Мой папочка купил мне фаллоимитатор. Часть 2. Я слышу как моя дочь мастурбирует. Дочь трахает мать страпоном

Мой член был твердым в штанах. Я был отвратителен сам себе. Было достаточно того, что я нарушил ее личное пространство, но еще и получить от этого полноценную эрекцию было просто предосудительно. Я расстегнул молнию на джинсах и вытащил член.

Наклонившись ближе, я напрягся, чтобы услышать больше, когда она начала поглаживать себя. Я был ниже некуда, но не мог остановиться. Все, о чем я мог думать, это о большом фиолетовом члене, входящем и выходящем из киски моей девочки. Я хотел увидеть выражение чистого восторга на ее лице, когда она трахает себя. Я хотел видеть, как ее нубийское тело извивается на кровати, когда она доставляет себе удовольствие. Я хотел видеть, как из ее маленькой дырочки текут соки, когда она кончает.

С другой стороны двери раздалось удивленное "О!". Покалывание пробежало от моих яиц до моей задницы. Я сказал себе, что должен уйти, но вместо этого я стоял и дрочил свой твердый член, спустив штаны до колен, как грязный извращенец. Я снова услышал ее. Это была серия маленьких стонов, которые быстро приближались к чему-то. Моя малышка заставляла себя кончить. Это действительно происходило. И она делала это с помощью фаллоимитатора, который купил ей папа.

Струя спермы вырвалась из моего члена и ударила в дверь спальни Николь. Я быстро обхватил рукой головку члена и поймал остатки в ладонь, когда мои яйца сжались и выплеснулось еще больше спермы. Я кончал вместе со своей дочерью. Это было просто фантастически.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем я пришел в себя. Боже мой, что со мной было не так? Я стоял возле спальни своей дочери со спущенными штанами и горстью собственной спермы. Жужжание прекратилось. Она могла выйти в любую секунду.

Я убежал по коридору так тихо, как только мог, придерживая одной рукой штаны, а другой - кончу, пока моя эрекция свободно подпрыгивала. Если бы она узнала, что я сделал, она бы больше никогда со мной не разговаривала. Она доверяла мне, а я предал ее. В мире достаточно парней, пытающихся воспользоваться ею, и последнее, что ей нужно, это чтобы ее отец был одним из них.

На кухне я привел себя в порядок, надел штаны и решил, что больше не позволю этому случиться. Я достал из ящика для бумаг новую пару двойных "А" и вернулся в кресло. Прошло почти полчаса, прежде чем Николь ворвалась в комнату и рухнула на диван. Ее щеки были румяными, и она мечтательно улыбалась.

"Ну, это работает", - сообщила она, застенчиво хихикнув. "Мне определенно не понадобится парень на какое-то время".

Я все еще не мог поверить, что она разговаривает со мной таким образом, но я не могу сказать, что мне это не понравилось.

"Я рад, что ты счастлива, дорогая". Я заставил себя смотреть в телевизор и не пялиться на тело дочери.

Через несколько минут она начала ерзать, затем встала и снова направилась в спальню.

"Не переусердствуй в первый день, дорогая", - предупредил я ее.

"Папа! Я собираюсь делать домашнее задание", - неубедительно настаивала она.

"Да, конечно", - поддразнил я. "Развлекайся".

Она одарила меня лукавой улыбкой, которая сказала мне, что я был прав, прежде чем поспешить в свою комнату для очередного раунда со своей новой любимой игрушкой.

В течение следующей недели мне удавалось достаточно хорошо контролировать себя. Это было мучительно в те моменты, когда я подозревал, что она идет на это, но я сохранял дистанцию и оказывал ей уважение, которого она заслуживала. Однако мне не удавалось полностью контролировать свои мысли. По ночам, когда я пытался заснуть, я представлял, как она в соседней комнате долбит себя фаллоимитатором. Мой член мгновенно становился твердым, и мне приходилось дрочить на тошнотворные образы, заполнявшие мою голову. Я твердил себе, что это проходящая фаза и что скоро все вернется на круги своя. И, возможно, так бы и случилось, если бы не моя безумно раскованная дочь.

Однажды утром я вошел в ванную и замер на месте. Фаллоимитатор Николь лежал на тумбочке рядом с раковиной. Она помыла его и оставила? Или она использовала его здесь? Он выглядел больше, чем я помнил. Мое сердце заколотилось. Эта штука была в киске моей дочери. Много раз. Я не мог не задаться вопросом, как он пахнет. Может быть, если бы она не помыла его, я мог бы просто понюхать. Она бы никогда...

"Эй, папочка, ты не видел мой фаллоимитатор? Ой, вот он". Она прошла мимо меня в трусиках и лифчике и схватила свою игрушку. "Не хочу тебя потерять", - сказала она ему и поцеловала.

"Надеюсь, ты не будешь брать эту штуку с собой в школу", - пошутил я.

"Не сегодня", - ответила она. Ее глаза на секунду опустились вниз. Она одарила меня одной из своих лукавых улыбок и закрыла дверь ванной, уходя.

Я посмотрел вниз и увидел, что в моих пижамных штанах образовалась палатка. Эта маленькая лисица собиралась стать моей смертью. Я отдрочил в душе, как возбужденный подросток. К тому времени, когда я закончил, Николь ушла в школу. Я пошел в ее спальню и толкнул дверь.

В воздухе все еще витал запах спрея для тела, который она нанесла перед уходом. На ее кровати лежал фаллоимитатор. Она даже не пыталась его спрятать. Я в очередной раз поразился тому, как открыто дети относятся к подобным вещам в наши дни. Я чувствовал себя полным подонком, но не мог не взять его в руки и не понюхать. От него пахло мылом для рук и латексом. Должно быть, она помыла его. Мне было неловко от того, как я был разочарован.

Я положил игрушку на то место, где нашел ее, но не мог заставить себя уйти. Я сбросил полотенце и схватился за член. Я стоял над кроватью, где моя маленькая девочка играла сама с собой. Это было место, где она заставляла себя кончать. Мой член стал твердым в считанные секунды.

"Ты возбужденная штучка, не так ли, Николь?". Я сказал это вслух и почувствовал себя дураком. "Тебе нравится трахать игрушку, которую папа купил тебе". Я сильнее затеребил свой член. "Тебе нравится мастурбировать свою горячую киску, не так ли?". Я схватился за яйца и продолжал дрочить свой ствол изо всех сил. "Ты возбужденная гребаная шлюха! Прекрасная возбужденная шлюшка!"

Мне едва хватило ума поймать свою сперму, прежде чем я изверг ее на ее постельное белье. Я упал на колени и застонал, снова сжимая член в руке, как дегенеративный извращенец. Еще пару недель назад я бы никогда не подумал о таких извращениях, но теперь это было почти все, о чем я мог думать. Я должен был взять себя в руки ради своей дочери. Я знаю, что был не самым лучшим отцом, но я был лучше, чем сейчас.

Прошло всего несколько дней, и я снова подвергся испытанию. Был вечер пятницы, и я сидел в своем кресле и смотрел телевизор после напряженной рабочей недели. Мой мозг был поджарен, и после пары бутылок пива мне было трудно держать глаза открытыми.

Николь вернулась домой после ночных гуляний, шумя, перебегая из одной комнаты в другую и напевая не в такт последнюю хитовую поп-песню, звучавшую по радио.

"Как прошел фильм?" обратился я к ней.

"Отстой! Но в театре была драка, так что это было круто". Она просунула голову в гостиную. "Что смотришь?"

"Новости".

"Давай посмотрим кино или что-нибудь еще. Хочешь?"

Я никогда не упускаю возможности провести время с дочерью, особенно если это ее идея. "Конечно."

"Круто!" Она направилась в свою спальню, затем я услышал, как она собирает напитки и закуски на кухне. Она вернулась в пижаме и босоножках, ее волосы были собраны в милый хвостик. Она поставила стакан с колой на крайний столик рядом со мной и бросила пакет с сырными подушечками мне на колени (она знает, что это мое любимое лакомство). Она плюхнулась на диван со своим напитком и пакетом картофельных чипсов. В какой-то момент она украла пульт дистанционного управления, перешла в меню "По требованию" и выбрала фильм, который был дороже, чем имел право быть.

Первые двадцать минут мне удавалось оставаться в сознании, потом я, видимо, отключился.

Раздалось жужжание. Мне снилось, как Николь снова использует свою игрушку. Я должен был прекратить это. Звук не прекращался, как бы я ни старалась выбросить его из головы. Подождите. Это было не в моих мыслях. Звук был в комнате со мной. Невозможно.

Я открыл глаза. Фильм все еще шел. Николь лежала на диване в пижаме и рассеянно смотрела на экран. Она держала в руке свой фаллоимитатор и слегка поигрывала им над своей промежностью. Ее ноги лежали на диване, колени были раздвинуты, и она массировала вибратором свою киску через пижаму. Это должно быть сон.

Ее глаза переместились на меня, и она заметила, что я проснулся.

"Ой!" Она быстро сомкнула ноги и выключила игрушку. "Я думала, что ты спишь".

"Я спал, но..." Я был наполовину в реальности и наполовину вне ее. "Я, наверное, пойду в свою комнату, чтобы ты могла побыть одна..."

"Нет, тебе не нужно уходить", - быстро сказала она. "Я оставлю это на потом". Она положила фаллоимитатор на кофейный столик. "Я просто... ну, ты знаешь". Она пожала плечами, умоляя меня глазами остаться с ней.

Я уже точно не был слабаком. Несмотря на то, что я еще не мог осмыслить увиденное, мой член все прекрасно понимал. Я был уверен, что выпуклость в моих штанах не будет заметна в темноте, и меня почти не волновало, будет ли она заметна.

С глотком колы и полным ртом подушечек я пытался догнать бессмысленный сюжет фильма. Я не переставал украдкой поглядывать на свою дочь. Из-за рисунка на ее пижаме было трудно понять, но мне казалось, что я вижу ее соски. Я заметил, что она украдкой поглядывает на меня, когда я не смотрю. Что, черт возьми, здесь происходило?

"Папа, можно задать тебе вопрос?".

"Конечно, милая".

"Это что-то личное".

"Я слушаю".

"Когда ты в последний раз был с женщиной?".

Не тот вопрос, которого я ожидал. "А... посмотрим. Я ходил на несколько свиданий некоторое время назад, но ничего серьезного".

"Я знаю об этом", - сказала она. "Я имею в виду, как давно ты не был С женщиной?".

"Ты имеешь в виду секс?"

"Да! Да, конечно, секс". Она провела рукой по длине своего хвоста, и это было самое сексуальное, что она могла сделать в тот момент. "Давай, ты можешь рассказать мне".

"Это не ваше дело, юная леди, но прошло несколько лет. Много лет, на самом деле".

"Итак... чем вы занимаетесь?"

"Я не знаю. Я не думаю об этом".

"Но разве ты не становишься, ну, знаешь... возбужденным?"

Если бы я был умным, я бы прекратил этот разговор до того, как втянул бы себя в неприятности.

"Наверное, да, как и все остальные". Я не мог не взглянуть на секс-игрушку, лежащую между нами.

"И что ты с этим делаешь?"

У меня было чувство, что я знаю, что она пытается заставить меня сказать, но не был уверен. "Что ты имеешь в виду?"

"Я имею в виду, ты..." Николь сцепила пальцы одной руки в круг и возбуждающе двигала ими вверх-вниз.

Я не мог поверить в то, что видел. Она была смелой маленькой штучкой, надо отдать ей должное.

"Я не знаю, стоит ли нам это обсуждать".

"Не будь такой какашкой. Все так делают".

"Если ты уже знаешь это, тогда почему ты спрашиваешь меня, знаю ли я?"

"Не знаю". Она потеряла всякий интерес к фильму. "В последнее время я о чем-то задумалась, вот и все".

Я беспокоился, что она может увидеть выпуклость моего твердого члена. Часть меня хотела, чтобы она это увидела.

"Если тебе нужно это услышать, то... да, я возбуждаюсь и мастурбирую".

Ее глаза загорелись, когда я произнес последнее слово. "Много?"

"Не так много, как ты".

Моя дочь улыбнулась и еще раз погладила свой хвостик. Что она не сделала, так это не стала отрицать.

"Мне нравится игрушка, которую ты мне подарил", - сказала она, взяв ее в руки и прижав к груди. "Итак, можно ли сказать, что ты дрочишь каждый день?"

Мне пришлось рассмеяться. Она не собиралась сдаваться. И я должен был признаться, что мне нравилось слышать, как она так говорит. Моя эрекция уперлась в брюки.

"Не каждый день". Я не был уверен, насколько честным я хочу быть с ней в этом вопросе. "Но близко".

"Я делаю это практически каждый день. Даже когда я встречалась со Стивеном, я делала это постоянно. Ты думаешь, я странная?"

"Ну, ты странная, но не из-за этого". Я старался быть легким, чтобы она не узнала, что доводит меня до дикого вожделения.

"Иногда я беспокоюсь, что у меня зависимость от этого". Она размышляла о фаллоимитаторе, который держала в руках. "Держу пари, ты много дрочил, когда был в моем возрасте".

"Наверное, да. Хотя это было не то, о чем я мог говорить с родителями". Я лишь наполовину попытался направить разговор в безопасное русло.

"Я рада, что мы можем говорить о таких вещах", - сказала она и легла обратно на диван. "Хорошо, что нам не нужно делать из этого большой секрет. Ты так не думаешь?"

"Наверное. Общение всегда важно". Я был слишком отвлечен тем, что делала моя дочь, чтобы думать здраво.

Одной рукой она держала фаллоимитатор так, что его основание упиралось ей в живот. Другой рукой она с любовью проводила пальцами по его контурам. Я наблюдал, как у меня пересохло во рту и участилось дыхание. Она слегка обхватила его рукой и начала поглаживать вверх-вниз.

"Наверное, это круто - быть парнем и иметь пенис", - размышляла она. "Иметь такую большую мощную штуку, за которую можно схватиться, когда захочешь. Так вот каково это, папочка?".

Почему она так поступала со мной? Я никогда не представлял себе свою милую, невинную дочь в роли соблазнительной искусительницы, но именно такой она и была. Понимала ли она вообще, что делает? Представляла ли она, какой эффект производит на меня? Господи, помилуй мою несчастную душу.

"Я никогда об этом не думал, но... да, наверное, это очень круто". Я тяжело сглотнул, но во рту все еще было сухо. "Но у того, чтобы быть женщиной, тоже есть свои преимущества".

Она покачивала фаллоимитатором, как будто у нее был свой собственный член, и думала о том, что я сказал. "Мне нравится быть девочкой", - признала она и провела рукой по ноге и внутренней стороне бедра. Она была опасно близка к тому, чтобы перейти черту. "Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы я была мальчиком?"

"Никогда", - сказал я ей совершенно искренне. "Я не могу представить свою жизнь без тебя, дорогая. Лучшей дочери я и желать не мог".

Она ничего не ответила, но я знал, что ей нравится слышать мои слова. И я имел в виду каждое слово. Николь была причиной, по которой я вставал по утрам с постели. Именно благодаря ей у меня хватило мужества продолжать жить дальше, когда мой брак развалился всего через два года после его начала. Она была всем моим миром. Я жил, чтобы дать ей все, чего она хотела.

"Прости, папа. Я сегодня странно себя веду". Она постукивала кончиком своего игрушечного члена по подбородку, пытаясь придумать, что сказать дальше. "Я просто чувствую, что могу говорить с тобой о чем угодно, и ты поймешь меня. Мои друзья сочли бы меня ненормальной, если бы я рассказала им половину того, что я иногда чувствую".

Она посмотрела на меня в поисках подтверждения того, что я на ее стороне. Все, что я мог сделать, это улыбнуться при виде ее больших глаз, сверкающих на меня через затемненную комнату. Ничто в мире не было для меня так дорого, как эта девушка, и никогда не будет.

"Ты никогда не будешь для меня странной, независимо от того, что ты думаешь или чувствуешь. Я люблю тебя просто за то, что ты есть".

"Я тоже люблю тебя, папочка". Она поцеловала кончик члена, казалось, не осознавая сопоставления своих слов с действиями.

Она резко встала с дивана и подошла к моему креслу. Я подвинулся, пытаясь скрыть свой стояк. Она обняла меня за шею и поцеловала в щеку.

"Этот фильм немного скучноват". Она провокационно постучала фаллоимитатором по своему животу. "Я собираюсь пойти в свою комнату и помастурбировать, а потом лечь спать. Как насчет тебя?"

"То же самое, я думаю".

Это вызвало у нее широкую улыбку.

"Круто". Она бросила еще один томительный взгляд на мою промежность, прежде чем повернуться и уйти. "Повеселись с этим, папочка".

Я услышал звук жужжания ее вибратора, как только она вышла из комнаты. Она определенно специально дразнила меня. Я услышал, как закрылась дверь ее спальни, и даже не стал ждать. Я вытащил свой член из штанов и начал дрочить, как одержимый. Прошла всего минута, прежде чем я забрызгал толстыми струями спермы всю свою рубашку.

Быть открытым со своими детьми в вопросах секса - это одно, но это становилось просто смешным. Я не знал, в какую игру играет Николь, но я не мог позволить ей взять надо мной верх. Я был ответственным взрослым. Мне нужно было держать свои реакции под контролем. То, что она была любопытна и исследовала границы наших отношений, не оправдывало моих низменных желаний. Она была моей дочерью, и это все, чем она когда-либо могла быть.

Я решил лечь спать, пока не возникло искушение сделать какую-нибудь глупость. Когда я подходил к двери своей спальни, я заметил что-то лежащее на полу в коридоре. Это была пара трусиков моей дочери. Я поднял их. Они были еще теплые. И влажными.

Должно быть, она уронила их случайно. Но почему она сняла их в коридоре, а не в спальне? В глубине души я знал ответ, но не хотел признавать его. Это была просто случайность. Я прижал розовую хлопковую ткань к носу и вдохнул ее.

Простая, бессмысленная, случайность...

На следующее утро Николь проснулась раньше меня, что было необычно. Ее трусики лежали рядом со мной на кровати. Я испытывал искушение обернуть их вокруг своего утреннего стояка и подрочить на них еще раз. Но поскольку они уже были покрыты корочкой от двух порций, полученных накануне вечером, я решил сдержаться. Я встал и положил испачканные трусики дочери в корзину для белья под свою одежду. Мне нужно было постирать их и очистить от пятен моей грязной спермы, прежде чем тайком положить их обратно в ее ящик. Я не хотел, чтобы она знала, что ее собственный отец опустился так низко, что делал непростительно извращенные вещи с ее нижним бельем.

Я надел треники и футболку и пошел на запах варящегося кофе. Николь расплылась в улыбке, как только увидела, что я вошел на кухню. На ней были облегающие пижамные шорты и хлипкий топ, который не оставлял сомнений в том, есть ли на ней лифчик (его явно не было). У меня возникло ощущение, что если бы я присмотрелся, то смог бы различить сквозь легкую ткань розовое покраснение ее розовых ареол. Я сделал все возможное, чтобы не смотреть.

"Доброе утро, папа!" Она подошла ко мне и поцеловала в щеку. "Я готовлю завтрак. Что ты хочешь?"

"Как насчет яичницы и тостов?"

"Уже иду, сэр".

Она уже переросла эти штаны. Они были ей слишком тесны. Я мог видеть каждый изгиб ее изящной попки. Даже чувственная складка ее великолепной формы была видна. Единственное, чего я не мог видеть, это линии трусиков. Я не мог понять, нарочно ли она изображает из себя распутницу, или просто она была невинно невежественна, и это я вдруг заметил ее в этом новом, поразительно неуместном виде.

Я потянулся к нераспечатанному счету за электричество, лежащему на столе, в надежде отвлечься от своей очаровательной дочери и закоротить очередную неуместную эрекцию.

"Прости, если вчера вечером я показалась тебе странной", - сказала Николь, разбивая яйца на сковороду. "У меня было странное настроение".

"Не стоит извиняться". Я отложил в сторону неразборчивую купюру и поискал, на что еще можно обратить внимание, кроме идеальной попки моей дочери. "У всех нас время от времени бывают странные настроения. У одних страннее, чем у других".

Она положила пару ломтиков хлеба в тостер. "Спасибо, что терпишь меня". Она достала масло из холодильника и поставила его на стол. Ее соски заметно выпирали из-под топа. Скорее всего, это было вызвано холодным воздухом из холодильника, и через минуту или около того они, несомненно, успокоятся. "Мне нравится, что мы можем вместе говорить о чем угодно".

"Я тоже, милая". Я пытался отогнать темные желания, которые поднимались без спроса.

"Я не думаю, что любой другой отец готов признаться своей дочери в том, как он дрочит". Она проверила, какую реакцию это вызвало у меня.

"Может быть, потому что у большинства пап нет дочери, которая повсюду носит с собой фаллоимитатор".

Она виновато улыбнулась мне через плечо. "Не впутывай в это моего нового лучшего друга".

Николь выложила яичницу на тарелку, взяла тост из тостера и поставила передо мной мою тарелку вместе с солонкой. Она села напротив меня и отпила апельсиновый сок.

"Выглядит аппетитно", - сказал я ради того, чтобы хоть что-то сказать, и принялся за еду.

"Могу я спросить тебя кое о чем?"

"Хо”. Полагаю, это еще один из тех личных вопросов, иначе ты бы не спрашивала сначала разрешения".

Лукавого взгляда в ее глазах было достаточно, чтобы подтвердить мои подозрения. "Вчера вечером, когда мы разговаривали, у тебя была эрекция?"

Я чуть не подавился яйцами. "Что? Почему?"

"Просто любопытно". Она протянула мне салфетку. "Ничего особенного, но мне показалось, что это так, и я просто интересуюсь. Можешь не говорить мне, если не хочешь". Последнее было сказано как завуалированный вызов.

Я поднял глаза от своей тарелки и увидел, что моя дочь наклонилась вперед, напряженно ожидая ответа. Я знал, что она хочет услышать, но я также знал, что не должен подбадривать ее.

"Да", - признался я, - "возможно, да".

Ее глаза расширились от восторга при моем ответе. "Почему у тебя стояк?"

"Я не знаю. Просто иногда это случается с мужчинами". Я вел себя как трус, и она это знала. "Возможно, из-за того, как ты трогала свой фаллоимитатор, или из-за всех этих разговоров о мастурбации".

"Ты сейчас такой милый, папочка". Она протянула руку и схватила меня за предплечье в знак любящей поддержки. "Ты не должен стесняться этого. Я не возражаю, если ты будешь напрягаться рядом со мной. Я знаю, что это естественная вещь, которая происходит с парнями, и я уже не маленький ребенок".

"Нет, это точно не так".

"Я имею в виду, я возбуждаюсь все время, и нет смысла притворяться, что ты тоже не возбуждаешься". Ее соски снова выпирали через топ, и на этот раз я точно не мог объяснить это холодным воздухом. "Это кажется глупым, что мы должны скрывать друг от друга то, что чувствуем. Тебе не кажется?"

Я должен был попытаться внести немного здравомыслия в этот разговор, пока он не зашел слишком далеко.

"Послушай, дорогая, я думаю, что у нас с тобой прекрасные отношения, и я бы не хотел, чтобы мы их потеряли. Просто я не уверен, что это хорошая идея для нас - слишком откровенно рассказывать друг другу о нашей сексуальной жизни". Я почувствовал, как ее рука слегка сжала мою руку. "Мы должны иметь возможность поговорить, если у тебя есть вопросы или проблемы, но я беспокоюсь, что мне, как твоему отцу, неуместно делиться с тобой слишком многим".

Мое сердце учащенно билось, а в животе заныло. Я говорил то, что, как я знал, должен был сказать, но я ненавидел каждое слово, вылетавшее из моих уст. Я видел, как с лица Николь исчезает немного яркости, пока она впитывала то, что я ей говорил. Она храбро улыбнулась и ободряюще похлопала меня по руке.

"Ладно, думаю, в этом есть смысл. Упс, я забыла твой кофе". Она встала и пошла налить мне чашку. "Как я уже сказала, в последнее время у меня странное настроение. Забудь обо всем и просто притворись, что я нормальная". Она принесла мне кофе с нужным количеством сахара и сливок.

"Я не хочу, чтобы ты расстраивалась, дорогая. Я не хочу делать ничего такого, что могло бы причинить тебе боль или испортить наши отношения. Вот и все".

"Я не расстроена", - заверила она меня, сама не веря в это. "Я думаю, что ты самый лучший отец, которого только может пожелать девочка". Она обняла меня сбоку, прижавшись головой к моей шее. "Я так тебя люблю".

"И я люблю тебя, милая". Я похлопал ее по спине.

Она обнималась дольше, чем обычно. Я подумал, не собирается ли она заплакать, но когда она отстранилась, она была такой же веселой и бодрой, как всегда. Я знал, что она чувствует себя отвергнутой и делает все возможное, чтобы я этого не заметил. Она пыталась защитить меня от неприятных ощущений из-за моих слов. Я любил ее за это, но мне все равно было не по себе.

Следующие несколько дней прошли без происшествий. Между мной и Николь сохранялась неловкость, но я знал, что она скоро пройдет. Я сводил свои похотливые мысли о дочери к минимуму, а она вела себя гораздо более прилично. Я чувствовала облегчение от того, что эта странная буря прошла, пока не пошла стирать белье.

Открыв корзину, я вспомнил, что трусики Николь все еще спрятаны под моими вещами. Я покопался, но не нашел их. Я опустошил корзину для белья по одному предмету за раз, но их нигде не было. Я перебрал все еще два раза, но их там точно не было. Какого хрена?

Тоскливое чувство снова вернулось в мой желудок. Я пошел в спальню Николь. Она была на тренировке по футболу и вернется домой только через час. Я заглянул в ящик с нижним бельем, но их там не было. Я проверил корзину для белья, но безуспешно. Я откинул покрывало на ее кровати, и мои худшие опасения подтвердились.