Рассвет над Гратой Часть 3 Обретение

Рассвет над Гратой 3. Обретение.

Утром я выпустил своих рабынь из клеток, приказал им привести себя в порядок и готовить мне завтрак, а после вычистить дом до идеального состояния. Нет нужды рассказывать, с каким энтузиазмом рабыни принялись исполнять данные распоряжения. Уже через некоторое время мне была приготовлена ванна с теплой водой, ароматическими маслами и двумя услужливыми рабынями в качестве массажисток и банщиц. Элика и Ирина принялись меня мыть, натирать маслами, и делать мне массаж. Я получал удовольствие, расслабляясь в истоме. Вот настало время мне одеться, взять в руку неизменный шокер для рабынь, и проследовать к завтраку. Проходя мимо большого зеркала я отметил свою развитую мускулатуру… так и самовлюбленностью заболеть недолго.. но что поделать, я сам себе очень нравился. Хотя мне по прежнему не давал покоя вопрос о том, как так получилось, что вылетая с земли, я был, прости господи, заморышем, а выйдя из корабля на Грате оказался таким Геркулесом? При этом никакого дискомфорта не ощутил, я моментально научился своей силой управлять и, например, не ломать своим рабыням кости во время секса, и не сдирать с них кожу во время порки. Ответ на этот вопрос пока не нашел. Я вошел в столовую и сел за стол. Рабыни тут же принесли мне мой завтрак, который состоял из нескольких блюд, сока и кофе. Сами рабыни не имеют права прикасаться к еде хозяина без разрешения. Их еда, это каша из сервуса, рабского злака. Но еду для хозяина рабыни готовят. Причем они готовят, не пробуя на вкус. Этому искусству, приготовить еду, не пробуя ее в процессе приготовления, рабыни учатся очень долго. Среди моих рабынь на такое способна только одна – Амалия. Она и готовит мне завтрак. Обед и ужин Гратанцы предпочитают съедать в тавернах, общаясь с друзьями, делясь новостями. Таверны как клубы, кроме того там готовят еду профессиональные повара мужчины. Если рабыня ведет себя хорошо и не огорчает Хозяина, то он может угостить ее едой со своего стола. Гратанцы часто это делают. Такое поощрение весьма ценно для рабыни. Особенно они любят сладости. Нет большей радости для рабыни, чем получить от довольного ею Хозяина пирожное, или конфету. Завтрак был великолепен, и Амалия получила свою заслуженную конфету. Вообще Гратанцы считают, что дрессировка рабыни, это комплекс не только наказаний за плохие результаты, но и поощрения за хорошие. Рабыня должна видеть, что Хозяин ею по- своему дорожит, не старается превратить ее в окровавленный кусок мяса бесконечными придирками и третированием, а поощряет ее старания и успехи. Есть масса способов жестоко наказать рабыню без побоев, порки, или пыток. Гратанцы этим искусством владеют в совершенстве. Каждая рабыня, получив свое клеймо и выходя в большой мир после «выпускного», еще очень не опытна, пуглива, и просто неловкая. Но это лечится, и эффективно, Гратанцы знают способы такой терапии. Со временем каждая рабыня буквально расцветает, даря радость, и по-настоящему восхищая своего Хозяина. Она становится для него своеобразной ценностью. Известны случаи, хоть и не многочисленные, когда у одного Хозяина всю жизнь в собственности была одна рабыня, и ему вполне хватало, он не хотел ничего другого. Рабыни часто переходят из рук в руки, в качестве подарка в знак уважения, или просто потому, что надоедают своему Хозяину, а ему хочется чего-то нового. А бывает, что Хозяин, который когда то отказался от рабыни, потом ищет ее, чтобы снова вернуть себе. В общем, это жизнь, и пути Гратанцев неисповедимы. Наверное, это такая своеобразная любовь, но тем она сильнее, чем более зависима женщина от воли мужчины. Осознавая свое рабское положение, принимая его как данность, женщина меняется в лучшую сторону. Она словно бабочка, выбирается из своего кокона, прекрасная в своей беспомощности и зависимости. Она растворяется в своем рабстве и становится свободной, поскольку освобождается от цепей мнимой свободы. Это парадокс, на первый взгляд, но это правда. Самой природой женщине предназначено место рабыни у ног своего Господина, получив это место, она им дорожит, как самым главным сокровищем в своей жизни. А мужчина.. получив в собственность рабыню, мужчина приобретает не только собственность, он приобретает символ своего мужского начала, своей мужественности и власти. Без собственной рабыни мужчина не может быть мужчиной до конца. Этим статусом мужчина тоже дорожит, он становится смелым, сильным, ответственным. Каким бы странным это не показалось с первого взгляда, но Гратанцы очень ответственные люди в своих решениях и поступках. Для рабыни один из основных законов состоит в том, что Хозяину нужно подчиняться быстро и беспрекословно, даже если он прикажет покончить с собой. Понятно, что такой приказ рабыне отдается ооочень редко, но вместе с тем с самого малого возраста Гратанец учится думать о своих приказах и решениях, он учится думать о последствиях, когда речь идет о жизни человека и не только.

После завтрака я приказал своим рабыням заняться уборкой, а сам вышел во двор, потренироваться с мечом. Во время завтрака я обратил внимание на рабыню Элою, она выглядела… странно. На меня она смотрела очень зло, конечно после вчерашнего в этом нет ничего удивительного, но все же.. Все остальные рабыни были рады, что хотя бы остались живы, а эта…

Войдя в дом после тренировки, и пройдя в свою комнату, я заметил, как оттуда выходит рабыня Элоя. Увидев меня, она вздрогнула и опустилась на колени.

- Что ты делала, рабыня?

- Ничего, Хозяин, я просто убиралась в Вашей комнате.

- Хорошо, рабыня, можешь идти.

- Да, Хозяин.

Она поцеловала мои ноги и убежала. Все это очень странно. Почему она так боялась? Почему тряслись ее руки, когда она обхватила мою ногу перед поцелуем? Конечно, я их всех вчера примерно наказал. Отметины на их телах сойдут через пару дней, благодаря мазям, которые изобрели Гратанские врачи. Этих мазей каждый Гратанец держит у себя в избытке, поскольку шрамы украшают только мужчин, женщин они портят, женщин украшает только клеймо. Надо с этим разобраться, что то подсказывало мне, что это не спроста.. Я позвал к себе тременда Ферокса, и мы вдвоем, быстро проверив комнату, нашли причину беспокойства рабыни Элои. Рядом с моей кроватью был спрятан нож, взятый с кухни. Весело. Моя рабыня задумала, судя по всему, мое убийство. Браво, сучка, решила показать характер? Теперь мне втройне интересно сделать тебя своей шелковой подстилкой, выпрашивающей прикосновение хотя бы плетью, как милость. Решение этого вопроса я решил в долгий ящик не откладывать, и сразу произвел некоторые приготовления. Прежде всего, то огромное тяжелое зеркало, в которое я так любовался собой, я пристроил пол потолком над кроватью. Еще некоторые действия, и все готово. Но об этом позже. А я в свою очередь после такого хорошего завтрака направился в город в сопровождении парочки рабынь и тременда. Мне нужны были припасы в дорогу. Поездку в Таллахан мы запланировали через неделю, и мне нужно было к ней приготовиться. Таллахан, это город в шести днях пути от Примиума, столицы Граты, в котором я сейчас проживаю. Ехать придется на лошадях, а багаж везти в телеге. И рабынь надо будет брать с собой, так что телег будет две. А еще нужен шатер для ночевок и много еще чего. Про Таллахан я пока знаю… ничего. Суммий сказал, что это сюрприз. Мне нужно пройтись по магазинам и лавкам, и заказать шатер, арендовать две телеги, оборудовать их тентами, приобрести походную утварь, а еще оружие и доспехи, все это мне велел заказать Суммий. Как видите, дел много. До полудня я ходил по лавкам, покупал, договаривался, заказывал. Меня уже многие знали, и я с удовольствием рассказывал, что собираюсь в Таллахан. Меня поздравляли с таким решением и желали удачи, а кузнец сказал, что постарается для меня особо. Весьма интересно это все…

После полудня я отправил рабынь домой с покупками в сопровождении тременда, чтобы им не вздумалось лелеять глупые мысли после вчерашней экзекуции. Сам же я отправился к Суммию, с которым мы договорились пообедать вместе. Он уже ждал меня у порога своего дома, мы поприветствовали друг друга и отправились в таверну. Все эти события не отбили мне аппетит. Мы с Суммием заняли столик и сделали заказ, написав его специальным карандашом прямо на груди рабыни, которая сразу подошла нас обслуживать. Рабыня убежала на кухню, а потом вернулась и показала нам отметку повара чуть ниже надписи о нашем заказе, где говорилось, что заказ принят и его приготовление займет приблизительно 40 минут. В ожидании заказа мы с интересом принялись наблюдать за происходящим в таверне. А происходила игра, суть которой заключалась в следующем: хозяин таверны заставил четырех рабынь, предварительно связав им руки за спиной, предлагать себя всем посетителям, стараясь соблазнить их изо всех сил, как только смогут. Задача посетителей сдерживать себя и отказываться, кто сколько сможет. Соблазнительная беспомощная связанная рабыня, извивающаяся у твоих ног, умоляющая овладеть ею, такое зрелище не может оставить равнодушным мужчину. Но надо стараться и не поддаваться на ее чары сколько сможешь. Отказываться и отталкивать ее от себя. За каждый отказ рабыне полагается чувствительный удар плетью. И поэтому они очень старались. Вот одна из них подбегает к посетителю и бросается перед ним на колени.

- Возьмите меня, Хозяин! Воспользуйтесь мной! Позвольте мне доставить Вам удовольствие! Посмотрите на меня, на мою грудь! Возьмите меня, я Ваша шлюха! – приговаривая это, рабыня принимает соблазнительные позы, демонстрирует себя, извивается, стараясь соблазнить этого посетителя. А он, смеясь, отталкивает ее, приговаривая:

- Пошла прочь! Толстая корова! Мои рабыни в сто раз лучше тебя!

Рабыня со слезами отходит и тут же получает удар плетью от надсмотрщика. Таких ударов она получила уже несколько. Люди вокруг смеются и подбадривают ее.

- Давай, сучка, покажи себя! Предлагай, как следует! Не останавливайся!

И рабыня продолжает. Она бросается к следующему посетителю, в руке которого плеть. Она, опустившись на колени, начинает лизать и обсасывать рукоять этой плети, словно это половой член. Я уже еле себя сдерживал от того, чтобы броситься на нее и изнасиловать прямо здесь, посреди зала. Тут настала и моя очередь. Одна из рабынь, роскошная брюнетка, подбежала ко мне, видимо заметив мое состояние. Вместо того, чтобы упасть передо мной на колени, она вдруг изящным и грациозным движением повернулась, и легла спиною прямо ко мне на колени. Перед глазами у меня оказались ее пышная грудь, соблазнительный живот и прелестный лобок, на котором красовалось клеймо. На соски рабыни были нацеплены маленькие изящные прищепки с миниатюрными колокольчиками.

- Возьмите меня, Хозяин! Умоляю Вас! – произнесла она, чувственно облизнув свои коралловые губы.

Этого я уже не выдержал. Рыча, словно зверь, я рывком поднял рабыню, схватил ее за волосы и потащил в альков под одобрительный смех и улюлюканье посетителей, к которым присоединился и Суммий. Сегодня в этой игре я проиграл, поскольку сдался самым первым. Рабыня в моих руках тоже заливалась счастливым смехом, ведь сегодня она победила, поскольку первая смогла соблазнить посетителя. Войдя в альков, я бросил ее поперек кровати и, словно таран в ворота, врезался в ее лоно. Я насиловал рабыню жестоко и сосредоточенно, стараясь погасить тот пожар страсти, что она зажгла во мне. Я мял ее грудь. Я готов был грызть ее зубами. Рабыня подо мной извивалась и кричала от восторга:

- Да, Хозяин! Да!! Да! О, Хозяин, еще, умоляю! Берите меня, Хозяин! Да!! Даааа! ООО!! Хозяиииин!

Я бурно кончил, а рабыня подо мной успела кончить не менее четырех раз. Я встал и взглянул на нее. Она лежала, закрыв глаза, в полубессознательном состоянии, широко раскинув ноги, со связанными руками. Ее грудь тяжело вздымалась, отчего колокольчики на прищепках издавали тихий мелодичный звон. Пока я приводил себя в порядок, рабыня наконец открыла глаза, сползла с кровати и встала передо мной на колени, в первую позу рабыни. Она принялась целовать и облизывать мои ноги.

- Спасибо Вам, Хозяин! Спасибо, что выбрали недостойную рабыню, и позволили ей служить Вам!

Я превратил свой шокер в плеть, и один раз, хорошенько хлестанул рабыню по ее роскошной заднице. Рабыня упала от удара на живот и жалобно заскулила. Она продолжала целовать мои ноги, иногда со слезами подобострастно поглядывая на меня. Я взял ее за волосы и поднял, заставив встать на колени. Присев перед ней, а взял ее за подбородок и заставил смотреть мне прямо в глаза. Рабыня вдруг сильно испугалась, ее ресницы задрожали.

- Это твоя награда, маленькая соблазнительная шлюха! За твою победу, и мой проигрыш. Всего тебе хорошего, рабыня.

Я отпустил ее, встал и пошел к двери. Уже на пороге я услышал ее оклик.

- Хозяин!

Я обернулся.

- Спасибо Вам, Хозяин! И простите меня, пожалуйста. – сказала рабыня опустив в пол полные слез глаза. Я улыбнулся

- Всего хорошего, рабыня! – и вышел из комнаты.

Я поспел как раз вовремя, нам только что принесли обед. За едой я рассказал Суммию о происшествии с Элоей, и о том, что она видимо, хочет меня зарезать.

- Что ты намерен делать, мой уважаемый друг Тамер? Убьешь ее? Ты имеешь на это полное право. Ты можешь замучить ее насмерть самыми ужасными пытками.

- Знаешь, Суммий, я не хочу ее убивать. Ты меня осуждаешь?

- Вовсе нет, Тамер! Но ты должен знать, что время от времени наказание рабынь должно быть очень жестоким, вплоть до смерти. На Грате говорят, что убить рабыню, это путь слабого Господина, покорить рабыню, это путь сильного Господина, но иногда слабость сильнее силы. Подумай об этом на досуге.

Я продолжил есть, задумавшись над словами друга. Сегодня его слова подтвердились в полной мере, слабость и женственность рабыни оказалась сильнее моей силы и мужественности.

Наконец мы отобедали и пошли по домам. Я напросился в гости к Суммию, сказав, что хочу с ним поговорить. Он согласился, и мы пошли к нему. У себя дома Суммий пригласил меня в комнату для гостей, приказав рабыням принести нам вина и сыр. Мы сидели, пили и закусывали, и в очередной раз я начал один и тот же разговор о вопросах, которые меня волнуют больше всего:

- Суммий, друг мой! Ты знаешь цель моего прилета на вашу планету. Мой мир погибает, ему нужна помощь. Я вижу ваш мир, и он не перестает меня удивлять. У вас крестьяне ведут натуральное хозяйство, вы ездите на лошадях, у вас нет холодильников, тракторов, комбайнов. Но зато у вас есть высокотехнологичные устройства, ошейники для рабынь, их анальные пробки, двери в ваших домах открываются и закрываются при помощи программирования. Как возможны такие противоречия? На первый взгляд ваша цивилизация весьма примитивна, кузнецы работают с ручной ковкой, а гончары вылепляют кувшины. У вас нет заводов и фабрик, у вас нет университетов и научных центров. Нужные знания вы передаете обучаемому без книг и учебников прямо в голову. Кажется, что помощи у вас искать бесполезно, поскольку выглядит у вас все не первый взгляд очень примитивно. Однако я точно знаю, что вы обладаете хорошо развитыми технологиями, и вместе с тем, при моем прибытии ты встречал меня со своими товарищами и говорил на моем родном языке, откуда ты его знаешь? Как ты сразу определил, что я с Земли, что я русский? Это еще не все вопросы, которые меня волнуют, но ответь хотя бы на эти. Я должен знать, я найду здесь помощь для моего мира, или мне нужно отправляться искать дальше?

Суммий внимательно выслушал меня, отпил вина и сказал:

- Мой дорогой друг, я знаю, зачем ты прибыл, и поверь мне, на все свои вопросы ты обязательно получишь ответы. Просто всему свое время. Относись к этому так: когда ты отправлялся в свое путешествие, твои друзья сказали тебе, что лететь только в один конец придется не менее шести лет. Времени у тебя еще полно. Я хочу, чтобы ты как следует, изучил наш мир, познал его. Давай съездим в Таллахан, а после поговорим.

Я понял, что продолжать бесполезно, и прекратил пока этот разговор. Но я не забыл свою миссию, я должен ее завершить. В этот момент произошло одно событие, о котором стоит упомянуть поподробнее. К нам в комнату зашла одна из лучших рабынь Суммия, ее имя Элегия. Но что с ней произошло? Она стояла возле двери абсолютно нагая, как и положено всем рабыням в доме Суммия. Я видел ее последний раз на празднике в честь моего прибытия, и хорошо тогда ей попользовался. Она была великолепна, а сейчас… явно проступает седина на висках, глаза и волосы потускнели, она как то сгорбилась. Я еле узнал ее, такой разительный был контраст, хотя виделись мы около полутора месяцев назад. Я кстати, никогда не видел еще на Грате стариков и старух. Пускай я еще и не был нигде, кроме Примиума и его окрестностей, но все же…Примиум очень большой город, столица Граты, а стариков нет. Странно. Элегия была, что-то вроде любимой рабыни Суммия, прекрасная в постели и в работах по дому, она приносила много радости своему Хозяину и его гостям.

Рабыня, видимо, не ожидала меня увидеть, но быстро взяла себя в руки и опустилась на колени возле двери.

- Простите недостойную рабыню, Хозяин, что я посмела помешать Вашей беседе, но позвольте мне просить Вас. – сказала рабыня, и опустив голову в пол, протянула вперед руки, в позе почтения и ожидания.

- Говори, рабыня – произнес Суммий.

- Хозяин, я прошу черный ошейник. – сказала рабыня, вновь поднимаясь на колени.

- Ну что же рабыня, я ждал этого, видимо время пришло, я исполню твою просьбу. – сказал Суммий и, поднявшись из своего кресла, хлопнул в ладоши три раза. После этого в комнату вбежала другая его рабыня и, опустившись на колени, передала Суммию довольно большую холщевую сумку. Отослав эту рабыню, он подошел к Элегии.

- В позу покорности, рабыня.

Элегия тут же встала на четвереньки, широко расставив руки и ноги, и опустила голову таким образом, чтобы волосы убрать с ошейника. Суммий присел, и первым делом снял с рабыни ее кандалы на руках и ногах. Затем он вытащил ее анальную пробку, а после снял с нее ошейник. После этого Суммий поднялся и сказал:

- Встань Элегия.

Рабыня тут же встала. Он достал из сумки простую тунику из черной ткани, и дал ей.

- Одень это, свободная женщина Элегия. Я дарю тебе черный ошейник.

Элегия тут же надела на себя тунику и подпоясала ее простым черным шнурочком. Другой такой шнурок Суммий одел ей на шею, это и был черный ошейник. В отличии от других ошейников, этот не обхватывает шею плотно, наоборот, он завязан на простенький узел, который свисал почти между грудей бывшей рабыни. Она стояла и привыкала к своим новым ощущениям. Над ней больше не довлел никакой контроль. Не было пробки в анусе, не было ошейника. Внезапно рабыня почувствовала себя очень дискомфортно и одиноко, она заплакала. Суммий подошел и крепко ее обнял. Сначала испуганно и несмело, но потом в сильном порыве, Элегия тоже обняла Суммия, уткнулась ему в плечо и плакала. Так они стояли некоторое время, Суммий тихонько гладил Элегию по голове, и мне показалось, что у него на глаза тоже навернулись слезы. Гратанец не имеет права показывать слабость. Можно плакать, если очень хочется, но так, чтобы никто не видел. Поэтому и сейчас Суммий оставался твердым и сильным. Никаких слез в следующее мгновение в его глазах уже не было. Наконец Элегия успокоилась и улыбнулась. Отстранив ее от себя на расстояние вытянутых рук, Суммий сказал, держа ее за плечи и глядя ей прямо в глаза:

- Ступай, свободная женщина Элегия. Спасибо тебе за каждый день, который ты мне служила. Ты была всегда великолепна, я буду с теплотой вспоминать тебя. Иди и сделай свой свободный Выбор.

- Спасибо, Хозяин.. то есть Господин.. то есть Суммий.. простите.

Рабыня словно попробовала на вкус имя своего бывшего Хозяина. Ведь известно, что произносить имя Хозяина рабыня может только с его разрешения, а обращение к нему только одно – Хозяин.

- Ступай, Элегия, прощай. – сказал Суммий, отпуская рабы… свободную женщину. Он так же отдал ей ту холщевую сумку, в которой еще что-то было. Она надела сумку себе на плечо и, повернувшись у двери, сказала нам обоим:

- Прощайте, Господа, всего Вам доброго! – и ушла.

Я повернулся к Суммию и уставился на него с немым вопросом. Он посмотрел на меня, вздохнул и начал:

- Понимаешь, мой уважаемый друг Тамер, ты наверное уже заметил, что на улицах города ты никогда не встречал стариков и старух. Так вот, наши ученые добились того, что мы живем по 200 лет, НО, - тут Суммий поднял палец вверх – расплата все равно приходит. Мы не бессмертны. Последние 10 лет нашей жизни происходит быстрое старение, организм начинает стремительно разрушаться, одолевают болезни, которые бесполезно лечить. Элегии было уже 192 года, пришло и ее время. Это была великолепная рабыня, и что касается меня, я бы с удовольствием подарил ей пару лет своей жизни, но не могу. К моменту начала старения большинство рабынь приходит к своим Хозяевам, и просит у них смерти. Смерть от руки Хозяина, это награда для стареющей рабыни, и ничего нет для нее ценнее этой награды. Все Гратанцы умеют убивать рабынь быстро, и безболезненно. Можно дать ей яд, чтобы она заснула и не проснулась, или умертвить каким нибудь другим способом. Тебе может показаться это диким, или странным, но подумай вот о чем, это акт милосердия по отношению к рабыне. Ведь если ее оставить в живых, и дать умереть от старости, то она проведет эти 10 лет в муках, болезнях, а конец все равно тот же, только отсроченный. Так какой смысл ждать? Но есть некоторые рабыни, такие как моя Элегия, которые просят у хозяина не смерть, а черный ошейник, или право свободного выбора.

Суммий замолчал, о чем-то задумавшись.

- А какой это выбор? – спросил я.

- Знаешь что, мой друг Тамер? Возьми у меня немного хлеба и сыра, и кувшин вина, садись на одну из моих лошадей, и проследи за ней, и ты все увидишь сам. Она пойдет на выход из города по Южному проспекту, ты ее не упустишь.

Я сделал, как сказал Суммий. И нагнал раб…. Элегию через два квартала. Я осадил коня, и стараясь держаться на почтительном расстоянии, последовал за ней.

А Элегия шла по улицам Примиума, и смотрела вокруг. Она знала нужный ей маршрут, перед тем как с нее сняли ошейник, ей в голову вложили всю необходимую информацию. Она шла, а некоторые прохожие уступали ей дорогу, некоторые задумчиво смотрели ей вслед, а большинство все же вообще не обращало на нее внимания. А она шла, тихонько улыбаясь. Время от времени она касалась своей шеи, не находя там привычного ошейника, и даже украдкой почесывала рефлекторно свой анус, где не было привычной пробки. Она шла и размышляла. Постепенно она вышла из города. До заката оставалось еще часа три. Она шла и думала о своей жизни, о том какая она на самом деле счастливая. Всю свою жизнь она служила Хозяевам. Ее несколько раз передавали новым владельцам, но каждый раз она была подарком, ценностью, которую дарят в качестве знака уважения. У нее были разные имена, но все красивые и приятные на слух. Ею дорожили и хвастались, ее даже носили на руках. Ее много хвалили и поощряли. Ее мало наказывали, потому, что она не давала повода. Она всегда служила очень хорошо, отдавая себя всю, без остатка, своему Хозяину. Она была великолепной работницей по дому и шикарной, роскошной шлюхой в постели. Своим Хозяевам она всегда дарила удовольствие, восторг и радость от обладания собой. Она шла, размышляя так и любуясь на мир вокруг себя. Приблизительно через два часа она дошла до начала горного хребта. Примиум стоит на равнине у моря, а здесь начинаются предгорья и холмы. Чтобы не попадаться ей на глаза, я держался на почтительном расстоянии, и не терял ее из виду благодаря прибору со стеклышками, который позволяет видеть вблизи то, что находится далеко. Это бинокль, я такие еще на земле видел, только не рабочие, сломанные. Рабыня…. Элегия остановилась у развилки. Здесь дорога уходила влево, впереди на этой дороге, приблизительно в одном километре от Элегии, стояла телега, запряженная лошадью. На телеге сидел возница, задний борт телеги был открыт, словно приглашение. А направо шла маленькая тропинка, которая вела куда-то наверх, в холмы и невысокие скалы. У развилки лежал довольно большой камень, на который Элегия присела, чтобы отдохнуть. Она порылась в сумке, и выудила оттуда кусок хлеба и сыра, а так же кувшин вина. Она с наслаждением поела, жмурясь от удовольствия, наслаждаясь вкусом непривычной еды, а затем сделала несколько больших глотков вина. Убрав кувшин в сумку, рабыня встала, и слегка пошатнулась, видимо вино сразу ударило ей в голову. Встав у развилки, она постояла минуту, а затем решительно свернула направо, на тропинку, и пошла по ней вверх. Я добрался до развилки быстро, спешился, привязал коня к деревцу у камня, на котором сидела Элегия, и дальше пошел за ней пешком. А она шла, и через примерно полтора километра оказалась на маленькой полянке, среди деревьев. Один край этой полянки оканчивался обрывом, высотой около восьмидесяти метров. Она стояла, смотрела на мир вокруг себя и думала. Она думала о том, что ей целых шесть раз разрешили рожать детей. Она родила двух великолепных мальчиков, и четырех прекрасных девочек. Она не знала их, поскольку их забрали у нее еще маленькими, в соответствии с традициями Граты, но она была уверена в том, что ее сыновья стали достойными Гратанцами, Хозяевами. Быть может, она даже потом кому нибудь из них служила, этого она не знала. Но она была также уверена, что ее дочери стали превосходными рабынями, и приносили много удовольствия и радости своим Хозяевам. Ведь по-другому и быть не могло. Стало быстро темнеть. Элегия доела свои хлеб и сыр, и допила вино. Я наблюдал за ней из кустов неподалеку. Она встала и сняла с себя тунику. Аккуратно сложив ее, она убрала свою тунику в сумку, к кувшину из-под вина. На сумке была надпись, что это собственность Суммия из Примиума, главного Хранителя Граты, и адрес. Тот, кто найдет эту сумку, обязательно вернет ее владельцу. Оставшись обнаженной, она подошла к краю обрыва и снова осмотрела свое тело. Освещенное светом Гратанских лун, ее тело словно светилось изнутри. Особенно хорошо на нем был виден единственный оставшийся на ней символ ее рабства – клеймо, которое нельзя было смыть, или замазать. Никакого удовлетворения ей этот осмотр не доставил. Ее кожу ласкал ветерок, но она не жаждала уже прикосновения Хозяина. Прекрасный вид вокруг услаждал ее взгляд, но огонь в ее глазах уже потух. Птицы пели приятные для ее ушей трели, а цветы дарили ей свои волшебные запахи, но она не хотела больше им радоваться. Она посмотрела на небо, и я тоже невольно поднял свой взгляд. Как оно прекрасно. Мириады звезд высыпали в незнакомые созвездия, три Гратанских луны отбрасывали свой чарующий свет. В их свете на краю обрыва стояла обнаженная свободная женщина. И не было радости ей от этой свободы. Внезапно она раскинула свои руки вверх и в стороны, звонко и счастливо рассмеялась, и сделала шаг вперед.

Я вышел из кустов, подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Там лежало мертвое тело счастливо ушедшей бывшей рабыни Элегии, и только отголоски ее счастливого смеха еще блуждали среди скал. А может мне это только показалось. Я забрал сумку. Чтобы вернуть ее хозяину, раз уж я здесь, и молча, поехал домой. Потом я узнал, что та телега за развилкой была именно для Элегии. Каждая рабыня, попросившая черный ошейник имеет право выбора. Она может покончить с собой каким угодно способом. Или, сев в эту телегу, поехать на ней в своеобразный город престарелых. Туда свозят всех тех, кто не смог найти в себе смелости умереть. Их никто не осуждает, никто им ничего не говорит. Их снабжают едой и одеждой, и вообще всем необходимым. Есть даже медицинское обслуживание, которое правда, в основном сводится к снабжению обезболивающими средствами. Там старики и старухи и доживают свой век. Они могут делать что хотят, общаться друг с другом, играть во что нибудь, петь.. только вот они, правда, в основном сидят, молча и ненавидят всех вокруг, а больше всего самих себя. Телега приехала на это место потому, что Суммий сообщил в муниципалитет, что предоставил своей рабыне Выбор. Телега, это часть этого выбора.

Спустившись с холма, я сел на коня и через двадцать пять минут хорошего галопа уже ставил коня в стойло дома Суммия. Мне еще надо было отдать ему сумку.

- Какой выбор она сделала? – спросил меня Суммий.

- Она спрыгнула с обрыва. – ответил я.

- Спасибо, мой друг, а пока оставь меня одного.

Я пошел прочь, и при выходе мне послышалось, что Суммий плакал. А может это мне показалось. Впрочем, мне пора спешить домой, надо еще решить вопрос с моей мятежной рабыней. Поужинав в таверне в одиночестве, я направился к себе. Первым делом дома я проверил, чтобы все мои рабыни выполнили все задания по дому, вслух, как бы случайно, пожаловался, что сильно устал. Я постарался сказать это не очень громко. Но так, чтобы все про это узнали. Я приказал всем рабыням после ужина отправиться в клетки, кроме Элои. Ей я приказал запереть остальных, а себя привести в порядок и явиться ко мне через полчаса. Рабыня исполнила мои приказания в точности, и через полчаса зашла ко мне в комнату. Опустившись на колени возле двери, рабыня уткнулась лбом в пол, исполнив ритуал почтения. Затем она снова встала на колени. Бедняжка не знала, что сразу, как только за ней закрылась дверь комнаты, с той стороны на страже встал мой тременд Ферокс. Он проследит, чтобы рабыня не могла сбежать. Ведь я специально не запирал дверь.

- Хозяин, Ваши приказания выполнены, разрешите рабыне любить Вас и доставить Вам удовольствие. – произнесла она положенные фразы. В ее глазах я увидел ненависть и вызов, и мне это не понравилось. Я послал на ее анальную пробку команду о степени возбуждения чуть ниже, чем средняя. У рабыни моментально выступила испарина и затвердели соски, дыхание стало тяжелым.

- Ползи сюда, моя маленькая шлюха. – сказал я рабыне, указывая на свою кровать. Услышав команду ползти, рабыня не посмела встать на ноги и поползла ко мне на четвереньках. Сам я стоял возле кровати. Приблизившись ко мне, рабыня принялась, как и положено, целовать и лизать мои ноги. Делала она это со страстью. Это и понятно, ее возбужденное тело уже не подчинялось ее разуму, и требовало прикосновения Хозяина. Рабыня не могла этому сопротивляться. Я, хорошенько насладившись этим зрелищем, взял рабыню за волосы, поднял несильным рывком на ноги, и бросил ее спиной на кровать. Тут только она увидела саму себя в зеркале, подвешенном над кроватью. Затем я неторопливо взял ее руки и привязал их к углам кровати у изголовья, а ноги соответственно привязал к углам кровати внизу. Рабыня оказалась лежащей на спине и распятой, но не растянутой. Я так рассчитал длину цепей, что она могла слегка сгибать и разгибать ноги и руки, но не более. После этого я приступил ко второй части своего концерта. Мануальная терапия, так сказать. Руками и пальцами я принялся доводить мою рабыню до исступления. Возбужденная, не способная себя контролировать, она билась, извивалась и рвалась в своих путах, крича от страсти.

- Умоляю, Хозяин! Пожалуйста, Хозяин! Умоляю. Возьмите меня! Пользуйтесь мною, Хозяин! Пожалуйста, пощадите меня! Я умру, я не выдержу! Пожалуйста, Хозяин, умоляю!

А я продолжал. Я находил на теле моей рабыни самые чувствительные точки и воздействовал на них. Я много уделял внимания ее клитору, соскам, внутренним сторонам бедер, животу. При регулярной практике я добился огромных успехов в этом искусстве. Рабыня билась в моих руках, словно пойманная бабочка, изнывая от страсти. Она постоянно сжимала и разжимала свои кулачки, прекрасная в своей беспомощности. Она закрывала глаза, а когда открывала их, то видела перед собой собственное отражение, и все то, что я с ней делаю. В ее глазах я видел страсть, покорность, отчаяние и страх, и мне это понравилось. В какой-то момент она полностью растворилась в своих ощущениях и кончила. Ее трясло как в лихорадке, а ее стоны превратились в протяжный крик:

- Ооооо!!!! Хозяяяяииииииин!!!

Я, не давая ей опомниться, продолжил эти своеобразные пытки, только теперь я взял еще в левую руку шокер, и начал пытать мою рабыню несильными электрическими ударами в самые чувствительные места, продолжая при этом ласкать ее. Рабыня после первого удара издала протяжный вой. Она кричала от страсти и страдания. Она умоляла:

- Хозяин!!! Пожалуйста, войдите в меня! Умоляю, Хозяин!!!

Наконец, не в силах больше сдерживаться, я отбросил в сторону свой шокер и принялся, яростно и мощно, насиловать ее. Тело рабыни выгнулось дугой, руки словно свело судорогой, она вся подавалась мне навстречу, как будто притягиваемая магнитом.

- Да, Хозяин!!! Да, Хозяин!! Дааааа! Хозяиииииин! Еще!! Да!!!! Я ваша шлюха Хозяин! Пользуйтесь мною!!! Даааа!!!

По моим ощущениям, пока кончил я, она кончила раз шесть.

Все мои рабыни после секса со мной либо теряют сознание, либо находятся в полубессознательном состоянии. Ну это я хвастаюсь. Я откатился в сторону, чтобы передохнуть, и услышал неясное бормотание только что изнасилованной мною рабыни. Наклонившись к ней, я прислушался. Еле слышно рабыня произносила такие слова:

- Спасибо, Хозяин.. спасибо, рабыня благодарна Хозяину. Спасибо.

Я отвязал ее руки и ноги, но рабыня была не в силах даже пошевелиться. Я спокойно отдыхал некоторое время, затем взял шокер, и, превратив его в плеть, довольно чувствительно хлестанул рабыню по животу. Она вскрикнула, тут же резко открыла глаза, собралась в комочек и уставилась на меня. Затем, вспомнив свои обязанности. Рабыня встала на четвереньки, прямо на кровати и принялась целовать и облизывать от своих соков мой член. Возбуждение ее от пробки я уже отключил.

- Спасибо, Хозяин! Рабыня благодарна, что Хозяин выбрал ее и позволил служить ему.

- Молодец, моя маленькая шлюшка, ты сегодня хорошо мне доставила удовольствие и заслуживаешь награды. Возьми на столе себе пирожное и съешь его, а мне принеси чашку вина.

- Спасибо, Хозяин!! – она радостно улыбнулась

Рабыня тут же вскочила и побежала к столу, на котором стояли пирожные и вино. Она тут же взяла самое лучшее пирожное и с наслаждением его съела. Затем она взяла кувшин и налила в чашку вино. Взяв чашку, она повернулась ко мне и увидела, что я уже крепко «сплю». Из под опущенных век я украдкой наблюдал за рабыней. Она постояла в нерешительности, прислушиваясь к моему дыханию. Обычно на ночь рабыню принято как то фиксировать. Привязывать на полу возле кровати, или в ногах, или еще как нибудь, но привязывать. Я тоже не отступал от этой традиции, но сегодня я так сильно «устал», что «уснул» забыв привязать свою рабыню на ночь. В ее глазах зажегся тот самый, хорошо знакомый мне, огонек. Рабыня тихонько поставила чашку обратно на стол, затем она тихо, на цыпочках приблизилась к кровати и медленно достала нож из своего тайника. Встав возле меня, лежащего на кровати, рабыня занесла нож над головой в замахе… Ну и дуреха, кто так держит нож? Он же вылетит у тебя из руки. Она стояла и смотрела на меня. Вдруг ее взгляд изменился. Она задрожала всем телом. Одной рукой она держала нож у своей груди, а другой закрыла свой рот, заглушая подступившие рыдания. Она смотрела на меня и плакала. Я открыл глаза и резко сел, глядя рабыне прямо в глаза. Ее взгляд наполнился ужасом. Она вскрикнула, и стремглав бросилась к двери. Распахнув ее она, нос к носу столкнулась с оскаленной пастью Ферокса. Захлопнув дверь, рабыня прижалась к ней спиной и посмотрела на меня как кролик на удава. Я встал с кровати, и пошел к ней. Когда я дошел до середины комнаты, рабыня снова нечленораздельно вскрикнула и взяла нож двумя руками, лезвием к себе. Она замахнулась, намереваясь покончить с собой, вспоров себе живот. Она стояла так, руки сжимают нож, зажмурившись и прикусив себе губу. Я продолжал с интересом за ней наблюдать. Вот ее руки снова задрожали, вдруг она выронила нож и медленно сползла по двери на пол. Она сидела, прижав плотно сжатые колени к груди и закрыв лицо руками. Она рыдала в голос, ее накрыла истерика. Я подошел к ней, присел, взял нож и вложил ей в руку. Она смотрела на меня, а я подставил ей свою грудь

- Может, попробуешь еще раз, рабыня?

Она снова выронила нож и, не в силах говорить, отрицательно замотала головой. Я встал перед ней и стал ждать. Через минуту, или две, рабыня стала успокаиваться. Она взглянула на меня, поймала мой тяжелый взгляд и медленно встала на колени. Продолжая вздрагивать всем телом, рабыня широко расставила ноги и сложила руки на затылке, ожидая своей участи.

- Ну и что мне с тобой делать, подлая тварь? Может скормить тебя Фероксу, или посадить на кол?

Она задрожала от ужаса, и сложив руки перед собой в умоляющем жесте, запричитала:

- Умоляю Вас, Хозяин!! Я знаю, что не заслуживаю прощения! Я знаю, что заслуживаю только смерти, самой жестокой! Но я умоляю Вас, Хозяин, пожалуйста, не отдавайте меня этому страшному зверю! – она кивнула на дверь за своей спиной – Не подвергайте меня ужасным пыткам! Умоляю Вас, Хозяин! Если у Вас есть хоть маленькая капелька жалости к ничтожной рабыне, прошу Вас проявить снисхождение и подарить мне быструю смерть!

Сказав это, рабыня подняла с пола нож, и протянула его мне, склонив голову. Я взял нож, и резко нагнувшись, завел руки рабыни ей за спину. Там я сковал их вместе. Затем я опрокинул ее на спину и сел на нее верхом. Я приставил нож к ее горлу и слегка надавил. Рабыня снова зажмурилась, приготовившись умереть. Она мелко дрожала всем телом, из уголков зажмуренных глаз текли слезы, я буквально ощущал весь тот ужас, который ее охватил. Я внимательно смотрел на нее, наслаждаясь своей властью. Власть, особенно власть над женщиной, над ее телом, поведением, это наркотик для мужчины. Она лежала и ждала исполнения приговора, какими, должно быть, мучительными для нее были эти мгновения.

- Ты боишься умереть, рабыня? – спросил я, не убирая нож от ее горла. Рабыня не ответила, она боялась пошевельнуться и только ее ресницы слегка дрогнули.

- Не слышу, шлюха! – снова надавил я.

- Да, Хозяин.

- Ты хочешь жить?

- Да, Хозяин! Если Вам будет угодно.

- Ты не заслуживаешь такого подарка, как жизнь.

- Да, Хозяин. Простите, Хозяин.

- Тебя следует отдать на съедение Фероксу.

- Пожалуйста, не надо, Хозяин! Сжальтесь!

Я убрал нож от ее горла и встал над ней. Правую ногу я поставил ей на грудь. Рабыня лежала передо мной, боясь пошевелиться, и смотрела на меня с тревогой и ожиданием. Она прекрасно понимала, что сейчас решается ее судьба.

- Сегодня я не заберу твою жизнь, паршивая тварь!

- Спасибо, Хозяин!! Рабыня благодарна Хозяину!

- Но я тебя не простил, шлюха.

- Да, Хозяин!

- Отныне ты будешь подходить ко мне каждый день, и просить наказание.

- Да, Хозяин. Я поняла, Хозяин.

- А еще отныне вся самая черная и тяжелая работа по дому только на тебе.

- Да, Хозяин.

- Кроме того, с этого момента тебе запрещено ходить на ногах, ты будешь только ползать на четвереньках.

- Да, Хозяин! Слушаюсь, Хозяин.

Несколько раз я повернул голову рабыни ногой, то влево, то вправо, любуясь ее подчинением, затем я убрал ногу с груди рабыни и приказал ей встать на колени. Она быстро исполнили этот приказ. Затем я приказал ей сделать мне минет, что она и выполнила, и притом – превосходно. Никогда раньше эта молодая и неопытная рабыня не могла доставить мне такое удовольствие. Она сосала страстно, с усердием. А ведь никаких команд на ее пробку я не подавал… Что же, значит, сегодня я победил. Могу наслаждаться триумфом. Наконец я бурно кончил в рот рабыне, после чего оставил ее спать связанной на голом полу, а сам провалился в спокойный глубокий сон до утра.

Утром я проснулся от того, что почувствовал губы рабыни, целующие мой член. Увидев, что я открыл глаза, рабыня тут же встала на колени возле кровати

- Доброе утро, Хозяин! Пожалуйста, накажите Вашу недостойную рабыню.

Хорошо, моя сучка научилась четко исполнять приказы. Прогресс налицо. Я приказал ей встать на четвереньки, задницей ко мне, в позу для наказания. В этой позе рабыня стоит на четвереньках, широко расставив ноги, руки согнуты, локти поставлены на пол, ладони вперед и вниз, голова опущена, спина прогибается, зад должен быть выставлен вверх. Очень эротичная, надо сказать, поза. Взяв пятихвостную плеть, я приказал рабыне считать удары и отвесил ей десять полноценных ударов по спине, ягодицам, бедрам. При этом я старался бить больнее, с оттягом, и чтобы парочку раз попасть по выставленной промежности. Первые три удара рабыня еще старалась терпеть, но потом резко потеряла выдержку и принялась выть, скулить и кричать.

- Раз! Ай!!!

Пауза.

- Два!! Аааах! Ой!!!!

Пауза.

- Три! Оооййй!!!

Пауза.

- Четыре! Пожалуйста, Хозяин!!!

Пауза.

- Пять!!! Аааай!!! Умоляю, Хозяин!!! Пощадите!!!

Пауза.

- Шесть! Ооооох!!! Хозяин, не надо!!

Пауза.

- Семь!!! Аааааааа!!!!! Пожалуйста, хватит!!!

Пауза.

- Восемь!!!! Оооойййй!!! Сжальтесь, Хозяин!!!

Пауза.

- Девять!!!!! Ааааааааа!!!!! Пожалуйста, Хозяин!! Не надо больше!!! Пощадите!!

Пауза, и последний удар. Самый сильный.

- Дессяяяять!!!! АААААА!!!!

Рабыня рефлекторно принялась кататься по полу от боли, и кричать. Она обхватила себя руками, и непроизвольно дрыгала ногами. Кроме того рабыня сделала лужу, случайно, от боли, потеряв над собой контроль. Пожалуй, я перестарался. Ну да ничего, ей на пользу. В конце концов, пусть радуется, что я не скормил ее тременду. Через несколько секунд рабыня стала успокаиваться, боль отступила. Она повернулась на живот, подползла ко мне и стала осыпать поцелуями мои ноги.

- Хозяин!! Спасибо, что наказали меня!!! Простите меня, Хозяин! Я не знаю, что со мной происходит. Прикажите мне, и я умру ради одного Вашего взгляда!

- На колени, шлюха!

Рабыня тут же встала в первую позу, на коленях. Тут только она обратила внимание на свои сырые бедра. Оглянувшись назад, она увидела, что произошло, и сразу, став пунцовой от стыда, закрыла лицо руками.

- Простите, Хозяин! Я не хотела…

- Запомни, тварь, ты моя рабыня. Моя вещь, моя собственность!

- Да, Хозяин!

- Ты будешь делать все, что я прикажу, быстро и беспрекословно!!

- Да, Хозяин! Спасибо, Хозяин!

- Если я прикажу умереть, ты умрешь.

- Да. Хозяин! Как вы прикажете.

- А сейчас, пошла прочь! Откроешь клетки, всем привести себя в порядок, готовить завтрак, ванну для меня. После завтрака ты вымоешь все полы во всем доме до блеска, и начнешь с этой комнаты. Перед началом работы подойдешь ко мне! Вон!

- Да, Хозяин! Слушаюсь, Хозяин!

И рабыня поползла к выходу из комнаты. Все правильно, ей же запрещено вставать. У выхода, открыв дверь, рабыня снова чуть не описалась от испуга, столкнувшись носом с пастью тременда. Я сделал ему знак, и он пропустил рабыню. А сам вошел в комнату. Этот умный зверь сразу оценил обстановку. Я погладил его по голове

- Вот, Ферокс! Сегодня я кажется, победил. Эта шлюшка будет теперь шелковой.

Ферокс кивнул головой, почти как человек, и пошел на свое место к входной двери дома. Теперь хорошая зарядка, несколько силовых упражнений и в ванну. Я ведь готовлюсь к поездке в Таллахан.

В ванной мне прислуживали мои рабыни Элика и Олесия. Они сделали мне массаж, умастили меня после помывки и вытерли насухо полотенцем. Затем я, глядя на них, на их старания, на их обнаженные тела, почувствовал возбуждение, и заставил Элику сделать мне минет, а Олесию заставил вылизывать меня сзади. Обе рабыни исполняли свои обязанности превосходно и доставили мне массу удовольствия. Хороший оргазм перед завтраком никогда не бывает лишним. Что поделать? Я сам выбирал этих рабынь себе по своему вкусу. Они очень меня возбуждают. Когда я говорю, что приказал им привести себя в порядок, это означает не только туалет и помывку, это означает: накрасится, надушиться, поправить прическу. В моем доме, как и в любом доме на Грате, есть достаточно косметики для рабынь. Выглядеть красиво для Хозяина, это одна из обязанностей рабыни, за несоблюдение которой следует жестокое наказание. Рабынь первым делом учат пользоваться косметикой и накладывать макияж. Очень часто в этом деле они помогают друг другу и красят друг друга. При этом стараются делать это очень хорошо. Горе той рабыне, что попробует испортить внешний вид своей сестры по рабству, например из ревности. Наказание всегда будет очень жестоким, потому, что это расценивается как порча имущества Хозяина. Я прошел в столовую, куда пришли все мои рабыни, кроме Элои, она приползла на четвереньках.

Попробовав приготовленные Амалией блюда, я остался доволен, и разрешил своим рабыням тоже приступить к еде. Перед ними на полу стояли миски с рабской кашей, которую они и принялись есть, стоя на коленях и не пользуясь руками.

После завтрака, как и было приказано, Элоя пришла, а точнее – приползла ко мне. Я приковал ее руки к ошейнику короткими, сантиметров по десять, цепочками, и приказал идти работать – мыть полы во всем доме. Только теперь рабыня будет мыть все полы в доме, ползая на четвереньках, и пригибая голову к самому полу. Начала она с моей спальни. Как ни странно, выполняя мое приказание в крайне неудобном для себя положении, рабыня улыбалась, а в ответ на удары моей плети только вздрагивала, стонала, но неизменно повторяла «Спасибо, Хозяин». Полюбовавшись на это зрелище немного, я занялся текущими делами.

День пролетел незаметно. У меня было много дел, я забрал свои заказы, подготовил свои телеги к путешествию, под моим руководством рабыни собрали уже все то, что можно было собрать уже сейчас, и погрузили на телеги.

Вечером, перед сном я захотел развлечься. Спать сегодня следовало лечь пораньше, поскольку завтра рано утром нам отправляться в дорогу. Но ведь это не повод лишать себя удовольствия.

Любая рабыня, это источник подлинного удовольствия для мужчины. Влюбленная рабыня, это источник тройного наслаждения. Я иногда подслушивал разговоры своих рабынь во время работы. Это сделать несложно, поскольку их ошейники позволяют и это тоже. А я своим рабыням не запрещаю болтать друг с другом. Так вот, они гордятся теми синяками и следами от плетей, которые я на них оставляю. Они хвастаются друг перед другом, как сумели доставить мне удовольствие. Всякую рабыню с самого начала первым делом учат, что Хозяина надо только радовать, и для этого есть масса способов. Видя раздражение или злость Хозяина, рабыня сама приползет к нему на коленях и принесет плеть в зубах, умоляя себя выпороть, только если это поднимет Хозяину настроение. Рабыня стремиться нравиться Хозяину не только потому, что у нее просто нет другого выбора, но и потому, что в этом состоит ее потребность. Ее женское начало. Поставленная в рамки абсолютной зависимости от мужчины, рабыня расцветает в своей красоте и женственности. Благосклонность Хозяина это награда, которую она стремиться заслужить изо всех своих сил. И когда ей удается добиться удовлетворения и похвалы от Хозяина, она испытывает настоящее чувство триумфа, своеобразной победы. Женщина в цепях в тысячу раз более свободна, чем без них. Она свободна быть собой. Внезапно я понял, почему на Грате нет пьяниц например. Хотя спирт здесь есть, его производят, но не употребляют внутрь, а только в технических целях. Какой смысл доводить себя до скотского состояния? Жизнь Гратанца лишена множества искусственных стрессов. Его не пилит жена. Если у него плохое настроение, рабыни все сделают для того, чтобы его улучшить. У него любимое занятие. И его уважают за то, что он им занимается. Нет работы престижной, или не престижной. Нет социальной неустроенности и бедности. Нет угрозы войны. Полностью отсутствует преступность. Нет голода. Нет дефицита товаров. Зато есть власть. Пусть это его маленький мир, ограниченный стенами его дома, но там он царь и бог. Там только его правила и законы, нарушение которых он карает сам. Такой социум порождает взаимное уважение и развитие личности. Гратанцы это настоящие сильные мужчины. Они уверены в себе, они любят себя и в себе всех вокруг. Гратанцы вовсе не кровожадные деспоты. В своей повседневной жизни они добиваются того, что их рабыни боготворят своих Хозяев. В жизни каждой рабыни наступает момент, когда ей уже не нужны средства контроля. Она сама будет служить со всей страстью своему Хозяину, и не будет желать себе другой судьбы.

Но я отвлекся. Сегодня перед ужином ко мне подошла рабыня Амалия и попросила разрешения устроить мне вечером сюрприз. Меня это заинтриговало, и я дал такое разрешение.

Перед сном я пригласил в свою спальню рабыню Элою, и посадил ее на «коня». Это когда рабыня сидит промежностью на узкой перекладине, ноги разведены в стороны. Она привязана за ошейник к потолку, чтобы не смогла упасть вниз. Руки связаны за спиной, во рту кляп, чтобы не мешала мне наслаждаться сюрпризом, но чтобы все видела. Рабыня тихо плакала, страдая от пытки, но я был непреклонен. Ее наказание не окончено. Уже то, что она жива, большой подарок ей.

Вот в дверь постучали и на пороге появились все мои рабыни: Амалия, Ирина, Елена, Элика и Олесия.

Встав в ряд, они синхронно опустились на колени и изобразили позу почтения, уперевшись лбом в пол, и вытянув вперед руки. Затем они все вместе встали и подошли к моей кровати, но которой я в данный момент и лежал. После этого две моих рабыни Ирина и Елена встали на колени в ногах у меня на кровати, лицом друг к другу и принялись ласкать и целовать друг друга. они стонали, изнемогая от страсти, они стремились, словно выпить до дна одна другую. Они терлись телами, их груди соблазнительно касались сосками. Они выглядели просто великолепно в своем спектакле. Это было великолепное шоу, я моментально возбудился. Видя это, Амалия немедленно опустилась на колени возле моего члена и принялась ласкать его губами и руками, стараясь доставить мне максимальное удовольствие. А Олесия и Элика принялись покрывать поцелуями мое тело, живот, грудь, лицо, плечи и руки. Они угощали меня вином и фруктами. Они терлись своими телами о мое тело. Они доставляли мне массу удовольствия, плотского и эстетического. К этому времени Ирина и Елена уже поменяли позу, теперь дона из них лежала на спине, а вторая расположилась на ней в позе 69 и они ласкали друг друга губами. Приведя мой член в самое боевое состояние, Амалия резко встала и уселась на меня верхом, лицом к моим ногам, и принялась скакать на моем члене. Мне стало не видно этих милых лесбиянок, но понимая это они и сами прекратили свое шоу, а вместо этого принялись целовать и облизывать мои ноги, обсасывая каждый палец на ногах, покрывая их поцелуями. Теперь я видел перед собой соблазнительную спину Амалии, и ее прекрасный зад с анальной пробкой в нем. В моей правой руке оказалась плеть, ее туда вложила рабыня Олесия, приглашая пройтись плетью по спине Амалии, и я не преминул воспользоваться этим предложением. Я услышал, как она застонала от моего удара, запрокинув голову, и почувствовал, как сжалось ее влагалище вокруг моего члена, принося мне еще больше удовольствия. Другие рабыни не переставали покрывать меня поцелуями, ласкать и поглаживать мое тело. Вот Амалия повернулась лицом ко мне и принялась с удвоенной энергией скакать на мне. Она держала руки за головой, позволяя грудям свободно подпрыгивать у меня перед глазами. Это зрелище довело меня почти до исступления, что, впрочем, не помешало мне угостить разок плетью живот и грудь Амалии. Наконец, достигнув верха блаженства, я бурно кончил. Амалия закричала в оргазме, и скатилась с меня, упав на спину возле моих ног. Ее била судорога, она тряслась всем телом и стонала от страсти. Елена и Ирина тут же стали целовать и облизывать мой член от остатков спермы и соков Амалии. На все это со стороны смотрела рабыня Элоя. Она сидела на «коне» и страдала, по ее лицу текли слезы. А Элика, наклонившись к моему уху, сказала

- Хозяин. Позвольте рабыне спросить!

- Спрашивай, рабыня.

- Хозяин остался доволен своими рабынями? Они сумели порадовать Хозяина и доставить ему удовольствие?

- Да, рабыня. Я доволен.

- Хозяин, позвольте рабыне просить.

- Проси, рабыня.

- Хозяин, мы все вместе просим Вас простить рабыню Элою! Пожалуйста, пощадите ее, проявите Ваше снисхождение.

В этот момент все рабыни, в том числе и Амалия, встали на колени вокруг меня, кто где был, и сложили руки перед собой в умоляющем жесте. Вот это действительно сюрприз. Я, честно, такого не ожидал. Одновременно с этим я вдруг стал гордиться своими рабынями. Пожалуй я не ошибся в своем выборе. Мне достались великолепные экземпляры рабского мяса. Но вслух я сказал

- Рабыня Элоя совершила тяжкий проступок. Она достойна смерти, и смерти жестокой. Но раз вы все просите за нее, то я ее прощаю.

- Спасибо Хозяин!

Все рабыни заулыбались и даже засмеялись.

- Но помните, вы несете теперь за нее ответственность. Рабыня Элоя неопытна, молода и неумелая. Вы ее будете учить и помогать ей. Если она вновь совершит проступок, то отвечать вместе с ней будете все вы, это ясно?

- Да, Хозяин! Мы все поняли. Пожалуйста, разрешите прекратить пытку рабыни Элои, ей очень больно, она так страдает. Пощадите ее.

Я взглянул в сторону Элои. Она сидела, уже опустив голову, и казалось, потеряла сознание. Я встал с постели, и подошел к ней. Рабыня подняла голову и посмотрела на меня.

- Ты осознала свою вину, рабыня? Ты раскаиваешься?

Не имея возможности говорить из за кляпа, рабыня кивнула.

- Твои сестры по рабству просят тебя простить.

Она взглянула в их сторону с благодарностью.

- Теперь ты должна служить еще лучше, ты должна учиться и стараться, ты понимаешь это? Иначе в следующий раз будешь наказана не только ты, но и все остальные из за тебя.

Она снова кивнула.

- Ты прощена, рабыня, твое наказание отменяется! – сказал я ей, и добавил уже остальным – Снимите ее!

Рабыни тут же кинулись снимать Элою с «коня», развязывать ее и вынимать кляп. Она упала на пол, и прижала руки к своей промежности, тихонько воя и катаясь по полу. Примерно через минуту рабыня легла на живот передо мной, обхватила руками мои ноги и принялась покрывать их поцелуями

- Спасибо, Хозяин!! Спасибо, рабыня очень благодарна за прощение! Спасибо, Хозяин, я буду очень послушной и старательной.

Я хлопнул в ладоши

- Теперь всем спать! Рабыня Амалия!

- Да Хозяин!

- Закроешь всех в клетки и вернешься сюда, выполнять!

- Да, Хозяин! – сказали уже хором все мои рабыни, и ушли из комнаты, придерживая под руки рабыню Элою, которой идти самостоятельно было еще тяжело. Через несколько минут рабыня Амалия вернулась и доложила, что мои распоряжения выполнены. Я приковал ее за ошейник у меня на кровати, в ногах, и заснул крепким спокойным сном до утра.

Утром я проснулся еще засветло от нежных и страстных губ Амалии на моем члене. Вы спросите, а как ты просыпаешься без будильника? Будильник есть, просто он встроен в ошейник рабыни. Я задаю команду шокером на ошейник рабыни перед сном, во сколько хочу проснуться. Ошейник будит рабыню любым воздействием на мой выбор. Можно сделать так, что она проснется от вибрации пробки у себя в заду, или от электрического разряда, или от болевого воздействия. А можно сделать так, что она проснется от щекотки, от сексуального возбуждения или просто проснется. Затем уже задача рабыни будить Хозяина. Так, как он прикажет. Я предпочитаю утренний минет, а просыпаются мои рабыни от легкого пощипывания в заднем проходе.

Завтрак, приготовления, недолгие сборы, и вот мы, то есть я, мой тременд и все мои рабыни, отправляемся в путь, к восточному выезду из города. Рабыни одеты в белые туники из простой ткани без рукавов, с глубокими декольте. Я заметил одну интересную деталь: в доме Хозяина рабыни сами предпочитают ходить обнаженными, но на улице рабыни сильно стесняются своей наготы. Видимо сказывается женская природа. Женщина не стесняется того, кому хочет принадлежать, наоборот, быть соблазнительной и привлекательной для Хозяина – основная цель рабыни. А вот на улице, на глазах сотен мужчин голые рабыни становятся пунцовыми от стыда с головы до пят. Чаще всего Гратанцы выпускают своих рабынь на улицу одетыми в туники. За эти туники рабыни Хозяевам очень благодарны. Однако владелец может выгнать рабыню на улицу и обнаженной, например в качестве наказания. В этом случае Хозяин еще и связывает рабыне руки за спиной, чтобы она не смела даже пытаться никаким образом прикрываться. Иногда Хозяин сам выводит свою рабыню на поводке на улицу, абсолютно обнаженной, он ведет ее, время от времени подавая на ее пробку команды о какой нибудь пытке. В такие моменты на глазах у всех прохожих рабыня падает на колени, корчась от боли, заливается слезами и просит Хозяина о пощаде, сгорая от стыда и целуя его руки и ноги. Самой незавидной среди рабынь считается судьба тех, кто находится в распоряжении муниципалитета, поскольку муниципальным рабыням одежда не положена вовсе. На втором месте после муниципалитета служба в тавернах и гостиницах. Там тоже рабынь держат только обнаженными для удобства гостей и посетителей, но зато там выше шанс, что ее заберет себе частный Хозяин, если она сумеет ему понравиться.

У меня караван из двух телег. Первая запряжена битюгом – тяжеловозом, ей управляю я. В этой телеге все необходимое для похода, запас воды и провианта, а так же мое оружие и доспехи. Вторая телега тоже запряжена битюгом, на ней клетка для перевозки рабынь, правда, вшестером в ней очень тесно. Лошадь, которая тянет вторую телегу, не управляется никем, она просто привязана за уздечку к первой телеге и идет за ней следом. К задку второй телеги привязан за уздечку красивый вороной конь – красавец. Его я сам подбирал под цвет моих доспехов и моего тременда. Этот конь не предназначен для таскания телег. Его стезя – стремительный полет. Я его взял, чтобы кататься и охотиться с ним и тремендом. На выезде из города мы встретились с караваном Суммия. У него тоже были две телеги, одна с необходимыми вещами в дороге, а другая с клеткой, в которой сидели три рабыни. Суммий решил, что ему хватит, остальных на время своего отсутствия он передал на содержание в муниципальные казармы. Мы направились на восток, в сторону Таллахана. Таинственного города. Солнце поднималось нам на встречу, прекрасный рассвет над Гратой. Свежий утренний ветер трепал мои волосы, солнце пригревало, и словно целовало своими лучами. Вокруг дороги прекрасные рощи, леса, деревеньки, поля с урожаем. Вдалеке к югу виднелся горный хребет с заснеженными шапками. Прекрасный пейзаж. Хотелось радоваться, смеяться, дышать полной грудью, жить, любить.

Дорога была широкой, мы ехали с Суммием рядом, неспешно, беседуя на различные темы. Время от времени попадались попутчики. Кого-то обгоняли мы, кто-то обгонял нас. Попадались и путешественники, идущие, или едущие нам навстречу. Но ширина дороги позволяла всем разъезжаться без проблем. Через два часа пришлось сделать короткую остановку. Мои рабыни взмолились разрешить им выйти из тесной клетки и позволить идти пешком. Пришлось привязать их к бортам телеги, после чего мы продолжили путь. Во время поездки я поневоле прислушивался и к своим рабыням, ибо те разговоры, которые они вели между собой, мне показались интересными. Не смотря на то, что мои рабыни шли рядом со второй телегой, говорили не громко, и были на расстоянии не менее 14 метров от меня, я все неплохо слышал. Через их ошейники, в которые монтированы подслушивающие устройства. А мой шокер может это воспроизводить. Я часто развлекаю себя прослушиванием разговоров рабынь, запертых в клетках в моем подвале ночью. Это очень интересно. Так например рабыня Элоя поблагодарила своих подруг, и прежде всего Амалию за то, что они просили за нее у меня. Однако Амалия сказала, что просто я слишком мало уделял ей внимания в последнее время (это правда), и она, поскольку тоже является женщиной, и рабыней, захотела снова привлечь меня, а все остальные ей в этом помогли. А за Элою попросили, поскольку все знают, что она в меня влюблена. А у меня как раз было хорошее настроение. Здесь стоит отметить один интересный факт: не смотря на то, что рабыни на Грате все безграмотны, они, тем не менее, очень умны в большинстве своем. Они не стремятся добиваться всего внимания Хозяина лично к себе в ущерб остальным рабыням в доме. У них есть такое чувство, вроде справедливости. Рабыни считают, что Хозяин всегда прав (это по умолчанию, сомневаться в этом рабыня не имеет права), он лучше знает, сколько ему надо рабынь. Задача рабынь стараться сделать так, чтобы Хозяин пользовался всеми примерно равномерно, в силу своих возможностей, разумеется. Рассмотрим такую ситуацию: в доме три рабыни, но Хозяин спит только с одной, она его фаворитка. Конечно ей хорошо. А до других ей вроде бы и дела нет. Но вот Хозяин взял еще одну рабыню, и теперь та стала его фавориткой, а прежняя оказалась в том же положении, что и другие две. Теперь новой фаворитке до нее тоже не будет никакого дела. Обидно? Безусловно. Все рабыни Граты это понимают, и стараются например хвалить тех рабынь в доме, на которых Хозяин обращает мало внимания. Или делают как Амалия. Они помогают друг другу, в надежде на взаимную помощь. В своих разговорах они часто хвастают, как Хозяин не только пользовался, но и как применял к ним плеть, или другие приспособления. Они делятся друг с другом своими наблюдениями о том, что больше нравится Хозяину, и стараются применять эти знания в те моменты, когда Хозяин пользуется ими. Они хвастаются друг перед другом следами плети на своих телах. Для рабыни очень важным является проявление внимания со стороны Хозяина. Они готовы (и часто так делают) приползти к Хозяину на четвереньках с плетью в зубах, и умолять выпороть их, но только не отвергать. Когда женщина беспомощна и целиком зависима от воли мужчины, она становится безумно сексуальной. Просыпается ее природа, инстинкты, заложенные в ее сознание тысячелетиями эволюции и истории. Любое внимание со стороны Хозяина очень дорого для этих женщин – рабынь. Пусть это даже плеть, или пыточный инструмент, только не игнорирование. Такая женщина всегда стремится быть привлекательной для своего владельца. Это проявляется в походке, жестах, манере опускаться на колени, или принимать другие позы. Поведение рабыни пронизано чувственностью, сексуальностью, грацией и красотой. Понятно, почему мужчины Граты так сильны и мужественны. У них такой стимул. А рабыни болтали о пустых вещах, восхищались пейзажами вокруг

К полудню мы сделали небольшой привал, чтобы пообедать. Я заметил, что мои рабыни изрядно вымотались от дороги. Впоследствии я просто откинул борта у телеги и рабыни ехали, сидя по краям. За обедом Суммий рассказал мне о тех местах, которые мы проезжали. В частности он рассказал про лес, который начнется впереди, километрах в 60. Мы будем возле этого леса вечером. От других лесов этот отличается тем, что там живут свободные женщины. Вот это новость!

- Странно, Суммий! Ты как-то говорил мне, что на Грате все женщины – рабыни. Как же тогда понимать твои слова про свободных женщин в лесу?

- Понимаешь, мой уважаемый друг Тамер, случается так, что некоторые рабыни сбегают. Например, потому, что Хозяин слишком жесток, и она просто не выдерживает. Такое, хоть и редко, но встречается. Мужчины Граты не сильно жестоки, но бывают исключения. По закону рабыня, это вещь. Она принадлежит Хозяину, и тот волен делать с ней все, что ему захочется. Вот некоторые этим и пользуются. Рабыни сбегают в лес, где избавляются от ошейников и анальных пробок. А еще там есть те, кто сбежали до того как им поставили клеймо. Таких намного меньше, но они, как правило, занимают руководящие роли в таких своеобразных группах. Этих групп в лесу несколько, точное количество мы не знаем. Этих женщин мы называем Фугитами – беглянками. Мы предполагаем, что в этом лесу их несколько сотен, а может даже и тысяч.

- Скажи, мой уважаемый друг Суммий, а как они умудряются избавляться от ошейников и пробок? Ведь это не возможно. Если рабыня даже просто слишком настойчиво будет трогать свою пробку, ее парализует.

- Ты прав, мой друг Тамер. Пробку, как и ошейник женщина с себя снять не может. Поэтому это делают мужчины.

- Но зачем? Что за дураки это делают?

- Мы их называем индигнумы – недостойные. Это мужчины, которые по своему характеру, по психологии не хотят, или не могут быть Хозяевами. Они хотят быть рабами у женщин. Вот они тоже и уходят в эти леса, чтобы прислуживать им. Некоторые потом возвращаются. Они рассказывали, что женщины могут быть в тысячу раз более жестоки, чем мужчины. Именно эти недомужчины и снимают с рабынь ошейники и пробки, потому, что каждый ошейник и пробка запрограммированы таким образом, что мужчины могут ими управлять, и соответственно, снимать и надевать их на женщин. Я слышал, что эти женщины бывают часто очень злыми, вплоть до слепой ярости. Лично я понимаю, почему так происходит. Самое себя обмануть невозможно. Каждая женщина, сколько бы она не притворялась мужчиной, все равно остается тем, что она есть на самом деле. То есть очень нежным и слабым существом, которое нуждается в сильном мужчине, в Хозяине, в его твердой руке. Они боятся признаваться в этом даже самим себе, поэтому злятся. А свою злобу они и вымещают на тех придурках – индигнумах. Хотя тем это даже нравится.

- А почему бы не объявить облаву и не отловить их всех?

- А зачем? Ты знаешь, многие из нас ходят туда на охоту за такими женщинами, особенно теми, кто рабынями не были. Это такой спорт. В качестве приза – надменная злая фугита, которую ты превращаешь в свою покорную шлюху. Такая рабыня приятна вдвойне, она долго сопротивляется. Ее необходимо ломать. Это занятие, достойное настоящего мужчины.

- Ясно. Значит у нас впереди лес, наполненный злыми жестокими будущими рабынями?

Суммий оценил юмор и рассмеялся.

- Мой дорогой друг Тамер! А ведь они, бывает, и на путников нападают. Этот путь очень опасен. Тех, кого поймают, фугиты убивают, если они не соглашаются стать их рабами. Ты не испугаешься ехать дальше?

- Ты шутишь, Суммий. Да у меня уже азарт проснулся. Я хочу сходить на такую охоту.

- Я знал, что тебе это понравится. Мы доедем до леса, и сделаем привал на целый день, чтобы у тебя было время сходить на охоту.

Наконец мы поели, накормили рабынь и поехали дальше. Через час нас встретил один из крестьян, которые здесь проживают в изобилии. Он представился как Тубарий Кромус и предложил зайти к нему в гости, выпить по стаканчику вина и рассказать о новостях из столицы. Мы приняли это приглашение, и свернули с дороги к его дому, благо это было неподалеку. Мы неплохо посидели, выпили, поболтали, а потом мы с Суммием поехали своей дорогой. Но перед этим я оставил Тубарию в подарок двух своих рабынь, Элику и Олесию. Как так получилось? Все просто. Крестьяне – очень занятой народ. Они работают на своих полях целыми днями, и свободного времени у них мало. Им тоже нужны время от времени новые рабыни, а ехать за ними далеко в город – несподручно. Вот они и присматривают путешественников, у которых больше трех рабынь, полагая что этот излишек вполне может быть предметом обмена. Я уже упоминал, что на Грате считается самым оптимальным иметь в доме трех рабынь. Я путешествую сразу с шестью рабынями, а это много с точки зрения среднего Гратанца. Крестьянин увидел это и спросил, не захочу ли я оставить парочку ему. Взамен он предлагал продукты и вино в дорогу. Я мог и отказаться, но этот сильный мужик с добродушным лицом просто показался мне нормальным парнем, и я решил подарить ему двух рабынь. Правда вина, овощей и других продуктов он нам все равно нагрузил, хотя я и не просил этого. Тубарий просил принять это все, иначе мы обидим его своим отказом. Был и еще один момент, который заставил меня отдать двух рабынь. Я планировал пополнить свое личное рабское поголовье за счет охоты в лесу на фугит, эту охоту обещал мне Суммий. Я выбрал для Тубария Элику и Олесию, поскольку среди всех моих рабынь эти были самыми, если можно так выразиться, фигуристыми. С крутыми бедрами, большими грудями, полными губами, в общем, кровь с молоком. Кроме того, именно на них и засматривался сам Тубарий. Было видно, что они обе ему очень понравились. Передача рабынь прошла просто. Я поставил их на колени и приказал снять туники, что они и сделали. Затем я сообщил им, что они теперь принадлежат новому Хозяину, Тубарию. Рабыни поцеловали мои ноги в знак покорности, а я прикоснулся своим шокером к их ошейникам, записав нужную информацию. После этого к ним подошел Тубарий, и, прикоснувшись к их ошейникам своим шокером, сообщил, что это он их новый Хозяин. Рабыни опять склонились, и произнеся клятву покорности, поцеловали ему ноги. Поцеловав ноги своему новому Хозяину, рабыни остались в позе поклонения, когда стоя на коленях голова уперта лбом в землю, руки, ладонями вниз, возле головы, задница задрана вверх, спина прогнута. Тубарий снял со своего пояса кожаную плеть, и дважды хлестнул каждую рабыню по спине и ягодицам. Рабыни терпели боль и благодарили своего нового Хозяина за каждый удар. Таким образом рабыня, входя в новый дом, и попадая в руки к новому Хозяину осознает свое рабское положение и полную зависимость. Есть тут и еще один момент, рабыни с первой секунды оценили, насколько тяжела рука у нового Хозяина. После этого Тубарий приказал встать своим новым рабыням, и повел их в свой дом, а мы поехали своей дорогой. Я думал о том, что у моих бывших рабынь началась новая жизнь. Крестьяне – народ суровый. Большинство из них хорошо развиты не только в общефизическом смысле, но и в сугубо мужском. Рабыням у них всегда есть чем заняться, и труд в основном не легкий. Им приходится чистить сараи, наводить порядок, мыть и чистить домашний скот, задавать корма и много еще чего. А после этого им еще необходимо удовлетворить Хозяина, который, несмотря на тяжелый день, вечером обязательно воспользуется своей рабыней. Или рабынями, по своему усмотрению. При этом мягкостью крестьяне не отличаются, и плеть использовать не стесняются. Кстати, именно от них чаще всего и сбегают рабыни. Но те рабыни, которые входят в этот ритм, счастливы в своей неволе возле настоящего сильного мужчины. И они никогда не бывают обделены его вниманием. Вот такие разные стороны у сельской жизни для рабынь. Я был уверен, что и Элика, и Олесия меня не опозорят, и будут хорошими, послушными и исполнительными рабынями для своего нового Хозяина.

Ближе к вечеру, когда до заветного леса ехать осталось уже не много, я попросил Ферокса спрятаться среди вещей в телеге. Он понял меня и сделал как я сказал. Теперь ни одна из фугит, если они будут следить за нами, не узнает о моем козыре, о том, что у меня есть друг – тременд Ферокс, самый опасный и страшный хищник на Грате. Охота будет интересной. Желудок у тремендов особой формы. Он состоит из двух камер. Когда тременд загоняет свою добычу, в основном это дикие травоядные копытные, которых можно сравнивать с земными косулями, то он набивает мясом первую камеру желудка, где оно хранится, и постепенно переходит во вторую камеру, где переваривается. Таким образом тременд может с одной охоты запастись питанием на 3 – 4 дня. А завтра мы как раз пойдем на охоту. Конечно, добыча наша будет двуногой и не копытной, и есть ее тременд не будет, но я думаю, что и голодным в лесу он не останется. Там много разной живности. Но это будет завтра.

К вечеру мы добрались до леса, и устроили свой лагерь на опушке в небольшой рощице, рядом с ручьем. Местечко красивое и живописное. Мои рабыни даже замерли, на какое-то время, любуясь пейзажем вокруг. Долго восхищаться я им не дал, и вот уже закипела работа. Под моим руководством мои рабыни поставили мой походный шатер. Я распряг коней, стреножил их и пустил пастись неподалеку. Шатер Суммия его рабыни поставили недалеко от моего. Затем рабыни принялись готовить ужин нам, и себе. А мы пока пошли и искупались в ручье. Потом это же сделали и рабыни. Им еще вечером прислуживать нам в наших постелях, и они тоже должны быть чистыми. Между делом я подошел к телеге и сделал вид, что роюсь в вещах, а сам перекинулся парой знаков с тремендом. За это время, что мы вместе, мы научились понимать друг друга практически без слов. Суммий говорил, что тременды вступают в контакт с человеком на основе чего-то похожего на телепатию. Я в этом не силен, но факт, иногда мне вообще ничего говорить не надо, тременд меня понимает даже без слов. Вот и сейчас он дал мне понять, что за нами наблюдают, и указал направление, откуда идет наблюдение. У тремендов такой слух, что они слышат шуршание травы, в которой пробежала мышь, на расстоянии пятисот – шестисот метров, и умеют идентифицировать этот звук на фоне других шумов. Обоняние у тремендов тоже великолепное, поэтому они – самые лучшие охотники на Грате, от которых не ускользнет никакая добыча. Во и теперь Ферокс дал мне понять, что за нами наблюдает одна женщина, которая находится от нас примерно на расстоянии двухсот метров. И указал направление, где она прячется. На таком расстоянии я, посмотрев украдкой в ту сторону, конечно, ничего не увидел, но поздравил себя с тем, что мои предположения оказались верны, за нами наблюдали. Поужинали мы в шатре у Суммия, нам прислуживали наши рабыни. Затем мы разрешили поесть и им тоже. После этого рабыни навели порядок, убрали со стола и пошли готовить наши постели. Я пожелал Суммию нескучной ночи, и пошел к себе. Мой шатер сделан из тонкой, легкой, непромокаемой, но вместе с тем очень плотной ткани серого цвета. Внутри каркас из особой породы дерева, произрастающего на Грате. Оно похоже на земной бамбук, но очень прочное и легкое. Сам шатер восьмиугольной формы, в центре большой столб с кольцами для приковывания рабынь. Напротив входа моя постель, просто матрац, положенный на землю, накрытый простыней, с подушками и одеялом. Пол в шатре выстелен циновками, есть складные стулья для меня и моих гостей, есть стол, тоже складной, но прочный, на нем можно есть, а можно разложить рабыню. Есть сундук с набором девайсов для рабынь, и так, разная мелочь. Возле кровати в землю были вбиты еще несколько металлических штырей особой формы. Эти штыри из земли выдернуть не возможно, поскольку при помощи вращения специальной рукояти они расширялись в земле. Вращая рукоять в обратном направлении, можно снова штырь сузить и спокойно выдернуть. Рукоять съемная, хранится в сундуке, ключ – мой шокер. У этих штырей, само собой, тоже есть приспособления для привязывания рабынь. Таким образом, можно зафиксировать в любом положении одну, или несколько рабынь. Мои рабыни ждали меня, выстроившись в ряд приблизительно в центре шатра, возле столба, стоя на коленях в первой позе. Мне нужно выбрать рабыню себе на ночь. Нелегкий, надо сказать, это выбор. Охота ведь всех. Но и спать тоже надо. Амалия отпадает, была вчера. Элоя пока наказана, и в течение еще не менее четырех дней я ей внимания уделять не буду. Остаются Елена и Ирина. Брюнетка и рыжая… я выбрал рыжую Ирину. Остальных запер в клетке на телеге, благо ночь обещала быть теплой и не дождливой. А для троих клетка просто идеальна по своим размерам.. Я дал им по одному одеялу и приказал спать до утра. А сам вернулся в шатер, где меня встретила страстными поцелуями моих ног рабыня Ирина.

- Хозяин, спасибо, что выбрали рабыню Ирину, позвольте мне доставить Вам удовольствие.

Я достал свой нетерпеливый член, и поднес к лицу рабыни. Она немедленно поняла, что от нее требуется, и принялась со всем своим старанием и мастерством ублажать своего Хозяина. Затем я быстрым движением опрокинул рабыню на спину, поперек кровати, сковал ее руки вместе и привязал их к одному из штырей, так, что руки оказались у нее за головой, и вошел в нее как таран. Я долго и сосредоточенно насиловал кричащую и задыхающуюся от восторга рабыню, думая на самом деле не о ней, а о предстоящей завтра охоте. Меня просто захлестывал азарт.

- О, Хозяииин!!! Да!!! Еще!!! Хозяин, берите меня, я ваша рабыня!!!

Только порабощенная женщина может так отдаваться мужчине. Я мял ее грудь, я сжимал ее тело в своих руках, я пытал ее, шокером, не останавливаясь. Наконец, под аккомпанемент криков и стонов рабыни, я кончил. Рабыня не имеет права сдерживать себя в руках Хозяина, за это ей грозит суровое наказание. Моя вот тоже бурно кончила, притом не один раз, и находилась сейчас в полу бессознательном состоянии. Я быстро привел ее в чувство шокером, заставил вылизать мой член от своих соков, а затем зафиксировал на ночь. Я вставил ей в рот кляп, не смотря на ее жалобные взгляды и мычание. Я привязал ее, растянув между двух штырей, в положении лежа на спине. Она лежала у меня в ногах, поперек кровати, руки скованы вместе и вытянуты за головой, ноги тоже скованы, но на некотором расстоянии друг от друга при помощи распорки, которая и привязывалась, в свою очередь, ко второму штырю. Удобно расположив свои ноги на животе распятой рабыни, я уснул.

Долго спать мне не пришлось, я проснулся от разговоров. Словно какое-то шестое чувство подсказало мне включить сегодня на ночь прослушку на ошейниках моих рабынь, тех, что остались на ночь в клетке на телеге. Именно их разговоры я и услышал, через мой шокер, и проснулся. Та наблюдательница из леса, о которой предупреждал меня Ферокс, видимо подошла к телеге и заговорила с моими рабынями. Она предложила им свободу.

- Здравствуйте, сестры! Я пришла, чтобы освободить вас из-под тяжкого гнета этих паршивых животных, мужчин. Идемте со мной, и вы увидите, как эти презренные низменные существа прислуживают нам, настоящим свободным женщинам. Что скажете? Хотите на свободу?

- Сестра, кто ты такая? – это, судя по голосу, говорит Амалия.

- Я свободная женщина! Посмотрите на меня, у меня есть одежда! Я ношу ее всегда, потому что я так хочу. И никакой мужчина не может приказать мне раздеться. – вот тут я мысленно поставил галочку, не зарекайся, глупая.

- Пожалуйста, уходи! Не говори с нами, не смущай нас. – это включилась Элоя, молодец, надо будет уже смягчить свое отношение к ней.

- Вы глупые дуры! Неужели вы не понимаете, что я вам предлагаю? Я дам вам свободу! Вы не будете вообще зависеть от этих поганых выродков, мужчин! Они достойны только презрения! Вы, раз вы служите им, тоже достойны только презрения. Идите со мной, и я научу вас уважать самих себя. – какая она настырная, и как трактует нас. Ну да ничего, этой я припомню каждое слово.

Мои рабыни не поддались на уговоры, и наконец, эта девка ушла, напоследок хорошенько обругав моих рабынь. Все стихло, и я продолжил спать, до утра.

Утром я проснулся от жалобных стонов моей рабыни Ирины, которая была оставлена на ночь привязанной. В силу этого обстоятельства, когда у нее сработал будильник, она не смогла выполнить свою работу, и разбудить меня, поэтому все, что ей оставалось делать, это жалобно мычать из под кляпа. Я не стал ее отвязывать, а пошел к телеге. Мои рабыни уже проснулись, и были очень удивлены, увидев, что я пришел к ним сам. А не послал ту рабыню, которая оставалась со мной на ночь. Хотя это нормальная практика, посылать рабыню открыть клетку, чтобы выпустить остальных и вместе начать заниматься делами. Я выпустил рабынь из клетки, приказал им явиться в шатер всем вместе. Когда они пришли и выстроились вряд передо мной, стоя на коленях, я как раз развлекался с Ириной. Я сидел перед ней на стуле, который поставил прямо на кровать, и занимался тем, что грубо ласкал ее тело в самых интимных местах своими ногами. Рабыня оставалась привязанной, и чтобы усилить ее ощущения, я поставил ей на пробку высокую степень возбуждения. Рабыня стонала, извивалась по мере возможности, и изнемогала от страсти, с которой ничего не могла поделать. Остальные ей молча завидовали.

- Рабыни! Вы ничего не хотите мне сказать? – очень строго спросил я.

- Нет, Хозяин! - это опрометчиво высказалась Елена, и тут же видимо пожалела об этом. Ее испуганный взгляд выдал ее с потрохами.

- Да, Хозяин! Ночью к нам приходила из леса женщина, она звала нас с собой в лес. И сказала, что там мы будем свободны от Вас! – это решила говорить правду Элоя, пожалуй, я ее прощу, она заслужила снисхождение.

- Молодец, Элоя! Ты правильно поступаешь, что не лжешь Хозяину. Елена!!! – я рявкнул, произнося ее имя, чем привел ее буквально в трепет.

- Ддда, Хозяин. – рабыня ощутимо задрожала.

- Ты ведь знаешь, что лгать Хозяину нельзя?

- Простите, Хозяин, я не хотела! Пожалуйста, простите!

- Плеть, рабыня!

Услышав эту команду, рабыня обязана принести Хозяину плеть, для наказания. Сделать это она должна на четвереньках, а плеть приносить в зубах. Рабыня закрыла лицо руками и зарыдала, она знала, насколько тяжела у меня рука. В последний раз, когда я выпорол Элою, та едва выдержала.

- Рабыня! Я должен повторить дважды? – я повысил голос.

- Нет, Хозяин! Простите, Хозяин!

И рабыня поползла за плетью, которая лежала на маленьком столике, рядом со входом, на самом виду, напоминая одним только своим видом рабыням о дисциплине. Не скрою, мне нравится этот момент, когда рабыня готовится к наказанию. Порабощенные женщины прекрасны и возбуждающие. Виновная, в каком либо проступке рабыня понимает, что наказания ей не избежать, что сейчас ей Хозяин сделает больно, и она бессильна что либо сделать, чтобы избежать этого. У нее теоретически есть вариант смягчить гнев Хозяина, для этого она старается вести себя как можно более возбуждающе, эротично, соблазнительно. Чтобы Хозяин захотел не выпороть, а изнасиловать ее. Но это чаще всего бесполезно, поскольку вопросам воспитания, а точнее дрессировки рабынь Гратанцы уделяют много внимания. Она и так будет обязательно изнасилована, вне зависимости от того, хочет она этого, или нет. А порка, тут все просто. Гратанцы вовсе не стремятся без конца пороть своих рабынь по поводу и без повода. Но если рабыня порку заслужила, вряд ли ее спасут какие либо ухищрения. Она будет выпорота обязательно. Гратанцы говорят: «прояви один раз слабость по отношению к женщине и сам не заметишь, как станешь ее рабом». Нет, Елене надеяться не на что. Интересно наблюдать, как она ползет за плетью, потом берет ее зубами и несет мне. Она стремиться оттянуть неизбежное и поэтому не торопится. Я оставил в покое рабыню Ирину, которая успела не менее трех раз кончить от моей грубой ласки. Это конечно же издевательство над женщиной, но не над рабыней. Это и называется рабским оргазмом. Даже самая жестокая порка не так страшна для рабыни, как игнорирование ее потребности в мужском внимании. Я уже упоминал, что на Грате, когда рождается девочка, ее помещают в специальный лагерь, где она растет обычно до 17 лет, а после делают рабыней. Сначала это неумелая, неуклюжая, холодная самка, которая еще не познала своего места в жизни, и всех тех радостей, которые с этим связаны. Но проходит время, она познает ласку, плеть, познает саму суть рабства, принадлежности мужчине. И она расцветает. Внимание Хозяина становится сильной потребностью. Она в полной мере ощущает себя женщиной. Растворяется в этом ощущении. Многие рабыни сами принесут плеть Хозяину, умоляя выпороть, но не игнорировать. Опытные рабыни часто говорят молодым, что принадлежать мужчинам, это и есть высшее счастье для женщины. Вот и сейчас, я издевался над Ириной, грубо лаская ее ногами. А в моих нога нежности и мягкости ну точно нет. Но рабыня умудрилась даже в этих обстоятельствах бурно кончить. Я отвязал ее, вынул кляп и приказал встать вместе с остальными и смотреть на наказание. К этому времени плачущая Елена принесла мне плеть. Вложив плеть зубами мне в руку, рабыня тут же поцеловала ее, заливая своими слезами.

- Пожалуйста, Хозяин, простите глупую недостойную рабыню! Я никогда-никогда больше не буду Вам врать! – сделала она последнюю попытку.

- Разумеется, не будешь, и сейчас я преподам тебе урок, который объяснит тебе, что так делать нельзя. И этот урок ты запомнишь, рабыня. Встать!!

Я резко отдал команду, и рабыня тут же вскочила на ноги.

- Руки!

Рабыня протянула мне свои руки, которые я сковал вместе. За эти руки я подвесил рабыню к перекладине, которая отходила от центрального столба шатра. При желании эту перекладину можно использовать как виселицу. Я подтянул рабыню так, чтобы она могла касаться земли только пальцами ног. Ноги ей я тоже сковал вместе, и прикрепил их тонкой и не длинной цепочкой к штырю в земле, чтобы она не могла подтягивать ноги к животу и мешать мне пороть ее. Такое положение рабыни весьма удобно для порки. Можно повернуть ее к себе любой стороной. Но самое интересное проходит уже в процессе порки. Рабыня инстинктивно пытается спрятать то место, куда она только что получила удар, и начинает крутиться, подставляя под следующие удары новые участки своего тела. Это рефлекс, преодолеть который рабыня не может. Постепенно она теряет всяческий контроль над собой от боли, и начинает извиваться, словно червяк на крючке. Это называется рабским танцем на плети. Я не спешил. Я провел рукой несколько раз по телу рабыни, ощущая его дрожь. Взмахивая плетью с характерным свистом, я видел, как зажмуривалась в страхе рабыня. Говорят, что ожидание смерти хуже, чем сама смерть. То же самое можно сказать и про порку рабыни, ее ожидание угнетает рабыню. Ей хочется, чтобы все закончилось быстрее. Это тоже пытка, и пытка жестокая. Я медлил с первым ударом, изучая рукою тело рабыни. Я мял ее груди, щипал соски, проникал пальцами в промежность. В какой то момент рабыня расслабилась, и вот тогда я начал. Первый удар пришелся ей поперек ягодиц. Крик рабыни был громким. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Удар…

- Аааа! Простите, Хозяин!!

- Не надо, умоляю!!!

- Пощадите!!! Хватит!! Не надо!!!

- Хозяин, я буду послушной, простите!!!

Рабыня извивалась, стараясь увернуться от ударов, но ей это не помогало, а совсем даже наоборот. Она облегчала мне задачу, и скоро красными полосами покрылись ее спина, грудь, живот, бедра и ягодицы. В какой-то момент крики рабыни перетекли в сплошной вой, а затем стих и он. Рабыня потеряла сознание и уронила голову на грудь.

Я нанес не менее 30 ударов плетью. Это будет ей очень хорошим уроком. Я отвязал рабыню, и она тяжело повалилась на пол.

- Ирина и Амалия!!

- Да, Хозяин!

- Отнесите рабыню Елену в клетку, и положите там.

- Слушаемся, Хозяин! – рабыни тут же подхватили Елену под руки и понесли на выход.

- Рабыня Элоя!

- Да, Хозяин!

- Ты позаботишься о Елене, когда она придет в себя. Ты ее напоишь и накормишь. А потом намажешь ее мазью для заживления.

- Да, Хозяин! Слушаюсь, Хозяин!

- Скажешь всем чтобы приводили себя в порядок и готовили завтрак.

- Да, Хозяин!

- Все, рабыня, можешь идти. – но она не уходила, она смотрела на меня.

- Хозяин, позвольте мне… - она посмотрела на меня ниже пояса.

Мать честная, да я же с утра еще не одет, хожу голый. И мой член от порки рабыни стоит словно кол. Только теперь я почувствовал свое возбуждение.

- Да рабыня, работать.

Она тут же бросилась ко мне и принялась удовлетворять меня своим ртом. Старалась она превосходно, и результат не заставил себя долго ждать. После чего счастливая рабыня бросилась исполнять мои распоряжения. А я оделся и пошел к Суммию, было о чем поговорить. Я рассказал ему о ночном происшествии.

- Что ты об этом думаешь? Мой уважаемый друг Тамер.

- Я думаю, что это приглашение. Девица из леса пришла к моим рабыням, и предложила освободить их. Но как она смогла бы это сделать? Ведь клетка заперта. Если бы она попыталась сломать замок, то подняла бы шум на всю округу. Нет, это она сделала специально. Она рассчитывала, что рабыни мне все расскажут утром, и я соберусь ее поймать. Это значит, что в лесу меня ждет засада.

- Я думаю, что ты абсолютно прав, Тамер! Ты все просчитал верно. Но есть одна маленькая деталь: засады в лесу не будет, иначе они напали бы ночью. Эта девка в лесу одна. Она попытается заманить тебя поглубже в лес, позвать там своих, и взять тебя.

- Ну что ж, значит, охота начинается. Я не привык отказываться от приглашений.

Мы с Суммием оба рассмеялись. Как раз подоспел завтрак. За едой мы договорились, что я иду на охоту, а он остается в лагере. Если от меня не будет вестей больше чем пять часов, он идет на выручку. После завтрака я собрался на охоту. Я надел короткую тунику, взял с собой два метательных ножа и кинжал. Я решил не брать меч. Это совсем ни к чему. Еще я взял в заплечный мешок немного сыра, хлеба и маленькую фляжку с вином, веревку, две пары наручников, кляпы для рта и тонкие, но прочные цепи. Перед выходом я снова сделал вид, что роюсь в вещах в телеге, где лежал мой главный козырь на этой охоте – мой тременд Ферокс. Мы с ним снова перекинулись парой знаков. Он сообщил мне, что ночная гостья находится недалеко. Я сказал, что иду в лес, а он пусть следует за мной, чуть в стороне, постепенно выходя вперед, и дальше будем действовать по обстановке. Он дал мне понять, что все усвоил, и я направился в лес, идя в полный рост и не скрываясь. Пусть она меня видит. Я вошел в лес, и почти сразу же впереди, метрах в ста впереди, увидел ее. Она показалась на секунду и тут же исчезла в зарослях, заманивая меня в глубину леса. Молодец. Можно сказать грамотно делает, сучка. Ну да теперь пришла и моя очередь веселиться. Я присел на корточки возле зарослей кустов, скрываясь за ними, и тихонько свистнул. Через пару секунд ко мне прибежал Ферокс, тоже умело скрываясь в зарослях.

- Сколько их там, Ферокс? - он показал, что одна.

- Давай заходи вперед и перехватывай ее, пора с этим кончать. – тременд тут же исчез в зарослях, а я встал и снова пошел вперед, не скрываясь. Вот снова впереди, метрах в пятидесяти, вижу ее.

- Эй там, погоди! - кричу ей. Она смеется и развернувшись, убегает от меня. Но тут раздается сдавленный крик ужаса и удивления. Отлично, знакомство с моим козырем состоялось. Здесь надо заметить, что по некоторым признакам я понял, что наша ночная гостья, за которой я сейчас тут бегаю – бывшая рабыня, судя по всему, сбежавшая от Хозяина в лес. А всех рабынь с самого начала учат правилам поведения с тремендами. Напомню лишний раз, что более страшного хищника на Грате нет. Фактически тременд стоит на вершине пищевой цепочки. Их и многие мужчины боятся до икоты, что уж говорить про женщин. Так вот, у тремендов есть одна особенность, они никогда не нападают на жертву, если та не сопротивляется или не убегает. У тременда просто нет желания брать легкую добычу. Если хотите, считайте, что у них присутствует охотничий азарт. И есть еще одна особенность: тременды никогда не нападают на людей по собственной воле, а только если их об этом просит человек. Но рабыням про это не рассказывают. А совсем наоборот. То есть представим себе ситуацию, рабыня пошла по заданию Хозяина, например в поле, работать. И вот ей повстречался дикий тременд. Что произойдет? На самом деле – ничего. Тременд просто пройдет мимо. Но рабыня про это не знает. Ее учат, что если она оказалась в поле зрения тременда, то чтобы он на нее не напал и не разорвал на куски, надо как можно быстрее лечь на живот, лицом вниз, руки вытянуть над головой, а ноги вытянуть и немного развести в стороны. Якобы тременд будет думать, что она мертва и уйдет, не тронув, поскольку падалью тременды не питаются. После этого рабыня может встать, и продолжить заниматься своими делами. Если же она стала объектом охоты человека, который направил тременда на ее поимку, то ей тоже надо сразу же лечь в эту позу и стараться даже не дышать, поскольку тременд не уйдет, а будет держать ее до прихода мужчины. Если она попытается не то, что бежать, а хотя бы пошевелиться, велик шанс, что тременд разорвет ее в клочья. Это тоже вбивается в сознание рабыни, ей объясняют, что от этого зависит ее жизнь. Впрочем, я думаю, что это все излишне, поскольку, как я уже говорил, тременды обладают парализующим воздействием на женщин. Они их так боятся, что теряют всякую волю к сопротивлению, и тем более желание бежать. Пройдя немного вперед, я увидел великолепную картину. Девка лежала в той самой позе, как им и предписано, а мой друг Ферокс развлекался. Он положил свою тяжелую лапу на спину этой сучки, а свою морду он наклонил над ее головой, рыча и щелкая зубами. Бедняжка тряслась всем телом, боясь даже дышать слишком громко. Сочувствую (хотя нет, вру, ни чего я ей не сочувствую), но это только начало. Самое страшное для этой сучки еще впереди. Я намерен заняться ей всерьез. Я не спеша подошел и осмотрел свою добычу. На девке была одежда. Большинство Гратанцев предпочитают, чтобы их рабыни ходили дома всегда обнаженными. И я не исключение. Женщина всегда красива, когда обнажена. И еще более прекрасна, когда в неволе. Постепенно рабыни привыкают к своей наготе, как к чему то, что само собой разумеется. Но только не на публике. Для любой рабыни показаться обнаженной в толпе – самая настоящая пытка. Видимо сказываются тысячелетние инстинкты. Поэтому, в том числе, участь общественных рабынь, или рабынь в тавернах считается самой незавидной. Частные Хозяева практически всегда дают своим рабыням туники, когда выводят их на улицу. Конечно, это рабские туники, они короткие, не ниже первой трети бедра, с вырезами и глубоким декольте, но это одежда. И за этот клочок одежды рабыня безумно благодарна своему владельцу. И очень этой одеждой дорожит, и старается не раздражать Хозяина, чтобы не лишиться и этой малости. Мои рабыни тоже путешествуют в туниках. А вот то, что было надето на этой девке, было весьма странным. Это были мешковатого покроя брюки длиной до щиколотки, и куртка, тоже мешковатая, с длинными рукавами и высоким воротом. Все серого цвета. Создавалось впечатление, что цель этой одежды – сокрытие. Этот дурацкий костюм следовало убрать. Я сел на девку верхом и, взяв наручники из своего рюкзака, завел ей руки за спину и сковал их вместе. После этого я взял нож, и срезал с нее всю одежду. Она ощутимо тряслась подо мной от ужаса. Оно и понятно, Ферокс не давал ей расслабиться. После этого я с нее слез и рывком поставил ее на колени, одновременно пинком расставляя ей ноги в стороны, как подобает рабыне. Затем я обошел вокруг нее и внимательно осмотрел со всех сторон. Неплохой экземпляр. Брюнетка. Лицо красивое, губы полные, грудь примерно третьего размера, упругая. Бедра в меру широкие, изящные лодыжки. Не плоха, совсем не плоха. Первое, на что я сразу обратил внимание, на ней было клеймо. Значит это сбежавшая рабыня. Она избегала смотреть мне в глаза и молча ждала своей участи, постоянно косясь на Ферокса. Я снял с пояса шокер, и превратил его в стрекало, при этом его кончик загорелся красным цветом. Это означает пытку болевым воздействием, сравнимым с сильными ударами кулаком. При этом вылетают искры, рабыня получает одновременно воздействие как от удара электрическим током, удара кулаком, и ожога. На теле остаются синяки, которые сильно болят сразу, и еще долго потом отдают тупой ноющей болью. Это наказание на Грате считается одним из самых жестоких, и редко применяется на практике. Зачастую бывает достаточно просто угрозы такого наказания, чтобы самые непримиримые рабыни утратили всякую волю к сопротивлению. Увидев это, девка сразу сжалась, стараясь стать как можно меньше, ее губы затряслись, а из глаз потекли слезы.

- Ты видно забыла, как надо приветствовать Хозяина, рабская тварь! – рявкнул я. И тут рабыню словно подменили. Она бросилась ко мне, не вставая с колен, и принялась целовать мои ноги.

- Простите, Хозяин!!! Пожалуйста, не убивайте! Не отдавайте меня этому страшному зверю!!! Пощадите, Хозяин!! Я Ваша рабыня! Я буду послушной!

- Ты заслуживаешь смерти, тварь! Кроме того, мой тременд голоден.

- Пожалуйста, не надо, Хозяин!!! Позвольте рабыне быть Вам приятной, дайте ей шанс! Пожалуйста, Хозяин, я умоляю Вас о пощаде!!! – при этом она не переставала покрывать поцелуями мои ноги от ступней до колен. Что ж, необходимые навыки рабыня не утратила. Это хорошо.

- Как твое имя, рабыня?

- Как будет угодно Хозяину.

- Как тебя звали раньше?

- Прежний Хозяин звал меня Элиной. – неплохое имя для рабыни, ей идет.

- А какое имя ты носила в лесу, когда считала себя свободной?

- Нет Хозяин, я никогда не была свободной, я только рабыня!!

- Не смей мне лгать, рабыня! Имя?

- Меня звали Дерманием, Хозяин. Простите меня!

- Дерманий? Это же мужское имя.

- Все женщины в лесу носят мужские имена, Хозяин.

- А мужчины там есть?

- Да, Хозяин.

- И какие у них имена?

- Женские, Хозяин, простите меня! Не убивайте, Хозяин!

Пинком я опрокинул ее на спину, и приказал лечь, согнув ноги в коленях, и расставив их широко в стороны. Эта поза – поза ожидания на спине. Рабыня лежит, как бы готовая принять в себя Хозяина, ожидая его. Я начал водить кончиком шокера по телу рабыни, от чего она сильно затряслась. Удар будет нанесен, когда я отдам такую команду, и где и когда это случится, и случится ли вообще, зависит только от меня. Рабыня лежит, не смея пошевельнуться. Она понимает, что ее ждет, и ей страшно.

- Пожалуйста, Хозяин! Не пытайте меня таким образом! Я не выдержу, я умру!

- Тебе давали разрешение говорить, рабыня?

- Простите, Хозяин!!! Пощадите!

А я продолжал водить стрекалом по телу рабыни, выбирая, куда нанести первый удар. Наконец, когда рабыня уже начала расслабляться, думая, что все обойдется, я выбрал место – тот маленький промежуток между влагалищем и анальным отверстием. Удар! Тело рабыни выгнулось дугой, а ее крик, наверное, слышали и на Земле! Рабыня каталась в пыли, кричала, рыдала и тряслась всем телом от чудовищной боли. Еще удар по ягодице! Снова крик, но у рабыни уже не хватает дыхания. Она извивается с открытым ртом, не в силах сделать вдох, то вытягиваясь, то сворачиваясь в позу эмбриона, постоянно дергая ногами. Еще удар по животу, снова наливается лилово красным цветом синяк. Глаза рабыни закатываются, она теряет сознание. Я слишком жесток? А нечего было вчера говорить гадости про мужчин и соблазнять моих рабынь несбыточными мечтами. Меняю режим на шокере, и вот у меня в руке уже электростимулятор. Снова удар, и рабыня со стоном приходит в себя. Она смотрит на меня с ужасом. Как только ей удается справиться с дыханием, она немедленно начинает причитать и умолять о пощаде. Временно прекратив пытку, я начинаю допрос. Поставив рабыне ногу на грудь, и держа готовый к употреблению шокер возле ее лица, я за примерно пятнадцать минут выяснил все, что мне было нужно. Я узнал, где находится их лагерь, сколько там человек, какое есть оружие, кто главная и как ее узнать, какие есть ловушки не подступах, и как их избежать, и так далее. После этого я приказал рабыне встать на колени. Ей удалось сделать это не без труда. Я взял из своего рюкзака кусок бумаги, и написал короткую записку для Суммия, в ней я сообщил, что все в порядке, я направляюсь в лагерь фугит, помощь мне не нужна. А еще просил его надеть на эту рабыню ошейник, и все, что положено, и загрузить ее работой до моего прихода. Эту записку я вложил в ладонь рабыне.

- Рабыня, ты сейчас бегом побежишь в мой лагерь, и передашь эту записку в руки моему другу. Только посмей ее потерять, пожалеешь о своей жизни.

- Да, Хозяин! – но в глазах у рабыни загорелся хитрый огонек. Дурочка, она думает сбежать?

- Чтобы тебе не было скучно в дороге, рабыня, тебя проводит мой друг Ферокс. – ее взгляд с хитрого изменился на испуганный. Я шепнул Фероксу, чтобы он проводил рабыню до лагеря, а потом вернулся ко мне, найдя меня по моим следам.

- Встать, рабыня! – она встала.

- А теперь бегом!

Ферокс щелкнул челюстями, и рабыня с рыданиями бросилась со всех ног к нашему лагерю. Я посмотрел им вслед. Ферокс исправно гнал рабыню, шипя и щелкая челюстями. Время от времени он придавал ей нужное направление, если ее уводило в сторону. Рабыня бежала и плакала. Ей было еще очень больно от моей пытки. Ну а сам я направился в сторону лагеря фугит. Через некоторое время меня нагнал Ферокс. На тоненьком шнурочке у него на шее была привязана записка для меня. В ней Суммий сообщал, что все сделает, и желал мне удачи в дальнейшей охоте. День перевалил за половину и я решил отдохнуть и перекусить. В лагерь к фугитам я решил наведаться ночью. Я спрятался в небольшой густой роще и проспал от обеда до заката под охраной моего верного Ферокса. А когда стемнело, я подкрался к лагерю фугит. Да уж… охрана не организована вообще. Заходи кто хочет. Я отметил, что моя пленница меня не обманула. Их тут действительно около тридцати женщин и пятеро так называемых мужчин. За главную здесь некая Трувор, баба, которая взяла себе такое имя. Рабыня Элина сказала мне, что у нее самое прекрасное лицо. Интересно будет посмотреть. Еще она сказала, что у них тут идет градация статуса по цвету одежды. Главная, и две ее заместительницы ходят в черных одеждах, женщины – воины и охотники носят красные одежды, остальные – серые. Мужчинам одежда не полагалась вовсе. Носить одежды не своего цвета у них запрещено. Элина сказала, что если бы она завлекла меня в засаду, то ей тоже позволили бы носить красное, а так она пока ходила в сером, то есть находилась в самом низком статусе в банде. Вроде хозяйственной работницы. Это, кстати, одна из причин, почему ее не хватились и не начали искать. Не заслужила еще. У них в лесу сделана система из веревок и колокольчиков, такая сигнализация, которая позволяет дать знать о приближении врага, а свои с помощью нее подают особые сигналы, вроде сообщений. Таким образом, те, кто находятся в лагере, могут знать, кто к ним приближается. Но это все работает только с людьми. Или лучше сказать, с неопытными людьми. У меня же есть секретное оружие, мой тременд. Даже если бы моя пленница не сказала мне про их сигнализацию, про то как ее обнаружить, он все равно нашел все их ловушки еще до того как их заметил я. Примитивно все сделано. На небе уже высыпали звезды и взошли луны. Ночь была прекрасной. Но мне некогда было любоваться, все мое внимание занимал лагерь фугит. Там горели костры и готовился ужин. Я прикидывал, как мне подобраться к их шалашам, чтобы украсть кого нибудь, размышлял кого выбрать, оценивал девок, хоть это и было довольно трудно делать в темноте, при свете только костров. Но, на ловца, как говорится, и зверь бежит. Я увидел, как из лагеря вышли две девки в черных одеждах. Вот это удача, главные. Я спрыгнул с дерева, на котором сидел, тихо свистнул, подзывая Ферокса, и указал ему направление, в котором надо следовать. Он меня понял, и мы направились на охоту. Эти две сучки отошли на некоторое расстояние от лагеря и скрылись среди деревьев. Очень скоро мы с тремендом их нагнали. Они как раз выбрали себе полянку, и довольно громко обсуждали, кто из них сегодня будет «мужчиной». Наконец они пришли к какому то решению, и быстро раздевшись, улеглись на траву, и принялись ласкать друг друга. Они вели себя довольно шумно, и были хорошо видны в призрачном свете Гратанских лун. Я задумался глядя на их игры. Тот спор, который они вели между собой пару минут назад, касался того, кто из них сегодня будет «мужчиной», тогда как обе они хотели быть женщинами. Глупые дурочки. Они мечтают о любви, хотят быть нежными и покорными в сильных руках. Это все досталось бы им в избытке, стоило бы только выйти из леса. Они берут себе мужские имена, но остаются женщинами. Они освободились от мужчин, но кто же сможет освободить их от женщин внутри себя? Какой смысл бегать по лесам, чтобы ночью спорить о том, кто будет притворяться мужчиной… и с какой ненавистью они унижали на моих глазах тех пятерых недостойных, что жили при них. А между тем эти две увлеклись друг другом уже не на шутку. Их страсть требовала выхода. Я решил, что пора прекращать этот концерт. Я неслышно подобрался к ним и при помощи шокера парализовал ту, что была сверху. Она тут же обмякла и придавила собой ту, что лежала снизу. Очень интересный парализующий эффект у шокера. Женщина остается в сознании, все понимает и ощущает, но не может говорить, шевелить руками и ногами, и даже дышать может с огромным трудом. Нижняя кое как вылезла из под верхней, и стала ее трясти, спрашивая, что с ней, что случилось. Тут я на нее и набросился. Я быстро ее скрутил, засунул ей в рот кляп, сделанный мною из ее же одежды. Убедившись, что она связана надежно, я занялся второй. Ее я тоже связал и засунул в рот кляп. После этого я прекратил парализующее действие при помощи все того же шокера. Связав своих новых пленниц в колонну друг за другом, я повел их к нашему лагерю. Ферокс двигался немного впереди, выполняя функции разведчика и охранника моей колонны. Он разведывал незамеченные ранее ловушки, и вообще следил, чтобы наше путешествие шло без проблем. Девки мне попались довольно строптивые, но как раз присутствие моего тременда отбивало у них всякую охоту к сопротивлению. Ну и шокер мой тоже помогал не думать о глупостях. Один раз нам пришлось на некоторое время остановиться. Дело в том, что двух своих пленниц я поймал с той стороны их лагеря, которая была противоположна направлению к моему лагерю. И чтобы выйти на нужную тропинку, нам пришлось лагерь фугит огибать по кругу. Как раз в этот момент одна из фугит, в серых одеждах, тоже сбежавшая бывшая рабыня, вышла из лагеря в кустики. Тут она и попалась моему тременду. Подойдя к ней, я увидел, что она лежит в позе, предписанной всем рабыням при встрече с тремендом для сохранения своей жизни. Она лежала на животе, уткнув лицо в землю, вытянув руки вперед и сложив их вместе, а ноги она раздвинула в стороны довольно широко. Пришлось быстренько ее раздеть, связать и присовокупить к моему невольничьему каравану. Не оставлять же ее было. К утру, еще до рассвета, мы дошли до нашего лагеря. Новых девок я приказал запереть в клетке, своим рабыням я приказал заниматься текущими делами, а сам повалился спать до обеда.

Проснувшись, и приведя себя в порядок, я пообедал и решил как следует осмотреть мои трофеи. Перед этим пришлось конечно рассказать Суммию всю историю. Он смеялся, но потом сообщил мне очень важную вещь:

- Понимаешь, мой уважаемый друг Тамер, мы знали давно все то, что ты выяснил в ходе этой охоты. Я сознательно направил тебя одного. Это было довольно простое дело. Я знал, что тебе практически ничего не грозит, поскольку эта банда фугит малочисленна, неорганизованна и состоит в основном из бывших рабынь, которые сбежали о своих Хозяев. Я вижу гнев на твоем лице, но прошу, не злись, мой уважаемый друг Тамер. Зато теперь я еще более уверен в том, что эту поездку в Таллахан мы затеяли вовремя и правильно. Это было для тебя испытание, которое ты прошел с честью. Кроме того, ты сделал полезное дело, обезглавил одну из лесных банд Фугит, захватив двух из трех ее главарей, и поймал парочку сбежавших рабынь. Та, что попалась тебе самой первой, которая хотела заманить тебя в засаду – принадлежала раньше Публию Вигилиусу, это крестьянин из деревни, которую мы будем проезжать по пути в Таллахан. Будет справедливо, если мы вернем Хозяину его собственность. Это я узнал, когда надел на нее ошейник, и вся информация о ней, и ее прошлой жизни стала доступной.

После этого разговора мы пошли знакомиться с нашим новым приобретением. Мои рабыни поставили два стула возле входа в мой шатер, и расположились на коленях позади этих стульев. Мы с Суммием уселись на стулья, он слева, а я справа, и по правую руку от меня расположился тременд Ферокс. Вот они, четыре новоприобретенных пленницы, поставлены перед нами на колени, руки связаны за спиной. Две из них ужасно боятся даже поднять глаза. Это бывшие рабыни. И они знают, что их ждет суровое наказание за побег. Они стараются стоять в самой эротичной позе, ноги широко разведены, спина прямая, грудь вперед. У одной из них – Элины, видны синяки на теле, это последствия моего допроса. Она уже знает, что я могу быть очень жестоким и не люблю шутить. Всеми силами она старается мне понравиться, произвести на меня впечатление своим телом. Очень не плохим, надо сказать, телом. Оша глубоко дышит, и при этом грудь ее вздымается, соблазнительно покачиваясь при каждом вдохе. Ее рот приоткрыт. Эти нехитрые женские уловки давно известны и понятны. Удивительно, мы знаем все хитрости наших рабынь, но им все равно удается иногда нас обманывать. Ведь и эти сбежали в свое время от своих Хозяев, каким-то образом усыпив их бдительность. Мужчина, если он, конечно настоящий мужчина, часто может вообще забыть все на свете при виде красивого обнаженного покорного женского тела. Такова наша природа. На второй бывшей рабыне тоже уже одет ошейник. Мы знаем про нее все, откуда она сбежала, кто ее прежний Хозяин. Правда, эту вернуть мы не сможем, поскольку ее бывший владелец далеко от нашего пути. В Таллахане мы передадим ее в муниципалитет, а уж оттуда она попадет к своему Хозяину. Ее дальнейшей судьбе я бы не позавидовал. Не подумайте, что я такой кровожадный. Да и на Грате в основном все мужчины вовсе не испытывают желания постоянно третировать и пытать своих рабынь. Наибольшее удовольствие доставляет сама власть над душой и телом рабыни. А все эти плети, приспособления и станки для пыток – это приложение. Хотя пользоваться всем этим лично мне очень приятно. Итак: с первыми двумя все понятно, а вот еще две, это случай поинтереснее. На этих нет клейма, значит они попали в лес до того как их инициировали. Одна из них, роскошная красавица, помощница главы этой банды. Глядя на нее, я невольно облизнул губы. Брюнетка, волосы черные как смоль. Красивые глаза, чуть раскосые. Осиная талия и крутые бедра. Шикарная грудь твердого третьего размера. Красивые длинные ноги и изящные лодыжки. Как великолепно она смотрится стоя на коленях. Как изумительно прекрасна она, стесняющаяся своей наготы, пунцовая от стыда. Однозначно, ею я займусь особо. Ну а последняя… мать честная, что это? Все лицо изуродовано шрамами, на теле тоже шрамы. Это бывшая предводительница лесной банды. Это вот про нее Элина говорила, что, мол, она самая прекрасная? Видно, что когда то она была красивой. Но что с ней стало? Это какой-то урод. Кстати, она единственная из всех не показывает никакого страха, смотрит с ненавистью, взгляд не прячет. Суммий поздравил меня с хорошим трофеем и удалился к себе, оставив мне принимать решение относительно дальнейшей судьбы этих женщин.

- Как твое имя, рабыня? – спросил я у той второй, с клеймом, которую мы поймали уже на обратном пути.

- Ккак будет угодно Хозяину. – рабыня заметно дрожала.

- Как тебя звали в лесу, мне не интересно. Как звал тебя прежний Хозяин?

- Офелией, Хозяин.

-Хорошо, я пока буду звать тебя так же.

- Как твое имя, женщина? – спросил я указав на ту брюнетку, что была заместительницей в банде.

- Потенс! – она на какой-то миг высоко и гордо подняла голову, но потом снова сникла.

Я рассмеялся. Вот так имя для такой привлекательной женщины. Потенс – в переводе с латыни, могучий. Разве что грудь у нее могучая, и красивая.

- Я буду звать тебя Эстула! – это производное имя от латинского слова стултус – дурочка.

Девка вспыхнула от возмущения, но поймав мой взгляд, и услышав рычание тременда, снова сникла.

- Я не буду откликаться на это имя, я не буду его носить. – тихо сказала она.

- А я тебя и не спрашиваю, я ставлю в известность. А будешь, или нет, это мы посмотрим.

- Теперь ты! – сказал я бывшей предводительнице – Что с твоим лицом? Кто так тебя изуродовал?

- Никто! Запомни, поганый ублюдок! Я никогда не буду принадлежать тебе. Или кому-либо другому! Я сама сделала себе эти шрамы, чтобы у тебя, недоносок, не возникало желания обладать мной! Я убью тебя при первой же возможности, будь ты проклят!!

Она еще чего то там кричала, а я ее уже не слышал. Я смотрел на это тело, в образе женщины, и не понимал, что тут не так? Неужели она настолько ненавидит всех мужчин? Ведь она раньше не была в неволе. Решение у меня возникло спонтанно. Я боялся, что однажды я это решение приму, но вместе с тем я понимал, что когда нибудь такое решение принять придется. Я встал, и осмотрелся вокруг. Четыре моих рабыни, одетые в туники, стояли на коленях за моей спиной, перед входом в шатер. Четыре мои новых пленницы стояли тоже на коленях, передо мной. За их спинами виднелся тот самый лес, откуда я их привел. Я достал из-за пояса нож, и подошел к этой дерзкой уродине. Она заметно испугалась, видимо думая, что я сейчас ее зарежу. Но мой план был гораздо хуже для нее. Рывком я опрокинул ее на землю и разреза на ней все путы.

- Ты свободна. – сказал я – Можешь идти.

Она вскочила, глядя на меня с недоверием и прикрываясь руками в интимных местах. Затем она сделала несколько шагов назад.

- Ты еще пожалеешь, я вернусь чтобы убить тебя! – крикнула она, развернулась и бросилась бежать к лесу.

- Ферокс, это твоя добыча. – сказал я своему тременду.

В три прыжка он нагнал беглянку. Видимо что-то почувствовав, она повернулась к нам, и закричала от ужаса, увидев, как к ней приближается ее смерть. Через секунду полный боли и отчаяния крик резко оборвался, потому что Ферокс вцепился ей в глотку. Он убил ее моментально. Зато в ужасе закричали все мои рабыни и пленницы. Несколько минут он рвал и кромсал рухнувшее на землю тело, пожирая плоть бывшей дерзкой главы лесной банды фугит. Ее голова отлетела слегка в сторону, ее кости были разбросаны, от нее почти ничего не осталось. Я твердо стоял на ногах, хотя меня сильно мутило от этого ужасного зрелища. Но я заставлял себя смотреть. Только теперь я понял, что смерть от ножа, или стрелы в тысячу раз милосерднее для рабыни, чем быть сожранной тремендом. Я посмотрел на своих рабынь и пленниц. Почти все они лежали в глубоком обмороке. Кроме Элои и Эстулы. Обеих их очень сильно тошнило. И Элою и Эстулу буквально выворачивало. Потом они обе в изнеможении повалились на землю. Элоя плакала, а Эстулу сильно трясло нервной дрожью. Я понимал состояние Элои, ведь ее саму я чуть не скормил тременду несколько дней назад. Ну а с Эстулой тоже все понятно. Ее подруга и ночная любовница только что была разорвана в клочья. Подождав, пока спазмы у обеих, не упавших в обморок, прекратятся, я развязал руки Элое и приказал привести в порядок себя и Эстулу, затем привести Эстулу ко мне в шатер, а после привести в чувство остальных. Дел до вечера еще много. Позволять им долго валяться в обмороке – непростительная роскошь. Я снова, с облегчением, сел в кресло, хотя меня тоже еще мутило. Я наблюдал за Элоей, которая вела к ручью связанную Эстулу, по пути им поневоле пришлось идти мимо места недавней расправы, отчего обе тряслись, и шли, отвернувшись, стараясь не смотреть на это место. Через некоторое время я уже привязывал Эстулу к столбу в шатре, стоя с поднятыми над головой руками. В рот ей я вставил очень большой и жестокий кляп, лишив ее возможности вообще произносить какие либо звуки. Она могла только мычать. Я твердо вознамерился сломать эту женщину, и превратить ее в свою рабыню. Она будет моей подстилкой и игрушкой. Я не думал, что это будет очень сложно, скорее наоборот. Я помню их разговор там, в ночном лесу, на поляне. Они обе хотели быть женщинами. Что бы она ни говорила, но глаза, походка, движения тела выдают ее с потрохами. Она мечтает быть женщиной, даже рабыней, и я ей помогу. Надо здесь заметить, что уже скоро почти сутки, как Эстула ничего вообще не ела. Муки голода уже были заметны на ее лице. Но сейчас не это главное. Я привязал ее в той самой позе, которая удобна для порки. Ее руки связаны над головой, и привязаны к горизонтальной перекладине, которая отходит в сторону от основного столба в центре шатра. Таким образом, ее тело доступно для плети со всех сторон. А она имеет возможность крутиться. Рабыни часто рефлекторно крутятся во время порки, старясь избежать ударов, и тем самым подставляют под плеть другие участки своего тела. Хозяину остается только не лениться хлестать тело рабыни. Я подвесил ее так, чтобы она могла опираться на ноги, но связал ей ноги вместе, и привязал их короткой веревкой к колышку, вбитому в землю, чтобы она не могла подтянуть ноги вверх. Я взял в руки тонкую плеть. Эта плеть очень сильно обжигает тело при ударе, оставляя красный след. Наказание такой плетью можно считать легким, поскольку больно, конечно, но кожу не сдирает, кровоподтеков не оставляет, и в целом не калечит. Проведя несколько раз рукой по телу рабыни, я наслаждался ее красотой, свежестью. Реакция оказалась даже слегка неожиданной. Женщина словно подалась навстречу моей руке, она желала этого прикосновения. Из груди ее вырвался глубокий вздох. Соски моментально затвердели, а на коже выступили гусиные пупырышки. Ну что же, настала пора преподать ей первый в ее жизни урок. Я не спеша размахнулся, и принялся хлестать ее тело плетью. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Девка извивалась и пыталась кричать. Она пыталась увернуться, но у нее ничего не выходило. Из глаз текут слезы. На коже появляются красные следы. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Удар. Пауза. По груди, по животу, по спине, по бедрам, по ягодицам, по лобку. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Женщина не может уже себя контролировать. Боль заполняет все ее сознание. Мычание из под кляпа становится изможденным и жалобным. Она смотрит на меня, умоляя взглядом. Этот взгляд говорит все в тысячу раз лучше любых слов. Женщина сломлена. Она просит пощады. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Никакой пощады. По ребрам, по подмышкам, снова по ягодицам. На ней уже нет живого места. Все тело рабыни это след от моей плети. По животу, по груди, по лобку. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Глаза рабыни закатываются, да это уже полноценная рабыня. Осталось только поставить клеймо и надеть атрибуты рабыни: ошейник, браслеты кандалов и пробку. Вдруг она задрожала всем телом и …. Испытала бурный оргазм. Тело рабыни тряслось, как листик на ветру. Я даже забыл ее хлестать. Вот так экземпляр мне попался. Ее еще не клеймили, а она так кончает просто от не самой страшной порки. Это и есть рабский оргазм. Но многим женщинам нужно провести в неволе несколько лет, чтобы до конца развить в себе такую чувственность и чувствительность. А тут.. безусловно я рад своему приобретению. Сегодня мне предстоит еще много дел. Поэтому я оставил в покое эту рабыню, привязанной к столбу. Она уронила голову на грудь, и тихо плакала. А я вышел из шатра, пусть побудет одна и немного подумает. Ей есть о чем подумать. Только что её, в первый раз в её жизни, выпороли. Остаток дня до ужина прошел незаметно. Я поел у Суммия, мы накормили всех наших рабынь, даже новеньких. Настало время заняться последней, пока еще формально свободной женщиной. Она единственная ничего не ела еще со вчерашнего дня. Закончив все приготовления, я приказал своим рабыням отвязать и вывести Эстулу из шатра. Это было выполнено. Сама Эстула идти не могла, только с помощью ведущих ее под руки других рабынь. Мы с Суммием привязали ее к запасному колесу телеги за руки и за ноги, так, что рабыня оказалась полностью обездвиженной. Я вынул кляп из ее рта. Взял заготовленное тавро, чтобы поставить на тело рабыни клеймо. Считается, что в этот момент на женщину не должно оказываться никакого воздействия, ни кляпа, ни пробки, ни ошейника, не должно быть ничего. Только веревки и тавро. Это полезно с точки зрения психологи. Она должна прочувствовать все сама. Я вытащил из жаровни раскаленное тавро и стал медленно подносить его к животу рабыни. Я поставлю клеймо там, где и положено, на лобке, внизу живота. Рабыня, словно завороженная, наблюдала за моими действиями со страхом. Она тяжело дышала и безуспешно пыталась вырваться из пут. Наконец я хорошенько прицелился, и приложил тавро к телу рабыни. Я держал довольно долго, чтобы прожечь как следует, чтобы клеймо было потом красивым. Вместе с характерным шипением и запахом паленой кожи раздался полный боли и отчаяния крик новообращенной рабыни. Она кричала, запрокинув голову далеко назад. Из зажмуренных глаз ручьями текли слезы. В сжатых кулачках побелели пальцы. Другие рабыни, и те что принадлежали мне, и те что принадлежали Суммию, тоже были здесь. Такова традиция, все рабыни присутствуют при инициализации своей новой сестры. Все они стояли на коленях и закрывали свои лица руками, и каждая, вероятно, вспоминала свою собственную инициализацию. Как это было, что она тогда переживала. А между тем тональность крика новообращенной рабыни вдруг резко изменилась, она вдруг снова задрожала всем телом и бурно кончила. Ее тело выгибалось буквально дугой, казалось, что не выдержат и порвутся веревки, или сломается колесо. Наконец рабыня притихла и потеряла сознание. Мы с Суммием посмотрели друг на друга.

- Везет тебе, мой дорогой друг Тамер, это просто прекрасный экземпляр. Она будет великолепной рабыней. Твоя охота оказалась весьма удачной.

- Недаром ведь я Счастливчик, мой дорогой друг Суммий.

Мы оба рассмеялись. Однако пора уже ложиться спать. Утром нужно продолжать путь, мы и так задержались. Я приказал рабыням запереть новеньких в клетку, Эстулу привести в чувство и, приведя в порядок привести ко мне в шатер, спать со мной будут Элоя и Амалия, Елене и Ирине спать под телегой, все. Ферокс сытый, но проследит, чтобы никто из рабынь не думал совершать глупые ошибки. Я вернулся в шатер, там меня уже ждала, стоя на коленях, рабыня Эстула. Я надел на нее ошейник, и, перегнув через колено, вставил анальную пробку. Затем я надел кандалы на ее руки и ноги. Теперь можно считать что рабыня полностью «одета». После этого я привязал ее к столбу, только на этот раз стоя на коленях, спиной к столбу, лицом к моей кровати. Ноги рабыни связаны с обратной стороны столба внизу, руки тоже связаны с обратной стороны столба наверху над головой. Кляп во рту, по прежнему, не дает рабыне кричать и говорить. Свежее клеймо на ее лобке, красивое, намазано заживляющей мазью, и видимо сильно саднит, доставляя рабыне дискомфорт. Она ерзает у столба, ей до сих пор больно. Она смотрит на меня с мольбой. Но умолять меня о чем либо я ей позволю позже. Пока еще рано. Я улегся в свою кровать, и вскоре пришли мои рабыни Элоя и Амалия, которых я выбрал себе сегодня на ночь. Элоя шла впереди, со стеком в руке, откидывая полог шатра перед Амалией, которая, в свою очередь, несла поднос с вином и легкими закусками. Поставив поднос на столик, рабыни встали на колени перед кроватью у меня в ногах.

- Спасибо, Хозяин, что выбрали сегодня рабыню Элою! Позвольте мне любить Вас и доставить Вам удовольствие! – произнесла Элоя.

- Спасибо, Хозяин, что выбрали рабыню Амалию! Позвольте мне любить Вас и доставить Вам удовольствие. – эхом отозвалась Амалия.

- Я позволяю вам любить меня и доставить мне удовольствие. – рабыня Элоя тут же передала мне стек, чтобы я мог наказывать их за плохую работу.

Первым делом они обе принялись целовать и лизать ступни моих ног, они целовали и облизывали пальцы, пятки, подъемы стопы. Постепенно поднимаясь выше, они покрывали поцелуями мои голени, бедра. Наконец дошла очередь и до члена, который принялась ласкать Амалия, а Элоя продолжила целовать мое тело. Эстула смотрела на нас во все глаза, в ее глазах стояла боль, отчаяние и вожделение. Было видно, что она всеми фибрами души желает оказаться на месте этих двух рабынь. Ее тело покрылось испариной, она извивалась у столба и стонала под кляпом, стараясь обратить на себя мое внимание. Я украдкой наблюдал за ней и ее реакцией. Все идет так, как я хочу. Пусть помучается, а заодно пусть поучится. Она ведь девственница, с мужчиной еще не была. Я слегка хлещу Амалию стеком, и она, уже хорошо надрессированная мною, быстро понимает команду и садится верхом на мой член. Она прыгает в позе наездницы, лицом ко мне, она стонет и кричит, собственными руками она ласкает свое тело, стараясь не только для меня, но и для себя тоже. Ее губы приоткрыты, а глаза, наоборот закрыты. В это время я сковываю руки Элои за спиной, и надеваю ей на соски прищепки. Слезы брызнули из ее глаз. Но она не сопротивляется, а только еще интенсивнее продолжает целовать мое тело. Только теперь прищепки мучают ее при каждом движении. Мне доставляет удовольствие наблюдать за поведением моих рабынь, они боятся меня и вожделеют. Нравится сама власть над телом и душой рабыни. Я могу по своей прихоти делать абсолютно все, что захочу. Вот Амалия издает крик и валится на меня в изнеможении. Но мне этого мало. По моему сигналу Элоя, подгоняемая еще и стеком, буквально сталкивает Амалию с меня и тут же занимает ее место. Ей нелегко, ведь руки ее связаны. На Грате считается искусством, очень хорошим навыком рабыни погрузить в себя член Хозяина без участия рук. Нужна сноровка и определенные акробатические навыки. Но Элоя освоила это уже хорошо, больших затруднений у нее не возникло. Она уселась спиной ко мне, и тоже принялась скакать. Теперь настала очередь Амалии целовать меня со связанными руками и прищепками на сосках. Кроме того, я не ленился стимулировать своих рабынь стеком, отчего они вздрагивали, всхлипывали и продолжали доставлять мне удовольствие с усиленной энергией. Наконец Элоя кончила. А вместе с ней кончил и я. Рабыне не хотелось слезать с члена. Поэтому мне пришлось отвесить ей довольно чувствительный удар. Она вскрикнула, тут же соскочила и они вдвоем с Амалией принялись облизывать член, очищая его от своих соков. На Эстулу было уже жалко смотреть. Она буквально заливалась слезами, так ей хотелось тоже ласки. Не спеша я встал, приказал моим рабыням встать на колени лицом друг к другу неподалеку от кровати. Их соски я соединил прищепками на коротких цепочках так, что они теперь не могли отодвинуться, и вынуждены были стоять на коленях, глядя, друг дружке в глаза. Так же я взял двусторонний фалоиммитатор и вставил им в рты, приказав не выпускать его. Картина получилась красивая. Две рабыни стоят на коленях, со связанными за спиной руками, с единым членом во рту и с сосками, зажатыми прищепками. А сам я решил заняться Эстулой. Я поставил перед ней маленький стульчик, и уселся на него. Рабыня смотрела на меня со смесью страха и ожидания. А я приступил к процедуре, которую научился проводить очень хорошо. Я стал доводить рабыню до исступления, не давая при этом кончить. Это очень жестокая пытка для женщины в положении рабыни, но одновременно это средство слома воли женщины. Хотя в данном случае это вовсе не требовалось, поскольку рабыня уже готова была буквально на все, я, тем не менее, решил помучить ее. Не скрою, это просто доставляет мне удовольствие и очень возбуждает меня. Одновременно лаская одну ее грудь, я пытал другую. Я стимулировал ее клитор, одновременно прицепляя прищепки на половые губы. Рабыня извивалась в моих руках. Как только я замечал, что она готова кончить, я тут же все прекращал. Рабыня рыдала от неудовлетворенного желания, она плакала, мычала через кляп. Я гладил ее тело рукой, и одновременно наносил не сильные, но чувствительные удары стеком. Я забавлялся тем. Что слегка прижимал палец к ее половым губам, она подавалась навстречу всем телом, а я отводил руку, не давая ей возможности о него тереться. Я поливал ее раскаленным воском свечи, и одновременно холодной водой. Лед был бы лучше, но в походных условиях под рукой его не было. В какой-то момент мне показалось, что она сейчас или упадет в обморок, или умрет. Я решил, что хватит играть, пора лишить эту сучку девственности. Я развязал ей сначала ноги, чтобы она могла встать, затем отвязал руки от столба, но только за тем, чтобы связать их за спиной. После этого я рывком поднял ее на ноги и бросил спиной на кровать. Резко подняв ее ноги вверх и разведя их в стороны, я вошел в ее лоно. Тело рабыни выгнулось, она завыла под кляпом от смеси страсти и боли. Я же совсем забыл про прищепки у нее на половых губах. Я быстро их снял, и начал потихоньку двигаться внутри нее. Постепенно рабыня сама начала двигаться мне на встречу по мере возможности. Вскоре я уже не сдерживался и яростно насиловал ее на всю глубину. Рабыня извивалась и дрожала, она мычала под кляпом, но теперь уже от страсти. Она кончила бессчетное количество раз. Наконец я достиг наивысшей точки, и кончил. Рабыня трепыхалась на моем члене, словно бабочка на булавке. Я вышел из нее, а она лежала как обычно лежат почти все мои рабыни после секса со мной, то есть в полубессознательном состоянии. Да, опять хвастаюсь. Я подошел к рабыням Амалии и Элое, вытащил обоюдный фалоиммитатор из их ртов, и заставил очистить мой член от соков и крови новой рабыни. После этого я поднял рабыню Эстулу и вывел из шатра. Стояла ночь, темная и прекрасная. На небе были видны все луны и множество ярких звезд. Я привязал рабыню к кольям, вбитым в землю. Она лежала на спине, с руками за головой, и связанными вместе ногами. Я вынул кляп из ее рта, и снял все прищепки, и оставил ее на всю ночь под звездами и лунами. Повернувшись, я собрался уходить.

- Хозяин!! Разрешите рабыне Эстуле просить.

- Проси, рабыня.

- Хозяин, не бросайте меня, пожалуйста. Я не знала, что такое бывает, я не знаю что со мной, но если Вы меня оставите, я умру от тоски. Прикоснитесь ко мне, Хозяин! Возьмите меня еще раз, пожалуйста!

- Надо же, гордая лесная разбойница прости милости у Хозяина?

- Я не гордая, Хозяин! Я не разбойница, я Ваша рабыня! Пожалуйста, сжальтесь надо мной, возьмите меня!! Придумайте мне самую страшную пытку, только не оставляйте!!

- Ты будешь лежать здесь, рабыня! До утра. И не сметь говорить ни слова, ты немая до тех пор, пока я не разрешу говорить. Посмеешь ослушаться, накажу очень сильно.

Я развернулся, и быстро пошел в шатер. За спиной я услышал тихий плач. В шатре я отвязал своих рабынь Амалию и Элою друг от друга и, поставив будильник на их ошейники, лег спать. Обе рабыни улеглись у меня в ногах. Я не стал их привязывать на ночь, я был в них абсолютно уверен. Кроме того, есть же Ферокс. Уж он-то не даст рабыням расслабиться. Завтра будет трудный день. Завтра мы продолжим путь в Таллахан. Перед тем, как уснуть, я почувствовал поцелуй на моей руке. В полутьме я увидел рабыню Элою, которая вместо того, чтобы лечь спать, как я приказал, приползла к моей руке и стала ее целовать. Обратив, таким образом, на себя внимание, рабыня посмотрела мне прямо в глаза.

- Хозяин, разрешите рабыне просить.

- Проси, рабыня.

- Хозяин, я хотела Вас умолять об одном только: если когда нибудь я вызову Ваше неудовольствие, пожалуйста, убейте меня своей рукой. Не отдавайте меня этому страшному зверю.

- Ты собираешься вызвать мое неудовольствие, рабыня?

- О нет, Хозяин! Я буду стараться изо всех сил, я буду самой послушной и исполнительной в мире. Я буду очень стараться.

Рабыня закрыла лицо руками и заплакала. Говорить она продолжала уже сквозь слезы.

- Я ненавидела Вас, я совершила страшное преступление, пытаясь Вас убить! Какой же глупой я была! А Вы! Вы простили меня слишком быстро, хотя я вообще не заслуживаю никакого прощения. Это угнетает меня. Я хочу просить Вас о наказании каждый день, но одновременно боюсь этого. Я боюсь Вашей плети, я боюсь быть неугодной. Я боюсь боли и пыток, я на все готова, только бы Вы никогда не брали в руки плеть для меня. Я боюсь всего того, что Вы можете сделать со мной. Я могу Вам отдать лишь то, что у меня есть, мое тело и душу. Но даже это все не мое, а принадлежит Вам. Я не знаю, как мне быть. Я ненавижу себя. Я несколько раз за последние дни хотела покончить с собой, но не смогла. Я слабая, глупая и никчемная рабыня. Я недостойна жизни. Я должна хотя бы умолять Вас о наказании каждый день, но боюсь этого. Я не знаю, как я могу искупить свою вину. Что я могу сделать? Вы освободили меня от наказания, когда мои сестры попросили за меня. Я очень им благодарна, но я знаю, что это незаслуженно мною. Я не знаю, что со мной происходит, я готова сама умереть, если Вы прикажете. Я…я прошу Вас о том, чтобы Вы были со мной строгим, чтобы… я не знаю Хозяин!

Рабыня разрыдалась еще сильнее. А я смотрел на нее, стоящую на коленях, плачущую, мучающуюся от своих внутренних противоречий. Я видел, как в сторонке лежала Амалия, и смотрела на Элою, у нее в глазах тоже стояли слезы. Удивительное дело. Рабыни часто совершают различные проступки, подвергаются наказанию. Вполне естественное желание этого наказания избежать, потому, что боль не любит никто. Казалось бы, она легко отделалась, может радоваться. Но вот, она сидит передо мной, просит о наказании и боится его. Молча, я взял рабыню за руку. Она посмотрела на меня, а я привлек ее к себе. Поцелуями я высушил ее слезы, уложил на постель и овладел ею. В этот раз я был с ней очень мягок и нежен.

Утро наступило, и мои рабыни разбудили меня как положено, целуя мое тело. Быстро мы собрались, позавтракали и, собрав лагерь, отправились в дорогу. Новые рабыни Офелия и Элина ехали связанными в клетке, при этом Элине еще на голову был одет кожаный колпак с кляпом, чтобы она полностью потеряла ориентацию в пространстве и не знала, куда мы едем. И не задавала вопросов, разумеется. Эстула, полностью обнаженная, шла позади телег, привязанная цепью за руки. Кроме того я на соски ей одел маленькие изящные прищепочки на тоненькой цепочке. Маленькие, но зубастые. А ее ножные браслеты я так же соединил короткой цепью. Теперь рабыня не могла делать нормальные шаги, и вынуждена была семенить, переходя на бег, отчего ей приходилось терпеть дополнительные страдания. Пусть привыкает. Ну а мои рабыни Элоя, Амалия, Елена и Ирина, шли рядом с бортами телеги, одетые в походные туники. Их я не привязывал даже. После истории с тремендом и фугитой в этом, пожалуй, не было необходимости. Так же все мои рабыни были обуты в сандалии, сбитые в кровь ноги мне не нужны. Мы шли весь день с коротким перерывом на обед и к вечеру добрались до деревни, из которой сбежала Элина. Мы нашли дом ее бывшего Хозяина, благо домов было не много и нужный нам указали сразу. Он встретил нас на пороге.

- Скажи уважаемый, ты ли Публий Вигилиус? – спросил я у него.

- Да, это я, что вы хотели, уважаемые путники?

- У нас для тебя подарок – сказал я, соскочив с телеги.

Я направился к клетке, вытащил оттуда Элину, и, перекинув через плечо, отнес ее к Публию. Перед ним я поставил рабыню на колени и снял с нее колпак. От света рабыня зажмурилась, а Публий широко улыбнулся.

- Вот так встреча, рабыня. – смеясь, сказал он.

Услышав его голос, рабыня вздрогнула всем телом. Затем подняла на него глаза, которые тут же расширились от ужаса, рабыня коротко вскрикнула, и потеряла сознание, тяжело повалившись на бок. Обратив снова на нас внимание, Публий пригласил нас к себе в дом и усадил за стол. Наши рабыни принялись помогать по дому, и скоро на столе появился ужин. За это время Публий отнес свою вновь обретенную рабыню в комнату пыток и оставил там. Ее дальнейшая судьба меня уже не интересует. После этого он присоединился к нам с Суммием за столом, и ужин мы провели за приятной беседой. Я рассказал, как мне удалось поймать его рабыню, так же мы рассказали о цели нашего путешествия. Он немного рассказал о своей жизни, обещал помочь со второй рабыней из леса – Офелией. Оказывается, он сам собирался в тот город, из которого она сбежала, и обещал нам доставить ее туда, найти ее Хозяина и вернуть ему его собственность. Мы легли спать, но мне почему то нет удалось уснуть сразу. День был тяжелый, я изрядно вымотался, и казалось, должен был моментально уснуть. Но сон не шел. Я лежал, и смотрел в потолок. Как будто издалека доносились крики истязаемой рабыни Элины. Комната пыток находилась совсем недалеко, но звуковая изоляция была отменной. Мне стало любопытно, поэтому я встал, и тихонько вышел из комнаты и пошел посмотреть, что там происходит с возвращенной беглянкой. Увидев меня, Публий сделал приглашающий жест, и указал на кресло, в которое я и сел. Передо мной открылась такая картина: рабыня была привязана за ноги, широко разведенные в стороны, к брусу, который, в свою очередь, был прикреплен к полу. А широко разведенные руки рабыни были привязаны еще к одному брусу, который подвешивался к потолку. Таким образом, рабыня была растянута, не имея возможности шевелиться. Ее глаза были мокрыми от слез, а на теле уже были видны следы от пыток. Сами девайсы для пыток были разложены на небольшом столике перед глазами рабыни. Публий подходил к столику, и медленно, задумчиво начинал перебирать предметы. Рабыня следила за ним с ужасом. На ее лице можно было наблюдать целую гамму чувств. Здесь и страх, и отчаяние, и страдание, и боль. Вот Публий останавливает свой выбор, и берет короткий тонкий упругий стек, такую своеобразную розгу. Увидев это, рабыня тут же начинает реветь в голос, слабо пытаясь вырваться из своих пут. Она не может отвести взгляд от этого ужасного стека.

- Пожалуйста, Хозяин, не надо! Пожалуйста, пощадите! Умоляю о пощаде!

Публий медленно водит стеком по телу рабыни. Он не кричит, не ругает ее. Все происходит при полном его молчании. Он не показывает никаких эмоций. Ни жалости, ни сострадания. Он просто наказывает рабыню. Не торопясь, спокойно, и основательно. Вдруг резкий удар, и на животе рабыни появляется быстро распухающая поперечная красная полоса.

- Аааааа!!!!! Хозяин!!! Больно!! Не надо!! – рабыня, словно завороженная смотрит на свой живот, видя и ощущая свою боль. Снова удар. Теперь страдает грудь.

- Аааааййй!!! Мамочки!! Не надо, Хозяин!!! Пощадите!!!

Удар. По ребрам.

- Аааааа! – рабыня запрокидывает голову назад. Ей не хватает воздуха. Крик застревает в ее горле. Снова удар. По спине. Еще удар. По ягодицам.

- Ааааа! Больно!!! Хозяин, больно!!! Не надо!! Не бейте!!! Простите!!!

Удар. Снова крик. Удар.

Рабыня уже не кричит, она издает нечленораздельный вой. Так он ее убьет, пожалуй. Впрочем, он имеет на это право. Я встал и вышел. Какое мне дело, в конце концов. Я вернулся в свою комнату и еще долго лежал, глядя в потолок. Постепенно крики рабыни стихли. Я уснул.

Утром мы отправились в путь. Нас провожал Публий, у его ног на коленях стояла рабыня Элина, которая получила хороший урок этой ночью. Рабыня Офелия тоже была здесь. Ее урок был еще впереди. Перед отъездом ко мне подошел один местный житель, и принес множество продуктов и вино, взамен попросил двух рабынь. Я отдал ему Елену и Ирину. Я был доволен этой сделкой. И Елена, и Ирина мне надоели. Мне вообще стала понятна психология Гратанцев, которые считают, что оптимальное количество рабынь для одного Хозяина, это не меньше двух, и не больше четырех. В самом деле, такая орава баб только мешает. Лучше уж просто менять их почаще. Теперь у меня остались Амалия, Элоя и Эстула. Наутро третьего дня мы въезжали в Таллахан.

Таллахан.

Это город, который поразил меня с первого взгляда. Его называют городом десяти ристалищ. Это город, основу которого составляют десять больших стадионов- амфитеатров. Каждый на сто тысяч мест. Вся инфраструктура города выстроена вокруг этих десяти стадионов. На них проходят соревнования и поединки. Соревнуются Гратанцы в беге, стрельбе из лука, метании копья, ножей и топоров. В гимнастических упражнениях, прыжках, шахматах, беге, скачках на лошадях. Есть и командные виды спорта. Например, есть игра, где две команды числом по десять человек играют на довольно большом ровном поле, пинают ногами надутый кожаный шар. У каждой команды в своем конце поля есть деревянная рама с натянутой сетью. Задачей является забить этот кожаный шар в раму команды соперника, и не дать им, соответственно, забить этот шар в свою раму. Такая игра существовала, когда то, и на Земле. Она называлась футбол. Но самыми посещаемыми являются боевые поединки, которые проводятся как в пешем виде, так и на конях. С доспехами и без. Один на один, или группа на группу.

Это город свободы. Здесь собираются самые отчаянные люди граты, и соревнуются друг с другом. А остальные являются зрителями, и все они едут в Таллахан за острыми ощущениями. Любой Гратанец имеет право подать заявку, и принять участие в любых видах соревнований, или поединков. Таллахан, это город, в котором праздник каждый день. При въезде меня поразило огромное количество разных флагов и вымпелов, которые реяли повсюду. Суммий пояснил, что это личные флаги и вымпелы победителей соревнований – чемпионов. Каждый участник любых видов спорта, или поединков, одержавший пятнадцать побед, имел право на свой собственный вымпел. А те, кто одержал пятьдесят побед, имеют право на собственный флаг. Эти флаги носят болельщики – почитатели таланта данного чемпиона. В городе множество гостиниц и таверн. В гостиницах живут все, кто приехал в город, а в тавернах они отмечают победы любимых спортсменов и просто питаются. Таллахан, это один из немногих городов, где есть высотные здания. Ну как высотные, по шесть – восемь этажей. Чаще всего это гостиницы. Мы с Суммием, и нашими рабынями, поселились в большом доме. Все-таки Суммий, как главный Хранитель Граты, пользовался маленькими привилегиями. Пока мы ехали через город к нашему дому, я видел частые спонтанно возникающие потасовки. Или даже драки. Это здесь нормально. Споры в основном возникают вокруг вопросов о справедливости побед тех, или иных спортсменов и бойцов. Отдельно, кстати, нужно сказать про правила соревнований – их просто нет. То есть, предположим, что идут соревнования по бегу на дистанцию, ну пусть пять километров. Есть точка один, это старт, и точка два, это финиш. Спортсмены по команде начинают бежать, и теперь все зависит только от них самих. Можно толкаться, ставить подножки, подрезать, даже драться. Можно все. Цель – первым добежать до финиша, и не важно, как ты этого достиг. То же самое касается и командных игр. Игра с кожаным шаром отличается от земного футбола тем, что можно драться, толкаться, применять любые приемы с одной только целью – победить. Участие ничего не стоит, если ты не стремишься к победе – таково распространенное в Таллахане выражение. Ну а для достижения главной цели все средства хороши, а потому не запрещены.

Однажды в таверне я наблюдал такую картину: собрались болельщики двух команд, и стали обсуждать результаты игры в кожаный шар. Возникла стихийная драка. Владелец таверны, видя это, вызвал из подсобных помещений своих самых лучших рабынь, и они по его приказу принялись умолять драчунов уделить им внимание. Старались рабыни отменно, и не смотря на то, что в пылу драки некоторые из них получили тумаки, тем не менее, им быстро удалось погасить конфликт своей красотой и сексуальностью. Драка быстро затихла, поскольку мужчинам было чем заняться, и занятие это куда приятнее. Среди владельцев таверн Таллахана это излюбленный прием, чтобы избежать большого погрома. Вино в Таллахане льется рекой, рабыни стелются коврами, мужчины здесь сбрасывают напряжение повседневной жизни. Здесь они отдыхают, соревнуются и дерутся. Здесь отношение к рабыням не то чтобы жестокое, но очень строгое. Здесь мужчины выбрасывают свои инстинкты на свободу. Однажды я наблюдал такую картину: в таверне подвешенную рабыню пороли плетьми все желающие посетители, а она в это время пела. Наказана она была за то, что плохо пела для посетителей таверны под аккомпанемент музыкантш. Вот ее и заставили петь не под музыку, а под аккомпанемент плетей. Рабыни подвергаются здесь насилию постоянно. Мужчины, особенно после соревнований, стремятся снять напряжение, а лучше всего для этого подходит податливое и покорное тело рабыни. Множество рабынь в Таллахане выставляется прямо на улицах, прикованными к специальным столбам. И мужчины, не особенно задумываясь, или смущаясь, насилуют их прямо возле этих столбов, иногда по двое зараз. Здесь я узнал про еще одну интересную сторону повседневной жизни Гратанцев. Только в Таллахане, и только чемпиону – победителю, в каком либо виде соревнований, предоставляется право пользоваться экзотиками. Я думаю, что со мной согласятся все, что нет ничего прекраснее, чем обнаженное женское тело. Ни одного мужчину оно не оставит равнодушным. Еще более прекрасно тело рабыни. Красота подневольной женщины расцветает невиданными красками. Что такое женщина? Это объект сексуального внимания мужчины. Однако, когда оказывать это внимание мужчина может вне зависимости от желания женщины, когда она зависит от его желаний, в такие моменты мужчина превращается в первобытного зверя. Самца. Для рабынь Граты, помещенных в такие условия, внимание мужчин становится и психологической, и физической потребностью. Они готовы на всё, на лишения и побои, на унижения ради только хотя бы взгляда мужчины. Слабость женщины делает сильным мужчину, а сила мужчины делает слабой женщину. Рабыня растворяется в своей слабости и нуждается в силе мужчин. Со временем любая рабыня привыкает к своему положению и начинает извлекать из него пользу и удовольствие. Только рабыни так эротично двигаются, ходят, даже едят и спят. Быть всегда привлекательной для мужчины – это становится естественным состоянием рабыни. А теперь представьте, что мы умножили эту сексуальность и привлекательность рабынь в десять, а то и в сто раз. Как? Ответом на этот вопрос и стали экзотики. Это рабыни, которым хирургическим путем ампутировали руки и ноги. У таких рабынь вместо руки остается только верхняя треть плеча, а вместо ноги только верхняя треть бедра. При этом врачи Граты, которые и выполняют подобные операции, достигли в этом такого мастерства, что умудряются эти обрубки ног и рук сделать очень красивыми. Без шрамов, каких то отметин. Складывается ощущение, что у них ни рук, ни ног никогда и не было. С такими рабынями связан ряд ограничений. Во первых, они есть только в Таллахане. Вывозить за пределы города их запрещено. Во вторых их нельзя много кормить. Только угощать иногда чем-то вкусным, если они этого заслужили. Связан этот запрет с тем, что экзотики совсем не расходуют калории. Они не ходят, не бегают, вообще не делают ничего. Потому они находятся на особом режиме питания, иначе они очень быстро растолстеют. Единственный орган тела, которым экзотики хоть как то могут распоряжаться, это рот. Эти рабыни не могут сами есть, пить, сходить в туалет. Они вынуждены, сгорая от стыда, отправлять естественные надобности, удерживаемые руками Хозяина, в его присутствии. Они совсем никак не могут защититься, или увернуться от плети Хозяина. Они находятся в полной и абсолютной власти мужчины. Ведь даже покончить с собой у них не получится, даже если очень захочется и хватит смелости. Вместе с тем, экзотики могут кончить даже от резкого окрика Хозяина, то есть от испуга. Их сексуальность после операции по удалению конечностей возрастает в тысячу раз. Никакие другие рабыни не способны так искренне умолять Хозяина, чтобы он вошел в нее, подарил ласку, или боль, но только бы подарил, не оставил без внимания. Не удивительно, что мужчины Граты их очень хотят. Я, надо сказать, когда в первый раз увидел экзотику, думал, что с ума сойду, такое дикое желание у меня возникло. Это случилось на второй день нашего пребывания в Таллахане. Мы ходили и осматривались, посещали соревнования. На соревнования экзотик выставляют на специальных подиумах на виду у спортсменов, чтобы те видели, за что соревнуются. Это и есть награда за победу. Не медаль, не грамота и не лавровый венок, а экзотика. Разумеется экзотик видят и зрители, для них это тоже стимул, хочешь себе такую – участвуй и побеждай. Я на тот момент, еще не поучаствовал ни в чем, и права на экзотику не имел. Однако со мной были все три моих рабыни, которых я везде водил с собой. Я схватил первую попавшуюся, это была Элоя, и, затащив ее в маленькую комнатку рядом с трибунами, зверски изнасиловал. Я буквально терзал свою рабыню, вызывая у нее одновременно слезы страдания и восторга. Потом Элоя говорила шепотом Амалии и Эстуле, что так еще я никогда ее не брал. Вот такая реакция совершенно типична и нормальна со стороны мужчины на экзотику. Однако с этим связан третий запрет. Экзотиками могут пользоваться только победители, и только не более суток за один раз. Это своеобразный стимул для всех мужчин. Хочешь экзотику, участвуй и побеждай! Для того, чтобы экзотик было лучше видно, придумана специальная конструкция, которая представляет собою английскую букву L, на ножках. Рабыня насаживается промежностью на фалоиммитатор, который закреплен на горизонтальной перекладине. Сама перекладина регулируется по высоте. В анусе у нее традиционная пробка. А чтобы она не упала, ее ошейник привязывается к вертикальному шесту, который остается за спиной экзотики. Таким образом, рабыня выставляется на всеобщее обозрение. Кроме этого, экзотикам вменяется в обязанность во время соревнования подбадривать спортсменов выкриками, напоминая им, что она является их наградой. Тех, кто кричит плохо, специальный надсмотрщик стимулирует плетью, или стеком. Даже просто наблюдать за этим безумно волнующе. Иногда надсмотрщики развлекаются, и развлекают зрителей тем, что на специальной стойке перед лицом экзотики закрепляют фалоиммитатор, и заставляют рабыню демонстрировать при всех, как она будет ласкать своего будущего Хозяина – победителя. Говорят, что ТАК это способны делать только экзотики. Естественно, что они вынуждены это делать при таком обилии внимания и комментариев, что просто сгорают от стыда. Но деваться некуда, и они стараются изо всех сил. Плеть в руке надсмотрщика не дремлет. Еще очень часто из экзотик, и простых рабынь создают ансамбли, в которых простые рабыни играют на инструментах, а экзотики поют. Они дают небольшие концерты для услаждения зрителей перед началом соревнований.

На следующий день я подал заявку на участие в скачках, кулачных поединках и поединках на мечах со щитами, но без доспехов. В скачках я проиграл с треском. Всего в забеге участвовали пять всадников вместе со мной. Я шел третьим, и имел неплохие шансы на победу, но потом один из соперников удачным пинком ноги просто вышвырнул меня из седла. Я был совершенно к этому не готов, хотя и знал, что любые приемы на соревнованиях разрешены. Благо я не попал под копыта других лошадей и отделался несколькими синяками и царапинами. Я, конечно встал, снова сел на лошадь и продолжил гонку. Но я отстал катастрофически, и пришел последним. Правда меня похвалили за настойчивость. За то, что упав, я не бросил гонку, и дошел до финиша. Своеобразным утешительным призом стал поцелуй одной из экзотик. По приказу надсмотрщика она поцеловала меня в ссадину на руке. Суммий с его и моими рабынями находился здесь же, на трибунах, и наблюдал за моим выступлением. После гонки он дал мне несколько дельных советов, и мы пошли готовиться к кулачному бою. Нельзя сказать, что я сильно расстроился, но настроение, все же, несколько упало. Мои рабыни меня помыли и намазали мазью для заживления мои ссадины. На кулачный бой против меня вышел кузнец из города Металликуса. Само название города означает – горнорабочий. Это город, где добывают железную руду, город рудокопов. Моего противника звали Турий Бравариус. Его боевое прозвище – маллео, что означает – молот. У мня еще прозвища не было. Приветствовать соперников перед началом соревнований у Гратанцев не принято. Это считается заискиванием, и расценивается, как проявление трусости. Это отнюдь не значит, что не нужно уважать соперника, просто уважение можно высказать после соревнования. Судья приготовился нам дать сигнал к началу поединка, и мы оба встали в боевую стойку. О судьях стоит поговорить отдельно. Вообще их функции очень обширны, и в Таллахане судьи имеют огромный вес и авторитет. Они носят специальные двухцветные туники, красно желтые. Это цветовое сочетание означает кровь и песок арены. Судьи дают старт соревнованиям, или поединкам и фиксируют победу. Вообще на Грате в соревнованиях ничьих не бывает. Только победа, или поражение. За этим следят судьи. Так же на них лежит обязанность по организации соревнований, проверка, чтобы соперники были в равных условиях, и много еще всего. Их профессиональное сообщество называется Корпус арбитров Таллахана. Их девиз: или честь, или смерть. На них никак нельзя повлиять, подкупить. Да и вообще на Грате такие мерзости считаются недостойными мужчины. Тот, кто осмелится предложить судьям взятку – подвергнется немедленному позорному изгнанию из Таллахана. Говорят, в прошлом такие люди были, и все они после изгнания и позора покончили с собой.

Итак, начался бой. Мой соперник Турий, очень крупный детина, с мощными кулаками, не долго думая врезал мне прямым в грудь. Я даже чуть отлетел, но устоял на ногах, и понял, что удар то я вполне держу. Я тут же перешел в контратаку. Мы мутузили друг друга, отвешивая удары, и ставя блоки. В какой-то момент во мне проснулся азарт. Я взревел, и попер на таран, махая руками, как кувалдами. Трибуны, которые нас подбадривали криками, аж стихли от моего рева. Видимо и противник мой был деморализован, потому что защита у него резко ухудшилась. Еще через несколько минут он упал от моего удара снизу в челюсть, и больше не поднимался. Я победил. Нокаут. Трибуны взревели от восторга, все произносили мое имя, и тут же присвоили мне прозвище – Раптор, что означает дробильщик. Это прозвище я и принял. У Гратанцев перед соревнованиями принято называть сперва боевое прозвище спортсмена, а только потом его имя. Так мой первый бой закончился победой. Я получил право на экзотику, но воспользоваться пока мне им не суждено. Вот мне вперед наука: не хвататься за все и сразу. Через полтора часа мой поединок на мечах. Последний на сегодня. И надо готовиться. Поэтому полтора часа я посвятил отдыху и подготовке. Мои рабыни делали мне массаж, я слегка перекусил. Есть хотелось зверски, но перед боем наедаться нельзя, пришлось поголодать.

Вот пришло время боя. Я вышел на арену. Арена представляет собою круг, диаметром около ста метров, посыпанный песком. Трибуны располагаются по кругу амфитеатром. С одной стороны есть вход на арену. Недалеко от входа, на специальном подиуме, так, чтобы видно было всем зрителям, располагались три экзотики на специальных подставках. Одна из них станет сегодня наградой для меня, или моего соперника.

Мне предстоял бой на мечах, со щитами, но без доспехов. Вообще доспехи на Грате – одно название. Они включают в себя остроконечный шлем, защищающий верхнюю часть головы и переносицу, нагрудник, который защищает только верхнюю часть груди от шеи и до нижних ребер, и металлические поножи и наручи. Которые защищают голени ног, и предплечья рук. Такие доспехи не сильно повышают шансы, но зато добавляют зрелищности. Их основной плюс том, что являясь хоть какой-то защитой, они, тем не менее, не стесняют движений. В доспехах выступают только профессиональные бойцы – гладиаторы. Есть на Грате люди, которые решили сделать соревнования своей профессиональной деятельностью. Очень часто они проводят развлекательные бои для зрителей, но все равно там все серьёзно. Только из таких бойцов набирают судей в корпус арбитров. Чтобы получить право стать судьей, нужно одержать не менее двухсот побед. Считается, что человек, посвятивший себя соревнованиям, и одержавший достаточное количество побед, которые при этом вовсе нелегко ему доставались, может стать хорошим, честным и авторитетным судьей. Моим соперником был Корэб Тэлидский, бывший когда-то камнетесом из города Тэлида. Тэлид, это город в горах, славный своими шахтами, в которых добывают мрамор, гранит, и другие каменные породы. Камнетесы Тэлида, это очень сильные и выносливые люди, с детства привыкающие к тяжелому труду. Эта информация не бодрила. Да и трибуны ставили на него. Трибуны, даже экзотики, скандировали:

- Змашер! Змашер! Змашер!

В переводе с латыни это означает – сокрушитель. За меня кричал Суммий, а так же мои и его рабыни, которые тоже были здесь. Но в общей какофонии их было не слышно. В Таллахане принято водить своих рабынь по улице на поводках. Поводки моих рабынь лежали на земле, где их придавил лапой мой тременд Ферокс. Он смотрел на меня своими умными глазами, мол, не беспокойся, у меня все под контролем. И правда, мои красивые обнаженные шелковые рабыни Элоя, Амалия и Эстула вели себя очень покладисто в его присутствии. Заметив, что я смотрю в их сторону, тременд повернулся к рабыням и щелкнул зубами, от чего рабыни вздрогнули, и как по команде, начали еще громче скандировать мое имя. А этот зверь посмотрел на меня, и клянусь, на его морде была улыбка. Или что-то очень похожее на улыбку. Повсюду развевались флаги Корэба. А я напомню, что на флаг имеет право человек, одержавший не менее пятидесяти побед. Не то чтобы я боялся. Хотя да, я боялся. К чему врать самому себе? Я осознавал, что шансов у меня мало, хорошо будет, если уйду не калекой. Отказаться от боя можно, но это позор. Ну что ж, пусть запомнят меня молодым и красивым... жаль не воспользовался экзотикой. А этот Корэб внимательно смотрел на меня. Вот он обратился к судье, что-то сказал ему. Судья кивнул и направился ко мне.

- Змашер предлагает тебе битву в честь Танатана, ты примешь вызов?

Танатан, так называется самая большая из лун Граты. Уже наступал вечер, скоро должно было стемнеть, и я подумал, что это такой типа ритуал, или что-то в этом роде. Я не понял, в чем дело. Но согласился, не подозревая чего-либо плохого. А оказалось – зря. Судья повернулся к трибунам.

-Внимание всем!!! – и трибуны мгновенно стихли и замерли. Надо сказать, что акустика в этих стадионах великолепная. Судья говорил, конечно, громко, но всё же в других обстоятельствах дальше пятнадцатого ряда его голос вряд ли можно было бы услышать. А тут, услышали все.

- Змашер бросил Раптору вызов в честь Танатана!!! Да свершится бой!!!

Трибуны взревели оглушительно. Я снова посмотрел на своих рабынь. Они красивы, стоящие на коленях, со связанными за спиной руками, скандирующие мое имя. Я обратил внимание и на Суммия, который вскочил со своего места и смотрел на меня и что-то кричал, но я не мог разобрать. Вид у него был встревоженный.

Мы с Корэбом встали в боевые стойки. Оба обнаженные по пояс. Щиты у нас забрали. А вместо них дали кинжалы. Таким образом, каждый из нас был вооружен в правой руке коротким прямым мечом – гладиусом, а в левой руке кинжал, обращенный острием вниз, для защиты и контратаки. Раздался гонг. Корэб кинулся на меня, словно дикий зверь, и яростно стал наносить удар за ударом. Я еле успевал парировать, мне постоянно приходилось отступать. Черт возьми, что он делает? Так же и убить можно. Так он и старается меня убить! Вот влип!! Я слегка даже начал паниковать. Весь мир исчез, звуки проходили мимо меня. Я видел только меч, постоянно нацеленный на меня, я старался, как мог, держать защиту. Но вот я заметил, что мой противник теряет скорость и силу ударов. А во мне словно проснулось второе дыхание. Проснулась ярость, и азарт. Я взревел, словно дикарь, и бросился в атаку. Теперь я наступал, а мой соперник был вынужден отбиваться. Снова я услышал трибуны, но теперь они уже кричали мое имя! Не могу описать, что со мной происходило. Я был в восторге!!! Я не чувствовал усталости. В какой-то момент Корэб слишком широко замахнулся, я поймал его меч на кинжал на противоходе и резко вонзил свой меч ему прямо в незащищенную грудь! Трибуны замерли. Он выронил свой меч, схватил меня за плечо, и стал медленно оседать вниз. Последним усилием он поднял голову, и посмотрел мне прямо в глаза.

- Спасибо, мой уважаемый враг. – тихо сказал он, и, упав навзничь, умер.

Я тупо стоял над распростертым телом. Очень странное меня охватило чувство. Я совершил убийство. Недавно я отдал на растерзание тременду женщину, и то я такого не чувствовал. Судья поднял мою правую руку, и громогласно объявил о моей победе. Трибуны ревели! Я взглянул в сторону моего друга и наших рабынь, и почти машинально отметил, что рабыня Эстула опять корчится в оргазме. Эта девка кончает без конца и при каждом удобном случае. Судья тоже смотрел на нее.

-Тамер, ты позволишь навестить тебя сегодня вечером? – спросил судья, его, кстати, зовут Таллий.

- Разумеется, я буду только рад гостям. – ответил я, и назвал адрес дома, который мы с Суммием снимали. Сам Суммий как раз прибежал ко мне.

- О чем ты думал, мой друг? Ты с ума сошел? – набросился он на меня.

- Да в чем дело то? – я начал терять уже терпение, а судья Таллий с интересом смотрел на нас. Внезапно его поразила догадка, и выражение его лица изменилось.

- Ты знал, что означает биться в честь Танатана? – спросил меня судья.

- Нет, я вообще в первый раз все это. – ответил я.

Суммий обещал судье утрясти этот момент, раз все закончилось хорошо, а пока мы должны идти домой.

- Выбери свою награду! – Таллий указал на трех экзотик на подиуме. Я выбрал одну песочную блондинку, в полными губами, с шикарной грудью, очень красивую. Я просто снял ее со стойки и взял подмышку, и понес, благо нести было недалеко. Мое оружие взял Суммий, наших рабынь вел тременд, поэтому за них мы не беспокоились. А вес экзотики был всего около тридцати килограмм, пустяк. Мы пришли домой, где я поставил экзотику на кровать в своей спальне. Сегодня я ей займусь. Вот только отдохну немного, и поем. Ужинать мы решили тоже здесь же. Рабыни накрыли для нас стол. Мы принялись за еду, а рабыням приказали поесть самим, слегка покормить экзотику, помыть ее и приготовить к постели, и не мешать нашему разговору.

Начал Суммий.

- Вот такие дела, Тамер. Бой в честь Танатана означает бой насмерть. Пока один из соперников не умрет. Я не думал, что первый твой бой станет именно таким, поэтому просто забыл тебя предупредить, прости.

- Ничего страшного. Но что я ему сделал? Мы же даже не были знакомы. Почему он захотел меня убить?

- Нет, Тамер, он не хотел тебя убивать. Он хотел, чтобы ты убил его.

Видимо величина и округлость моих глаз все объяснили без слов, поэтому Суммий продолжил.

- Понимаешь, мой уважаемый друг Тамер! У мужчин Граты тоже есть свой выбор. Мы можем выбирать себе последнего противника, и бросить ему вызов. Корэбу исполнилось сто девяносто два года. Мужчины Граты предпочитают не ждать старости, а умереть от руки достойного противника. Корэб выбрал тебя, и бросил тебе вызов. Как самому достойному с его точки зрения.

- А если бы он убил меня?

- Значит, ты оказался бы недостойным, и он стал бы искать кого нибудь другого.

- Интересные дела….

- Да, Тамер. Он ведь сказал тебе спасибо?

- Да, сказал.

- Вот видишь, он даже оказал тебе услугу. Он был лучшим на протяжении нескольких лет. Он одержал сотни побед. Его имя гремело на весь Таллахан, да и на всю Грату. Но теперь лучший – ты. Завтра ты проснешься знаменитостью.

Я сидел и размышлял. Наверное это правильно. Даже у рабынь есть выбор, почему его не может быть у нас? Все правильно. Это не убийство, это освобождение. Мы тихо сидели с Суммием и потягивали вино. Я смотрел на рабынь, которые уже выполнили все распоряжения, принесли экзотику и сейчас сидели вокруг нее кружочком, и разговаривали с ней. Они тихо задавали ей какие то вопросы, она отвечала. Все наши рабыни были, видимо, под большим впечатлением от этих ответов. Почти у всех в глазах стояли слезы. Элоя плакала, и гладила экзотику по голове.

- Как же жестоки наши Хозяева! – вскликнула Амалия, но тут же осеклась. Украдкой она посмотрела в нашу сторону, ей показалось, что я не услышал, и она успокоилась. Ну не наказывать же ее за правду. Хотя все равно накажу, но позже. Сейчас меня занимало другое. Я вдруг ощутил прилив возбуждения. Черт возьми! У меня же экзотика в руках. Чего я сижу? Суммий, увидев мое состояние, усмехнулся, попрощался и пошел к себе, прихватив и своих рабынь. Тременд как обычно облюбовал себе лежбище у входа. Только я вознамерился перейти к конкретным действиям, как в дверь постучали. Да чтоб тебя! Я и забыл, что жду гостей. По моему приказу рабыня Элоя открыла дверь, и в дом вошли двое судей, Таллий, и с ним еще один, которого он представил как, Лаграна. Вместе с Лаграном и Таллием в дом вошли две рабыни – ослепительные красотки. Я проводил гостей к столу, усадил напротив себя, и приказал рабыням обслужить их. Те же что пришли с ними, встали на колени у них за спинами. Мы выпили вина.

- Тамер, по прозвищу Раптор, мы пришли к тебе по делу. – сказал Таллий.

- Я слушаю Вас.

- Эти две девки, что мы привели с собой, они теперь твои.

- Отчего такая щедрость?

- Да никакой щедрости, просто раньше они принадлежали Корэбу, воину, которого ты сегодня победил. И раз он умер, его собственность стала твоей. Из движимого имущества у него были только эти две рабыни. Есть еще дом в Таллахане, который ты тоже можешь забрать, и все, что есть в доме – тоже.

Я махнул рукой.

- Нет, дом в Таллахане мне не нужен, пусть он отойдет муниципалитету, и они сами решат, кому его передать.

- Хорошо, но это на самом деле не главная цель нашего визита.

- Так изложите же главную цель, а то мы теряем время. – я нетерпеливо глянул на свою награду за победу.

Заметив мой взгляд, Таллий улыбнулся.

- Мы хотим просить тебя отдать нам одну из твоих рабынь – вот эту. – и Таллий указал на Эстулу. Она вздрогнула, и уставилась на нас.

- Зачем она вам, если не секрет.

- Нет, никакого секрета тут нет. Я заметил сегодня реакцию ее организма на твою победу. Это очень сексуальная и чувствительная рабыня, которая может кончить даже от своих мыслей. Мы выискиваем таких по всей Грате. Мы сделаем из нее экзотику, и она станет наградой за победы.

Я задумался, а рабыня Эстула вскрикнула, бросилась ко мне, упала на колени, схватила мою руку и стала ее целовать.

- Хозяин, не отдавайте меня, пожалуйста! Не надо! Я не хочу такой ужасной судьбы!

Причитая, таким образом, рабыня бросилась на живот, и принялась целовать мои ноги, обильно поливая их слезами. Другие мои рабыни, Амалия и Элоя, смотрели на меня с надеждой. Они тоже плакали. Они не хотели такой судьбы для Эстулы, они очень жалели ту экзотику, которая дожидалась меня, стоя на обрубках своих ног на постели.

Но кого вообще интересуют желания рабынь?

- А что будет, если я не захочу ее отдавать?

Таллий пожал плечами.

- Ничего, мы уйдем, будем ждать, пока она тебе не надоест, и постараемся перехватить, когда ты решишь от нее избавиться. Тогда мы или заберем ее у тебя, или попробуем упросить отдать ее у того, кому она достанется.

Рабыня с благодарностью смотрела на меня снизу.

- Я согласен, но с двумя условиями.

- Какие это условия?

- Первое: я заслужил в награду сегодня еще одну экзотику за победу на кулачном бое, я хочу, чтобы вы отдали мне мою бывшую рабыню, когда сделаете ее экзотикой, я хочу быть первым ее клиентом в этом качестве.

- Принято, какое второе условие?

- Я хочу посмотреть на этот процесс, как из простой рабыни делают экзотику.

Таллий переглянулся со своим напарником Лаграном.

- Странное желание, но если ты хочешь, то, пожалуйста, мы согласны.

Мы ударили по рукам. Рабыня Эстула смотрела на все это не верящими глазами. Ее трясло. Мои гости встали из-за стола и направились к ней. Не в силах отвести от них свой взгляд рабыня машинально стала отползать назад, спасаясь, словно кролик от удавов. Она отползала, пока не уперлась в угол комнаты. Там она сжалась в комок, прижав колени к подбородку, и обхватив свои ноги руками. А Таллий с Лаграном не спешили. Казалось, они наслаждались моментом. Медленно они приближались к ней, разматывая веревку, чтобы связать ее. Рабыня смотрела. Плакала, трясла головой, повторяя без конца

- Нет. Нет. Нет. Нет.

Весь ужас ее положения отражался в ее глазах. Было ли мне ее жалко? Может да, а может, и нет. Не знаю. Я точно знаю, что я хочу экзотику. И точка.

Между тем Таллий и Лагран подошли к рабыне, опрокинули ее животом на пол. Один прижал ее коленом к полу, а второй завел ей руки за спину и ловко их связал. Также они короткой цепочкой соединили ей браслеты на ногах, чтобы она не могла делать большие шаги, а могла только семенить. Так же ей в рот вставили кляп. После этого ее подняли и поставили на ноги. Таллий с Лаграном встали у нее по бокам, при этом каждый просунул свою руку под связанными руками рабыни и взял ее за плечо. Теперь рабыня стояла согнутой почти пополам, с высоко задранными за спиной связанными руками, надежно удерживаемая двумя мужчинами. Роняя слезы, рабыня в последний раз окинула взглядом своих сестер, посмотрела на меня, умоляя глазами отменить мое решение. Я был непреклонен. Таллий и его напарник попрощались со мной, пригласили завтра к полудню в медблок муниципалитета, где из этой рабыни будут делать экзотику, и ушли.

Со мной остались: одна экзотика, Элоя, Амалия, и две моих новых рабыни. С новенькими разберемся завтра. Я приказал Амалии отвести их в подвал, и там запереть в клетку. Амалия увела их, а когда она вернулась, я вплотную занялся экзотикой. Прежде всего я привязал обеих своих рабынь, Элою и Амалию стоя с руками над головой, у стены недалеко от кровати, чтобы они все могли видеть. Это и часть воспитательной работы, и планы у меня на них тоже были.

Я опрокинул экзотику на кровать на спину, и взял со столика, стоящего рядом короткий суровый кожаный кнут. Увидев это, глаза у рабыни округлились, и взгляд наполнился ужасом.

- О, Хозяин! Чем я Вас прогневила? Простите меня, пожалуйста, сжальтесь! Не бейте меня! Умоляю!

Вот оно! Вот тот самый наркотик, напиться которым досыта невозможно. Власть. Абсолютная власть над телом и душой женщины, рабыни. Я водил кнутом по телу рабыни, и видел ее реакцию. Она боялась, и вожделела. Она пыталась принимать соблазнительные позы, что в ее положении было весьма трудно. Поэтому она пыталась раскрыться, показывая себя во всей красе. Она широко раздвигала обрубки своих ног, она прогибалась по мере сил, выставляя грудь, она старалась глубоко дышать, чтобы грудь вздымалась повыше. И в тоже время она сильно боялась. Боялась, что я сейчас ее ударю плетью. Это сковывало ее движения, мешало ей. А я испытывал наслаждение, наблюдая эту борьбу, и стимулируя рабыню страхом. Вот я точным движением взмахиваю кнутом, и наношу удар по ее левой груди, по соску. Самым кончиком кнута, но в месте удара тут же появляется красный след, который быстро распух. Рабыня запрокинула голову и протяжно закричала, из ее глаз брызнули слезы.

- Хозяин, умоляю, не надо! Пожалуйста, не надо! Простите меня, Хозяин!!

Еще удар, по животу. Снова крик и причитания. Снова слезы и страдания. Пока хватит. Я подношу свою правую ногу к лицу рабыни, и она тут же начинает лизать мою пятку, целовать ее. Не забывая при этом причитать и молить о пощаде. Кажется, что на моем члене можно подтягиваться. Он словно каменный. Степень возбуждения просто невероятная. Я прекращаю игры с экзотикой и наконец, вхожу в ее лоно. Грубо и жестоко, словно таран. Удивительно, но эта шлюшка просто истекает от возбуждения. Я яростно насилую ее. Это ни с чем несравнимое ощущение. Рабыня кончает подо мной, закатывая глаза, а я кончить еще не могу, так сильно возбуждение, что оно не дает мне расслабится.

Резко вынимаю член из влагалища, и загоняю в задний проход. Рабыня воет и кричит, и не понятно, от боли или от удовольствия. Отбросив кнут, я терзаю рукам груди рабыни. Продолжая долбить членом ее задний проход, я в исступлении, рыча, словно зверь, засовываю ей пальцы во влагалище, а затем в рот. Рабыня обсасывает их. Я снова вставляю член экзотике во влагалище и бурно кончаю. Затем я снова беру кнут и начинаю не так сильно, но все же очень ощутимо снова хлестать рабыню. По животу, грудям, по лобку и промежности, по тому, что осталось от бедер. Рабыня кричит и извивается. Она плачет, и умоляет о пощаде. Я слышу, как Элоя с Амалией, из за моей спины, тоже кричат.

- Хозяин! Пожалуйста, не бейте ее, пожалейте ее! Накажите нас, как вам будет угодно.

Оставив пока в покое экзотику, я подхожу к своим девкам.

- Так значит вы, шлюшки, просите за нее? А ты, Амалия, считаешь, что Хозяева жестоки?

Бедная Амалия даже затряслась.

- Простите, Хозяин! Просто мне очень жалко эту рабыню. Ей тяжело, ее очень часто обижают.

- То есть ты хочешь сказать, что какая-то рабыня может быть недовольна своим Хозяином?

- О, нет, Хозяин! Простите, Хозяин! – рабыня поняла, что теперь наказания не избежать.

Одно из правил поведения рабынь гласит, что все, что делает Хозяин правильно и хорошо. Рабыне запрещена критика действий и решений Хозяина, она может только просить о чем либо. Я довольно мягок еще, а вообще рабыням следует следить за своим языком, ибо слово есть выражение мыслей. Раз рабыня критикует Хозяина, значит, она выражает свое мысленное неподчинение, протест.

Я отвязал их от стены.

- На колени, шлюхи!

Рабыни рухнули на колени, встав в первую позу рабыни. Ноги раздвинуты, руки на затылке, глаза смотрят в пол, спина прямая.

Меня понесло…

Я приказал Амалии, как следует вычистить влагалище экзотики языком от моей спермы, что она тут же принялась делать, надеясь, видимо, смягчить мой гнев своей покорностью. Сам я уселся над лицом экзотики и приказал ей вылизывать меня сзади, она тут же начала работать языком, доставляя мне удовольствие с таким мастерством, с каким это могут делать только экзотики. Но мне и этого было мало, поэтому я приказал Элое сосать мой член, и она тоже старалась, хоть ей и было очень неудобно делать это в таком положении. я постоянно угощал и Элою и особенно Амалию кнутом. Они вскрикивали, стонали, извивались, но продолжали свое дело, стараясь меня удовлетворить и смягчить мой гнев. Потом я заставил Элою целовать в губы экзотику, а сам пристроился к ней сзади. Амалия продолжала работать языком в промежности экзотики, поскольку других приказов я ей не давал, а этот еще не отменил. Трахая Элою, я продолжал хлестать Амалию, а затем наоборот, принявшись насиловать Амалию, я хлестал Элою. Спины и задницы моих рабынь уже густо покрылись красными следами, терпеть мою порку им становилось все тяжелее, они плакали, кричали, но, боясь вызвать во мне еще более сильный гнев, стремились мне угодить изо всех сил. Парадоксально, но все три моих рабыни в этот вечер были тоже сильно возбуждены, причем без всяких стимуляторов. Все три рабыни не понимали причины моей злости. Они не знали, в чем дело. Они думали, что я такой злой из-за того, что мне долго пришлось ждать секса, отвлекаясь на всякие дела. На самом деле вовсе нет. Я совершенно не был в этот момент злым. Просто та степень возбуждения заставляла меня выдумывать все новые затеи, чтобы удовлетворить свое желание. Я заставлял своих рабынь делать гимнастическую стойку «мостик» и хлестал их по животам, грудям и промежностям, а потом насиловал. Я много чего еще придумал и осуществил со своими рабынями в этот вечер. Наконец, я почувствовал себя полностью удовлетворенным и лег спать. Экзотика лежала у меня в ногах, а мои рабыни по бокам. Они всхлипывали, гладили мое тело, целовали его и благодарили меня за то, что я сегодня уделил им так много внимания. А я лежал, смотрел в потолок, и размышлял. Я сегодня понял всю суть жизни на Грате. Это идеальное общество, где всем отведена роль в соответствии с предназначением. Здесь мужчины только Хозяева, а женщины – рабыни. И это правильно, это естественно. Внезапно я понял, почему на Грате у мужчин почти никогда не бывает стрессов. Даже если ты проиграл на ристалище, все равно ты будешь победителем. У тебя всегда будет рабыня, которая тебе будет подчиняться безоговорочно. Что бы ни случилось, ты всегда можешь воспользоваться рабыней, подняв себе настроение. Семейных скандалов здесь не бывает. Каждый занимается делом, которое ему по душе. Такое положение мотивирует мужчину быть сильным, мужественным, ответственным. Слабость женщины делает нас сильнее, увереннее. Идеальный мир. С этими мыслями я и уснул.

Наутро меня будил, минет от Элои. Она по прежнему не находила себе места от тех душевных мук, которые испытывала после попытки покушения на меня. Со дня последнего нашего разговора, когда я скормил тременду лесную бандитку, Элоя снова стала каждое утро просить меня о наказании. Ей это давало возможность хоть как то успокоить себя. Я не всегда ее хлестал. Иногда я «наказываю» ее тяжелой работой, иногда сексом. И мне очень нравится такое положение вещей.

Время до полудня пролетело незаметно за повседневными делами. Суммий ушел со своими рабынями смотреть очередные состязания, а я еще немного по развлекался с экзотикой. В полдень, после обеда, я приказал Элое и Амалии приготовить для меня к вечеру тех двух новых рабынь, которых мне вчера привели судьи, отмыть их, причесать, накрасить. Сам же я, подхватив под мышку экзотику, отправился в муниципальный медицинский центр, оставив дом и рабынь под присмотром Ферокса. Там меня встретили Таллий и Лагран. Я сдал им экзотику. Они тут же отвесили ей плетьми пятнадцать ударов, пять по спине и ягодицам, пять по животу и промежности, и пять по грудям. Рабыня плакала и кричала, но при этом произносила слова благодарности за наказание. Мне пояснили, что для экзотик принято обязательное ежедневное наказание плетьми. Это делается для того, чтобы не давать ей забыть ее статус даже на время. То же самое практикуется с муниципальными рабынями во всех городах Граты. Муниципальные рабыни тоже получают ежедневное наказание плетьми в конце дня. И при этом они обязаны благодарить за наказание надсмотрщиков – тренеров, муниципальных служащих. Мы же прошли в операционную, где уже лежала распятой на столе, привязанная за руки и за ноги к его углам, моя бывшая рабыня Эстула. Теперь у нее уже нет имени. Ее рот раздирал суровый кляп, который не давал ей возможности говорить, только стонать и мычать. На ее теле виднелись следы побоев, поскольку, как мне объяснили, за полчаса до моего прихода она была подвергнута обязательному ежедневному наказанию – бичеванию. Ее наполненные слезами глаза с мольбой и тоской смотрели на меня.

Вошел доктор, поздоровался со всеми, и приступил к операции. На лицо рабыне надели маску, и пустили усыпляющий газ. Видимо почувствовав, что она обречена, рабыня попыталась вырваться из пут, что ей конечно не удалось. Она мотала головой, пытаясь сбросить маску, но безуспешно. Вот она стала затихать, ее глаза закрылись, рабыня глубоко уснула.

- А она достаточно глубоко спит? – спросил я. Доктор охотно принялся мне объяснять.

- И да, и нет. Она парализована, но сознание не потеряла. Она прекрасно все слышит, и понимает, но сделать ничего не может. Боли она не почувствует, если тебя это беспокоит.

Доктор тем временем отвязал руки и ноги рабыни, вынул кляп из ее рта. Затем все прошло довольно быстро. Он наметил места будущих отрезов на руках и ногах рабыни. Прикатил из угла большую машину на колесах, непонятного мне назначения. Он включил эту машину прикосновением к небольшому экрану, отчего тот засветился мягким зеленоватым светом. После этого доктор вытащил из специальных гнезд в машине такие своеобразные колпаки, соединенные с машиной ребристыми широкими шлангами. По размеру эти колпаки как раз примерно подходили к рукам и ногам рабыни в плечах и бедрах. Далее доктор взял предмет, похожий на шариковую ручку. Из отверстия в торце этого предмета вырвался узкий луч синего света, как оказалось, это резак – скальпель. Затем доктор просто, прицелившись, за секунду делал отрез. Луч легко резал ткани и кости. После этого доктор отодвигал в сторону отрезанную конечность, а культю помещал в колпак машины. Процедура повторилась четыре раза. Я заметил, что при первом надрезе из закрытых глаз рабыни покатились слезы, а ресницы дрогнули. Может доктор не всю правду мне рассказал. Мне объяснили, что эти колпаки останавливают кровотечение, формируют ткани и кожу на местах отреза. Через сутки все будет закончено и появится новая экзотика. Вторые сутки она проведет за интенсивной тренировкой, а после достанется на сутки мне. Пора домой. Я попрощался со всеми, еще раз взглянул на новую экзотику, и ушел.

Придя домой, и поужинав, я занялся знакомством со своими новыми рабынями. Я сидел в своем кресле, рядом со мной, справа, лежал мой верный тременд Ферокс. По моему приказу Амалия и Элоя привели ко мне моих новых рабынь и поставили передо мной на колени, увидев тременда, они обе вздрогнули и покрылись гусиной кожей. Вот они, одна рыжая, с красивой полной грудью и бедрами, а другая блондинка с волосами почти желтого цвета. Грудь у нее поменьше, но ее она не портила. Обе стоят в позе покорности, руки связаны за спиной, спина прямая, грудь вперед, чтобы Хозяин мог ее хорошо рассмотреть, колени широко разведены в стороны, взгляд опущен вниз, перед собой. У меня на поясе шокер, а в руке стек, им я указал на первую рабыню, рыжую.

- Ты, ко мне. – отдал я приказ и выставил вперед правую ногу. Не вставая с колен, рабыня подползла к моей ноге и склонилась для поцелуя.

- Рабыня у Ваших ног, Хозяин. – сказала она ритуальную фразу, и чувственно поцеловала мою ступню. – Рабыня умоляет Хозяина о милости и просит разрешения служить ему и доставлять удовольствие.

- Как тебя зовут, рабыня?

- Как будет угодно Хозяину.

- Часто ли твой прежний Хозяин подвергал тебя наказанию?

- По-разному, Хозяин. Иногда часто, а иногда нет. Я старалась хорошо служить.

- Я назову тебя Ингой.

- Да, Хозяин. Рабыня Инга благодарна Хозяину.

- Теперь ты! – сказал я второй рабыне.- Ползи сюда.

Вторая рабыня так же подползла к моей ноге и склонилась для поцелуя.

- Рабыня у Ваших ног, Хозяин. – и так же поцеловала ступню моей ноги.

- Часто ли твой прежний Хозяин пользовался твоим телом, рабыня?

- Да, Хозяин, я старалась хорошо служить и доставлять удовольствие. Надеюсь, что мой новый Хозяин будет мною доволен, я буду очень стараться. Я буду послушной и исполнительной.

- Куда чаще всего имел тебя твой прежний Хозяин?

Рабыня густо покраснела. Поразительно, но факт, каждая женщина на Грате, даже если она уже много лет провела в рабстве, все равно стыдится откровенных вопросов, и стесняется на них отвечать. Это тоже своеобразная пытка, такое психологическое давление. Можно развлекаться с рабыней. Заставляя ее подробно рассказать о каком нибудь половом акте с ее участием. Она не имеет права лгать, и не имеет права не отвечать. Она вынуждена рассказывать, терпя муки стыда, которые она при этом испытывает. И в тысячу раз страшнее для, например рабыни, которая служит в таверне, рассказывать такие подробности по приказу при множестве посетителей. Рассказывая подобные вещи при большом количестве людей, рабыни плачут от стыда, но вынуждены подчиняться. Вот и эта рабыня, запинаясь, вся пунцовая, должна была мне рассказывать все.

- Мой прежний Хозяин чаще всего использовал мой рот. Он часто погружал свой член мне очень глубоко в горло, и заставлял еще языком при этом вылизывать ему его.. яички. Я задыхалась, но исполняла приказ, иначе он меня сильно порол плетью.

- Дальше рабыня, что еще делал с тобой твой прежний Хозяин?

Из глаз рабыни потекли слезы, но боясь наказания, она продолжала.

- Еще он часто брал меня в мою…писечку, и иногда хлестал при этом ремнем по груди. А еще он ставил меня на четвереньки и брал в зад, при этом я вылизывала его ногу. Иногда при этом он хлестал меня плетью по спине. Я… я не могу, пощадите, Хозяин.

Рабыня расплакалась.

- Хорошо, сучка, я вижу, ты очень послушная, я назову тебя Алиной.

- Да, Хозяин, спасибо Хозяин. Рабыня Алина благодарна Хозяину.

Мне нравилось поведение этих шлюшек, видимо мои рабыни успели рассказать новеньким историю с тремендом, и что шутить со мной не стоит, себе дороже. Однако нужно продолжать. Следующим этапом знакомства с новой рабыней является ритуальная порка. Гратанцы твердо убеждены, что каждую новую рабыню, входящую в дом, первым делом нужно выпороть. Во первых, это важно с точки зрения дисциплины. Рабыня сразу должна почувствовать руку Хозяина, твердо осознать свое место и положение. Во-вторых, это помогает Хозяину изучить рефлексы рабыни, ее реакцию. Понять степень ее чувствительности, оценить болевой порог.

Я приказал встать Алине, и велел моим рабыням привязать ее. Ее руки были привязаны к горизонтальной балке, которая, в свою очередь, висела на цепи, и могла быть отрегулирована по высоте. А ноги привязали к кольцам в полу, на расстоянии около полутора метров друг от друга. Рабыня оказалась распятой в позе звезды. Я подал сигнал на ее анальную пробку о средней степени возбуждения. У рабыни моментально набухли и затвердели соски, она тяжело задышала и потекла. А дальше началось маленькое шоу, которое придумал я сам. Прежде всего, я приказал всем рабыням лечь на живот. Мой тременд, который тихо лежал рядом с моим креслом, и, казалось, спал, вдруг резко вскочил, и направился к привязанной рабыне. От испуга она забилась в своих путах. Ее глаза наполнились ужасом. Не знаю, с чем это связано, но тременд, это единственное животное на планете Грата, которое так воздействует на всех без исключения женщин. Они теряют волю при нем. Они падают на землю и лежат тихонько, молясь своим богам, чтобы он ушел и не тронул их. Может быть дело в том, что это самый опасный хищник на планете, а может и в чем-то другом. Тут я не специалист. Но мне безумно нравится наблюдать эту реакцию, особенно когда действует мой Ферокс. Все остальные рабыни лежат, и стараются быть незаметными. Они хорошо помнят, как недавно в челюстях этого зверя погибла одна из них. Они не знают моих намерений. Может, я сейчас и эту скормлю тременду. Ей самой остается только молиться. А между тем, мой тременд ходит вокруг рабыни, касаясь, время от времени ее своим боком, или мордой. Каждый раз от такого прикосновения рабыня вздрагивает.

- Хххозяин, пожалуйста. – тихо, дрожа произносит рабыня – Пощадите, прогоните его, пожалуйста. Не отдавайте меня ему.

Но это еще не конец. Вот тременд оказывается впереди рабыни, резко встает на задние лапы, а передние кладет на плечи рабыне. Он пристально смотрит ей прямо в глаза. Опять же, это единственное животное на Грате, способное смотреть человеку прямо в глаза. Рабыня не в силах отвести взгляд. Она парализована, и на грани обморока. Ее ноги слегка подкашиваются. Мой тременд доволен произведенным эффектом, и отходит в сторону. Я доволен не меньше. Для порки рабыни я выбираю сложенный вдвое узкий кожаный ремень. Кстати, это мой любимый атрибут. Несколько раз я провожу рукой по телу рабыни. Мне нравится ее реакция, отзывчивость. Думаю, эта шлюха будет шелковой. Я приступаю к экзекуции. Резко замахиваюсь, и наношу первый удар поперек ягодиц. Да, рука у меня тяжелая. У рабыни перехватывает дыхание. Тело выгибается, рабыня заходится в крике.

- Ааааай!

Пауза, удар. По спине.

- Оооох! Пожалуйста, Хозяин!!

Пауза, удар. По груди.

- Аааааа! Не надо, Хозяин!!!

Пауза, удар. По животу.

- Аааай! Пожалуйста, хватит, Хозяин!! Я буду послушной!!!

Пауза, удар. По лобку. Глаза рабыни вылезают из орбит. Она заходится в рыданиях.

- О Хозяин!! Сжальтесь!! Я не вынесу, пощадите!!!

Пауза, три быстрых удара подряд по спине и ягодицам. Рабыня извивается, в бессилии сжимая и разжимая кулачки. Другие рабыни лежат, как приказано. Они тоже вздрагивают от каждого удара. Элоя от жалости плачет.

- ААААА!!!!!

Еще три быстрых удара по груди и животу. Рабыня заходится в крике. Достаточно. Я отвязываю ее, и она падает к моим ногам. Тут же она принимает первую позу рабыни и начинает упоенно целовать мои ноги. Она признала во мне своего Хозяина. Затем вся процедура повторилась с Ингой. С той только разницей, что для нее я взял плеть. Вечером все мои рабыни доставили мне незабываемое удовольствие в постели. Да, я решил устроить небольшую оргию. Мне просто вспомнилась та ночь, когда Амалия организовала вечер для меня, чтобы освободить от наказания Элою. Мне захотелось повторения, и мои рабыни меня не разочаровали.

На следующий день мне принесли экзотику, мою бывшую рабыню Эстулу. Тременд с утра убежал за город на охоту. Остальных рабынь я разогнал по работам, а сам занялся своим призом. Формально теперь у нее нет имени. Но пока она в моем пользовании, я имею право назвать ее как хочу. Я решил, что на эти сутки она будет Эстулой. Нельзя было не заметить значительных перемен, которые произошли в ней за эти пару дней. Это все та же рабыня Эстула, только без рук и ног. Та, да не совсем. Очень сильно изменились ее глаза. Теперь ее взгляд постоянно молил о сексе. Она и раньше кончала при первой же возможности, а теперь она это один сплошной оргазм. Даже ее ресницы дрожали безумно эротично. Даже те немногие движения, которые были ей доступны, были наполнены чувственностью и эротизмом. Все тело этой рабыни кричало, молило о прикосновении.

- Ну, здравствуй, рабыня.

- Рабыня приветствует Хозяина.

В моей руке стек. Я вожу им по телу рабыни, изучаю ее реакции. Мне нравится. На любое мое прикосновение тело рабыни отзывается очень живо, волнующе. Моя реакция тоже не заставляет себя ждать. Невозможно оставаться спокойным, видя перед собой соблазнительное податливое тело рабыни.

Рабыня заворожено смотрела то на мой член, который стоял словно копье, то на стек в моей руке. Я поднес свой член к ее рту, намеки излишни. Внезапно рабыня подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза.

- Хозяин! Позвольте рабыне умолять?

- Говори, рабыня.

- Хозяин! Будьте… Будьте со мной жестоким, пожалуйста. – рабыня тут же опустила взгляд и принялась сосать мой член, стараясь изо всех сил. Я сначала слегка удивился. Я-то думал, она попросит о снисхождении, а тут… впрочем, думать об этом мне было некогда. Рабыня великолепно работала губами и языком. Не смотря на свой очень маленький опыт, у нее все получалось просто великолепно. Талант наверное, или тысячелетний опыт предков. А может просто рабыня растворилась в своей рабской сущности, приняла ее, и научилась получать чувственное удовольствие от своего положения. Другим на это годы требуются, а эта за неделю справилась. Идеальная рабыня. Левой рукой я держал ее за ошейник, чтобы она не падала. а правой наносил иногда ощутимые удары стеком, чтобы стимулировать эту сучку работать еще лучше. Ее губы плотно обхватывают член, и скользят по нему, то ускоряя, то замедляя темп. Ее язык порхает как бабочка. Она стонет от моих ударов, и из глаз ее выступают слезы, но это слезы не от боли, а от избытка чувств. Она старается заглатывать очень глубоко, испытывая дискомфорт, задыхаясь, но стоически терпя все неудобства. Для нее нет в этот момент никакой другой мысли, кроме того, чтобы доставить мне максимальное удовольствие, этим занято все ее существо. Наконец я опрокидываю ее на спину, и погружаю свой член ей в лоно.

- О, Хозяин!! Спасибо, Хозяин! Берите меня! Пользуйтесь мною! Я Ваша рабыня, Хозяин!!! ООО!! Еще, Хозяин!

Музыка. Такие слова в устах рабыни – музыка для настоящего мужчины. Я много пользовался ей. Много и разнообразно. А на следующий день я отнес ее в муниципалитет, и распрощался с ней надолго. Может быть даже навсегда.

Я посещал еще соревнования, но сам уже не участвовал. Мои руки перестали чесаться. Я понимал, что пройдет какое то время, и я снова захочу почесать кулаки. Возможно, тогда я вскочу на коня и рвану к новым победам, или проигрышам. Одно точно, я никогда не буду побежден. Я много думал в последнее время. Мне здесь так нравится, я, словно нашел себя, свой мир. Как то в одном разговоре я признался Суммию, что такое клеймо, какое здесь ставят всем рабыням, я видел в своих снах на земле, причем в моих снах клеймо рабыням тоже ставили как на Грате, внизу живота, а не на бедре, например. Суммий пояснил, что это связано с психологией мышления. То есть я думал так, как думает большинство Гратанцев, и поэтому я просто предугадал некоторые вещи. То есть где бы я поставил клеймо рабыне? Там же где и Гратанцы. Потому что я думаю, как они. Вот и весь секрет. Все самое интересное к рабыни находится спереди, и осмотр Хозяин всегда начинает спереди. Вот и клеймо должно стоять спереди. Это показательно для меня. Я словно родился на Грате. Здесь все мое, родное. Здесь я счастлив. Но пора уже и домой. У меня есть четыре рабыни, у меня есть друзья, у меня есть дом и у меня есть цель, о которой забывать нельзя. Через день мы покинули Таллахан, и направились в обратный путь. Во время этого пути мой друг Суммий решил, наконец, дать мне ответы на все мои вопросы. Мы ехали, и говорили, отдыхали и говорили, ели и говорили, только когда спали, то не говорили. Я слушал и размышлял. Его рассказ я привожу здесь с максимальной точностью, хоть и в сильном сокращении.

Рассказ Суммия.

Вот, мой друг Тамер, настало время тебе узнать все. Ты многое увидел, и уже успел оценить наш мир. Но чтобы у тебя сложилась целостная картина, позволь, я расскажу тебе кое-что еще.

Итак, когда то давно, множество миллионов лет назад на Грате зародилась цивилизация, человечество. Каким именно образом зародилась наша цивилизация, я не знаю, но догадки есть. Как и на многих других планетах в галактике, наша цивилизация развивалась, крепла. Постепенно мы достигли высокого уровня развития, но вместе с развитием появился перекос. Наши далекие предки, еще живя в пещерах, добывали себе пропитание охотой, а женщин брали силой. Это был естественный отбор. Выживали только самые сильные и лучшие, а слабые умирали. И женщины, только самые желанные, становились добычей мужчин, но вместе с тем мужчины брали на себя содержание этих женщин, обеспечение пропитанием и защиту. Постепенно цивилизация развивалась, развивалось оружие, развивались амбиции отдельных индивидуумов. Так появились политики, государства, армии. А они начали развязывать войны. Нет более страшного и звериного изобретения человечества, чем война. На войне погибают сильные и смелые, лучшие сыны своего отечества, а слабые и трусливые, оставшиеся за их спинами, выживают. При этом еще ведется активная пропаганда о том, что слабых людей надо защищать. Слабые этим научились пользоваться, понимая, что сильным они не конкуренты, слабые выдумали отправлять сильных на смерть. Таким образом, сильных становилось меньше, а слабых больше, и им доставались те женщины, которые должны были принадлежать сильным. Однако без сильных слабым нужно было чем-то себя защищать, и желательно так, чтобы не вступать в единоборство с врагом. Ведь психология слабого человека заранее внушает ему мысль, что любой противник наверняка сильнее, а значит вступать с ним в бой невыгодно. Так стало развиваться оружие, появились взрывчатые вещества, и огнестрельное оружие. Такое оружие уравнивало сильных и слабых, поскольку при малом весе и не очень выдающихся навыках позволяло убивать на расстоянии. Одновременно с развитием оружия, когда у слабых вообще отпадала надобность становиться сильными, стали поднимать голову женщины. Они требовали прав, равенства, они требовали руководящих должностей. И все это они получали. Потому что слабые мужчины были не в силах поставить женщину на ее природное место у своих ног, а вместо этого слабые мужчины выполняли все прихоти женщин, в обмен на возможность «приблизиться к телу». Тщеславие женщин в тысячу раз сильнее, чем у мужчин. Женщины стали требовать для себя особенного статуса, они хотели тотального обожания, дорогих украшений и атрибутов роскоши. Дошло до того, что некоторые умные и хитрые женщины, формально являясь женами, или любовницами влиятельных мужчин, фактически ими руководили. Эти женщины развязывали войны, совершали чужими руками убийства. А возле каждой из них крутился дурачок, который с обожанием выполнял все их прихоти. В конце концов, появилось ядерное оружие, и мир встал на грань катастрофы. Вместе с тем, развивалась и наука. Надо сказать, что не все политики были столь глупы и слабы. Были страны, где традиционные устои поддерживались по мере сил и возможностей. Именно в этих странах стала развиваться передовая наука. Мы нашли способ сначала выйти в космос, запустили свои искусственные спутники, а затем совершили и дальние космические путешествия, к другим звездам. Тут мы совершили несколько открытий. Мы обнаружили некие космические волны, природу которых мы до конца не изучили. Эти волны неизвестно откуда появляются, и неизвестно куда исчезают. Они бывают только вдали от звезд, вдали от их гравитации. При столкновении с такой волной оказывается физическое воздействие на человека. Целые экипажи кораблей погибали, но были и те, кто выжил. Эти люди, во-первых, приобретали иммунитет к воздействию этих волн, а во вторых становились невообразимо сильнее физически. Это объясняет тот феномен, который произошел с тобой, мой дорогой друг Тамер, когда ты вылетел со своей Земли физически неразвитым, а по прилету на Грату, обнаружил себя совершенно иным. Хорошо, что ты не умер, как многие другие. За всю историю наших космических путешествий, после встречи с этими волнами выжили всего несколько человек, а погибали десятки тысяч. Да, мой друг, мы начали обширную экспансию в дальний космос. Развитие нашей цивилизации привело к тому, что мы совершенно загадили нашу планету, нам нужен был новый мир, куда бы мы могли переселиться, когда на нашей планете жизнь станет совершенно невозможной. В состав каждой экспедиции обязательно входили ученые. К этому моменту среди ученых всей планеты возник своего рода заговор. Ученые, как люди прагматичные, и трезво мыслящие, понимали, что новый мир на новой планете нас не спасет. Мы просто переселимся туда, и под влиянием наших политиков снова разделим его на части, и будем опять воевать друг с другом, одновременно загаживая и этот новый мир тоже. Тогда среди ученых возникла коалиция, такое объединение за реформу своего мира, это объединение получило название Совет Хранителей. Целью Совета стало не колонизировать новый мир, а навести порядок в старом, но на основе научного подхода, а не силового воздействия на массы. Однако исследования дальнего космоса решено было не прекращать, нам нужны были опыт и информация. А кроме того, мы хотели найти другую цивилизацию, и посмотреть, чего они достигли. Мы обнаружили множество планет в разных звездных системах, сожженных в огне ядерной войны. Жители этих планет убивали друг друга в бесконечных войнах и в конце концов уничтожали свои миры. Мы видели все это, и испытывали ужасные чувства. Нам тогда казалось, что мы обречены. Вместе с тем мы обнаружили одну интересную закономерность. Все цивилизации были похожи на нас. То есть жизнь возникала на тех планетах, которые были похожи на нашу Грату, или твою Землю. Такие, чтобы располагались не слишком далеко, и в то же время не слишком близко к своей звезде, чтобы были определенного размера, и приблизительно с одинаковой скоростью вращения. Чтобы на планете была вода. И цивилизации, которые развивались на этих планетах, были очень похожи на нас, или вас. Это были гуманоиды, человеческого типа, всегда с двумя ногами и руками. Количество пальцев могло отличаться, но не сильно. Мог отличаться размер и форма головы, но тоже не сильно. Они все так же были разделены половыми признаками на особей мужского и женского пола, и так далее. Все эти данные мы получили в ходе осмотра и исследования останков цивилизаций на этих планетах. Это сильно удручало. Но однажды нам повезло. Мы наткнулись на планету, где цивилизация еще только начала зарождаться. Это была планета Земля. Твоя планета, Тамер. Мир, который еще не уничтожил сам себя. Совет Хранителей принял решение сохранить это открытие в тайне. Если бы мы сообщили нашим политикам, что найден мир, пригодный для колонизации, они тут же снарядили бы флот, уничтожили бы все твоих предков, и захватили бы Землю. Мы не могли этого допустить. Я говорю Мы, потому что являюсь прямым наследником тех ученых Хранителей. Было принято решение помочь вашей цивилизации с развитием. Для этого мы построили рукотворный остров посреди одного из океанов на вашей планете. Это было сделано с целью минимизировать до времени ваши знания о наших технологиях. До середины океана вы самостоятельно добираться еще не могли, а вот мы к вам приходили. Вы называли нас атлантами, праатлантами, предтечами. А мы стали вас обучать. Мы научили вас пользоваться огнем, сеять злаки, печь хлеб, варить пиво, подарили вам колесо. Мы создали как бы несколько субкультурных цивилизаций, которые развивались на вашей планете независимо друг от друга, но под нашим контролем. Так у вас появились восточные и западные цивилизационные пути. Мы дали вам языки, притом разные. Мы дали вам письменность, и тоже разную. Одним мы дали иероглифы, другим клинопись, дали вам алфавит. Мы разработали для вас свои языки, кроме наших. Наши, это арамейский, шумерский, латинский и греческий. А для вас мы разработали китайский, индийский, многие восточные. Постепенно это стало давать плоды. Ваша цивилизация стала развиваться очень быстро. Нас это радовало. Мы хотели воспитать в вас сильных и смелых людей, но не склонных к воинственности. Поначалу все шло хорошо, вы отважно начали строить суда и бороздить океаны. Однажды вы добрались и до нашего острова, который вы назвали Атлантидой. Это не входило в наши планы, и поэтому было принято решение базу закрыть, а остров разрушить. Но мы вас не оставили. К этому времени мы увидели, что вы в ходе своего естественного развития выдумали себе богов. Это было хорошо, но нашей задачей было дать вам единую религию. Сначала мы дали вам буддизм. Будда, это один из наших ученых, который разработал систему для вашего внутреннего духовного развития. Тут что то пошло не так. это религия не завоевала всю планету. Многие люди ей противились. Они продолжали верить в многобожие. Возникали конфликты на религиозной почве. Мы уже не находились постоянно на вашей планете, а только прилетали иногда, и соответственно, контроль утратили. Когда мы поняли свою ошибку, мы решили попытаться ее исправить. Было решено дать вам новую религию. Мы послали на землю еще одного нашего ученого, которого вы назвали Иисусом Христом. Ему была подготовлена соответствующая легенда, о том, как он родился, какие были знамения и так далее. Его задачей было объединить вас всех вокруг себя, как сына Бога. Он ходил и проповедовал свое учение, время от времени демонстрируя чудеса, которые при нашем развитии чудесами вовсе не были. Он ходил по воде, превращал воду в вино, размножал хлеб и рыбу. Но главное, он учил вас добру и состраданию. Он хотел остановить войны, которые к тому времени приобрели уже кошмарные размеры, народы уничтожали народы. Видя, что его усилия не приносят желаемых результатов, Иисус начал говорить правду. Про нас, про вас, про все человечество. Правда оказалась настолько страшна для большинства из вас, что его назвали сумасшедшим, смутьяном, и, в конце концов, убили. Мы его конечно воскресили и эвакуировали, но что толку. Нашлись люди, которые создали религию на его имени, и, формально проповедуя добро, они запросто благословляли именем Христа идти и убивать в крестовых походах, сжигать на кострах несогласных с этой религией. Потом у вас появилась еще одна религия, к которой мы не имели уже никакого отношения. Эта религия называлась ислам. Она проповедовала доблестную смерть в бою с неверными, то есть несогласными с этой религией. К этом у времени мы уже совершенно перестали посещать вашу планету, а только отправляли к вам иногда своих биомеханических роботов. Таких зеленых человечков, с большими глазами и без явных половых признаков, зеленого цвета. Мы специально делали их максимально непохожими на людей, в надежде, что ваши ученые догадаются, что это не разумные существа, а машины. Так нет, ваши дебилы - ученые решили, что это другая инопланетная раса… по информации, полученной от наших биороботов мы поняли, что проект Земля провалился. Ваша натура взяла свое, вы тоже оказались воинственными радикалами, готовыми уничтожить даже свой мир ради дурацких амбиций отдельных людей. А что же у нас? Почему мы оставили вас без надлежащего контроля? В это время на нашей планете ситуация зашла в тупик, назревала мировая война, ядерная война. Совет Хранителей принял решение действовать незамедлительно. Как раз в это время группа ученых, сторонников Совета Хранителей, тайно изобрела совершенно новый вид оружия – дезинтеграционный. На вид это небольшой ящик, с одной стороны которого торчит некое подобие ствола, с шаровидным раструбом на конце. Наводим оружие на цель, нажимает кнопку, и цель мгновенно распадается на элементарные частицы, без каких либо следов. Ни материал, из которого сделан предмет, ни его размеры никакого значения не имеют. Одинаково распадается большой дом или океанский корабль, и брелок для ключей. Живые организмы так же распадаются очень легко, и бесследно. В короткое время был разработан план действий. Были одновременно уничтожены все арсеналы всех видов вооружений на планете. Затем были уничтожены все политики, а главное их женщины, которые обладали большим влиянием, и не готовы были смириться с тем, чтобы его потерять. Были уничтожены все крупные владельцы богатств. Оставшимся мы предложили новый мир. Мы дали всем свое естественное состояние. Мужчинам мы дали власть над женщинами, а женщинам зависимость от мужчин. Интересно, что примерно семьдесят пять процентов женщин сами добровольно приняли новые правила, становились на колени, и просили сделать себя рабынями, остальные тоже смирились, хоть и не сразу. Женщины стали расцветать на глазах в своей неволе, а мужчины стали сильнее. В них вдруг появилась такая потребность. Женщины стали хотеть быть красивее и желаннее, а мужчинам стало важно быть сильными и ответственными. Наступила эпоха, которую мы назвали преломлением. Сменилось четыре поколения Гратанцев, пока все пришло к современному состоянию. Ведь мы сознательно уничтожили промышленность, заводы, машины и станки. Взамен мы восстановили экологическую гармонию. Во всех наших реках и озерах можно пить сырую воду, не боясь отравления или болезней, даже в городах. Вновь появились профессии кузнецов, ткачей, гончаров, и так далее. Зато больше не было не престижных профессий. Каждый стал заниматься своим трудом, принося пользу окружающим, и получая от них пользу для себя. Мы уничтожили торговлю, как вид деятельности. Это было сделано с целью избежать соблазна накопления, и, как следствие, социального неравенства. Сегодня торговля носит условный вид, а деньги есть как символ дани взаимному уважению. Мы поменяли полностью мышление всего социума. И теперь мы пожинаем плоды этого изменения. Наша цивилизация сохранилась. Нет войн. Вместе с тем мы не отказались от технологий совсем. Ты видишь шокеры, пробки для рабынь, интеллектуальные замки на дверях, машины для хирургии, например, для производства экзотик. А есть еще много всего, чего ты не видел. Это глобальная информационная система, с мощнейшими вычислительными центрами, когда мы на наши шокеры получаем всю нужную информацию. Сам способ передачи этой информации адресату, когда не нужно читать, или смотреть на экран, а все появляется прямо в голове. Системы очистка канализации, системы передачи электричества без проводов, системы водоснабжения без насосов. И много еще чего. Мы сумели избежать катастрофы. Мы сумели сохранить наш мир. Сначала мы осуществляли тотальный контроль, чтобы не вернулось старое. Желающих все снова изменить к прежнему состоянию мы безжалостно дезинтегрировали. У нас есть секретные заводы под землей. Там мы производим все наши высокотехнологичные предметы, без которых нам было бы очень тяжело обойтись, те же шокеры. Теперь весь контроль сошел практически на нет, в нем нет больше необходимости. Мы, как Совет Хранителей, осуществляем управленческие функции с минимальным влиянием на социум, поскольку люди и сами очень хорошо организовались за это время. Сложилась система обычаев, которые имеют в обществе силу закона. И поддерживается это не с помощью власти, органов подавления, а с помощью собственных убеждений людей. Эти убеждения сильнее любых законов. Но мы поддерживаем науку, ищем среди Гратанцев наиболее талантливых, и принимаем их в Хранители. Учим их, развиваем. Так поддерживаем преемственность. И мы следим за галактикой с помощью наших автоматических станций, расставленных в разных точках вселенной. Мало ли откуда могут появиться гости, и какие у них будут цели? Этого мы не знаем. Кстати, сигналы из созвездия Альдебарана, как у вас его называли, которые ваши ученые поймали перед вашей Катастрофой, это сигналы от нашей автоматической станции. Так что, полетев туда, ты там ничего бы не нашел.

- И это, мой дорогой друг Тамер, ответ на твой главный вопрос. Мы не будем помогать твоей планете, это бессмысленно. Мы уже пытались, и ничего хорошего не вышло. Мы еле смогли спасти свой мир, где уж нам спасать чужие. Извини, это хоть и суровая, но, правда. – так Суммий закончил свой рассказ.

Я долго молчал. Мы уже вернулись в Примиум. Я всю дорогу слушал, задавал вопросы, размышлял. Это конец. Или еще не конец?

- Где мой корабль? – спросил я у Суммия.

- Стоит на стартовой площадке в горах. Мы его туда доставили, отремонтировали и заправили. Он готов к полету. – ответил Суммий.

- Хорошо, спасибо. – ответил я и пошел к себе домой.

Я смотрел на этот дом, словно видел его впервые. Вот двор, где я занимался уроками фехтования и силовой гимнастикой. Сарай, где стоят мои лошади и телеги. Привычная входная дверь, она открылась при моем приближении по сигналу от моего шокера. За дверью меня встречает верный Ферокс, и четыре коленопреклоненных рабыни. Они красивы и желанны. Они стараются быть такими. В доме прибрано, а меня ждет ужин. Я редко ужинал дома, предпочитал таверны, где встречался и общался с друзьями. Оказывается, я здесь приобрел много друзей. От ужина я отказался. Мои рабыни, увидев выражение моего лица, не на шутку испугались. Даже Ферокс ткнулся мордой мне в руку, чего за ним раньше не встречалось. Погладив тременда по голове, я приказал рабыням взять вино, легкую закуску, и идти всем в мою спальню. Они сочли за благо быстро и безоговорочно выполнить мой приказ. В эту ночь я совершенно слетел с катушек. Я зверски пытал и насиловал всех четырех рабынь. Я имел их всеми способами. Я по очереди избивал их плетьми и флоггерами, стеками и шлепалками, кнутами и ремнями. Я терзал их тела, я пытал их соски и половые губы, я применял прищепки и воск, лед и огонь. Каким то шестым чувством рабыни уловили мое состояние. Они сами просили меня наказывать их, они приносили мне орудия пыток в зубах. Плача, они благодарили меня за побои и целовали мои руки. И изо всех сил старались, работая губами, подмахивая мне и подставляя для изнасилования свои отверстия. А я не мог остановиться. Я рычал, словно зверь, терзал с безумством своих рабынь, и не находил удовлетворения. Лишь под утро, когда уже на горизонте забрезжил рассвет, я успокоился. Мои измученные рабыни лежали вповалку, кто где был, и тревожно спали. Я смотрел на их тела со следами моих рук. Они прекрасны и соблазнительны. Эти следы от плетей на их спинах, бедрах и ягодицах только добавляют им красоты. Я молча выпил стакан вина, одел свою тунику, подпоясал ремень с коротким мечом, и вышел из комнаты. У выхода меня ждал мой тременд.

- Вот и все, мой славный друг Ферокс. – сказал я присев на одно колено. Я потрепал его по загривку, и заглянул в его умные глаза.

- Поищи свою судьбу, мой друг, а мне пора. – я встал, и вышел из дома.

Я шел по улицам просыпающегося города. Навстречу мне попадались еще редкие прохожие, некоторые меня приветствовали. Еще бы, ведь я стал в некотором роде знаменитостью. Я уверенно и широко шагал по улицам. Нужный мне маршрут был у меня в голове, словно я знал его всегда. Теперь то мне, конечно, понятна природа этого явления. Вот закончились городские кварталы, впереди были горы. Я шел, и любовался рассветом. Я вспомнил тот, самый первый мой рассвет на Грате. Я был счастлив тогда. Я шел к своей цели, и с каждым шагом эта цель для меня становилась все понятнее и очевиднее. Есть корабль, и он готов взлететь. Надо спешить, путь еще предстоит не маленький. Не то, чтобы далеко, но километров пятнадцать прошагать надо.

Я шел навстречу величественным горам, и приветствовал их. Я любовался распускающимися цветами, и росой на траве. Я слушал пение птиц, и треск насекомых. Я слышал шуршание грызунов в траве. Я слышал журчание воды в ручье и шелест листьев деревьев на ветру. Я полной грудью вдыхал чистый свежий воздух, и он наполнял меня энергией и силой. Я смеялся навстречу поднимающемуся солнцу, и даже пробежал несколько сотен метров. Как этот мир прекрасен. Какое здесь звездное небо. Какие красивые луны.

Вот и конечная цель моего утреннего путешествия. Мой корабль. Он стоит на специальной, подготовленной площадке. Повреждений нет. Выглядит исправным и готовым к полету. Для меня не составило труда добраться до входного люка, и забраться внутрь.

- Доброе утро, шеф! За время вашего отсутствия происшествий не случилось. Корабль находится в исправном состоянии, все системы работают штатно, загрузка топлива сто процентов, программное обеспечение бортового компьютера исправно, маршрут проложен, корабль ожидает Вашей команды на запуск.

- Здравствуй Сирион – сказал я, вытащил из-за пояса меч, и разнес в дребезги управляющий модуль этого электронного помощника. – И прощай. Больше не будешь вмешиваться в мои решения, проклятая железяка.

Я не жалел об утрате электронного помощника. Справлюсь и без него. В моей голове появились все необходимые знания для управления этим кораблем. Словно это я его разработал и построил. Окончательное решение мною принято, осталось только привести его в исполнение. Я внес необходимые корректировки в маршрут на компьютере, задал команду пересчитать все уравнения и стал ждать результат. Через несколько минут компьютер сообщил, что новый маршрут построен, а необходимые команды заданы для реализации в назначенное время. Ну вот и все. Ключ на старт. Приготовиться ко взлету. Остался лишь сухой механический голос компьютера.

- Пятнадцатиминутная готовность, проверка систем.

- Десятиминутная готовность, запуск и прогрев маршевого двигателя.

- Пять минут до старта, отработка завершающих фаз маршрутизации.

- Минутная готовность, все системы работают штатно.

- Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, пуск! Отрыв от грунта.

- Одна минута, полет нормальный.

- Две минуты, полет нормальный.

- Пять минут, полет… взрыв.

Стоя на земле и приложив ладонь козырьком ко лбу, я наблюдал, как мой корабль взлетает, набирает высоту, превращается в точку, совсем исчезает. А потом небо озарила яркая вспышка. По моей команде корабль взорвался за пределами атмосферы и разлетелся на тысячи маленьких обломков. А я решил остаться. Какой смысл куда то лететь? До меня многие летали, и видели умершие миры. Чего рассчитываю найти я? А возвращаться ни с чем на свою планету глупо. В конце концов, моя цивилизация тоже не погибла, пока есть я.

Я стоял и размышлял, глядя в небо. Что то ткнулось мне в руку. Посмотрев вниз, я увидел моего тременда, на счастливой морде которого блестели умные счастливые глаза. Я услышал за спиной аплодисменты. Оглянувшись, я увидел улыбающегося Суммия.

- Браво, мой дорогой друг Тамер. Я рад, что ты принял такое решение.

За его спиной стояли четыре одетые в простые туники рабыни. Они тут же сбросили свои одежды и кинулись ко мне. Первой бежала Элоя, за ней все остальные. Подбегая, они опускались передо мной на колени и целовали мои ноги.

- Хозяин! Рабыня Элоя у ваших ног! Пожалуйста, владейте мною безраздельно!

- Хозяин! Рабыня Амалия у Ваших ног! Пожалуйста, пользуйтесь мною!

- Хозяин! Рабыня Инга у Ваших ног! Позвольте мне служить Вам и доставлять удовольствие!

- Хозяин! Рабыня Алина у Ваших ног! Позвольте мне быть Вашей собственностью. И накажите меня, если я посмею разочаровать Вас!

А вечером был праздник в доме Суммия. Было много гостей, все они были Хранителями. На этом празднике Суммий под одобрительные крики сообщил всем, что Тамер Круделис, чемпион Таллахана по прозвищу Раптор, приглашен в совет Хранителей. У него будет еще много дел. Нас обслуживали мои рабыни и рабыни Суммия. И еще другие рабыни. Мы ели, пили, разговаривали, строили планы на будущее. Наслаждались телами женщин, и вкусом вина. Слушали музыку и песни в исполнении рабынь. По моему приказу мне прислуживала рабыня Элоя. Каждый раз, наполняя мой кубок, рабыня сначала целовала край кубка, потом мою руку. Она принимала кусочки еды из моих рук, целуя мои пальцы. Обнаженные рабыни сновали среди столов, стараясь доставить мужчинам, своим Хозяевам, максимальное эстетическое и плотское удовольствие. Они старались изо всех сил. Наши плети и шокеры всегда наготове.

В какой то момент Суммий подвинулся ко мне очень близко. Чокнувшись со мной бокалами, Суммий сказал.

- А знаешь, Тамер, у меня на тебя очень интересные планы.

- Какие это планы, мой друг?

- Обширные!!! – Суммий широко улыбнулся – Обширные и грандиозные!

Санкт- Петербург

Январь – март 2018 г.

P. S. Выражаю глубокую благодарность нижней И., которая, находясь очень далеко, была очень близкой, и очень помогла в написании. Спасибо.