Чужое присутствие. Тематика: Измена в присутствии мужа порно Часть 1

Сегодняшний день был на редкость удачным. Началось все с посещения нового салона элитной одежды. Несколько покупок изрядно подняли настроение. Потом фитнесс-центр. Народу было немного, можно было тренироваться без проблем. Зато там был тот инструктор, молодой человек, чуть старше самой Ани, но уже женатый. Аня частенько бросала на него томные взгляды, сексуально изгибалась у него на виду, видя, как загораются его глаза. Ибо было, на что посмотреть. Но он хорошо держал себя в руках, предпочитая отворачиваться. Ане нравилась эта игра. Позвонила Верунчик и по секрету сообщила, что сегодня в Клубе будет Макс. Так что домой она ехала в самом хорошем расположении духа.

Ложку дегтя добавила пробка. Не желая портить себе настроение, Аня вырулила на встречку и втопила, чтобы успеть на светофор. И, уже подлетая к перекрестку, увидела, как впереди из-за автобуса шагнул молодой парень, переходивший улицу по "зебре". В панике Аня ударила по тормозам, но было поздно. Словно в замедленной съемке она наблюдала, как машина резко клюет носом, как падают с соседнего сидения на пол пакеты с покупками, как парень медленно поворачивает голову в ее сторону, как остается до него три метра, два, один...

Его движения Аня не заметила. Только что он стоял прямо на пути и должен был неминуемо получить удар бампером, и вдруг оказался на пару метров левее, в безопасности.

Машина остановилась прямо на зебре и заглохла. В страхе и ярости Аня накинулась на парня:

– Придурок! Очки надень!

В ответ парень вытянул в ее сторону руку и сказал что-то не по-русски. Странные это были слова, неестественные. Они заставили девушку вжать голову в плечи, тело на секунду свело судорогой. По коже пробежали мурашки. Испуг и ярость мгновенно исчезли.

– Понаехали, б#$! – прошипела она и, оживив двигатель, умчалась с места происшествия.

Прежде, чем окончательно забыть о произошедшем, она отметила, что парень попался симпатичный.

Заскочив по пути в супермаркет, она добралась до дома. Распихав продукты, она побежала наверх, чтобы заняться примеркой. Дом стоял посреди коттеджного поселка, но с первого взгляда на него на ум приходило слово «особняк». В этом особняке она и жила. Одна. Отец последние полгода мотался по Европе, уборщицы приходили по графику, охрана была общей по поселку, но вооруженная по последнему слову техники и электроники. Так что Аня частенько устраивала гулянки, тратя отцовское состояние, не волнуясь о том, что кто-то посторонний ее побеспокоит.

В комнате она первым делом достала из пакета блузку. Из покупок она понравилась больше остальных. Решив примерить ее первой, Аня несколькими движениями разделась до белья и бросила взгляд в зеркало, перед которым любила вертеться. Зеркало отразило высокую стройную брюнетку с большой грудью и такими аппетитными бедрами, что их владелица порой и сама облизывалась. Ровные аристократичные линии лица, карие глаза, шелковистые волосы до плеч. Аня улыбнулась, послала отражению воздушный поцелуй и взяла блузку. Ее правая рука вдруг согнулась, пальцы крепко схватили сиську, сильно сжали. От удивления и неожиданности девушка вскрикнула, выронила покупку и, разжав пальцы, осмотрела ладонь. Рука выглядела нормально, ничего странного. Аня несколько раз сжала пальцы. Рука слушалась. Внезапно проявленное неповиновение не повторялось. Однако Аня понимала, что это либо глюк, либо рефлекс. То есть сигнал к заболеванию, психическому или нервному. Требовалось срочно расслабиться. Она отложила покупки и направилась в джакузи.

Включив воду, она сбросила остатки одежды и снова осмотрела себя в зеркале. Гипнотизирующая грудь без капли силикона, спортивное сложение. Да, себе она нравилась во всем, от ногтей, до аккуратных сосков. И следила, чтобы ни один лишний волосок не портил картины.

Она положила руки на голову и потянулась, любуясь отражением. Тело вдруг напряглось, ноги раздвинулись на ширину плеч, грудь выдалась вперед, ротик раскрылся аккуратным колечком. Запястья сцепились на затылке. Появилось страшное ощущение чужого присутствия внутри. Аня запаниковала. Тело не подчинялось ей. Она смотрела на замершую себя, и через раскрытый ротик вырывался крик ужаса. Ей подчинялись только глаза, но глаза ее отражения были полны страха. Тело вдруг обмякло, и девушка упала на колени. Потом, словно обезумев, метнулась в комнату, схватила со стола бутылку ликера и рюмку. Вернулась и едва ли не с разбега запрыгнула в воду. Дрожащими руками налила первую и залпом осушила. Помогло. Ощущение чужого почти исчезло.

Она пролежала в джакузи больше часа. Она не помнила, сколько выпила. Но телу было хорошо. Оно лежало расслабленное и подчинялось всем приказам, пусть и лениво.

Зазвонил телефон.

– Верунчик! Меня сегодня не будет... Нет, просто устала... Не надо, хочу побыть одна и отдохнуть... Привет Максу. Чмоки!

Аня содрогнулась, представив, как тело перестает подчиняться в присутствии друзей. Мало того, вдруг начнет танцевать стриптиз или полезет трахаться с первым лохом. Нет, сегодняшний вечер она проведет в компании с бутылкой и какой-нибудь киношкой. Да и завтра тоже.

В зеркала в этот день она больше не смотрела.

Следующие три дня прошли без неожиданностей. Аня не нагружалась, решив, что причиной неповиновения тела стали излишние физические нагрузки и летняя жара. Не посещала тренажерный зал, ограничиваясь бассейном, в Клубе пила только самый легкий алкоголь, уезжала рано. Даже машину вела спокойнее. Домой никого не приглашала, проводя вечера за бездумным бездельем. Будильник на ночь не заводила. Необычная болезнь не проявляла себя, однако сны снились странные. Будто она ночью ходит по дому и занимается какими-то делами. Только какими, она не помнила.

Этот начинался хорошо. В окно ярко светило солнце, Аня лежала выспавшаяся и довольная. Вчера в клубе Макс сказал, что волнуется за ее здоровье, и посоветовал напрягаться поменьше. За несколько последних дней она хорошо отдохнула и сейчас чувствовала себя полной сил. Проблем не было никаких, болезнь не возвращалась, так что можно было возвращаться к привычному образу жизни. Но сейчас можно было поваляться. Она лежала на спине, обнаженная, но накрытая простыней. Шевелиться не хотелось. Думать тоже...

Зазвонил мобильник. Аня попыталась протянуть руку, и волна ужаса затмила ее сознание. Тело не подчинялось. Она рванулась в сторону изо всех сил, но результатом было лишь частое моргание и вращение глаз. Она попыталась закричать, но не смогла набрать достаточно воздуха. Крик получился слабый, заглушенный закрытым ртом.

"Не паниковать! Только не паниковать!". Она еще раз попробовала двинуться. Но в подчинении оставались только глаза да рефлекторное дыхание. Левая рука вдруг резко отбросила простыню. Пальцы правой сложились, указательный палец поднялся вверх и погрозил кому-то. Кому? Ей, конечно!

"Это не болезнь! Мной кто-то управляет!". Тело легко поднялось с кровати и село за стол. Включило ноутбук. Пока шла загрузка, Аня упорно пыталась вернуть контроль над телом. Но все попытки оставались безуспешными. На глаза наворачивались слезы, из-за закрытых губ доносился непрерывный стон.

Руки двинулись и запустили текстовый редактор. Пальцы легли на клавиатуру и шустро застучали клавишами. Печатать так быстро Аня не умела. Она подняла глаза на экран.

Доброе утро!

Хотя, ты явно не считаешь его добрым. Объясню ситуацию, в которую ты попала. Ты уже поняла, что я управляю твоим телом. Если помнишь, несколько дней назад ты чуть не сбила человека. Это был я. "Чуть не" заключается в том, что мне для спасения пришлось применить силу, аналогичную той, которая сейчас управляет тобой. И пусть сил было потрачено на грош, ты не только не пожелала извиниться, но еще и оскорбила меня. В ответ я набросил на тебя управляющий аркан. В тот же день ты ощутила на себе его действие. Сейчас мне недостаточно твоих извинений. Я хочу, чтобы ты в полной мере понесла наказание за свое поведение. За ВСЕ случаи. Последние три ночи ты под моим управлением делала необходимые приготовления. Сегодня – последний этап. После него я сниму аркан, и уже не смогу подключаться к управлению тобой. Если же мы снова встретимся, то я надеюсь услышать от тебя извинения.

«Чудом» выживший пешеход.

Аня читала, и слезы катились по ее лицу. Не от неизвестности. Из-за того, что ей никто не поверит. И не будет возможности пожаловаться друзьям, найти колдуна, отомстить.

Подпись она прочитать не успела. Тело поднялось и вышло из комнаты. Оно направилось в подвал, где Аня бывала редко. Слезы застилали ее глаза, но тело ими явно не пользовалось. Оно упругими шагами двигалось к самой дальней двери. Здесь было тепло, стены тонули в полумраке, пол устилал пушистый ковер. Окон не было. Кажется, отец готовил его для чего-то, но дела отвлекли.

Сейчас в центре, прямо сквозь ковер к полу были прикручены кольца разных размеров. Девушка разглядела замки, но ключей нигде не было. Тело тщательно заперло дверь. Присело и подняло с пола несколько металлических прищепок с резиновыми наконечниками. Запустив руки в пах, оно принялось зажимать губки. По три на каждую. Девушка ощутила боль, но отчаянные попытки вернуть власть над телом не давали результата. Тело выпрямилось. На глазах опять выступили слезы, уже от боли. Правая рука раскрыла очередной зажим и стала медленно приближаться к левому соску. Аня обреченно смотрела, как зажим касается кожи, как смещается чуть левее кончика соска, как пальцы разжимаются. Она рвалась, пыталась хотя бы дернуть рукой, чтобы не дать, не позволить... Новая боль. Девушка закрыла глаза. Это не помогло. Рука поместила рядом еще один зажим, а затем и правый сосок оказался украшен двумя. При каждом сжатии девушка кричала, но чувство полной беспомощности превращало страх в дикий ужас, а панику в безумное метание.

Тело двинулось, и Аня открыла глаза. Рука поднимала с пола наручники. Браслет охватил основание левой сиськи. Послышались щелчки. Кожа напряглась, но рука продолжала сжимать кольцо. Больно! Черт, как же больно! Сиська превратилась в шарик с двумя венчиками. Второй браслет, правая сиська. Несколько секунд, и сиськи стали одинаковыми. Она бы рада была потерять сознание. Она бы и потеряла его, но неведомый колдун, похоже, не позволял.

Тело подняло с пола еще один предмет. Это был большой резиновый член с ремнями. Рот открылся, и руки стали запихивать член внутрь. Дикий крик, который она успела издать, отразился от стен и оглушил ее. Девушку едва не стошнило, когда конец коснулся горла. Губы оказались закрыты снаружи широкой полосой кожи. Руки уже застегивали ремни на затылке, лишая возможности позвать на помощь.

Тело подошло к кольцам и село среди них. На боль оно не обращало внимания. Левая нога поднялась и легла в ряд из четырех колец. Руки принялись запирать замки. Ключей нигде не было. Девушка уже не пыталась сопротивляться. Она понимала, что это путь в один конец, и никто ее не освободит. Оставался шанс, что кто-то взломает дверь, доберется до ее комнаты, снимет заставку с экрана ноута, прочитает текст и пойдет ее искать, найдет эту дверь, выломает ее, быстро отыщет ключи или перережет все кольца...

Шансов не было.

Правая нога также оказалась туго прикована в четырех местах. С широко разведенными ногами тело легло на спину. Широкий металлический пояс прижал ее живот. Еще один был заперт под грудью. Боль усиливалась, но тело методично завершало работу. Еще два браслета наручников охватили ее сиськи, пройдя под первыми. Они не были затянуты так сильно, но от них в стороны шли натянутые пружины, крепясь к полу.

Голова легла на что-то мягкое. Руки заперли последнее кольцо на шее и вытянулись за голову. Нащупали последнюю пару наручников, прикованную к полу. Холодные кольца легли на запястья. Щелчки, и металл сильно впился в кожу. Тело на мгновение замерло, сильно напряглось, и... к девушке вернулся контроль над ним. Она дернулась и изо всех сил закричала. Она кричала от боли и беспомощности. От того, что умрет здесь. От того, что ее, светскую львицу, обработал какой-то колдун, не пожелавший умереть под колесами ее автомобиля.

Аня дергалась в оковах, безуспешно пытаясь освободиться. Сквозь кляп пробивался лишь слабый стон. Вне помещения его практически не было слышно. На первом этаже было тихо, но по вещам было ясно, что хозяйка дома. Двор был пуст. В самом дальнем его конце в беседке сидел молодой человек. Он чистил дом от магических следов своего присутствия. Он знал, что через несколько часов на втором этаже замкнет проводку, и начнется пожар. Он знал, что сработает система безопасности, и огонь будет потушен быстро. Он знал, что пожарные прибудут через десять минут, и им понадобится еще десять, чтобы обыскать подвал и найти Аню. Его уже не интересовало, как они будут ее освобождать. Она не умрет. Наказание состоялось, и оставалось сделать лишь одно. Но это надо будет сделать позже. Он поставил коробку с ключами на пол беседки. Поднявшись, он вышел за ворота и исчез. Охрана его не заметила.

Была боль. Много боли. И если сначала она воспринималась как обычная, то спустя какое-то время (час? день?) она изменилась. Она стала живой, разумной, и терзала жертву, будто обучаясь этому.

Больше всего ей понравились сиськи. Она наказывала за любое движение, она не собиралась мириться с необходимостью тела дышать, и на каждый взгляд, бросаемый в полумраке на грудь, отзывалась пульсирующим смехом.

Широкая полоса металла туго стягивала талию, не позволяя дышать животом, и это было замечательно! От каждого вздоха на глазах выступали слезы.

Боль исследовала тело, выясняя, где еще можно применить свои способности. В паху боль стала огнем, непрерывным и усиливающимся с каждой минутой.

Биение сердца заставляло сиськи едва заметно вздрагивать, от чего в них снова и снова вонзались тысячи игл.

Плечи затекли. В них боль была несильной, но очень неприятной. Запястья и ступни потеряли чувствительность. Челюсть ныла.

Боль крепчала. Она становилась опытнее и играла со своей жертвой. То легко щекотала, то пульсировала, то отступала на секунду, чтобы навалиться изо всех сил. Стоны, вырывающиеся из-под кляпа, были для нее музыкой. Она не давала шевелиться, жестоко наказывая за каждое движение.

Пришла жажда. Поначалу, на фоне боли она была не так заметна, но боль встретила ее помощь с благодарностью. Жажда росла, постепенно вгрызаясь в язык и горло, заставляя невольно двигать челюстью и вызывая кашель.

О, кашель был на высоте! От него вздрагивало все тело, и тогда боль танцевала на теле жертвы победный вальс, кожу будто обливали кипятком, а сознание пыталось ускользнуть, но у него ничего не получалось.

Мыслей не было никаких, все было ясно и так. Хотелось одного, чтобы поскорее все кончилось. Но мучители не отпускали. Они с наслаждением гуляли по телу, отыскивая все новые места.

Начала давить тишина. Оказалось, что у нее тоже есть голос. Тишина шептала, что мучения продлятся очень долго, что наказание несоразмерно вине. От этого отчаяние, терзавшее душу, усиливалось многократно, заставляя жертву вздрагивать в беззвучном рыдании. И эти движения были встречены с радостью.

Ожили все предметы. Они смеялись над жертвой, поддерживая друг друга. Кольца и замки заявляли, что никогда не отпустят то, что им подарено. Браслеты будто делались туже, обещая раздавить. Зажимы забавлялись в соревновании на силу сжатия. Кляп признался, что они теперь неразлучны, и он будет иметь жертву до конца.

Затуманенный разум не сразу различил другие голоса. Они не принадлежали расселившейся по телу фауне. Они были встревоженными и сосредоточенными.

Сильный удар заставил всех притихнуть. Полумрак прорезали лучи света. Ангелы спустились за замученной душой. Луч осветил ее, голоса стали удивленными. Что-то дернуло за кольцо на ноге. Потом приподняло ее голову. Кляп тихо взвизгнул и выскочил изо рта. Горло сжалось, и из груди вылетел сухой кашель. Тело дернулось, и боль нанесла сильнейший удар, заставивший кашель перерасти в болезненный хрип.

Голоса что-то спрашивали. Много раз, но сознание отказывалось понимать их смысл. Однако настойчивость взяла свое:

– Где ключи? Ты знаешь, где ключи?

Ангелы требовали ответа.

– Нет.

Даже это простое слово далось с немыслимым трудом. Голову снова приподняли, и губы ощутили что-то мокрое. Вода! Жажда попыталась помешать проглотить влагу, но не сумела. Глоток, новый кашель и новый удар боли, заставляющий меркнуть зрение и вызывающий новые стоны. Но второй мучитель исчез. А ангелы принялись избавлять ее от мучителей. Боль возмущалась и в отместку била по освобожденным местам, вызывая новые слезы, но ангелы прикладывали что-то холодное, и боль боязливо отступала. Сознание чуть прояснилось, и стали понятны другие слова ангелов.

– Кто же ее так? И за что?.. – голос молодой, немного испуганный.

– Это стандартные милицейские, у меня есть ключи... – этот голос знаком.

– Если б не пожар, она бы осталась здесь... – уверенный в себе, но взволнованный.

– От колец еще не нашли... – голос откуда-то издалека.

– Она не потеряла сознания, все чувствует. Осторожнее... – женский голос.

Прикосновения к браслетам, новые удары боли, стон. Давление на запястья и сиськи слабеет. Боль наносит последний удар и уходит, оставляя свой след. Кто-то вытягивает ее руки вдоль тела, и боль снова пульсирует в плечах и запястьях. Но это боль освобождения. Мучителей больше нет, можно просто лежать, наслаждаясь неподвижностью и облегчением. Ангелы позаботятся о ней, все будет хорошо.

– Она улыбается, смотри...

– Тебя бы так...

– Нашел ключи, в саду, в беседке...

– Давай носилки...

Легкий, почти неощутимый укол в плечо, и сон укрыл ее, позволяя отдохнуть.

Сознание возвращалось медленно, неохотно. Казалось, что стоит только проснуться, и боль вернется. Однако, в краткие моменты полудремы, Аня понимала, что лежит не в подвале, а на мягкой постели, укрытая тяжелым одеялом. Несколько раз ее приподнимали, поили чем-то, но ни разу не попытались разбудить. Кажется, один из ангелов настрого запретил это. Впрочем, сейчас уже было почти понятно, что голоса принадлежат докторам.

Сколько времени она провела в таком состоянии, Аня не знала. Но в очередной раз она услышала голос, от которого заставила себя проснуться. Она действительно была в больнице. Белый цвет, стерильная чистота, датчик на запястье, провода, несколько приборов.

Рядом с кроватью сидел отец. Увидев, что дочь открыла глаза, он едва заметно улыбнулся:

– Аня! – взгляд его оставался встревоженным.

– Привет... пап... – тихо ответила девушка.

Горло не болело, боли не было нигде, но вот от дикой слабости тяжело было даже говорить. Отец открыл рот, собираясь сказать что-то, но только выдохнул, не зная, с чего начать. Аня тоже не знала. Больше всего она боялась, что ей не поверит даже ее папа, решив, что она пыталась замучить себя до смерти. Нужно было какое-то доказательство. И такое было.

– Мой... ноутбук... – тихо начала она.

Отец вперил в нее взгляд:

– Ноутбук?

– Ты... читал?

Отец отвернул голову.

– Про чудесного пешехода? Читал. Этот текст всех следователей в тупик поставил. Да и подсказка тоже. Это он так тебя?

Силы постепенно возвращались, говорить было уже почти легко.

– Какая подсказка? – спросила Аня.

Отец снова внимательно посмотрел на нее.

– Надпись во всю стену в гостиной. «ОНА В ПОДВАЛЕ», – он помолчал. – Это он тебя так? Кто он?

– Да, он, – тихо ответила девушка.

– Но как он проник к тебе? Ни одна камера, ни один датчик не зафиксировал постороннего! Проверены все, кто перемещался по поселку в то утро!

Аня долго молчала, прежде чем ответить.

– Он колдун, папа, – грустно сказала она. – Он как-то управлял мной. Фактически, я сама сделала все это, только не по своей воле.

– «Управляющий аркан», – шепотом сказал отец и уставился куда-то в стену.

Некоторое время в палате стояла тишина. Аня лежала, медленно сжимая и разжимая пальцы рук. С телом, кажется, все было в порядке. Но сколько времени придется восстанавливать силы, девушка не знала. Она начала проваливаться в дрему, но тут отец повернулся к ней.

– Вот что, – начал он уверенным тоном. – Я не верю во всякую чушь про магию и гипноз. Но я еще меньше верю в то, что моя дочь может хотя бы придумать такую пытку. Поэтому я принимаю твое объяснение. Но официальная версия должна быть правдоподобной. Ты понимаешь?

Аня едва заметно кивнула.

– Запоминай, что ты расскажешь следователю. Ты не знаешь, как он проник в дом. Ты очнулась в подвале, когда он тебя уже привязывал. Лица его ты не видела, но костюм его был похож на доспехи из фантастического фильма, – отец на секунду отвернулся. – Раз уж никто не верит в магию, пусть верят в сверхсекретные военные разработки.

Он снова посмотрел на дочь:

– Ни о каких надписях ты не знала, текст на ноутбуке не читала. И сделано все это для того, чтобы надавить на меня. Понятно?

Аня снова кивнула. Что ж, по крайней мере, она останется невинной жертвой в этой истории. С этой мыслью она закрыла глаза, проваливаясь в сон.

Во дворе больницы на скамейке сидел молодой человек. Он установил контакт с Аней, и теперь медленно передавал ей энергию. Силы девушки постепенно восстанавливались. Ей понадобятся силы.

Маг знал, что ее выпишут через три дня. Он знал, что через два месяца она познакомится с замечательным парнем и влюбится в него. Он знал, что через год они поженятся, а еще через год у них родится сын. Он знал, что Аня никогда не увидит своего сына. Потому что ни один будущий маг не должен знать своих родителей – это для него непозволительная роскошь.