Лотерея Глава 7. Seddulum

Наконец эта бесконечная миля под палящим солнцем была пройдена, и Келли дошла до места казни. Она не ошиблась, его устроили на бывшей площадке для флагов, рядом со школьным двором. Тут же стояли два фургона с эмблемами каналов теленовостей на бортах. Келли остановилась, пытаясь отдышаться. Сквозь заливающий глаза пот она осмотрелась.

Место казни представляло собой бетонную площадку, 18 на 8 ярдов, с двумя рядами глубоких квадратных отверстий, по 5 в каждом ряду. Между отверстиями было футов по 9. Между противоположными рядами было до 12 футов пустого пространства. Каждое имело свой номер, аккуратно выведенный желтой краской на бетоне. Возле № 1 лежал деревянный столб приблизительно 9 футов в длину и около фута в поперечнике.

Тут веревка на шее опять натянулась, заставив девушку сделать несколько последних шагов. Келли со стоном рухнула на колени у самого столба и уловила знакомый запах - пахло столярной мастерской… Теперь она смогла хорошо рассмотреть его вблизи. На одном конце столба имелся паз для лежащей на плечах Келли перекладины, на другом была прикреплена прямоугольная площадка, посередине под углом торчал деревянный штырь дюймов 10 в длину. Штырь был трехгранным, около 3 дюймов в ширину. Из грани, обращенной к верхушке столба, торчала пилообразная железка. Девушка вспомнила, что по латыни этот штырь называется seddulum. Келли ужаснулась, представив, что может сделать это приспособление с ее бедным влагалищем. Рядом со столбом были аккуратно разложены деревянные клинья, два больших молотка и небольшой серый мешок.

«Это все для меня, - отрешенно подумала Келли. - Сюда приколотят мои ноги, вот этими самыми огромными гвоздями. А эта проклятая железяка окажется у меня между ног. Какой дурацкий конец… Как мне больно, как я устала…». Все внутри Келли сжалось при мысли о том, что этот пахнущий сосновыми опилками деревянный столб и есть конец ее жизни. Впервые в жизни смерть стояла так близко и в такой вполне материальной форме. Всего через несколько минут ее распнут на кресте, и останется только ждать прихода смерти.

- Закрепите перекладину на столбе и положите Осужденную на крест, - услышала Келли приказ мистера Добсона.

Сэм и Питер придержали перекладину с концов, а Том разрезал веревки, удерживавшие ее на плечах Келли. Когда парни сняли с ее плеч тяжелую балку, девушке показалось, что она сейчас взлетит. Она наконец-то смогла перевести дух и отдышаться.

Келли сидела на коленях, чуть наклонившись вперед и сложив руки на бедрах. По мере того, как Добсон и его помощники делали последние приготовления к казни, Келли чувствовала, как рвутся нити, связывающие ее с окружающим миром. Она с полной апатией наблюдала за их суетой вокруг уже готового креста. Каждая клеточка ее тела вопила от боли и усталости. Нагота ее уже не волновала. У измученной девушки не осталось больше никаких сил - ни физических, ни моральных. Келли устала настолько, что ею стало овладевать тупое безразличие к собственной судьбе. Она мечтала об одном: скорее бы все кончилось…

Стоявшая невдалеке Салли смотрела на безучастное лицо своей сестры и не узнавала его. Ей казалось, что перед ней стоит на коленях совершенно незнакомая девушка. "Почему Келли сидит и даже не пытается убежать? Сестренка, милая, родная, ну давай же! Это ведь твой последний шанс, через минуту будет уже поздно!" Но Келли, ее смелая и отважная Келли, та, которая всегда учила свою младшую сестренку бороться до конца, продолжала безвольно стоять на коленях перед своим крестом, ожидая, когда ее положат на него и распнут.

Тем временем парни закрепили перекладину на столбе и вернулись за Келли. Сэм снял с ее шеи петлю, а Пит и Том, взяв под локти, помогли подняться с колен. Со стоном она встала на ноги.

- Ложись. Ну, сама знаешь, как, - неуверенным голосом произнес Пит и чуть подтолкнул ее.

Келли послушно шагнула к кресту и села на него верхом, лицом к основанию, стараясь не коснуться страшной пилы seddulum, оказавшейся у нее между ног. Затем она медленно легла спиной на крест, чуть сползла вниз и положила руки на перекладину, замерев в этой позе. Келли почувствовала, как крест чуть покачнулся под ее весом и накренился вправо. Лежать было очень больно и неудобно. Келли спиной ощущала грубое дерево столба и перекладины, раскаленный бетон обжигал голые пятки и икры. Безжалостное солнце било ей прямо в глаза, заставляя зажмуриться. Чьи-то руки подняли ее ноги и положили их на столб. Келли почувствовала штырь seddulum у себя между бедер и вздрогнула от прикосновения горячего металла. Пятки уперлись в площадку для ног.

Келли ощущала вокруг себя суету многих людей. Это телеоператоры крутились вокруг места казни, стараясь снять крупным планом все подробности. Они обступили Келли, и на студийные экраны пошла картинка крупным планом: загорелое стройное тело, блестящее от пота, испачканное кровью и прилипшим песком. Маленькие изящные ступни, израненные до крови. Чуть сплюснувшиеся маленькие груди с по-детски розовыми сосками. Живот, пересеченный многочисленными рубцами. Потеки засохшей крови. Белый след от трусиков. Нежные розовые губки, рассеченные безжалостным кнутом…

Келли вдруг почувствовала, как ее руки и ноги крепко прижали к кресту. Она испуганно открыла глаза и подняла голову. Мужской силуэт навис над ней и закрыл собой солнце. Мужчина отошел немного в сторону, и Келли увидела мистера Добсона, держащего в руках молоток и длинные, дюймов по шесть, черные гвозди с широкими шляпками. Сэм удерживал ее ноги, а Пит и Том прижимали руки. Самообладание покинуло девушку.

- Не-е-е-т!!! Не надо-о-о! Не хочу-у! Отпустите меня-я! Прошу вас, пощадите-е! Мама! - в ужасе завизжала Келли, когда ее руки сильнее придавили к перекладине. Она, напрягая все свои силы, попыталась вырваться и вскочить. У нее началась истерика, и крепкие парни с трудом удерживали с виду хрупкую девушку на месте.

- Держите ее крепче, черт возьми! - раздраженно крикнул мистер Добсон, помогая Питеру удержать левую руку девушки. Том привстал и с размаху влепил Келли крепкую пощечину. Отчаянные крики девушки прервались на полуслове, ее тело обмякло и расслабилось. Келли замерла, с ужасом следя за руками преподавателя.

Мистер Добсон опустился на колени и поместил первый гвоздь поверх левого запястья Келли. Он прижал острие гвоздя к ее коже и проверил, правильно ли рассчитал место. Острие толстого длинного гвоздя впилось в нежную девичью плоть между костями предплечья. «Так, артерии остались здесь, медиальный нерв тут…». Сквозь тонкую кожу просвечивали пульсирующие синие жилки… Келли задержала дыхание, и заворожено смотрела на молоток в руках преподавателя. Наконец преподаватель в последний раз примерился, поднял молоток и резко опустил его на шляпку гвоздя.

- А-а-ах! - раздался первый крик Келли. - Ах, ах, ах, - она истошно завопила, когда он ударил по шляпке, и орала изо всех сил, пока холодное железо пробивало ее кожу, мышцы, раздвигало кости и, наконец, глубоко впилось в дерево балки.

- О-о-о! Не-е-е-т!!!

Мистер Добсон перешагнул через Келли и опустился возле ее правой руки. Второй гвоздь вошел с глухим стуком, как и первый, легко пройдя сквозь нежную плоть девушки. Келли дико выла и напрягалась всем телом, тщетно пытаясь вырваться из смертельного захвата гвоздей. Острая боль из пробитых запястий проникала во все клетки тела и туманила сознание. Сильнее боли ее мучил ужас от осознания полной необратимости происходящего. Мистер Добсон взял последние два гвоздя и подошел к ногам девушки.

Сэм крепко держал дергающиеся ноги Келли и видел, как из-под гвоздей в руках девушки показались первые капли крови, как они собрались в тонкие струйки, и начали медленно стекать на перекладину. Келли извивалась от дикой боли, дергала ногами и пыталась приподняться. Вдруг она рванулась сильнее, и Сэм не смог удержать ее. Френк Добсон двумя руками быстро прижал к земле правое колено девушки и заорал:

- Держи ногу! - Сэм очнулся и бросился помогать Добсону. Он поймал дергающуюся в конвульсиях левую ногу Келли и крепко прижал ее ступню к столбу. Питер и Том удерживали правую.

Сквозь страшную боль в пробитых руках Келли почувствовала, как ее правую ногу согнули в колене и прижали ступней к столбу, как ней приставили острый гвоздь… Затем последовал удар и дикая боль, когда гвоздь пробил свод стопы, раздвигая и ломая кости.

- А-а-а! Не-е-т! Не надо-о! О, мои ноги! - дико заорала Келли.

Вторым ударом гвоздь окончательно пробил стопу и глубоко вошел в дерево креста. Третий удар загнал гвоздь по шляпку в ступню Келли. То же повторилось и с левой ногой. Теперь ее ступни были крепко приколочены к наклонной площадке для ног

Ужасная, нестерпимая боль пронизывала Келли сверху донизу. Господи, как же ей было больно! Теряя рассудок от невыносимой боли, она напрягла все силы и предприняла последнюю безумную попытку вырваться из смертельной хватки гвоздей. Но ничего, кроме вспышки запредельной боли в пробитых конечностях, это не принесло. Келли была надежно пригвождена к кресту, как бабочка к планшету энтомолога.

Тут мистер Добсон достал из серого мешка еще какой-то предмет. Вначале никто не понял, что это такое. И лишь когда он поднес его к голове Келли, стало видно, что это отличная имитация тернового венца, сделанная из черного твердого пластика. Мистер Добсон с силой натянул его на голову девушки. Келли завыла во весь голос, когда острые двухдюймовые шипы глубоко впились в ее кожу. В завершение распятия Добсон вытащил из казавшегося бездонным мешка лист фанеры, на котором каллиграфическим почерком были выведены слова:

Приколотив табличку над головой вопящей девушки, Френк скомандовал:

- Поднимайте и крепите крест! - громкий голос мистера Добсона перекрыл истошные вопли Келли. - Осторожнее, не переверните ее!

Трое крепких парней с трудом оторвали верхнюю часть креста от площадки, и тот грузно скользнул в приготовленное отверстие, опустившись на его дно с гулким стуком.

Келли заорала изо всех сил, когда парни подняли распятие, и она под собственным весом заскользила вниз, обдирая израненную спину и ягодицы о грубое занозистое дерево. Гвозди в запястьях приняли на себя весь вес ее тела, растягивая и разрывая плоть. Она сползла по столбу еще сильнее, и поджидавшие ее стальные зубья seddulum проехались по промежности, разрывая его. Это был настоящий кошмар. Келли взвыла от боли и привстала на ногах. Но только стоило попробовать перенести чуть больше веса на ноги, как сразу в голове взорвалась вспышка боли от пробитых гвоздями ступней. Теряя рассудок от боли, она опять опустилась на seddulum, зубья которого, подобно голодному хищнику, вцепились ей в беззащитное лоно. От боли Келли чуть не потеряла сознание и дернула головой, ударившись затылком о столб. Тут же предательские шипы венца еще сильнее впились ей в кожу. «Господи, ну что же мне теперь делать?!.. » - отчаянная мысль промелькнула в голове распятой девушки. Келли рванулась, ощутила несокрушимую крепость железа и в отчаянии повисла на кресте, наблюдая, как парни у ее ног заколачивали последние клинья между столбом и краями ямы. Крест еще несколько раз качнулся из стороны в сторону и застыл, став единым целым с бетонной площадкой.

«Ну, вот и все, - подумала Келли, - теперь мне конец. Господи, ну за что?!! » Вся ее юная плоть протестовала против надвигающейся смерти. Сознание отказывалось верить, что надежды на спасение нет. Девушка еще раз попробовала вырваться из смертельного захвата гвоздей, но, укрощенная жуткой болью, вновь опустилась на поджидавшие ее зубья seddulum. Келли повисла на кресте, глядя сверху на окружавших ее людей, и завопила:

- Отпустите меня-я! Умоляю-ю! Мне больно-о! Мама-а!!

Телеоператор канала городских новостей Стен Картер именно в этот момент наехал крупным планом на искаженное страданием лицо девушки. Режиссер в фургоне сделал стоп-кадр и сказал в микрофон:

- Отличный кадр, Стен. Все, Джесси, теперь в темпе бери интервью у этого, как его, Попсона, и закругляемся. У нас еще куча дел.

Мистер Добсон с восхищением смотрел на тело распятой им девушки. «Какое великолепное зрелище! Нет ничего сексуальней и прекраснее, чем вид молодой и красивой девушки, распятой на кресте. Какие волнующие и грациозные движения! Как прекрасен вид гвоздя, когда он пробивает такую мягкую, податливую женскую плоть, среди ручейков крови, медленно входя в твердое дерево. Какое наслаждение слушать эту удивительную музыку - крики ужаса и отчаяния…» - в этот момент плавное течение мысли Френка Добсона было неожиданно и бесцеремонно прервано - кто-то непочтительно похлопал его по плечу. Он раздраженно обернулся и увидел, что молодая симпатичная шатенка, одетая в дорогой брючный костюм, протягивает ему руку с микрофоном. На пиджаке болтался бейджик с надписью «ПРЕССА». Добсон смерил журналистку оценивающим взглядом. «А бабенка ничего! Стянуть бы с нее этот дураций розовый пиджачок, и брючки, а затем и все остальное, да хорошенько пройтись по ней плеточкой… Вмиг бы гонор слетел, - мечтательно подумал Добсон. - А она бы отлично смотрелась рядом с Келли. На кресте. »

Джесси Грин, журналистка канала городских новостей, уловила заинтересованное выражение лица человека, который только что на ее глазах хладнокровно распял на кресте юную девочку. Таким взглядом смотрят, когда оценивают лошадей на аукционе. Или рабыню. «Или будущую жертву», - тут же подсказало Джесси услужливое подсознание. Ей стало не по себе. В конце концов, она была женщиной, и ее номер тоже крутился в Лотерее…. У Джесси неприятно засосало под ложечкой, но она энергичным тоном приступила к интервью:

- Я хочу представить вам, дорогие телезрители, мистера Добсона, который только что совершил казнь через распятие своей ученицы, победительницы этого розыгрыша Лотереи, Келли Смит. Мистер Добсон, расскажите нам, почему в вашей Школе был выбран именно такой способ казни?

- Распятие было выбрано потому, что… - и Добсон начал подробно излагать свои мысли по поводу воспитательных и эстетических аспектов распятия…

Салли со слезами на глазах смотрела на распятое тело сестры, корчащееся в смертной муке. Струйки крови из ран Келли на запястьях скатывались до локтей и подмышек девушки, тяжелые капли алой крови медленно капали на серый бетон площадки и разбивались на мелкие брызги. Из пробитых ступней кровь бежала сильнее, и у основания креста уже успела образоваться маленькая лужица. Из-под тернового венца по лицу Келли стекали тонкие струйки крови, родинку на левой груди сестры уже не было видно из-за залившей ее крови.

Салли хотелось выть от отчаяния. Она понимала, что вместе с кровью вытекает и жизнь ее любимой сестры. Боже, Келли все еще жива, вот она - дышит, шевелится, страдает. Достаточно только снять ее с креста, залечить раны, и сестренка будет жить. Но как это сделать? Девочка отчаянно пыталась что-то придумать для спасения сестры. «Может быть, попробовать что-нибудь сделать ночью? Вдруг получится?! Должно получиться! Не будет же эта толпа торчать возле Келли всю ночь? Если подскочить на машине и делать все быстро-быстро…», - в глазах у Салли затеплилась отчаянная надежда. Она уже представила, как под покровом ночи они вместе с мамой выкрадут Келли и куда-нибудь убегут. Далеко-далеко. Хоть бы и в Мексику. «Но дотянет ли Келли до ночи? Вон сколько крови уже накапало! - вдруг с беспокойством подумала Салли и с сомнением посмотрела на истерзанное тело сестры. - Дотянет. Эта болтливая дура Нэнси как-то говорила, что после распятия можно прожить еще целых 2-3 дня. Значит, умирают не от потери крови. Келли сильная! Как бы над ней сегодня не издевались, до ночи она выдержит. А там мы с мамой…», - и Салли вновь размечталась о побеге…

Громкие крики Келли постепенно смолкли, сменившись протяжными стонами на выдохе. Оттянутые вверх и назад руки растягивали грудную клетку, это не давало девушке свободно дышать, и вскоре Келли почувствовала недостаток воздуха. Но когда она осторожно перенесла часть веса на ноги, то обнаружила, что, стоя на подставке для ног, к которой приколотили ее бедные ступни, она может сделать глубокий вдох. Келли быстро научилась упираться пятками в ребро площадки и получать столь необходимую опору для ног. Конечно, пробитым ступням было ужасно больно - огромные гвозди делали свое дело. Но зато она могла дышать, и скорая смерть от удушья ей пока не грозила. Распятая девушка была вынуждена быстро приспособиться к новому для себя ритму жизни: подтянуться на руках, выпрямить полусогнутые колени, упереться пятками в подставку, подышать, пока хватит сил в искалеченных конечностях, и опуститься. Она старалась как можно дольше стоять на выпрямленных ногах, потому что каждый раз, когда она опускалась вниз, пилообразный seddulum больно впивался остриями ей в промежность. Приходилось опускаться очень осторожно.

Хуже всего Келли приходилось, когда один из проклятых зубцов впивался в клитор, причиняя невыносимую боль, и заставляя несчастную девушку вновь и вновь подниматься на ноги, перенося вес тела на пробитые гвоздями ступни и запястья. Но усталость брала свое, и она снова опускалась на штырь... Но вскоре, опустившись на штырь в очередной раз, девушка оценила его помощь: несмотря на страдания, причиняемые seddulum, он брал часть ее веса на себя, давая отдохнуть усталым рукам и ногам. Можно было сидеть на нем и дышать, пока хватало сил терпеть разрывающую лоно боль. Но иногда Келли забывалась и садилась слишком резко, при этом штырь глубоко, как пила, пропахивал ее лоно, разрывая его. От резкой боли девушка орала и буквально подпрыгивала на кресте, добавляя к боли в промежности резкую боль в истерзанных запястьях и ступнях. Вскоре seddulum был весь в крови, и с него на столб потекли алые струйки…

Школьники, обступившие площадку, наблюдали за агонией распятой девушки. Мегги тихо плакала, украдкой вытирая слезы. Только что казнили ее лучшую подругу, которая была рядом с Мэгги так давно, что, казалось, они были знакомы всегда. Теперь Келли больше никогда не пойдет вместе с ней на балет, и поговорить-то по душам больше не с кем…

Среди толпы она увидела Салли, которая горько плакала перед распятой сестрой. Мэгги подошла к ней и обняла за плечи. Заплаканная девочка вздрогнула и обернулась. Узнав лучшую подругу сестры, Салли обняла Мэг и разрыдалась, уткнувшись ей носом в плечо. Девушка нежно гладила Салли по плечам и пыталась, как могла, утешить ее:

- Не плачь, маленькая. Ты ей уже ничем не поможешь! Не плачь, пожалуйста…Келли увидит, что ты ревешь и будет страдать еще больше!

Мистер Добсон, наконец, закончил давать интервью и вернулся на площадку. Нахмурившись, он посмотрел на обнявшихся Мэг и Салли и строгим голосом приказал:

- Все могут идти по своим классам. Уроки никто не отменял. Разойтись!