Каждый кто на свете жил...

Каждый, кто на свете жил...

Дверь хлопнула. Мужчина вышел из подъезда и сделал первые шаги из своего пути по ночному городу. Летняя ночь пьянила его. Фонари лили на асфальт жёлто-фиолетовый свет, мешая видеть звёзды. На пустынных улицах не было видно людей, а поздние машины можно не принимать во внимание. Он шёл, слушая свои шаги, погружаясь в воспоминания, к одному ему известной цели.

Автобус. Они познакомились в тридцать шестом маршруте. Он спокойно ехал домой, вернее, собираясь ехать, шёл к остоновке и мечтал об обеде, как вдруг летний ветерок смешал его мысли, задрав юбку девушке, идущей впереди его. Под лёгким шёлком ничего, кроме самой девушки не было. Незнакомка, идущая по улице без трусиков. У него перехватило дыхание. Ветер на мгновение показал ему мечту, цокающую каблучками в трёх метрах впереди. "Такую смелость ты видел только в своих фантазиях," - шептал он себе, идя в направлении, сильно отличающемся от азимута автобусной остановки. стрелку его компаса притянул иной магнит. Одолеваемый любопытством, он шёл за ней, в воображении забираясь под юбку и блузку незнакомки. Он перебирал все известнуе ему способы знакомства. Таким образом он шёл за ней минут десять.

- Молодой человек, - незнакомка обернулась. Мужчина, а может парень, он ещё точно не знал, кем себя считать в дватцать четыре года, остановился.

Он остановился перед светофором, который мигал жёлтым, всё-таки полтретьего ночи. К перекрёстку неслись три рыцаря ночных дорог на иномарках. "Выяснение отношений путём гонок по ночному  городу," - подумал путник. "Но всё-таки," - вернулся он к своим воспоминаниям и двинулся через дорогу, любители больших скоростей уже расстворили огни своих автомобилей в мерцании большого города. "Почему я всё время считал, что мы познакомились в тридцать шестом автобусе? А на чём я собирался ехать тогда домой? И на чём поехал провожать её?"

- Знаете что, если вы всё равно идёте за мной, то может лучше пойдёте рядом? - с вызовом произнесла она и посмотрела ему в глаза. Он смотрел на неё и пытался сообразить, что ему сказать, чтобы не выглядеть смешным. Брюнетка с зелёными глазами, среднего роста, две верхних пугвицы блузки расстёгнуты, и ложбинка между и сами очертания роскошных форм не отпускают его взгляд. Он начинал понимать, что эта женщина привлекает его не только смелостью, с которой она позволяет себе разгуливать без нижнего белья по улицам. Однако пауза затянулась и надо было это-то отвечать.

- Вы так и будете молча стоять? - девушка первой прервала затянувшуюя

паузу.

- Виктор, - герой не нашёл ничего лучшего, чем представиться. "Ну и болван же я, " - подумал он. "При чём здесь моё имя?" Он ощутил своё сердце почти во рту. Брови девушки взметнулись вверх.

- Вообще-то я не спрашивала, как Вас зовут, и знакомиться с Вами не собиралась. Но раз вы представились

- Катя.

Мужчина понял, что первый шаг сделан, можно спокойно лететь в пропасть разговора, а там - посмотрим.

- А что же Вы хотели, если не познакомиться , когда заговорили со мной, Катя?

- Как что? Молодой человек идёт чётко за мной в нескольких метрах уже минут пятнадцать. Хотела в разговоре выяснить, нужно ли мне Вас опасаться. Может Вы маньяк?

Горячий песок прилип к его животу, когда он выйдя из воды, упал рядом с ней.

- А ведь я тебя тогда обманул. Я самый настоящий маньяк. Меня так даже друзья иногда называют, - Виктор зачерпнул горсть песка и стал сыпать на загорелую Катину спину, целясь тонкой струйкой на застежку купальника.

- Конечно, ты маньяк. Я и сейчас тебя боюсь. Разыскал меня, имея минимум данных. А ведь я до сих пор о тебе ничего не знаю, ну почти ничего. И перестань посыпать меня песком, - Катя перевернулась на спину.

- Прости, я не думал, что тебе интересно. Ты ни разу ничего обо мне не спросила, - прошептал он, целую её в шею.

- Воспитанные люди сами о себе рассказывают. Мне щекотно. Перестань. Ты весь в песке.

- А я невоспитанный.

- Я это заметила. Говорила мне мама, не знакомься на улицах.

- И что же ты знакомишься с таким невоспитанным маньяком неизвестного происхождения с сомнительным прошлым?

- А я непослушная, к тому же этот маньяк такой... такой..., - Катя не сумела закончить фразу. Этот самый маньяк, который такой.. такой.. закрыл ей рот поцелуем.

"Ночь перед тем, когда мы пошли с ней на пляж, была у нас с ней первой," Виктор посмотрел на звёзды. " Чёрт возьми, как классно всё начиналось. Мы встречались почти каждый день целых две недели, прежде чем я её первый раз поцеловал. Как умело она держала дистанцию и одновременно так на многое намекала, так много обещала взглядом. Стерва! Я влюбился в неё до того, как оказался с ней в постели. Да и потом, хотя бы эта поездка в Питер..."

Откос, конец лета. Начинающая желтеть листва, пронзительно синее небо, одинокие баржи на Волге и семьдесят километров горизонта за рекой. Будний день после работы. Виктор с Катериной бесцельно гуляли и болтали о том и о сём.

- Хочешь, я расскажу тебе, как я гулял однажды по этой набережной ночью?

- Хочу. Ты гулял с кем-то?

- Нет, один. Это было вскоре после того, как мы с тобой познакомились. Я уже решил найти тебя, и, только что вернувшись из Питера от брата, узнал твой адрес и мучился бессоницей.

- Мой адрес тебя так поразил, что ты лишился сна?

- Нет, я размышлял о том, на какой козе к тебе лучше подъехать.

- И ты гулял, об этом размышляя...

- Нет, размышляля я дома, в постели ворочаясь. А гуляя, я мечтал. Знаешь, именно тогда я понял, что влюбился. Как сейчас помню. Ночь, точнее раннее утро, короче, уже светает. Небо безоблачное. Я стою на Лестнице и вижу, как по небу низко-низко летит маленькое облачко. Быстро так летит. И меня как током пробило: "Ну вот. Влюбился." Я стоял минут десять, как поленом стукнутый. А потом меня такая весёлость взяла. Я плеер на уши нацепил, врубил рок-н-ролл и пошёл плясать вдоль по набережной. Если бы кто увидел, принял бы за психа. Только на улицах всё равно никого не было.

- Как здорово! Я тебе завидую.

- Ты считаешь, тебя за психа принять нельзя?

- Да нет. Танцевать на улице я могу. Я вот чётко определить, что влюбилась, гораздо сложнее. Вообще, что такое любовь?

- У каждого есть своё определение. Тебе моё, Даля или Ожегова? Наверное, это когда хочешь сам себе сказать: "Я люблю этого человека."

- Как у тебя всё просто, - Катя остановилась и посмотрела ему в глаза.

- Не проще, чем у тебя.

- Я думаю, что такое признание накладывает некоторые обязательства.

- Перед кем?

- Перед тем, кого любишь.

- А может перед собой?

- Перед собой тоже.

- Мы стоим на дороге. Тебе рассказывать дальше или будем рассуждать о любви?

- А что, дальше ещё что-то было?

- Дальше было самое главное. Я протанцевал до поворота к твоему дому и решил посмотреть, где ты живёшь. Адрес я знал, но не мог представить по номеру, который это дом. Я дошёл до твоего дома, и он показался мне самым красивым домом в мире. Я знал, что внутри этого нагромождения бетонных блоков находишься ты. Подойдя вплотную, я приложил ладонь к стене, как будто хотел нащупать твой пульс через бетон. Я думаю, что никогда и ни к чему так нежно и бережно не прикасался. Я готов был целовать стены твоего дома.

- Ты поэт и конченый романтик .

- Может быть. Это плохо?

- Я этого не сказала.

- Ладно, прощаю. Ты знаешь, я тогда по другому взглянул на архитектуру. Мне сейчас почему-то вспомнился Питер.

- Я там ни разу не была. Там красиво?

- Не знаю. Поехали, посмотрим.

- Прямо сейчас?

- Конечно.

- Сумасшедший!

- Нет, серьёзно. Не сейчас, а в выходные.

- В принципе..

- Да не в принципе, а на поезде. У тебя есть отгулы?

Виктор остановился, прикуривая уже третью сигарету. Совсем недалеко была цель его ночного путешествия. " Вот так, ни с того, ни с сяго взяли и поехали смотреть, насколько красив Питер," - улыбаясь, продолжал он плыть по течению воспоминаний. "Правда, у меня тогда кроме архитектурных изысканий была ещё одна цель. Катя удивительно редко оказывалась в моей постели, хотя говорила, что я самый лучший из всех мужчин, которых она знала. Врала наверное, но самое интересное, Витя, ты сам себя таким с нею чувствовал, даже если бы она этого не говорила, таким как с ней, ты не был; ни с кем. В Питере вероятность оказаться с ней в одной постели целых три ночи подряд возрастала почти до ста процентов. А что вместо этого вышло? По дороге туда, в поезде у неё жутко болела голова - облом. Но это ещё цветочки. Приехав в город на Неве, и пронаслаждавшись весь день искусством Растрелли и прочих, вечером, когда они собирались в гостинницу, она остановила такси, крикнула: "Увидимся дома", и исчезла. Это было так неожиданно, что ты даже не успел ничего сделать, а, только широко раскрыв глаза, и щёлкая челюстями, смотрел вслед удаляющемуся авто. Это был удар ниже пояса. Как ты сумел выстоять, ты сам понимаешь?" - привычка говорить с самим собой появилась у Виктора недавно.

- Киска, просыпайся. Кофе хочешь?

- Хочу. А сколько времени? - не открывая глаз, бормотала Катя, милое, нежное, сонное существо, закрываясь с головой одеялом от поцелуев Виктора, которыми он пытался разбудить её, и от запаха кофе, чашку с которым, он поставил на тумбочку. Примерно после пятнадцати различных по технике и месту нанесения поцелуев Катя просыпалась. Вернее Катя ещё спала, а просыпалась самка дикого зверя внутри неё. Сама Катя просыпалась некоторое спустя от оглушительхого оргазма, сотрясающего её и Виктора. Кофе, сваренный и принесённый Виктором, успевал остыть, но приобретал при этом какой-то особенный вкус.

- Витя, это было разбудить или растолкать? - поинтересовалась она, вскочив с постели и шаря по шкафу в поисках трусиков. Последние десять дней, когда он провожал её домой, встретив после работы, между ними происходил подобный диалог:

- Позавтракаем вместе? - спрашивала эта кокетка, лукаво улыбаясь.

- Тебя разбудить или растолкать? - отвечал он вопросом на вопрос. (В анекдоте, который умышленни каверкал герой-любовник, было: "позвонить или растолкать"). После чего они со смехом вваливались в его однокомнатную квартирку.

"Почему мне было с ней так хорошо, и почему так плохо без неё? Как я был зол на Катьку после её выходки в Питере! Как приятно было дать волю своему бешенству," - идя по ночному городу с секретной миссией, Виктор вспоминал, как он шёл тогда по Ленинграду после её исчезновения. Шёл и говорил себе, что всё, хватит сходить с ума. Твердил себе, что эта капризная кукла не стоит такого стойкого оловянного солдатика, как он. Потом вдруг впадал в тоску и винил во всём себя, отчаянно вглядывачсь в предшествующие события в поисках сделанной им ошибки. В голове вертелось: "Что я ей такого сделал?". А потом вдруг: "Всё пропало, а вот и трамвай", или вдруг: "Никуда от меня не денется", и так круг за кругом.

А за деревьями уже показалась девятиэтажная громадина её дома.

После того как они вернулись из Петербурга, он целых четыре дня не давал себе подойти к телефону и позвонить ей, а на пятый не выдержал..

- Алло, - с трудом заставил себя произнести Виктор.

- Ой, привет. Прости меня пожалуйста, мне нужно тебе всё объяснить.

- В пронципе, ничего страшного, но наверное это нужно было сделать раньше.

- Если бы я могла это сделать, я бы сделала. Я очень хочу тебя видеть, приезжай.

И Виктор выскакивает из дома, берёт такси и летит к Кате, купив по дороге цветы и шампанское. После этого в их языке появился вопрос о совместном завтраке. Такое счастье продолжалось три месяца. Три месяца они ходили друг к другу в гости, правда почти каждый раз тот, кто приходил в гости , оставался до утра, но назвать это совместным проживанием никто из влюбленных не решался.

Виктор подошёл к её подъезду и остановился в нерешительности.

Через три месяца между ними произошёл первый инцидент. Однажды, встречая Катю с работы, он заметил ма крыльце её учереждения мужчину, молодого, лет тридцати, высокого, хорошо одетого. Выйдя из двери, Катя попала в объятия Виктора, улыбнулась ему, шепнула:

- Я сейчас, - и, отдав Виктору сумку, подошла к означенному мужчине. Она сказала тому буквально три слова, которых Виктор не услышал, после чего вернулась к нему, взяла его под руку и они двинулись к остановке. Виктор сделал вид, что ничего не произошло, но вопрос повис в воздухе, и почти весь вечер они провели молча. Часов в одиннадцать Виктор вдруг вспомнил:

- Катюш, прости, совсем забыл, мне завтра утром домой должны привезти важные докуманты, придётся ночевать дома.

- Вить, не делай из меня дуру. Мне кажется, ты хочешь о чём-то спросить, но боишься.

- Нет, я не хочу спрашивать. Я думаю, ты сама всё расскажешь, если сочтешь нужным.

- Извини, я не хочу вставать и собираться на ночь глядя. А насчёт "рассказать", прости, я не хочу ворошить прошлое.

- Твоё прошлое в твоём распоряжении. Поступай, как тебе нравится. Мой уход с этим не связан. Спокойной ночи, - Виктор оделся и вышел на улицу. Внутри него всё клокотало. Неужели так трудно было развеять туман парой фраз типа: "Мой бывший парень. Никак не может меня забыть". Конечно, никаких документов ему никто не собирался привозить. Вечером следующего дня они встретились. Всё было чудесно, о том, что произошло накануне, никто не вспоминал. Но размолвка всё же случилась. По какому поводу? Теперь уже Виктор не мог этого вспомнить. В разговоре мелькнуло: "Может, стоит завязать с нашими отношениями?" Противная сторона подхватила: "Мне это тоже надоело." Первым спохватился Виктор, но было поздно. Ну что ж, скзано - сделано. Программа прощального вечера была составлена, сам вечер был назначен на завтра. Торжвственный ужин при свечах, потом последняя прощальная ночь. Утром, когда Виктор уходил, в глазах Кати он заметил слёзы. Попытался остаться, но Катя была неумолима.

Виктор докурил, взглянул вверх на её окна - тёмные, значит спит. Вошёл в подъезд и двинулся вверх по лестнице. Лифт после 23:00 выключали.

За год они расставались четыре раза. Причиной каждый раз была ревность одного или сразу двоих, а поводы... поводы он уже и не помнил. Каждый из них был не уверен в партнёре, да и, признаться, они стоилли друг друга. Возможность подразнить другого не упускал ни один из них. Потом они мирились, через неделю или две кто-то не выдерживал и - звонок, встреча, и они снова вместе, снова счастливы, а ведь казалось, мир рухнул и уже ничего не вернуть и не исправить. И каждый раз они становились всё ближе и ближе друг другу. Но последний раз их ссора была очень бурной. Виктор был в растерянности. Он не знал, что делать. решение пришло как вспышка молнии. На обдумывание и подготовку ушло три дня. И вот он здесь в её подъезде, в рюкзаке у него семдесят метров альпинистского шнура и букет цветов в коротком тубусе.

Медленно ступая по лестице, он поднялся на верхний, девярый этаж. Металлическая лестница на чердак перегорожена решёткой, запертой на замок. Три дня по вечерам Витя учился открывать такие замки без ключа. В подъезде тишина, слышно, как люди храпят в своих квартирах и ворочаются во сне. Каждое его движение создаёт олушительный звук, вспарывающий эту тишину. Сердце собралось выпрыгнуть наружу и каждым ударом стучит в горле. Замок долго не сопротивлялся. Чердак, темноту разрезает луч фанарика. Дверь на крышу заперта на защёлку без ручки. Отвёртка в квадратный паз, поворот, и он смотрит на звёзды, стоя на крыше её дома. Виктор снова закурил. Лето, Катя спит с открытым балконом. Утром, когда она найдёт цветы на подушке, он ей позвонит: " Даже если мы не помиримся, я всё равно всю жизнь смогу гордиться этим поступком." Окурок, падая с крыши, прочертил в темноте яркий след. Виктор достал из рюкзака шнур и размотал его. Сложил вдвое и набросил на выход вентиляционного канала. Когда он спустится до восьмого этажа и залезет на её балкон, потянув за один конец, он вытянет весь шнур к себе. Потом, тоже сложив его вдвое, через балконные перила, можно будет спуститься на землю. Зажав в руках сдвоенный шнур, он перешагнул через бортик крыши. Упираясь в стены ногами, Виктор спустился до уровня балкона восьмого этажа и ухватился одной рукой за перила.

Катя проснулась и посмотрела на часы - 3:15. Через открытую балконную дверь в комнату влетал ночной ветерок. Она пошла на кухню, налила стакан холодного чая, не влкючая свет. Взяв его с обой, пошла обратно в постель. В окно светил тонкий серп убывающей луны на уже начинающем светлеть небе. Красиво. Катя шагнула на балкон и увидела, как на перилах подтягивается человек. истошный вопль вырвался у неё из горла. Человек от неожиданности разжал руки. Через секунду снизу раздался глухой удар тела об асфальт.

... Но каждый, кто на свете жил любимых убивал,

Один жестокостью, другой отравою похвал.

Трус поцелуем, кто смелей кинжалом наповал...

Оскар Уайлд.