Дороги,которые мы...3 Часть 1

Утром я проснулся с давно забытым ощущением детства, как будто мне купили велосипед, который я долго клянчил и он ждет меня на веранде, или настал первый день каникул, ненавистная школа отменяется и впереди целое лето ничегонеделания. Я улыбнулся, с благодарностью вспомнив Алину, ведь это она подарила мне такое возвращение в детство. Интересно, а что она сейчас делает. Я представил тело зрелой женщины, пробудившейся в своей роскошной кровати на белоснежных простынях. Колышащиеся занавески, пропуская солнечный свет, создают игру форм и теней на полу, простынях, стенах. Потягиваясь и не торопясь поворачиваясь с боку на бок, она с удовольствием ощущает на животе, ягодицах, бедрах ласковые лучи уже взошедшего солнца. Есть какая-то невыразимая прелесть в женском теле, утопающем в утренней неге. На секунду замерев, она протягивает руку к прикроватному столику и берет знакомый уже мне приборчик, настраивает его, щелкая кнопками и…. поднимает глаза на меня!

Приятная волна прокатилась по моему телу, чуть не вызвав спазм горла. Я сглотнул. «А почему сказку не сделать былью прямо сегодня? » подумалось мне. Я посмотрел на часы, еще не было девяти. «Звонить нужно не раньше 11, если хочешь получить хоть какую-то надежду на продолжение» четко произнес чей-то голос менторским тоном. «Как прикажете, Госпожа! » Лишь только от возможности предстоящего разговора и, возможно, встречи, кураж прорвался внутри меня веселым искристым фонтаном. Я вскочил с кровати , тут же изобразив «лебединое озеро» , так и прискакал на одной ноге на кухню и, оттопырив мизинчик, наподобие манерных барышень, стал готовить себе завтрак, напевая «нааааамнеееееет преград ни в море…»

Я позвонил в 11-03. К телефону долго никто не подходил, но в конце концов, знакомый мне голос произнес

- Алло

Стараясь унять волнение, я начал говорить, говорить много. Страх задать вопрос сразу и услышать ее отказ подсказывал мне как нужно действовать. Я вспомнил почти всю нашу вчерашнюю встречу, сказав, что только сейчас по-настоящему осознаю, как все было глубоко и прочувствовано, что я без ума от ее роли в этой игре, что я только сейчас оценил ее тонкий вкус в сочетании превосходных черных изящных ботинок и строгих черных брюк, соврав на всякий случай, что она мне сегодня приснилась и, не забыв поинтересоваться как вчера она добралась до дома, наконец я решился спросить о встрече. Возникла пауза, сердце было готово выскочить из груди .

-А сегодня ты можешь? - раздалось на другом конце.

-да, - услышал я чей-то голос, догадавшись, что говорю я.

-Тогда запоминай как добираться

Алина жила в Братеево. Пока ехал, внутреннее волнение не отпускало, все казалось, что вот сейчас она позвонит и отменит встречу. Успокаивая себя и готовясь смягчить возможный «облом» я стал рисовать себе картины обыкновенной нетематической жизни, где сила чувств, глубины переживаний и духовных открытий потрясала воображение. « а ты привязался к этим извращениям и видеть ничего не хочешь» втирал я себе. Этот трюк помогал, пока я не подошел к подъезду. Набрав номер квартиры, услышал знакомый голос

-кто?

-прометей, прикованный к скале,- пошутил я, но не узнал своего голоса.

Щелкнул замок

-13 этаж

Дверь открыла Алина, с улыбкой и некоторым, как мне показалось, интересом взглянув на меня.

- Проходи, раздевайся,- сказала она уступая мне место в прихожей, встав у входа в зал и продолжая смотреть на меня с любопытством. Одета она была не совсем по-домашнему, что с удовлетворением я отметил для себя как факт нерядового ко мне отношения. Тугая юбка обтягивала приятной полноты попу, складками подчеркивая ложбинку в передней части, белая блузка, черные колготы и сиреневого цвета босоножки на среднем каблучке. Идеальный педикюр был соблазнительно приглушен темным капроном.

Я снял обувь повесил на вешалку куртку и остановился в нерешительности, глядя на Хозяйку.

-ну?

Серые глаза, лукаво смотрящие из под очков по-прежнему были ко мне благожелательны. Несколько секунд я обдумывал это «ну» и не нашелся что ответить, а просто смотрел на Алину преданным взглядом Полкана.

-Не хочешь поздороваться с Хозяйкой? - и она слегка скосила глаза вниз, как будто показывая ими что нужно делать. Догадка молнией полыхнула у меня в голове и, бормоча извинения, я встал перед ней на колени и склонился к очаровательным ножкам, целуя каждый пальчик, что не скрывала кожа босоножек. Запах был потрясающим, очевидно Алина уделяла много времени этой части своего тела, пользуясь кремами и дезодорантами.

-Достаточно, Прометей,- шутливо проговорила она, повернувшись ко мне спиной и проходя в гостиную, таким образом приглашая меня. В центре гостиной стояло кресло, а рядом небольшая скамеечка. «это для меня» догадался я, уже начиная испытывать сладкое томление внизу живота.

Алина прошла в центр гостиной и опустилась в кресло, затем взяла с журнального столика, что стоял рядом, пачку сигарет и достала одну. Я стоял в дверях, не зная как поступить, зажигалки или спичек у меня с собой не было. И я не знал есть ли они на журнальном столике, ведь можно оказаться просто в глупом положении. Я проклинал себя за то, что не предусмотрел такой поворот. Тем временем, Алина извлекла откуда-то зажигалку и, щелкнув ей, закурила. Затем молча указала на табуретку у своих ног. Я проследовал на указанное место , присел , пытаясь не демонстрировать боль от разбитого колена и поднял глаза вверх, выражая благодарность во взгляде, что было чистой правдой. Ведь Алина, по сути, авансом дарила мне возможность продолжить познание моей же сущности, мечущейся меж двух огней – миром фантазий и желаний, ощущаемый как нечто зыбкое, больше похожим на мираж, на карточную игру, в которой нет победителей, если они не законченные подлецы и миром жизни настоящей, включающей все меня окружающее, людей, события, намерения , где нет правил и маршрутов, где компасом служит желание дарить. Смутно я ощущал несомненное господство второго мира не только вокруг меня, но и вообще на Земле, но, как известно, «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Возбуждение, неконтролируемое желание власти женщины надо мной, принадлежность ей, закрепленное инструментами, которые она использует для этого, как видимых , вполне материальных так и незримых, продолжало вести меня в неизвестность.

Поставив локоть руки, в которой она держала сигарету на подлокотник кресла и закинув нога на ногу, отчего я почувствовал потрясающий запах смеси кожи, нейлона и дорогих кремов, поскольку ее ножка оказалась на уровне моего лица, она продолжала смотреть на меня уже знакомым внимательно-изучающим взглядом серых глаз из под очков, в котором читалась легкая улыбка.

-У тебя есть вопросы?-вопрос почти парализовал мою волю, но я напрягся из последних сил, пытаясь играть роль человека, который воображает себя независимым и якобы может сделать выбор как в одну сторону так и в противоположную , просто махнув хвостом.

-Да. Как мне Вас называть?

-Ты уже забыл мое имя?- тут ее улыбка стала видимой.

-Нет. Но коль мы с Вами общаемся в рамках известной Темы, я знаю, что существуют определенные правила….

-Вчера было знакомство,- прервала она мой лепет.

-Сегодня я запланировала тест для тебя. Если ты, конечно, не против

Я как китайский болванчик замотал головой.

-Замечательно,- повернувшись к столику, она стряхнула пепел в пепельницу

-Если ты его пройдешь, и я решу, что ты мне подходишь, вот тогда и будем обсуждать эти правила с ошейником, клятвой, контрактом и формами поведения. А пока можешь обращаться ко мне как считаешь нужным, разумеется, помня где ты находишься,- Ей была интересна моя реакция на эти слова, я это увидел в ее глазах.

Обстановка, мое положение, голос этой женщины уже сломили мою волю и я страстно желал называть ее Госпожой, таким образом окунувшись в свои фантазии прямо сейчас. Но тут заговорило мое самолюбие или что-то еще, уходящее корнями в детство, или какой-то коллективный смутный образ, будто с картины Ильи Глазунова все известные и великие персонажи вдруг настойчиво хором напоминают тебе о каких-то простых и известных истинах, которые нужно непременно соблюдать. Отмахиваясь от «голоса разума», как черт от ладана, Я принял решение, во всяком случае сегодня, играть роль вольного стрелка. В конце концов добровольность попадания в плен женщины в моих представлениях всегда была исключена. Стало легче, как будто с тела сняли груз, но тут же примешалось чувство досады и разочарования от того, что это всего лишь прелюдия, а не настоящая игра, и опять желаемая кульминация отодвигается на неопределенное время.

Я кивнул, давая понять, что приму решение по ходу дела, таким образом испив каплю влаги из иллюзии, что я мужчина и хоть что-то еще решаю.

-Отлично,- кивнула Алина

-Если у тебя вопросов больше нет

я отрицательно покачал головой

- То у меня есть вопросик – тебе нужно стоп-слово?- при этом в ее глазах мелькнул лукавый огонек

Я отчетливо видел, что Она хочет играть без стоп-слова, таким образом получая удовольствие в той степени и в том размере, в какой она пожелает. Опять голос разума внутри меня взял верх, пробившись сквозь плотные слои возбуждения и предоргазмическойнеги, разливающейся по моему телу.

-Давайте сегодня мы его оставим,- ответил я, поражаясь хитрости и дипломатичности того, что сказал почти автоматически. Я создавал одновременно пути отхода для себя и давал надежду Алине, что в будущем, если я ей подойду, у нее есть надежда отрываться на мне по полной.

-Хорошо,- несколько разочарованно вздохнула Алина.

-Раздевайся, одежду сложи на диване

Я хотел ответить «Да, Госпожа» но Робин Гуд поднял свой лук и пригрозил вонзить мне стрелу прямо в сердце, если я его сдам.

Усевшись перед ней в позе покорности и уставившись на босоножки, я дал понять, что готов.

-Сегодня я попробую понять подходишь ли ты мне. Думаю мы ограничимся несколькими вариантами, которые я очень люблю,- она улыбнулась

Мне оставалось довериться этой великолепной женщине, которая через некоторое время начнет меня пытать в прямом смысле. Но это доверие родилось еще вчера, я почувствовал честность, присущую Алине физиологически, какую-то наследственную порядочность. Она рассказывала, что прежде чем ввести в свой пыточный арсенал какой-либо новый элемент, она обязательно консультируется с доктором, который ходит у нее внижних, изучает физиологию и анатомию процессов, происходящих с организмом человека при этом. Некоторые «элементы» арсенала иногда приходится пробовать на себе, с улыбкой рассказывала Алина, чтобы видеть полную картину того, что испытывает объект во время сессии, таким образом единолично решая насколько можно расширять и усиливать воздействие на объект , не поддаваясь на провокации снизу.

В общем я ей доверял, однако меня тревожило главное – я не мазохист, во всяком случае пока. Мне приходится идти на жертвы, размер которых я даже не представляю, в надежде получить в этой игре роль, в соответствии со своими предпочтениями. А может мои горизонты тематического восприятия расширятся и я чудесным образом найду себя на стыке боли и власти женщины. Кто знает.

Как-будто прочитав меня, Алина сказала

-Я знаю тебе нравится обездвиживание. Я использую этот элемент исключительно для того, чтобы объект не мешал мне излишними движениями. А еще, если мы договариваемся на доверие, для того,- Алина посмотрела на меня многозначительно, явно намекая на мое досадное для нее желание оставить стоп-слово

-Чтобы он понимал, что он ничего уже не решает

Возбуждение подступило к моему горлу. Я хотел было уже отказаться от своего решения,- воздействие этой женщины было магическим, но благоразумие в очередной раз взяло верх и я промолчал.

Легкое разочарование в ее глазах сменилось примирением. ЕЕ внутренняя мудрость умела принимать ситуацию такой, какая есть.

-Я не испытываю оргазма от процесса обездвиживания, хотя часто это проделываю. Но если есть возможность, то перепоручаю кому-нибудь,-она смотрела на меня теперь серьезно.

Я опешил. Мы вчера с ней подробно говорили о моих табу – никаких мужчин в поле зрения, ни верхних ни нижних. А тут вдруг меня будет связывать особь мужского пола, я поморщился.

-Не волнуйся. Я все помню,-как будто прочитав мои мысли, успокоила она. Затем взяла со стола колокольчик и позвонила.

Я был уверен, что в квартире кроме нас никого нет. Поэтому увидев, что в комнату входит совершенно голая девушка, если не считать ошейника, я был приятно удивлен и мысленно благодарил своих Ангелов за то, что поток подарков не пресекается. Сладкое чувство разлилось в районе солнечного сплетения.

-Это Вика,- сказала мне Алина.

Девушка стояла напротив своей Госпожи в двух метрах, заложив руки за спину и глядя в пол.

Затем, обращаясь к рабыне, произнесла, разделяя слова и чуть более громче

-С ним сделаешь все как обычно

- Да, Госпожа,-детским голоском пролепетала Вика, не поднимая глаз

Алина встала, подошла ко мне, рукой, на которой красовалось несколько перстней, приподняла мой подбородок и улыбнулась, заставив посмотреть в ее глаза. В глубине ее взгляда я увидел предвкушение наслаждения. После этого она вышла из комнаты. Мы остались вдвоем.

Вика была крупной девушкой, с большими бедрами и приятно-объемной попой, которая плавными и изящными линиями переходила в совсем маленькую грудь, два небольших конуса располагались, казалось идеально паралельно полу. Короткая стрижка была выполнена довольно небрежно, крупные черты лица придавали ему несколько страдальческое выражение. На ногах, особенно выше колен и на попе виднелись ссадины и темные пятна гематом.

Вика, не взглянув на меня направилась в угол комнаты и стала вытаскивать оттуда массивный деревянный стул с не очень высокой спинкой и с отверстием в центре сидения диаметром примерно 10 см. Я вскочил, чтобы помочь ей, она равнодушно, без эмоций приняла мою помощь, не сказав ни слова. Далее она присела на корточки перед шкафом во всю стену, открыла дверцу нижнего отделения и достала оттуда довольно объемный пакет, в котором оказались мотки веревок разной толщины, длины и разного материала. Кроме того здесь были резиновые жгуты, пластиковые шнуры, похожие на скакалки, несколько мотков медицинских эластичных бинтов. Еще были мотки прочных капроновых нитей и несколько мотков изоленты черного цвета. По поведению Вики я понял, что это хозяйство было в ЕЕ ведении, так как она по-хозяйски все это рассматривала.. Я стоял сзади и любовался ее раздвинутыми ягодицами рядом с приподнятыми от пола пятками, когда она оценивала содержимое пакета, заглядывая в него и что-то прикидывая в уме. Стул она установила напротив кресла, так что между ними осталось примерно полметра. Я наблюдал за этими приготовлениями и испытывал оргазмический восторг. Вытряхнув содержимое пакета прямо на ковер рядом со стулом, по-прежнему не глядя на меня, вздохнув, как школьница, которую заставили делать уроки, она сказала

-Садись. Анусом вот на эту дырку.

Сказав сидеть и не ерзать, она одела латексную перчатку и проверила совмещение отверстий стула и моего ануса, на пару сантиметров введя мне палец. От этого я вспыхнул, однако же понимая, что если кончу, то пропущу первую часть марлезонского балета, я взял себя в руки.

Перед тем как меня начали фиксировать, я внутри себя ухмыльнулся, рассчитывая, что Вика даже не догадывается о моих способностях освобождаться от пут и, возможно, я смогу тайно наслаждаться свободой. Я ошибался - Вика дело знала туго. Наверное ее личный опыт в связывании был на самом деле личным и прочувствованным. А желание угодить хозяйке сцементировало в дальнейшем мое положение надежно связанного объекта.

Вика все Делала не торопясь, тщательно проверяя каждый узел , иногда черезчур перетягивая веревку. Я, стараясь расширить зону своего комфорта, возмущался и нарочито кривил губы якобы от боли. Но Вика не реагировала, работая со мной как с неодушевленным предметом, доверяя, очевидно, только собственным ощущениям. Я вдруг почувствовал насколько крепки отношения Анны с Викой, как Вика дорожит ими, с каким старанием исполняет порученное. Я увидел старания маленькой девочки, с туго заплетенными косичками, которая, желая сделать приятное маме, закусив нижнюю губку, что-то рисует в своем альбоме, меняя карандаши и бормоча что-то только ей вЕдомое.. Вдруг изнутри поднялась волна нежности к этой девушке и я даже подумал оставить попытки развязаться, когда окажусь один. Я подумал о полных формах ее тела, которых она, кажется, стеснялась, о грудях-прыщиках 1 размера прямо влияющих на нотку грусти в ее глазах и мне захотелось ее приободрить, поддержать. Сказать, что мне нравится ее полнота, нравятся маленькие груди гораздо больше чем большие. Это было чистой правдой. Так захотелось поцеловать ее, сжать в объятиях и упасть на постель, наговорить ей на ухо кучу приятных и трогательных слов. А потом войти! К Алине почему-то подобных чувств не возникало, во всяком случае пока. Вика как будто почувствовала мои вибрации, тень нерешительности пробежала по ее лицу, она на мгновения замерла, смотря куда-то мимо и вдруг украдкой взглянула на меня.. Но это было лишь мгновение. Она встрепенулась, как будто отгоняя навязчивую мысль и продолжила отнимать у меня свободу, умело работая руками. Наверное образ Госпожи был для нее чем-то очень значимым. Наконец она выпрямилась и осмотрела меня. Я заметил в ее глазах волнение. Мне захотелось ее успокоить и я сказал, что даже если бы я был краснокожим, который не раз выбирался из пут бледнолицых используя метод волка, то все равно смирился бы со своей участью. Лишь тень улыбки легла на лицо, но внутри нее я почувствовал волну удовлетворения и радости от предстоящего представления своей работы Госпоже. Мне опять стало досадно, что мой искренний порыв Вика пропустила мимо. Все было занято желанием служить Госпоже. Я выступал просто в качестве средства подтверждающего ее преданность. Эта мысль неожиданно взорвала мое возбужденно-благостное состояние. Словно на язык мне положили дольку лимона, смесь обиды и ревности вихрем взметнулась во мне снизу вверх. Мое Эго не могло пережить такое отношение ко мне, к моим чувствам со стороны нижней, рабыни. Кто она такая, что даже не считает нужным разговаривать со мной – тряпка, подстилка, подушечка для иголок! Я дернулся по-настоящему, изо всех сил, но тут только осознал с каким качеством выполнена работа Викой. Никаких шансов! Это будило внизу живота возбуждение. Вика, вероятно почувствовав мое состояние и убедившись в надежности своей работы, как будто назло мне, вдруг улыбнулась прямо глядя мне в глаза. Там она прочла все без перевода, это ее ничуть не смутило, а напротив – позабавило. Еще раз натянув латексную перчатку и присев на корточки, она снова повторила процедуру контроля совмещения отверстий, но теперь уже полностью введя в меня палец. Я сжался, напрягся – она не настаивала. Сняв перчатку и повернувшись ко мне спиной, Вика вышла, виляя ягодицами, на ходу щелкнув выключатель.

Я оценивал свое положение. Руки были связаны сзади в запястьях, локтях и, похоже, в плечах. Притянуты вниз к сидению. Несколько веревочных колец притягивали мое тело к спинке, захватывая еще и руки, так что торс представлял собой единое целое со спинкой, как будто был выполнен из того же дерева и загнан в форму умелой рукой. Ноги согнуты в коленях и перетянуты в районе лодыжек и поближе к колену. Каждая нога за лодыжки по максимуму была подтянута вверх и закреплена ближе к задней части стула к спинке. Таким образом я был «на весу». Пшевелив тем, что еще двигалось, я оставил даже мысль об освобождении. Глаза быстро привыкли к сумеркам да и уличные фонари давали немало освещения. Я почему-то начал думать о том чувстве, которое возникло у меня к Вике. Та волна безусловной нежности. Откуда она? и почему она перекрыла по силе те ощущения, которые я получал, находясь на сессии, когда реализовывались все мои самые желанные фантазии. Вдруг вспомнился Иван Царевич на сером волке и Аленушка. А если бы Аленушка в благодарность за свое освобождение вдруг, связав его, всыпала ему горячих, штук 20……представил…весь мой путь летел кувырком, и я уже не тот мальчик, который мечтает стать космонавтом или строить космические корабли, я уже кто-то другой, этот другой меня почему-то пугает, он одет в серый плащ с капюшоном и почему-то смотрит куда-то в угол, налице улыбка, но улыбка очень неприятная, предвкушающая чужую боль и свою выгоду…. Фантазии, отгоняю мысли, образы. А отголоском звучит – два пути! У тебя всегда есть выбор. Чей-то голос прочно ужился в моей голове. Вижу эти два пути – как оставленные двумя самолетами шлейфа, тающих в небе среди белых облаков. Пытаюсь себя успокоить, шевеля затекающими конечностями – как же! два пути! вот поди ж ты – сойди с креста… И опять этот голос – два пути: ты можешь весь отпуск провести с приятелями в пивной, а можешь собрать рюкзак и в горы, к морю, к дольменам…. эй приятель, говорю ему – я не хочу сейчас тебя слушать, не мешай, дай насладиться, углубиться в себя, понять откуда ЭТО ко мне пришло…улыбается: хорошо, но перед тем как я пойду отдохну, вспомни мальчика, читающего «дороги, которые мы выбираем», как он надеялся, что после «Мне очень жаль , Бил, что твоя гнедая сломала ногу» друг предложит ему своего Боливара, он жаждал этого, но был второй путь . Он определенно начал меня раздражать. Ты что, предлагаешь мне сейчас сказать «стоп»?! Да ты хоть понимаешь, святоша…. эх! Да пошел ты…

Из другой комнаты слышались женские голоса и суета, похожеподготавливалась моя экзекуция….

Я сидел, прикрученный к моему «трону», лицом к окну и спиной ко входу. Прислушавшись, ясно услышал голос Хозяйки, отдававшей какие-то указания. Разве не об этом я грезил в своих фантазиях? Что восхитительная женщина будет решать мою дальнейшую судьбу, лишенного свободы причудливым и очень надежным способом где-то в ее владениях. «И что? » голос внутри меня продолжал доставлять страдания, превосходящие боль от моих заломленных назад рук, разведенных и ноющих ног, причем страдания более изощренные, ковыряющие ржавой иглой самые потаенные места моей мыкающейся души, которые я сам от себя прятал, боясь посмотреть туда прямо и честно, боясь разрушить что-то, что рождало иллюзию поиска чего-то очень желанного и настоящего. «вот ты и в своей мечте…. живешь в зазеркалье, а что ты чувствуешь? » На равне с невероятным возбуждением, побеждающим все на свете, я чувствовал досаду, разочарование, крах моих жизненных принципов…от того, что я оказался способен создать лишь вот эту игрушечную, кукольную мечту, которая через каких-нибудь 3 часа растает, как утренний туман над поляной от пробившихся сквозь верхушки елей солнечных лучей, не оставив ничего, а лишь пустоту, обнажив зияющую дыру внутри меня, саднящую и всасывающую из водоворота жизни лишь какие-то грязные ручейки и попадающийся мусор. Но мечтатель суетливо затараторил, чувствуя, что твердь уходит из под его ног – это будет потом, не сейчас! Потом на досуге, в спокойной обстановке ты все взвесишь. А Сейчас просто наслаждайся! ведь тебе приятно? Я чувствовал подвох в этом вопросе, отчетливо понимая, что «потом» будет голод, тематический голод и он будет диктоватьмне о чем думать. Но я сдался, я действительно наслаждался, наслаждался по-настоящему! потеряв границы собственного тела, просто слившись с окружающим пространством и испытывая приятную ровную вибрацию, которая была всем, что меня окружало и мной в том числе.

Стук каблуков у меня за спиной вернул в реальность. Потом стук вдруг резко стих, очевидно, что паркет передал эстафету ковру, который принял на себя поступь Женщины. Она подошла и остановилась сзади, - я это понял по слышимому шороху одежд и теплу, которое уловили незатекшие еще, как ни странно, заломленные назад руки. На плечах я почувствовал прикосновение, она положила на меня руки. Все мое существо вдруг горячо и трепетно откликнулось, устремилось навстречу той, что стояла сзади, искренне и пылко демонстрируя свою готовность подарить себя. Я попытался, наклонив голову, прижаться к ее руке. Получилось касание. Она видела мой порыв и благосклонно потрепала меня по голове.

-Ну что, готов? – услышал я мягкий голос и правая рука вдруг нежно, но твердо зажала мой рот и нос, а левая, переместившись на лоб, подала мою голову назад и сильно прижала к мягкой и теплой груди. Я почувствовал в этом движении нежность. Нежность к игрушке, назначение которой приносить удовольствие ее обладательнице.

-Да, Хозяйка,- выдавил я вдруг испытав потрясающее наслаждение от второго слова.

-ООО! да мы делаем успехи, - услышал я.

- Как полезно иногда оставлять мальчиков в таком положении подумать о жизни. Может еще что-нибудь вспомнил или…. передумал?

Она вышла из-за спины и смотрела на меня с нескрываемым удовольствием, улыбка ей шла. Я понимал, что Алина намекает на стоп-слово. «черт возьми, как важен для нее этот момент, оказывается» пронеслось у меня в голове. Значит это единственный козырь в моей колоде. Если я его скину, я попадаю на чужую, неизвестную мне территорию с чужими законами и правилами, где романтика может быстро закончиться и наступить суровая проза мира иного, мне пока невЕдомого. Вся обстановка, растущее возбуждение, ощущение беспомощности и власти очаровательной женщины провоцировали меня сделать ей приятное, подарить себя ей до конца. И тут, как часто в жизни, кремень внутри меня, выйдя вперед, закрывая меня своей спиной, с вызовом глядя на Алину, сказал твердое «нет». Я поблагодарил его, одновременно оплакивая уплывающие возможности реального фемдома.

-С тобой будет интерееееееесно,-не дождавшись ответа пропела Алина, растягивая последнее слово.

Она переоделась. Красного цвета блузка без рукавов позволяла любоваться потрясающе привлекательными приятной полноты руками со множеством родинок и обнажала такую же полную и веснушчатую грудь, к моему сожалению отнюдь не 1 размера. Черные брюки все так же плотно обтягивали рельефно выступающую попку. Черные туфли с открытым носком и закрытой пяткой на высоком каблуке гармонично завершали «пыточный» костюм.

- Ну-с, что тут у нас?

Алина начала осматривать меня со всех сторон, обходя вокруг, пробуя натяжение веревок, поправляя притягивающие меня к спинке веревочные кольца, чтобы освободить место на груди, вокруг сосков. Один или два раза она перетянула узлы. При этом мое тело колыхалось, даря приятные ощущения наложенных тугих пут. Несколько раз она приказала мне пошевелить конечностями, при этом что-то для себя приметив. Наконец, остановившись за моей спиной, как будто про себя, без эмоций буркнула

-Вот паршивка

Тут я услышал позади себя приближающийся шум, похожий на звон металлической и стеклянной посуды. В поле моего зрения с левой стороны плавно что-то вплыло. Яповернулся насколько возможно было повернуть голову, посмотрел влево и сердце мое вдруг оказалось в районе гланд и яростно заколотилось, отдавая в виски и глаза. Это был двухярусный стеклянный журнальный столик, который прикатила Вика, весь уставленный предметами, предназначенными для меня! Сама Вика, встала чуть поодаль, завела руки за спину и опустила глаза. На столике лежали кроме известного мне приборчика еще два похожих устройства, но более крупного размера. Кроме того мне удалось разглядеть пакет с медицинскими иглами разного размера и толщины, шприцы, коробка с латексными перчатками, медицинская вата, много пузырьков и флаконов, название которых я не в состоянии был прочесть, мотки проводов, целый набор электротехнических «крокодилов» разного размера и конфигурации. Отдельно на столе стояла пластиковая коробка, похожая на саквояж. Еще несколько коробок с набором причудливых штучек, похожих на металлические хромированные стержни разной толщины, со скругленным гладким концом с одной стороны, и мотком провода с другой. Самый толстый стержень был сантиметра 3 в диаметре. «Электроды» смекнул я, вспомнив анекдот про «смекалистого солдата». Хромированные медицинские зажимы и щипцы разной конфигурации и предназначения занимали нижний «этаж» столика. Особенно бросился в глаза зажим с причудливо изогнутыми очень острыми губками, которые сходились острие к острию когда зажим замыкался, как будто две клешни, только вместо ножниц у этих клешней были острые концы.

-ну-ка подойди сюда, лапка,-по-прежнему стоя у меня за спиной в нарочито вежливом тоне обратилась Алина к рабыне. Вика, не поднимая головы, переместилась ко мне за спину.

-Это что? Ты забыла что значит «как обычно»?

При этом я почувствовал, как Хозяйка теребит мои кисти.

-Простите, Госпожа, - еле расслышал я лепет Вики. Я вспомнил с каким старанием она исполняла поручение, а тут вдруг какой-то прокол. Мне стало искренне жаль Вику.

-Так так,-с улыбкой в голосе пропела Алина

-Какую бы цену взять с тебя за повторный урок, - как бы раздумывая, сама себя спросила Хозяйка.

-Ладно, смотри. А к этому еще вернемся.

Кто-то крепко сжал мою правую ладонь и я почувствовал как мои пальцы на руке что-то начинает скреплять, проникая между пальцами, ближе ко второму суставу, причем с каждым мгновением это сцепление становилось все крепче и плотнее. Наконец моя кисть была лишена способности сгибаться и осталась в выпрямленном положении. Я догадался, что Алина использовала тонкий шнур, который я краем глаза заметил в пакете, наматывая его «восьмеркой» между пальцев и прижимая их один к другому в «щепотку», таким образом обеспечив подход к каждому пальцу как со стороны ногтя так и подушечки, Далее она скрепила эту конструкцию изолентой, которая стянула остававшийся на свободе большой палец с кистью. Я почему-то вспомнил школьные страшилки про пытки партизан гестаповцами, когда под ногти советским героям загоняли раскаленные иглы. «Так вот, оказывается, как это делалось» пронеслось в моей голове. Пришла глупая мысль про инфекцию, которая совершенно исключается, если иглы будут раскалены докрасна…

- Теперь сама, - услышал я голос Алины.

Моя левая ладонь также почувствовала прикосновение. Вика, очевидно, хотела проявить усердие и заслужить поощрение Госпожи, поскольку выполнила свою задачу так, что я чуть не заорал от боли в суставах кисти.

-На сегодня можешь оставить так,-разрешила Хозяйка, - а на будущее учти, что наложение двух воздействий одновременно, притупляет ощущение от одного, отдавая приоритет другому, которое более болезненно. Поэтому, если ты хочешь исследовать что-то новое, оставь игровое поле чистым, чтобы исключить «помехи» от другой боли.

-Не пойму. Она Ваша рабыня или ученица садистки? – напомнил я о себе, по-прежнему кривясь от боли в левой кисти.

Алина обошла меня, не торопясь опустилась в кресло, расставив широко ноги и , оперевшись на них локтями, подалась ко мне, приблизившись вплотную к моему лицу. Я почувствовал аромат парфюма, смешанный с запахом дорогих сигарет. Некоторое время она смотрела на меня вот так, переводя взгляд с левого моего глаза на правый. Потом достала сигарету, щелкнула зажигалкой, затянулась и, выпустив мне прямо в лицо струйку дыма, сказала.

-Чтобы что-нибудь понять по-настоящему – начни обучать этому другого. Известная мудрость.

-Да уж. А способности, кажется, у нее все к этому имеются,-покачался я насколько было возможно на стуле, одновременно намекая на левую кисть, к боли в которой я уже стал привыкать.

-Иначе я бы ее не держаааааала, - растягивая слова словно в какой-то игре словесных стилей, по-прежнему вплотную придвинувшись ко мне и с какой-то хищной улыбкой по-отдельности изучая мои глаза, сказала Хозяйка.

-Я бросил курить,-признался я, наблюдая как Алина пытается сформировать колечко из дыма и отправить его мне.

Она замерла, как будто ее удивила эта новость и, коротко бросив «прости», резко отодвинулась.

Тщательно затушив сигарету, при этом о чем-то размышляя, Алина улыбнулась, и вытянув из коробки пару латексных перчаток, стала не торопясь натягивать их .

-Знаешь, это здорово, что ты много говоришь. Я люблю такие живые объекты, когда они представляют из себя не выхолощенную Темой форму, с заранее определенным желанием наполнить эту форму болью и получить оргазм, а палитру красок, присущей жизни во всем ее многообразии. Как сразу расширяется поле возможностей и способов применения боли! Боль и жизнь – две вещи нераздельные, в отличие от гения и злодейства. Согласишься?

Она взглянула на меня через очки очень внимательно и серьезно. Я почувствовал, что покрылся липким холодным потом. «Так значит она меня прочитала, раскусила, что я не мазохист. Но именно этого она ищет. ЕЕ интересует игра по-взрослому. А что если она действительно поменяет сейчас что-то во мне, и для меня станет очевидным, что в Великой Отечественной Войне победили американцы» -я же совершенно не представляю ее морально-нравственные устои, хотя где-то в глубине, еще вчера расположился к ней и проникся доверием. В любом случае я нравлюсь себе таким, какой есть, это мой багаж, мой опыт, уходящий куда-то очень далеко в прошлое и я не хочу, чтобы кто-то насильно во мне что-то менял, даже ослепительно прекрасная женщина, сидящая сейчас напротив меня, в чьих руках я оказался сырым материалом. Вдруг в каком-то другом ракурсе я ощутил на себе путы, притягивающие меня к стулу, открытый снизу и доступный анус, кисти рук подготовленные для всестороннего использования, женщину напротив меня, в чьей власти я оказался, и сладкая волна неизбежности происходящего, независимо от того, чего хочу я, острым пронзительным оргазмом стала подниматься снизу вверх. Это было похоже на мои эксперименты со самосвязыванием, когда позволяешь себе зайти чуть дальше разумного, рискуя попасть в сложную ситуацию, но именно это ощущение безнадежности и принудительного подчинения чьей-то воле, смирения, вызывало небывалый по силе оргазм.

Алина очаровательно рассмеялсь, поймав мое состояние ужаса, смешанное с возбуждением.

-Расслабься. Я же сказала, сегодня – тест. Всего лишь тееееест,- пропела она, выбирая из стоящих на столике пузырьков.

- Мне интересны твои реакции, пороги, внутренние переживания.

Она передвинула коробку-саквояж на ближний ко мне край стола, открыла его и достала оттуда свернутый в пучок провод, оканчивающийся какой-то круглой плоской нашлепкой. Оторвав несколько полосок пластыря, она приладила эту штуковину у меня на груди, выше и левее левого соска. Потом пощелкала какими-то кнопками в «саквояже», я услышал мягкий электронный писк. Посмотрев некоторое время на панель «саквояжа» и, переведя на меня взгляд, в котором читался творческий экстаз, она проговорила, как будто нараспев

- Ну вот, теперь можешь врать мне, что ты не выдержишь, что ты на грани, что еще чуть-чуть и тебя переправят через подземную реку в царстве Аида

Это добавило еще несколько капель в переполненный стакан моего возбуждения. Я понял, что Алина теперь может с помощью этого прибора контролировать мое состояние и принимать решение о продолжении или прекращении сессии.

Затем она взяла со столика какой-то флакончик и попшыкалаиз него мне на соски. Взяв медицинскую иглу, она придвинулась вплотную ко мне сжав мои колени между своих широко расставленных ног о поставив локти мне на бедра. Я почувствовал запах ее волос. Одной рукой она оттянула сосок и медленно начала вводить иглу в мою плоть, любуясь процессом. Я почувствовал вначале резкую боль, затем она притупилась, но было отчетливое ощущение продвижения чего-то инородного через меня. Алина сжала мои колени между своими и еще сильнее прижалась ко мне. Я почувствовал легкую дрожь ее тела. Когда наши взгляды встретились, ее глаза совершали мелкие беспорядочные движения, как у человека ощутившего крайнюю степень наслаждения. В них была благодарность и ненасытность, желание бОльшего.

Потом последовала еще игла, потом еще и еще. Не знаю почему, но кол в нижней части моего тела приобрел каменную твердость, на что с удовлетворением частенько поглядывала Алина. Потом и правый сосок принял в себя шесть игл. Алина любовалась проделанной работой, теребя иглы и как будто разговаривая с ними на своем языке. Капельки крови она заботливо промокала спиртовыми салфетками. Закончив с иглами, Алина взяла со стола два мотка провода, на каждом из которых с одного конца болтался зажим-крокодил. Размотав их и побрызгав на каждый из крокодильчиков из флакончика, она прицепила крокодилы к иглам, торчащим из меня. Вторые концы проводов она воткнула в приборчик. Я почувствовал дикое возбуждение,- мало того, что я был упакован, подвешен на стуле, находясь в состоянии полной беспомощности, теперь я еще был подключен как какой-то манекен для исследований. И не просто подключен, а введенным внутрь моего тела металлом. И не кем-то а вот этой Богиней, сидящей напротив меня, прикасающейся ко мне, источающей ароматы истинной женщины, получающей наслаждение.

- Ты говорил про влажные жгуты, которыми крепили электроды к твоему телу когда ты был мальчиком. А как тебе такой способ? – я не успел подобрать слова для ответа как она повернула ручку прибора. Дикая судорога свела верхнюю часть моего тела, заставив мышцы неестественно натянуться, причиняя мне боль. Казалось если бы не веревки, туго стянувшие мое тело, и удерживающие его в заданной форме, оно бы было растянуто и исковеркано внезапно обрушившимся спазмом. Поворот ручки и я почувствовал облегчение, ноненадолго. Щелчок какого-то переключателя, новый поворот ручки и мое тело вновь разрывает и выкручивает, но теперь уже совсем по-другому. Боже мой, пронеслось у меня в голове, она просто управляет чудовищным спазмом моей плоти. Управляет вот так просто, прижавшись ко мне, впитывая конвульсии моего тела, наверняка получая оргазмы. «А ведь это может продолжаться долго, очень долго…пока я…» тут я вспомнил про саквояж, на панель которого, несмотря на свое экстатическое состояние, Алина не забывала поглядывать. Факт, что вопрос о продолжении эксперимента за меня решает женщина при помощи подключенных к моему телу датчиков и что мое мнение может вообще не учитываться, поднял градус моего возбуждения до предела.

-Расслабься, мы только начали,-с улыбкой самки, вкусившей удовлетворение, выдохнула Алина.

-Где я лягу? - спросил я, наблюдая как Вика застилает разложенный огромный диван в гостинной

-Ты ляжешь здесь,-не отрываясь от компьютера сказала Алина каким-то безучастным тоном, в котором чувствовалась то ли усталость, то ли нежелание говорить о каких-то мелочах, явно очевидных и не требующих пояснений.

Я стал приглядывать место на полу, где мог бы растянуть свои 186 см, помня о каких-то там принятых правилах, когда нижний располагается на коврике у кровати своей Хозяйки, при этом досадуя, что уж слишком идеализировал Алину, которая, как оказывается, тоже придерживается этих глупых тематических стандартов. Но тут это чувство сменилось удивлением, когда Вика, присев на корточки, молча достала из нижнего отделения шкафа уже знакомый мне пакет с веревками и скотчем и поставила рядом с диваном. После этого она встала в позу «покорности», тихо пролепетав, «Все готово, Госпожа»

Алина пощелкала еще несколько минут клавишами, выключила компьютер и повернувшись ко мне сказала

-Раздевайся и ложись посередине дивана.

После этого она встала и вышла из комнаты, очевидно для вечернего моциона перед сном.

Я разделся и забрался на диван, расположившись так как мне сказали. Вика, порывшись в пакете, молча взяла мои руки и завела за голову, начав связывать их. Как оказалось, в нижней части дивана были сделаны кольца, к которым Вика и притянула мои руки. То же самое она проделала с моими ногами, после чего заняла привычную для себя позу, ожидая Госпожу. painart. ru Развязываться я уже не пытался, убедившись в надежности работы этой девушки. Я стал прикидывать перспективу предстоящей ночи. В таком положении поспать мне вряд ли удастся, а это значит быть разбитым весь следующий день, это меня никак не радовало. Игры играми, а жизнь продолжается и быть в форме, во всяком случае физической, можно обозначить как РАЗУМНОСТЬ, уж коль мы в рамках Темы. Я готовил про себя защитную речь, намереваясь отвоевать право на сон, когда в комнату в белом махровом халате вошла Алина. От нее пахло шампунем, лицо было без косметики, а отсутствие очков вдруг открыло потрясающей выразительности голубые глаза, близорукость делала их обаятельными и по-детски наивными.

Она сразу развеяла сомнения, очевидно прочитав недоумение в моих глазах.

- Это ненадолго. Считай что это мой стакан теплого молока на сон грядущий.

Она скинула халат, оставшись обнаженной и улеглась рядом, справа от меня, прижавшись всем телом, при этом сделав какой-то знак Вике. Я догадался что стаканом молока будет очередная порция моей боли и, уже без энтузиазма, настроился на испытание. Ненасытность этой женщины в боли, превосходило мои возможности, во всяком случае на этот момент. На этот раз все сделала Вика. Облегченный вариант включал в себя лишь зажимы-крокодилы на уже истерзанных моих сосках. Проверив качество крепления зажимов, покачав их, Вика передала прибор уже, кажется, уснувшей у меня на плече Госпоже. Алина вяло взяла приборчик у нее из рук и, еще сильнее прижавшись ко мне всем телом, стала жадно ловить конвульсии моего растянутого тела, управляя прибором, закрыв глаза и благостно улыбаясь. Только сейчас я заметил, с каким восхищением и благоговением смотрит Вика на мое окаменевшее хозяйство, при этом шевеля губами и прижав руки к своей груди. Кажется в нарушение всех правил, она без разрешения обратилась к своей Госпоже

-Госпожа, а можно я потрогаю…

-Валяй,-благостный полусонный настрой Алины был милым.

Мне показалось что Вика молилась, припав к тому, что сейчас было похоже на скалу. Она разговаривала с ним, гладила, ласкала и что-то говорила неразборчиво, очевидно что-то свое, сокровенное. Я вдруг ясно увидел фаллический стиль древнеиндийских памятников, как будто он вдруг обрел живое воплощение.

Наконец самка внутри Алины насытилась, или устала.

- Все. Спать, - произнесла она, откинувшись на спину.

Вика осторожно взяла из ее рук аппарат, отцепила от меня электроды, освободила мои руки и ноги. Когда она улеглась слева от меня к стенке, Алина уже спала. Я лежал между двумя женщинами, которые пытали меня сегодня, осуществив многое из моего несбыточного и чувствовал себя счастливым. Но это счастье было зыбким и зависимым от чего-то. Чего-то что я никак не мог уловить. Вдруг Алина пошевелилась, открыла глаза и что-то стала говорить, глядя куда-то вдаль. Я глянул в ее глаза, смотрящие мимо меня и вся моя внутренняя суть вдруг превратилась в порыв нежности к этому человеку. Столько было любви и боли в этих глазах, столькоотчания и в то же время веры, столько детской наивности что мне хотелось в тот момент только одного – отдать себя всего без остатка тому, кто был рядом. С великой нежностью я обнял это существо, прижал к себе как малого ребенка, про себя говоря слова, на какие не был способен до этого. Я ясно увидел кто подарил мне то неопределенное и зыбкое ощущение счастья.

Завтрак подходил к концу. Пристально посмотрев на меня, Алина поправила и без того идеально лежащий на шее Вики ошейник и , намеренно четко разделяя слова, понизив голос и поглаживая металлический орнамент ошейника, произнесла

- Ты же понимаешь, что когда я тебе одену вот это, все будет совсем иначе?

Эти слова, произнесенные ей как будто бы про себя, резонансом отозвались внутри меня. Тут же как будто из тумана выплыла картинка гигантских весов. На одной чаше которых сидели Шурик с Юркой, ожидающие меня сегодня в бане с пивом и рыбой, а на другой Алина в черных одеждах, в изящных сапогах чуть выше щиколотки, отливавшие вороненым светом гладкой кожи на подъеме ее ноги и со своим приборчиком в руках. Чаша с Алиной упрямо и неотвратимо тянула вниз, поднимая Шурика с Юркой вверх и, делая их похожими на мышей, дразнящих Леопольда. Я судорожно сглотнул, ободренный забытым сегодняшним мероприятием в бане и одновременно придавленный каким-то грузом неизбежного выбора, который мне, хочешь не хочешь, а придется сделать. Перспектива такого будущего плеснула ложку дегтя в бочку моего благостного расположения, усиленного воспоминанием о бане.

-Без сомнения, Госпожа,-широко улыбаясь, театрально, таким образом маскируя свои сомнения, пролепетал я. При этом я взял ее руку и поцеловал, стараясь не смотреть в глаза.

«Черт возьми! » проносилось у меня в голове «А ведь и в самом деле не получится быть Труфальдино и служить двум господам. Алина умная и тонко чувствующая женщина. С ней у меня может быть только одно будущее - я должен принадлежать ей без остатка. Но тогда прощай моя холостяцкая жизнь? Рыбалка, шашлыки в осеннем лесу, закуска, разложенная на опавших листьях, спонтанные поездки, когда в один день решаешь куда ехать, собираешь рюкзак и отправляешься на вокзал…. » Не хотелось об этом думать, смутное ощущение потребительского отношения к Теме звучало внутри как голос совести. Но тут как волна накатило осознание чего-то, что я просто не хочу или не могу впустить в свою жизнь. Я поймал растущее возбуждение от мысли принадлежать этой женщине во всем и до конца. Когда она будет решать что мне делать, говорить, куда ехать. Возможно я стою перед тайной дверью, ведущей в волшебную страну и у меня просто не хватает мужества толкнуть эту дверь? Ведь, возможно, за ней откроются те тайны, о которых ты грезил с тех пор как помнишь себя. Или ты просто стал «взрослым», способным заполнять жизнь только привычными и проверенными вещами? может тебе уже не хватает смелости и пылкости, чтобы отдаваться чему-то новому до конца?

-Сколько у меня времени,-теперь уже серьезно глядя ей в глаза спросил я.

-Я тебя не тороплю,- и Алина искренне рассмеялась, подумав при этом о чем-то своем. Глаза ее искрились озорным огоньком и хотелось отвечать этому блеску так же искренно и честно.

-А сейчас тебе пора.

В прихожей я одевался под пристальным взглядом Алины, она стояла прислонившись к стене и сложив руки на груди. Я выпрямился посмотрел на нее и понял, что всякие слова сейчас просто застревают в горле. Некоторое время стоял в нерешительности, потом резко опустился на колени и припал к ее ногам, ощутив божественный аромат смеси запахов кожи туфель, капрона и косметики.

Я вышел из подъезда и вдохнул осеннюю свежесть полной грудью. День обещал быть теплым, в кустах гоношились и чирикали воробьи, как будто провожая последние погожие дни.

У подъезда стояла «шестерка» вокруг, которой суетилось семейство, очевидно собираясь на дачу.

Глава семейства укладывал на багажник на крыше какую-то старую тумбу, а жена стояла рядом с веревкой в руках, очевидно собираясь помочь мужу закрепить «ценный» груз. Дочь сидела внутри машины, уткнувшись в мобильник. Я присмотрелся к женщине. Удивительно, но вид женщины с веревкой в руках абсолютно не затронул внутри меня ничего тематического. Напротив, мне как-то стало ее по-человечески жаль. «не дело женщины вязать узлы» - продиктовал внутри меня голос. И правда, лицо женщины было слегка изможденным и недовольным. Выделяющиеся припухлости под глазами выдавали серьезные нелады со здоровьем. Я увидел ее вдруг обремененную семейными заботами, требованиями мужа, разборками с дочерью и не выходящей из головы мысли «что бы сегодня приготовить на обед и как подешевле купить продукты» и подумал, что если бы вот прямо сейчас она предложила бы меня связать вот этой веревкой, я бы со снисходительной улыбкой отказался. «может и правда я живу в иллюзии? А что Алина? А если она немногим отличается вот от этой женщины? Да и вообще, за много тысяч лет никто не придумал ничего более подходящего как жить СЕМЬЕЙ. И вот она, семья, сейчас передо мной, собирается на дачу. Но темы тут нет, даже когда в руках женщины веревка. Так же как не было семьи в том, что происходило в квартире на 13 этаже» Я тряхнул головой. Не хочу сейчас об этом думать! Алина сейчас для меня желанна и этого достаточно для ощущения счастья прямо сейчас. Солнце светит, жизнь лежит передо мной, предлагая неисчислимое количество дорог - выбирай! Я направился к метро, понимая, что друзья мне не простят если я явлюсь в баню без креветок…