Солнце светит всем Часть 6

Прогулка рабов и господ

Торакс задержался на пути через гостиничный двор, чтобы перекинуться несколькими словами с женщиной на кухне. Присоединившись затем к Гаеру, он вышел на улицу.

Пикколо чувствовала под босыми ногами тепло каменных плит мостовой.

Следуя за Тораксом и своим господином, Пикколо с удивлением озиралась. Она выросла в деревне без возможности путешествовать, как из-за бедности семьи, так и из-за императорского распоряжения о ссылке. Город она видела первый раз в жизни.

На городской площади вершился суд и расправа. Небольшая толпа ожидающих расправы мужчин и женщин стояли под охраной легионеров.

– Легат приговорил Ливию за измену мужу к тридцати ударам палки, – шептались зеваки.

Женщина вопила, вздрагивая всем телом на деревянном козле. Судя по всему, экзекуция только началась. Всего три полоски пересекали беленькую попку и две крестом легли на спину.

«У нас в имении был такой, – подумала Пикколо, – ох, не сладко было тем, кто на нем скакал! »

Не говоря ни слова, палач зашел с другой стороны, спокойно и методично начал впечатывать палку в беззащитную плоть.

Жертва кричала, скручивая тело то в одну, то в другую сторону, пытаясь уйти от удара. А когда палка опустилась на бедра, женщина выдал отчаянный крик:

– Не надо, ай!!! – привязь была нарочно сделана неплотной, и наказываемая могла слегка подпрыгивать. – Пожалуйста! Больно! Пожалуйста! Простите! Я поняла! Поняла! Поняла! Простите! Ну, простите! Меня! Пожалуйста!

Нанеся еще несколько ударов, палач остановился и, опустив палку, повернулся к толпе.

За экзекуцией наблюдали разносчики со своими мулами, кавалерист в нагрудном панцире, блестевшем на солнце, когда тот скакал вниз с горы по вымощенной улице, торговцы, выкрикивающие из ларьков по обочинам дороги названия своих товаров, и куча уличных мальчишек.

Для Торакса с Гаером, которые видели города и столицу, Долчестер был маленьким провинциальным городком, да и казнь на площади случалась почти каждую неделю, но для Пикколо город и расправа над осужденными была самой волнующей вещью, которую та видела в жизни.

Торакс оглянулся через плечо.

– Эта твоя девушка, – заметил он Гаеру, – позорится. Люди проявляют много внимания к внешнему виду и поведению господских рабов. Сама девушка выглядит неплохо, но тряпье, которое она носит, делает ее похожей скорее на полевую работницу, чем на служанку сына богатого человека. И потом поведение! Она идет с высоко поднятой головой, как свободная девушка!

– Я сожалею, отец, – ответил Гаер. – Я скажу ей!

– Скажу ей, – рассмеялся Торакс. – Не скажу, а всыплю, как следует! Во всяком случае, здесь есть место, где мы, по крайней мере, можем сделать что-то с одеждой, – они остановились у лавки, продающей дешевую одежду.

Курчавый и горбоносый владелец вежливо поклонился, предвкушая прибыльную продажу.

– Я хочу тунику, более подходящую для рабыни моего сына, чем тот мешок, в который она одета, – заявил Торакс.

– Да, господин. Я уверен, что мы найдем нечто подходящее, господин. Такой красивой девушке, – говорил мужчина, осматривая Пикколо сверху донизу, – жалко портить внешность потрепанной старой туникой. Может, вот эту? Превосходный отрез ткани, носимый на одном плече и собираемый на талии застежкой, с причудливой вышивкой из фаллосов по краю!

– Хорошо, мы примерим, – сказал Торакс. – Подойди, раздевайся сейчас же. Быстро. Ты думаешь стоять здесь, словно это не имеет с тобой ничего общего?

Пикколо послушно сняла старую тунику и стояла обнаженная на краю улицы, пока люди торопились мимо. Мужчина позвал юношу из ниши в лавке, который закрепил кусок ткани над левым плечом, спустил ее вниз до правого бедра и затем обмотал вокруг талии, прежде чем скрепить концы вместе большой круглой застежкой на правом боку. Мужчина говорил, пока вместе с подмастерьем суетился приладить ткань:

– Она будет спадать в точности как надо, господин. Вы увидите. Длина как раз достаточная, чтобы прикрыть маленький зад, когда она стоит прямо, – он отступил назад, так чтобы Торакс мог внимательно осмотреть обнову, и продолжал говорить. – Господин доволен? Я полагаю, девушка новоприобретенная, господин. Подростки из Приграничья достаточно красивые, но немного дикие. Ничего, крепкая порка или две наставят на правильный путь. Дикие лошадки нуждаются в усмирении. У нас есть выбор хлыстов, господин, по очень разумным ценам, которые я был бы рад показать Вам! Хлыст быстро поможет девушке стать такой вежливой и старательной, как Вы могли бы желать. Она просто нуждается в обуздании, как все подростки.

Торакс мрачно улыбнулся мужчине, но сказал Пикколо:

– Теперь, девушка, твоя одежда более подходящая, позволь надеяться, что поведешь ты себя тоже лучше: не упускай из вида хозяина, не верти головой, и не считай ворон, глазея по сторонам! Старайся не забывать о том, что сказал господин лавочник, или Гаер вынужден будет устроить тебе повторное знакомство с шембоком!

– Трудно, господин, воспитывать рабов, я знаю, – сочувственно сказал лавочник. – Сколько времени я провел здесь с Янусом, прежде чем от него появилась какая-либо реальная польза. Моя рука после порки иногда болела от усталости. Изо дня в день – крики, жалобы жены на шум и никакого прока. Затем однажды после того, как я вылил на него ведро воды, чтобы привести в сознание, он открыл глаза, и я понял тогда по взгляду, что он сломлен, и с тех пор он хорош, как золото. Воспитание рабов требует времени и настойчивости. Хотя у меня есть один способ, чтобы заставить рабыню подниматься на цыпочки. Если хотите, я быстро научу ее правильной рабской походке.

– Это хорошая мысль, но сможет ли она работать после такой операции?

– Нет, никакого вреда здоровью: я просто опалю ей пятки горячим железом, так чтобы они стали болезненными. Следы пройдут через день или два, и если она не выучит к тому времени урок, Вы просто повторите процедуру. Если Вы в принципе не возражаете, одного раза бывает достаточно.

– Отличная идея, – вымолвил Торакс.

– Очень хорошо, господин. Я просто провожу девушку к кузнецу в соседний дом. Янус, иди со мной. Ты нужен мне, чтобы держать ноги.

Мужчина взял Пикколо за руку и повел к сараю рядом с лавкой. Девушка, поняв, что собираются сделать, умоляюще взглянула через плечо на Гаера, но юнец ответил отсутствующим взглядом.

Свидание с кузнецом

Кузница была шумным смуглым помещением. Свет исходил только из открытой двери на улицу и от свечения горячих углей в огне на противоположном конце. Сам кузнец, огромный мужчина, раздетый до пояса, придавал молотом форму красной раскаленной болванке на наковальне около огня. Помощник, также полуобнаженный и очень мускулистый, удерживал железную болванку на месте клещами с длинными рукоятками, пока обнаженный парень, ненамного старше Пикколо, раздувал меха.

– Что надо? – кузнец, почувствовавший присутствие посторонних, перестал махать молотом и повернулся к двери.

– Пришли только, чтобы обжечь пятки этому отродью для господина, – объяснил мужчина.

– А! Хорошо, здесь в огне есть горячее железо. Берите сами, – безразлично ответил кузнец и возвратился к своей работе.

Мужчина провел Пикколо к рабочей скамье, что размещалась у одной из стен. Он приказал девушке лечь на скамью и крепко обхватить ее руками. Оглянувшись назад, Пикколо увидела, что тот проходит к огню и вытаскивает из него железный брусок, конец которого светится тусклым красным светом от жара. Янус сел на бедра Пикколо. По слову лавочника он крепко схватил правую ногу девушки чуть выше щиколотки и оторвал ступню от скамьи.

– Держи теперь твердо, – скомандовал мужчина и на мгновение провел бруском по пятке. Пикколо пронзительно взвизгнула от опаляющей боли. Янус выпустил ногу.

– Теперь другую ступню, – сказал лавочник, возвращаясь к огню за новым раскаленным бруском.

– Пожалуйста... нет, пожалуйста... Пожалуйста, господин..., – рыдала Пикколо.

– Ты хочешь, чтобы я сообщил твоему господину, что ты не слушалась? – бесстрастно произнес лавочник.

– Пожалуйста, господин... Пожалуйста..., – умоляла Пикколо.

Парой секунд позже она снова пронзительно вскрикнула, когда горячее железо приложили к другой пятке.

Когда они вернулись в лавку, Торакс рассматривал лоток с дешевыми безделушками. Он задержался на одной. Это был ножной браслет в виде тонкой серебряной цепочки с тремя или четырьмя прикрепленными к ней маленькими бубенчиками.

– Я беру это, – вымолвил он. – Пусть ваш раб закрепит на правой щиколотке шалавы!

После того, как Торакс расплатился с лавочником, они продолжили путь к баням. Пикколо больше не глазела по сторонам. Она шла со склоненной головой, глаза зафиксировались на спинах хозяев, счастливо избегая глаз прохожих. Хождение на цыпочках заставляло излишне подчеркивать выступающий зад и немного качать бедрами. Звяканье бубенчиков на ножном браслете и ощущение короткой туники, чья непристойная кромка задевала сбоку голые бедра, заполняли стыдом. Торакс, со своей стороны, был рад. Никакой имперский шпион никогда не признает в девушке-проститутке с семенящей походкой и минимумом одежды дочь старинной патрицианской семьи. Также забавляло видеть страдание девушки, ее унижения, похожие на которые Торакс сам познал в ранние годы, будучи любимцем ее родного деда.

Исанкло становится женщиной

Фальцо был зол. Если бы не эта рабыня, можно было спокойно ехать домой. Теперь планы менялись.

«Торакс, старый мой приятель, скупой как черт, рыбка крупная, и, если поймать ее на крючок, можно пополнить кошелек золотыми монетками! Но если эта рабыня наврала – казню потом собственноручно! »

Для начала он поставил девушку на колени и приказал работать языком.

– А сейчас я продолжу начатое кузнецом! – Фальцо нетерпеливо потянул рабыню за волосы, заставил ее подняться на ноги и свирепым толчком отправил через комнату к кушетке.

«Ну вот. Сейчас начнется моя новая жизнь, – Исанкло наткнулась на кушетку, потеряла равновесие и свалилась на нее, тогда как Фальцо намеревался растянуть ее поперек кушетки со ступнями на полу и задом, торчащим в воздух.

Между ног рабыни отчаянно чесалось. Не так давно кузнец снял с нее кольцо невинности. Причем сделал это так грубо, что рабыня не смогла удержать слез.

Фальцо шагнул к ней и всадил крепкий удар ребром руки вдоль расселины зада.

– Подними задницу, – грубо скомандовал Фальцо. – Живей, ты знаешь, что делать, ноги врозь и используй руки, чтобы раскрыть лоно! – он подкрепил команду другим рубящим ударом в место соединения ног девушки.

Фальцо облизал большой палец и зло вонзил его во влагалище девушки, которая завизжала, подобно закалываемой свинье. Фальцо повертел пальцем и с резким хлопающим звуком выдернул его.

– Девственница! Наревешься сейчас у меня! – он поплевал на ладонь и размазал слюну по фаллу. Став на колени за спиной рабыни, он увидел, как тело девчонки напряглось в ожидании неминуемого изнасилования. Она вздрогнула, когда Фальцо вставил кончик фаллоса.

Фальцо сделал паузу и затем толкнулся вперед. Девушка пронзительно вскрикнула. Фальцо подался назад и потом вновь толкнулся вперед, вгоняя фаллос внутрь.

– Тугая! – он ощутил своим жар девушки.

«Эта девочка может принести мне состояние, – думал он, – но может точно также доставить мне много пустых хлопот. Кроме того, она оказалась участницей такой интриги, что в случае неудачи может привести меня на плаху! »

Исанкло расслабилась, давая возможность проникнуть в попку настойчивому и влажному пальцу. Она чувствовала каждую фалангу пальца, проникающего в анус. Ощущения пальца в попе и члена во влагалище были такими острыми, что она застонала. Исанкло показалось, что ее посадили на раскаленный кол, а палец Фальцо только добавил ощущений.

«Сколько раз меня трахали в задницу, но такого я не чувствовала никогда, – Исанкло обратила внимание, что соски ее, ставшие большими, касаются поверхности стола. – Он меня трахнул по-настоящему! И ради такого мучения я терпела кольцо столько лет? »

Он заставил Исанкло совсем лечь на стол и раздвинуть ягодицы собственными ладонями. Уже не один, а два сильных и уверенных пальца медленно, но не останавливаясь ни на секунду, входили внутрь ее тела, растягивая и разминая анус, а потом грубо пропахали девушку в кишку. Прошло довольно много времени, прежде чем Исанкло было позволено выпрямиться.

«Я теперь женщина, – Исанкло смахнула слезу, – и теперь мне надо доказать ему, что я необходимая ему женщина! – тут ее взгляд упал на огромного паука, мирно дремавшего в углу комнаты. – Сегодня ты получишь мясо под особым соусом! Недаром я родилась в племени поедателей пауков! »

Бестия и кривая игла

Вопли Бестии перешли в тихое хныканье. Горящие полосы, оставленные Тандой на груди и животе, свирепо жглись. Боль на местах, где веревка сорвала кожу с запястий, была лишь чуть менее сильной. Руки, что держали весь вес тела, и плечи ужасно болели. «Боги, сделайте так, чтобы Танда отведала того же, что и я! И пусть мне поможет в этом Немезида! » Она ощущала с каждой проходящей секундой, что не может больше терпеть муку страданий, и что, тем не менее, страдания продолжаются и растут. Слова молитвы понеслись к небесам. «Бесполезно, – плакала рабыня, – боги не слышат молитв рабов! »

– Мне не запрещали снимать тебя с веревки, – Танда смотрела на мучения рабыни. – Ты умудрилась доставить мне удовольствие за завтраком, а сейчас мне нужна помощница для омовения. Но пока повиси, – девушка вышла.

Вскоре на лестнице послышались шаги. В комнату вошла крепко сложенная молодая рабыня. Ничего не сказав, она прошла к стене, где висела Бестия. Хрюкнув от усилия, она спустила ее вниз.

Бестия пошатывалась, когда ступни коснулись пола. Комната кружилась вокруг нее, и она опустилась на пол, на колени. Женщина нетерпеливо ткнула рабыню в зад своей босой ногой.

– Не суетись так, – бесцеремонно сказала она. – Я уверена, что ты должна оставаться на ногах и после значительно худших порок, чем та небольшая щекотка крапивой, которую ты только что получила. Во всяком случае, если ты думаешь, что у меня есть время или силы нести из жалости ленивое рабское отродье, то ты ошибаешься. Ты сейчас отправишься вниз во двор, пока я прибираю эту комнату... Я вижу, что ты написала на пол, грязное животное. Убирайся отсюда сейчас же, прежде чем я заставлю тебя вылизать твою собственную грязь!

Бестия с трудом поднялась на ноги и нетвердой походкой спустилась вниз по лестнице. Толстая женщина сидела у кухонной двери на солнце на стуле с прямой спинкой.

– Иди ко мне! – приказала она.

Бестия смутно заметила поднос, лежащий на низком столе, что стоял рядом с ней. На нем стояли различные кружки, испускающая пар чаша с теплой водой, пучок ветоши, небольшой нож и металлический конус с открытым концом вместе с различными другими предметами, чье назначение она не знала.

– Бедная красотка, – напевала женщина, хлопая по кожаному фартуку, прикрывающему колени, – подойди к тетушке Амеане. Позволь увидеть, моя дорогая, что сделал с тобой твой хозяин. Не беспокойся, Танде поможет искупаться моя рабыня. Сегодня ты с такой работой не справишься.

Амеана протянула к Бестии руки, потянув девушку вниз на свое колено. Впервые с тех пор, как она была продана Тораксу, кто-либо выказал к Бестии какую-то любовь или участие. Она с благодарностью обосновалась на колене женщины.

– Такие отвратительные синяки, – ласково продолжала женщина, прикасаясь к полосам, что обезображивали девушку. – У тетушки Амеаны здесь имеется нечто, что уберет боль и заставит синяки слинять, чтобы ты выглядела соблазнительной и здоровой для твоего господина, когда он придет домой.

Говоря это, женщина нежно втирала успокоительную мазь в измученную плоть девушки. Бестия совсем не слушала, что говорит женщина, но убаюканная тоном ее голоса, расслабилась, оставив голову лежать у нее на плече. Это напомнило ей давнее прошлое, когда, прежде чем бедность и труд по выращиванию большого семейства озлобили мать, та проявляла к дочери любовь, брала к себе на колени и обнимала.

Бестия была возвращена к реальности Амеаной:

– Проснись, – прошептала она. – Если я знаю Торакса, а я знаю очень давно, это не единственное место, которое он поранил тебе вчера вечером... Так, моя маленькая любовь?

– Нет, госпожа... Он поранил во все щели, госпожа. Он всунул фалл прямо в меня. Это очень больно, госпожа, – почему-то Бестия не чувствовала смущения рассказывать женщине, что с нею было сделано.

– Все тот же старый Торакс! Тебе должно быть больно. Он большой у нашего Торакса. Я это знаю хорошо… Теперь давай посмотрим, что мы можем сделать, чтобы заставить этот твой приятный маленький зад болеть немного меньше. Ты только ляг мне на колени так, чтобы я могла увидеть, насколько все серьезно.

Бестия послушно вытянулась. Ступни покоились на земле по одну сторону от нее, голова находилась почти на уровне щиколоток на другой стороне, а зад был поднят и готов для осмотра. Двое постояльцев гостиницы, которые случайно проходили мимо, остановились понаблюдать, пара юных девушек выкралась из кухни. Вокруг женщины с хорошенькой девушкой на коленях начала формироваться небольшая толпа.

– Цереус, неси сюда мою мазь!

Минуту Амеана мягко втирала мазь в спину и ягодицы девушки, наслаждаясь их округлой твердостью. Бестия благодарно извивалась. Ощущение женской руки на заду было таким ободряющим и успокаивающим, хотя в то же самое время она чувствовала приятное возбуждение.

– Первое, что я должна сделать, это увидеть, насколько сильны повреждения. Раздвинь руками ягодицы!

Бестия покорно раскрыла зад женщине.

– А зрители путь отойдут подальше. Мне надо видеть, что делать. Будете мешать, выгоню, – ругнулась женщина на группу зевак, которые теснились вокруг, не без удовольствия наблюдая за процессом осмотра и лечения.

– Не так уж плохо, – вымолвила она, – теперь постарайся расслабиться, моя красавица.

Девушка невольно напряглась, когда почувствовала легкое касание женских пальцев, размазывающих что-то по анусу. Ощущение было приятным, и она быстро расслабилась. Затем нажим женских пальцев усилился, и палец Амеаны легко проскользнул внутрь.

Она снова напряглась, но сразу получила шлепок по попе. После этого впустила пальцы, не препятствуя исследованиям.

Бестия почувствовала, как кровь приливает к ее заветной горошинке, и поняла, что близка к тому, чтобы кончить на женском колене.

«Я потеку, и мне попадет», – подумала она.

– Все хорошо, милая, – вымолвила женщина. – Ты должна отработать Тораксу деньги, которые он на тебя потратил. Ты чувственная девушка! В другой раз можешь полностью расслабиться у меня на коленях. Почему, ты думаешь, тетушка носит фартук? Можешь немножко еще полежать, пока обработаю синяки на твоей попке, – Амеана улыбнулась, тогда как аудитория из мужчин и юных девушек смеялась и делала скабрезные комментарии. Бестия вздрогнула, застонала, дернулась всем телом и обмякла.

Теперь она тихо стонала.

– Могло быть значительно хуже, – мягко заметила женщина, хлопая девушку по заду. – Мне не надо ничего зашивать. Только немного тетушкиной мази, чтобы снять боль, но сначала мы должны очистить тебя.

Секундой позже Бестия ощутила прохладный твердый предмет, вталкиваемый в зад. Затем прямая кишка была затоплена теплой водой. Сначала это было вполне приятно, но по мере того, как в него вливалось все больше и больше воды, давление усиливалось.

– Ну, – произнесла, женщина, – поднимайся и постарайся удержать это в себе, пока тетушка досчитает до пятидесяти!

Бестия встала на ноги. Она сжала зад плотно, как могла, чтобы попытаться сдержать давление воды внутри себя. Она глядела широко раскрытыми глазами на сидящую женщину, которая как раз укладывала на поднос бычий пузырь с небольшим медным наконечником.

– ... восемнадцать, девятнадцать, двадцать... – считала женщина.

В животе у Бестии началась свистопляска Она села на корточки, надеясь удержать воду в такой позиции, и схватилась руками за живот. «Не выдержу! Обгажусь! Еще немножко и…»

– ... пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три... – считали теперь вместе с женщиной зрители – мужчины и подростки.

Амеана взглянула на лицо пациентки и решила, что сил держать воду у нее действительно больше нет.

– Молодец, – сказала она, – ступай к сточной канаве и опорожнись!

Бестия с благодарностью повернулась, и поспешила к центру двора, через который проходила сточная канава. Один из постояльцев гостиницы, смеясь, нарочно преградил ей путь. Страдающая девушка попыталась проскочить мимо него, но было поздно. Бестия заплакала, а толпа засмеялась над унижением.

– Это не твоя вина, – обратилась к Бестии женщина, – один из вас пойдет, принесет из кухни пару ведер горячей воды и смоет грязь прочь, – продолжала она.

– Тогда как Вы, – сказала она, адресуясь к смеющемуся мужчине, довольному своей шуткой, – можете делать, что Вам нравится, с вашими собственными рабами, это – ваше право, но эта девушка – не ваша, а Торакса. Вы хотите, чтобы я упомянула ему о том, что Вы сейчас сделали?

Мужчина резко оборвал смех.

– Цереус, подмой ее как следует, и снова ко мне на колени!

Бестия вернулась в позицию лицом вниз над коленом Амеаны. Для начала Амеана растерла мазь вокруг ануса. Внезапно девушка взвыла, когда без какого-либо предупреждения в него был всунут длинный твердый предмет, до предела растянув сфинктер.

– Весь день будешь ходить с затычкой, – твердо сказала женщина. – Я знаю, что это больно, но в будущем тебе будет легче. Если ты захочешь вынуть по какой-то причине, спроси меня. Понятно, милая?

– Да, госпожа. Хорошо, госпожа, – пробормотала Бестия. Фактически после первого шока, после введения затычки, боль стала стихать.

– Хорошо! Теперь откинься назад на моих коленях.

– Цереус, держи ее за руки!

Смуглокожая рабыня шагнула вперед с усмешкой на лице, и взяла в крепкий захват запястья Бестии, потянув их за спину.

– Теперь ноги широко врозь, – приказала Амеана.

Она установила одну руку вокруг поясницы Бестии и начала трогать пальцами набухший клитор.

– Госпожа... Нет... Госпожа... Пожалуйста... Нет... Госпожа... – вопила в ужасе Бестия.

– Это не так плохо, – ободряюще сказала Амеана.

Потом она около пяти минут держала девушку на своем колене, обнимая, говоря, какая она хорошая, и какая миловидная, пока всхлипывания не прекратились, и пациентка не успокоилась. Затем она усадила Бестию на землю сразу за кухонной дверью.

Немного времени спустя девушка с кухни принесла Бестии чашку теплого молока, подслащенного медом.

– А теперь на цепь ее! – приказала Амена. – Будет сидеть там, пока господин не вернется. Для дисциплины цепь не менее важна, чем роза!

Баня для господ

Общественные бани были отстроены так, как приличествующие городу, который был центром имперского культа в Приграничье. Выстроены они были полностью из белого камня, широкие ступени поднимались с улицы к огромному портику, дающему проход к внутреннему комплексу горячих и холодных ванн и вспомогательных помещений. Даже Пикколо в невзгодах и унижении, стоя как раз у входа и глядя через открытый бассейн с аркадами колонн во внутренность бань, осознала их великолепие.

Блеск солнца на белом мраморе, мерцающая синева бассейна, сводчатые галереи в глубокой тени и вид высокой базилики за ними казались девушке удивительными.

«Это не купаться дома в деревянном корыте! – подумала Пикколо. – Это самое большое и наиболее великолепное строение, в какое я когда-либо входила! »

Оплеуха Торакса напомнила девушке, что она находится тут не просто так, а чтобы прислуживать. Торакс придерживался мнения, что быстрейший и надежнейший способ научить девушку – это дать затрещину до того, как отдать ей приказ, чтобы гарантировать быстрое исполнение и запоминание, и дать затрещину после того, чтобы заставить запомнить, что было сказано. Наскоро пришибленная и плачущая девушка сопровождала теперь Гаера и отца, раздевшихся догола, по внешнему двору бань.

Она в первый раз увидела старшего хозяина полностью обнаженным и была очарована мощными плечами, широкой грудью, мускулистыми руками и бедрами, покрытыми грубым рыжим волосом. Больше всего интриговал и тревожил огромный фалл. Куда бы ни взглянув, она обнаруживала, что взгляд тянется обратно к промежности мужчины. «И как Бестия сумела вместить в себя такой чудовищный фаллос? »

Торакс вызвал сына на игру в мяч. Гаер был проворным и имел хорошую координацию. Торакс, однако, было более опытен, и отпрыск был разгромлен силой отцовских ударов. И все же, пока жесткая быстрая игра продолжалась, группа мужчин собралась понаблюдать ее.

Пикколо носилась по двору, подавая мячи, и привлекала множество комментариев своей короткой туникой, не способной обеспечить никакого прикрытия. Несомненно, некоторые мужчины также наслаждались возможностью пристально разглядывать гибкое юное тело Гаера, но у них было достаточно здравого смысла, чтобы не рисковать вызвать гнев Торакса. Публика и игроки объединялись в смехе над случайными взвизгами Пикколо от боли, когда она в спешке опиралась своим весом на обожженные пятки или когда за какую-то небрежность зарабатывала удар ракеткой Торакса пониже спины.

Закончив игру, отец с сыном стали наслаждаться ваннами.

Пикколо сопровождала их из комнаты в комнату, неся полотенца, масло и скребки. Проведя время в горячей комнате и получив там массаж, Торакс и Гаер окунулись в прохладную воду, прежде чем позвать Пикколо с полотенцами. Вытерев себя, Торакс накинул полотенце на плечо и побрел к концу открытого бассейна, где стайка обнаженных юных девушек-массажисток собрались поболтать и поплескаться в воде.

Когда он приблизился, банщицы замолкли и начали бросать на него и друг на друга полные страха взгляды.

Не подозревая о впечатлении, которое он произвел, Торакс прошел мимо почтительно расступившихся девушек. Тяжелые конечности и волосатое тело мужчины контрастировали с тонкими гладкими телами служанок.

За массажистками стоял огромный черный раб с тяжелым хлыстом в одной руке, охраняющий двойные бронзовые двери. Увидев Торакса, он низко поклонился, скрестив руки на обнаженной черной груди, и бросился отворять двери, открывшие лежащий за ними высокий зал.

Торакс прошел в двери в сопровождении Гаера и Пикколо.

– Здесь! – приказал он и показал пальцем в угол. Девушка послушно опустилась на корточки спиной к стене прямо у дверей. Делать нечего, только ждать. Она должна узнать, какую большую часть жизни слуги рабы проводят в ожидании приказа.

Банные развлечения

Мужчина почтительно поклонился, приветствуя Торакса.

– Здорово, старый друг, – произнес он бодро, – рад Вас видеть снова. Позвольте стакан вина со мной и затем выбирайте девушек без всякой оплаты!

– Стакан вина и разговор – пожалуйста, – ответил Торакс, – но что касается Ваших массажисток, то сегодня мой сын попробует то, что Вы обычно предлагаете для меня. Сейчас, я думаю, ему пришло время познать удовольствия, которые могут дать опытные рабыни.

– Это – ваш сын? – спросил мужчина, изучая Гаера. – Крепкий, вполне выросший юноша. Вы правы. Настало время уделить внимание и этой стороне его образования.

– Я подумал, – с сомнением произнес Торакс, – поскольку Гаер пока не имеет ни большого опыта, ни большой фантазии, было бы лучше, если мы подберем для него девушку, которая смогла бы немного направлять его.

Гаер явно сдерживался при этом замечании отца. Верно, что ему не доставало опыта, но он чувствовал, что знает, как надо обращаться с девушками, особенно после того, как Пикколо провела с ним ночь.

– Думаю, что эта маленькая проститутка подойдет. Еще вчера она была раскольцована по всем правилам. Так что она знает все существующие хитрости, как доставить удовольствие в обход колечка, – сказал мужчина, кивнув на стройную девушку. – Она получила домашнее воспитание на моей ферме. Я привез ее сюда, как только она начала вырастать в прелестного звереныша.

– Подойди поближе! Раздвинься! – девушка покорно подчинилась. Торакс с Гаером увидели, что дырки в половых губах еще не успели зажить. – Для вашего сына я поставлю ее в пару с ее старшей сводной сестрой. Она уже год без кольца. Между собой они дадут ему такое представление о сексе, которое он запомнит на всю оставшуюся жизнь.

– Где сестра? – спросил Торакс.

Мужчина позвонил в колокольчик, и из угла комнаты вышла девушка, обмотанная полотенцем вокруг пояса.

– Хороши мои детки? Мамы разные, а папа один! Эти женщины-рабыни – суки с постоянной течкой и с половым возбуждением на все, что отличается от булыжника, – мужчина щелкнул пальцами, и девушка, сняв с себя полотенце, шагнула вперед.

– Годятся, – вымолвил Торакс, осмотрев девушек с головы до ног.

– Теперь слушайте меня, никчемные куски свиного дерьма, – сказал мужчина. – Это – сын моего старейшего друга! – он кивнул на Гаера. – Вы доставите ему удовольствие, или вас обеих ждет хлыст, заказанный у того же мастера, что делает их для городского палача, и затем я пошлю вас в казармы служить легионерам...

Страх проступил на лицах девушек.

– Пройдемте с нами, господин!

Компания удалилась в отдельную комнату.

«Моего героя, моего господина увели массажистки в комнату удовольствий, – Пикколо почувствовала, что вот-вот заплачет. – Однако рабыня не имеет права на чувства, не имеет права на ревность, – пыталась успокоиться она. Но ничего не получалось. – Почему моя душа страдает? Это неправильно! »

Мужчины лежали на мраморных скамьях, пощипывая виноградные ягоды, и вспоминали молодость. «Хорошенькая пара досталась Гаеру! » – думал Торакс, любуясь плотными круглыми задами уходящих девушек, отданных на потеху сыну.

«У меня никогда не было в услужении сразу двух! » – мысль, что банщицы постараются сделать все, что Гаер захочет, возбуждала его, и он понял, что фалл у него твердеет.

Это не прошло мимо внимания массажисток. Девушки, показывая на возбуждение паренька, перешептывались и хихикали, но тихонько, чтобы не угодить на козла или не встать в обнимку к колонне. У многих на теле были следы хлыста.

Гаер в комнате удовольствий

Для удовольствий служила маленькая комнатка. Когда дверь захлопнулась, Гаер заметил, что в углу комнаты стоит бронзовый кувшин, в котором мокли несколько тонких прутьев. Подростки мягко потянули Гаера вниз, так чтобы он уселся между ними на низкую кушетку, которая была единственной мебелью в комнате.

– Тебе будет с нами очень хорошо, – девушка обняла Гаера и поцеловала в губы. – Смотри, конец господина просто создан для сосания!

Гаер лег на спину. Фалл Гаера был не очень велик, но заканчивался большим круглым набалдашником, который во рту массажистки мог напоминать зрелую, сочную сливу.

– Если позволит господин, мы начнем с массажа, – предложила старшая девушка.

Обе встали рядом с ним на колени и начали синхронно поглаживать его ноги и живот.

«Начало неплохое, – Гаер пробежался рукой вниз по юному, хорошо промасленному телу, наслаждаясь ощущением теплой скользкой плоти. – Посмотрим, что будет дальше! » Рука парня остановилась на закруглении ягодиц. Он толкнул палец в расселину зада младшей девушки. Он чувствовал, как старшая девушка трется сбоку носом о шею, затем язык поласкал грудь Гаера и поиграл на мгновение с одним из сосков.

Младшая начала также прокладывать своими губами путь вниз по телу Гаера, и проворный язычок целовал и дразнил его, приводя в состояние еще большего возбуждения. Невозможно теперь было различить страстные ласки двух юных девушек. Язык (чей?) исследовал пупок, другой лизал между бедер. Гаер согнул ноги и поднял зад, чтобы облегчить задачу массажисткам. Влажный теплый язык изучил расселину зада и начал нежно играть с яичками. Губы прикоснулись сбоку к пенису.

«Скоро кончу! – понял Гаер. – Вот научить бы Пикколо вместе с Бестией так работать языками! » Два языка теперь дразнили фалл с двух сторон.

Две девушки как сиамские кошки стояли на четвереньках и, упираясь друг в друга лбами, работали синхронно и слаженно. Гаер был слишком юн и не умел себя сдерживать. Все кончилось слишком быстро.

– Это нечестно, – младшая девушка была готова заплакать. – Я должна получить фалл на заглот. Хозяин сказал, чтобы именно я, а ты пытаешься увести его у меня. Ты всегда делаешь это. Только потому, что ты старшая. Это нечестно! – она толкнула старшую сестру, обе девушки свалились с низкой кушетки на мраморный пол, и тут же сплелись в клубок обнаженные тела.

Гаер выругался, рассерженный, что удовольствие разрушено ссорой.

– Прекратить! – он схватил двух обеих за ошейники и зло стукнул их головами друг о друга. Кровь струей хлынула из носа старшей девушки.

Сестры тут же растеряли свой воинственный пыл и, поняв, что у них серьезные неприятности, начали плакать.

– Это нечестно, господин. В самом деле, господин, – нерешительно вымолвила младшая. – С меня только вчера сняли кольцо. Мне был обещан ваш фалл, господин, а она всегда все захватывает.

– Ты хочешь фалл? – взбешенно произнес Гаер. – Хорошо, ты его получишь, и таким способом, который не забудешь! Ступай теперь на кушетку!

Он нацелился злобно пнуть девушку, припавшую к мраморному полу у его ног.

– Быстро, – скомандовал он. – На живот, ноги врозь и выставь задницу в воздух!

Девушка подчинилась, переместив две подушки с изголовья кушетки, так чтобы они оказались под бедрами, и подняла зад вверх.

Гаер сделал шаг назад и мгновение любовался юным телом с круглым задом, с готовностью предоставленным для наслаждения.

– Интересно, – лениво подумал он, – сколько лет отродью? Не дело спрашивать ее, у нее самой, вероятно, есть только слабое представление о возрасте. Пятнадцать или четырнадцать. А может и больше, но ее плохо кормят. Но она к тому же рабыня, а они едят хуже, и жизнь у них труднее, чем у свободных девушек. Так что может быть на год или два старше.

– С тобой я буду иметь дело позже, – сказал он старшей. – Впрочем, сладко тебе не покажется. За то, что ты испортила мне удовольствие, отведаешь не ласки, а розги! Впрочем, этого мало! Раз тебе нравятся фаллы – пойдешь в казармы к легионерам!

Старшая девушка стояла перед Гаером на коленях и молчала, таращась на молодого человека большими полными слез глазами, безрезультатно прикладываясь пальцами к своему кровоточащему носу, из которого крупными каплями падала кровь на обнаженный живот, бедра и грудь.

– Значит, ты пока девственница? – Гаер взобрался на кушетку и встал на колени между ногами младшей сестры. – Этот недостаток я сейчас исправлю!

Шелка рабыни была ясно видна и частично открыта.

– Вы не собираетесь использовать никакой мази, господин? – захныкала девушка.

Гаер не дал никакого ответа, но нанес крепкий шлепок открытой ладонью по одной из ягодиц. Девушка взвизгнула.

Гаер прицелился. Когда конец фалла коснулся шоколадной дырочки, зад той накрепко сжался. Гаер сильно толкнулся чуть ниже, стараясь вбить фалл в девственный пока проход рабыни. Девушка вскрикнула и начала метаться под ним...

Девственная преграда оказалась весьма плотной, но она начала уступать настойчивой атаке Гаера. Стоны рабыни усилились до пронзительного крика, когда поддалась последняя защита. Гаер толкался вниз снова и снова, погружая фалл в тело. Его промежность была плотно прижата к заду девчонки. Теперь, когда девушка стала отвечать на все более и более быстрые толчки Гаера, казалось, что та пытается затянуть фалл Гаера дальше в себя. Крики девушки упали до тихого стона. Гаер почти извлекал фалл и затем еще раз вгонял на всю длину. «Может, получив удовольствие, господин смилуется? – думала старшая сестра, наблюдая за тем, как под Гаером вздрагивает тело младшей. – Что угодно, любая порка, но только не в казармы к легионерам! »

Гаер постоял минуту, тяжело дыша, затем сделал шаг назад. Он увидал немного крови и спермы, просачивающихся между ног девушки, и что собственный пенис также был запачкан.

– Теперь – твоя очередь, – произнес он, ударив по уху старшую сестру. Ему доставило удовольствие видеть, что девушка не сделала никакой попытки поднять руки, чтобы защитить себя, когда Гаер нацеливал второй удар по лицу. Девушка была хорошо вышколена. – На колени и вылизывай!

Девушка покорно взялась за работу, но качество Гаеру не понравилось.

«Ей до Пикколо расти и расти! – решил он и ударил девушку в рот, разбив той губу. – Так все испортить! » Струйка свежей крови потекла вниз с подбородка.

– Прут сюда!

Массажистки наперегонки побежали в угол комнаты, споткнулись и упали.

– Возьмите, господин! – младшая оказалась проворнее, и прут оказался в руках Гаера.

«Он не слишком тяжел, но хорошо вымочен, – Гаер вспомнил, как сам не раз пробовал таких прутьев во время обучения грамоте. – Для воспитания подойдет! »

Старшая массажистка, всхлипывая, приблизилась для расправы.

– Отлично, повернись кругом, обе! – сказал он, хлестанув старшую спереди по бедрам, чтобы подкрепить приказ. – Встали рядом и уперлись руками в коленки!

Обе девушки были готовы к возмездию. Гаер прикоснулся к тугим задам концом прута, оценивая дистанцию и улыбаясь про себя, так как рабыни вздрогнули в ожидании боли.

– Теперь стоять и не шевелиться, – приказал он. – Вы обе знаете, что заслуживаете наказания, не так ли?

Гаер пропустил мокрый прут через кулак и со свистом взмахнул ним в воздухе, проверяя на упругость.

– Да, господин, – хором ответили массажистки.

«Впервые мне придется высечь сразу двоих! » – Гаер поднял прут, отвел назад над плечом и затем, просвистев им по воздуху, врезал поперек беззащитного зада. Тело рабыни судорожно вздрогнуло. Гаер услышал, как она тихо взвизгнула, и тут же удостоил попку второй девушки таким же ударом.

Времени было предостаточно. Он смотрел, как рубцы вспухают на гладких задах, наливаясь кровью. Он осознал, что фалл, который стал опускаться, когда девушки затеяли драку, теперь вновь непоколебимо стоит по стойке смирно.

Полюбовавшись своей работой, он увидел, что девушка, первой отведавшая прута, успокоилась и готова к новому удару.

«Я получаю от этого удовольствие, – подумал он, опуская прут на плечи массажистке. – Однако я не сказал им, сколько ударов та должна получить. Почему я должен ограничивать свои собственные желания или их страдания? »

Младшая обернулась как раз в тот момент, когда Гаер резко опустив прут на ее нежную спину.

– Стоять, как поставили! – Гаер медленно и равномерно работал прутом, будучи уверен, что девушка в полной мере ощущает каждый отдельный удар. При третьем ударе старшая девушка закричала. К шестому удару она уже потеряла контроль над собой и, отчаянно мотая головой, попыталась прикрыть попу ладонями, но, придя в чувство, снова уперлась ладонями в колени. Гаер молчал, позволяя девушкам восстановить позицию для порки.

Он видел, как новые полосы, вспухающие на уже хорошо выпоротой попе, пересесекаются со старыми. На пересечении полос проступала кровь, а Гаер продолжал пороть размеренно и сильно...

Иссеченные тела сотрясали рыдания. Глядя на вздрагивающие плечи и покрытые полосами спины и зады, Гаер подумал, что ему редко доводилось видеть такое волнующее зрелище. Возбужденный страданиями массажисток, он заставил их встать коленями на пол, на четвереньки, и приподнять попы навстречу жалящим ударам. Было видно, как каждое движение усиливает их страдания. Он увеличил темп ударов.

«Нет никакой причины прерывать порку! »

Несчастные девушки выгибали спины, вздрагивали под ударами прута. Пронзительные крики мешались со свистом прута в воздухе, ударами по голой плоти.

Гаер чувствовал, что собственное мужское возбуждение возрастает от удара к удару.

Он нанес еще по пятнадцать ударов каждой, прежде чем почувствовал, что не может дольше задерживать кризис.

– А теперь благодари меня за науку! – он взял старшую рабыню за ошейник и потащил на кушетку.

Девушка тихо постанывала. Он завалил ее на спину, чтобы удобнее было смотреть на лицо, блестящее от крови, слез и соплей и закинул ножки себе на плечи, так что раздувшийся фалл, все еще запачканный от проникновения в младшую сестру, уперся в шоколадную дырочку.

Девушка принимала в себя фалл Гаера, еще не успев отойти от пережитой порки. Кончая, Гаер оттолкнул девушку прочь.

Покидая комнату, он оглянулся через плечо. Сестры жалобно смотрели на него заполненными чистейшей болью глазами. Он захлопнул дверь, обрывая звуки их всхлипываний. Он понял, что все еще держит в руке прут. Затем подумал, начиная удивляться: «Я даже не знаю их имен, но и не должен – что это даст? ».

Торакс наслаждался вином со своим другом. Когда подошел Гаер, он осмотрел сына с головы до ног.

– Кажется, ты получил удовольствие, – произнес он, многозначительно взглянув на промежность Гаера, – но почему не вылизано?

Гаер глянул вниз и понял, что фалл все еще нес признаки насилия. Он вспыхнул.

– Не беспокойся, – сказал с улыбкой Торакс. – Посиди здесь минуту, и Пикколо поможет это отмыть, пока я заканчиваю свое вино!

Пикколо, услышав свое имя, поспешно шагнула вперед и опустилась на колени перед юным господином. Со стороны комнаты показалась девушка, несущая серебряную чашу, полную испускающей пар воды, вместе с фланелью и полотенцем. Гаер раскинул свои колени.

– Хорошенькая девушка, – заметил друг Торакса, взглянув на плотный круглый зад Пикколо. – Я дал бы Вам за нее хорошую цену, если Вы когда-нибудь подумаете о продаже. Когда она вам надоест, конечно.

– Нет? Ну, хорошо, я не настаиваю. Вижу, сыночек ваш хорошо повеселился с девушками! Крепко раскрасил обоих! Надеюсь, что ты использовал розгу, потому что тебе нравится причинять боль другим, а не потому, что они дали тебе повод?

– Они испортили мне удовольствие, устроив потасовку! – объяснил Гаер.

– Они дрались? – голос мужчины стал холодным, он повернулся и тихо сказал несколько слов паре крепких юношей, что стояли поблизости за спиной. Те направились обратно к дальнему концу зала.

– Хорошо, обе поплатятся за это, – заметил мужчина. Казалось, он говорил не слишком сердито.

– Я их уже наказал, – Гаер считал, что они уже получили все необходимое.

– Ты – само собой! Но, мой юный друг, теперь я должен их наказать. Я сказал им, что должно произойти, если они будут дурно себя вести, а они не поняли по-хорошему. Я человек слова, и этим негодяйкам не должно быть позволено это забывать. Прими небольшой совет от старшего: единственная вещь, которую уважает раб – это хлыст, применяемый часто и крепко к голому телу. Доброта их только портит! Кроме того, – продолжил он с улыбкой, – многие мои клиенты приходят сюда только потому, что им нравится смотреть, как мой нубиец ловко управляется с хлыстом, и я не собираюсь их разочаровывать!

Массажистки, предчувствуя расправу, распластались на полу, обнаженные и всхлипывающие.

– Ладно, – вымолвил он презрительно, – слезы не принесут вам ничего хорошего, ленивые неблагодарные маленькие хамки. Я кормлю вас и даю вам кров, а вы даже не можете дать сыну моего лучшего друга хорошо провести время. Все, что вам надо было делать, ублажить юного господина, и вы оказались слишком глупы, чтобы справиться с этим! Ваши мамочки возбуждались на всех, кто попадался на глаза, включая дворовую собаку. А учитывая то, что вы здесь видите каждый день, вы должны знать, как надо правильно удовлетворить мужчину. Ладно, я устрою вам наглядный урок послушания!

– Привяжите их, – приказал он. – Старшую первой!

Двое юношей схватили старшую и поволокли к колонне. Они связали ей руки вместе длинной веревкой, продев ее свободный конец через кольцо, установленное высоко на колонне, и туго натянули веревку, так что пальцы ног рабыни едва только касались пола. Вторым куском веревки они связали ей лодыжки.

– Это ты сделал? – спросил мужчина, взглянув на обнаженное тело массажистки и показав пальцем на расписанный прутом зад.

– Да, – немного нервно ответил Гаер. – Я не перестарался?

– Неплохо, – сказал мужчина, хлопая Гаера по плечу. – Этим девкам и двух таких порок мало! Торакс, это действительно твой сын. Смотри, как он расписал!

Зады девушек украшали синевато-багровые полосы с капельками крови там, где кончик прута впивался в кожу.

– Элвах, – крикнул мужчина.

Нубиец выступил вперед, крутя в правой руке длинный хлыст, подобный готовой напасть змее. Мужчина дважды выставил правую руку с раздвинутыми пальцами. На лице нубийца сверкнули белые зубы, он кивнул и ухмыльнулся. Гаер смотрел на широкую грудь черного мужчины и огромные мускулы, смазанные маслом и блестящие на свету. Они контрастировали с тонким телом массажистки, подвешенной за запястья, связанной и готовой к наказанию.

– Вот и еще одна девка колонну обнимает! – мужчины начали собираться вокруг, чтобы посмотреть. – Сейчас она станцует со столбом венчальный танец!

Глаза сверкали в ожидании наступления волнующего зрелища, многие из них, как заметил Гаер, выказывали явные признаки сексуального возбуждения, подростки были испуганы, но не в состоянии отвести глаза от развертывающейся драмы.

«Венчальный танец с колонной? » – Гаер ощутил, как зашевелился собственный фалл, реагируя как на мягкие потирания Пикколо, так и на зрелище приближающейся расправы.

Пикколо склонила голову, и Гаер почувствовал прикосновение губ к набухшему фаллу. Гаер глянул вниз на затылок своей рабыни, что удобно устроилась между ногами, и мягко взъерошил волосы девчонки. Нубиец раскрутил хлыст над головой и пустил его в цель.

– Простите! – девушка начала молить о прощении еще до того, как гибкий хвост жутко треснул по обнаженным лопаткам. Сила удара была такой, что в мгновение она впечаталась в колонну. Долю секунды после щелчка кожи о голую плоть стояла тишина, и затем помещение огласил пронзительный вопль. Широкая темно-красная полоса выступила на худенькой спине.

Фалл Гаера вскочил по стойке смирно, и Пикколо взяла его в рот.

Нубиец подождал, пока девушка не восстановит опору под ногами, и снова врезал, со свистом опуская хлыст так, чтобы полосы пересеклись. В точке их пересечения бич рассек кожу. Тонкая струйка крови потекла вниз.

Пикколо начала слегка двигать головой, проводя языком по головке, обхватила губами красный набалдашник, начала его страстно облизывать. Он охватил ее голову и стал несильно, короткими движениями подталкивать туда и сюда, в то время как рабыня энергично сосала.

«Хорошая у меня соска! » – Гаер разразился в рот Пикколо. Он ухватил девушку за уши и потянул вверх, чтобы самому целовать ее, всовывая язык между запачканными спермой губами и пробуя на вкус собственное выделение.

– Хорошо, – произнес со смехом Торакс. – Я закончил свое вино, старшая получила свой урок, а мой сын, кажется, кончил наслаждаться своей рабыней, по крайней мере, пока. Мы покинем Вас теперь с вашего соизволения!

Гаер заметил, что младшая из двух сестер стоит на коленях сбоку от колонны, ожидая своей очереди быть высеченной. Глаза девушки невидяще смотрели перед собой, пустые от ужаса. Тело сотрясалось в рыданиях. Секунду Гаер ощущал приступ жалости к массажистке, лишившейся невинности с его помощью.

«Может, стоит попросить господина остановить наказание и пощадить хотя бы младшую? – но он прогнал мысль прочь. – Участь рабынь подчинение! »

Когда они покидали зал, Гаер снова услышал ясный звук сплетенной кожи, ударяющей обнаженную плоть, и вопль жестоко наказываемой девушки.