Практика Глава первая. Лагерь. Из сборника Моя первая секс учительница

Этим летом нас с женой, студентов четвертого курса пединститута, направляли на так называемую производственную практику. Ехать, как всегда, ужасно не хотелось. Кое-как успокаивала мысль, что это последняя за время учебы заключительная принудиловка и всего лишь на один месяц. Все бы ничего, да портило настроение одно обстоятельство – нам выпало быть руководителями в одном из спецотрядов для трудновоспитуемых подростков одного из интернатов нашего города. Ленка, моя жена, узнав об этом, впала в «профессиональную» депрессию. Мне приходилось её всячески успокаивать, чтобы не провалила чего доброго летнюю сессию. В подготовке к экзаменам незаметно пролетели недели, которые отделяли нас от нашей последней практики. Наконец, все было позади – зачеты получены, экзамены сданы. Через неделю нас ждали в администрации лагеря отдыха для школьников «Заря». Ленка ходила сама не своя.

– Ну что ты так переживаешь? – спрашивал я её. – Подумаешь, всего один лишь месяц, а потом – свобода! Закатимся с тобой на недельку-другую на побережье Черного моря, оттянемся по полной программе, отдохнем... и потом со свежими силами окончим последний курс.

– Нет, Андрей, ну, может быть можно что-либо придумать? Поменяться с кем-нибудь?.. Может быть, есть какие-нибудь мазохисты, которым нравится работать с трудновоспитуемыми? – не могла смириться с мыслью о предстоящей практике моя жена.

– Ну, что ты... в самом деле? – успокаивал я её.

– По-моему, Андрей, ты не понимаешь до конца... всю сложность ситуации! Другие почему-то будут работать с нормальными детьми, и практика и отдых одновременно… а нам мало того что достались сложные дети, да к тому же все особи мужского пола, да в таком возрасте, что просто... ужас!!!

– Во-первых, ты все преувеличиваешь, как всегда, моя Аленушка! – обнимая за плечи жену, приговаривал я. – Не все будут «особи мужского пола». Нам же пояснили, что отряд будет сводный – из двадцати пяти человек десять будут девочки! Ты-то будешь ответственная, в основном, за девочек... чего тебе бояться-то?! Ну... возраст, конечно, трудный, в 15-16 лет юношеский максимализм перехлестывает через край, но... ведь это всего лишь на тридцать дней... не более, стоит ли чересчур драматизировать ситуацию?

– Не знаю, Андрей! Но у меня какое-то плохое предчувствие... – продолжала настаивать на своем моя половина.

– Да брось ты заниматься самозомбированием! – отшутился я, еще не зная, что жена была... ПРАВА!!!

В назначенный день мы прибыли в лагерь отдыха для детей, где нам предстояло отработать целый месяц. Детей ожидали на следующий день, поэтому администрация решила посвятить первый день прибытия воспитателей для их ознакомления с лагерем. Домики были деревянные, рассчитанные на двадцать человек. Лагерь имел великолепные спортплощадки, кроме того, располагался в зеленой лощине, плавно спускавшейся к берегу небольшого озера, где был оборудован пляж. Бунгалы нашего отряда были расположены в самом конце всех построек, почти упираясь в густой прохладный лес, живописно вписывавшийся в полный ансамбль лагеря. «Ну, не все так уж плохо, – подумал я, распаковывая вещи из чемодана и обустраиваясь в своем новом жилище, – только вот с женой разделили! Ну, да ладно, что-нибудь придумаем... » Лену поселили в соседнем домике для девочек. Несмотря на все её уговоры, начальник лагеря наотрез отказался селить нас вместе, мотивируя свой отказ невозможностью нарушения инструкций. Ленка, немного посетовав, успокоилась от мысли, что наши домики находились всего лишь в пяти метрах друг от друга, а значит, она могла рассчитывать на мою поддержку в случае необходимости. Я как мог её успокаивал, пытаясь развеять её страхи. Первую ночь мы провели вместе в моем бунгало, посвятив её богу любви Эросу.

Утром, встав пораньше, быстренько привели себя в порядок, и, позавтракав, не спеша, пошли к центральному входу дожидаться автобусов с детьми. В беседке на пропускном пункте познакомились поближе и с другими старшими отрядов. Все были, в основном, молодого возраста – до 30 лет. Как я выяснил, из студентов были только мы с женой. Остальные уже преподавали в школе и имели, хотя ещё и небольшую, но, все-таки, какую-то практику общения с детьми. Разговаривая о том, о сем, не заметили, как подошли первые автобусы. Ленка, бросив первый взгляд на высыпавшую из автобусов галдящую разношерстную массу, немного успокоилась. По внешнему виду это были дети, как дети. Начальник лагеря, выкрикивая фамилии по списку, распределял их по группам. Беседка с воспитателями по мере прибывания автобусов и формировании отрядов понемногу пустела. Сформированные группы расходились со своими старшими по домикам для обустройства. Вскоре в беседке остались только мы с женой. На наш немой вопрос начальник только пожал плечами и, ухмыльнувшись, сказал, что интернат, как всегда, в своем репертуаре – опаздывает! Затем, немного подумав, сказал, что все отряды уже сформированы и остался только наш, так что его присутствие на проходной необязательно, потому что в ожидаемом автобусе будут только наши головорезы. С этими словами, пожелав нам удачи и отдав список с фамилиями, удалился на территорию лагеря. Мы с Ленкой переглянулись.

– Хорошенькое начало! – наконец произнесла жена, – с первого дня уже какие-то проблемы...

– Ну, не смертельно, подумаешь, опоздали, с кем не бывает! – ответил я, начиная заметно нервничать. «Не успеем обустроиться и можем опоздать на ужин, – подумал я про себя, – она права, уже проблемы»

Через час-полтора томительного ожидания, наконец, послышался гул мотора, и из-за поворота показался автобус. Лихо затормозив у проходной, шофер открыл дверь и выпустил нашу братву… Из автобуса вышли подростки лет 15-16, а некоторым на вид можно было дать и все 20. Подождав, пока все разобрали свои сумки, мы с женой подошли к уже нашему отряду.

– Здравствуйте, ребята! – произнес я приветствие и продолжил. – Я ваш старший воспитатель. Зовут меня Андрей Петрович! А это мой помощник и старший в группе девочек – Елена Васильевна!

– Здравствуйте! – еле слышно произнесла жена, а затем немного взбодрясь и взяв себя в руки, сказала:

– Девочки, давайте быстренько пройдем в наше расположение, оставим вещи и прямиком на ужин, а то можем опоздать...

Девушки, внимательно посмотрев на свою «старшую», молча взяли свои сумки и непроизвольно выстроились перед ней. Лена, ободренная своим первым успехом, повела их на территорию лагеря. Парни, не долго думая, отправились вслед за ними, не обращая на меня никакого внимания. Я молча последовал за ними, благо наши домики были рядом. Через минуту они начали весело гоготать, о чем-то тихо переговариваясь. Незаметно подойдя поближе к группе, я пытался по внешним признакам определить их лидера. Это был один из важных моментов, упустив который, можно было запороть себе всю лагерную смену. Следуя за ребятами, до меня невольно стали доноситься обрывки их разговора.

– А ни-чё-ё-ё... телка-то! А, Витёк? – обратился не очень высокого роста подросток к вихрастому, на голову выше него, жилистому парню.

– Да уж! – сплюнув себе под ноги произнес он, – и тузом... вишь... как гуляет... шалава!

Мне немного стало не по себе. Речь шла о моей жене, которая, ничего не подозревая, шла впереди колонны в своей любимой джинсовой мини-юбке. То, что она у меня была действительно красива, сомнений не было! Об этом мне много раз говорили и мои друзья, и просто знакомые. Природа ничем её не обделила – ни фигурой, ни красотой лица. Она была по-настоящему красива, как женщина, сводившая с ума не одного мужика. Иногда её красота наводила на меня тоску, особенно, когда я представлял свою Ленку в объятиях другого мужчины. А здесь... подростки! «Надо как-то дать им понять, что это моя жена, – подумал я, – а то еще чего доброго... » – мои размышления прервал гогот пацанов. Я внимательно прислушался к их разговору.

– Вот бы... её натянуть на кукан! – мечтательно донеслось из группы парней.

– Ни-ч-ё-ё-ё… Натянем, если... надо будет... – мрачно произнес Витёк, который по всей видимости и был тем самым лидером, – месяц впереди… что-нибудь придумаем…

Толпа весело заржала. По их самоуверенному гоготу я понял, что Витек для них является непререкаемым авторитетом, слову которого они привыкли верить. Меня начал прошибать холодный пот. Действительно, надо было принимать какие-то срочные контрмеры. Если не пресечь больные фантазии на самом корню, то можно было ожидать самых неожиданных последствий... Я, немного опередив группу, бросил им, как бы случайно:

– Поторопитесь, парни, а то... Елена Васильевна с девочками... первыми поужинают… а мне, как мужу, стыдно проигрывать жене…

– Тю-ю-ю-ю… так вы... – супруги? – небрежно протянул Витек и, оглянувшись на своих товарищей, продолжил, – семейный подряд... так сказать!

Толпа весело заржала.

– Ну… что-то в этом роде! – улыбнулся я и, ускорив шаг, попытался задать темп колонне, а затем, повернувшись к Витьку, произнес:

– Да... – моя жена! Поэтому прошу её любить и жаловать! – я пытался перевести все в шутку, но последняя фраза, брошенная мной, была, как оказалось, произнесена ни к месту – толпа весело заулюлюкала.

– «Любить» и «жаловать»!!! – кто-то передразнил меня из группы.

– Ну, насчет «любить»... Мы её уже все полюбили, Петрович, – раздался другой голос.

–... глазами! – закончил за него кто-то другой.

–... пока... «глазами»... – пристроился к хору голосов ещё один.

– Ну, ладно, хватит! – бросил я с улыбкой в разошедшуюся толпу. – Пошутили и хватит! Всему есть свои пределы...

–... а мы беспредельные, Петрович! – не дали мне докончить начатую фразу, и толпа вновь загоготала шутке своего товарища. Неожиданно мне помог Витёк, повернув голову к расходившимся товарищам, он прикрикнул:

– Ладно! Всё! Заглохли!!!

Гогот прекратился. «Точно – лидер! » – обрадовался я, что так быстро удалось обнаружить искомую цель, – теперь нужно умно приручить его, и проблем не будет! Тогда я ещё не знал, что приручать на самом деле будут меня... а потом... и Елену Васильевну!

Первые три дня прошли без особых происшествий. Хотя ребята, как мне показалось, неохотно принимали участие в организационных мероприятиях лагеря. Им было скучновато. И это отнюдь не было связано с их возрастом. В нашем лагере был ещё один старший отряд, сформированный не из детей интерната, а из простых школ. Так вот, им было все интересно, моим – нет! Было ощущение, что интернатовские были на порядок взрослее своих одногодков. Многие вещи ими воспринимались с большой долей скепсиса. Кое-как их удалось уговорить принять участие в «Весёлых стартах». От смотра «Строя и песни» отказались вообще, мотивируя это как ненужный выпендрёж. Что делали они с удовольствием, так это прохлаждение целыми днями на пляже, тихое покуривание в лесу и... подглядывание за девочками в бане...

Вот это, действительно, была проблема! Мои пацаны наизусть выучили расписание посещение бани женским полом другого старшего отряда... и были всегда готовы! Несколько раз мне приходилось их спугивать от окошек бани, выходивших к лесу. Несмотря на то, что они располагались довольно высоко от земли, парни быстренько додумались соорудить самодельные лестницы из подручного материала, которого в лесу было хоть отбавляй. Постоянно приходилось обнаруживать и уничтожать их «осадные» орудия, спрятанные в кустах. Иногда самому жутко хотелось «вспомнить молодость». Пару раз, отогнав «варваров», усилием воли заставил себя сломать импровизированные лестницы, а не заглянуть вовнутрь баньки...

Надо сказать, что это были не совсем девочки, а вполне сформировавшиеся девушки, и, если бы я встретил их где-нибудь на дискотеке, да ещё в макияже, мне и в голову бы не пришло, что это подростки 16-17 лет. Тем не менее, ситуацию как-то удавалось держать под контролем, и с парнями особых проблем в первые дни не было. Пришлось, конечно, пойти и на кое-какие уступки. Понимая, что бороться с курением практически невозможно, предложил заключить договор – о курении в строго отведенном месте, ближе к лесу за кустами.

Намного проблематичнее ситуация была у жены. Она никак не могла найти общий язык со своими «акселератками», как про себя прозвал их я. Как и девушки первого старшего отряда, наши ничем не уступали им в своём физическом развитии, а, наоборот, даже в чем-то превосходили их. Первое время никак не мог понять: в чем же заключалось это их неуловимое, на первый взгляд, превосходство. Потом понял. Во взгляде. Действительно, взгляд наших девушек выражал какую-то уверенность и... готовность дать отпор любому, посягнувшему на их свободу. Они напоминали мне скорее юных амазонок, чем учениц старших классов.

Жена не учла этой разницы, наложенной на девушек жизнью в интернате, где побеждало право сильного. Она, в отличие от меня, допустила непростительную ошибку, которую студентка уже пятого курса пединститута делать не имела права. Не выявив лидера в группе девушек, вступила с одной из них в конфронтацию, которая потом дала о себе знать очень горькими последствиями. Надежда, с которой у Ленки не заладилось с первого дня, оказалась тем самым лидером, которого моя жена прохлопала. Силы были неравны. Вслед за лидером все девушки были настроены враждебно по отношению к своей воспитательнице. Всё чаще после отбоя приходилось слышать из их домика повышенный тон супруги, переходивший иногда в крик. Это было неприемлемо. Своими окриками она показывала им свою полную беспомощность, как руководитель группы.

Как и жена, я ловил себя на мысли, что до конца смены надо продержаться без особых происшествий.

Всё бы ничего, но ситуация осложнялась ещё и тем, что у меня с супругой не было фактически никакой возможности заняться сексом. Если Ленке, занятой психологическим климатом внутри своей группы, это не доставляло, как я понял, абсолютно никакого неудобства, то меня этот вопрос начал занимать и... довольно серьёзно. На мои намеки где-нибудь уединиться, жена всего лишь нервно отмахивалась. Положение надо было спасать. Я стал «осматриваться» по сторонам. Ещё в самый первый день положил глаз на воспитательницу другого старшего отряда – Людмилу Анатольевну. Это была женщина лет тридцати, в самом, что ни на есть, соку! Глядя на её формы, у меня просто текли слюнки.

Особых угрызений совести по поводу созревшего у меня в голове плана, не было. На разного рода практиках я частенько применял «поворот налево», т. е. изменял понемногу жене... при случае. А этот как раз и был тот самый... случай! Тем более что при встречах на разных внутрилагерных мероприятиях неоднократно ловил на себе её, как мне казалось, многообещающий взгляд. Действовать решил немедленно. План созрел сам собой. Сегодня после отбоя на тихий час, мне надо было менять постельное бельё своего отряда. Пункт обмена находился как раз рядом с домиками отряда Людмилы, а значит, можно будет... попытать счастья. Сказано – сделано! Собрав быстренько при помощи ребят бельё и оставив Ленку «охранять» покой, я прямиком отправился на обмен. Подойдя к пункту, я немного скуксился, Людмилы нигде не было видно. Обычно в тихий час её можно было наблюдать на веранде домика с какой-нибудь книжкой. Но не сегодня! «Вот, блин! Не повезло! » – чертыхнулся я про себя, когда, войдя на склад, увидел – Людмилу!

Заметив мой удивленный взгляд, она рассмеялась и, поприветствовав меня, объяснила, что сегодня временно выполняет обязанности кладовщика, который укатил в город по каким-то срочным делам. Пока она пересчитывала простыни, я с интересом разглядывал её великолепно скроенную фигурку. Чувствуя мой взгляд на себе, Людмила, как и всякая женщина, стала особенно кокетлива. Каждый раз, откладывая пересчитанную стопку простыней в сторону, она нарочито низко нагибалась, выпячивая свою тугую попку, обтянутую лосинами. Я начал покрываться испариной. Наконец, при очередном её нагибе не выдержал и облапил двумя руками её соблазнительный зад. «Да... Вы... что, Андрей!.. » – тихо произнесла Людмила, повернув голову ко мне... но... не выпрямившись телом!

Я понял это как сигнал к вторжению. Толкнув женщину на тюки с простынями, быстрым движением спустил с неё лосины вместе с трусами до середины бедёр. Одной рукой, прижимая её к тюкам, другой быстро достал готовый уже лопнуть член. Вид стоящей раком женщины взорвал мой мозг изнутри! Быстро приставив головку к влагалищу, я грубо ввел его наполовину!

– Ух!.. – застонала Людмила, подавшись задом на мой член, – я... же... зам-у-у-ж-е-е-еммм!!!

– Я тоже не свободен! – выдохнул из себя и засадил ей по самые яйца. С минуты три мы оба сопели как два паровоза, не произнося ни звука. Вид её голой тугой задницы заставил меня забыть о всякой предосторожности! В тот момент меня не волновали ни приоткрытые двери, ни окно, как раз напротив того места, где мы самозабвенно предавались греху! Ещё через минуту, выпустив мощную струю во влагалище женщины, я, не вынимая члена, с облегчением замер, обвиснув на спине Людмилы. Через несколько секунд она зашевелилась, давая понять, что ей тяжело подо мной.

Со мной же произошло что-то неожиданное! Я почувствовал, что мой член... снова... стал... твердеть!.. Для меня это было немыслимо, но... доказательство обратного... уже было «железным»! Почувствовала это и Людмила, снова призывно подавшись ко мне задом. Но на этот раз мои планы поменялись. Я с каким-то диким желанием захотел отыметь замужнюю женщину в анус! Желание было непреодолимым! Отодвинувшись от неё, я сделал вид, что готовлюсь к новому заходу в её влажное лоно. Ничего не подозревавшая Люда полностью расслабилась, почувствовав снова мою головку у себя во влагалище. Медленно, делая неглубокие проникновения, насаживал её на свой член, одной рукой массируя и раздвигая её ягодицы.

Стараясь хорошенько смазать свой член её же природной смазкой, я не мог оторваться от дырочки её ануса, который притягивал меня в тот момент, как самый сильный магнит в мире! Наконец, воспользовавшись спокойствием Людмилы, вынул член из влагалища и... резким сильным движением вогнал головку между её ягодиц! Удар был настолько неожиданным и болезненным, что женщина, взвыв, попыталась проползти по простыням к открытому окну. Придавив её своим телом и крепко держа за бедра, я с диким рыком насадил её анус на свой член!

– Не-е-ММММ!!! – взвизгнула от невыносимой боли Люда, но я вовремя зажал ей рот рукой.

– Н-М-ММ-М-Н!!! – извивалась женщина.

Я не узнавал сам себя! С каким диким первобытным чувством я долбил в зад самку! Наверное, сама мысль, что я имею в очко чью-то жену, доводила меня до предела возбуждения!

– НММ-ММН!!! – изводилась подо мной Людмила.

– Ну... ещё... чуть-чуть... поте-е-ерпи-и-и!!! – хрипел я, продолжая долбить её анус и крепче зажимая ей рот. Наконец, излившись в прямую кишку женщины, я буквально отвалился от её растерзанного очк». С минуту Людмила лежала без движения, понемногу приходя в себя. Затем, спустившись с тюков с простынями и присев рядом со мной со спущеннными до самых щиколоток трусами, хрипло произнесла:

– Ну... ты... даёшь... Андрей!.. Меня ещё... никто... так не брал... как викинг... какой-то... в самом... деле... – с этими словами она наклонилась к моему члену и с наслаждением взяла его в рот... На меня снова начала накатываться приятная волна возбуждения, как нас привел в чувство раздавшийся неподалеку от складского помещения голос:

– Люд!.. Люда!.. Людмила Анатольевна!.. – я узнал человека, которому принадлежал этот голос – это был начальник лагеря! Быстро сняв рот Людмилы со своего члена, я лихорадочно стал натягивать брюки, от волнения запутавшись с застежкой молнии. Мне, студенту уже последнего курса, да ещё женатому, никак не улыбалось быть пойманным на своей педагогической практике за столь пикантным занятием. Борясь с молнией на брюках, краем глаза заметил, как Людка с быстротой молнии, не натягивая трусов и лосин, как кошка запрыгнула на кучу тюков с простынями и скатилась вниз с другой стороны, спрятавшись от начальника. Шаги приближались к открытой двери. Я сделал вид, что занят сортировкой простыней. Из-за тюков послышался шепот Людмилы:

– Андрей, если спросит меня, скажи, что я в душе...

Сзади скрипнула дверь.

– А... Андрей Петрович! А где же Людмила Анатольевна? – удивленно спросил он. – И... что Вы здесь делаете?

– Людмила Анатольевна пошла в душ, – пряча глаза, ответил я, одновременно перебирая бельё, – а я сортирую простыни для своего отряда... Владимир Николаевич...

– Ну, спасибо за помощь, Андрей, – смягчился он, – а то жена жаловалась, что ей тяжело будет заменить каптёрщика... тюки-то тяжелые! А у меня выхода другого не было... если поставлю на замену кого-нибудь другого... то... сами знаете... что начнут говорить... так что лучше пусть жена потерпит, чем... слушать потом всякие сплетни! Ну, ладно, продолжайте, Андрей Петрович! И ещё раз спасибо! – с этими словами он вышел.

– Да... не за что... – смущенно бросил я ему вслед, понимая, что только что поимел жену своего начальника, да еще в «особо извращенной форме», – ухмыльнулся я про себя, отмечая, что обычно подчиненные не имеют жен вышестоящих, а скорей, наоборот...

– Ладно, Люд, выбирайся! Да и мне уже пора... жена навоевалась уже, наверное, с нашими гладиаторами! – не услышав ответа, я вышел из склада и отправился в расположение своего отряда.