Первый публичный опыт. Тематика: Первый раз в попочку Часть 1

Явилась, без опозданий. И это уже было не так.

Все было удивительно не так! Нежно, учтиво и очень ласково - и это меня не насторожило. И даже то, что мне разрешили оставить мое любимое прозрачное красное белье меня не насторожило. И то, что выбор туфель предоставлен мне – тоже. И даже моя «поразительная невнимательность» была принята Верхом без последствий.

Первым делом Верх провели не большую, отвлекающую (как я позже поняла) игру и подарили оргазм любимым способом. Вот ни за что, просто за «большие глаза и красивый зад». И сразу же великодушно дали отдых и время на «оправиться и покурить».

После, очень нежно и аккуратно, без лишних слов, заковали в колодки. Причем, тщательным же образом проверив – не жмет, не трет, не давит. Здесь же был примерен кляп. Первый Раз! И велено продемонстрировать, что помню всю систему сигналов пальцами.

Колодки цепями закрепили к анкеру в потолке, тем самым, обеспечивая фиксацию тела в вертикальном положении, фиксацию рук и исключение травм запястий.

Честно говоря, такой резкий переход к СМ (а то что будет именно не флагелляция, а СМ) я почувствовала всей свой большой … душой. И даже попыталась возразить, что не заслужила и что «поиграла» бы еще разок… Но кляп был надежный, и ничего, кроме мычания и пузырей у меня не вышло.

Здесь Верх легонько обнял меня и сказал: «Сейчас придет мой друг. »

И лишил меня зрения и слуха маской и наушниками с музыкой.

Возможно, он говорил, что –то еще, я не помню. Мой мозг стал лихорадочно перебирать варианты развития событий, пути к отступлению и возможные последствия. Что-что, а взвешивать все за и против я научилась. Но, мыслить мне не дано. Этим я только сильнее разволновала себя и потеряла ориентацию в пространстве. То есть, я теперь не могла определить, где стоит или сидит Второй, куда поворачиваться своей лучшей стороной. Где Сложены девайсы, откуда ждать удара. И ни к чему не была готова.

Такое случилось со мной в первый раз. Я полностью беспомощна и унижена. Меня охватил озноб -трясло так, что зубы

стучали, а цепи звенели им в такт.

Ничего не происходило. Они медлили. Это бесконечно- пугающе. И эта музыка в ушах! Я начала тревожно покачиваться и перебирать ногами, как застоявшаяся лошадь в стойле. Ощущения, что я лошадь, добавляло и успокоительное похлопывание Верхним, меня по «крупу». Мне оставалось только довериться.

И тут с меня сняли трусы.

Сказать, что я испытала смущение. Ничего не сказать.

- Куда! Зачем? – Мысленно вопила я.

Как –то абсолютно не была к этому готова. Все казалось, что это не в серьез, шутка. Напугает, рассмеется и развяжет. Хотя, понимала, что трусы должны быть сняты. Не БДРНо вбивать трусы в ягодицы. Но все равно это произошло неожиданно. По- моему краской залилось не только мое лицо, но и мой зад. Как оказалось позже, стыдливо пунцоветь ему предстояло все оставшееся время.

Публично признаться, что с тебя сняли трусы перед чужим мужчиной, не менее трудно, чем пережить сам случившийся факт, удержаться и не остановить происходящее, доверчиво последовать далее за Верхним, удержаться от скоропалительных выводов и оценок.

Нервное возбуждение достигло предела, и я уже плохо оценивала ход времени и последовательность действий. Помню, что они медлили. Верхний показывал Второму девайсы, демонстрировал их качество и хлесткость.

Начали они со стека. Легкие, возбуждающие удары шлепалкой стека проходились по разным частям тела. Это не больно, скорее нервирует, побуждает тело войти в тонус, заводит, настраивает. Заставляет тело вздрагивать и реагировать на малейшее прикосновение дрожью. Потом были различные варианты легких и мягких флоггеров, строгого флогга, плети – однохвости.

Все делалось очень нежно. Начали он слабее чем обычно, хотя с заметным нарастанием воздействия. Видимо, смысл был не в доставлении боли или удовольствия мне, а в демонстрации ударов и тестировании девайсов, так как перепробовали они все, а все – это очень много, поверьте.

Я постоянно переступала ногами и дергалась. В какой-то момент каблучком одной туфли зацепила чулок на другой. Замерла. Не ясно что делать. Рвать? Мычать? Порвала.

У меня было то состояние, когда боль не хочет восприниматься, когда она отторгается всем телом и сердцем, когда она вызывает протест. Надо сказать, что стонала и кричала я скорее показательно, чем взаправду. То есть я настолько нервничала, что даже пара ударов по жопе моей любимой кошкой от Темногосияния, которая хранит тепло и ласку ее рук. Такой родной кошкой, мягкотяжелой, нежноболючей. Не жалящей, а обволакивающей заставила меня вполне искренно молить о пощаде. В обычных обстоятельствах, я бы наслаждалась, но сейчас я завопила истошно и душераздирающе. Хотя и понимала умом, что крики несоизмеримы с причиняемой болью. Но мой мозг существовал отдельно и не контролировал эмоции и тело.

Мне все время хотелось прижаться к Верхнему, хотя бы коснуться. Я ловила момент и дотрагивалась до его руки своими пальцами, если он удерживал меня за колодку на месте. Пыталась шагнуть назад и прижаться к нему телом, попой. Даже, по –моему, разок попала кому - то куда – то колодкой. Помню это, так как ощутила удар. Вздох, страх пробежал по всему телу, и я кажется, начала испуганно извиняться, забыв про кляп. На крайний случай я пыталась наступить ему на ногу. Знаю, как глупо это звучит, но именно телесный контакт с ним удерживал меня от не контролируемого приступа паники. Он понял и стал придерживать меня за талию. Гладить. Даже чуть – больше, чем гладить. Он запустил пальцы мне между ног и сказал Второму: «Совсем горячая стала».

Я была готова кончить вопреки оставшимся во мне жалким обрывкам морали. Просто забыть обо всем и как обычно довериться его горячим твердым ладоням. Но в какой-то момент, я поняла, что меня касаются еще руки. Чужие. Совершенно незнакомые - мягкие, холодные, с длинными пальцами, какие бывают у творческих людей. Мою кожу они обжигали как лед. Это странное, неописуемое чувство, когда тебя касаются 4! Руки. Запомню навсегда. Кожей запомню.

Второй коснулся щиколоток, пробежал пальцами до бедра. Трогал очень легко, нежно. Меня колотила дрожь. Я сгорала от стыда за то, что мне совсем НЕ БЫЛО СТЫДНО. Но ведь ДОЛЖНО было быть! А я испытывала Возбуждение. Потом Второй взял цепи и провел ими вдоль спины.

Это будоражит, настораживает, отрезвляет. Изогнулась.

Он поправил бретельку лифчика. Хотя, это уже не играло роли, грудь была высвобождена из его тисков в начале процесса. Тут же цепь зацепилась за чулок. Аккуратно отцепил. Потом закрепил на плечах так, чтобы она в натяжении тревожила самое сокровенное. К этому моменту наушники уже сползли, и я слышала их диалог о том, что мне порка в удовольствие и предложение «попробовать самому». Второй взял плеть и очень аккуратно отстегал меня. Немного. Не больно. Никак.

Цепь Соскальзывала с плеча. Не вышло.

И здесь им в руки попал падл.

Надо заметить, мощный и строгий девайс, этот падл. Верхний заказал его у Леи, а мастер, чувствуется, понимает толк в доставлении боли. Внутри вшита стальная пластина и ощущения от падла очень зависят от многих факторов, но удобоусвояемыми удары не бывают никогда. Я взвыла. Я его узнала. Но совсем, совсем про него не думала, забыла, полагая, что морального испытания на мою долю достаточно.

Верхний сделал удар. Еще удар. Я орала. Видимо, это несколько ошарашило Второго, так как возникла пауза в моей экзекуции.

О, этой паузы мне было достаточно, чтобы поймать волну нервного напряжения. Чужую, сладкую нервную волну. Я очнулась. Я вспомнила тот ответный кайф, который исходит из зрительного зала, когда актеры пленяют зрителя и вовлекают в свою игру. Который впитывается кожей, окрыляет. Все эти годы я тосковала. И вот он нашел меня, где не ждала.

Я ожила, осмелела. Я выгибалась на каждый удар, я завлекала телом, криком, движением. Я сгорала в пламени страсти и собственного упоения.

Страха больше не было.

...

Меня отпустили. Я потянулась, чтоб размять затекшее тело и сняла повязку. Второй сидел напротив, и я поздоровалась, не поднимая глаз. тут же была отправлена на кухню готовить кофе. Мою робкую просьбу надеть трусы, Верхний отклонил.

От уверенности не осталось и следа.

Я тихо сидела на кухне, стараясь не прислушиваться к их разговору. Не громко. Спокойно. Мерно. Текуче. Вдох-выдох. Все хорошо. Еще чуть-чуть. Вдох-выдох.

Позвали и я внесла поднос и встала на колени - Верхнему подала кофе, а когда подавала Второму вышло совсем неуклюже. Я уронила ложку с блюдца на поднос и засуетилась. Затряслись руки, разлила кофе на блюдце. Метнулась в панике… Верхний придержал за руку, велел склониться и ждать.

Унизительно. Стыдно. Липко. Уткнулась лицом в пол, держась кончиками пальцев за его ноги. Только бы не убрал, не отодвинулся.

Не убрал.

И вот Они допили, я убрала стол и встала на колени. Вдох-выдох… Нет не все.

Верхний - Второму: «Скажи ей».

Тот, что-то говорил…хвалил -……....., но не аккуратная!

- ?- Хлестнуло. Зарделась. Кровь ударила в голову и зашумела в ушах. Закрыла лицо ладонями. Верх что-то спросил. Я, по-моему что - то пищала, пытаясь оправдаться. Забыв, что голая, упершись мыслью лишь в: Неаккуратная, недостойная. подвела. Подвела.

- Она разлила кофе, уронила ложку …. и порвала чулок. Надо быть Аккуратней и внимательней – перечислял Второй мои ошибки.

Все заслуженно, все. Но чулок! Не уж –то во мне заметен был только чулок! На распашку душа, эмоции, тело… Обида.

- Что же, придется наказать. Чего тебе хочется?

- Хвост ей..

- Возьми, Наклонись и Вставь - это мне.

Горячая, кровавая волна стыда захлестнула. Готова была реветь от унижения. Это так… так…

- Что ты меня позоришь непослушанием?- Пощечина.

Молчу, но пересилила себя, прогнулась и он все сделал сам. Потом велел принести колодки. На четвереньках. Принесла. Подала, заковал. Встала. Онемевшая и бесчувственная. Первое наказание. Прилюдно. Не согласна. Не приму. Туман застилал все.

Лицо второго напротив. Но, не помню его. А ведь смотрел. И даже, кажется держал хвост, ведь он висел и мешал.

Вам смешно? И мне… Но странно, что этот факт все время пытался «смыться» из памяти. По крайней мере, я не помню хвоста в последующем.

Боль? Чем? С какой силой? Тоже не помню.

Вывел из беспамятства окрик Верхнего:

- Прекрати грызть колодку, опять зуб сломаешь. Все мне изгрызла.

Напоминание об этом факте, как пощечина. Отрезвило. Почувствовала ротанг. Вскинула голову. Второй - напротив не двигается.

Удары. Крики.

- Давай оденем кляп, Застегни. Туже, чтоб не выплюнула.

Он сделал.

Порка. Больно. Мерно. Ровно. Жгуче. Вот с ускорением, дергающие. Пульсирует. Нарастает. И когда кажется, что предел, удары сменяются легкими, мерными.

Нет, Верхний не злится на меня. Я чувствую это через ротанг. Он разговаривает со мной языком боли. И я слушаю его. Понимаю. Расслабляюсь. Я приму из его рук – все. Без сомнения, без промедлений. Удар, удар, удар, удар.

Моя жопа – барабан. Тугая, звонкая. Она принимает удары и «отвечает звоном». Я слышу. Я отвечаю. Растворяюсь. Удары сыплются и сыплются. Но уже глухо. Мягко. Как в вату. Погрязают и больше не звучат. Я не стою, меня уже нет. Ухожу в туман. Окутывает. Укрывает...

Ко мне кто-то стучит, слышу сквозь сон, но не хочется туда идти. Настойчиво стучат. Это Верхний увлекся. Он держит меня на тоненькой ниточке и не дает уйти.

Пытаюсь … сказать?

Он видит, берет за волосы, вглядывается в мое лицо. Я его вижу сквозь опущенные веки. Близко.

Опустил на пол. Расковал. Не помню - знаю.

Лежу у его ног. Холодно. «Всплываю» моментами, помню, как он теребил и хлопал мои ляжки и зад, приговаривая- смотри, она какая, не худая, не толстая, такая как надо.

Это было похоже на предпродажную рекламу щенной суки. Или старой кобылы. Так ее хвалят, чтобы дороже продать.

Но я это слышала и не слышала. Я была здесь и везде. Мне было стыдно даже не за себя, а за «нее», как бы со стороны.

Провалы. Провалы. Я закутывалась в саму себя, чтобы уйти и не быть. Надо прощаться, что-то говорить. А сознание тяжелое, как в наркотическом дурмане. Еле выплываешь. Еле ворочаешь языком.

И он укрыл. И обнял. И грел.

И это было хорошо.