Посланницы Каллема Часть 11

Арка из чёрного металла завибрировала, на панели, расположенной на её боковой стороне, стали быстро сменяться красные цифры. Мне они ни о чём не говорили. Я была заворожена самим процессом – изменениями, которые на моих глазах происходили с аркой. Под низкое рокочущее гудение голая стена потайной комнаты, которую я видела сквозь арку, стала размываться. В проёме словно клубился туман – вначале еле видимый, потом всё гуще и гуще. Наконец, стена исчезла из моего взора совсем, и посреди серого тумана стали вырисовываться мерцающие человеческие фигуры. Их было две. С каждой секундой они теряли эфемерность, становясь более осязаемыми, настоящими. И спустя десять или пятнадцать секунд на ступеньку арки вышли двое – рослый бородатый человек в синей одежде, похожей на облачение Флорина, и высокая статная женщина с ниспадающими до пояса прямыми светлыми волосами. На ней было простое зеленоватое платье с высоким воротом, руки, как и у меня, были скованы – правда, не цепью весом в пуд, а элегантными серебристыми наручниками. Меня, укромно сидящую в кресле поодаль от них, они сразу не заметили.

Бородач первым делом со сдержанной улыбкой подал руку Флорину, который ждал возле арки, чтобы поприветствовать прибывших. Когда он улыбнулся, я поняла, что они с Флорином одной крови – даже чёрная борода не могла скрыть аристократично-тонких линий, которые проступали на лице, когда человек улыбался.

– Здравствуй, брат Флорин, – сказал он низким баритоном.

– Здравствуй, брат Бенедикт, – ответил Флорин. – Мне поздороваться со старшей посланницей, или со времени нашей последней встречи по вашей линии прошло менее суток? Не хотелось бы нарушать этикет.

– Но ведь со мной ты поздоровался, – чуть озадаченно ответил Бенедикт. – Можешь и с ней.

– Братья – это другое дело. Я рад тебя поприветствовать хоть по двадцать раз в сутки, а её...

– Здравствуй, Флорин, – мягко перебила женщина. Я не отрывала от неё глаз. С неуловимой грацией она подняла скованные руки, протягивая их к Флорину, словно рассчитывала на ответный жест.

Флорин взглянул на неё с презрением:

– Я сам поздороваюсь с тобой, Дейна, если сочту нужным.

– Ты уважаешь этикет, – улыбнулась Дейна, – а во все времена полагалось, что мужчина должен ответить, если женщина поприветствует его первой.

– Даже в средние века? – ощерился он.

– Надеюсь, что да.

– Ладно, Флорин, прекрати, – раздражённо сказал Бенедикт, широкими шагами двигаясь в центр кабинета. – Я пришёл обсудить с тобой дела, а не пороть всякую чу...

Он остановился, как вкопанный, увидев меня на кресле. Дейна тоже повернулась в мою сторону и так осталась стоять, замерев точёной статуей. Флорин явно наслаждался произведённым на них обоих эффектом, кротко улыбаясь с руками, засунутыми в карман. Я представила себе, что сейчас видят Бенедикт и Дейна: девушку с белой, как мел, кожей, в робе с уродливыми бурыми пятнами, проступающими через ткань, с опухшим, разбитым в кровь лицом и растрепанными волосами, с бесформенным красным месивом вместо правой кисти. Которая к тому же сильно воняет. Я сама не чувствовала ничего – словно примёрзла к креслу. Просто сидела и смотрела на ошарашенные лица.

– Что это значит? – наконец процедил Бенедикт сквозь зубы. Дейна ещё не оправилась после увиденного – стояла и молчала, не сводя с меня взгляда.

– Знакомься, брат, – Флорин кивнул в мою сторону, – Кларисса Фолкнер, третья посланница. Вы, я знаю, раньше с глазу на глаз не встречались...

– Что она здесь делает? – прорычал Бенедикт.

– Если ты помнишь, я пленил её пять дней назад, я тебе сообщал об этом...

– Я знаю. Что она здесь делает в таком виде? Кто с ней это сотворил?!

– Кларисса! – наконец ахнула Дейна охрипшим голосом. Я перевела взгляд на неё, вдруг испытав острый стыд, что предстаю перед Дейной в настолько плачевном состоянии.

– Господи, что он с тобой сде...

– Замолчи, – коротко приказал Бенедикт. Дейна повиновалась и прервалась на полуслове, однако со всех ног бросилась ко мне. Ни Флорин, ни Бенедикт не стали ей мешать, глядя, как она опускается передо мной на колени и проводит трясущимися руками по щеке и шее, пришёптывая успокаивающие слова, которые я не слышала. Но они проникали в самое моё сердце, и я почувствовала, как прослезилась – от благодарности к Дейне, от сожаления, что мы встретились таким образом, от жалости к ней, потому что ей скоро предстоит стать такой же, как я, и побывать в той комнате с белыми-белыми стенами...

Флорин где-то в другом измерении за тысячи километров оправдывался перед Бенедиктом:

– Я полагал, что она скажет мне, где Дейна держит свою армию. Ты же не посвящал меня в свои планы – откуда мне было знать, что ты уже готовишься к нападению на Меррак? Вечно это ваше недоверие ко мне...

– Вот именно из-за этого мы тебе не доверяем, Фло! – воскликнул Бенедикт, тыча пальцем в мою сторону. Он всё ещё был ошеломлён. – Какой нормальный человек... подумать только, и этот псих – мой брат...

– Ну, скажи мне что-нибудь, Кларисса, – шептала Дейна, глядя в мои глаза. Её губы дрожали. Под изумрудно-зелёными зрачками собрались слёзы. – Скажи что-нибудь... Тебе больно?

– Здравствуй, Дейна, – сказала я и ободряюще обвила здоровой рукой старшую сестру за шею.

– Ну, хватит, успокойся, брат, хватит, – раздражённо открещивался тем временем Флорин от пришедшего в совершенную ярость Бенедикта. – Что тебя так разозлило? То, что я попытался выведать у неё информацию? Так позволь тебе напомнить, что они – наши враги, и именно на них возложена миссия уничтожить нас! Это война, у неё свои правила!

– Да что ты знаешь о правилах войны? Когда ты командовал армией?! Ты всегда только и делал, что отсиживался в своём средневековье! И вот чем ты здесь занимался, как я вижу!

– Они убили бы нас при первой возможности! Да и сейчас не поздно, если бы будем нянчиться с ними, как с детьми.

– Да, убили бы, – голос Бенедикта, дошедший до крика, вдруг осел, словно он смертельно устал. – И мы тоже должны их убить... Но это не значит, Фло, что с ними можно поступать так, – он опять указал на меня, избегая смотреть в лицо. – Никто не давал тебе такого права. Они – враги, но врагов тоже надо уважать. Хотя бы как людей. А я-то думал, почему позавчера вечером я не мог связаться с тобой... Ты был с ней?

– Ну, да, – осторожно ответил Флорин.

– Флорин, ты – пропащий, больной человек, – вздохнул Бенедикт. – Если бы ты не был моим братом, я придушил тебя на месте.

– Но, к счастью, я твой брат, – оптимистично сказал Флорин.

На какое-то время оба замолчали. Дейна не могла прийти никак в себя, несмотря на мои далеко не искренние убеждения в том, что, мол, «всё хорошо» и «мне совсем не больно». Она старательно дула на мои раны, словно могла их этим излечить, и не переставала меня обнимать: «Если бы я знала, что он с тобой такое вытворяет... если бы мне сказали... ».

– И что ты узнал, о, великий инквизитор? – ядовито спросил Бенедикт. – Посланница выдала тебе все свои секреты, я так понимаю?

– Вообще-то, она была близка к тому, чтобы рассказать...

– Близка! – Бенедикт сокрушённо опустился на кресло Флорина. – У тебя никогда не было уважения к Каллему. Аналитики не зря едят свой хлеб, поверь, Фло. Ни один посланник Каллема на всём протяжении континуума не предавал своей миссии – мужчина ли, женщина ли. Ты зря терял время, зря изводил нервы, свои и чужие.

С этими словами он всё-таки взглянул на меня. Я увидела, как уголок его рта судорожно дёрнулся. Дейна встала с колен и покровительственно положила ладонь мне на голову.

– Уже нет, – сказал Флорин. Бенедикт воззрился на него с изумлением:

– То есть как? Тебе удалось узнать у неё какие-то сведения?

– Не у неё, – Флорин скрестил руки на груди. – Похоже, слишком частые скачки по континууму плохо действуют на твою память, Бен, да не в обиду будет сказано. Ты забыл, какое сообщение я отправил тебе ровно неделю назад?

– Кстати, да, – Бенедикт оглядел комнату, словно искал кого-то ещё. – Я помню, но основательно сбился с рельсов, увидев плоды твоих «трудов»... Значит, ты схватил также четвёртую посланницу. Где Кантата Каттнер?

Дейна снова превратилась в мраморную статую, напряжённо всматриваясь в лицо Флорина.

– Её больше с нами нет, – ответил тот. Дейна сдавленно охнула. – Но перед тем как покинуть моё общество, Канти... Кантата сослужила мне неплохую службу, помогая изловить Клариссу.

– Так ты и её пытал?

– Ну, да, – потупился Флорин.

– И она согласилась с тобой сотрудничать?

– Представь себе, брат.

– Не верю.

– Лучшим доказательством моих слов может послужить то, что мы сейчас находимся в обществе неотразимой госпожи Фолкнер. Или ты думаешь, что она зашла ко мне просто так, на чай?

Дейна сделала резкое движение в сторону Флорина, словно хотела наброситься на него, схватить за горло. Переменившись в лице, тот отступил на шаг. Бенедикт быстро схватился за пояс. Но Дейна обмякла на полушаге, испустив тихий, едва слышный стон, словно силы оставили её. Красивое лицо исказилось, и я затерялась в смешении чувств на нём: гнев, ярость, страх, боль, ненависть...

– Спокойнее, Дейна, – предупреждающе произнёс Бенедикт, не отнимая руки от пояса. Флорин тоже с запозданием схватился за пояс.

– Шаг назад, Дейна.

Она послушалась. Грудь вздымалась и опадала, глаза метали молнии. Кулаки в наручниках были крепко сжаты. Я подняла здоровую руку и накрыла ладонью её запястья, призывая успокоиться. Мне не хотелось видеть, как всё, что было со мной, начнёт происходить с Дейной сейчас.

– Успокоилась? – спросил Бенедикт. Дейна кивнула.

– Хорошо, – он вновь перевёл взгляд на Флорина, развернув кресло так, чтобы держать нас с Дейной в поле зрения. – Знаешь, я не верю тебе, Фло. Ты тщеславен, это известно. Даже если ты поймал Клариссу случайно, ты будешь утверждать мне и ей, будто сделал это по наводке другой посланницы.

Флорин выглядел глубоко оскорблённым:

– Бен, как ты можешь такое говорить? Может, я не всегда вёл себя, как подобает, но разве я когда-нибудь отступался от борьбы за абсолютную власть трона? Просто у тебя свои методы добиться этого, а у меня свои. Я никогда не вмешивался в твои дела и вправе рассчитывать на то, что никто не будет давать мне указаний, как мне действовать.

– Ты не человек, – тихо, но отчётливо сказала Дейна. – Ты – чудовище.

Флорин побагровел. Я в страхе замерла, вспоминая, с какой свирепостью он набросился на меня два дня назад, но Бенедикт опередил своего брата:

– Дейна, я тебе слова не давал. Если будешь и дальше оскорблять моего брата, я швырну тебя обратно в твою темницу. Хочешь поговорить со своей сестрой, будь любезна, прояви терпеливость.

Он посмотрел на Флорина, который после властных слов брата не решался сказать Дейне всё, что ему хочется:

– Ладно, давай рассказывай, как тебе удалось сломить посланницу. Только не надо подробностей, прошу тебя. Я, к твоему сведению, недавно завтракал.

– Дело в одной маленькой хитрости, – Флорин усмехнулся. – Я не хуже тебя знаю, что каллемская школа, все эти гипнотические трюки не дадут мне ничего узнать от Кантаты. Поэтому первым делом, как только она оказалась у меня – а дело было относительно лёгкое, девчонка ничем не похожа на настоящую посланницу, – так вот, я решил воплотить в жизнь одну свою идею.

– Какую? – спросил Бенедикт.

– Блокировщик Дейли-Хаббата, – ответил Флорин. По лицу Бенедикта я увидела, что он в таком же недоумении, как и я. Дейна, может быть, и знала, о чём речь, но была не в состоянии слушать разговор.

– Блокировщик?

– Разработка учёных Слергонии, двадцать седьмой век. Я много времени проводил в тех краях за последние пять лет.

– Да, я знаю. Так что это за устройство?

– О, это истинное сокровище – биологическая наномашина, воздействующая прямиком на головной мозг. Вообще, с нанотехнологиями в Слергонии того периода всё в полном порядке. Блокировщик повреждает особым образом синапсы нервных клеток, отвечающих за долговременную память. Клетки не погибают и не теряют своё содержимое, просто они оказываются изолированы от своих сородичей и не могут передавать и принимать сигналы. Им требуется время, чтобы восстановить синапсы и вернуться в прежнее состояние. Достигается эффект полной амнезии – по крайней мере поначалу. Затем память начинает возвращаться, но не сразу, а частями. Первыми восстанавливаются самые актуальные воспоминания – то, что человек в последние дни держал в своей голове. Более фундаментальные и общие вещи приходят потом. Вот на эту особенность блокировщика я и рассчитывал.

– Не понимаю, – задумчиво сказал Бенедикт. Я могла бы повторить слова эхом за ним, но продолжала держать Дейну за руку и напряжённо вслушивалась в монолог.

– Ну, во-первых, после полной амнезии любого человека легче сломить. Все мозговые установки, прошлый опыт, условные рефлексы и другие штуки бездействуют. Таким образом, после инъекции нанораствора каллемская выучка оказывается забыта. Но только на время! – Флорин поднял палец. – И это время нужно использовать с умом. Как я уже сказал, первые проблески воспоминаний связаны с последними событиями. А в них и прячется большинство нужной в наших целях информации. Мысли о Каллеме, миссии и прочей каше будут потом. Я предположил, что если после некоторой дозы пыток, нужных для активации в памяти нужных воспоминаний, сделать инъекцию блокировщика и далее задавать пленнице наводящие вопросы, стимулируя восстановление синапсов болевыми ощущениями, то ответы на эти вопросы вскоре будут. В случае с Кантатой я не ошибся.

Выражение лица Бенедикта было сложно понять, но он слушал брата очень внимательно. Даже Дейна начала проявлять признаки интереса. А я почувствовала, как испепеляющий гнев огненной волной поднимается во мне, затирая всё остальное.

– Я всё время задавал Кантате только один вопрос – где находится третья посланница, Кларисса. Знал наверняка, что у них должна сохраниться связь, – он усмехнулся. – Тут есть один в своём роде одарённый человек, Антоний. Специализируется на развязывании языков молчунам. Не уверен, удалось ли бы ему разговорить посланницу, если бы не блокировщик памяти, но после инъекции понадобился всего один день, прежде чем Кантата заговорила. Она вспомнила последнюю встречу с Клариссой и даже то, где они в следующий раз договорились встретиться. При всём этом она не имела никакого понятия о Каллеме и континууме. – Флорин мечтательно закрыл глаза. – Лепетала лишь, чтобы мы не делали ей больно.

– Замолчи! – вскрикнула Дейна. Бенедикт нахмурился:

– Я же просил тебя, Фло, без подробностей.

– Извини, брат, – сказал Флорин и издевательски поклонился в сторону Дейны. – Клариссу мы взяли на месте встречи с Кантатой, устроили засаду. Правда, она нас в последний момент заметила и попыталась сбежать, едва не добралась до портала, но мои люди тоже не лыком шиты...

– Где это было? – подала я голос. Бенедикт удивлённо уставился на меня, словно скомканная тряпичная кукла вдруг решила заговорить. Зато Флорин ответил без всяких выкрутасов:

– В Антгаудской Впадине.

Наступило молчание. Я закрыла глаза.

– Что было потом? – спросил Бенедикт.

– К сожалению, Кларисса сама по себе тоже не более чем пустышка. С управлением армией справляется плоховато, она больше по части теории и стратегии... Так что с ней я намеревался повторить процедуру и выйти таким образом на Дейну или Волу, узнать, где они держат свои войска, и нанести удар, прежде чем они нападут. Однако тут вышла заминка, – Флорин закусил губу и недовольно посмотрел на меня. – То ли доза инъекции оказалась подобрана неверно, то ли в силу индивидуальных особенностей организма, нужные воспоминания не вернулись к ней вовремя. Хотя вначале всё шло гладко. Я пробовал как бы невзначай подкидывать ей во время разговоров сведения о её прошлом, но эта дура так и не вспомнила. Собственно, по этой причине она и находится в таком состоянии... А когда вспомнила – буквально вчера, – эффект от блокировщика был уже на той стадии, что она не пожелала поделиться со мной найденным. Но теперь это не имеет особого значения. Мы же всё равно победили, так?