Утро Карины Утро Карины

День Карины не задался с самого утра. Сначала кошка, внезапно, перед самым уходом Карины на службу, решившая натурально обосраться в коридоре вместо лотка, и задержавшая девушку приборкой на полчаса, потом телефонный скандал с матерью за несколько минут до важного совещания, внезапно закончившийся в кофе-машине кофе, и, наконец, вечер…

*

Вечер, который, вопреки ожиданиям и длящемуся уже несколько дней предвкушению, не стал томным и радостным, не принес долгожданного облегчения, а лишь добавил глухой тоски и раздражения от очередных разборок с человеком, с которым вроде бы, вроде бы… Нет, вряд ли уже. Какая дура, а! Весь день таскала это красивое, дорогое… дурацкое! – белье! Зачем?! Ради чего, кого?..

*

Не помог и ставший уже привычным (и слишком частым, саму ее тревожащим этой частотой) просмотр перед сном порнороликов на специфическом сайте, роликов, где большей частью были лишь девушки или юноши, более похожие на женщин. Так нравящиеся ей чуть полноватые австралийские девушки ублажали себя и подруг, сладко постанывая в совершенно естественной съемке, а мальчики с нежными телами не уступали им в изысканных ласках и томно-стыдливо одновременно изливались друг на друга. Но Каринино тело оставалось глухо, и тупо твердило лишь одно: давай спать уже, завтра снова рано вставать.

*

И сон после не стал ни освежающим отдыхом, ни провалом во тьму до утра, спала Карина плохо, несколько раз вскидываясь среди ночи и слепо вглядываясь в близкое темное осеннее небо за окном, на фоне которого глаза кошки на подоконнике, казалось, не смыкавшиеся никогда в темное время суток, были похожи на самые яркие звезды, обычно плохо различимые на вечно хмуром городском небе. Забыться удалось лишь когда небо стало светлеть, а кошка наконец-то улеглась рядом и замурчала, прикрыв глаза-звездочки.

*

…Проснулась Карина от того, что, – в ее собственной уютной и теплой постели! – чьи-то ладони мягко, но непреклонно вклинивались между ягодицами, тиская их, все сильнее, и не давая сомкнуться, несмотря на ее возмущенные стоны, пока не добрались до промежности, а пальцы гладят складки вокруг клитора и входа во влагалище. Она не понимала, чьи это наглые руки, и кто мог оказаться вдруг на ее одиноком ложе в квартире под самой крышей, но писечка уже горячела и мокла, а чьи-то пальцы, все еще сухие и прохладные, требовательно теребили, выкручивая и пощипывая, нежные лепестки плоти.

*

Может быть, это он, Тот-Кому-Доверены-Ключи?! Больше никто бы не мог проникнуть внутрь ее жилища… Но! Но Ему потому и были доверены ключи, что Он – Сама Надежность и деликатность. И Он – принципиально сам не сунется к ней без Особого Приглашения (как и не станет устраивать нудные разбирательства в хорошем, любимом когда-то, а теперь опостылевшем, ресторане).

*

Она пыталась вывернуться, и поднять голову, чтобы увидеть насильника, но поняла, что обе щиколотки и одна рука привязаны к кровати и глаза наглухо закрыты черной повязкой, а удовольствие тем временем нарастало. Одновременно с настойчивыми, на грани грубости, ласками между ног, Карине начали сначала посасывать-сосать-высасывать, а потом и кусать один сосок, и выкручивать другой. Все, как что она так любила! Соски, сначала приподнявшись, после стали западать от возбуждения вглубь ареол, ее тело приподнялось, стремясь то ли избежать всего этого насилия, то ли навстречу ему, а свободная рука сама собой начала все быстрее шликать по клитору и вот уже пальцы, ее собственные пальцы-предатели, вошли внутрь мокрого-премокрого влагалища… Оргазм накрыл толчками и Карина на мгновение лишилась чувств, а когда вновь пришла в сознание, то…

*

…то обнаружила, что лежит и яростно мастурбирует не в своей постели, а распластанная на грубом грязном старом столе посреди комнаты без одной из стен в каких-то развалинах. В нежную кожу попки впивались занозы и кирпичные крошки, Карине стало страшно и стыдно, она дернулась, поняв, что ноги и одна рука все так же привязаны, и дико заозиралась, благо повязка с глаз куда-то делась, не понимая, как здесь очутилась и кто все же привязал ее. Но никого не было рядом, а свободная рука все быстрее орудовала между развратно раскинутых бедер.

*

Лишь развалины показались ей знакомыми: очень напоминали ту старую котельную давно остановленного судоремонтного завода, где такой же осенью несколько лет назад они с будущим Обладателем Ключей впервые отдались друг другу, вместо поцелуев же практически кусая друг друга до кровоподтеков и бездумно раскидывая одежду по грудам кирпича и гнилых досок… И запах! Грибной запах – одновременно осени, гнилого дерева, плесени на стенах и Его спермы на губах и лице. «Кто ебал мою дочь?! » – орала потом ее мать, когда Карина вернулась домой, еще в родительскую квартиру, и поняла, что капли спермы так и высохли не только на ее лбу и волосах, но и на сережках, откуда цепкие пальцы матери и «сняли пробу биоматериала».

*

…Вдруг с улицы послышались голоса, девушка приподняла голову и с ужасом увидела нескольких мужчин, случайных прохожих на этой окраине, изумленно взирающих через выломанную стену на нее: голую, грязную, раскинутую по грубым доскам, как шлюха на дыбе. И не перестающую даже под их изумленными, но уже алчными взглядами терзать себе клитор и полностью загонять пальцы во влагалище. От жгучего стыда и страха в глазах Карины потемнело, спина ее выгнулась над занозистыми досками стола и она снова потеряла сознание, одновременно с сильнейшим оргазмом, уже надолго…

*

…Карина проснулась в своей уютной и теплой постели… Кошка несколько удивленно смотрела прямо ей в глаза, помуркивая в ожидании окончательного пришествия хозяйки в этот мир из сонного небытия. Свет за окном был уверенно жемчужно-пасмурным, но по подоконнику не стучало, значит, хотя бы утро имеет шанс быть не мокрым. Мокро и горячо было между ног девушки. До месячных еще далеко, а ночным недержанием в свои всего лишь тридцать Карина не страдала. Пахло страстью.

*

Одновременно с кошачьим мявканьем пискнул, тоже просыпаясь, телефон. Пытаясь погладить кошку и одновременно дотянуться до телефона, Карина ощутила что-то постороннее на запястье и рядом на подушке. Правая рука была аккуратно обвязана черной лентой из мягкой прочной ткани, а под головой на подушке откуда-то оказалась такого же материала глухая повязка для глаз…