Воспоминания Моники

Господина президента я видела всего один раз и крайне недолго, но день, когда это произошло, я не забуду. За окном шел мелкий дождь, я медленно перебирала бумаги на рабочем столе, вспоминая последнюю выставку в городской галерее, когда в кабинет вбежал господин президент. Вид его был крайне странен: волосы растрепаны, глаза блестят, в руках газета, уши пылают, рот открыт, в зубах авторучка.

- Кто вы? - спросила я.

Он дико посмотрел на меня, вдруг засмеялся и прошептал сквозь зубы:

- Президент.

- Очень приятно. А я - Моника.

Он обошел вокруг стола и сел рядом со мной. Потом вынул изо рта ручку и положил ее в карман.

- Кто вы, Моника? - спросил господин президент.

- Я? Секретарша. Я здесь работаю.

- А кто работает там? - он показал на окно.

- На окне? - не поняла я.

- Нет, - он помотал головой. - Там, дальше. Кто работает там?

- Не понимаю, - призналась я. - Люди работают.

- Люди, - прошептал господин президент. - Много людей.

- Да, очень много.

- Сколько? - он взял меня за руку.

- Людей?

- Опора нации, - забормотал господин президент быстро. - Нерушимые и странные создания. Бог нас не оставит, пока они с нами. Единство и надежда. Счастье и свобода, - он положил мне руку на колено.

- Я не понимаю, - сказала я.

- Молодежь - наше вчерашнее завтра, - он сдвинул руку вверх, юбка задралась.

- О чем вы, господин президент?

- Это - оригами из налогового кодекса. Большая игра маленький футбол.

Я промолчала, мне было приятно. Очень приятно.

- Пластмассовые деньги, бензиновые магнаты.

Я молчала.

- Конгресс - наша светотень.

Он встал, расстегнул штаны и достал половой член. Член у него был средних размеров, но необычайно мужественный и волевой, каким и должен быть член господина президента. Я взяла его в рот. На вкус он был совершенно обычный.

- Страха нет, - сказал господин президент, - ибо те, что есть, нас не любят, а прочие - не суть. Без любви страх не возможен.

Господин президент задвигал задом. Ему было хорошо. Я сосала, сосала, сосала, работала языком, губами, помогала себе руками, слегка прикусывала и снова сосала до боли в губах. Господин президент застонал, обхватил меня за голову, прижал к животу и крикнул:

- Свобода, равенство, братство!

Он кончил.

Господин президент застегнул штаны, схватил газету и выбежал из кабинета. Глаза у него лихорадочно блестели, а уши пылали малиновым.