Лорен Часть 1

ЛОРЕН

Детство Лорен прошло в небольшом городишке близ французского Леона. Жила она с мамой, скромно, и часто испытывая нужду. Отца, погибшего много лет назад, она не помнила. Несмотря на это, Лорен выросла доброй и отзывчивой девушкой, какой ее воспитала мать. После смерти матери Лорен на свои сбережения переехала в Париж. В свои 22 она была тоненькой миловидной девушкой выше среднего роста, ее худые и ровные ноги, иногда показывавшиеся из-под длинного платья, восхищали прохожих мужчин. Утром, она часто шла через рынок, и всегда покупала яблоко и торговки Марии, приветливо ей улыбаясь, морщила свой чуть остренький носик. Лорен шла на работу в кофейню, где строгая хозяйка не терпела опозданий.

Работу Лорен удалось найти не сразу по приезду в Париж. Никто не хотел брать девушку из глубинки, да и что ждет Париж, управляемый теперь немецкой комендатурой, было неясно. Лорен ходила от одного работодателя к другому и везде получала отказ. Однако, даже когда ей презрительно отказывали в найме, она мило улыбалась и не злилась, а спокойно шла искать работу дальше. Так продолжалось довольно долго, пока наконец ей не забрела в кофейню мадемуазель Софии Жизель. Она представилась и сказала, что ищет любую работу.

- Как тебя зовут? - спросила мадемуазель.

- Лорен, - сказала она, готовясь услышать отказ, и добавила, - Лорен Родье.

Мадемуазель еле заметно приподняла брови и внимательно посмотрела на нее. Лорен подумала, что мадемуазель оценивает, сможет ли предложить ей меньше франков, чем согласилась бы парижанка. В следующий миг взгляд мадемуазель показался Лорейн немного странным.

- Кофе варить умеешь? - спросила мадемуазель.

- Да, я варила его много раз дома, для своей матери, - уверенно сказала Лорен.

- Тогда приходи завтра к 7:00. И чтобы не опаздывала! - грозно произнесла София.

Лорен быстро приловчилась к своей работе в кофейне, ей нравилось общаться с клиентами, клиентам нравилась милая улыбка юной Лорен. Она заваривала кофе, подавала гостям десерты, прибиралась. Постепенно мадемуазель София стала доверять Лорен больше и круг обязанностей юной девушки расширился. Она стала, вести учет запасов, и составлять списки того, что нужно закупить, относя их в крохотный кабинет, где мадемуазель София вела свои дела. Иногда Лорен даже вынимала почту по просьбе Софи, но обычно мадемуазель приходила раньше и делала это сама. Кофейня была очень популярным среди парижан. Посетителей было много, французы, немецкие офицеры и солдаты, приезжавшие в Париж на отдых с восточного фронта. Лорен всегда искренне улыбалась каждому, а клиенты платили ей щедрыми чаевыми. Когда в посетителей не было, она рассматривала сквозь витрину жизнь Парижа.

Шел 1941 год. В Париже, несмотря на новую администрацию, текла в основном беззаботная жизнь. Парижане легко приняли новую власть и новые порядки. Лорен даже радовали красивые офицеры, улыбавшиеся ей, проходя навстречу. Конечно ее немного пугали марширующее по улицам солдаты, и красно-бело-черные знамена со свастикой. Знамена висели не только на здании комендатуры, на углу улицы 4 сентября и проспекта Оперы, но и центральных улицах города, а также на здании кинотеатра, куда мечтала сходить Лорен. Она всегда воспринимала происходящее вокруг нее чуть отстранено, и находила повод порадоваться изменениям в жизни Парижа, таким как немецкий оркестр, игравший прям на площади Республики.

С приходом немецкой администрации в Париже изменились не только фасады зданий, но и транспорт. Все больше стало появляться велосипедистов и велосипедных рикш для одного, двух пассажиров. Топливо все больше уходило на фронт и машины перешли на газ и даже уголь, веселя Лорен своими нелепыми нагромождениями баллонов на крышах или угольными печками позади. Эти и другие изменения в жизни Парижа юная Лорен принимала легко, словно это порывы ветра, преодолеть которые можно легко, нужно лишь придержать левой рукой шляпку. Лорен смотрела на меняющийся мир сквозь темные округлые очки в белой оправе и не понимала, почему некоторые ее знакомые, мадемуазель София стали хмурые и недовольные. Лорен думала, что надо жить по правилам и быть счастливым, а не хмуриться и судачить о законах и политике. Лорен считала, что политика и власть это игры для пожилых скучных мужчин, и никогда не вникала в это. Даже наоборот, если кто-нибудь в кофейне начинал разговор о политике, то она всегда уходила от таких гостей, стараясь не слушать эти мужские бурчания. Когда по Парижу поползли слухи о сопротивлении, то Лорен не могла понять зачем кто-то сопротивляется, ведь жизнь простых парижан не сильно изменилась. Даже если, кому-то эти изменения казались значительными, то Лорен всегда им отвечала, что жизнь течет и изменяется постоянно, и без новой администрации.

***

Одним дождливым вечером Лорен задержалась на работе, в кофейню вошел высокий статный мужчина, весь промокший. Она посмотрела на него и улыбнулась.

- Мы уже закрываемся, - сказала она.

- Я промок до нитки, может я успею согреться чашечкой кофе? - спросил он и тоже слегка улыбнулся в ответ.

Лорен предложила столик у окна и стала заваривать кофе. Она подошла к столику, и подала чашку мужчине

- У вас прекрасный кофе! - восхитился гость.

- Спасибо, - застенчиво ответила Лорен, поймав себя на мысли, что кокетничает с клиентом. Ей хотелось поговорить с ним, но мадемуазель София запрещает ей долго болтать с клиентами. Лорен осеклась и повернулась, чтобы отнести поднос, внезапно прям за ее спиной оказалась мадемуазель София.

- Мы закрыты, - мягко и одновременно настойчиво произнесла она, глядя на гостя.

- Да, конечно, это я уговорил дать мне пару минут, чтобы согреться. Я уже ухожу. Благодарю за все. Загляну к вам как-нибудь на неделе, у вас потрясающий кофе, - сказал мужчина, встал из-за стола и направился к выходу.

- До встречи, - сказала Лорен и чуть наклонила голову вниз, покосившись на мадемуазель. Клиент вышел на улицу. Подняв ворот плаща, он быстро побежал по улице, залитой дождем.

- Я наняла тебя на работу, а не на заигрывания с клиентами, - строго произнесла мадемуазель, и направилась к столу, где сидел гость. Она взяла пустую чашку и вдруг ее взгляд упал на стул.

- Гость забыл у нас сверток, а ты даже не проконтролировала, когда он уходил, - возмутилась София.

- Простите меня, мадемуазель. Можно я уберу его к вам в стол, в ящик для писем и отдам ему, когда он вернется за ним? - спросила Лорен

- Простите, извините, - мадемуазель передразнила Лорен, - мы кофейня, а не почта, чтобы хранить чужие посылки.

- Но вдруг там, что-то важное для него, - попыталась отстоять Лорен.

- Хорошо, может зайдя к нам снова, он купит еще кофе, - ворчливо произнесла мадемуазель, - но чтобы это было последний раз, будь внимательнее, мы не бюро находок.

- Да, мадемуазель, - сказала Лорен взяв сверток.

На следующий день было много клиентов, но за свертком никто не пришел, и через день и через два. Лорен уже позабыла о свертке и том мужчине, когда она снова вошел в кофейню и улыбчиво попросил кофе. Лорен напомнила ему про сверток, тот обрадованно воскликнул, и попросил её принести. Лорен, быстро зашла в кабинетик мадемуазель и взяла сверток из ящика, куда обычно клала списки на закупку, и отнесла его незнакомцу.

- Я Жак, - сказал он, принимая сверток.

- Я Лорен, - смущенно сказала она.

- Я так рад, что забыл его именно у вас, а не выронил где-нибудь на улице. Тут письма моего брата, погибшего на фронте, нашей матери. Она будет очень рада прочесть их. Спасибо вам, что сохранили сверток. Лорен улыбнулась в ответ и спросила желает ли он еще что-нибудь кроме кофе. Жак попросил яблочный пирог и ... просидел в кофейне до вечера. После услужливо проводил Лорен до дома.

Жак никак не шел из головы Лорен, она не знала придет ли он еще, но все ее мысли были заняты им. Она ждала, что он снова придет к ней и попросит кофе. Шли дни, но Жак не приходил. Однажды утром, как обычно проверяя почту, Лорен увидела письмо. На нем было написано "Для Л. Р. от Ж."

- Неужели это он!? - воскликнула Лорен. Лорен решила оставить письмо на вечер, чтобы прочесть его в уже дома после работы. День пролетел незаметно, София ушла пораньше, и вот уже стало пора закрывать кофейню, как внезапно дверь открылась и вошли несколько людей в длинных темных пальто.

- Мы закрыты, сказала Лорен.

- Да, это точно, вы закрыты, - произнес один из них и показал удостоверение. Лорен не успела разглядеть его, как ее схватили под руки с двух сторон и поволокли к выходу.

- Что вы делаете, прекратите, уберите руки! - возмущенно лепетала Лорен. Сильные мужские руки выволокли ее из кофейни. На улице уже стоял небольшой фургон, с открытой задней дверью. Лорен затолкали внутрь и закрыли дверь. С ужасом она осознала, что оказалась фактически в клетке, она слышала как захлопнулись двери и завелся мотор, стучала руками в дверь, пытаясь привлечь внимание. Фургон тронулся и повез Лорен по знакомым ей улицам. Мимо так же шли прохожие, Лорен хотелось кричать и звать на помощь, но она понимала, что это бесполезно.

***

В себя Лорен пришла уже в камере. Она была там одна. Серые стены и глухая дверь, кровать и ведро. На Лорен была надета лишь блузка и юбка ниже колен и она чувствовала прохладу. У нее в голове была лишь одна мысль о том, что это чудовищная ошибка и скоро все прояснится. Она снова вернется в кофейню к мадмуазель, вернется к своей жизни. Сколько она так просидела так неясно, время словно остановилось. Наконец послышались шаги и дверь открылась. Лорен застегнули руки в наручники и вывели из камеры. Её вели по коридорам, по лестницам, пока она не оказалась в кабинете, богато отделаном деревом, где за массивным столом сидел человек в гражданском. Он приказал охране выйти, и расстегнул ей наручники.

- У вас большие неприятности, вы знаете? - спросил он

- Это какая-то ошибка, за что я здесь?

- Вы правильно заметили, что "здесь", здесь не любят тех, кто пытается нагло лгать.

- Но я не лгу, я лишь работала в кофейне, я никогда не занималась ничем противозаконным! - стала срываться на визг.

Неизвестный подошел к своему столу и взял увесистый том дела. Она полез в него и достал оттуда фото... показал его Лорен.

- Вы знаете этого человека? - спросил он и Лорен отчетливо увидела фото, на котором был Жак.

- Да, это Жак, он приходил к нам в кофейню, - ответила она, глядя на фото.

- Вы его связной? - переспросил неизвестный.

- Кто? Какой связной? Я не понимаю, о чем вы! - возмутилась Лорен. Неизвестный достал из папки письмо, где была надпись "Для Л. Р. от Ж."

- Это письмо адресовано вам?

- Да...- неуверено ответила Лорен. Неизвестный демонстративно вскрыл письмо. Начал зачитывать вслух. Лорен была в ужасе, такое унижение, словно он залез ей под юбку, кто-то читает письмо, адресованное ей! Ей казалось это такой пошлостью, и постыдством, что она чуть покраснела. Неизвестный стал громко зачитывать письмо, в котором к удивлению Лорен Жак не признается в любви, а пишет о том, что нужно поскорее уежать из Парижа, что в ячейке номер 340 на вокзале деньги и билеты. Что это?!

- Это... это... я не знаю, - ответила она запинаясь. Она стояла перед незнакомцем и растерянно обнимала себя.

- Вы передавали ему сверток? - спросил неизвестный

- Я ему ее вернула, он забыл его.

- Вы понимаете, что сотрудничество с сопротивлением это страшное преступление?

- Я... Я... Я не сотрудничаю! Я просто работаю в кофейне!

- Этот человек агент сопротивления, - вывалил на Лорен незнакомец.

- Вот показания мадемуазель Софии Жизель. Она рассказала нам, что человек с фото приходил в кофейню. Она застала вас двоих, общавшихся в зале уже после закрытия заведения. А потом она нашла сверток, который посетитель оставил на стуле. А вы уговаривали ее оставить этот сверток. А потом отдали ему, спустя несколько дней.

- Но там были письма брата Жака их матери.

- Вы их видели? - спросил неизвестный

- Нет

- Так откуда вы знаете?

- Мне Жак сказал, когда пришел забира... ть сверток - внутри Лорен что-то засосало.

Неизвестный достал из стола тот самый сверток. Показал его Лорен и положил на стол.

- В нем мы обнаружили планы перевозок боеприпасов на фронт, - сказал он, - на конверте на момент изъятия были только ваши и его отпечатки пальцев. Поэтому, я вам рекомендую прекратить лгать, и начать все рассказывать. Про связи с Жаком, кто вас снабжал информацией, и так далее.

- Я ничего не понимаю, он просто пил кофе, мы беседовали с ним обо всем, кроме войны и политики, я ничего не понимаю... меня... меня... меня подстави...

- Подставили? - он чуть улыбнулся, - скажите мне, кто в Париже знает, где вы живете?

- Да, наверное никто... у меня тут нет друзей, я вся в работе.

- Нет друзей, ну допустим. А ваша мадемуазель, София, она знает?

- Нет, она моя нанимательница, не подруга.

- Тогда как у вас в доме оказался вот этот ключь? - он выложил ключик, с колечком, на котором был номерок "340". Лорен поняла, что он от ячейки, про которую говорилось в письме.

- Если вы не начнете говорить всю правду мне. Я буду вынужден передать вас в руки моих германских коллег. Они не церемонятся с такими как вы, - сказал он и отвесил пощечину. Люрен от неожиданности чуть вскрикнула и схватилась за щеку, горевшую от удара, - я буду вынужден передать дело в гестапо, вы же знаете кто это такие?

Лорен конечно же знала кто-то, она не раз слышала истории о зверских пытках в застенках этой организации, которая боролась с сопротивлением. Вдруг она стала осознавать во что вляпалась...

- Нет, пожалуйста, нет. Я не причем, меня оговорили, - стала молить она

- Оговорили, оговорили... знаете, откуда у нас сверток?. Мы арестовали Жака. Он дал показания, и рассказал, что это вы являетесь его связным. Что вы получили от него сверток, в который вложили потом информацию о железнодорожных перевозках военных грузов из Парижа. И спустя несколько дней отдали ему. Что один из ваших посетителей снабжает вас этой информацией. Расскажите нам всё, все имена, связи и мы пощадим вас и не отдадим гестапо.

- Но я ничего не знаю... это все ложь... я не знала, что в свертке...

- Раздевайтесь, - приказал незнакомец решительным тоном. Лорен не сразу осознала, что от нее требуют, но неизвестный повторил приказ повышенным тоном, и Лорен непроизвольно дернулась. В голове девушки мелькнула мысль, что она сможет таким образом уговорить его отпустить. Стыд как плата за свободу. Она стала расстегивать блузку, перебирая пуговицу за пуговицей. Сняла и бросила себе под ноги. Следом она стянула юбку и стала чуть сгорбившись в нижнем белье.

- Полностью, оголятейсь полностью, - повторил незнакомец. Лорен преодолев себя стала расстегивать бюстгальтер левой рукой, а правой прикрывала грудки, затем свободной рукой она стянула с себя трусики и прикрыла промежность. Ей хотелось сгореть от стыда, ее щеки налились красным. Она надеялась, что незнакомец пожалеет её, пусть даже она заплатит за это собой.

- Руки за голову и ноги на ширине плечь, - скомандовал он. Лорен, переступив через стыд, подчинилась. Она предстала полностью обнаженной перед незнакомым ей мужчиной, который жадно разглядывал ее чуть худощавое тело. Её слегка впалый плоский животик, выделяющиеся ребра, некрупные и чуть свисающие грудки с непропорционально большими ореолами сосков, обильную растительность промежности, скрывавшую её лоно.

- Жаль терять такое тело. Вас изнасилуют, прежде чем начнут пытать, - сказал он и снял трубку телефона.

- Она не будет говорить, - сказал он и повесил трубку. Лорен заплакала. Она поняла, что незнакомец просто хотел посмотреть на её тело. Стыд и унижение были напрасны...

***

На улице Соссэ располагалось одно из отделений гестапо в Париже. Там и оказалась Лорен в камере, снова одна. Она все еще была в той же одежде в которой, ее арестовали. Одежда была сильно измята и пропитана запахами Лорен и тех мест, где ее содержали. Лорен понимала, куда ее привезли. Приглушенные крики, доносившиеся из-за закрытой двери, ясно давали понять, что это за место. Она вздрагивала, когда слышала очередной душераздирающий вопль. Когда она брала себя в руки, то начинала думать о том, кто её подставил. Зачем Жак оговорил её. Дверь камеры защелкала замком и прервала мысли Лорен...

В камеру вошли двое охранников. Не говоря ни слова они схватили Лорен под руки и вывели из камеры. Лорен была настолько напугана, что не могла найти в себе сил сопротивляться и послушно следовала туда, куда её вели. Они шли по коридору, пока не остановились у оно массивной двери, выкрашенной в зеленый цвет. Дверь отворилась и из нее вышли двое других охранников и выволокли женщину. Она была без сознания, ее ноги безвольно тащились за ней, голова лежала на груди. Она была обнаженной и на теле виднелись многочисленные следы от истязаний. Лорен взглянула на нее лишь на миг и от ужаса у нее подкосились ноги. Когда же ее завели в камеру, то сразу усадили на табурет, освещенный столпом света, струившимся из лампы под потолком. Лорен увидела там нескольких мужчин в робах и фартуках, крепких и широкоплечих. В голове всплыла фраза "изнасилуют, прежде чем начнут пытать", от этого бросило в дрожь.

Какое-то время присутствующие словно не замечали Лорен, они занимались своими делами, воображение Лорен рисовало очередь к врачу, и санитаров, снующих по своим делам. Внезапно для себя Лорен осознала, что её заломили руки за спину и потянули их вверх, вынудив ее прижать подбородок к коленям. Ноги связали вместе, обмотав веревкой у самых ступней. К сидящей в такой позе подошел один из них, и краем глаза Лорен заметила в его руках нетолстую металлическую трубку. Она испугалась и хотела начать плакать, как внезапно эту палку ей подсунули под ноги, с обратной стороны колен. Тут же руки Лорен просунули под трубкой, связав кисти обнимающими свои ноги чуть ниже колен. Лорен связали в замок. Двое взяли трубку за края и подняли Лорейн с табурета. Девушка повисла на согнутых ногах, чуть покачиваясь. На икроножные мышци сильно давила палка, в запястья врезалась связавшая руки веревка. Края трубки оперли на спинки двух массивных стульев. Лорен висела на согнутых ногах между ними, чувствовала боль в ногах, голова запрокидывалась назад, руки начинали ныть. Она чуть поскуливала от такой виски.

Прошло какое-то время. Руки совсем занемели, а икроножная мышца ныла и причиняла становившуюся острой боль. К Лорен подошел один из мучителей.

- Я правда ничего не знаю, - сказала еле слышно Лорен, глядя на него снизу. Но тот лишь усмехнулся и подвинул юбку повыше на бедра, оголив трусики. Лорен понимала, что в такой позе она, оттопырив попу, выставила промежность на показ, и пока от стыда ее отделяет тонкая ткань ее белья. Мучитель чуть качнул Лорен, надавив ей на ступни. Она слегка застонала. Стала еле слышно умолять снять ее.

- Я не могу уже, пожалуйста, снимите меня, - молила она, начиная плакать. Немец лишь улыбнулся и сдвинул трусики Лорен к коленям. Он и еще двое молча стояли и пялились на ее обрамленное волосиками лоно, улыбаясь и отпуская комментарии на немецком. Насладившись видом один из них взял в руки массивный деревянный фаллос. Демонстративно поднес его к лицу Лорен.

- Нет, пожалуйста нет! - начала громче плакать она. Лорен почувствовала, как он уперся в ее торчащую промежность. Его стали проталкивать, загоняя в нее. От боли расширяющейся вагины Лорен стала реветь еще сильнее и дергаться, причиняя еще большую боль ногам и рукам. Это было настолько стыдно для нее, что она не понимала от чего она больше плачет, от унижения или от боли внутри. Ревущая Лорен висела чуть покачиваясь с торчащим из нее фаллосом. Лорен ревела все сильнее, а немцы смеясь курили и обсуждали ее. Заставляли говорить, что она французская блядь, а если Лорен молчала, то начинали интенсивно насиловать ее фаллосом или старались запихнуть его еще глубже, пока не услышат заветное.

- Ааа, я французская бляяядь! - разносилось по камере, и следом слышался мужской смех, так повторялось снова и снова.

Ясный рассудок вернулся к Лорен уже в камере. Она лежала на матрасе и не могла пошевелить ногами, так сильно болели мышцы и суставы. Руки еще были синими от веревки и кровоподтеки на запястьях ярко выделялись на фоне ее белой кожи. Внутри все горело огнем. Лорен дотянулась до миски с водой, сделала пару глотков и провалилась в сон.

***

Постепенно Лорен приходила в себя и даже вернулась к мыслям о Жаке. Она не сомневалась, что он ее оклеветал, но сверток, ключ, письмо, как все это собралось в такую стройную цепочку доказательств против нее, словно по чье-то злой воле. Постепенно эти мысли вытеснялись мыслью о том, что ждет ее дальше. Лорен понимала, что пытки еще будут. Страх постепенно возвращался в сознание и овладевал ею.

В полутемной камере было душно. Висящая на руках, привязанных к массивной балке, Лорен не издавала ни звука. Её одежда, изорванная в клочьях валялась чуть в стороне. Полностью обнаженное тело Лорен покрылось потом, не столько от жары, сколько от страха. С подбородка, лежащего на груди, редкие капельки пота стекали по животу вниз. Сильно расставленные ноги, зажатые в колодку, еле заметно подрагивали.

В камере никого больше не было. Тишина нарушалась криками пытаемых где-то неподалеку. Лорен каждый раз вздрагивала, понимая, что скоро такие крики будут слышны из этой камеры. Дверь отварилась и в пыточную вошли несколько человек. Один из них офицер, встал напротив Лорен и разглядывал ее. Другие же готовились, достав из ящика плети и разминая кисти рук.

- Мне тут сказали, что ты взяла себе новое имя. Вместо Лорен ты теперь французская блядь, - начал офицер, - предлагаю тебе все мне рассказать, потому что прошлый раз был просто разминкой

- Мммне, мне нечего рассказывать, я же уже говорила, что это ошибка, меня подставил и оговорил Жак, - дрожащим голосом сказала Лорен.

- Ну что же. Это твой выбор, - сказал он и повернулся к немцам с плетьми, - если она потеряет сознание, приведите ее в чувство и продолжайте, и так несколько раз, - выпалил он и направился к выходу из камеры. Лорен начала еле слышно скулить. В ее голове постепенно рождалось осознание, что теперь ее будут пытать по-настоящему.

Они встали по бокам от висящей, чуть позади. Плети в руках немцев из толстых широких кожаных полос имели по два хвостика. Лорен затаила дыхание. Еле слышный замах одного из немцев нарушила повисшую тишину.

- Ах! - непроизвольно вырвавшийся крик из уст Лорен испугал ее не меньше, острой боли между лопаток. Следом новый удар с другой стороны. Немцы били Лорен по спине по очереди, хорошо замахиваясь и слегка подтягивая плеть на себя, словно пытаясь рассечь ей спину. Били четко отработанным методом: первая плеть лупила по спине, затем вторая лупила по тому же месту с другой стороны. Затем первая плеть лупила чуть ниже, и вторая плеть так же опускалась чуть ниже. Каждый второй удар становился еще больнее, ведь плеть попадала на уже израненный участок спины.

- Ааа! Ааа! Ааа! Ааа! - она и не знала, что способна так кричать. При каждый ударе тело чуть подавалось вперед и подрагивало, и Лорен запрокидывая голову назад. Широко раскрытый рот исказил ее прекрасное личико гримасой боли. Немцы никак не унимались, лупя ее словно они были не люди, а механизмы. Они двигались от шеи к пояснице, а когда дошли до низу, начали двигать обратно. Новые удары по уже истерзанной коже причиняли еще большую боль Лорен, она стала орать во все горло. Её голос дребезжал, словно металлический швеллер. На худом теле Лорен виднелись ребра, заметно двигавшиеся в стороны, каждый раз, когда она набирала воздух для нового крика. Лорен ничего не видела перед собой из-за слез, заливших ей глаза. Слезы лились из глаз, попадали на тело и капали на пол. От напряжения все тело покрылось испариной и немного блестело в свете лампы.

Пройдясь по спине Лорен сверху вниз и обратно немцы остановились. Отошли и сели на стулья, переводить дух. Плетки сложили на стол и стали что-то обсуждать на немецком, не обращая внимание на тяжело дышащую и всхлипывающую Лорен. В её голове скользнула мысль, о финале: "Может все закончилось!?", но немцы не спешили снимать Лорен с подвеса. Отдохнув они снова взяли плети и подошли к бедной Лорен.

- Нет, пожалуйста, хватит, - сквозь рев умоляла девушка, - я правда не знаю, что вам рассказать, - продолжала она, видя как они снова заходят с разных сторон, но уже спереди...

- Я... я... меня подстави... не надо, пожалустааА, - закричала Лорен от удара плеткой по груди, - Ааа, ААа, ААА, - все с более нарастающей силой кричала она, когда плети заработали по ее телу спереди. Небольшие грудки сразу стали красными и покрылись отметинами. Лорен зажмурила глаза, боясь, что плеть попадет ей по лицу. Когда плети спустились ниже, она открыла глаза и посмотрела вниз, видя как ее ребра яростно обнимают плети. На ребрах боль чуть уменьшилась, но по инерции Лорен продолжала кричать как и раньше. Красивый, чуть впалый животик Лорен стал покрываться отметинами от плетей. Словно художник, полосующий холст кистью, на животике Лорен рисовала рисунок плеть. Когда мучители стали снова двигаться вверх, то нежная кожа на животике Лорен иногда не выдерживала удара и получала рассечение, наливавшиеся бордовым цветом. Боль от второго прохода плетьми по телу была ужасной. Лорен казалось, будто все ее тело обожгло огнем и её лупят по ожогу. От криков у нее стал срываться голос. Когда немцы снова дошли до верха, крик Лорен был уже практически басом. Голова Лорен обессиленно лежала на груди, глаза были полуоткрыты, но даже так она видела свое красное тело, в кровоподтеках и ссадинах от плетей.

В голове Лорен не было мыслей. Её разум словно замер, и лишь ощущение постоянно ноющей от ран кожи, не давали Лорен потерять сознание. Во рту пересохло и губы сморщились от сухости. Волосы все растрепались, частично налипли на лицо. Лорен не чувствовала затекших от виски рук. Она начинала проваливаться в бессознательное, как вдруг ощутила холод, обволакивающий ее тело.

- Ааах! - практически шепотом воскликнула она и увидела перед собой немца, опорожнившего на нее ведро воды. Он передал пустое ведро второму и потянулся за новым. Но уже не для того, что окатить тело Лорен. Пока первый немец поднес ведро ко рту Лорен и второй запрокинул ей голову чуть назад. Лорен стали лить воду в рот. Вода стекала на грудь и живот, но Лорен стала жадно пить, хватая ртом все что попадало. Она никогда так жадно не пила воду, даже в детстве, когда бегала по деревне в жару. Прохлада от воды на теле и притупившаяся жажда привели Лорен в себя. Она снова стала осматриваться по сторонам, пытаясь понять, что будет дальше.

В камеру вошел офицер и посмотрел на работу своих подчиненных.

- Надумала говорить? - спросил он с невозмутимым видом, глядя на истерзанное тело девушки.

- Я же вам все сказала, - не напрягая голос стала говорить Лорен, борясь с желанием снова зарыдать. Её глаза опять наливались слезами.

- Продолжать пытку, - спокойно и холодно скомандовал он и вышел из камеры.

- Нет, нет, нет, отпустите меня, я ни в чем не виновата, - снова заревела девушка и увидела как один немец подал другому свернутый кругом хлыст. Когда они подошли к ней, то расправили хлысты и перед несчастной предстали отлично сделанные, короткие хлысты из бычьих сухожилий. На этот раз немцы встали один боку и чуть спереди, второй с другого боку и чуть позади висящей. Лорен сообразила, что бить будут сразу с двух сторон. Первый же удар хлыста по спине вынудил Лорен чуть запрокинуть голову и заорать что есть сил, вновь вернувшимся после воды голосом. От хлыста на спине сразу появилось тонкое рассечение, протяженное от одной лопатки до другой. Удар спереди оставил такую же отметину но чуть повыше грудок. От сильнейшей боли некоторые мышцы на теле Лорен стало сводить судорогой, ее ягодицы задрожали. Немцы били не так часто как плетьми, давая прочувствовать острую боль до конца. Удары двигались вниз по телу девушки, все сильнее покрывая ее тонкими рассечениями.

- ААА, - орала сиплым голосом Лорен, и рефлекторно покусывала левое плечо, на задранной вверх руке. Прижимала щеку к нему, пытаясь отвлечься от нестерпимой боли. Голос покинул Лорен и она просто висела с широко раскрытым ртом. После очередного удара, глаза ее закрылись и голова рухнула на грудь. Тело перестало реагировать на удары и обмякло. Немцы сделали еще по удару, и поняли, что она без сознания. Несколько ведер воды привели ее в себя и она еле заметно стала двигать головой. Увидев это, они снова стали бить ее хлыстом. Но все на что была способна Лорен лишь слегка приоткрывать рот и чуть дергать головой, толком не открывая подбородок от груди. После очередного удара Лорен впала в спасительное беспамятсво и немцы прекратили пытку. Вызванный врач осмотрел ее, и вколол что-то ей в ногу. Сказав, что ей нужно время на восстановление, если требуется продолжать допросы.

Охрана тащила без сознательную девушку по коридору, взяв под руки и плечи. Ноги волочились следом и голова и волосы лежали на груди чуть покачиваясь, демонстрируя ее шею. Лопатки неестественно торчали вверх. Стройное тело покрыто сплошным красным, с налившимися заметными краями продолговатых прямоугольных отметин. Протяженные, тонкие бордовые рассечения, шли через всю спину, повторяя её изгибы. Спина была исписана ими, словно реками материк. В некоторых местах проступили кровоподтеки. Белые шея, руки, попа и ноги девушки заметно контрастировали с туловищем, раскрашенным в оттенки красного. Тело, пропитанное болью занесли в камеру и положили на матрас. Охранник сказал, что нужно отметить в плане дежурного врача проверить ее пару раз за ночь, т. к. с ней еще не закончили и будут допрашивать дальше. Второй охранник кивнул и направился в медицинский блок. Первый захлопнул снаружи дверь и повернул ключ в замке. Тело лежало не шелохнувшись на матрасе, некогда прекрасное стройное тело милой девушки Лорен.

***

Офицер расхаживал по камере и перечислял факты, приведшие к аресту Лорен. Свет от лампы отражался от линз его очков.

- Я вам говорю, меня подставил Жак, он знал, где я живу и подбросил мне ключ!

- Допустим, а как тогда ты пояснишь ситуацию со содержимым свертка?

- Наверное, его подложила в сверток мадемуазель София.

- На планах и списках были твои отпечатки пальцев! - закричал офицер и Лорен опустила голову на грудь. Взгляд ее упал на левую кисть, привязанную за пальцы по отдельности к подлокотнику кресла. Пальцы чуть дрожали. Боль от двух игл, торчащих из-под ногтей не давала Лорен сосредоточиться на мыслях, чтобы продолжить попытки оправдать себя. Лорен попыталась дернуться, но она была крепко привязана по рукам и ногам в массивном кресле и не могла даже ерзать. К Лорен поднесли еще одну иглу и стали вводить её под ноготь. От боли девушка испустила вопль, широко открыв рот и перекосив от боли лицо. Она кричала непереставая, подав голову чуть вперед, изредка прерываясь на мгновение, чтобы сделать вдох. Из глаз слезы текли ручьем, но все это никак не могло облегчить невыносимую боль. Прокричавшись она стала рыдать, всхлипывая.

- Пытка будет продолжаться до тех пор, пока ты не расскажешь все или пока у тебя за кончатся целые ногти, - произнес немец и сел на стул, чуть поодаль. Лорен посмотрел на него из-под бровей и вновь попыталась убедить его, что она не трогала документы и даже их не видела. В ответ на свои реплики она услышала лишь приказ продолжать пытку...

Спустя час Лорен сделали укол, чтобы она не потеряла сознание. Из-под каждого ногтя на левой руке торчала игла. Над ногтями на правой руке ловко орудовал немец, со специальными плоскогубцами, которыми он поддевал ноготь и отрывал. Под стулом на котором сидит Лорен была большая лужа, не контролируя свое тело, девушка ходила под себя, когда ей снова и снова отрывали ногти. Её крики казалось были слышны на другом конце Парижа, так неистово она орала. Они перестали задавать ей вопросы и просто удаляли ей ногти. Когда на правой руке ногти закончились, то Лорен вынули иглы из-под ногтей и принялись удалять ногти на уже израненной левой руке. Офицер наблюдал за всем происходящим со своего места и сохранял невозмутимость. Он даже начал кусать яблоко, припасенное им с обеда. Вскоре офицер приказал продолжать до утра и ушел. Пытка продолжалась всю ночь... Лорен теряла сознание, но ее окатывали водой или делали ей укол и продолжали. Когда все ногти на руках Лорен исчезли, мучители просто надавливали на палец в том месте, где был ноготь. Потеряв голос Лорен продолжала хрипеть каждый раз, когда они касались пальца. В перерывах между пытками пальцев Лорен били по лицу, разбивая его до крови. Под утро опухоли и гематомы изменили её лицо до неузнаваемости. Под утро, когда мучители выбились из сил, Лорен, которая уже несколько раз теряла сознание получала удары по пальцам молотком. Она уже не кричала, а только раскрывала рот, хватая воздух. Утром пришел офицер и приказал отнести Лорен в камеру.

Лорен пришла в себя только через 2 дня. Спустя несколько дней она уже не чувствовала все еще чувствовала боль в лице и пальцах, но уже ходила по камере. Один из пальце сильно распух и потемнел, но Лорен не знала что ей делать. Доктор уже не приходил. Мысль о мадемуазель Софи не покидала её. Лорен не могла понять, неужели Жак все это провернул один или же Софи помогала ему. Шли томительные дни в ожидании новых пыток. Однажды дверь распахнулась и в камеру к Лорен завели другую девушку, всю в следах от пыток. Её швырнули на пол и оставили их с Лорен под замком. Жалея несчастную, Лорен всячески ей помогала оправиться. Промывала раны водой. Перевязывала импровизированными бинтами ей самые тяжелые раны. Когда незнакомка пришла в себя, они с Лорен разговорились. Одна поведала другой свою историю. Их историю были очень похожи к удивлению Лорен. Ливию, так представилась незнакомка, подставила её же начальница не желая платить ей долг по жалованию. Подбросив ей компромат, сдала её гестапо.

***

За Лорен пришли спустя несколько дней. Перепугавшись новой пытки, девушки забились в угол. Вместо привыяного захвата и заломленных рук Лорен приказали надеть робу и выйти из камеры. Непонимая что происходит, девушка дрожащими руками стала натягивать на себя одежду, с опаской поглядывая на охрану и на Ливию, дрожавшую от страха в углу. Ливию вывели полураздетой, какой она и была все это время. Лорен вывели из камеры и повели по коридору. Вывели во двор. Там она увидела грузовик, в кузове которого располагалась клетка, сверху накрытая тентом. Там сидели другие женщины в таких же робах как и на Лорен. Все молчали. Лорен толкнули в клетку и приказали сесть. Клетку заперли и опустили тент. Испуганная Лорен не видела как заталкивали Ливию, заметив ее когда она уже сидела напротив. Даже когда грузовик тронулся все продолжили сидеть не говоря ни слова. Грузовик куда то мчался. Сначала это был город, но вскоре сильная тряска навела на мысль о том, что они едут по проселочной дороге.

Лорен стала проваливаться в свои мысли. Ей казалось, что внутри них уютнее и спокойнее, ощущение времени исчезало. Казалось даже, что звуки затихли, и Лорен словно летела по кузову грузовика. Голова кружилась или это все вокруг переворачивалось с ног на голову. Лорен прибывала словно в другом мире. Резкий удар головой о клетку вернул ее в реальность. Лорен не понимала, почему все повалены на бок, пол встал вертикально, странный запах заполнил все кругом. Частые хлопки и приглушенне крики. Тент чуть опрокинулся и были видны бекающие силуэты вокруг грузовика. Когда отворили дверь в клетку, то перед напуганными женщинами, лежащими в пеемешку показался силуэт мужчины. Это был не немец.

- Выходим, скорее! - кричал он снова и снова, пока перепуганные женщины сообразили, что от них хотят. Лорен и другие женщины вышли из грузовика и увидели, что он лежит на боку, передние колеса вывернуты наружу и вырваны частично со своих мест. Спереди прям под капотом грузовика зияет большая дыра, из которой поднимался дым. Из-под капота слышалось шипение и шел пар. Мужчины в непонятной форме или не форме вовсе с повязанными на лице платками добивали раненных немцев из конвоя, сопровождавшего их грузовик. Лорен не поняла как оказалась бегущей по лесу с другими женщинами и неизвестными. Они бежали молча, только тяжелое дыхание и одышка слышались со всех сторон. Наконец-то они прибежали куда-то, где их автомобили. Из открытых багажников и салонов женщинам выкидывали одежду. Все стали быстро переодеваться, сбрасывая тюремные робы в одну кучу. Спустя минуты, как показалось Лорен, она уже ехала в автомобиле с корзиной овощей на руках, Ливия сидела рядом, зарывшись в тряпье. Лорен не слышала, как ей несколько раз проговорили легенду: "Ты уличная торговка", так ей сказали отвечать в случае чего.

Лорен от стресса провалилась в сон. В себя она пришла уже где-то на ферме. Её отвели сначала в комнату, где с ней встретился один из её спасителей. Лорен рассказали, что она была спасена сопротивлением, и что теперь её нужно получить новые документы и бежать из Парижа или из Франции совсем. Сказали, что ей помогут. Лорен слушала незнакомца словно в пьяная. Мысли путались, голос то дело слышался эхом. Взяв себя в руки она сказала: "Спасибо вам"...

***

Шел 1947ой. Париж уже пришел в себя после того, как люди с оружием в руках врывались в дома и силой вытаскивали женщин, вели их на городскую площадь раздевали их до гола и стригли им волосы. Затем этих женщин водили по городу, под одобрительные крики толпы. Публичные унижения, зачастую на глазах у соседей или знакомых ждали каждую женщину, обвиненную в сотрудничестве с немецкими оккупантами. Толпа кричала "Они спали с немцами" и освистывали проходящих мимо униженных женщин.

Удивительно погожий денек выдался поздним октябрем в Париже. Мадмуазель София как обычно пришла в свою кофейню за два часа до открытия и, отомкнув дверь, стала снимать пальто. Привычно окинув взглядом свое заведение она заметила на одном из столов фото. Подойдя к нему София разглядела там себя, стоящую под руку с Жаком.

- О Боже! - воскликнула она непроизвольно и побежала в свой кабинет. Ловким движением она вынула одну доску из пола и погрузила руку в под полы. Шкатулка пропала, её шкатулка со всеми фотографиями. София несколько раз проверяла, и шарила рукой во все стороны, надеясь ухватить наконец-то шкатулку. Наконец она вытащила руку из-под пола и уселась рядом. На её лице виднелись слезы.

- Почему вы плачите, мадемуазель? - произнес низкий женский голос за ее спиной. София обернулась и увидела женский силуэт, стоящий за ней. Женщина была одета в пальто с красивой шляпкой, частично скрывавшей ее лицо.

- Лорен? - произнесла София

- Я не Лорен, я Ливия. Вашей официантки Лорен больше нет в живых, - спокойно произнесла женщина низким голосом и вынула из кармана руку в перчатке, в которой поблескивал пистолет.

- Кто ты? Зачем ты украла мою шкатулку? - начала было София, но резкий хлопок прервал ее. Ногу Софии обожгла боль и она увидела, как из дула направленного на нее пистолета поднимался дымок.

- Аааай! - сдавленно прокричала София.

- Не надо кричать, эта боль лишь малая толика того, что может перенести женщина и даже не потерять рассудок, - произнесла незнакомка и вынула из-под плаща шкатулку. Незнакомка стала раскладывать фото на столе, где София была запечатлена с Жаком и другими членами сопротивления. Начала неспешно рассказывать о том, как она попала в тюрьму из-за того, что её начальница подбросила ей агитку сопротивления, чтобы не платить задолжность по зарплате и сдала ее гестапо. Как в тюрьме ее зверски пытали, и о том как она познакомилась там с другой милой женщиной по имени Лорен, как их спасло из грузовика сопротивление и как потом они обе лечились на ферме. О том, что бедной Лорен пришлось удалить распухший и омертвевший палец на левой руке. Как долгими вечерами Лорен и Ливия сидели и делились друг с другом своими жизнями, как прокипели друг к дружке. О том, как они пытались уговорить повстанцев дать им оружие, что отомстить тем, кто их обрек на такие страдания. Но руководству сопротивления интересовали другие цели. О том, как Лорен, ослабленная пытками и голодом заболела и не смогла справиться с болезнью. О том, как она поклялась отомстить за них обеих, как она долго ждала шанса расквитаться.

- Да, я её подставила! - заревела София, - она была наивная дура!

- Ты обрекла ее на мучения, которых она не заслужила!

- Ой простите меня, жизнь не справедлива! - издевательски выпалила София.

- Да, не справедлива.

Теплым осенним утром в окнах кофейни мадемуазель Софии Жизель несколько раз подряд мелькнули вспышки. Вскоре из заднего входа в узкий переулок вышла женщина в плаще и большой шляпе. Она пошла по переулку быстро свернув за угол. Спустилась вниз по улице подошла к остановке трамвая. Подъехавший трамвай открыл двери и один из пассажиров, стоявший у самого выхода, заметил женщину в шляпе. Он любезно подал ей руку. Женщина протянула ему свою и легко вскочила на нижнюю ступень трамвая. От неосторожного движения перчатка слетела, оставшись в руке у мужчины. На открывшейся женской руке виднелись изуродованные ногти и лишь четыре пальца из пяти.