Звезда эфира Часть 2

– Итак. Итак! Тишины прошу. Да, Вас касается.

Вот… думая, что принес этот год. Уходящий. Говорю от души, поэтому несколько сумбурно. Прошу простить.

А ну-ка – сами попробуйте ответить на этот вопрос. Что принес этот год? Кто смелый?

– Я думаю… Альберт Иосифович… аппаратные обновили… и еще…

– Нет.

– Подняли зарплату.

– Надо сказать, что в этом наша цель. Все мы должны жить достойно. Вот… кто на машинах? Не будем… каких. А ты как хотел? Как я? Ха. Для этого… много работать надо. Ладно, серьезно. Поднимите руки. Внимание! Поднять правую руку, кто передвигается на машине! Отлично. А теперь… внимание! Поднять левую руку, кто пересел на машину в этом году! Вот. Вот! Нужны комментарии?!

Но и это не главное. Важно – да. И в этом наша цель – повторюсь.

– Теряемся в догадках, Альберт Иосифович.

– Плохо. Надо понимать цели и достижения организации, в которой работаешь. Но – ладно. Поднять руку, кто пришел к нам в этом году. Вот! Почти треть. Новая свежая кровь. Да – свежая! От кое-кого… расстались… да… пришлось. Без этого не бывает.

И наверху были перемены. Нас сильно… штормило. Вот! Но – мы выстояли. И лучшим подтверждением тому – нас стало больше. А теперь – с каждым в отдельности. Тамади, Олег.

– С удовольствием, Альберт Иосифович! И для начала хочу сказать несколько слов от себя.

Важно, что стали больше зарабатывать. Вот именно. Не получать, а зарабатывать. А что? Жить стало лучше, жить стало веселее. А вы знаете, какой ценой, порой, дается? И, Альберт, твоя роль здесь…

– Ладно, ладно. Не надо нам культа…

– Личности? А я считаю, надо! Личностей! Это же… лицо… это такими нас… Зритель – первый и последний судья. Вот этой штукой. Одним нажатием кнопки.

А потому я хочу сейчас передать слово. Только так. У нас так. Кто не знает. Вы же видели, как обновился наш коллектив. А сколько нас? Больше тридцати. Это – только творческая редакция. А всего? Двести?

Я сейчас отклонюсь от традиций русского застолья. Тост говорит тот, кого я называю. Отказаться нельзя. Но мы построим в виде интервью. Я буду задавать вопросы, Вы – отвечать. А журналист я предвзятый, сразу говорю.

Ольга Васильевна Каверина! Вам слово!

– Я… право… я очень рада работать на благо…

– Нет, нет. Начнем не так. Как принято у нас – Ваша роль?

– Довести до нашего Уважаемого Зрителя новости так, чтобы ему было приятно их слушать и смотреть.

– И чтобы…

– В одно и то же время… Уважаемый Зритель, включал наш канал…

– Ольга Васильевна, что с Вами? Такая всегда уверенная в эфире. Хорошо, помогу Вам. Скажите, Вы находите обстановку в Компании рабочей и благоприятной?

– Да… конечно.

– А отношения между коллегами дружескими?

– Безусловно.

– Вы волнуетесь?

– Да… немного…

– Руководители Компании выступают по отношению ко всем как старшие товарищи. Согласны?

– Да…

– Их помощь ощутима во всем. Всегда к ним можно обратиться. Нет дистанции.

– Да… согласна.

– С самого первого дня. Тогда, Ольга Васильевна, Вы должны помнить нашу встречу, когда мы обсуждали перспективы Вашего трудоустройства. Нет, нашего сотрудничества. Ведь Вы сомневались. Помните?

– …

– Что было причиной Ваших сомнений?

– Я… была не уверена…

– Я скажу – Ольга Васильевна была очень не уверена, что пройдет даже отборочные интервью. Чью помощь в этот момент сложно переоценить? А, Оленька?

– Я…

– Да Вы прям дар речи потеряли. Да, такова наша работа. То, что легко дается за дикторским пультом, порой нам сложно сделать вот так, в дружеской обстановке за обеденным столом. А я напомню. Решающую роль в Вашей творческой судьбе сыграла Элла Владовна, одним, так сказать, телефонным звонком. За Вас, Элла Владовна! Здоровья Вам и счастья в новом году! Так ведь, Оленька? Видите… я и сейчас Вам помогаю… тост говорю. Поднимите фужер за Эллу Владовну. Вот так, хорошо.

А еще? Ну… Оленька… вспомните Ваше, так сказать, первое знакомство, первое интервью. Кто Вас готовил? Молодую и еще не опытную в наших телевизионных делах девушку.

– Алевтина… Григорьевна.

– Вот именно. Звездочка наша, Алевтина Григорьевна Бурова. Вы ведь волновались?

– Да…

– И Алевтина Григорьевна нашла нужные слова, успокоила.

– Да…

– Вы сейчас переживаете все как тогда? Прекрасно! За Вас, Алевтина Григорьевна! Это прекрасное шампанское… так, я прошу освежить Ольге Васильевне… хорошо.

Но и это не все. Кто же дал Вам «путевку в жизнь»? В нашу, телевизионную жизнь?

– …

– Альберт…

– Иосифович… простите, я… на самом деле… волнуюсь.

– Расскажите! Оленька, расскажите нам, как прошло Ваше первое интервью!

– Я… не… простите… мне надо выйти…

– Оль. Оля, что с тобой.

– …

– Перестань плакать. Что на тебя нашло?

– Ты не знаешь? Ублюдки. Обязательно надо еще поиздеваться.

– Над чем? О чем ты?

– Марьян, ты не знаешь…

– Но мы ведь подруги. По крайней мере, мне так казалось…

– Подруги. Конечно. В этот нет сомнений. И я знаю… как ты ко мне относишься… но, знаешь, я не хочу об этом говорить… потом… как-нибудь…

– Кажется, я начинаю понимать…

– Тем более. Мне не просто, пойми это.

– Я понимаю. Но, дом, карьера…

– Дом! Карьера! Вот именно. Кто бы знал, какой ценой это достается.

– А он?

– Кто?

– Муж. Он понимает?

– Значит, догадалась. Он… ты знаешь, Марьян… мне кажется… он понимает, но… боится думать об этом, что ли. Ему удобно. Деньги у нас как бы в общем котле. Приоделся. Машину дорогую взял. Нет, я ничего не хочу сказать, он зарабатывает, старается… мне очень плохо, Марьян. Мне ужасно. И самое ужасное – это постоянно. Я себя чувствую ужасно постоянно. Понимаешь?

– Иди ко мне, я тебя обниму. Плачь. Я понимаю. Но неужели ничего нельзя?

– …

– Представляешь… мне отпуск отменили. Шерчун сейчас позвал и сказал, что под рождество намечается какое-то важное мероприятие. С очень высокопоставленными людьми. А у нас уже путевки. Кирюша расстроится.

– Тихо! И телевизор заглуши. Выключи его вообще!

– Тьфу… черт!

– Молчи.

– Это она? Она?

– Молчи!.. Оля, привет!

– Здравствуй. Можешь говорить?

– Не совсем удобно, честно говоря.

– Ты где сейчас?

– Оля, я же просил не задавать мне этот вопрос. Ты ставишь меня…

– Знаю, знаю. В неудобное положение. Перед твоими друзьями. Вынужден объяснять жене, где ты. Как последний подкаблучник.

– Оль, перестань.

– А иногда, знаешь, я думаю, не друзьям…

– Ты. Ты!

– Разозлился? Ладно, прости. Не телефонный разговор. Но поговорить надо срочно. Ты задержишься?

– Ну, раз надо. Постараюсь пораньше. Нет, говори сейчас.

– Говорю же, не по телефону.

– Нет. Сейчас.

– Сейчас… в пятницу ничего не планируй. У нас большой телевизионный банкет. Новый год. Там с семьями надо быть. То есть, с мужьями, женами…

– Странно… как.

– Я сама удивилась. В общем, ты понял.

– Ладно, мне сейчас… долго разговаривать не могу…

– У тебя на меня нет времени? (гудки)

– Это она? Твоя жена?

– …

– Как мне все это надоело! НАДОЕЛО!!! НА-ДО-Е-ЛО!!! Каверин, НА-ДО-Е-ЛО!

– Рита, ты же знала, с самого начала…

– Да. Знала. Знала! Только не испробовала на себе. Ты не знаешь, что это такое. Как меня… тошнит… в прямом смысле… прости… но это так. Мне подкатывает… вот сюда… когда ты ведешь эти разговоры с ней.

– Забыл. У меня есть для тебя.

– О. Боже.

– Изумруды.

– Я надену прямо сейчас. Это мне?

– Да! Дорогая!..

– Только не скажи «любимая». Все равно.

– Ты умеешь все опошлить.

– Мне очень нравится подарок. Мне… мне так хорошо с тобой… ты заботишься обо мне… но… пойми, у меня камень на сердце. Если бы я не любила тебя так…

– Ты любишь…

– Неужели ты так и не понял?

– Я… ты…

– Ох. Я не могу наполовину. В этом мое проклятие. И я не могу тебя делить. Пойми. ПОЙМИ!!! А-А-А!!!

– Олег, что ты затеял?

– Альберт, я когда-нибудь подводил тебя?

– Нет. Но это очень могу сказать, очень смело.

– Да. Я хочу устроить грандиозный банкет. Аккурат под новый год.

– Столы, еда закуски – это само собой. Будем снимать. Ну, специальные люди, дикторский состав, этих цыпочек, вместе с мужьями. Это будет интересно. Хочу посмотреть на них.

– Просто посмотреть?

– Просто посмотреть. Мне интересно. Что за люди. Их жен видит полстраны каждый день. Самые крутые мужики. И не надо быть дураком. Что если они захотят… они их получат.

– Кстати, ВН звонил? Насчет… напомни…

– Насчет Марьяны. Звонил уже второй раз. Но сейчас уезжает. Обижался, что не сделали до нового года, до праздников.

– Скажи, привезем по его возращении сразу. Под рождество.

– Так и сказал. Я мысли твои читаю.

– Но я не люблю излишнюю самостоятельность. Не забудь об этом… Вижу, ты что-то затеял. Смотри, не заиграйся. У тебя глаза горят.

– Я все продумал.

– Опасайся растаптывать человека совсем. Оставь хоть немного для его достоинства.

– Ты сам это любишь. Посмотреть глубину падения. За деньги и статус.

– Да. Люблю. Я изучаю людей. Борюсь за них. Я способен на многое. И когда ты считаешь так, что способен на многое, ты и на самом деле способен. Но продумай вопрос безопасности. Возможны реакции, знаешь. Я старше тебя, и опыт у меня больше. Намного больше. Все возможно.

– Не волнуйся, я все продумал. А они… должны быть способны на все.

– Я тоже так считаю. Но, смотри, не заиграйся.

– Светлана Егоровна, добрый день.

– Олег Шерчун? Здравствуйте.

– Я по поручению ВН. Хочу проинформировать…

– Да. ВН был очень недоволен.

– Стоит ли связаться с ним сейчас?

– Не думаю. ВН по дороге в аэропорт. Он будет на лыжном курорте. Вы же знаете, как он любит.

– Ох. Насколько все? Серьезно? Обиделся?

– Это не разговор. Но мне удалось, смягчить. Был, конечно, недоволен.

– Я премного Вам благодарен. А долго быть в долгу не люблю.

– Да ладно. ВН возвращается вторник неделю через следующую. Вы уж будьте добры.

– Да, не сомневайтесь. Пусть он не беспокоится. И если будете звонить, передайте…

– Когда речь идет о ВН, прошу не употреблять «он», «ему». Так и говорите, по имени-отчеству.

– Да. Уверяю ВН, что все, что обещали, выполним. И устроим пробы немедленно по его возвращении,

– Хорошо. Передам. До свидания.

– До свидания. С наступающим Вас.

– Вот, дорогие друзья. Простите великодушно, немного волнуюсь. Так вот. Рад видеть Вас за нашим праздничным столом. И буду немногословен. Видя, как вы изголодались, наверное.

Прошел еще один год нашей совместной работы. И не просто и не только работы – жизни. Год подъемов и поражений. А как без этого. Год взлетов и падений. Порой нам было нелегко.

Но, оглядываясь назад, с удовлетворением констатирую, что на ступеньку мы поднялись. То есть – уровень наш выше, чем был год назад. И выше намного.

Порой мы оказывались в крутом водовороте. Кое-кто думал уже, что не выстоим.

Такова современная жизнь. Надо бороться.

Нас съедают, и мы съедаем. Вот и конкурент наш, СТЛ, понес внушительные потери. И в живой силе. Кое-кто уже у нас.

И снова скажу – такова современная жизнь. Человек ищет, где лучше.

И за это тоже хочу поднять тост. Что мы – команда. И каждый знает свое дело. И свое место. Принцип стаи – я так это называю.

Каждому в отдельности, может, не очень мы все и приятны. И каждый сам по себе. Но понимаем, надо подставить плечо, чтобы завтра было, что кушать.

Каждая победа – общая. Каждое поражение – тоже общее. За вас, друзья.

– Что каждый должен знать свое место, ты зря сказал. Прости Альберт, но – зря.

– Так и есть.

– Да, так и есть, и всем известно. Подчеркивать не обязательно.

– Не лови меня.

– Упаси Бог.

– Сам-то много умеешь? Вспомни, каким пришел сюда? А? А-а-а, это тебя самого задело. Понятно. Поскольку Олег, ты, кроме того, что делаешь, не очень-то что-то можешь. А можешь ты девок ломать. И в постель их укладывать. С кем нужно. Но это ты умеешь классно. Надо отдать тебе должное.

– А тебе этого мало? От меня? А сам ты их не переебал всех? Или не всех? А я же просил не так много… и ты знаешь ситуацию… чертовски деньги нужны. И не я тому виной.

– Деньги всем нужны.

– Но даже, если это и правда. Не карнай. Я сам унижаюсь. А у меня тоже гордость…

– У тебя гордость? У тебя понятия сутенера. В лучшем случае. И сам ты не далеко ушел от тех блядей, которые мелькают у нас на экране.

– Но они блядьми не были, не забывай. Это мы их сделали. Это я их сделал. И это даже не нужно было для общего дела, о котором ты столько говоришь. Это было нужно тебе. ТЕБЕ так хотелось. А ты пробовал? До того, как тебе пришла Круишевская и взяла в рот, было сделано… ты хоть представь, сколько это усилий… это с Кавериной было проще…

– Да. Я представил. Хочешь чистым быть? А ты попробуй что-нибудь еще, Олег! Займись чем-нибудь еще, и мы посмотрим, что изменится.

– Я. Да… Альберт, я… я понимаю, почему тебя так называют.

– Ладно об этом! Где они сейчас?

– Их Алевтина готовит.

– Значит так. Дорогие наши… так… кто у нас? Оля, Лена и Марьяна. Прекрасно. Прекрасно.

Вот ваши платья. Для новогоднего вечера.

Как вы знаете, распоряжение Альберта, чтобы вы были одеты… одним словом, я вас подготовлю. Поэтому сейчас – мерить. Давайте быстренько прикиньте. При мне.

Ну что стоим? Скидывайте. Надевайте. Так… что, опять ступор? Такие молодые! Побольше надо бы энергии. Я в ваши годы… Ох!

– Алевтина Григорьевна, я это не надену.

– И я.

– Наденете. Наденете, мои дорогие. Не такое надевали… И снимали тоже… Это не обсуждается. Приказ! Я выбирала. И ничего в этом нет… стыдного… Так, меряем.

– Альберт Иосифович хочет, чтобы мы выглядели… как… проститутки? Тут же… Алевтина Григорьевна… тут же одни бретельки.

– Что?! Что ты сказала?! (звук пощечины)

– А вы кто есть-то? Ладно, ладно, полегче надо… действительно. Так, не реветь. Снимаем все. И лифчики тоже. Остаемся в одних… так… а на ногах что у нас… шпилечка, шпилечка… а здесь… так.

Оксана, принеси на шпильке что-нибудь. Нет, нам просто прикинуть. Размер? Какой у тебя?

– Тридцать шестой.

– Так, не стоим. Скидываем все.

– Веселее, веселее. Следите за мимикой. У вас же на лицах все написано. Так, надели? Наконец-то! Пройдитесь. Сначала ты, Марьяна. Ты у нас… что не ясно? Так, повернись. Теперь ко мне. Хороша! А ну-ка… Нагнитесь. Станьте сюда. Да. На диван облокачиваемся. Все втроем. Нормально. Хорошо.

Теперь вот что. Сюда вы приезжаете двадцать девятого. Официально мероприятие начинается в шесть. Но вы будете в пол четвертого. Я вас приготовлю.

Далее. Одеты вы будете именно так, как сейчас. Платья будут здесь. Оксана сделает макияж. Выглядеть будете на все сто. Не сомневайтесь.

Третье. Приказ Альберта. Мероприятие семейное. Поэтому – прибудете вместе с мужьями.

– С мужьями?.. как?..

– Вот именно. И это тоже не обсуждается. Альберт подчеркнул. Кто не выполнит, возможны оргвыводы… и насчет рекламы… Правила сам знаете. Прошу не выеживаться.

– Я просто в шоке… как это можно надеть? Тем более, при муже…

– Скоты… мужья-то им зачем?.. Ладно, нас можно…

– Ой, Оль, я чувствую, что-то будет. Я своя не своя перед этим Новым Годом, будь он неладен. Блядь…

– Не матерись, тебе не идет…

– Тут и не до такого дойдешь…

– Я… не знаю… нет, это чересчур для меня… так не пойдет…

– Пойдет, моя дорогая. Все у нас как все, а Марьяна принцесса, видите ли. Придешь как все, сука!

– Ты что, Оль?! Я же… я же… (плачет)

– Ладно, успокойся. И не реви больше. Ты пойми просто, куда попала… слушай, подожди, я догадалась… а у тебя… нет, ты прости, конечно, но я должна задать этот вопрос… а у тебя что-нибудь было… с Альбертом?

– Что… что ты имеешь в виду?

– Так, все ясно. Рассказать, Лен?

– Не надо, Оль. Тут все рано или поздно все понимают. Держи лучше при себе. И все соглашаются. Принимают условия.

– А Марьяна? Она не такая?

– Не такая – это какая?

– Не такая подстилка, как мы?

– Ты страшные вещи говоришь… я…

– А разве не так?

– Оль… я…

– Вот. И ты тоже плачешь.

– Да. Серьезно отделано. Серьезная организация, серьезные люди.

– Ты впервые у нас?

– Да. Повода не было, а ты не приглашала.

– Ну вот, смотри. Если время будет, устрою тебе маленькую экскурсию.

– Ольга Васильевна, добрый вечер. А это Ваш супруг… ага… да… представьте нас?

– Игорь Каверин, Алевтина Григорьевна.

– Очень приятно.

– И мне. Да – времени остался час, прошу в гримерную. Елена и Марьяна уже там. Поторопитесь, я подойду.

– Дорогой. Я действительно… мне надо…

– Что?

– Переодеться. И не задавай лишних вопросов.

– Хорошо – хорошо. Только не заводись.

– Да, прости, конечно.

– А Вы развлекитесь пока Игорь, как Вас?

– Можно просто.

– Это располагает... Как видите, у нас все по высшему слову. Все потому, что Альберт Иосифович придает исключительное значение таким мероприятиям, как сегодняшний праздник. А Вы как считаете?

– Считаю что?

– Вы придаете большое значение праздникам?

– Да… неплохо посидеть за хорошим столом с друзьями, коллегами… выпить…

– Вот-вот. И Вы так рассуждаете. Но я о другом. Вот Вы приходите на работу… может быть, Вам кто-то не нравится. И Вы не можете и не хотите с ним нормально работать. А так… обязаловка… надо на праздник, надо тост сказать… и Вы человека уже знаете лучше. А может быть, он Вам и не нравился просто потому, что Вы не знали, что он за человек. А так он открывается.

Скажу по секрету, Альберт все держит под контролем. Даже дамы у нас должны быть в вечерних платьях. Причем – в максимально открытых. Потому что только так видно женщину – когда она в платье. А для… ну для тех, кого называют «лицо канала» мы специально подбираем. Вы свою жену не узнаете, это очень эротично! Ха-ха!

Ладно, пойду заниматься, как раз ею.

– Да… неожиданно… посмотрим.

– Оксана.

– Вы мне…?

– Ну конечно. Конечно я Вам. Такой интересный мужчина, и в одиночестве.

– Вообще-то я не один…

– Правда? Ха! И здесь опоздала! А с кем Вы, позвольте поинтересоваться?

– Ольга Васильевна Каверина – я ее муж.

– Супруг. В обществе принято говорить так: СУ-ПРУ-Г. А зовут Вас?

– Супруг. А зовут – Игорь.

– Ожидаете?

– Да… она пошла…

– Переодеться. К празднику они должны выглядеть… как… ладно, налейте-ка мне еще шампанское. И вообще, почему бы не развлечь меня… пока Ваша жена…

– Супруга.

– Ах да! Простите. Супруга.

– Да я… собственно… не против.

– Поговорим?

– Поговорим.

– О чем?

– Ну… не знаю… предложите тему… а что Вам интересно?

– Мне интересна жизнь. Во всех ее проявлениях. Не будьте скучным. Вам не идет! Не идет, не идет!

– Да я…

– Понятно. Не владеете навыком непринужденной беседы, как Альберт сказал бы. Он у нас бог и царь. Да ладно, не напрягайся… придется брать инициативу на себя… что я люблю, говоришь… мужчин люблю. Хороших мужчин!

– …

– Вот тебя, например.

– Мне кажется, Вы выпили лишнего… и потом… я с женой…

– Ах ты, блядь, с женой. А если не с женой, то можно бы… ну почему я «можно бы», а жены у вас у всех кто-то еще… я тоже хочу… пусть поделится со мной…

– Не стоит этого делать…

– А что… я навязчива?

– Да, Вы ставите меня…

– Ах, в неловкое положение. Все. Больше не буду. Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Как Вы относитесь к работе Вашей жены. Супруги то есть.

– Хорошо отношусь. Горжусь даже.

– Не ревнуете? На нее ведь смотрят миллионы мужчин. И дело даже не в этом… она ведь… доступна… в смысле … ее можно видеть. А мужчины, понимаете, есть сильные, смелые, которые держат власть. И они могут многое. Или все. И что… если Ольга Васильевна понравится кому-то из них. Они не привыкли к отказам.

– Знаете, мне… мне неприятна эта тема… и я прошу Вас… кроме того, у меня нет повода.

– Подумайте.

– Знаете, я прерву разговор…

– Но от этого ничего не изменится. Более того, скажу, что Вы об этом думали. Более того, думаете постоянно. ПОСТОЯННО. Это видно по Вашей реакции. И Вам хочется думать, что Вы герой с винтовкой из вестерна, ковбой. Который даже ценой своей жизни спасет поруганную честь… но это может оказаться не так. Хотя – Вы похожи на ковбоя.

– Ух… давайте лучше шампанского…

– Я буду чувствовать себя виноватой, что испортила Вам настроение…

– …

– А я. А как же я?

– Что «я»?

– Может между нами что-нибудь быть? Вам сколько лет?

– Сорок один.

– А Вы прекрасно выглядите. Знаете, можно обратиться «молодой человек».

– Спасибо.

– А мне двадцать пять. А Вам нравится, что молодая женщина стелется под Вас… а Вы как сноб… вцепились в свою Ольгу…

– Оксана, прошу Вас не трогать эту тему.

– Кстати, сколько ей?

– Двадцать девять.

– О! Ровесницы почти. А я бы хотела… а может…

– Ты классная. Но вы… работаете вместе. Это останавливает.

– Это пошло. А думал, ковбой. Если женщина тебе нравится, и ты хочешь ее, тебя ничего не должно останавливать. Если ты настоящий мужчина.

– …я подумаю…

– Ой. Ты же этим оскорбляешь меня. Не корову покупаешь. «Подумаю». И так уже… как последняя…

– Не обижайся…

– Ладно, не прощаюсь.

– Оля?!

– Не узнал?

– Да уж… выглядишь ты… просто шикарно… Это в этом ты будешь на вечере?

– Вот именно в этом. Что-то по тебе не видно, что ты в восторге.

– А тебе не кажется…

– Ну. Что не кажется?!

– Что ты ведешь себя…

– Тебе не нравится, как я себя веду… ну надо же… подумать только… и как? Как же я себя веду?

– …я не хочу…

– Скажи!

– Это плохо закончится… мы поссоримся…

– Скажи! Боишься? Даже сказать мне боишься.

– Ты сама это выбрала?

– Да. ДА! САМА!

– А не было ничего такого… где поменьше… материи… открыто же все. Тебе не кажется… нет… мне не нравится…

– Что не нравится, дорогой? Что все на меня пялятся? Нет, милый. Тебе не нравится не это. Тебе не нравится, что ты при этом присутствуешь. И вынужден терпеть. И ничего не можешь сделать. А пялятся на меня все и так. Не только сегодня. Я же на экране. Знаешь, сколько мужиков меня мысленно раздевают? Каждое утро… или ты думаешь, они слушают, что я говорю. А смотрят куда? А ты видишь, как мы сидим? Как нас сажают. Ноги видны до самых… Все продумано, дорогой.

– Т-тебе н-не кажется… что ты ведешь себя… как блядь?

– Как? Как что? Как блядь? Ах так!? ТАК!?

– Оль, не… Оленька, прости… пожалуйста…

– Да… пошел…

(голос ведущего) – Внимание. Наш вечер объявляется открытым. Вечер нового две тысячи седьмого года. Прошу занять свои места.

– И конечно, отдельный тост, отдельный, но очень душевный и внимательный. Да – внимательный. Я посвящаю его вам – лицам нашего канала. Лена, Оля и Марьяна. За Вас, наши девочки. За Вас, наша гордость.

Все, больше ничего говорить не буду. Словами это не передать.

Счастья, здоровья и терпения вам в новом году. И семьям вашим – чтобы все было хорошо.

А сейчас – танцы. Олег, тамади. Будем считать, официальная часть закончилась. Народ, расслабляемся по полной.

– Алевтина, веди ее сюда.

– Олег, ты с ума сошел.

– Какого черта ты говоришь мне, что делать…

– Олег, с нее Альберт еще не слез… он тебя…

– Ты много не знаешь. Альберт, Альберт! Старички, не видят реальной жизни. Но это не только я… понимаю… но и они… там…повыше…

– Олег, не валяй дурака. Выбери кого-нибудь еще. Не лезь на рожон.

– Ты со мной или нет? Или не помнишь… Алевтина… а ты впрямь забыла… чем обязана мне, забыла? Но стоит мне об этом забыть, забыть, просто, ничего не делать, никому не звонить, не поить, и где ты будешь? А? Где ты будешь? ГДЕ? С твоими делами старыми. Блядь!

– Олег, успокойся… ты выпил…

– Веди ее сюда. Ольгу.

– Хорошо.

– Игорь, прошу простить меня великодушно, но похищаю Вашу супругу. Оль, пойдем, есть разговор. Ненадолго.

– Да-да. Сейчас. Нам на пару слов, Алевтина Григорьевна.

– Прости. Сорвалось все это…

– Ты меня тоже. Но мне неспокойно. Куда это ты?

– Не знаю… Альберт, наверное, зовет. С его идеями. Приходят в голову в неподходящий момент. Не волнуйся. Вечно у нас так.

– Да ты сама прям дрожишь… хорошо. Я постараюсь. А ты – постарайся недолго.

– Ладно. Чмок.

– Куда мы?

– Да… счас… поговорить надо… вот…

– Постановочная?

– Да… такая… смешная… тут стенка… здесь снимали, про ментов, помнишь, это где свидетели, через прозрачную стенку… им видно, а их нет…

– Алевтина Григорьевна, что-то Вы взволнованы так…

– Я?! Нет… все нормально, пришли уже… вот… проходи…

– Олег Владимирович?! Вы?!

– Я. Что? Не ожидала увидеть?

– Я… не то… чтобы…

– Выпить хочешь? Бургундское. Что здесь еще? Хеннэси.

– Нет… я… воздержусь. Спасибо.

– Спасибо? А я не воздержусь, пожалуй. И тоже спасибо.

– Что… В-вы…?

– Я? Что хочу? Кого хочу, не знаю, кого знаю, не хочу. Знаешь, что это за комната?

– Да… постановочная…

– Не просто. Думаю, что ее хоть раз видел каждый. Сама посуди, сколько здесь было снято…

– …

– А и сделано как? Полнейшая звукоизоляция.

– Что… Вы…

– Не надо пятиться? Не надо! Иди ко мне!

– Олег Владимирович! Что Вы… что Вы делаете? Я… я…

– Что я? Дверь заблокирована, не дергай ее! Даже не сломаешь? Ой… какая ляжечка… Ой… какая ноженька…

– Олег …Владимирович. Я…

– Самка. Самочка. Хорошенькая такая. Пухлая. Кругленькая. Иди ко мне. А еще мне знаешь, что нравится. «Телка». Называть тебя – «телка». «Телочка». Ты так хороша!

– Олег… Олег… Олег…

– Не надо. Тут не так много места? Или ты… из-за него? Альберта? Так дни его сочтены. И я буду решать… кто из вас, что, когда и сколько…

– Олег… прошу Вас…

– И в том числе, кто из вас будет у меня сосать, как вы сосете у него, тоже я буду решать…

– Олег… я… я… тут… муж…

– А! Да! Чуть не забыл. У тебя здесь муж. Но он же там – через стенку. Муж объелся груш.

– Я… не могу…

– Все ты можешь. Ты можешь все. У тебя талант.

– Я… я…

– Хватит. Раздевайся!

– Я… Олег Владимирович… я… прошу Вас…

– Раздевайся, блядь! Раздевайся! Быстро! А то муж заждется. Ты что, скандал хочешь? Да тот же Альберт тебя с говном смешает и мужа твоего, если застукает кто.

– …я… умоляю О!.. я умоляю… а-а… А!

– Раздевайся!

– …

– Очень хорошо. И снимать почти ничего не надо. И иди сюда теперь, на диван. Раздвигай ноги! Раздвигай, блядь! (звук пощечины) Так, шире. Колени согни. Вот так!

– А! А-а-а… А!

– Можешь орать. Звукоизоляция отличная.

– Так. Теперь раком. Жопу подними!

– Нет! Ну, нет! Нет! А-А-А!!! А-а-а!!!

– Размякни! И живот не напрягай. Легче будет!

– А-а-а!

– Вот, еще, еще, поглубже, по самую суть твою, Оленька, лицо нашего экрана голубого!

– О-А-А!!!

– Что? В жопу не практикуешь? Не разработана что ли? А что муж? Ты смотри, какая жопа! Ольга Васильевна, ну как такую не пользовать? И Альберт нет? Неужели нет? Как в первый раз прям! Туго идет. На! На-на!!!

– ААА! А-а-а!

– Ты что, обмякла-то? Сознание не теряй. Вон кто-то рвется сюда, что ли. Кому-то неймется. Ни хуя… пока не закончу. На колени. На колени, блядь! И рот открой! Вот так!

– Вы один? Где же Ваша супруга?

– По какому-то делу…

– Ах, по делу? Но, пока Вы один, может быть, позволите даме присесть рядом с Вами.

– Пожалуй.

– Я… знаете… я хотела извиниться. За свой язвительный тон и что… была несколько… пьяна…

– Под шафэ.

– Ну да. Честно говоря… очень грустно и одиноко… поэтому я к вам… а Ваша внешность, знаете ли, располагает…

– ?

– Ну, Вы же понимаете… эту вечную женскую тоску по сильному плечу…

– Оксана, такой девушке, как Вы…

– О, я Вас умоляю. Я достаточно… знаете… я человек не наглый… то, что Вы видели… это скорее выплеск… наболело…

– Да я бы с удовольствием…

– Почему бы и нет?

– Я с женой. С супругой. Вы привлекательны и нравитесь мне, но, поймите…

– С женой? С супругой? Да, конечно, я понимаю. А хотите, я Вам небольшую экскурсию сделаю? Здесь есть что-то интересное. Не то, чтоб много…

– А это у нас так называемая постановочная.

– Почему постановочная?

– Потому что в этой комнате можно снять практически все. Здесь сплошная звукоизоляция. Как в студии. И ты наверняка эту комнату видел?

– Даже… пожалуй… начинаю припоминать…

– Я нравлюсь тебе?

– Что?

– Я нравлюсь тебе? Ты хочешь меня?

– Ты… Вы…

– Я никогда так себя не веду. Но сейчас с тобой я вижу, что нравлюсь тебе. Я поняла это сразу по твоему взгляду. Не унижай меня… будь мужчиной… пожалуйста… ты же сам этого хочешь…

– Я… я… поним…

– У тебя выпирает. О. О-о-о!.. А ты обними… а… прикоснись ко мне! У меня же тоже платье, не хуже, чем у Оленьки твоей… а! вот так… так! И грудь у меня хороша! Смотри! Возьми… дай руку… ну не бойся, милый… попробуй… как я хороша и молода… а хочешь… ртом… хочешь? Ты можешь все со мной делать. Я не могу терпеть… уж мокрая вся… Хочешь там потрогать и проверить? ДА! Какие руки… твои руки!

– Нет. Нет! Не здесь.

– Ты что?

– Я… лучше нам этого не делать…

– А! Смотри только, чтоб у тебя брюки не лопнули.

– Блядь, я…

– Это ты мне? Я?..

– Нет, не тебе… как-то глупо…

– Конечно, глупо. И, наверное, я, правда, блядь. Но ты хочешь меня. И понравилась я тебе сразу. Только ты испугался… что Оленька твоя узнает. Потому что работаем мы вместе. Хотя я, конечно, не чета ей. Аппаратчица. Технарь. Но ты одного не учел.

– Пойдем.

– Нет, не пойдем. Ты одного не учел. Что Оленька твоя… она не только языком работает…

– Что?! Что ты сказала?!

– Ой. Посмотрите на него.

– Ты… блядь… как ты смеешь!

– Смею, потому что знаю. Секрет этой комнаты знаешь в чем? Что их две. А посредине – перегородочка. И Оленька твоя сейчас там. Сколько ее нет? А я сразу вычислила, где она. И с кем. И знаешь, почему?

– Молчи…

– Потому что Шерчуна тоже нет. А Альберт сказал ему «тамади». Это он ее вызвал. А секрет вот в чем. Фильмы про ментов видел? Нажимаешь сюда – и перегородочка прозрачная делается. Нам их видно, им нас – нет. Шерчун комнаты перепутал.

– О-о-о!!! Боже! БОЖЕ!!! Н-нет! Нет!!!

– Проняло? Смотри! Смотри! А!? Как он ее поставил!

– А-а-а-а-а!!!

– О! Да у тебя упал. Что, не до того стало? А тебя что, не заводит порно?

– А-а-а!!! Оля! Оленька! Как же так!?

– Вот так. Хороша твоя Оленька. Смотри, сейчас в рот будет брать. В-вишь, на колени становится. Слушай, ты выпить не хочешь? Возьми вон, и мне налей. Ладно, сама налью. О! Смотри, по самую глотку…

– Заткнись, сука! Оленька, я сейчас… я… они… заставили…

– Заставили? Ну, это зря ты так думаешь. И это давно. И часто. И вот этими губами она читает эфир. А вы смотрите на нее, мужики, хотите ее… а она иной раз не успевает рот прополоскать… только лицо вытрет.

– А-а-а!!!

– Ой. Не кидай. Охрана!

– Ну что же вы, Игорь Семенович? Выпили – ведите себя пристойно. Вы хоть объяснить-то можете?

– Не… знаю. Боюсь, что нет.

– Вы нормально себя чувствуете? Потный весь…

– Я… я… я…

– Думаю, Вам лучше воздержаться от приема алкоголя. И, пожалуй, отправляйтесь-ка домой. Примите ванную, выспитесь. Если надо, дам Вам машину. Учитывая исключительность случая. Ехать далеко?

– Что не так? На этот раз.

– Я не могу говорить. Но все серьезно. Мне… нам надо поговорить. И – поехали отсюда…

– Что? Вечно ты портишь настроение!

– А ты сама-то! Посмотри на себя… тебе что… нормально? Пойдем… мне надо сказать…

– На улицу.

– На улицу… только… шубку накинь.

– Ну… что же ты? Говори.

– Я видел…

– Что видел? Да что с тобой? Ты плачешь?

– Я… видел… тебя… с Шерчуном. ТЕБЯ!!! А-А!! Во всех подробностях.

– …

– Я знаю все! ВСЕ! С меня хватит! Это не первый раз. И не последний. Они… они заставили тебя?

– …

– Мне важно…

– Ах, тебе важно. Тебе важно! Сейчас, а то тушь расплывется.

– Ты плачешь?

– Нет. Я в ярости. И плачу. В тихой ярости. И тихо плачу.

– В ярости? На кого?

– А знаешь что? Ничего не было.

– Как «не было»? Я видел…

– Ничего ты не видел. И я еще не знаю, как ты там оказался! Но ты ничего не видел. Нет, и знать не хочу – тебя там не было.

– Я там был… я видел…

– Не видел… не знаешь… когда я начала работать, я задерживалась все чаще и чаще. Ты не видел и не знал этого. И даже, когда я уезжала на выходные. И оставалась на ночь. Это была работа! Конечно. Ты не видел и не знал этого. И когда мне звонили, а я уходила в другую комнату, чтобы ты не слышал, а потом объясняла, что так все вежливые люди поступают, что никто не разговаривает в присутствии… ты тоже не видел. Ты видел Лэнд круизер, который купил на мои деньги. Менеджер среднего звена!

И ты ничего не видел! И не знаешь! Как не знаю я, для чего ты ездишь в Тропарево! Не хочу знать! Наша семья живет на незнании! НЕ-ЗНА-НИ-И! Понял!? Не нарушай его! Сам пожалеешь!.. Пойдем лучше пройдемся…

– Я… я…

– Пройдет. Надо выбирать. И не скули.

– Оленька!

– У нас сын. Это ради него. Об этом подумай.

– Так, Марьяна, привет. Вовремя, молодец.

– Здравствуйте, Алевтина Григорьевна.

– С наступающим Рождеством тебя. Объясняю задачу. Сейчас оденемся, накрасимся и поедем в гости к одному… господину… ну очень высокого полета…

– Я?

– Да! Конечно. Ты! Он видел тебя в новостях. И хочет познакомиться лично. Все пристойно, что ты?

– Но… я…

– Никаких «но», Марьяна. Это не обсуждается.

– А то что?

– А то не работать… тебе…

– Я поняла. Кажется. Я – рождественский подарок?

– Марьяна, у нас мало времени!

– А пошли вы!?

– Что? Куда ты? Стой! Стоять! (нажимает селектор) – Охрана! Двадцать шесть а. На выходе.

– Алев… тина Григ… что Вы?

– Охрана. Быстрее!

– Что… Вы… позволяете?

– Нет. Это что ты себе позволяешь? … так, а вот и ребята. Отлично. Вот эта краля…

– Алевтина Григ…

– Я Алевтина уже… давно в общем. Значит так, или сама. Сейчас и быстро. Раздеваешься. Душ. И надеваешь вот это. Красить уже не буду – времени нет. Да ты и без косметики хороша. Прелесть!

– Алевтина… прошу Вас… я… у меня муж… сын…

– Ни муж, не сын ничего не узнают. Если будешь себя вести нормально. И не выебывайся. Не таких ломали! Я тебя через коленку сломаю, блядь! (звучит пощечина)

Ничего лишнего с тобой не сделают. Малость потерпишь. Хочешь плакать – плачь! Так, время…. Снять одежду!

– Значит так, ребята, не светимся, ее, не выпуская из рук, прям в машину. Уже у подъезда… внутренний дворик… и сами с боков.

Только спокойно, тихо и не привлекая внимания.

– Так. Так – так. Гос-ти.

– Меня зовут Алевтина Григорьевна. Альберт Ио…

– Знаю. Хватит. Альберт. Просил его передать… хороший… плакала она?

Подними лицо.

– Уважаемый…

– Все, Алевтина. Иди. Люди займутся. Там стол – ешь, пей. Иди, иди.

– Хорошэнькая. Очень хорошэнькая. Хорошо все. О-о-о!!! Наконэц-то!

О-о-о-о-о!!! Какая! О-О-О-О!!! Нэ могу!!! Подожди!

(в телефон) Бидж, принэси диск. Какой – какой! Гдэ новости! И поставь его. Пусть идет. Гдэ всэ… три часа… да.

– Теперь можно смотреть, какая ты в телевизоре и какая в жизни. В жизни лучше? А знаешь почему?

– …

– Здесь тебя можно. А там – только смотреть. Я посмотрю малэнько. Вот… хороша! Королева!

– …

– Молчишь все время. И плачешь. Грустная королева.

– …

– А это мои любимые… что утром идет… хорошо так сидишь. Ножки видно. Сейчас мы их посмотрим! Раздягайся!

– …

– Ну что стоишь? Снимай одежду. Только туфельки оставь. Нэт… хороша… я каждое утро смотрю…

– …

– Слушай, ты такая странная. Сидишь все время молчишь и плачэшь. Вниз смотришь. Даже лица твоего толком не рассмотрел. А ты думаешь, зачэм приехала? Ты, блядь, зачэм приехала! Снимай… все… чтобы я на женщину кричал – нэт такого… снимай, или … вот так! Вот! О-о-о!

И нэ бойся. Я нэжный. Толстый только. Тяжело будэт нэмного. Ха-ха!

– Вот так. А тэпэрь иди туда. Кроватка – видишь? Иди туда!

– …

– Ложись, блядь. Ноги расставь. Шире, блядь.

– …

– Вот так. Ха-ха! Какая ты! Какая ты с лица – всэ видят, а какая здэсь – только я. Шире ноги! Так держи. Рэмень заело. Вот… все…

– …а… А!!!... А-А-А! А-А-А-А-А-А!!!

– Ори! Красавица! Ори! Вот так! Хорошо! Э!!!