Вполне реальный мир aka Реальные истории измены жены рассказы Часть 4

Венди с омерзением стянула с себя насквозь пропотевший топик и запихала его в мешок для стирки. Туда же последовали носки и трусики – после урока физкультуры, особенно после завершающих полутора миль вокруг стадиона, она знала, как чувствуют себя загнанные лошади. И заодно – как они пахнут. А уж когда все эти «лошади» собираются в одной тесной раздевалке, то дух стоит такой, что… Здоровый, в общем, дух. Спортивный. Одна надежда на душ, в который еще нужно успеть попасть. Венди затянула шнурок на мешке и швырнула его через всю раздевалку, целясь в большую корзину на колесиках. Попала. Вообще, сегодня ей везло просто до неприличия часто. В групповых упражнениях она ни разу не выбилась из ритма, зачет по акробатике сдала на отлично, да и заключительный забег пробежала ничего себе. В первую тройку Венди, конечно, не попала, но и последней отнюдь не была. Хоть и маленькая, но радость – по освященной веками традиции, неудачники, финишировавшие в последней пятерке, должны были тащить в прачечную грязные шмотки всего класса, а заодно убраться после всех в раздевалке и в душевой. А прачка находилась аж в самом подвале, из-за чего принять душ они, естественно, не успевали: перемена не резиновая, следующий класс занимал раздевалку и душ, не пуская к себе «чужаков».

Венди захлопнула свой ящик и быстрым шагом направилась в душевую. Холодный кафель чуть прилипал к коже и приятно холодил разгоряченные ступни. Венди так замечталась, что пришла в себя только споткнувшись о чью-то выставленную в проход ногу. Вяло огрызнувшись на раздраженную ругань, Венди подошла к раздатчице полотенец у входа в душевую. Сегодня дежурила – и это был действительно сюрприз – Тина Миллер. Венди молча взяла протянутое Тиной свернутое в конверт махровое полотенце, и остановилась, не зная, что сказать.

Могучая Тина оказалась в последней тройке! Вот это уж действительно сенсация дня… Не удивительно, что ее подруга была мрачнее тучи – еще бы, с приличным отрывом лидировать всю дистанцию и упасть в каких-то ста ярдах до финиша. А теперь вынуждена прислуживать и собирать потники всего класса…

– Тин, ну не переживай ты так! Хочешь, я за тебя подежурю, а? Я только быстренько сбегаю под душ и все! – неуверенно предложила Венди.

– Да иди ты! Сама справлюсь… – буквально прорычала Тина, наклонясь и поправляя бинт на счесанной коленке. – Ну, я этой Сюзз-зи…

Что, собственно, и требовалось доказать. Ну что ж, у всех свои проблемы. Она честно предложила помощь, а ее послали куда подальше. Очень хорошо, значит, можно со спокойной совестью отправляться в душ.

Венди была не первый день знакома с Тиной, чтобы понять – сейчас лучше всего оставить подругу в покое, а то будет только хуже. Характер у Тины всегда был, мягко говоря, тяжелый. Наверное, сейчас безопаснее было поиграть в бейсбол банкой, полной нитроглицерина, чем пытаться говорить с Тиной – она слишком привыкла быть лидером и всегда тяжело переносила неудачи, да еще такие обидные, как сегодня. Венди знала, что теперь Тина до конца дня будет дуться и искать, на ком бы оторваться, а завтра с удвоенной энергией примется восстанавливать пошатнувшийся авторитет. Хотя, казалось бы, уж что-что, а авторитет у Тины Миллер был непоколебимый. Просто железобетонный какой-то авторитет, попробуй, пошатни такой… И еще Венди ни за что на свете не хотела бы оказаться на месте Сюзен Голдсмит, если Тина вдруг решила, что та виновата в ее падении.

…Венди стояла, подставив голову под теплую струю, и наслаждалась. Она все-таки успела занять свое любимое место, самое дальнее, в углу, и ее до сих пор никто не трогал. Венди уже несколько раз тщательно намыливалась и смывала с себя пену, пока наконец не почувствовала себя чистой до хруста. Теперь можно было и немного понежиться, не зря же она так спешила занять это «козырное» место. И кое о чем подумать.

Мысли в голову лезли самые разные, но все они неизбежно возвращали Венди к вчерашнему разговору с мамой. Девочка не могла и припомнить, когда и по какому поводу они с мамой ссорились в последний раз. А тут так сразу взяли и по настоящему поругались. Да так, что мамуля сегодня не поцеловала ее на прощанье. «Просто кошмар какой-то. Наверное, мамочка просто не хочет видеть меня взрослой…» – в конце концов решила Венди.

Тем временем в душевой воцарился упорядоченный хаос. Девчонки визжали и толкались, стараясь занять место получше. Под низким потолком клубились облака пара, смех и счастливый визг заглушали шум воды. Всем было весело, все было прекрасно, но когда число душевых рожков ровно втрое меньше, чем число желающих под них попасть, то все равно кто-то обязательно останется с носом. В общем, все было как обычно – нормальный сумасшедший дом. Но без буйных. Доктор Кэтчер (простите – Инспектор Кэтчер) строго следил за своими «пациентами» и в два (или в две дюжины по два) счета легко вылечивал самые буйные формы помешательства.

– Подруга, имей совесть! Отвали…

Венди повернулась к толкнувшей ее девочке:

– Совесть? Полли, ты что, смеешься? Это что еще за хрень такая?

– Очень смешно, – насупилась Полли. – А как насчет по шее?

– Полли была одного роста с Венди, но все же чуть покрепче.

– Да ладно тебе. Не нервничай, – примирительным тоном ответила Венди и с неохотой уступила место, – а то еще описаешься от волнения…

Последнюю фразу она постаралась произнести совсем тихо, а Полли сделала вид, что не расслышала. В любом случае, затевать выяснение отношений в душевой не стоило – сенсорная полоса была на своем обычном месте, под потолком. На нее не обращали внимания (ну, почти не обращали), но они были везде и следили за каждым шагом школьниц. Венди намотала на голове «чалму» из полотенца и стала осторожно пробираться к выходу. Но не успела девочка сделать и шага, как кто-то крепко шлепнул ее пониже спины. В шутку это было сделано, или нет, но получилось довольно больно – шлепок попал прямо по следам вчерашней порки. «Ах ты ж…» – Венди резко повернулась. Разумеется, это была Полли, со слухом у одноклассницы все оказалось ОК…

– Попробуй еще раз – убью! – прошипела Венди, в глубине души жалея, что не может убивать взглядом.

Полли пустила в нее струйку воды изо рта. Обе девочки прекрасно понимали, что драться из-за такого пустяка никто из них не будет, а уж тем более – в душе. Постояв еще несколько секунд для пущей внушительности, Венди стала бочком пробираться к выходу, на этот раз стараясь не выпускать Полли из виду и придумывая способы мщения.

Неожиданно за спиной Венди что-то произошло. Причем это «что-то» было настолько из ряда вон выходящим, что заставило обычный шум душевой смениться громким визгом и возмущенными криками. «Что за черт?.. » – Венди с изумлением посмотрела на Полли, которая с визгом присела на корточки и закрылась руками. Венди быстро оглянулась и… «Ой!.. Какого черта! » – через мгновение она уже прижимала руки к груди и жалела, что намотала полотенце на голову.

В открытом дверном проеме стоял здоровенный старшеклассник, явно довольный произведенным переполохом. Широко расставив ноги в начищенных до синего блеска сапогах, и засунув большие пальцы рук за форменный ремень, он с насмешкой наблюдал за тем, как голые визжащие девчонки старались прикрыться руками и спрятаться друг за другом. Голубая повязка дежурного давала ему право входить в любое помещение Школы, за исключением нескольких VIP-кабинетов в Администрации. Заступившие в наряд старшеклассники вовсю пользовались этой привилегией. Протестовать было просто глупо и небезопасно, права дежурных были черным по белому прописаны в Уставе Школы, так что оставалось только глотать обиду и молчать в тряпочку. Самоуправление и общественная безопасность, мать их…

– А ну, малявки, быстро рты позатыкали! – рев дежурного перекрыл визг девочек.

Вокруг ухмыляющегося дежурного моментально образовалось пустое пространство. Нейтральная зона. Все девчонки сгрудились в плотную озлобленную кучу в противоположном углу душевой. Старшеклассник с интересом разглядывал их, мокрых, жалких и жмущихся друг к другу. Венди оставалось только порадоваться, что она оказалась в самом последнем ряду. Но радость оказалась недолгой. Дежурный ткнул рукой в щиток на стене и поток воды из душевых рожков иссяк. Сразу стало очень тихо, тишину нарушал только звук падающих капель да чей-то возмущенный шепот из задних рядов.

– Так, а теперь, микробы, расползлись по стенам. Живо!

Стыдливо прикрываясь руками, девочки нехотя разобрались вдоль стен душевой. Приказ дежурного следовало вначале исполнять, а уж затем (если в голове совсем пусто) опротестовывать. Ну как, много желающих обратиться к Инспектору или Директору Школы с жалобами на неправомочные действия дежурного при исполнении им своих обязанностей? Нет? Тогда заткни пасть, детка, и сопи в обе дырки. Только тихо-тихо…

Мокрые девчонки жались к стенам, с ненавистью глядя на дежурного. Венди успела стащить с головы мокрое полотенце и теперь прикрывалась им, прижав к груди. Со злорадством она смотрела на Полли, оказавшуюся без полотенца, да еще, почему-то, ближе всех к дежурному. Полли, красная, как вареная креветка, стыдливо прикрывала руками свои сиськи и низ живота, стараясь при этом продавить спиной стену…

В душевой стал нарастать возмущенный шепот. Громко протестовать девочки не решались, но даже этот намек на протест рассердил старшеклассника.

– Всем заткнуться! – шум быстро стих. Никому не хотелось связываться с дежурным. – Которая тут Венди Кинг?

Все головы, как по команде, повернулись в сторону оторопевшей от такого поворота событий девочки. Вот ведь как оно бывает: не успела Венди позлорадствовать над незадачливой Полли, как тут же оказалось, что дежурный пришел по ее, Венди, душу! Вот уж воистину – не желай врагу своему…

– Я... А что? – Венди испуганно посмотрела на дежурного.

В душевой пронесся легкий шум, как будто все одновременно облегченно выдохнули. Внезапно Венди почувствовала себя шариком, из которого резко выпустили весь воздух. Неожиданный приход дежурного мог означать для нее только одно – крупные неприятности. Очень крупные и очень неприятности. Единственной мыслью в голове было: «Допрыгалась!.. » Венди сразу вспомнила и сумму штрафных балов за месяц, и разговор с мамой по этому поводу…

Дежурный смерил ее презрительным взглядом:

– Ты?

– Да…

– Да – кто?

– Да, сэр, – быстро поправилась Венди. «Индюк надутый! Чтоб ты сдох... »

– Так-то лучше. Ты арестована.

– Как?! За что?! – не удержалась Венди. Это был глупый вопрос.

– Спросишь у мистера Кэтчера, – ухмыльнулся дежурный. – Он тебе расскажет, не сомневайся. А теперь, сучка, подставляй клешни. Давай, давай, пошевеливайся.

Вокруг Венди, будто ставшей заразной, мгновенно образовалось свободное пространство. Школьный арест! Это было наиболее строгое наказание для провинившихся. Намного хуже, чем порка плетьми во дворе школы – в этом случае, по крайней мере, после экзекуции школьника отпускали домой. А вот арест… Арест, помимо обязательных телесных наказаний, означал заключение в Школьную тюрьму на срок, назначавшийся по усмотрению Инспектора Школы, но не более чем на 504 часа. И сколько раз за этот срок тебя выпорют, и как – тоже решал Инспектор. И еще (и от этой мысли у Венди просто живот сводило от страха) отнюдь не все из арестованных возвращались обратно…

Под арест попадали школьницы, совершившие особо серьезный проступок, либо те, кто набирал определенное число штрафных баллов. Эти баллы начислялись по целому ряду параметров и суммировались из семестра в семестр. Их никогда не списывали, поэтому рано или поздно, за очень редким исключением, в Школьную тюрьму попадали все. Почему? Все очень просто. С точки зрения Администрации Школы идеальная ученица должна всегда все знать, быть почтительной со старшими и опрятно одетой, ходить по струнке, не смеяться, не бегать, не прыгать, не драться, не брызгаться в душе, не жевать жвачку на уроке… и еще много чего «не». Желательно было также не дышать и не моргать, особенно во время торжественных построений и исполнения гимна. Короче говоря, выполнить все 200 с чем-то параграфов Дисциплинарного Устава Школы было делом совершенно нереальным – идеальных людей не бывает. Иногда баллы прибавлялись и без видимых на то причин, но результат всегда был один и тот же – за тобой являлся «ангел» с голубой повязкой, раздевал догола и тащил в подвал Школы, где находилась тюряга. Венди, как и все прочие школьницы, считала верхом несправедливости тот факт, что в тюрьму сажали только девочек. В Уставе на счет ареста по половому признаку ничего не говорилось, однако никто никогда не слышал, чтобы аресту подвергли мальчика. Поговаривали, что их наказывали как-то по особому, но подробностей никто из девочек толком не знал, а мальчики об этом, понятное дело, особо не распространялись. Так что на дверях Школьной тюрьмы с полным основанием можно было вешать табличку «Только для леди».

Все это пронеслось в голове у Венди Кинг, когда она на ватных ногах подходила к дежурному. Отброшенное мокрое полотенце – последняя защита – осталось валяться на полу позади. Внутри девочки все сжалось в тугой клубок, к горлу подкатил горький ком. Черт возьми, что у нее за полоса пошла такая? «Ну почему, почему это происходит именно со мной? За что?.. » – подумала дрожащая от страха и унижения девочка. Ища моральной поддержки, Венди вглядывалась в лица своих одноклассниц, но видела в них только затаенное любопытство или явное облегчение: «Слава Богу, не меня!.. »

Венди, обречено опустив руки, подошла к дежурному. Парень снял с пояса пару наручников и грубо развернул девочку к себе спиной.

– Не рыпайся, корова!

Венди и не собиралась рыпаться, а на «корову» даже не обратила внимания, не до того было. Она арестована, а это значит, что ее посадят в Школьную тюрьму. Чувствуя в животе холодный ком, Венди без сопротивления дала надеть на себя наручники. Когда на ее шее застегивали стальной ошейник, Венди нашла в себе силы на прощание улыбнуться сбившимся в кучу девчонкам. Но только улыбка вышла кривой – дежурный затянул замок ошейника так туго, что тот больно сдавил горло.

Парень пристегнул к ошейнику длинную цепочку и потащил Венди за собой, небрежно бросив через плечо:

– Двигай копытами, сука!

Согнувшись, Венди еле успевала перебирать ногами, пытаясь успеть за дежурным. Цепочка от ошейника тащила ее вниз и вперед – дежурный волок ее за собой, как нашкодившую собачонку. Возле самого выхода из раздевалки парень резко дернул за цепь и неожиданно пропустил Венди перед собой, при этом больно поддав ей коленом под зад. Получив столь неожиданное ускорение, девочка полетела вперед и лбом открыла дверь, вывалившись со всего маху в коридор – цепочку дежурный предусмотрительно отпустил. Слегка оглушенная после столкновения с дверью, она не удержалась на ногах и больно упала на колени, проехавшись по бетонному полу. Не успела Венди разобраться, какая часть тела у нее болит больше, и сколько кожи осталось на полу, как дежурный больно схватил ее за ухо и резко потянул вверх, заставляя подняться на ноги.

– Уййй!..

– Заткнись. Сама напросилась. А будешь медленно двигать копытами – оторву ухо. Или еще что-нибудь, менее ценное, – дежурный больно ущипнул Венди за левый сосок. – Поняла?

– Ай!.. То есть, дд-а! Сэр... – «Чтоб ты сдох, сволочь! »

– Двигай! – дежурный снова намотал цепочку на руку.

Парень шел по коридору широким шагом. Время от времени он дергал за цепь, и тогда стальной тесный ошейник больно врезался в худую шею девочки. Как назло, перемена была в самом разгаре, и ее волокли прямо через всю толпу, сделав главной достопримечательностью дня. Что тут скажешь, теперь на некоторое время она станет весьма популярной особой. Правда, такого рода популярность Венди могла разве что в страшном сне присниться. Нет, разумеется, она, как и все прочие девчонки, хотела быть известной в Школе (и не только в ней, но это дело далекого будущего), но не такой же ценой! Босые ноги Венди звонко шлепали по полу. Бегать совершенно голой по коридорам Школы ей еще не доводилось. Да еще на цепи, как собака, и в наручниках. Стыд-то какой! После этого все будут показывать на нее пальцами!

– Ну-ка, киска, улыбнись!..

– Да не жмись ты так, посмотри сюда, гы-гы-гы!..

«О Боже, только не это! » – к своему ужасу Венди заметила, что мальчики снимают ее на видео. Венди теперь просто молилась, чтобы дежурный шел быстрее, но тот, как назло, сначала замедлил шаг, а затем и вообще остановился.

– Что жмешься, дура? Ты теперь у нас просто телезвезда! Трейси Морган, твою мать…

Венди затравленно посмотрела снизу вверх на усмехающуюся рожу дежурного. Трейси была популярнейшей телеведущей канала новостей, и в другое время подобное сравнение было бы весьма лестным для скромной школьницы, но сейчас… Венди скрипнула зубами. Эх, с каким бы удовольствием она бы выцарапала глаза этому ублюдку…

– А ну-ка… – парень резко рванул цепь вверх.

Ошейник резко впился в худую шейку девочки, больно пережав горло. Венди, чтобы не оказаться задушенной, пришлось привстать на самые кончики пальцев.

– Придержи ее так, Билли!..

– Уау! Классный кадр!..

Венди пританцовывала, как балерина, с трудом хватая воздух широко открытым ртом. Тесный стальной ошейник давил не хуже пеньковой удавки. Перед глазами поплыли яркие круги, легкие девочки просто разрывались от недостатка кислорода. Где-то очень далеко-далеко кто-то произнес:

– Ладно, Билли, хватит. Отпусти, слышишь? А то придушишь ее к чертовой матери.

– Ну и (…) с ней. Одной сукой меньше.

– Не дури, Билли. На хрена тебе труп на дежурстве? Писанины потом на полдня. Да и Мастеру это вряд ли понравится. Лучше отпусти, пока не поздно.

Упоминание о Мастере (так за глаза школьники иногда называли Инспектора Кэтчера) подействовало – Билли явно не собирался тратить личное время на писание объяснительных. Цепь чуть отпустили, но ровно настолько, чтобы Венди смогла перевести дух и передвигаться. Но ей все равно приходилось тянуться в струнку и идти на цыпочках, иначе ошейник вновь врезался в шею, перекрывая доступ воздуху. Сдавленная шея болела, сердце бешено колотилось, но Венди понимала, что еще легко отделалась – этот психованный Билли вполне мог удавить, а затем списать все на сопротивление при аресте. А что? В истории Школы подобные случаи были. Года два назад дежурный так заехал по уху арестованной третьекласснице, что бедная девочка как упала, так больше и не встала. Уволокли куда-то, и с концами. Да что там говорить, среди девочек ходило немало историй об арестованных школьницах, которых так больше никто и не видел. Одно в рассказах было общим – еще ни разу ни один дежурный не был наказан. Вся ответственность возлагалась исключительно на арестованных. Дежурный всегда прав, а арестованная имела только одно право – подчиняться его приказам.

Массивная дверь служебного входа с лязгом закрылась за спиной Венди, отрезая от шумного школьного коридора. Пошлые шутки и телеобъективы остались позади, и дежурный наконец-то соизволил отпустить цепь. Девочка смогла отдышаться, пока этот ненормальный Билли возился с замком решетки, перекрывавшей путь на лестницу, ведущую в подвал Школы. Венди поежилась – по контрасту с коридором здесь был просто ледник и она сразу покрылась «гусиной кожей».

– Вперед, – дежурный грубо пихнул Венди в спину.

Девочка осторожно ступила на стальные ступени лестницы, под крутым углом уходящей в полумрак. Слабые светильники едва разгоняли тьму. Из подвала тянуло совершенно могильным холодом, а Венди, и без того уже изрядно озябшая, просто содрогнулась от холода, когда ее босые ноги оказались на голом железе ступеней. Спускаться по крутым пролетам, да еще со скованными за спиной руками, было ужасно неудобно, свернуть себе шею на такой лестнице было проще простого. Хоть дежурный и придерживал ее за ошейник, Венди несколько раз казалось, что еще один шаг – и она рухнет вниз. Но все обошлось. Пролет следовал за пролетом, а она все еще держалась на ногах.

Благополучно спустившись на несколько уровней вниз, дежурный и Венди оказались глубоко под фундаментом Школы. Под босыми пятками девочки вместо звенящего холодного металла захрустел старый выщербленный бетон. Венди прикинула, что где-то в полутора-двух десятках метрах над ней остались Администрация и Школьная столовая. Там же осталось майское солнце, тепло и свобода. А здесь, в подземелье…

Тьма сводчатого тоннеля едва разгонялась редкими люминесцентными светильниками. Один из них ритмично мигал, издавая при этом противный гул и скрежет, которые были едва ли не единственными звуками в мертвой тишине. По изгибающимся стенам тоннеля куда-то бежали трубы и толстые кабели, все выглядело очень мрачно и пугающе. Холодный затхлый воздух пах сыростью и каким-то слабым неприятным химическим запахом, то ли дезинфекции, то ли от сгоревшей изоляции. Чувствовался сильный устойчивый сквозняк, пронизывающий до самых костей. Венди от кого-то слышала, что этот старый тоннель тянулся под всем комплексом зданий Школы и где-то даже соединялся с городской подземкой, но так ли это, или нет – ей было наплевать: «Какая, в конце концов, разница, выбраться бы отсюда поскорее…» Здесь было довольно прохладно, намного холоднее, чем она ожидала. Венди, хотя и не страдала клаустрофобией, терпеть не могла ни пещер, ни прочих подземелий. Она где-то читала, что в подземных сооружениях круглый год сохраняется постоянная температура, что там прохладно летом и тепло зимой. Венди зябко передернула плечами. Вранье. Может быть где-то это и так, но лично она бы предпочла, чтобы здесь было хоть немного теплее.

Гнетущая полутьма сводчатого тоннеля навевала девочке самые мрачные мысли, и страшнее всего было то, что они имели под собой достаточно веские основания. В этом подземелье с ней могло произойти все, что угодно, и маловероятно, чтобы кто-нибудь стал разбираться, куда делась арестованная Венди Кинг, 13 лет от роду, без особых примет. Вновь вспомнились страшилки о бесследно исчезнувших в подвале школьницах…

На стене, под мигающим светильником, желтой краской была нарисована стрела с надписью «Бомбоубежище». Указатель показывал направо, но дежурный свернул налево. Не сговариваясь, девочка и ее конвоир ускорили шаг. Дежурному тоже было явно не по себе в этом мрачном месте. Венди едва поспевала за старшеклассником, пока все шло так, как рассказывали ранее побывавшие здесь девочки. Но если окажутся точными и все прочие подробности, то… Венди вдруг стало еще холоднее, холодный, туго свернутый ком, до этого момента лежавший где-то в животе, вдруг стал быстро раскручиваться и доставать до горла. Страх. Тошнотворный, холодящий внутренности ужас… Слишком много страшных легенд ходило об этом месте.

Идти пришлось совсем недолго. Вскоре Венди оказалась перед массивной железной дверью без надписи. Но она прекрасно и без табличек знала, ЧТО там за ней: «Добро пожаловать, и заодно оставь надежду всяк сюда входящий». Дежурный нажал на кнопку рядом с дверью. В гулкой тишине тоннеля щелчок засова прозвучал как выстрел. Венди вздрогнула и напряглась, она инстинктивно ожидала скрипа ржавых петель, но массивная дверь открылась совершенно бесшумно. В лицо пахнуло теплым воздухом с запахом кофе и табака. Пинок коленом под зад – и девочка буквально перелетела через высокий порог, едва не спикировав носом в бетонный пол.

– Держись на ногах, – прорычал Билли, закрывая за собой дверь. – Мы на месте, – доложил он кому-то невидимому.

Венди испуганно оглянулась. Щурясь от яркого света она увидела, что стоит в маленьком загоне перед решеткой из толстых прутьев. За ней коридор вел к другой железной двери.

– Вперед.

Через минуту Венди оказалась стоящей на коленях в маленьком кабинете перед столом, за которым сидел мистер Кэтчер собственной персоной. Инспектор был полностью поглощен чтением каких-то бумаг. Он кивком отпустил дежурного и снова углубился в чтение. Венди, несколько секунд простояв с опущенной головой, не выдержала и оглянулась. Да, здесь все было так, как рассказывали. В этом кабинете не было ничего, кроме стола и стула: те же, что и в коридоре, голые бетонные стены со следами опалубки, тот же голый бетонный пол… Но зато здесь было тепло – поток горячего сухого воздуха шел из отверстия в коробе над самым полом, и часть его приятно обдувала озябшее тело Венди.

Наконец Инспектор оторвал взгляд от своих бумаг и внимательно посмотрел на арестованную девочку.

– Итак, юная леди, добро пожаловать в Школьную тюрьму.

Венди проглотила ком в горле и понуро опустила голову.

– Мисс Кинг, знаете ли вы, почему оказались здесь? – голос Инспектора был по-отечески мягок и увещевающ.

– Штрафные баллы, сэр… – выдавила из себя Венди.

– Правильно. Но знаете ли вы, сколько их?

Венди вздохнула. Раз уж она оказалась здесь, значит, их оказалось достаточное количество. Одно Венди знала наверняка – Тина была права, и решающие баллы ей влепили за вчерашнюю беготню по классу. Ну, и за все остальное, само собой.

– Много, сэр.

– Правильно, мисс Кинг, их у вас много, очень много, и это очень, очень плохо, – сокрушенно покачал головой мистер Кэтчер, – это значит, что у вас большие проблемы с дисциплиной.

Разумеется, плохо. Венди знала это не хуже Инспектора. Но как быть, если штрафные баллы лепят буквально за все? Кто-то из ее подружек сравнил их с саморазмножающимися бактериями и, по мнению Венди, это было недалеко от истины.

– Ну что ж, мисс Кинг, всем, кто впервые попадает сюда, я задаю один простой вопрос – знаете ли вы, почему попасть в тюрьму можно только в Школе? Подумайте, мисс Кинг. Подумайте хорошенько и учтите – очень часто я назначаю наказание в зависимости от того, как ответит э-э… арестованный школьник.

Венди подняла голову и встретилась взглядом с инспектором. О том, что Инспектор задает вопросы всем прибывшим, ее не предупреждали, но ответ на заданный им вопрос был очень простым.

– Сэр, тюрьмы остались только в Школах. Последнее Федеральное исправительное учреждение было ликвидировано в (…) году.

– Совершенно верно, мисс Кинг. Историю вы знаете хорошо, и это меня радует. Федеральная тюрьма в Лоупойнте, как и все прочие подобные заведения, была ликвидирована именно в (…) году, вместе со всеми заключенными в нее негодяями. И заметьте, никто не проронил ни единой слезинки по этим отщепенцам. Но знаете ли вы, почему в нашей стране была ликвидирована тюремная система?

– Сэр, в тюрьмах сидели люди, опасные для общества! Преступники, сэр!

Инспектор Кэтчер чуть поморщился, но все же согласно кивнул головой.

– Да, именно так, мисс Кинг, опасные преступники. Но не это главное. Преступники были хорошо изолированы и на тот момент угрозы для общества не представляли. Система исправительных учреждений была ликвидирована потому, что, как показывали объективные статистические данные, никто из когда-либо сидевших в тюрьме так и не смог вернуться к полноценной жизни. Никогда и никто. Несмотря на огромное множество дорогостоящих программ по реабилитации рано или поздно вновь совершалось преступление, и общество снова и снова было вынуждено расплачиваться за собственную глупость под названием «человеколюбие», – Венди вздрогнула. Последнее слово было ругательством, и мистер Кэтчер произнес его, как грязное ругательство. – Понятно?

– Да, сэр!

– Кроме того, стоимость содержания этих неисправимых преступников была слишком высока. Слишком, поверьте мне, и общество могло найти более рациональное применение этим средствам. И нашло. Потому что проще изначально приучить людей уважать Закон и не совершать преступления, чем потом взваливать на шею обществу дорогостоящий и абсолютно бесполезный балласт в виде преступников. Вам понятно?

– Да, сэр.

Венди была немного озадачена неожиданной лекцией. Ну, грохнули там несколько сотен гангстеров, и черт с ними. Это были все сплошь отвратительные чудовища и извращенцы, по ТВ о них рассказывали столько всего, что просто кровь стыла в жилах…

– Вот поэтому, мисс Кинг, тюрьмы теперь остались только как средство воспитательного процесса в Школах, и только для несовершеннолетних. Они существуют для того, чтобы дать малолетним правонарушителям шанс одуматься и встать на правильный путь. Пока не поздно. Наше гуманное Государство дает вам, мисс Кинг, этот шанс. Воспользуйтесь им, иначе… – мистер Кэтчер печально покачал головой.

Напоминать, что и как бывает «иначе» было излишним. Венди и так все прекрасно знала. Короткое судебное разбирательство, приговор и… Демонстрация исполнения приговора в Центре Исполнения Наказаний была очень впечатляющей. Настолько, что после нее Венди еще долго мучили кошмары…

Мистер Кэтчер встал из-за стола.

– И еще. Как вам должно быть известно, мисс Кинг, содержание в Школьной тюрьме отнюдь не бесплатно, а оплачиваются из личных средств арестованного. Поскольку вы пока неплатежеспособны, счет за пребывание в Школьной тюрьме будет направлен вашей матери. Думаю, на первый раз трех суток будет достаточно. Как правило, большинству наказанных школьников этого срока хватает, чтобы изо всех сил стараться не попасть сюда во второй раз.

Девочка опустила голову: «О нет…Трое суток! Это же уйма денег! Мама мне голову оторвет…». Венди имела представление о расценках в этом «отеле» и могла себе представить размеры дыры, которая образуется в их семейном бюджете…

– Кроме того, каждый день вашего заключения будет сопровождаться поркой. Думаю, получая по три дюжины розог три дня подряд, вы лучше осознаете всю серьезность вашего положения. Вам ясно, мисс Кинг?

– Да, сэр, – дрожащим от слез голосом ответила девочка.

Ее надежды на смягчение наказания не оправдались. Приговор был стандартным – три по три. Венди поежилась. Три дюжины розог! Настолько жестокой порки у нее еще пока не было. Полдюжины – это уже очень больно, а тут в шесть раз больше! Да еще три дня подряд! Венди почувствовала, что к горлу подкатывает тошнота…

Мистер Кэтчер нажал на кнопку звонка и вызвал дежурных.

– Забирайте ее. Процедура – стандартная.

– Да, сэр, – ломающимся баском ответил кто-то из парней.

Двое дежурных подхватили Венди под локти и потащили из кабинета. К своему облегчению она заметила, что Билли с ними не было, но если эти дежурные такие же нервные, как и он, то… «Мама, роди меня обратно!.. »

Через узкий коридор Венди привели в небольшую камеру и поставили на колени. Яркий свет от единственной лампы под самым потолком резал глаза. У Венди не попадал зуб на зуб, холод здесь стоял просто собачий…

– Фредди, шланг поменяли или нет?

– Угу. Вчера поменяли. Не переживай, Крис, напор что надо.

– ОК.

«Я же только что из душа!.. » – чуть не завопила Венди, но вовремя прикусила язык. Ее предупреждали, что в этом жутком месте открывать рот следовало только в самом крайнем случае. И только тогда, если тебя о чем-нибудь спрашивают. Не успела Венди опомниться, как…

– Ой!.. – вырвалось у девочки, когда ее неожиданно дернули назад за лодыжки.

Венди рухнула лицом вперед, но была тут же подхвачена и аккуратно положена на мокрый пол, лицом вниз. Прямо под носом у девочки оказалось сточное отверстие, забранное ржавой решеткой. Из дырки в полу тянуло вонью канализации.

– Лежи спокойно и не вздумай рыпаться!

Рыпаться Венди и не собиралась, ее хорошо развитый инстинкт самосохранения подсказывал, что в данный момент лучше всего изобразить безвольную куклу, абсолютно покорную и не доставляющую никаких проблем. «А еще лучше – трупом! » – совершенно не вовремя подсказало услужливое сознание. Еще через секунду перепуганная девочка почувствовала, как ее ноги широко развели в стороны и пристегнули за лодыжки к какой-то перекладине.

– Готово! Фредди, поднимай. Только не спеши…

Венди почувствовала, как ноги потянуло вверх, но спустя пару секунд подъем прекратился и она осталась в крайне неудобном полувисячем положении.

– Твою мать!!! Черт!!! Вот сволочь, опять заело!

– Да что там у тебя?

– Не работает! – возмущенно воскликнул Фредди. Послышалась неразборчивая ругань и удары металла о металл.

– Твою мать! Нет, я этого макаронника прибью когда-нибудь. «Все работает, все работает…», – перекривил Фредди чей-то гнусавый голос, – Ублюдок! Итальяшка вонючий!

– Ага, прибьешь, как же. Если жив останешься. Лучше скажи, как это ты у Пинетти дежурство принимал? Знаешь ведь эту рухлядь, так почему не проверил?

– Да я…

– Головка у (…). Вот теперь как хочешь, так и поднимай. И держи. Ручками. Заодно и душ примешь за компанию. В следующий раз будешь смотреть, за что расписываешься!

– Твою мать… – снова послышались удары по металлу.

Пока дежурные выясняли отношения, Венди беспомощно лежала на холодном бетонном полу с задранными ногами, нюхая вонь из сточного отверстия. Ею овладело странное оцепенение, родившееся из смеси холода, отчаяния и полной беспомощности. Хотелось одного – чтобы скорее все кончилось. А еще лучше – чтобы и не начиналось вовсе…

Вдруг что-то загудело, лязгнуло, скрипнуло, цепь натянулась – и ноги Венди снова начали медленно подниматься вверх. Через какое-то время девочка болталась вниз головой и рассматривала комнату в перевернутом виде. В голове загудело от прилившей крови…

– Фредди, ну что ты там возишься? Жрать охота, давай скорее!

– Уже включаю…

Спустя секунду на беспомощно болтающуюся кверху ногами девочку обрушился целый водопад ледяной воды. Тугая струя из шланга раскачивала ее из стороны в сторону, вращала вокруг оси, больно вминала живот и ребра, забивала дыхание... Венди едва успевала перевести дух, как следующая порция поды заливала ее лицо. К ее счастью, дежурные торопились и не стали затягивать этот кошмарный «душ».

– Ну все, хватит с нее. Вырубай.

Венди отплевывала воду и из последних сил пыталась отдышаться. Неожиданно она почувствовала, как кто-то из парней тронул ее между ног. Запаниковав, девочка подняла голову и…

– А-ах!..

Тычок в живот был не сильным, но точным и очень болезненным.

– Тебе же сказано – не дергайся, сука! – после удара в солнечное сплетение у Венди пропала всякое желание шевелиться… – Ну ни фига себе! Крис, глянь-ка сюда! У нас в гостях – настоящая целка!

– А ну-ка, ну-ка… Твою мать! Точно, целка. Оказывается, такие еще где-то водятся!

– Ага. В детском саду, наверное.

Венди не выдержала и тихо заплакала. Теперь она понимала, почему жизнерадостная болтушка Дженни, вдруг так резко засмущалась и перевела разговор на другую тему, не став углубляться в подробности своего пребывания в Школьной тюрьме. Естественно, кому же охота рассказывать о таком…

– Девочка-целочка, – задумчиво произнес Крис, почти нежно поглаживая Венди между ног, – это печально, очень печально. Но легко поправимо, правда? Эй, внизу! Как там тебя, говоришь, зовут?

– В-венди… – выдавила из себя девочка.

Интонация дежурного очень не понравилась Венди. Она даже перестала всхлипывать и приподняла голову, пытаясь рассмотреть лицо этого Криса. Но яркий свет от лампы под потолком бил прямо в глаза, и для Венди он был просто темным силуэтом. Дежурный присел рядом и загадочно улыбнулся:

– Венди? Очень мило. Венди… – Крис как бы попробовал на вкус ее имя. Свет теперь не слепил Венди, и она смогла рассмотреть дежурного. Крис оказался рыжим и на редкость противным на вид субъектом.

Он осторожно приподнял голову девочки и совершенно официальным тоном спросил:

– Ты уже прошла Аттестацию или еще нет?

Венди немного подумала и кивнула.

– Вот и отлично. Значит, у нас еще будет время обсудить твою маленькую проблему, правда? – Крис встал и пошлепал девочку по попке.

До смерти перепуганная Венди на всякий случай снова кивнула головой. Она не очень понимала, какая может быть связь между ее… э-э… целкой, и успешно пройденной Аттестацией. Но какая-то связь явно имелась, и этот факт очень беспокоил Венди – она не ждала ничего хорошего от этих двух ржущих жлобов, получивших практически ничем не ограниченную власть над ней. Интересно, о чем еще умолчала Дженни?..

Тем временем Венди опустили на пол, отстегнули ноги от перекладины и приказали встать. Неловко подтянув под себя колени, девочка встала на ноги, но тут же чуть не упала – в глазах потемнело, и все пошло кругом.

– Ну-ну, крошка, полегче. Я понимаю, тебе не терпится решить свою маленькую проблему, но давай не так быстро! – заржал Фредди, придерживая ее под локоть. – Что ты так дрожишь? Так не терпится или просто замерзла?

– М-мне х-холодно, – пробормотала, стуча зубами, Венди.

– А-а, так наша девочка-целочка совсем замерзла! – фальшиво обрадовался Фредди. – Ну так как, Крис, согреем это несчастное дитя? Не дадим, так сказать, погибнуть в расцвете сил…

Дежурный обнял чуть упирающуюся девочку за плечи и принялся лапать ее левую грудь, разминая пальцами торчащий от холода нежно-розовый сосок. Венди было больно и ужасно стыдно, но она только и могла, что стоять и молча глотать такое унижение.

– Угомонись, Фредди. Не сейчас. И не здесь, – раздраженно приказал Крис. Венди уже поняла, что в этой паре Крис был старшим.

– А что тут такого? Это я так, в виде предложения… – виновато пробормотал Фредди, но тут же прекратил лапать Венди.

– Вот и заглохни. Знаю я эти твои предложения, придурок озабоченный. Вечно ты сперва яйцами думаешь, а потом соображаешь, как бы выкрутиться из неприятностей. Забыл, о чем Мастер тебя предупреждал, а?

– Кри-ис, ну не будь ты таким занудой. Помню я, помню…

– Ну так отпусти ее, если помнишь. Я что-то не слышал, чтобы эта телка попросила тебя помочь ей, хм, согреться. И никто не слышал, понятно? Один раз тебе такое сошло с рук, но Мастер не будет всегда таким добрым.

Фредди со злостью оттолкнул от себя Венди и заорал:

– А ты, сучка, чего вылупилась? Тебе все еще холодно?

– Д-да, сэр.

– Так ты у меня сейчас согреешься. Лечь! Я сказал – лечь!

Венди испуганно рухнула на пол.

– Встать! – девочка поднялась на ноги. Очень мешали скованные за спиной руки…

– Лечь! Встать! Лечь!

Ей пришлось пять раз подряд выполнить эту команду, пока Фредди не надоело.

– Что, все еще холодно? Приседай! Ну, кому сказано!

Венди быстро присела и встала. Затем еще и еще раз. «Вот тебе и Мастер… Вот так мистер Кэтчер… Кто бы мог подумать, что у наших всесильных дежурных тоже, оказывается, могут быть неприятности… Интересно…» – думала она в такт приседаниям.

– Быстрее! Еще быстрее! Сесть! Встать! Шевели задницей, сука!

После двадцатого или тридцатого «сесть-встать» Венди почувствовала, что ей становиться действительно жарко, а к пятидесятому она уже вся вспотела.

– Хватит. Ну что, согрелась? – с притворным участием в голосе спросил Крис.

– Да, сэр, – уставшие ноги Венди гудели, но ей действительно было жарко.

– Тогда топай вперед.

Венди направилась к двери и услышала за спиной:

– Фредди, не будь идиотом. Попробуй для разнообразия напрячь мозги.

– Чего-чего?

– К вечеру эта целка сама будет у тебя в ногах ползать и умолять согреть ее, понял?

– Ну-у… Понял… А почему?

– Нет, какой же ты все-таки идиот! – устало заключил Крис и лениво дал пинка замешкавшейся девочке.

Снова длинный узкий коридор, и снова стальная дверь с высоким порогом. На этот раз Венди втолкнули в просторное, ярко освещенное помещение, в центре которого стояло сооружение, до боли знакомое каждой школьнице. До боли буквально, потому что это было не что иное, как стандартный станок для телесных наказаний. Модель «Джессика-100» во всей своей красе: стальная станина трех футов в высоту и пяти в длину, регулируемый по высоте упор под живот, комбинированная колодка для головы и рук, отдельные зажимы для коленей и лодыжек… Точно такая же стояла в Дисциплинарном отделе мистера Кэтчера. Можно было смело биться б заклад, что в Школе не было такой ученицы, которая хотя бы раз не взбиралась на «Джессику»…

С Венди сняли наручники и толкнули в спину:

– Чего жмешься? Забирайся! Или забыла – как?

Ничего Венди не забыла, просто ей до смерти не хотелось этого делать. Сделав над собой усилие, девочка подошла к станку для порки. На «Джессику» полагалось взбираться с ее задней части. В начале нужно было стать коленями в выемки на двух узких стальных подставках, между которыми было около двух футов свободного пространства. В местах, где упирались широко расставленные колени, тусклый серый металл был отполирован до блеска. Затем следовало перегнуться через высокую Т-образную подпорку для живота, опуститься на локти и положить голову и кисти рук на соответствующие вырезы в стальной колодке. Венди сделала все, что от нее требовалось, но колодка оказалась слишком далеко – она положила протянутые руки в меньшие вырезы колодки, но не могла дотянуться до того, что был посередине, для шеи. Лодыжки тоже оказались слишком далеко от предназначенных им зажимов. Судя по всему, перед ней на этой «Джессике» наказывали кого-то из старшеклассниц. Но недаром «Джессика-100» рекламировалась как универсальный инструмент. Возраст наказуемой не имел никакого значения, зажимы и колодка могли фиксироваться в любом положении. Дежурные быстро подогнали станок по размерам Венди, заперев в колодку голову и руки девочки. С такой же легкостью они подогнали фиксаторы для лодыжек. Для лучшей фиксации колени притянули ремешками к станине. В таком положении зад девочки оказался намного выше головы, а ноги – широко раздвинутыми.

– Ладно, Фредди, вот тебе утешительный приз. Можешь сам проверить эту целку.

– Ага, – за спиной напрягшейся Венди раздался чмокающий звук надеваемой на руку перчатки.

Венди почувствовала прикосновение руки, одетой в резиновую перчатку, к левой ягодице. Затем к ее анальному отверстию приставили что-то холодное и твердое…

– Ааа!

– Не дергайся, сука!

У Венди аж дух захватило от неожиданной боли, когда Фредди ввел в ее судорожно сжатый анус какой-то инструмент и резко раздвинул сфинктер.

– Чисто!

«Чисто! Конечно чисто… Сволочь! А что я могла туда засунуть? Гаубицу?.. » – глотая слезы подумала Венди.

– Фредди, я уже сегодня свое отмахал, так что теперь твоя очередь заняться физкультурой. Только давай по быстрому.

– Угу… – пробормотал Фред и провел рукой по натянутой коже ягодиц Венди. – Гляди-ка, а ей уже досталось, и совсем недавно!

– Ну так добавь еще и дело с концом! А я пока пойду жратву разогрею.

Венди услышала, как за спиной лязгнула дверь.

– Ты будешь пиццу с сыром или с колбасой? – донесся чуть приглушенный расстоянием голос Криса.

– С колбасой. И с сыром, – проорал в ответ Фредди.

– Лопнешь!..

– Значит, сможешь облизать остатки с пола! – заржал Фредди и с размаху шлепнул Венди по выставленной попке.

Девочка, едва сдержав крик, с шумом втянула в себя воздух. Шлепок получился очень болезненным – рука у Фредди оказалась тяжелой, и попал он по следам вчерашней порки.

Несмотря на то, что она была заперта в «Джессике» всего несколько минут, все тело Венди успело устать от столь неудобной позы. Ныли коленки и пережатая колодкой шея, упор больно вдавился в живот, вдобавок ко всему в углубление под правой коленкой попал какой-то маленький и очень твердый предмет, который с каждой секундой все больнее впивался в кожу. Но все это касалось только физической стороны проблемы. Что же касается моральной…

Запертая в «Джессике» девочка ощущала себя совершенно беспомощной и абсолютно доступной. Она прекрасно знала, как все это выглядит со стороны – насмотрелась, стоя в очереди за поркой в кабинете Кэтчера. Но здесь, в подвале, все было как-то по-другому. Здесь было действительно страшно. Причем страшно до судорог, до дрожи в коленках, до струек пота из-под подмышек. Здесь с ней могли сделать все, что угодно…

Волны жара и холода прокатывались по напрягшемуся телу девочки. Внезапное прикосновение хлыста к выставленному заду заставило Венди судорожно сжать ягодицы.

– Что, боишься? – с насмешкой спросил Фредди и со свистом рассек длинным прутом воздух рядом с головой девочки.

Венди не ответила.

– Боишься, срань малая, еще как боишься... И, между прочим, совершенно правильно. Здесь ведь как? Если не сдохнешь, то выйдешь наверх. А если нет… Тебя кто вчера пропарил? «Шрам»?

– Да, мистер Фергюссон, – сдавленным голосом ответила Венди, – шесть… то есть, восемь ударов.

– За что?

– Заснула на уроке.

– Да-а? – поразился Фредди, – ну ты даешь… А почему восемь? «Шрам» обожает круглые числа.

– Два штрафных.

– А! Ручки гуляли не по месту! Ну, не переживай. Здесь у тебя с ними проблем не будет. И даже можешь не считать, мы такой ерундой не занимаемся. Но если ты до сих пор думаешь, что «Шрам» парит больнее всех, то ты сильно ошибаешься.

Венди до боли в челюстях сжала зубы. Страшнее всего было то, что эта самодовольная сволочь не шутила, отсюда действительно возвращались не все. Она чувствовала, что стоит ей только открыть рот, как от страха начнет орать и уже не сможет остановиться. Неужели девчонок в тюрьме запарывали насмерть?!.. Вдруг Венди почувствовала, как по спине провели чем-то узким и твердым. «Сей-час…» – перепугано забухало сердце. Мертвящим холодом свело низ живота. Новая волна дрожи пробежала по ее телу, покрытому липкой холодной испариной. «Сей-час…» – проходит секунда, другая, но порка все не начиналась. И вдруг – всссс!!! – первый удар ожег туго натянутую кожу ягодиц.

Нестерпимая, перехватывающая дыханье, ослепляющая вспышка боли. На миг онемев, с открытым ртом и выпученными глазами, Венди судорожно стиснула попку.

– А-А-А! – в этот, самый первый и самый страшный, вопль девочка вложила все свои силы.

– А-Ай!.. – второй вышел еще больнее – Фредди со всего маху попал по следу от первого удара.

Через миг жалобно дрожащая попка Венди получила третий удар, и сразу же, без какого-либо перерыва – четвертый, пятый, шестой… После седьмого она уже просто выла от жгучей боли. Девочка быстро поняла, что попала в настоящую передрягу. Боль от ударов слилась в один непрерывный огненный поток, выжигавший ее изнутри. Венди казалось, что ее попа чудовищно распухла и стала огромным пылающим шаром, к которому раз за разом прижимали раскаленный металл:

– А-А-А-А!!!

В какой-то миг Венди вдруг поняла, что больше не в силах терпеть эту ужасную боль. Ничего не соображая, ни о чем не думая, она только сипло вопила, судорожно хватая ртом воздух, снова и снова:

– Не на… А-А-А!!! – «Наверное… вот… так… и запарывают насмерть! » – пронеслось в голове.

Это была далеко не первая порка в ее жизни, но сейчас девочка почувствовала, что находится на пределе. И Инспектор Кэтчер, и мистер Фергюссон, и другие учителя, которым Венди приходилось подставлять свою задницу, просто наказывали ее за проступки, просто квалифицированно выполняли свою работу, за которую им платили жалованье. Они секли больно, но без лишней жестокости. Но сейчас Венди уже ни на секунду не сомневалась, что Фредди решил засечь ее до смерти.

– А-А-А!!! Не надо!!!

Удары, наносимые тяжелым гибким прутом, продолжали сыпаться один за другим, нещадно полосуя ягодицы, и бедра Венди. Она уже давно потеряла счет ударам. Девочке казалось, что этот кошмар никогда не кончится. Каждую секунду она ждала смерти, но сознание отказывалось ее покидать.

– А-А-А!!!

Неожиданно удары прекратились. В ожидании продолжения порки Венди продолжала судорожно сжимать ягодицы. Она тяжело дышала, ощущая, как чудовищно горит и саднит ее истерзанный зад. «Неужели все?!.. » – мелькнула радостная мысль. От только что пережитого ужаса Венди охватила мелкая дрожь, и она зарыдала.

– Ну как, понравилось? – насмешливо спросил Фредди, помахивая перед носом девочки длинным пластиковым прутом. – Учти, это только первые три дюжины! И то, еще не все. Держи напоследок, целка.

Стоя у головы Венди, Фредди размахнулся и с садисткой точностью ударил точно между ног девочки. Гибкий прут захлестнул всю промежность и достал до лобка.

– ААААА!!! – этот завершающий удар стоил всех предыдущих. В глазах Венди помутнело от жуткой боли.

– Ну все, хорош орать, а то добавлю.

Венди постаралась задавить в себе рвущийся наружу крик. Между ног полыхало так, будто ошпарили кипятком. Но все же это был конец. Фредди снял с нее колодку и распустил ремни.

– Давай, вставай. Живее.

Венди со стоном сползла с «Джессики». Ноги дрожали и не слушались. Она чувствовала себя так, будто с ягодиц и бедер содрали всю кожу и присыпали перцем. Но когда Венди оглянулась, то с удивлением убедилась, что кожа на месте, хотя и сплошь покрыта вздувшимися красными рубцами. Даже крови не было.

– Ну, чего жопой крутишь? Все на месте, не переживай, – довольно заржал Фредди и приказал:

– Руки за спину!

Венди послушно заложила руки за спину и дала надеть на себя наручники. Они вышли из камеры и, пройдя по коридору, Венди увидела большую комнату, отделенную от них решеткой, в которой стояли три деревянные «лошадки». На каждой и них сидели верхом совершенно голые девочки, посаженных по двое, лицом друг к другу. Судя по перекошенным от боли лицам, девочки «объезжали жеребцов» уже давно, а каково оно – сидеть верхом на острой доске, Венди отлично знала по собственному опыту. В Школе это наказание было в порядке вещей и не считалось чем-то особенным.

– Направо! – скомандовал Фредди. – Твое время «родео» с трех до шести.

Камера, в которую дежурный втолкнул Венди, была стандартной: приблизительно 8 на 4 фута, с дверью-решеткой и вездесущей сенсорной лентой под низким потолком. Кроме нее в камере больше ничего не было. На голом цементном полу не было ни койки, ни стола, ни стула. В самом центре камеры имелась зарешеченная квадратная дыра, от которой исходил мерзкий запах испражнений и хлорной извести.

Венди со стоном опустилась на корточки и прислонилась к стене. По рассказам ранее побывавших здесь девочек она знала, что на ночь выдадут тонкий пластиковый матрасик. А могут и не дать, и тогда придется коротать ночь вот так, сидя у стены, поочередно грея босые ноги – на голом бетоне долго не вылежишь. Кормежка три раза в день: плошка холодной воды и кубик концентрата на завтрак, обед и ужин. Наручники не снимают до самого конца заключения, поэтому ешь, как хочешь, и как можешь. Или не ешь. Как говорится – проблемы индейцев шерифа не волнуют…

А вот о еде как раз вспоминать и не стоило. Венди прислушалась к урчанию в животе. Что ж, все правильно, близилось время большой перемены, но о сэндвиче со стаканом молока теперь можно было только помечтать.

Ноги затекли и устали от неудобной позы – на корточках долго не высидишь, а садиться опухшим задом на бетонный пол как-то не хотелось. Шипя от боли, Венди встала, и подошла к решетке. В слабо освещенном коридоре было пусто и очень тихо, только из соседней камеры доносились чьи-то приглушенные расстоянием всхлипы. Разговаривать здесь не разрешалось, да и особенно не хотелось. Венди немного постояла, уткнувшись лбом в прутья решетки, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете…