Солнце светит всем Часть 7

Новые несчастья Бестии и смуглокожей Цереус

Бестия сидела на плитах, согнув и слегка раздвинув ноги и держа испачканную кровью тряпку у своей промежности. По двору проходили люди, но никто не обращал никакого внимания на обнаженную рабыню: ничего интересного, обычное явление для постоялого двора. Ярко сияло солнце. Хотя та сторона двора, где была прикована Бестия, пребывала в глубокой тени, было жарко и безветренно. Вскоре ее голова склонилась на грудь, и она задремала.

Она проснулась, обнаружив, что над ней стоит Торакс и тыкает ногой. Глаза рабыни расширились от страха. Она попыталась отодвинуться подальше от мучителя, но внезапно почувствовала цепь на своей щиколотке. Торакс рассмеялся.

– Амеана, Амеана, подойди сюда, женщина, и принеси ключ для нашей красотки! Хочу увидеть, какого сорта обработку ты устроила.

– Не кричи, Торакс, – ответила Амеана, появляясь из глубины кухни. – Зад малышки и порванная киска не излечатся от этого сколько-нибудь скорее, и ушибы на груди также не пройдут. Если бы ты смог научиться терпению и мягкости, это действительно было бы нечто, но тогда ты был бы не Тораксом, а всецело каким-то другим созданием. К тому же гораздо более приятным созданием!

Ворча, она опустилась на колени у ног Бестии и отперла браслет на щиколотке. Взяв девушку одной рукой, она помогла ей встать на ноги.

– Ну, вот она, Торакс, – продолжала она, ободряюще похлопывая Бестию ладонью по заду. – Я сделала с ней все, что могла. Это ты нанес повреждения, которые я на скорую руку поправила.

– Я давно тебя знаю, Амеана, но я никогда не знал тебя спокойной, – раздраженно вымолвил Торакс. Он наклонился вперед и, ухватив Бестию за запястья, отвел руки прочь от низа живота. – Киска хорошо зажила! Почти.

Бестия хныкнула и дернулась прочь, когда господин прикоснулся к чувствительному месту.

– Это все еще болит? – спросил Торакс, впервые обращаясь к Бестии с тех пор, как вернулся в гостиницу. – Ладно, не велика болячка! Пройдет! Ты же не хочешь вновь лечь на скамью?

Знакомиться со скамьей для порки у девушки не было никакого желания, и она замерла, убрав руки за спину и раздвинув ноги.

– Без волос на лобке ты выглядишь лучше! – Торакс проскользнул рукой между ногами девушки, поласкал грудки и попку, пока не достиг края затычки, которую поставила Амеана. Пальцы ласкали выглаженную область в верхней части ног рабыни, а ногти мягко почесывали нежную кожу. Бестия взволновалась от этих ласк, дыхание девушки участилось.

Торакс кивнул Амеане, и та сильнее потянула рабыню за руки. Торакс левой ладонью поддержал Бестию у поясницы. Одним резким рывком правой руки он вырвал затычку из зада.

– Мама! – Бестия взвыла от разрывающей боли. Она брыкалась и билась, силясь вырвать свои руки из рук Амеаны, но женщина держала ее крепко.

Новых мучений не последовало, и постепенно девушка успокоилась, только хныкала.

Смуглокожая с вьющимися волосами девушка, в короткой юбке с высоким разрезом спереди, чтобы все могли видеть большое серебряное кольцо на нижних губах, будучи привлечена шумом, стояла рядом, широко ухмыляясь.

Торакс поднял затычку и внимательно осмотрел ее, пока свободная рука мягко поглаживала дрожащий зад.

– Очень хорошо, – тихо вымолвил он. – Никакой свежей крови... отлично!

– Ты дашь девушке сегодня отдохнуть, Торакс, если у тебя есть хотя бы толика здравого смысла, – сказала Амеана, беря у мужчины затычку. – Ты сейчас достаточно ее изранил, но она вполне оклемается, если отдохнет. И не пытайся также издеваться над рабыней твоего сына. Она маловата для таких игр, и ты свободно разорвешь ее задницу, как шакал спелую дыню!

Торакс рассмеялся.

«Амеана, кажется, может вести себя с ним так бесцеремонно, как не осмеливался никакой другой человек! » – подумала Бестия.

«Мне кажется, что рвать попу Пикколо не стоит по многим причинам… Но от Амеаны скрыть ничего нельзя! – подумал Торакс, глядя в глаза хозяйке. – Неужели она догадалась? Во всяком случае, здравый смысл в ее словах есть! »

– Пикколо – рабыня моего сына, и это Гаер будет наслаждаться ею сегодня вечером. А эта девчонка спокойной ночи не заслужила! – произнес он, давая легкий шлепок по поднятому заду Бестии. – Ладно, мы посмотрим.

Новая игрушка

– Торакс, я знала тебя и прежде, как похотливого козла. Сегодня вечером у тебя здесь будет темнокожая Цереус, но она дорогой товар! Обещай мне, что ты хорошенько смажешь жиром задницу, прежде чем трахать. А еще лукчше – вообще не используйт ее задницу. Я собираюсь попытаться получить от нее потомство. Подумала, что здесь вокруг не много смуглых рабов, и если я смогу вывести нескольких, то могу сделать на этом порядочные деньги. Во всяком случае, это – мой план, – с этими словами Амеана открыла дверь, и все увидели смуглокожую красавицу, сидящую на полу с ухом, повернутым к двери.

– Госпожа, – вскричала в смятении африканская девушка, – пожалей!

– Что я вижу? – сказала Амеана, протянув руку назад, схватив за ухо, которое она больно скрутила, и подтянув девицу вперед, к Тораксу. – Что я слышу? Факт, вместе с тобой я пришлю господину солидный пучок вымоченных в уксусе розог! Это научит тебя придерживаться своей работы, а не подслушивать под дверью, суя нос в вещи, которые тебя не касаются!

– Простите! – из глаз смуглянки потекли слезы. – Ой! Больно! – она была наслышана о том, как Торакс обращается с рабынями.

– Взгляни на нее, Торакс, – женщина не собиралась отпускать ухо. – Проклятие моей жизни! Какой злой дух толкнул меня под локоть, и я развязала свой кошель на рабском рынке десять лет назад? Ленивейшее и прожорливейшее отродье на моей кухне, но здорова и крепка! Похотлива до такой степени, что пришлось ее окольцевать! Берегу на племя! Толстокожа, как и все ее соплеменницы! Секи так сильно, как тебе нравится! На ней все заживает, как на собаке!

«Не повезло смуглокожей! » – подумала Пикколо.

– И перестань распускать нюни, жалкая проститутка, – сказала она, выкручивая ухо. – Я знаю, тебе не привыкать к фаллам во всех местах, куда их можно засунуть, и другие рабы будут крепче спать и станут бодрее на работе без тебя с ними на чердаке!

Торакс неспешно осмотрел молоденькую девушку сверху донизу и затем кивнул:

– Я устрою чернавке испытание, – произнес он холодно.

– И помни, смажь жиром зад и ей, и рабыне твоего сына, – добавила Амеана. – Конечно, орудие сына не сравнится с твоим, но все же…

– Теперь, Цереус, – сказала она, выпуская ухо чернокожей рабыни, – иди и принеси горшок с гусиным жиром. Ты знаешь, где он стоит и поторапливайся, если не хочешь получить и от меня плетки!

Девушка убежала, потирая надранное ухо.

Грешные уроки Торакса

«Что принесет нам вечер? – думала Пикколо, сопровождая Гаера по лестнице в их комнаты. Она видела состояние Бестии после насилия Торакса – расселина между ног и внутренняя сторона бедер были испачканы засохшей спермой и кровью. Она заметила, как мучилась девушка на следующее утро, выворачивая при ходьбе ноги носками наружу, чтобы минимизировать боль. Теперь была ее очередь. «Фаллос у Торакса значительно больше, чем у Гаера, – думала она, – видела обоих в банях. Но зато я на целый год младше и мое местечко меньше, чем у Бестии! Несомненно, под Гаером не получить таких травм, как под Тораксом. Однако я ничего не могу с этим поделать. Если Гаер захочет меня трахнуть в задницу, он трахнет, это так! »

За окном наступали короткие летние сумерки.

«И зачем я согласилась? – подумала девушка, в очередной раз начав сожалеть о решении путешествовать под видом рабыни. – Мой брат на вилле бегает с хлыстом и валяет молоденьких рабынь, а я… Сколько дней досыта не ела! На теле синяки не проходят! Ступить больно и все это ради столицы Роднеро? Если я попытаюсь сопротивляться, не будет никакой разницы. Меня просто высекут, и затем трахнут, а после порки терпеть в себе фалл будет еще больнее! »

Не то, чтобы она хотела противиться Гаеру. Она добровольно слизала в бане его сперму, не забывая о том, что Гаер спас ей жизнь и обладал всем тем, чем она восхищалась. Сильный, решительный, уверенный в себе и смелый! Пикколо боготворила его так, как дикарка поклоняется племенному божку: могущественному, капризному, иногда жестокому, но единственному своему защитнику во враждебном мире. Пикколо была счастлива стать его рабыней. Она полюбила Гаера, даже несмотря на то, что тот не так давно высек ее, и, как понимала она, еще не раз выпорет в будущем.

Эмоции Гаера, наблюдавшего за Пикколо, подготавливающей вместе с двумя другими рабынями ужин, были почти зеркальным отражением чувств рабыни. Он знал, что будет причинять боль Пикколо, это был его путь, но в то же самое время чувствовал нежность и симпатию к спутнице, что было совсем непохоже на жестокие порывы унижать и подавлять, которые правили им совсем недавно.

Стройное тело девчонки, мелькание гладких округлостей иссеченного зада, когда та нагибалась, чтобы передвинуть стул или налить вина, одновременно и волновали его, и наполняли жалостью.

«Мне накрывает на стол девушка, в чьих жилах течет голубая кровь! – мысль иметь в своей власти Пикколо, в которой течет кровь патрициев, возбудила почти до лихорадочного уровня. – Раздеть ее самому, зверски сорвав с плеч тонкую тунику, ее единственный покров? Или лучше откинуться на спинку стула и приказать раздеться? Пожалуй, интереснее наблюдать, как она поднимает тунику над головой, а затем увидеть ее, стоящую здесь, обнаженную, трепещущую от страха перед неизбежным, и полностью уязвимую. Конечно, я не должен торопиться. Девушке надо дать время ощутить собственную беспомощность, и у меня самого должно быть время насладиться ужасом девчонки! »

Еще в бане он заметил, что синяки, оставшиеся после последней порки, которую он дал Пикколо, поблекли.

«А не высечь ли мне ее, как следует? – он мельком взглянул на прут, что лежал рядом с ним на столе, и улыбнулся про себя. – Уж повод оставить свежие отметины на гладких округлостях я найду! »

Сумерки начали сгущаться раньше, чем закончилась трапеза. Торакс приказал Бестии зажечь лампы и затем отпустил ее.

«Пусть теперь Пикколо со смуглянкой за меня отдувается, – думала Бестия, опускаясь на колени под столом с пирующими. – Лучше я буду гасить и зажигать светильники, выносить горшки, чем подставлять господам задницу! »

Господа облегчились в горшок, удерживаемый едва в нескольких дюймах от склоненной головы стоящей на коленях рабыни.

Танда развалилась на стуле. Она чувствовала себя после еды насытившейся и слегка опьяневшей от порции вина, которое Торакс разрешил за ужином. Подобно своему отцу, она была расслаблена, удовлетворена и имела приятные ожидания на оставшийся вечер.

«Бестия будет моей! – думала она. – Задница у нее зашита, но что мешает ей меня вылизать? Будет плохо стараться – высеку! »

Состояние рабынь было весьма далеким от благодушия. Им было нечего есть, кроме объедков, оставшихся после ужина в тарелках хозяев. Они знали, что это их тела должны обеспечить развлечения, которых так ожидали господа. Полуголодные и испуганные, они жались друг к другу в дальнем от стола конце комнаты, ожидая неизбежного.

Казалось, их ничто не удерживало выбежать из комнаты, кроме уверенности, что если они это сделают, то будут пойманы, жестоко высечены и доставлены обратно, чтобы испытать еще большие ужасы. В городе были казармы гвардейцев, известных своей похотливостью и жестокостью…

Они были рабынями и знали, что являются собственностью хозяев, а те имеют над ними абсолютную власть. Закон не давал им никакой защиты, и никто не стал бы им помогать.

Испытание Цереус

Торакс сделал большой глоток вина и поманил пальцем Цереус. Девушка неохотно выступила вперед на свет лампы, блестя темной промасленной кожей.

– Хорошо, давай посмотрим, что за подарок мне дала хозяйка, – Торакс наклонился вперед, потянув за узкую полоску ткани, что только и прикрывала тело.

Цереус, будучи хорошо выучена, не сделала никакой попытки прикрыться. Она просто стояла, держа руки на затылке, слегка наклонив голову, в то время как Торакс объяснял детям достоинства темнокожей рабыни.

– Смотри, Танда, кожа, хоть и промаслена, но здоровая, – Торакс объяснил дочери, как надо распознать под маслом болезнь. – Кожа не шершавая, а гладкая. Ноги крепкие и стройные, плоский живот и хорошо развитые груди. На ней никакого лишнего жира, но она выглядит здоровой и хорошо сформированной.

Танда увидела, что к половым губам было подвешено массивное серебряное кольцо. Она подалась вперед, чтобы рассмотреть это поближе.

– За что ее окольцевали, отец? – спросила она, указывая пальцем. – На девственницу она никак не тянет.

– Это? – промолвил Торакс. – Ну, скажи нам, почему оно на тебя надето?

– Господин, я... я провинилась, позволяя рабам ласкать себя в то место, откуда делаются дети, без разрешения на это хозяйки.

– И как же ты теперь? – забавляясь, спросил Торакс.

– Спереди нельзя, а в остальные места запрета нет.

Торакс рассмеялся.

Гаер тоже подался вперед, чтобы поближе взглянуть на кольцо. Он протянул руку и прикоснулся к нему. Ухватившись, Гаер резко за него дернул. Из глаз рабыни брызнули слезы.

– Кто сказал тебе двигаться? – рявкнул Торакс и нанес ладонью жгучий шлепок по боковой стороне обнаженного бедра.

– Как его установили, отец? – спросил Гаер.

– Оттянули щипцами и прокололи половые губы внизу. Кольцо разомкнуто, как ошейник. Оно напоминает змейку, готовую укусить себя за хвост: нажать клещами и кончики кольца сомкнутся.

– Это должно быть больно, – оценивающе сказал Гаер, – но хорошо смотрится!

– Да, ладно, нам есть, что делать, помимо того, чтобы всю ночь обсуждать кольца, – Торакс сел на стул, и указал на свои бедра. Цереус послушно растянулась у него на коленях и раздвинула свои ноги, так чтобы раскрыть зад и подготовить его для руки мужчины.

– Гаер, – Торакс злобно ухмыльнулся, – я, как обещал Амеане, смажу жиром зад, а ты смотри, чтобы знать, как делать это с твоей девушкой.

Торакс положил руку на закругление зада Цереус и начал мягко поглаживать.

– Первое, что надо сделать, это добиться, чтобы девушка расслабилась. Тут многое зависит от твоего опыта. Ну, и от девушки, конечно, тоже. Надо смазывать жиром все вокруг дыры. И также прямо у нее внутри.

– Ты знаешь, – продолжал он, неспешно лаская задницу девчонки, – в некотором отношении рабы – основание, на котором выстроена наша большая империя. Если бы столетиями не было Цереус, и Пикколо, и Бестии, и миллионов других подобных им – не было бы никакой страны. Это их труд – пахать поля, работать в шахтах, двигать галеры и делать все прочие работы, что позволило нашим легионам завоевать весь известный мир. Их труд позволяет сенаторам и богачам в Роднеро жить в праздности. И эта продолжающаяся потребность в их труде означает, что наши легионы должны продолжать завоевывать, чтобы рабские рынки страны могли быть обеспечены новым товаром. Через большие рабские рынки каждый год проходит миллион... возможно, полтора миллиона рабов. Этот приток должен сохраняться, или империя перестанет функционировать! Кроме того, рабыни должны рожать новых здоровых рабов. Империи нужен постоянный приток новых рабов, а любой из нас, свободных граждан, должен быть уверен, что рабы, которых мы уже имеем, держатся в постоянном подчинении и дисциплинируются. Осознать это – обязанность каждого гражданина, чтобы малейшей признак сопротивления или неподчинения безжалостно подавлялись. Рабство основано на страхе, и рабов надо заставлять бояться. Запомни это!

– Да, отец, – произнес Гаер, затащил Пикколо к себе на колени и забавлялся, играя с маленьким грудками. Как все молодые люди, когда их родители начинают разглагольствовать, он очень скоро перестал обращать на это внимание.

– Как ты думаешь, отец, – продолжил он после паузы, чтобы убедиться, что отец кончил говорить, – я мог бы надеть кольцо на Пикколо? Я думаю, что оно будет выглядеть очень симпатично.

Почувствовав, что Пикколо беспокойно задвигалась у него на колене, он наклонился и поцеловал девушку в основание шеи, одновременно сжав большим и указательным пальцами одну из грудей. Пикколо издала короткий стон и стала сидеть совсем тихо.

– Кольцо на губы? – раздраженно рявкнул Торакс и затем рассмеялся. – А почему бы нет? Хорошая идея, правда, она пришла тебе в голову поздновато! Я полагаю, если у Амеаны имеется такое, мы им воспользуемся. Мы займемся этим завтра, а сегодня незачем ее беспокоить. Пользуйся моментом и напоследок трахни Пикколо как обычно!

– Она будет кричать, как ты думаешь? – нетерпеливо спросил Гаер. По-своему, любил Пикколо, но это была жестокая любовь.

– Уверен, что будет! Теперь сбрось пока девушку на пол, подойди сюда и смотри! Берешь хороший комок жира кончиками пальцев, размазываешь вдоль расселины задницы и вокруг всей дыры. Посмотри, дырка в данный момент открыта, но как только ты прикоснешься, она закроется. Девушка не может от этого удержаться, потому что анус – очень чувствительная часть тела. Возьми на палец больше жира и на сей раз толкай крепко, но осторожно... Видишь, она открывается, чтобы впустить тебя. Теперь хорошенько размажь это внутри! Ты обнаружишь, что с Пикколо это труднее, зад ее не разношен, как следует, тогда как Цереус уже не раз и не два имела мужчин в своей заднице. Мой палец легко проскальзывает. Смотри, первая фаланга... вторая фаланга... полностью внутри... и второй палец... и третий, я надеюсь... Да! Хорошая дырка!

– Хорошо, – продолжал Торакс, извлекая свои пальцы, – теперь попробуй ты!

– Толкай крепко... это означает, что он впускает тебя... проходишь через мышечное кольцо... чувствуешь, какой он горячий, и как плотно он смыкается на твоем пальце... Ей это нравится, не так ли?.. Ты можешь это почувствовать, верно?.. Втягивает тебя внутрь... твой палец как бы скользит... Твои пальцы грязные? Ладно, так и должно быть, учитывая, где они находились. Дай их Бестии вылизать дочиста. Это – грязь!

– Теперь встань на колени, девушка, и смажь жиром мой фаллос. Правильно, чем тщательнее ты это сделаешь, тем легче это для тебя пройдет.

– Сделала?

– Теперь, Гаер, твоя очередь дать мне возможность увидеть, как ты подготавливаешь девушку.

Второе лишение девственности у Пикколо

«Меня трахнут в задницу! » – еще недавно Виния и подумать не могла, что без всяких возражений подготовит себя к этой унизительной процедуре, ведь тело патрицианки не хотело уподобляться телу рабыни.

В результате подготовка Пикколо оказалось далеко не легкой задачей. Несмотря на то, что она отчаянно хотела угодить Гаеру, Пикколо была так испугана к этому моменту, что закоченела в панике. На все упрашивания и угрозы Гаера она продолжала лежать лицом вниз на его коленях, тело девушки оставалось неподвижным, а зад плотно сжался.

– А вы положите ее на скамью для порки! – посоветовала Танда. – Лучшее место для расслабления рабынь!

Танда помогла привязать Пикколо за щиколотки под скамейкой, не упустив возможности полюбоваться, как вздрагивает тело рабыни от ее прикосновений.

Бестия привязала Пикколо за руки. Гаер обратил внимание, что глаза девушки закатились, оставив видимыми только белки.

«Теперь я распята и выставлена напоказ! » – сердце девушки было готово выпрыгнуть из груди.

– Гаер, давай я тебе помогу, – Танда раздвинула своими руками ягодицы Пикколо.

«Тело Пикколо принадлежит мне, – Гаер, предвкушая удовольствие, занялся жиром. – Я могу обращаться с ним, как мне нравится! Однако рвать его рановато! »

Палец Гаера раздвинул кольцо и исследовал сфинктер, задержавшись на мгновение, но и только.

«Сейчас я лишу ее девственности еще раз! – возбуждение Гаера достигло пика. – Я становлюсь настоящим мужчиной! »

– Девочка поспела! – ухмылялась Танда, чувствуя, как собственные нижние губы набухают от желания. – Трахни ее, а меня пока вылижет Бестия!

Фалл Гаера, упираясь между ягодиц Пикколо, так напрягся, что казалось: горит факелом, и потушить это пламя можно только введя фалл в анус рабыни.

«Я видела, как у нас в имении трахают в задницы окольцованных рабынь, – Пикколо вздрагивала всем телом от сильного возбуждения, а сердцем от страха, – а сейчас так будут иметь меня! Однако, в случае отказа…» Пикколо закрыла глаза, и представила себе, что все это происходит совсем не с ней…

«Сейчас я наколю ее как курицу на вертел! » – Гаер прицелился.

Боль вырвала Пикколо из транса. Она пронзительно вскрикнула. Гаер схватил ее за талию и, толкаясь вперед, натягивал девушку на свое орудие. Крики Пикколо смешались с пыхтением и мычанием Гаера.

Хорошо смазанная жиром верхушка фалла достаточно легко вошла в тело, но затем был момент, когда казалось, что полный ввод не получится. Пикколо напряглась и стала отчаянно мотать головой.

– Начнем, – Гаер, урча, как зверь, крутил задом, отыскивая фаллом вход в анус.

– Расслабься! – он толкнулся вперед со всей своей силой и с усилием вогнал фалл. Наконец, послышался звук шлепания плоти о плоть, когда фалл проник до самого конца. Вопли несчастной снизились до тихого стона. Слезы капали на пол, но Гаер их не видел.

«Вот и со мной обошлись как с проституткой, – подумала Пикколо. – А ведь и высечь может! »

Мысль о расправе заставила тело Пикколо отвечать на толчки Гаера.

«Ей, похоже, понравилось! – Гаер еще не разрядился и продолжал штурмовать кишку»

– Молодец! – Торакс похлопал Гаера по поднятому заду. – Хорошо потрудился, теперь я собираюсь сотворить то же самое с Цереус! – Повернувшись, он вытолкал смуглянку из комнаты серией сильных шлепков по голому заду.

Танда постанывала на стуле, а Бестия лизала киску, стараясь не думать о боли между ног.

Обернувшись, Торакс увидел сперму, каплями стекающую вниз по внутренней стороне бедер Пикколо, но не увидел никакого признака крови. Гаер почувствовал легкий стыд, оттого что оказался слишком маленьким, чтобы разодрать девушку, подобно отцу. Однако если он не смог доставить боль девушке одним способом, он должен показать, что может сделать это по-другому.

– Братик, а тебе слабо Пикколо еще раз трахнуть? Или ты все силы в бане оставил?

– Чуть позднее! – ответил Гаер.

«Почему, – удивился он про себя, – моя рабыня выглядит настолько привлекательнее, когда плачет? »

– Я рада, что угодила Вам, господин!

– Во-первых, ты мне не угодила, и ты должна научиться угождать мне всегда и сразу. Рабы не получают второго шанса, – Гаер отвязал девушку от скамьи.

Пикколо открыла рот, чтобы принять поцелуй Гаера и плотно обвила руками плечи господина.

«Она полагает, – подумал Гаер, – что я закончил с ней ночь. Однако надо избавить девчонку от этого заблуждения! »

Не отвязывая ее ног, он прошелся рукой вверх по ребрам Пикколо, пока не отыскал твердый маленький сосок. Гаер взял его большим и указательным пальцами, не спеша сжал и скрути. Пикколо пискнула.

– Ты не знаешь, что делать?

Девушка открыла рот и приняла в себя фалл, испачканный калом и спермой, издав слабый протестующий звук глубоко в своем горле, что Гаер скорее почувствовал, чем услышал.

Танда и Пикколо

– Маленькая гадина! – Танда взвесила Бестии несколько оплеух и отшвырнула ее ногой в угол. – Ничего делать не умеет!

С этими словами она посмотрела на брата и Пикколо.

– Гаер, имей совесть, я тоже хочу! – Танда шлепнула брата по мокрому от пота заду, – не все тебе шалить!

– Она твоя, – согласился утомленный Гаер.

– А теперь, Бестия, хватит хныкать, принеси мне прут. Побыстрее! – Танда, наблюдавшая за процессом, решали и сама поймать толику удовольствия.

– Вставай! – Гаер подкрепил приказ резким пинком босой ноги в незащищенный пах.

Пикколо взвизгнула и, повернувшись на коленях, с трудом поднялась на ноги. Она стояла перед Тандой со склоненной головой, протягивая ей прут и пытаясь успокоить дрожь в ногах и руках.

– На колени, – крикнула Танда. – Когда я говорю тебе принести мне что-то, ты приносишь мне это и предлагаешь, стоя на коленях!

Пикколо упала на колени. Танда взяла прут и без предупреждения крепко хлестнула девушку поперек груди. Та взвыла и прижала руки к обожженному месту.

– Руки на затылок, – раздраженно произнесла Танда.

– Это, – продолжала она, – должно убедить тебя не забывать становиться на колени, когда ты мне что-то передаешь. Это должно напоминать тебе держать руки на затылке, когда я бью тебя!

Танда снова подняла прут. Она увидела, как сжалось тело девушки в ожидании удара, и сделала паузу, ведь Пикколо должна иметь достаточно времени, чтобы оценить, что выпадет на ее горькую долю.

Гаер, сидя на кушетке, увидел темно-красный рубец, оставленный первым ударом на гладкой коже. Второй удар Танда рубанула через один из сосков Пикколо.

– Ау у-у!!! – взвыла та в муке и сложилась вдвое.

На мгновение Гаер подумал, что Пикколо собирается упасть на бок, борясь с болью. Но девушке удалось устоять на коленях, и спустя секунду она снова заняла позицию со склоненной головой и вздрагивающими от рыданий плечами.

– Не шуми, – нахмурилась Танда, – ты разбудишь всю гостиницу!

Она протянула вниз руку, схватила девчонку за ошейник, опрокинула на пол, а сама уселась сверху.

– Если я быстро не кончу, – пообещала она, – получишь порку снова!

Присевшая в одном из углов комнаты Бестия пристально взирала широко раскрытыми глазами на развертывающуюся перед ней сцену.

– Позволю ей наблюдать, – подумал Гаер, – она должна научиться бояться Танду, как боится моего отца!