Эх, калинка! Часть 2

Аттестация девушек была назначена на следующий же день, то есть уже на сегодня. Причем особо и не скрывалось, что не прошедших ее будут пороть. Это как бы не было объявлено официально, но и без того все всё понимали. А потому нервничали страшно. Все смешки над подругами, уже отведавшими ремешка, остались в прошлом, и теперь каждая боялась за себя. В песне и пляске Вика понимала чуть больше, чем ничего, а потому не особенно въезжала в суть происходящего. Просто девушки по очереди выходили на сцену, и показывали, что они умеют. Кто-то пел, кто-то плясал, причем кто-то одна, а кто-то дуэтом. А жюри, в лице единственной директрисы, им ставило оценки. Помощница ее, Аня, понимала в плясках не намного больше Вики, а потому просто отбывала номер, да и то ушла примерно где-то с середины.

Сама Вика сидела рядом с директрисой, и все никак не могла понять, по какому принципу, она эти оценки выставляет. Часто бывало, что кто-то, кто весьма понравился зрительнице получал низкую оценку, а кто наоборот, не впечатлил — высокую. Вика подозревала, что дело тут в личных пристрастиях, но, когда она набралась наглости, и спросила, Крыска решительно развеяла ее сомнения. Оценки выставлялись исключительно объективно, и никаких пристрастий здесь быть не может. А если не профессионалам что-то не понятно, так это потому, что они не профессионалы. Очень странная логика. Разве главное не то, чтобы было красиво? Зрители ведь ради того и приходят на концерты, чтобы видеть красоту. Понятно, что в спорте это не так, но ведь в искусстве должно быть именно так? Кто-то допустим ногой где-то недокрутил в танце, так и что? Зато общее впечатление о себе оставил лучше, чем кто-то другой, кто все сделал правильно. Вика попыталась изложить эти свои соображения директрисе, но та и слушать ничего не стала, и велела помалкивать, а то только отвлекает от работы.

Ну и ладно. Очень надо! Будет пороть кого скажут, подумаешь! Особых пристрастий у Вики все равно не было. Свою главную обидчицу она уже наказала, и теперь даже болела за то, чтобы провалился кто-то другой. Ну а зачем ей пять раз подряд одно и тоже? Тут столько девочек свеженьких, а она будет что, все эту несчастную Анжелу вымучивать? Фи, тоже еще центр вселенной нашелся! Не такие уж они и враги, если подумать. В общем воспитательница, а именно так и называлась ее новая должность, сидела и болела, если можно так выразиться, за хорошую игру. Тем более, что девочки действительно собрались музыкальные и артистичные.

Больше всего Вике понравился танец вприсядку в исполнении Насти. Довольно необычно номер смотрелся в исполнении девушки, озорно, задорно, как-то самобытно. Воспитательница даже с трудом удержалась, чтобы не зааплодировать. Но делать этого все же не стала, потому что никто никому не аплодировал почему-то. Понятно, что это генеральная репетиция, по сути, но если кто хорошо выступил, то почему бы и не поддержать? Но не надо, так не надо. Взглянув же в оценки директрисы, Вика с изумлением обнаружила, что той танец не понравился совершенно. Нет, это же дикость какая-то! Есть ли вообще в этом логика? Хотелось верить!

— Здравствуй, я... я на порку, — девушка вошла в дверь, и потупилась.

— Настя? Не ожидала тебя здесь увидеть! — Вика действительно не ожидала, что оценка присядочницы окажется настолько низкой, что придется с ней встретиться.

— Как... а что, не надо?! Мне... мне сказали. Ну, я пойду тогда, если не надо.

— Нет, постой! Я хотела сказать только то, что не имею отношения к выставлению оценок. Лично мне понравился твой танец.

— А... ну... ну я пойду тогда наверное.

— К сожалению нет. Раз сказали, значит надо. Просто имей в виду — ничего личного. — Вика развела руками в стороны, показывая, что она здесь не при чем. — Раздевайся тогда уж, раз пришла.

Девочка была красивая, и озорная. Где-то двадцать один год Вика ей дала бы на вид, а точно никогда не узнавала. Есть тут и постарше, есть и помоложе, есть и мордочкой лица посимпатичней. Но ее танец зацепил. И пусть визит Насти сюда означал полный приговор Вике, как искусствоведу, но она все же была рада наказать эти милашку. Так смешно путается в пуговках, одно загляденье! Наконец разделась, и заозиралась вокруг, видимо ища, куда бы лечь. Да еще зачем-то закрывалась ладошками. Ну что за прелесть!

— Встать ровно, руки по швам! — Вика дождалась исполнения команды. — Ты сейчас получишь двадцать ударов по попе вот этим ремнем, это понятно? Не кивай, ты должна ответить.

— Д-да.

— Каждый удар ты обязана считать, это понятно?

— Д-да.

— Надеюсь, что да. Потому что, если пропускаешь счет, удар не засчитывается. И ровно встань, я же велела! — Воспитательница все же любовалась этой невинной прелестью.

— А сильно, ну... бить?

— Вот прямо сейчас и узнаешь, о чем здесь болтать-то? Принеси вон ту скамейку вот сюда вот, на центр зала, и ложись.

— А... у... конечно, — девушка отправилась выполнять поручение, и вроде бы все поняла, но... — а ты мне не поможешь? Она тяжелая!

— Нет, я тебе не помогу. И вообще в следующий раз за такие капризы еще десять ударов накину. Неси скамейку, и ставь сюда. — Нет, вообще, ну видимая ли наглость?! — Ну, ложись теперь, чего ты ждешь?

Вика встала из-за стола, и, никуда не торопясь, направилась к послушно оголенной и подставленной для ее ремня попке. Отчетливо слышались тяжелые вздохи ее обладательницы. Примерилась, и нанесла первый удар.

— Вай!

— Я велела считать удары!

— О, забыла просто, О-о!

— Ну?!

— Что ну?

— Вай!

— Считай удары говорю.

— У-у, че... четыре. Вай!

— Значит так, я велела тебе считать удары. Ты их считала? Нет! Каких четыре? Счет начинают с одного. В общем все это не засчитано, начинаем заново.

— Да ну как же, так же не честно, вай! — Повисла напряженная тишина. — Один.

— Молодец, можешь же, когда захочешь.

Дальше пошло уже проще. Вика ритмично наносила удары средней силы, когда дверь в кабинет вдруг открылась. Наказуемая попыталась было вскочить, но затем, видимо поняв, что голая, наоборот легла обратно, но закрыла попу руками.

— Спокойно, спокойно, это всего лишь Аня. Не волнуйся, здесь нет посторонних. Давай, убери руки с попы, и я продолжу.

— Да, но, о-у-у. Оди... одиннадцать.

— Нет, только десять. Этот был штрафной за пререкательства. Ань, опаздываешь.

— Знаю, просто дел полно. Это вы тут все на отдыхе, а мне приходится вкалывать.

— Эт-это я-то на отдыхе?! А-у! За... за что?

— За пререкательства, говорю же. Ань, ну к середине ты успела, будешь пороть, или просто посмотришь?

— Давай, конечно же, десяточку я ей всыплю. Не зря же я сюда торопилась, — помощница директрисы взяла из рук подруги ремешок.

— Да ну как, я... я не согласна, — послышалось откуда-то снизу. — Меня... меня нельзя выбирать, кому бить!

— Ань, дай ей одиннадцать за препирательства. Преступай, а я подкорректирую, если что.

Напарница, хоть и имела уже некоторый опыт порки, но все равно действовала крайне неумело, и Вика была вынуждена поправлять. В основном проблема была в том, что удары выходили слишком слабые, и один из них Вика даже не засчитала, сказав, что нужно бить его снова, тот же самый пятнадцатый удар. Что характерно, возражений от обладательницы весьма к тому времени уже нашлепанного зада не поступило. Вот! Вот она наука! Именно этого Виктория и добивалась. Ей уже порядком надоели постоянные придирки объекта воспитания, и она была искренне рада, что в прелестной голове этого объекта уже что-то проясняется. Вика даже поняла в этот момент, почему именно Настю отправили к ней на порку. Девочка явно слишком большого о себе мнения, и наверняка не только тут пытается это продемонстрировать. Ей совершенно явно нужно было отведать ремешка, и совершенно ясно, что это пошло ей впрок. Но да здесь занимаются воспитанием, и никакие выкрутасы здесь терпеть не будут! Получишь столько — сколько выдадут! И хорошо, что Настеныш начал это понимать.

Вика отозвала в сторонку подругу, которая уже успела перебить пятнадцатый удар, и, ради любопытства, поинтересовалась, как вообще дела с поведением у их подопечной. Оказалось да, она угадала, и проблемы действительно были! Напарница даже не стала отпираться. Более того, если с директрисой Настя просто своевольничала, то Аню она вообще ни в грош не ставила. Мол ни петь ни плясать она не может, сама у Крыски на побегушках, а с ансамблем большую начальницу из себя строит. А что сама она, просто не желает видеть огромную организаторскую работу, проделанную Аней, так это ничего! Поэтому напарница буквально напросилась на эту порку! Очень уж хотелось проучить строптивую девушку. Да пожалуйста, наслаждайся! Наоборот это хорошо даже в плане послушаемости. Вика даже чуть усложнила задачу, заставив наказанную после порки просить прощения у Ани за свое прежнее поведение. А куда ей было деваться? Просила!

— Ну вот, молодец, выдержала. Знаю, что было нелегко, но ты молодец. — похвалила Вика. — Можешь идти, Аня тебя проводит.

— Как?! А... ну... куда?

— Идем-идем, одевайся быстрее, — подбодрила довольная помощница. — Увидишь.

В общем-то отпускать просто так после порки девушек все равно никто не собирался, и, раз такое дело, то Вика разрешила Ане взять свеженапоротую Настю с собой. Все рано ее надо где-то выставлять, так что пусть постоит у нее в кабинете. Вообще это был кабинет директрисы, но, поскольку та никогда не сидела на одном месте, как положено нормальному начальнику, а бегала весь день, не отрываясь от коллектива, то кабинет часто являлся полноправной собственностью Ани, и она ощущала в нем себя вполне вольготно. Да директрисы и сейчас не будет — придет на следующую порку, надо же и ей когда-то расслабиться, так что Настя какое-то время в полной ее власти.

Приведя виновную в кабинет, Аня взяла ее за ухо, и отвела в угол, попутно читая нотации. После чего довольно по-хозяйски сняла трусы, велев через них переступить. А потом задрала юбку, запихнув ее за ее же ремешок. И, поскольку настроение было совсем не рабочим, принялась пить кофе, попутно любуясь открывающимся видом. За этим занятием ее и настиг посетитель, который, предварительно постучав, ввалился в кабинет.

— Но-но, ты что себе позволяешь?! — Прикрикнула начальница на голопопое создание.

— Да, но ведь...

— А ну, вернулась в угол! Вернулась, я тебе говорю! — Аня подошла, и еще раз задрала юбку, которую эта дрянь уже успела опустить. — Она просто наказана, не обращайте внимания. Так по какому вы вопросу?

— Я... это... ну... по делу, — сказал посетитель и замолчал, как будто бы он этим сообщил какую-то законченную мысль, и как будто бы уже ждал ответа.

— Так а по какому делу, говорите яснее? — Аня старалась говорить строго, но с трудом удерживалась от смеха. Надо же было видеть лицо этого чудика.

— А... ну... вот... реквизит.

— Какой реквизит? — девушка искренне не поняла, и что-то ее эта ситуация уже немного перестала забавлять.

— Да это... ну... Вы из кладовой вещи брали. Там две коробки было. Для репетиций, ну... для репетиций сказали. Ну... вернуть надо бы.

— А, это! — Аня ударила себя по лбу. — Действительно забыла. Вы извините, столько дел! Но все готово, вон там в углу стоят две коробки. Там все аккуратно сложено, возвращаем в целости и сохранности. Просто мы сюда же не повезем все свои вещи, гораздо проще, да и дешевле, на месте что-то найти. Вы нам крайне помогли с репетициями, точнее со вчерашним экзаменационным конкурсом, еще раз простите за задержку.

— Да, это... чего уж там... А это, ну... ну вот — посетитель молча ткнул пальцем в стоящую неподалеку Настю.

— А, это одна из девушек нашего ансамбля. Мы таким образом поддерживаем дисциплину. Ее выпороли и поставили в угол. В общем, это неважно. Хотите чаю? — Аня мило улыбнулась.

— А... это...

— Так я налью, устали должно быть за день. Вам чай, или кофе?

— Да.

Какое именно да, и что оно вообще означало, девушка решила не уточнять, все равно не надеясь добиться ничего путного, а просто налила чаю. Она знала Вадима, он работал в здешнем санатории, и тормозом никогда не был. Смутился просто, видимо. Парень молодой, здоровый! Неужели его можно удивить девичьим задом? Или дело в том, что он нашлепанный? Хорошо хоть чай пьет, не проливая. А то с него станется, в таком-то состоянии! Аня пыталась разговорить собеседника, узнать о работе, и вообще. рассказы эротика Но тот все как-то отмалчивался, и отвечал по возможности односложно. Поэтому девушка решила его особо не мучить, а просто рассказать об их молодом, но успешном коллективе. Может хоть поймет, что они не маньяки какие-то, а серьезные, уважаемые люди, дающие гастроли по всей стране. И в ансамбль, в общем-то, идет довольно серьезный отбор. И нужно соответствовать уровню. И кто прохлаждается на репетиции — те стоят потом вот так с нашлепанной задницей.

В середине застолья вошла директриса. Без стука. Настя опять подпрыгнула, и опустила юбку. А вот Вадим чай так и не пролил. Надо же! Аня искренне удивилась. То ли пришел в себя, толи наоборот, полностью ушел в себя, и даже не заметил.

— Так, красавица, а ты что прыгаешь? А ну, обратно стала, как стояла!

— Марина Борисовна...

— Я кому сказала! Или тебе может мало всыпали? Так я добавлю, это у меня не долго! — Директриса сделала пазу, выжидая. — Что ты просто встала? Юбку задери, как она у тебя и была!

— Марина Борисовна...

— Жду десять секунд! Не увижу твои нарумяненные полушария — пеняй на себя! — Снова повисла пауза. — То-то же. Ань, а товарищ у нас...

— Вадим, он здесь работает. Он за коробками пришел, мы же их вчера как раз брали на конкурс, а я его решила чаем угостить, — Помощница уже вставала из-за стола, оставляя место директрисе.

— Так, а что с коробками? Мы же их вчера еще собрали, я проверяла.

— А... я пойду, да.

— Да нет, с ними все в порядке, вот они у стены стоят. Просто решила чаем угостить.

— А, ну это пожалуйста, это я не вмешиваюсь, — директриса махнула рукой. — Да и, Насть, тебе это будет наука. Постоишь так еще немного, да и пойдешь себе, не переживай.

— Марина Борисовна, можно мне одеться?

— Нет, нельзя, моя дорогая! Тебе не нравится тут стоять? Ну так я бы тебя тут и не ставила, если бы тебе это нравилось. Ты наказана, именно так это и воспринимай.

Вадим, тем временем, подхватил коробки, и дал деру. Не уронил бы! Две-то сразу нести должно быть неудобно. Впрочем, уговаривать остаться его никто не стал, надо так надо. Тоже еще, нашелся принц! Директриса усмехнулась. Вот чего она точно еще никогда не делала, так это не просила парня смотреть на полураздетую девушку. И не была намерена менять свои привычки. Но посетовала, что так и не успела лично отлупить одну из отстающих. Две остальные, по ее словам, как раз только что получили по заслугам. Впрочем, по ее словам, она собирается прямо сейчас исправить этот недочет, и велела Насте раздеваться. И, поскольку лечь было некуда, просто облокотиться руками о стол. Та лишь посмотрела на начальницу умоляющим взглядом, и, поняв, что над ней не сжалятся, принялась раздеваться. Потом еще раз умоляющие посмотрела, и, не встретив сочувствия, обреченно подошла к столу, и оперлась руками.

Аня, кстати, заметила, что Крыска лупила довольно сильно, и нанесла толи десять, толи двенадцать ударов по ногам. И это после всего, что бедной Насте сегодня и так досталось! Даже жаль ее немного стало. Впрочем, наказание на этом закончилось, и негоднице велели убираться восвояси, и думать над своим поведением. И опять Аня немного расстроилась. Пороть и так пострадавшую бунтарку она хоть и не хотела, но зато всерьез подумывала раздеть ее догола, и пригласить кого-то из мальчиков. Может даже Вадиму ее показать полностью. Во всей красе, так сказать!

Набралась наглости спросить об этом у начальницы.

— Не знаю, может и стоило. Только этот дурачок убежал куда-то. И что мне его, ловить что ли? В общем это не важно, он значит много пропустил, а ей значит очень повезло. Да не в последний раз у нас тут кто-то наказан, разберемся. Как у нас с концертной программой, ты мне лучше расскажи?

— Работаю, Марина Борисовна. График очень плотный. Так что не волнуйтесь, без работы точно сидеть не будем! Да, есть еще свободные даты, но некоторые просто имеют обыкновение в последний момент решать, нужны мы им, или нет. Бывает и за две недели окна закрываются. Так что все в порядке.

— Понятно. Молодец. Анёк, тут такое дело. Будет несправедливо, если ты будешь девочек воспитывать, и не будешь абсолютно ничего отдавать за это.

— Что вы...

— Я вот что имею в виду. Я хочу, чтобы ты понимала, что это не твои девочки, а это я тебе их позволяю наказывать.

— Да, конечно, я понимаю... — мысли в голове шебуршились, выискивая самое худшее.

— А раз понимаешь, то раздевайся сейчас полностью, и обопрись руками о стол. Ты только что видела, как это делается.

— Марина Борисовна, что вы такое говорите...

— Давай-давай, моя родная. У нас еще не одна девочка будет наказана, ты еще, не одну обработаешь ремешком. Но только покажи мне, что ты это ценишь, и что готова дать кое-что взамен. И ты же видела только что, пререкания приводят только к увеличению наказания, так что давай, не заставляй себя упрашивать. Ну, разделась!

Оба-на! Вот это попала! Аня расстегивала пуговицы на блузке, судорожно пытаясь придумать какой-то план действий. Вот влипла-то! И ее... ее хоть сильно-то бить собираются? Наверное послабже, чем остальных! Да нет, какая к черту разница, как ее вообще смеют бить?! Это же глупость какая-то! Эх... такие планы строила! А сейчас ее саму будут пороть, как нашкодившего котенка. Только она ведь даже нашкодить-то не успела, вот в чем дело! Вообще придраться не к чему! Членам ансамбля хотя-бы конкурс какой-то придумали. А ее? Ее вообще за просто так! Раздевайся, и все. Потому что мне так хочется! Скотство! Форменное скотство! Аня нехотя сняла трусики. Посмотрела на начальницу, и в глазах прочитала неотвратимость своей участи. Ну ничего! Пусть только кто-то провинится! Уж эта дура заплатит, за ее, Ани, унижение! Уж она никого не пожалеет!

— Ай!

— Терпи, терпи моя родная. Других порола, так и сама терпи. Да, и считай! Что-то я забыла тебе напомнить, но так а ты чего? Знаешь же уже, как это делается. Вот и считай.

— Один. А-ф, два. У-у, три.

Счет закончился на двадцати пяти, и Ане разрешили одеваться. Поначалу обрадовалась, и выдали не сказать так что и очень много, по сравнению с остальными, и в угол не поставили. Но не успела одеться...

— Да, зайди к Вике. Она тебе еще добавит. Уж не знаю, где именно она сейчас — найдешь, тут не так и много места.

— Марина Борисовна...

— И не канючить мне тут! Сказала найти — значит надо найти, запомни это. Не волнуйся, она знает, что ты к ней на порку. Ну, пошла!

— Анёк, здравствуй!

— Здравствуй, да. Я... вот... ну...

— На порку ты ко мне, знаю. Ты уж извини, что так вышло, я думала, подруги будем. Да мы собственно и будем подруги, просто, уж извини, буду тебя периодически ремешком охаживать. И да не волнуйся ты так. Ты же порола сегодня — ничего страшного. Да и тебя, я так понимаю, Крыска уже оприходовала?

— Я ей расскажу, что ты так ее называешь.

— Ха! Сама-то ты когда называла ее иначе? Ну-ка покажи, как она тебя, задери юбку. Хотя нет, что это я несу, совсем раздевайся!

— Вик, а мы можем ей просто сказать, что ты меня выпорола?

— И думать не смей! Чтобы я в последний раз слышала от тебя что-то подобное! Я велела раздеться, а ты все медлишь. Ты вынуждаешь меня быть более грубой!

Вика и правда изначально не планировала бить Аню. Она вообще изначально планировала выпороть Анжелу, а потом вдруг все вокруг нее закрутилось и понеслось. Девушка лишь лавировала в мутной воде, и выбирала наиболее удобное для себя направление. И когда Крыска спросила, не согласится ли она выпороть ее помощницу, то отказываться было как-то не с руки. И приятно, и выше статусом поднимается. Видно же было, что Аня, хоть и общается по-дружески с некоторых пор, но все же себя ставит явно выше подруги, и не считает ту себе ровней. А вот с горящей задницей она не будет строить из себя невесть что!

Впрочем, ссориться Вика тоже не хотела. Она так поняла, что помощницу просто хотят держать в узде, и что в следующий раз они, вполне возможно, будут на пару воспитывать кого-то третьего. Так что задача была предельно ясна, дать понять возомнившей о себе невесть что сучке, что директриса имеет право пороть ее точно также, как и любую другую из своих подопечных. И даже перепоручать это дело Вике. Но при этом не испортить отношения, и подсластить пилюлю, дав понять, что она все равно в привилегированном положении, и тоже будет участвовать в наказании остальных. Но все-таки саму Аню нужно было отходить примерно, и Вика честно старалась, продолжив пороть, даже когда та взмолилась о пощаде. Стоило бы еще показать ее кому-то из парней. Да хотя бы тому же Вадиму, которого Вика сегодня так удачно выловила, и отправила смотреть шоу. Но Крыска не разрешила. Очень зря! Она вообще хочет себе иметь послушную помощницу, или нет?! Ладно, где наша не пропадала, ограничимся поркой.

— Вай... з... зачем так сильно? — Наконец все удары были выданы, и Аня тихо всхлипывала.

— Ну ничего, ничего, моя хорошая. Это будет тебе неплохим уроком, — Вика ласково потрепала девушку по волосам. — Не в последний раз ты тут, думаю, так что привыкай. Тем более и сама других пороть будешь. Все, кончай всхлипывать, одевайся! Одевайся, и садись, просто поболтаем.

— Не... не хочу я б-болтать. Я тебя н-ненавижу — Анюта кое-как напяливала на себя одежку, и продолжала всхлипывать.

— Как я уже говорила — не хочу ссориться. Любой другой я бы добавила еще за такие слова. Крыска мне ведь не говорила, сколько именно я могу тебе выдать, так что имею право и добавить.

— Я...

— Да погоди ты! Сказала же, не хочу ссориться! Ты вот сегодня ушла, а мы с Крыской еще двух девочек оприходовали, хочешь послушать?

— Я... я не с-сама ушла. М-мне... мне только Настю разрешили.

— А, вот оно что! Не знала, правда. Так а что, мало что ли? Недовольна она мне тут еще! Умей ценить то, что имеешь. В общем кончай дуться, — Вика подошла сзади и обняла девушку. И удержала, хоть та и вяло попыталась вырваться. — Так рассказать тебе, как все прошло?

— Не надо, — буркнула собеседница. — Я у-уволюсь. Вообще уволюсь отсюда.

— Фи, какие мы гордые! Ну и увольняйся себе, без тебя будем всех воспитывать. Тоже мне напугала...

— Я... я работаю. График. График выступлений составляю. С к-клиентами договариваюсь.

— Ты знаешь, я в этом ничего не понимаю. Полагаю, такую работу может сделать и кто-то другой. Это было бы логично, не думаю, что ты одна такая. Впрочем, это в любом случае не ко мне, уговаривать остаться я тебя не собираюсь. Я больше переживала, что девушки разбегутся. Но они-то как раз покорно раздеваются и получают по заднице. Видимо, у вас действительно престижное место, и ради него они готовы постараться. И вообще, видела я сегодня днем твою довольную мордочку, так что не надо мне тут! Уйдет она, ага как же!

— Вик... Вик, а ты... Расскажешь? Ну, всем...

— Ань, извини, не ко мне вопрос. Я вообще излишней болтливостью не страдаю, и могла бы потерпеть, но... Но вроде как из твоей порки не намерены делать секрет.

— Ясно.

— Да что тебе ясно, слишком серьезно ты к этому относишься. Ты же знаешь, что я раньше волейболом занималась? Так вот там все строже было.

— Строже?

— Гораздо! Я тебе один случай расскажу. Я сама не видела, но мне рассказывали, как однажды Наиля Ренатовна, это тренер из другой школы, мы с

ней как-то на сборах познакомились, когда там одну девочку наказали...

— Да, я знаю, мне Марина Борисовна рассказывала. Ну, что ты ей рассказывала. Вообще ужас!

— Я, ну ты значит в курсе. Но я сейчас про другой случай хотела рассказать. В общем Наиля Ренатовна одну девочку прямо при ее папаше выпорола.

— Это как это так было?

— А так. Пришел он значит разбираться, чего это его уже взрослую дочь тут рукоприкладствуют! А там порка вообще была обычным делом, у Наили Ренатовны это раз плюнуть. Ну вот, папаша значит распинается, что он-де такого не потерпит. Он-де на всех тут найдет управу! Как мол так можно чужих детей бить?! Он сам-то ее если и бил, так ведь давно уже было. А сейчас она уже взрослая, и все вообще в таком духе. Ну, Наиля Ренатовна это выслушала, не перебивала, а потом и говорит, что это ее методика обучения, и обсуждать ее она не намерена. А кому это не нравится — тот может идти заниматься бальными танцами. Ну, мужик в отказ пошел, что он мол не то имел в виду, и что в спорте может иногда и надо, но все же может стоит умерить пыл, и все в таком роде. Просто понимаешь, родители, они тоже заинтересованы, чтобы были результаты. Я просто по себе знаю, я когда завязать решила, мне тяжело было да, но в конце концов не тянула, что же делать? А вот мама все никак не могла смириться, и мне мозги проела, что мол доча может ты вернешься, и папу агитировала помочь ей помочь мне все осознать, и вообще какая-то расстроенная ходила. Хорошо хоть папа понял и поддержал, но опять же поддержал скорей от безысходности, вроде как лучше уж поддержать, чем ссориться. Впрочем я отвлеклась уже. Так вот, пошел мужик в отказ, мол может просто стоит умерить пыл, заменить порку чем-то другим и все такое прочее. Наиля Ренатовна опять выслушала, не перебивала. А потом снова повторила, что это ее правила, и кого они не устраивают — у нее не занимаются. Ну, мужик совсем погрустнел, но она его добила. Мол, если это его так беспокоит, то он должен все увидеть собственными глазами. Она мол не желает что-то делать за его спиной, чтобы ее могли потом в чем-то обвинить. И тотчас велела доче раздеваться — будет пороть, и прямо тут. Что, да нет, да это же мой папа, да пусть хотя бы выйдет! Наиля Ренатовна и слышать ничего не желала, раздевайся и все, причем полностью! Ну, эта доча разделась, куда ей деваться собственно, и лечь сразу норовила, но куда там! По стойке смирно ее тренер значит голую поставила, отчитала и папашу и дочурку. А та стоит, сверкает всеми прелестями, вся, как на ладони. Сквозь землю, наверное, была готова провалиться. А потом ее Наиля Ренатовна положила, и примерно выпорола. Причем она тогда зла была, и отходила действительно хорошенько. Да и говорит папаше, глядя прямо в глаза, что не в последний раз она его дочурку так порола.

— Ужас! Никогда... никогда бы не подумала, что так... что так может быть. И что... и потом что, они просто ушли?

— Не, папаша ушел, а доча тренировку продолжала, там же как раз на тренировку он пришел. После порки ты вообще думаешь легко продолжать тренировку? А вот ей пришлось! Хоть и досталось больше обычного, а пришлось. А потом еще и записку принесла от обоих родителей, что они разрешают применять к ней физические наказания.

— Ужас! Да ради чего все это?

— Да как сказать, ужас, у Наили Ренатовны все строго, да, но там просто привыкнуть надо. Да не жаловаться родителям по пустякам, чтобы потом не получать еще раз, только и всего.

— Вик, извини конечно за вопрос, а с тобой так было?

— Не, нам повезло немного! У нас же Анна Викторовна была тренер. У нее тоже конечно бывали заскоки, но там не много кто под раздачу попадал. Нет, так чтобы раз-другой врезать скакалкой, так это да, это у нее милое дело, но уже же совсем другое! Небо и земля! Так что не дуйся больше, Ань, у тебя все не так плохо.

Остаток дня Вика провела в хорошем и расслабленном настроении, делать ничего не хотелось, и она просто отдыхала. Девушки при встрече с ней сразу смущались, и опускали глаза в пол. Причем все, и наказанные, и еще ни разу не наказанные! Нет, Вика как-то пыталась им втолковать, что ни с кем не желает ссориться, ни на кого не держит зла, и вообще это просто ее работа, но совершенно не была уверена, понял ли ее хоть кто-нибудь. Нет, в спорте как-то попроще было. Там, если кого и пороли, то все как-то понимали, что за дело, и не ходили потом надутыми. А тут какой-то разлад в коллективе получается. Нет, никто особо ничего не саботирует, но атмосфера напряженная. И что делать? Вика не знала. А может спорт тут вообще не при чем? Может это она что-то не так делает? Потому что при всей видимости успеха — отлупили всех, кого задумали — все-таки не покидало ощущение, что что-то тут не так. Очень хотелось посоветоваться хоть и кем-нибудь, и узнать, что делать. А где можно найти такого человека? Здесь вот таких точно нет, здесь Вика как раз и есть самый опытный в физических наказаниях человек. Да! Девушку внезапно пронзило озарение. Есть, ведь есть же такой человек! И она может даже с ним связаться! Наиля Ренатовна, если кто и может помочь, так это она.

— Наиля Ренатовна, здравствуйте. Вы меня должно быть помните, я Вика, я когда-то занималась волейболом, но не у вас, a у Анны Викторовны. — Девушка все-таки набралась наглости, и позвонила. — На сборах у нас еще был случай...

— Да, Вика, здравствуй. Конечно же я тебя помню. И, признаюсь, никак не ожидала услышать тебя снова. Ты вроде бы не тянула. Совсем. Я надеюсь ты понимаешь, что если хочешь вернуться...

— Нет-нет, что вы Наиля Ренатовна! Я и тогда не тянула, верно. A сейчас и вообще говорить не o чем!

— Хм, так a что тогда? Говори. Говори, a то я прямо даже заинтригована! Нет, подожди! Подожди, не поговори. Подожди, я сама догадаюсь, — повисла напряженная пауза. — Тот случай... ты почему-то об этом заговорила. Юля, кстати, уж не знаю, известно тебе об этом, или нет, до сих пор занимается. Это как-то связано с ней?

— Нет. Я... я правда рада, что у нее все хорошо, но я давно уже ee не видела, и ничего o ней не слышала...

— Погоди! — Послышался властный голос. — Тот случай. И с Юлей никак не связано. Тебя кто-то бьет? Или ты кого-то бьешь?

И Вика, как могла кратко описала всю свою ситуацию. Что уйдя из спорта она поступила в институт, и нашла работу на лето. Интересную, с разъездами, в творческом коллективе. Не очень перспективную, принеси-подай фактически, но ведь эта работа изначально рассматривалась, как временная! Отношения с коллегами чего-то не сложились. Чего-то ee с самого начала задирать начали, показывая свое превосходство. И тогда она. Вспомнив былое. Выпорола главную зачинщицу. Воспользовавшись ситуацией. И закрутилось-понеслось! И, главное, Вика теперь совершенно не представляет, что ей делать. То есть... она... догадывается конечно. Но просто... Просто посоветоваться хотела. С кем-то... С кем-то кто поймет. С кем-то, кто хотя бы не покрутит пальцем у виска. И, если она вдруг мешает, то просит ee простить, и не будет больше беспокоить.

— Вика, я поняла тебя, — весь рассказ женщина выслушала не перебивая. — Где ты сейчас? Далеко находишься? Нам нужно встретиться. Встретиться, и поговорить. Это не телефонный разговор, ты ведь понимаешь? Я так поняла, что ты у начальства на хорошем счету, — раздался какой-то смешок, — и отпустят тебя без проблем. Соври что-нибудь. И давай в темпе выезжай, причем прямо сегодня. Адрес, надеюсь, тебе диктовать не нужно?

Девушка решила и впрямь не терять времени, и сразу отправилась на вокзал. Причем Марина Борисовна подсобила, и почти мгновенно организовала автомобиль. Очень мило с ee стороны, если подумать. Видимо, и вправду ценит. Врать Вике как-то не хотелось, и потому она просто сказала, что нужно срочно уехать на день или два. И сначала у нее конечно пытались выяснить, что случилось, но потом плюнули и отпустили. Надо, значит надо. И за это девушка была особенно признательна. Да еще с дорогой помогли! На станции девушка купила билет на поезд, и распрощалась с водителем, который ушел только лично убедившись, что все в порядке, и билет его провожатая уже держит в руках. Видимо, получил строгие инструкции.

Попутно Вика поняла, как мало она еще знает o жизни. Казалось бы, другой город, да еще даже не город, a вообще не пойми где в сельской местности. Как она доберется домой? A тут... Всего одна ночь в поезде, и здравствуй, Волга, здравствуй, Нижний! A ведь поначалу это большим путешествием казалось, самой смешно теперь. Нет, конечно девушка и раньше много где была, и по спортивной части, и просто с родителями, да и сама бывало. Но все это как-то планировалось заранее, долго готовилось, a потому производило впечатление чего-то большого, грандиозного. A тут все оказалось простым, если ничего не усложнять специально.

— Всем привет, кто-то меня может быть помнит, кто-то нет, я к Наиле Ренатовне. Она меня ждет, так что я с вашего разрешения воспользуюсь вашей душевой. A то я только с поезда, как-то неловко являться в таком виде.

Возражений не последовало, с кем-то даже перекинулись парой слов, вспоминая былые времена, и девочка пошла в душ. Капли влаги ударили по лицу, принеся с собой целый вихрь воспоминаний. Это же вам не просто душ, это настоящий душ из спортивной раздевалки! За стенкой переговаривались, обсуждая предстоящую тренировку, да и просто весело болтали o разных пустяках. Ах, как давно это было! И в то же время, как недавно! Везет им! Они тянули, им всем не пришлось уйти из спорта! Хотя... на некоторых девочках Вика явственно рассмотрела следы порки, хоть и не подала виду, не желая углубляться в эту тему. И это она еще не всех рассмотрела! Так что на счет повезло... Но в любом случае, они хотя бы в спорте! Вика одела чистую одежду, которую предусмотрительно захватила с собой, и, вместе с остальными, вышла из раздевалки. Одна не в спортивной форме. Необычные ощущения.

— Здравствуйте, Наиля Ренатовна, группа к тренировке готова! — Отчиталась капитан команды, стоя вместе со всеми в строю навытяжку.

— Здравствуйте, девочки, здравствуйте. И ты, Вика, здравствуй, молодец, что так быстро приехала. Посиди пока где-нибудь здесь, скоро я к тебе подойду. A вы давайте, ну-ка живо за работу все!

«Скоро подойду» — это вообще-то означало, что как только закончатся более важные дела. И не факт, что это будет скоро. Но девушка не сердилась, наоборот, рада была, что ee вообще выслушали, в чем она изначально отнюдь не была уверена. Просто отметила для себя, что не стоит ждать беседы прямо сейчас, и еще есть время подумать. В дороге и суете это все как-то не удавалось, a теперь, под крики тренера и мерные звуки подач как раз задумалась. Зачем она вообще здесь? O чем они будут говорить? Она ведь даже не знала, для чего она собственно позвонила! Нет, она решительно глупо себя сейчас чувствовала. Захотелось просто развернуться и уйти. Убежать, фактически. И останавливало от этого поступка только то, что это было бы еще более глупо! Тренер тем временем пустила в ход свой арсенал, и кому-то знатно зазвиздюлило! У Наили Ренатовны на поясе, оказывается висела скакалка, только тут Вика ee увидела. Сразу как-то не обратила внимания, a тут даже любопытно стало. У ee тренера, Анны Викторовны, никогда ничего такого не было. A здесь... она вообще-то первый раз на тренировке у Наили Ренатовны, здесь всегда так было, или это какие-то новшества? И тренер даже не особо стеснялась пускать эту скакалку в ход, то одной девушке от нее прилетало, то второй. Причем по любой части тела, какой придется. И ничего, никто не возражал, иногда только чуть вскрикивали, если неожиданно прилетало из-за спины, и продолжали тренироваться, как ни в чем не бывало.

— Артамонова, ко мне!

— Да, Наиля Ренатовна, — девочка подбежала, тяжело дыша.

— Что это было, вот скажи мне?

— Наиля Ренатовна, она подает просто хорошо. Мяч далеко ложится, я не успеваю среагировать, — девочка все еще переводила дух.

— Не можешь, еще бы! Что ты выдохлась, Артамонова? Тренировка только началась фактически.

Минут сорок вообще-то, но Артамонову это не спасло. Как и все другие отговорки. Строга Наиля Ренатовна! В перерыве обещала наказать отстающую. Интересно, a когда тут перерыв? И, главное, как тут принято наказывать? Впрочем, ответа пришлось ждать не так уж долго. A за это время еще не одна девочка получила скакалкой.

— Так, все, перерыв! — Выкрикнула тренер. — Даша, иди сюда, будешь наказана. И ты, Вика, тоже иди, как раз после с тобой поговорим.

Не расходился однако никто. Напротив, все столпились в центре и чего-то ждали. Чего они ждали, наказания Артамоновой? Девочка тем временем бойко стаскивала одежду, не заставляя себя ждать. Хоть ей этого в общем-то никто и не говорил. По крайней мере Вика ничего такого не слышала. A какого дьявола она тогда догола раздевается? Совсем больная, что ли?

— Наиля Ренатовна, к наказанию готова! — Артамонова стояла по стойке смирно.

— Молодец, что готова. Вот Вика тебя и накажет.

— Слушаюсь!

Фига себе! Ни сомнений, ни колебаний! Слушается она... Нет, в глазах-то

читались страх и беспокойство, но при этом Артамонова, покорная судьбе, стояла голой перед Викой. И делать-то теперь что? Девушка заметила, что большинство взглядов теперь устремились на нее. Ждут чего-то. Вот же гадская ситуация!

— Наиля Ренатовна, a что делать? Как у вас принято наказывать? — Вика заметила, что при этих словах все выпали в осадок. Ee-то все видимо посчитали матерым волком, раз ей поручили что-то делать с их подругой. A она так, даже не котенок.

— A как считаешь нужным? — Вопросом на вопрос ответила тренер.

— Но я правда не знаю, как у вас принято. Я могу так, как скажете.

— В общем так, перерыв, все расходимся, — тренер захлопала в ладоши, разгоняя собравшихся. — Даша, наказание получишь после.

— A... я... можно мне одеться?

— Как сама знаешь, — тренер махнула рукой. — Потом все равно раздеваться.

Все мигом разбежались, a Вика неуверенно двинулась за тренером, чувствуя себя довольно глупо, и не понимая, чего от нее вообще хотят. Может бить нужно было? Или не нужно? Или на что она вообще имела право? Так ведь можно же было и толком объяснить, a не заставлять угадывать!

— Вика, ну и что это было?! Мне на тебя время тратить не интересно, если тебе самой это не надо!

— Я... но... так я не возражала! Я просто не знаю, как у вас принято наказывать. Но я могу, как скажете!

— Ясно. Вика, давай договоримся. Я не знаю откуда ты там только что приехала, и сколько времени ты потратила на дорогу, но мы с тобой договоримся, что с этой минуты ты не тормозишь! Если тебе самой это не надо, то можешь ехать обратно, откуда и прибыла, всего наилучшего!

— Наиля Ренатовна, да что я сделала хоть?! Вы, если прогоняете, как хоть объясните сначала! Что мне нужно было сделать, с этой Артамоновой?

— A как ты думаешь, — ехидно спросила женщина, — перед тобой все так каждый раз будут стоять навытяжку, и ждать приказов! Вот как ты думаешь?! Я тебя сейчас в идеальные условия поставила, a ты тормозишь. Лицо бы ты свое видела! Значит так. Сейчас ты садишься, и думаешь, как ты будешь наказывать Артамонову. Пара минут у тебя есть! Да, и если ничего не придумаешь, то катишься восвояси! И имей в виду, бить я ee запрещаю. Запрещаю просто как самое очевидное, a не потому что жалко, или еще что-то в этом роде. В общем иди, не отвлекай меня!

Гадство! Лучше было и вообще не приезжать. A теперь вот Вика стоит, как дура, и не знает, что ей делать. Самое очевидное было у кого-то спросить. Здесь же все всё знают, кроме нее. Но нет, не сработает. Еще попалит тренер, да отправит восвояси! Надо срочно что-то придумать. A что тут придумаешь? Время неумолимо шло, и при этом девушке совершенно что-то ничего не приходило в голову. Да неужели нельзя было сказать нормально?!

— Так, перерыв оканчивается, у вас есть еще пара минут, — тренер захлопала в ладоши. — Артамонова, ко мне!

Что, уже? Блин! И когда, интересно знать, Вика должна была успеть что-то придумать? Долбатая Артамонова! И зачем она проштрафилась! Между тем никто не стремился воспользоваться абсолютно законным отдыхом, наоборот, все снова скучковались вокруг тренера. Побежала и Вика, боясь опоздать. A Артамонова уже стояла голая! Хотя она и одевалась в перерыве, Вика видела, но когда-то уже успела скинуть одежку обратно.

— Наиля Ренатовна, я готова ee наказать, — выпалила девушка, боясь, что вот-вот ee и правда выгонят.

— Готова к наказанию, — виновная повернулась лицом к незнакомке, которая должна была прямо сейчас с ней что-то совершенно точно делать.

— На четвереньки встань! — По какому-то наитию скомандовала Вика. К ee удивлению приказ был выполнен без проволочек. — Задом повернись! Ноги шире! Еще шире!

Ситуация была более, чем недвусмысленная, но все стояли, будто так и надо. И тренер, и девочки, да и сама Артамонова. Значит... Неужели она еще в пределах правил? Более того, все ждут. A чего они ждут? Очевидно, продолжения! Вика подошла, и просто нагло погрузила руку в чужую пещерку. В первый раз в жизни, кстати. В чужую, в смысле, в первый раз. Зажмурилась, от удовольствия! Нет, пещерка, как пещерка, ничего особенного. Точно как ee собственная. Но чужая! И что, вот так, не спрашивая согласия, но наоборот нагло и вызывающе, можно погрузить руку в чужую пещерку? Надо же!

— Молодец, свободна.

— Разрешите одеваться?

Артамонова обращалась к ней. Вика специально проверила, и убедилась, что тренер стоит совсем в другой стороне.

— Одевайся, — поспешно разрешила девушка, чтобы просто что-то сказать, a не таращиться, как дура.

После этого к Вике потеряли интерес абсолютно все, и тренировка шла своим чередом. Украдкой, девушка вытерла ладошку o носовой платок. Были странные ощущения. Надо же! И чего это она у себя в ансамбле не додумалась сделать нечто подобное? Решимости не хватило, очевидно, больше объяснить просто нечем. Исправится, обязательно исправится! Уже можно заключить, что не зря ездила! Подумаешь, смотаться туда-сюда! A когда вернется, она с удовольствием погрузит свою руку в пещерку каждой артистки! O да, и не один раз погрузит!

— Ефремова, ко мне подошла! — Тренер снова была кем-то недовольна.

— Слушаю! — Девочка вытянулась в струнку.

— Наказана, Ефремова. Подача ни к черту!

— Слушаюсь!

— После, a сейчас продолжай тренировку. И работай над подачей.

Ефремова развернулась, и побежала, получив вслед удар скакалкой по заднице. A после получили и еще пара человек, заглядевшиеся на это зрелище. Да чего там говорить, буквально каждые пять минут кому-то влетало, по поводу, и не особо. Что и говорить, тут правила были более строгие, чем когда-то у нее. Все-таки жаль, что пришлось завязать со спортом. Как-то Вика давно уже свыклась с этой мыслью, но сейчас, очутившись в зале... Просто безумная ностальгия накрыла по недавнему спортивному прошлому! Вот еще бы не били здесь никого, и погружение было бы полным!

— Так, тренировка окончена, всем спасибо. Вы молодцы, девочки, хорошо поработали сегодня — объявила тренер, и у Вики захватило дыхание, в ожидании продолжения. — Ефремова — ко мне!

Но снова абсолютно никто не уходил, a напротив спортсменки снова скучковались вокруг тренера. Ефремова, разумеется, голая. И никто ей o необходимости этого, разумеется на напоминал. Это они все так четко запомнили правила? Вика тоже подошла с замиранием сердца. Она даже не знала, хочет она, чтобы ee что-то попросили сделать, или не хочет. И вообще надо ли что-то говорить? Ee специально не подзывали. Надо ли проявить инициативу? Может вызваться наказать Ефремову? Или это будет слишком большая наглость? Или напротив, именно этого от нее и ждут? Поразмыслив, девушка решила все же молчать, если не будет к ней никаких явных знаков, чтобы заговорить. Но в любом случае хоть посмотрит вблизи. Ефремова, кстати сказать, на нее тоже смотрела, причем с опаской. Надо же! Еще ничего и сделать не успела.

— Вика, Анфиса в твоем распоряжении.

— К наказанию готова, — бодро выпалила девочка, подходя, и вытягиваясь перед Викой. Хотя видно было, что дрожит.

Блин, опять! И что делать?! Решила все же придерживаться старого шаблона, но на этот раз, опустив на четвереньки, решила первым делом немного отходить ремешком от юбки, который, очень кстати, оказался под рукой. На этот раз ведь пороть не запрещали! Потом полезла рукой в пещерку, и пошуровала там уже более смело, и более продолжительно. Еще добавила немного ремешком, причем последний удар пришелся прямо между широко расставленных ножек. Видимо, больно, потому как девочка вскрикнула.

— Все, вставай.

— Продолжай, Вика, — отменила приказ тренер. — На этот раз я сама решу, когда Анфиса наказана достаточно.

Они что издеваются?! Хотелось попросить помощи у стоявших вокруг девчонок. Мол вы тоже можете дать один приказ. И наверное это прокатило бы. В любой день, но не сегодня. Сегодня явно экзаменовалась Вика, и любая помощь будет неуместна Да что с ней еще делать-то, с этой Ефремовой?! Снова велела раздвинуть ноги, которые уже были сомкнуты, и еще раз погрузилась в лоно наказанной. Еще немного всласть полапала, a потом вовсю зашуровала пальчиками.

— Вика, что ты издеваешься? Я запрещаю заставлять ee кончать. Это наказание, если ты не заметила!

— Простите, — и что же делать-то? Потом по какому-то наитию Вика уселась верхом, и подогнула ноги. — Покатай меня.

И лошадка медленно пошла вперед. Через пару шагов Вика шлепнула по попе, и темп ускорился. Прошла пару кругов, вокруг собравшихся, дергая косичку для поворота. Необычное, черт побери, ощущение — публично ехать верхом на совершенно голой ровеснице! И никто не останавливал, наоборот все наблюдали спокойно, и даже с интересом, попутно перешушукиваясь между собой. Эх, тяжело наверное сейчас лошадке, но и она работает, не препирается. Да ничего, потерпит. Не такая уж и долгая у них выдалась прогулка.

— Ну хватит. Анфиса, можешь одеваться.

Пришлось слезть, и лошадка принялась расторопно одеваться. Хотя нет, трусы только напялила, остальную одежду подобрала, и рванула в раздевалку. Вика же пребывала в смешанных ощущениях, чувствуя какую-то нереальность происходящего. Даже не знала, смеяться ей или плакать. Вроде бы сбылись самые смелые фантазии, но ей самой делать вот все это при всех было наверное даже страшней, чем ee лошадке. Или, по крайней мере, на одном уровне.

— Ну что, моя порщица, увидела, что такое дисциплина?

— Увидела. Увидела, Наиля Ренатовна, — созналась девушка. — Не думала, что такое вообще возможно. Я... я под впечатлением! Но... я не понимаю...

— Вика, да ты расслабься, ты молодец. Да нет, правда, задатки есть. Пару раз я уже думала выгнать тебя взашей, но что-то остановило. Так что вообще думаешь об увиденном?

— Я... ну... o вас самые разные слухи ходили, но такое... Я... вы думаете мне реально будет ввести у себя что-то подобное? В смысле вы... вы же не спроста мне все это показывали.

— Даже проще, чем ты думаешь. Было бы желание. И умение, в конце концов. Я могу тебя кое-чему научить, но... ты должна будешь заплатить.

— Я... вы... вы же не хотите, чтобы...

— Именно этого я и хочу, моя родная. Именно этого! Ты не сможешь подчинять других, не испробовав все это на собственной шкурке.

— Вы хотите, чтобы я сейчас... вот как они... Нет!

— Нет, так нет, воля твоя, — тренер не стала спорить. — Но вот что я предлагаю, давай сыграем в игру. Ты задаешь вопрос, a я загадываю желание. Один вопрос на одно желание...

— Я знаю, чего вы хотите, нет!

— Погоди. Погоди, ты меня не дослушала. Смотри как мы поступим. Ты задаешь вопрос, и получаешь на него ответ. И только после этого я загадываю желание. Если ты его выполняешь, то получаешь право на новый вопрос. Если отказываешься, то можешь спокойно уходить, к тебе не будет никакие претензий.

— Ну... — девушка задумалась. — Тогда получается, что один вопрос я могу задать абсолютно бесплатно. Хорошо, я спрошу. Только... я не знаю, o чем спрашивать. Я просто надеялась, что вы подскажете, что мне делать.

— Отлично, будем это считать первым вопросом. Твоя главная ошибка в том, что ты делаешь все слишком неуверенно. Девочки чувствуют в тебе эту слабость, a потому выполняют приказы неохотно. Нет, ты рассказывала, что они слушаются, я помню, но все равно ведь постоянно норовят сорваться с крючка! Больше азарта, Вика, больше страсти, больше дерзости, если можно так выразиться! Извини, видно было, что ты сама боишься. A бояться тебя должны, Вика, тебя! Не бояться точнее, a с уважением относиться. Теперь мое желание.

— Погодите! Погодите, Наиля Ренатовна. A как же тут случай, с шоколадкой... Там ведь... я ведь тогда боялась еще больше!

— Ну, это не твоя заслуга, извини уж. Как впрочем и сегодня. Нет, ты молодец, неплохо справилась, но все же должна понимать, что заслуга это не твоя. A уж если сама хочешь чего-то добиться, то тебе придется быть более бойкой. И теперь мое желание, не смей больше прерывать вопросами, или уточнениями. Разденься полностью. Только и всего. Я так поняла, что совсем недавно ты была в душе с моей группой, и тебя там видели абсолютно все. Так чего сейчас стесняться?

Вика задумалась. Лихо же идем! Если так дальше будет продолжаться, то что последует вторым желанием? Но, поразмыслив, все же скинула одежду, хоть и было немного стыдно. Одно дело раздеваться просто, и совсем другое — напоказ. Но все же девушка пересилила себя.

— Неплохо, неплохо, моя дорогая. Да ты в самом соку!

— Наиля Ренатовна, — девушка закрыла интимные места ладошками.

— Ну-ну, я уже все видела. Так твой второй вопрос?

— A у вас так, ну... на каждой тренировке.

— Хм, я отвечу. Но ты уверена, что хочешь потратить вопрос на это?

— Нет. Нет, я хочу изменить. Я больше o себе узнать хотела. Может назовете еще какие мои ошибки?

— Ошибки?! Не ошибки, a ошибку! Один вопрос — один ответ, мы же с тобой договаривались. Назову и еще. Ты мне вчера звонила, я же тебя внимательно слушала! Вот зачем, скажи на милость, ты некоторых выпорола, a некоторых оставила так? Обработай их всех! Вика, ты меня слышишь?! Хоть убей не пойму, почему ты сделала такое разделение. С таким подходом плохая послушаемость, и ссоры в коллективе тебе обеспечены! Так, мое желание...

— Простите, Наиля Ренатовна, но это не ответ! Я сегодня уже поняла, сколько еще могла бы сделать! Очень жалею, что не сделала раньше, и уже горю желанием испробовать! И со всеми, не сомневайтесь! Вы сейчас не сказали абсолютно ничего нового.

— Хм, действительно. Молодец, что поняла. Тогда так, уточню предыдущий пункт. Сразу, как вернешься, либо в тот же день, либо, в крайнем случае прямо на следующий собери всех девочек в одном месте, и устрой групповую порку. И там быть должны все. Абсолютно! Чтобы никто не чувствовал себя обиженным, так сказать. С директрисой все организуй. A уж причину сами придумаете, такие вещи, извини, я не разжевываю. A эта, как ee там помощница... Я не вполне уловила суть ваших взаимоотношений, ee куда хотите определите, хоть в наказывающие, хоть в наказуемые. И не ограничьтесь только поркой. A теперь молчи! Мое второе желание. Встань на четвереньки, и широко разведи ноги.

— И вы будете меня трогать?

— Разве я об этом что-то говорила? Мы играем честно. Ты должна только то, что я сказала.

Вика на какой-то миг задумалась, но потом решилась. рассказы эротические Была — не была! A что такого-то? Только за сегодня она видела две киски предельно близко, и еще больше в душе. Но в душе не обратила на них ни малейшего внимания, потому что тупо было не интересно. Немного помедлила, и опустилась.

— Ноги разведи, мы же договаривались. Так, и что тут у нас?

— Эй, так не честно! Вы не можете трогать!

— Трогать? Разве я что-то трогаю? Я всего лишь рассматриваю, и вот на это имею полное право! A ну, раздвинула ноги обратно! Раздвинула, я кому говорю! Ну вот, так бы и сразу. Я много повидала, поверь, твоя ничем принципиальным не отличается. Не возражаешь, если я вот тут и посижу, и мы продолжим беседу?

— Возражаю!

— A-ха-ха, ну и возражай себе. A я все равно посижу. Так какой твой следующий вопрос?

— Но... но это же не честно! Я не могу в такой позе! Я хочу подняться!

— Я запрещаю тебе это делать. Мы поговорим именно так. Так вопрос?

— Я... Но я не могу сосредоточиться!

— Сожалею. Прекращаем игру?

— A вот сейчас! После того, как я тут встала? Ага, как же! Нет! Вопрос... Но вы не рассказали главное, как их уламывать? Как сделать, чтобы они были на все согласны, как ваша группа?!

— Что же, отвечаю. Их вообще не надо «уламывать», их просто нужно ставить перед фактом. То, что ты видела сегодня — результат долгой и упорной работы, не надейся, что твои будут настолько же шелковыми. Ну, по крайней мере сразу

Но уламывать их не нужно, им надо просто объявить новые правила.

— Но они могут уволиться!

— Это уже второй вопрос...

— Нет, тот же самый! Как сделать, чтобы они не уволились?

— Что же, отвечаю. Вот как раз сейчас ты делаешь все для того, чтобы кто-нибудь уволился. A следом за ней подтянутся и остальные. Не могу сказать, что все разбегутся, но, по крайней мере какая-то часть. A вот если сделаешь все, как я тебе говорила — их останется гораздо больше. И какая же ты спорщица! Все, теперь мое желание, возражения не принимаются. Ты ведь уже знаешь, что я захочу?

— К... как я сегодня, да?

— Я хочу засунуть в тебя руку. И не вынимать ee столько, сколько мне того захочется.

— Спасибо за ответы, я пожалуй пойду. Рада была снова повидать. Удачи вам в вашем нелегком деле, — девушка поднялась на ноги, и принялась искать свою одежду.

— Думаешь, только ты имеешь право засовывать руку? A в тебя никто не имеет права? Я, кстати, могу сделать для тебя и еще кое-что. Но боюсь, что это только для послушных девочек.

Сжав зубы, Вика снова опустилась не четвереньки, и широко развела ноги. И почти сразу же в нее погрузилась чужая рука. Впервые в жизни. Чужая впервые в жизни. Но, похоже, чувствовала она там себя как дома! Да по какому праву вообще! Да даже если и разрешили, то ведь не на столько же! Только бы не кончить! Тренер шуровала столь уверенно, что это и впрямь было бы не мудрено! Впрочем, ee пожалели, и испытать подобный стыд не пришлось. Только... к тому времени было уже даже немного жаль, что не пришлось. Наиля Ренатовна вынула руку, и велела подниматься. A вы что, думаете, это было так легко?! Вика чуть не упала, пытаясь подняться. Однако, собрала волю в кулак, и все же кое-как поднялась, с трудом держась на ногах. Заозиралась в поисках одежды, и уже даже успела испугаться, что она пропала, как вдруг искомое обнаружилось! Все лежало сложенное аккуратной кучкой, как Вика ee и оставила. Девушка, к тому времени, уже успела прийти в себя, a потому умудрилась одеть трусики, и не упасть при этом.

— Пойди, позови Олю из раздевалки. Скажи, что я прошу ee прийти. Да и оставь ты одежду в покое! Она никуда не убежит, a у тебя есть поручение.

Тренер скакалка стеганула по заднице, и Вика сочла за лучшее поторопиться. И как она вообще заявится ко всем в таком виде? Только юбку и успела надеть. Но и спорить с тренером особо тоже не хотелось. И вообще вряд ли она кого шокирует своим появлением. Хотя внимание на нее обратили.

— Скажи, кто ты вообще тренеру?

— A... извини, это долго рассказывать. Здесь есть Оля? Наиля Ренатовна просит ee подойти прямо сейчас.

— A-a, мне как, раздеться? — Ужаснулась одна из девочек.

— Извини. Я не знаю. Сказали просто подойти.

Похоже все имели самые мрачные мысли относительно того, зачем понадобилась их подруга. И уж особенно насторожилась сама позванная. Но для нее, очевидно, это как раз служило стимулом, чтобы не опоздать, и не получить еще. Иначе трудно было оценить ee расторопность, потому как пулей полетела обратно в зал, лишь только майку успела натянуть по дороге. Видимо, опаздывать тут не принято.

— Оля, у Вики есть кое-какие вопросы, касательно нашей группы, и моих методов обучения. Я, признаться, совершенно не располагаю временем ей на все это отвечать, хотя хотелось бы. Пожалуйста, просвети ee максимально подробно, и максимально откровенно. Если вдруг ты куда-то торопишься — ничего, Вика пойдет с тобой, и с удовольствием выслушает по дороге. Сделаешь это для меня?

— Я... я должна сделать только это?

— Разве я сказала еще что-то?

— Никак нет! В смысле все сделаю.

— Ну, идите.

Вика ведь все равно не была намерена уезжать отсюда без информации. Да, тренер может и была бы против, но ведь тут столько ee воспитанниц! Наверняка хоть одна, да согласится поговорить. A тут вот оно, на блюдечке с голубой каемочкой! Значит поговорит официально. Но перед этим девушка по-быстрому забежала в душ. И это было больше предлогом, чем реальной целью. Просто она вся горела, и, засунув в себя два пальчика, быстро достигла разрядки. Несколько человек все еще оставались в раздевалке, и наверняка все видели, но на это было в высшей степени плевать! Вернее очень стыдно, но возможности терпеть не было совершенно никакой! Ну и пускай себе смотрят, вуаеристки долбанные! Придя же в себя, Вика быстро вытерлась, оделась, и поспешила к выходу, чтобы встретиться с компаньонкой.

— Ну что, где побеседуем?

— Не знаю, тут есть какое-то тихое место? Одинокая скамейка какая-нибудь?

— Я тоже не знаю, особо не гуляю после тренировки, пойдем поищем. Хотя да, тут парк есть, там вроде нет народа, особенно, если зайти подальше. Я была там пару раз. A ты откуда тренера знаешь?

Вот, блин! И что вообще отвечать на это? Уж явно не правду! И откуда она такая любопытная?!

— Вообще это сложный вопрос. Я раньше тоже занималась волейболом, но не у нее, a у Анны Викторовны, ты может знаешь. Вот, a потом ушла. Не тянула, в общем. Но с Наилей Ренатовной я тоже хорошо знакома. Да и с девочками вашими некоторыми. Да ты ведь знаешь, наверное. Они не рассказывали? Вы ведь меня обсуждали в раздевалке?

— Обсуждали, обсуждали, не сомневайся. A с чего тебе вдруг такие привилегии? Ну, сегодня вот. С какой стати Наиля Ренатовна это разрешила?

— Слушай так не честно! Просили тебя на мои вопросы ответить, a ты наоборот мне допрос устраиваешь! — Вика просто не знала, как еще здесь можно выкручиваться. — Давай и я тебя поспрашиваю тоже.

— Эх, валяй!

— Как обыкновенно вас наказывают? — Вика перешла сразу к делу. — A то ведь я первый раз у вас была, ничего не знаю.

— Да как, да по всякому наказывают. Там разное бывает. A зачем тебе это? И вообще, как ты там оказалась, если даже не в курсе?

— Ну нет, так не пойдет! Что значит по всякому? Как именно?! Тебе ведь велели быть максимально откровенной, помнишь? Так вот, я и жду откровенности! И не смей меня спрашивать, если сама не отвечаешь! — Последнюю фразу Вика задвинула на остатках наглости. Тем более, самой ей говорить было нечего.

— По-разному, я же рассказываю. Тебя какие наказания интересуют? Повседневные, или какие-то особенные?

— Ты и те, и те расскажи, приведи несколько примеров.

— Ну... как правило... вообще так не каждый день. В основном мы просто занимаемся, не более того. A так, ну... порют часто. Кто проштрафился — тут все просто, раздевайся и ложись. И лучше сразу лечь, не то самой же хуже будет! Ну, ты лежишь, все смотрят, тебя порют. Иногда парни даже смотрят. Вот как-то так. A тебе зачем это?

— Погоди, a при парнях, это как? Подробнее?! — Вика проигнорировала вопрос.

— Да как-как! Просто тренер парней приглашает. Они, ну... в соседнем зале занимаются, тоже волейболом. Ну... зовет пару человек Наиля Ренатовна... Не сама в смысле, a кого-то из нас посылает. Или даже саму наказанную. Ты вообще себе представляешь, как стыдно звать парней на собственную порку?! Ну вот и... при них прямо стегает. Ремнем, скакалкой, да чем захочет! Да серьезно так бьет, там трудно не заплакать. Тридцать ударов — это еще ничего, считай просто поласкали. Нет, иногда и больше, иногда и меньше, тут как повезет.

— Жесть! — Вика была под впечатлением. — A еще что-то расскажи?

— Да я рассказала уже, слушай, так ты кто вообще тренеру? И что ты у нас делала?!

— Ну знаешь что, так дело не пойдет! Тебе велели на мои вопросы ответить, a ты вообще ничего толком не сказала! Я звоню Наиле Ренатовне, и говорю, что ты отказываешься отвечать! — Вика действительно достала телефон, и начала в нем что-то искать.

— Нет, погоди, погоди! Вик! Вик, ну погоди же! Ну, Вик!

— Что?!

— Все, я рассказываю, рассказываю, прости пожалуйста. Рассказываю про наказания...

— Погоди, Оль, я тебя перебью. Как ты думаешь, Наиля Ренатовна тебя накажет?

— Вик, ну ладно тебе! Я просто не сразу ну, понимаешь... трудно начать. Все, я уже собралась...

— Нет, погоди все-таки. Давай так, тебя накажу я, и мы никому не будем звонить. Или все-таки позвоним? Выбор за тобой.

— A, ну... я же не отказываюсь говорить, я просто собралась не сразу...

— Ну так я так и скажу тренеру, все в точности как было! И, Оль, не надо меня ни в чем уговаривать, просто скажи, какой из двух вариантов ты выбираешь?

— A, ну... A что ты хочешь делать?

— Не знаю, точно еще не решила. Ремешком тебе немножко выдам, тут в парк подальше зайдем, там никого нет. И так, еще кое-что, подумаю по дороге. И, Оль, не тяни резину, что ты выбираешь?

— Хорошо, можешь меня выпороть.

У Вики даже глаза округлились, хоть она и попыталась это скрыть. Она не была уверена, на сколько это получилось. Она видела эту девочку в первый раз в жизни, и не ожидала, что она столь охотно позволит пороть себя. Да, такое с ней уже было, причем совсем недавно, но... Но там хотя бы тренер велела. A тут... Тут получается, что совершенно на ровном месте она получила право бить совершенно незнакомого человека. И Оля похоже смирилась со своей судьбой, и даже видимо считает, что еще легко отделалась! Теперь надо хоть выяснить у новой знакомой, что же там было-то, чтобы быть, так сказать, в курсе событий.

— Так ты значит рассказывала, как вас наказывают.

— A, да. Слушай, может давай потом, ну, после порки, a то я волнуюсь?

— Оля, ты меня нервируешь...

— Все, все, все, говорю! Говорю все, как есть! Значит так, во-первых порка. Ну, это самое простое. Нет, не в том смысле, что это легко, у Наили Ренатовны рука тяжелая! Ты знаешь какая! A кстати знаешь, или нет?

— Нет, не знаю, продолжай.

— A, ну так вот. Бывает так кого-то отходит, что легко ей точно не покажется. Ну, это не каждый день конечно, это реально что-то сделать надо! Ой, как Анфиске досталось, я до сих пор помню!

— A что она сделала?

— Драку устроила. Склочная она, ты не поверишь! Я уж и не вспомню, что именно ей в тот раз не понравилось, но вообще она долго всех бесила, у нее ведь чтобы найти причину докопаться к кому-то, так это раз плюнуть. Раньше до драки просто не доходило. Вернее даже не так, доходило пару раз, но не при тренере. Наиля Ренатовна этого очень не любит! Но вообще я отвлеклась. В общем раздевается значит, Анфиска, ложится. И что тут началось! A да, привязали мы ee сначала, потом началось. Нет, у нас редко кого-то привязывают, только если реально сильно пороть будут. Но веревки специально припасены на этот случай. В общем связали. Ой, забыть не могу, сколько же ей всыпали!

— Что, совсем много? Живая хоть?

— Да живая, куда она денется! Да ты же ей добавила сегодня, в общем не суть, она там с неделю ходила с трудом, a ей еще тренироваться приходилось! Я думала ей еще за это добавят, но нет, Наиля Ренатовна все же справедливая, понимает, что после такой порки нельзя нормально работать. Но и лодырничать тоже нельзя было, ты не подумай!

— Понятно, — интересные у собеседницы все же оказались представления o справедливости. — Ты говорила, это основное, a еще что бывает?

— A, я же недосказала про Анфиску! Жалко ee стало, ты не поверишь! Прямо после порки, она отойти еще не успела, тренер берет ee за ухо, и ведет показывать парням, что она делает со склочными девчонками. Нет, голую по коридору, ты прикинь! Я даже не знаю, кто ee там успел увидеть!

— И что там было, — Вика находилась под впечатлением, — когда привела?

— Не, это не знаю, я же не видела. Мы же все в зале остались, тренировка у нас, как бы.

— Тебя так не водили?

— Водили, — собеседница опустила голову, и какое-то время шла молча. Но вскоре продолжила, очевидно поняв, что от нее ждут продолжения. — Ну... одетую только Наиля Ренатовна меня привела. Но, впрочем, сразу же велела раздеваться. Я, ну... разделась, значит, стою перед всеми, пока тренер объясняет, за что меня сейчас будет пороть. Ну... объяснила, значит, велела лавку ставить. Ну, я бегом конечно, взяла, притащила к тренеру, легла, ну... Ну, выпорола меня Наиля Ренатовна, значит. Вот. Ну все, оделась, и ушла потом. Нас вообще для воспитательного эффекта лупят при свидетелях. Вот представь, стоишь ты перед толпой парней, и должна сама снять с себя одежду. И не разрешают ведь сразу лечь! Наоборот, встать ровно, ничего не закрывать, и в таком вот положении выслушиваешь в чем ты виновата, и за что тебя сейчас будут пороть. A все глазеют, обсуждают вслух, очень стыдно! Потом радуешься, что разрешили лечь, a потом так влупит тренер, что думаешь мамочка, нет, лучше бы я еще постояла!

— И что, часто так кого-то к ним водят?

— Редко. Чаще кого-то из них к нам приглашают на порку. Тоже, конечно, приятного мало, но все-таки! Ну, толпа их, или один-два человека, что лучше, как ты думаешь?

— Я... это... Поняла, в общем. Слушай, a... A еще что-то бывает?

— Да всякое. Слушай, тут безлюдно, мы же это, не пойдем дальше, да? Давай тут тогда. Но, Вика, мне же не надо полностью раздеваться, да? Я трусы спущу до колен, нормально ведь?

Надо же, она просит, именно просит, не раздевать ee тут полностью! Впрочем, это и правда было не очень хорошей идеей, мало ли. Поэтому Вика разрешила встать к большому дубу со стороны, уходящей вглубь парка, и спустить шорты с трусиками. И выдала двадцать ударов ремешком от юбки, велев считать каждый. Эх, видел бы кто сию картину! Две девушки, одна из них с голой попой стоит, прижавшись к стволу, a другая ee хлещет в пустынной тишине! Вика бы точно не отказалась такое посмотреть со стороны. Но в глубине парка и впрямь было безлюдно, как в тайге, a потому все закончилось столь же одиноко, как и началось. Оля сразу же поспешно натянула шортики обратно, но Вика ee остановила, велев вернуть как было. И напомнила, что она вовсе не собиралась ограничиваться только поркой. Велела немного шире расставить ножки, и, довольно смело, погрузилась в пещерку. Как и ожидалось, эта мокрюшка не посмела возражать. Только на сей раз Вика заставила девочку кончить. Для чего ей, впрочем, не пришлось сильно стараться, поскольку возбуждена та, по всей видимости, и так была до предела. После чего сунула пальчики ей в рот, и велела облизать. Отказать она не посмела. И тут Вику осенило! Другую руку она погрузила в себя, вынула, и снова велела облизать. И снова не получила отказа. Разрешила одеваться.

— A мальчики тебя там трогали?

— Нет! Ну... в смысле да, но это не то, это не наказание уже было. Это уже личное, тебя не касается! A Наиля Ренатовна, она нам четко сказала, что такого уже не позволит, и что она знает меру. Хотя... Эх, это тоже тебе, наверное, рассказать придется...

— Говори! — Придется рассказать, двух мнений тут быть не может!

— Ну... водили нас к студентам. Ну, медикам. Всех. Один раз. Ну, учились они на нас, чего и как там. Грудь мяли. Блин, хорошо хоть не гинекологи, я бы не выдержала! Но Наиля Ренатовна заверила, что такого не будет. Знаешь, она может и строга, но если слово дала, то держит! Еще ни разу не нарушала! В общем... пять человек, нет ты прикинь, пять человек нас вовсю облапали с подружкой! Там развели нас по кабинетам, остальных девчонок за стенкой лапали. Нет, даже шесть человек, у них этот, инструктор еще был.

— Шесть парней?

— Нет, девушка еще была. Да лучше б парень! Блин, мне же стыдно при ней! Она полностью одета, и может лапать меня сколько захочет! A я в шортах, и должна позволять лапать себя сколько угодно и ей, и парням! Сквозь землю провалиться хотелось!

— И что они, ну, просто лапали?

— Ну нет, что ты! Им же показывали, как надо, они, вот повторяли. Врач там был, говорю же! Но вообще да, просто лапали. Да из них ну половина точно женскую грудь впервые видели. Да я же видела их лица! Я вообще сомневаюсь, что они там хоть что-то сумели запомнить, по своей врачебной надобности.

— Да, девушка разве только.

— Ага, как же! Ей там, по-моему больше всех понравилось! Все время улыбалась, да шушукалась с ребятами, когда не ee очередь была лапать. A когда ee... вопросы какие-то задает, за жизнь поговорить, типа, хочет. A ты стоишь голая, тебя мнут за обе сиськи, да еще и отвечать ей что-то должна на это. И, главное, не смущает ли меня вся эта ситуация, спрашивает! A что я ей на это вообще отвечать должна? Нет, говорю, нормально все. Студенты же, должны учиться. Она улыбается в глаза и груди дальше мнет. Знаешь, что она мне шепнула на ухо в конце? Сучкой назвала меня!

— Это что-то! Оль, но погоди, расскажи подробней, как это все было? Ты же должна, помнишь?

— Да помню я, помню. Ну, привела нас Наиля Ренатовна в какой-то институт, я сейчас даже не вспомню, как он назывался, но если мимо иду... в общем стараюсь в том месте не гулять. Короче значит собрали нас в актовом зале, раздеться велели всем до шорт, в джинсах нельзя было, но мы все шорты с собой взяли. Вот, значит, раздели, построили в линейку перед комиссией. Некоторые еще закрываться пытались, прямо смешно вспомнить! Нет, прикинь! В общем прикрикнули на них, все встали смирно. Комиссия на нас значит смотрит, и обсуждает, кого куда отправить. Там им нужно было, чтобы грудь была разнообразной, побольше там, поменьше, и прочее. Иногда подходили, и мяли. Врачи, правда, не студенты. Вот, разбили на группы по двое с разнообразной грудью, дали халатик, и развели по кабинетам. Или аудитория это даже была, не суть важно. Ну вот, привели, и велели халатик скинуть. A студенты там уже ждали. Что делать-то, скинули мы с подружкой халатики. Стоим, значит, нас разглядывают, врач что-то объясняет, они все пялятся. Да ладно, бог с ним пялятся, не в первый раз в конце концов! Так врач потом за соски взял, и стал показывать, как нас нужно мять. И всем, значит, велел повторить, a нам велел убрать руки за спину. Ну, они, значит, в очередь выстроились, и мнут. Совсем не так, как он показывал. Но никто никуда не торопился, поэтому ждали, пока все всё правильно не сделали. Довольные. Нет, ну как, там по-моему некоторые из парней поначалу еще больше нас стеснялись. Но обвыклись они быстро, ты не поверишь! A эта стерва еще за сосок щипается! Не знаю уж, сколько это продолжалось, часов не было. Потом накинули халатик, да пошли обратно одеваться. Все собственно. A, да, которые еще спорить пытались, и что-то там доказывать, как Наиля Ренатовна новость o поездке объявила. Так они вообще голые были, и перед комиссией, и перед студентами. Да их еще в зале Наиля Ренатовна выпорола, там что они со свежими полосами там красовались. И, Вик, мне правда пора. Ты там, ну, можешь со мной конечно поехать, по дороге еще выслушать, но неудобно же такие вещи обсуждать, люди могут услышать!

— Подожди, но как... Зачем это было, что Наиля Ренатовна вам сказала?

— Что сказала, что сказала... Что они студенты, им учиться надо. A от нас не убудет, если нас там осмотрят. Так и сказала. Да и мы... ну, я по крайней мере, я же не думала, что это так затянется. Все равно конечно... стыдно было туда ехать. A на деле они превзошли самые смелые мои ожидания! A еще Наиля Ренатовна сказала, что намерена через год эту процедуру повторить. Там и студенты как раз новые будут. Но уже это не с нами, по крайней мере я на это надеюсь, другую группу поведет. Лично я к тому времени собираюсь играть в каком-нибудь хорошем клубе, и забыть все, как страшный сон. Ну, не знаю, получится ли через год, но в любом случае засиживаться я у нее не собираюсь. Думаю, ты понимаешь, почему. В общем пока, я побежала!

— Эх, еще столько вопросов! Даже больше, чем в начале! Пока, я скажу тогда, что ты все ответила, что успела.

— Я побежала, — собеседница чмокнула в щечку, и упорхнула.

A Вика еще около часа гуляла, переваривая полученную информацию. Ee самые смелые фантазии были разбиты вдребезги! Да чего там, даже осколков не осталось! A она-то, дура, все пеняла на Анну Викторовну, что она их несчастных иногда скакалкой охаживала, когда проходила мимо, и была чем-то недовольна! Как же ей все же в свое время повезло с тренером! Попадись тогда Наиля Ренатовна... Брр, мороз пробежал по коже! Это что же ee... можно было бы вот так выставить на всеобщее обозрение... да и еще и лапать... Свинство какое-то! Верно говорят, что человек не ценит то, что имеет. Может стоит позвонить Анне Викторовне, поблагодарить за теплоту и ласку? Да нет, ну ee! A вот Наиле Ренатовне действительно стоит позвонить. Даже страшно как-то! Но, в конце концов, надо.