маски снимается, но во рту остается кольцо. Так что ее надменный ротик тоже будет вам доступен. Используйте его, как заблагорассудится!

– Браво! – от восторга Тадеуш даже захлопал в ладоши. – Аплодирую вашей изобретательности. Смею заверить, ни одно из ее отверстий не останется без работы!

Она улыбнулась этому обещанию:

– Что дальше? Всякие там иголки под ногти, тиски для пальцев или испанские сапоги?

– Испанские сапоги – долго и скучно, – отмел ее предложение Тадеуш. – Иголки под ногти хорошо, но только когда видишь лицо пытаемой. Вы же сами говорили – она будет в маске. А насчет тисков для пальцев, не беспокойтесь. Были бы веревки, а их мы сами сделаем.

– Только не сломайте ей кости! – забеспокоилась она. – Вообще, желательно учитывать, чтоб все, что обычно не прикрыто платьем, оставалось нетронутым!

Тадеуш кивнул, соглашаясь.

– Хотела спросить про ожоги, – она деловито продолжила составлять список. – Будете ее жечь?

– Не думаю, – Тадеуш покачал головой. – Вы говорили, что следов не должно быть. Ожоги остаются долго, иногда шрам может остаться навсегда.

– Пожалуйста! – она просительно подняла глаза. – Придумайте что-нибудь! Я хочу, чтоб она испытала раскаленное железо на своей нежной коже!

– Вы так ее ненавидите, сударыня? – Тадеуш с пониманием взглянул ей в глаза.

– Да! – она сжала в руках перо так, что то сломалось. – Это моя личная просьба, я добавлю вам 10 золотых, если вы придумаете способ жечь ее!

– Мы можем использовать длинные тонкие иглы, – Тадеуш задумался. – Если кожи касаться кончиком, то ожог будет очень маленьким, с точку, и возможно сумеет зажить за две недели. По крайней мере, его будет трудно заметить.

– Замечательно! – от злобной радости она вскочила и принялась мерить комнату шагами. – Иголки, это замечательно! Растяните ее на дыбе, и медленно и старательно жгите все ее тело! Пусть эта пытка будет самой долгой и мучительной! Не затыкайте ей рот, я хочу, чтоб она визжала во всю силу своих легких. Я хочу, чтоб она много раз теряла сознание от боли, вы можете это сделать?

Тадеуш покачал головой.

– Сударыня, я не задаю вопросов, но не родственница ли она вам?

– Почему вы так решили? – от неожиданности она остановилась.

– По моему мнению, только родственников можно так сильно ненавидеть.

Она улыбнулась, и покачала головой. Потом, покопавшись в складках плаща, достала мешочек с деньгами.

– Вот задаток. Запомните, сегодня в полночь. Развалины монастыря. Пленница будет вас ждать. Завтра в полночь вы должны будете отвести, – тут она улыбнулась, – или отнести ее в ту же камеру и запереть там. После чего вы вернетесь сюда, и утром я передам вам оставшуюся часть. Мы договорились?

– Мы договорились! – согласно кивнул Тадеуш.

Начинало темнеть. Она привязала коня у кривого дерева, росшего в расщелине выкрошившейся стены. Седельные сумки была тяжелыми, но она была сильной, и не в первый раз таскала тяжести. Эта поездка была последней. Вход в подземелье выглядел черным пятном на фоне темной башни. Скользкие ступени были знакомы по прошлым визитам, и ноги легко несли ее вниз, привычно избегая ям и выпавших камней. Короткий коридор с решетками по бокам, низкая деревянная дверь, и вот она – камера пыток. Несколько факелов на стенах ярко освещают подвал. В большом камине весело горит яркое пламя. Ее гордость – отремонтированная дыба желтеет свежеотструганным деревом. Жаровня, иглы на деревянных ручках аккуратно разложены возле нее. Цепи свисают с потолка, мотки веревок развешаны по стенам. Она кладет сумки на стол и начинает вынимать кувшины с вином, сыры, копченую свинину, хлеб. Здесь палачи будут утолять голод в перерывах между пытками. Она надеется, что крепкое вино подогреет их извращенную фантазию.

Сладостно вздохнув, она начинает раздеваться. Сапожки, штаны для верховой езды, жакет, потом нижнее белье – все складывается обратно в сумки. Совершенно голая она смотрит на себя в большое зеркало у стены. Роскошные черные волосы опускаются ниже плеч. Светлый парик сослужил свою службу и давно остался дома. Сильное смуглое тело, с которого несколько часов назад она смыла белила, слегка дрожит в ожидании предстоящей боли. Ей хочется опустить руки вниз и поиграть с собой в последний раз, но время уже торопит.

Путь наверх, на этот раз босыми ногами. Холодный камень, острые осколки, несколько раз она вскрикивает уколовшись. И тут же с радостным волнением улыбается. Ей еще предстоит кричать так, как она не кричала никогда в жизни.

Конь послушно стоит и ждет ее. Он умный, он привык слушаться хозяйку. Она надевает на него сумки с одеждой, наматывает удила на луку седла, нежно обнимает его за шею и шепчет прямо в ухо:

– Иди, Огонек, пасись, пока я тебя не позову! Когда смогу. Сегодня твою хозяйку как последнюю шлюху будут трахать пятеро или шестеро мужиков, и один из них – негр с огромным членом! О боже! А потом ее будут подвешивать на дыбу, хлестать кнутом, жечь раскаленным железом! А когда им надоест ее пытать, ее снова будут трахать, а потом снова пытать и, наверное, снова трахать... Так что твоя хозяйка будет очень занята сегодня. Иди, пасись!

Она поцеловала коня в ухо. Тот понимающе заржал, и неторопливо постукивая копытами, ушел в темноту.

Когда она спускалась в подвал, у нее дрожали ноги. Один ключ уже лежал на каменной полке у входа. У нее был второй. Зайдя в одну из камер, она заперла дверь и подошла к стене. Один из камней скрывал тайник. Там уже лежали кинжал, маска и маленькие оковы. Она положила ключ в тайник, вынула маску, оковы, и закрыла камнем. Кожаная маска была ее гордость. Мастер, который ее делал, не задавал вопросов, но взял за работу очень дорого. Маска закрывала всю голову и запиралась на маленький замок. Она продела волосы в специальное отверстие сзади и натянула ее. Теперь на голове у нее красовался роскошный черный конский хвост. Она надеялась, что это спровоцирует палачей таскать ее за волосы. Кольцо сильно распирало рот, делая его доступным для самых больших членов. Защелкнулся замок на затылке, теперь, не зная секрета, его никто кроме нее не сможет открыть. Вставила в рот толстый кожаный кляп. Опустилась на колени, и сковала себе за спиной руки оковами. Некоторое время покаталась по полу, изображая борьбу, потом вскочила и яростно попинала стену. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Вот так лучше, нельзя чтоб палачи застали ее покорной, стоящей на коленях и истекающей соками в ожидании.

На лестнице послышался топот сапог и чертыханье. Они пришли! Боже, что она делает! Паника захлестывает ее жаркой волной. Она со стоном валится на колени от ужаса. Она же не вынесет этих пыток! Ее замучат до смерти! Это же огрубевшие на войне звери, которых возбуждает вид крови! А вдруг они решат, что оставшееся золото стоит удовольствия превратить ее в воющий кусок мяса? А вдруг они просто увлекутся настолько, что... Еще не поздно все остановить, надо только сказать им, что все отменяется. Но у нее во рту кольцо и кляп, она сама заботливо их вставила! Что же делать? Холодный пот прошибает все ее тело. Заскрипела решетка, послышался хохот. В ужасе она извивается на каменном полу. Ее хватают за волосы, рывком поднимают на ноги, жадные руки шарят по всему телу. Знакомые голоса грубо и похабно обсуждают ее прелести.

– Нет, пожалуйста, – мычит она, – снимите с меня маску!

Единственная мысль, которая бьется сейчас у нее в голове, словно бабочка, попавшая под стекло лампы – лишь бы они сняли маску!