Венера с зеркалом

Художник  неторопливо шел по лесной опушке. Настроение было отличное, и он предчувствовал всеми фибрами души рождение очередной картины. Пока он и сам не знал, что это будет. Тем не менее ему было прекрасно знакомо подобное состояние. Сколько уже раз на него снисходило похожее озарение, и никогда он заранее не знал, каким окажется конечный результат.

Но, разумеется, все получалось замечательно, будь то античный или мифологический сюжет, будь портрет знатного дворянина или самого папы. Правда, почти никто и никогда не догадывался о скрытом смысле, который художник вкладывал в свои творения, но с этим в конце концов можно смириться.

Разве кто увидит во взгляде придворного бездельника Марчело Кастинелли, выложившего за портрет, написанный кистью великого мастера, кругленькую сумму, похоть и беспутство? Художнику казалось, что глаза на портрете прямо-таки излучают низменные страсти, но пока никто этого не обнаружил. Все говорили лишь о благородстве, которым пронизана картина, а сам Кастинелли был в полном восторге.

Художник злорадно усмехнулся. Вот она, толпа! Она видит только то, что хочет видеть, и никогда не поймет замысла гения. Да, гения! Он имеет право так о себе думать. А эти пошлые и мелкие людишки пусть кичатся своим благородством и знатностью рода, если больше нечем похвастаться. Какая же картина должна родиться теперь? Мастер чувствовал, что идея где-то рядом, но только почему-то никак не материализуется в конкретный сюжет. Он даже остановился и прикрыл глаза. Откуда же это предчувствие? Почему он так уверен, что вот-вот начнет новую работу? И будет она написана  для души, а не по заказу очередного состоятельного фата.

Вот оно! Сегодняшний сон! Он видел прекрасную обнаженную богиню. Теперь стало все ясно. Это будет Венера. Остается только найти ее среди многочисленных женщин, которых он ежедневно видит вокруг себя и которые даже не подозревают, что одна из них под кистью великого маэстро превратится из камеристки, дворянки или даже торговки рыбой в богиню, чьей красотой будут восхищаться ценители его искусства.

Для художника не имело ровно никакого значения, кого выбирать в натурщицы. Одна из светских дам, случайно узнав о его новой работе “ Орфей и Эвридика”, прямо-таки набивалась на роль модели, но он ей сразу отказал наотрез. Зато в молодой оборванной нищенке мастер мгновенно распознал настоящую Эвридику, и действительно, картина удалась на славу.

Теперь он знает, что следующей станет Венера. Пока ее образ четко не осознан, но не исключено, что какая-то из случайно увиденных женщин сделает его совершенно отчетливым и понятным. Возможно, на это уйдут недели, возможно - часы.

Торопиться в таком деле не следует, тем более в ближайший месяц он должен написать три очередных дежурных портрета, что даст потом возможность полгода бить баклуши и наслаждаться искусством только для себя.

Обдумывая все это, художник чувствовал настоящий зуд. С одной стороны он прекрасно понимал, что может еще долго не встретить свою Венеру. В то же время ему не терпелось поскорее взяться за работу.

Он уже давно шел по лесу, не видя ничего вокруг себя и не слыша пения птиц. Только сейчас он обнаружил, что вышел на уютную тихую полянку и осознал, что немного устал.

Не раздумывая, он растянулся прямо на траве в тени высокого дуба и задумался, какой должна быть новая картина. Некоторые детали очень четко вставали перед глазами, остальные пока были словно в тумане. Но это не беда. Постепенно туман рассеется, все встанет на свои места, а люди будут восхищаться, как это мастеру удалось создать очередной шедевр.

Но вот глаза художника начали закрываться, и через несколько минут он безмятежно заснул. Он словно провалился куда-то, и даже кузнечики, весело скакавшие по нему, и муравьи, деловито ползавшие по рукам и ногам, не могли его разбудить.

Но вот художник услышал голос и начал потихоньку просыпаться. Где-то рядом с ним напевала девушка, и он приподнял голову, чтобы ее увидеть. Но это не получилось: она стояла спиной к нему. Это была крестьянка в простом длинном платье, судя по голосу, совсем еще юная.

Девушка зашагала по поляне, и художник, наконец, увидел ее лицо. У него даже перехватило дыхание: это была она, его Венера! Необходимо немедленно с ней договориться. Он не сомневался в успехе: за несколько золотых любая крестьянка будет часами позировать для его новой картины. Он хотел было встать, но тут незнакомка, все еще находясь спиной к нему, присела на корточки и подняла платье сзади, открыв свою роскошную белую попку. До художника донеслось тихое журчание, и за несколько секунд, пока оно длилось и он мог  разглядывать эти пышные ягодицы, он понял, что будет кощунством не запечатлеть эту удивительной красоты попку на своем новом полотне.

Но как при этом показать и лицо Венеры? Художник задумался и не сразу понял, что девушка уже уходит. Тогда он спохватился, встал с травы и быстро отправился вдогонку за юной прелестницей.

Услышав его шаги, девушка оглянулась и, видимо, испугалась, поскольку сразу побежала изо всех сил.

- Стой! - закричал художник. - Подожди! Я не сделаю тебе ничего плохого!

Его выкрики не произвели на нее ни малейшего впечатления, так что мастеру пришлось самому перейти на бег. Еще молодой мужчина, он, конечно, был гораздо сильнее хрупкой крестьянской девушки, так что через несколько минут он схватил ее за плечо и остановил.

Она испуганно смотрела на своего преследователя, словно загнанный зверек, и молчала. Глаза ее начали наполняться слезами.

- Да не реви ты, глупая девчонка! - поморщился художник. -  Я же говорил, что не собираюсь делать тебе ничего плохого. Наоборот, я заплачу тебе, и заплачу щедро. Как тебя зовут и из какой ты деревни?

Она тихо ответила, но он не расслышал.

- Повтори еще раз! - скомандовал он и, получив, наконец, ясный ответ, удовлетворенно кивнул головой. - Вот видишь, ты, оказывается, из моей деревни. Я художник (он назвал фамилию, известную всей Европе), хочу написать картину, а ты будешь натурщицей, понимаешь? Я буду рисовать тебя на картине и заплачу за это - тебе!

Он достал кошелек и показал ей несколько золотых.

- Ты согласна?

- Но мне нужно работать в поле, - робко заметила девушка.

- Этот вопрос я решу с управляющим, на то я и синьор, - отрезал художник. - Теперь ты согласна?

- Да, - тихо ответила девушка.

- Еще одно, - добавил художник. - Ты должна будешь позировать голой. Не боишься?

- Голой? Синьор, наверное, смеется. Нет, этого я не могу. Пусть синьор меня извинит.

- Вот глупая девчонка! Чего ты испугалась? Знатные дамы считают за честь, когда я их изображаю на картинах, и пока еще ни одна не постеснялась своей наготы. А ты, девка, чего  вдруг строишь из себя принцессу? Посмотри!

Он достал целую горсть золотых.

- Сколько тебе нужно работать на винограднике или в поле, чтобы заработать такие деньги? Да ты никогда их и не получишь. А это лишь за то, что несколько дней постоишь голой передо мной.

- А вдруг кто-то увидит?

- Никто не увидит. А картину потом будут смотреть только знатные синьоры и никто никогда не догадается, что в роли Венеры была обычная крестьянка. Завтра утром придешь ко мне в усадьбу, а пока потренируемся. Вот тебе золотой, подними платье и покажи попку. Кстати, я ее уже видел на поляне, где ты писала, так что можешь особо не стесняться.

Девушка покраснела, но, хоть и несмело, протянула руку за монетой. Получив деньги, она несколько секунд постояла в нерешительности, но потом резко повернулась спиной и мгновенно подняла платье, открыв свои роскошные пухлые ягодицы.

Художник подошел поближе и внимательно осмотрел пышную розовую попку. Кожа была гладкой и нежной, без единой царапины или прыщика. Решительно невозможно не отразить такое чудо на картине.

В этот момент девушка опустила платье и вновь бросилась бежать.

- Не забудь, завтра утром в усадьбе! - крикнул ей вслед художник.  

*                *              *

Художник сосредоточенно грунтовал холст, когда появилась служанка и доложила, что его хочет видеть какая-то крестьянка.

- Какая крестьянка? - искренне удивился он.

- Да совсем еще молоденькая, лет восемнадцати.

- А! Так это не просто крестьянка, это моя новая натурщица. Ведите ее скорее сюда.

Через минуту служанка появилась вместе с вчерашней прелестницей. Та была в новом, но не менее бедном платье. Художник усмехнулся.

- Ты все-таки пришла, молодец. Итак, по окончании каждого сеанса я плачу тебе один золотой. После завершения работы над картиной - еще три. Думаю, для тебя это совсем неплохо.

- Да, синьор, - еле слышно отозвалась девушка. - Отец с матерью смогут купить еще одну корову. - Я маме сказала, что синьор художник будет рисовать мой портрет, только не сказала, что буду голой, а то бы она не разрешила.

- Все бы она разрешила, если бы поговорила со мной - отмахнулся художник. - Какие-то у вас тут странные понятия в деревне. Я же тебе говорил, что знатные дамы считают за честь позировать мне и не думают о таких пустяках, будут они при этом голыми или нет. Итак, принимаемся за работу. Я еще не решил, как будет выглядеть картина, поэтому сделаю несколько черновых набросков углем. Раздевайся.

Девушка тяжело вздохнула и принялась медленно развязывать шнурки на платье.

- Луиза, помоги ей! - нетерпеливо скомандовал художник.

Служанка неохотно подошла к гостье, но зато в мгновение ока освободила ее от одежды. Теперь та стояла перед синьором полностью обнаженная, потупив глаза и покраснев до корней волос. Ее правая рука машинально прикрыла небольшой треугольник темных волос внизу живота, а левая - пышные сочные груди, хотя полностью спрятать их, конечно, было невозможно.

- Ну что за глупая девчонка! - вздохнул художник. - И чего ты так стесняешься показать свое прекрасное тело! Моя картина переживет и меня, и тебя. Пройдет сто лет, твое тело рассыплется в прах, а люди все еще будут любоваться его изображением. Ты должна гордиться, что тебе выпало столь редкое счастье, а ты чего-то боишься! Убирай руки и пройдись туда-сюда по комнате. Мне нужно оценить твои пропорции.

Услышав такое непонятное слово, девушка совершенно перепугалась, закрыла лицо руками и повернулась к художнику боком. Тот рассмеялся.

- Первый раз у меня такая застенчивая натурщица! Подойди ко мне и возьми золотой за сегодняшний сеанс - авансом на первый раз. Может, хоть это тебя немного вдохновит.

Снова раздался горький тяжкий вздох, и девушка медленно подошла к мужчине, взяла монету, повернулась к нему спиной и с обреченным видом побрела в сторону, спрятав золотой в складках платья.

- Вот видишь, ничего страшного! - подбодрил ее художник. - А теперь точно так же походи по комнате. Ты не должна меня стесняться, иначе ничего не получится. Забудь, что я мужчина. Забудь про все - про эту комнату, про меня, про Луизу. Считай, что ты где-то одна на берегу речки, собираешься купаться и прогуливаешься по берегу. Никого вокруг нет.

Девушка послушалась и медленно зашагала по комнате. Она ходила повсюду, то поворачиваясь лицом к художнику, то обращая к нему свою несравненную пышную попку.

Несколько минут мастер пристально наблюдал за этими перемещениями и недовольно морщился: натурщица вела себя слишком скованно. Но вот наступил момент, когда ее страх начал понемногу отступать, и она, наконец, зашагала просто, изящно и естественно. Ее губы впервые за два дня украсила улыбка, и она даже принялась что-то напевать себе под нос.

Плавные линии пышного тела начали волновать художника, и он заспешил к доске, к которой был прикреплен лист бумаги. Раздался скрежет угля. Мастер быстрыми движениями пытался запечатлеть всю прелесть юного тела.

Он сделал едва заметное движение рукой, и служанка, которая до этого с недовольным видом наблюдала за натурщицей, в мгновение ока подскочила и поменяла лист бумаги.

Это была еще молодая женщина лет двадцати пяти - двадцати шести, достаточно миловидная, но несколько полнее юной гостьи, которая почему-то (художник сразу это заметил) вызывала у нее неприязнь.

- Достаточно! - скомандовал мужчина через полчаса и начал внимательно изучать свои наброски.

Девушка робко присела на край  стоявшей в студии кровати, сразу зажав обе ладони между ног.

- Откуда ты взялась? - презрительно спросила ее Луиза.

Та робко рассказала о вчерашней встрече на лесной поляне.

- И чего только маэстро во всех вас находит! - вздохнула служанка. - Но мастерства у него не отнимешь. Приведет какую-нибудь нищенку, а нарисует - получается настоящая принцесса. Вот ведь дал какой талант господь!

- А вам это не нравится? - несмело поинтересовалась девушка.

- Еще как нравится! Какие деньги платят синьоры за его картины и портреты! И мне жалованье неплохое выходит, вот только...

Тут она замялась и махнула рукой.

- Ладно, тебе это ни к чему. Как хоть тебя зовут?

- Стефания.

- Вот как! - включился в разговор художник, закончивший просмотр своих набросков. - А я вчера так и не расслышал твоего имени. Что ж, Стефания, ложись на эту кровать и попробуй по-всякому поворачиваться.

Девушка послушалась и растянулась на огромном ложе. Ноги ее почему-то сами собой раздвинулись, открыв взору художника нежные складки плоти. Тот подошел поближе и наклонился, чтобы внимательно их рассмотреть.

Неожиданно Стефания перепугалась. Ее тело мгновенно покрылось холодным потом и - самое ужасное! - от страха вдруг заработал родничок, словно у напуганного ребенка, и она описалась прямо на глазах художника и его служанки.

- Луиза, немедленно идите с ней застирать покрывало! - скомандовал маэстро. - Что за чертовщина! Да обмойте ее хорошенько!

*               *               *

Стефания, обессилевшая после своего неожиданного испуга, сидела на лавке и наблюдала за хлопотами Луизы, которая принесла с кухни большой кувшин с кипятком и теперь деловито готовила теплую воду в кадушке.

- Чего ты так перепугалась? - ехидно спросила она. - Подумаешь, сокровище твое маэстро посмотрел. Да каких он только не разглядывал! Дикая ты все-таки девушка. Ложись на лавку, синьор велел мне тебя обмыть.

- Да я и сама могу, не утруждайте себя.

- Ложись и не спорь. Я не привыкла переиначивать указания маэстро.

Стефания послушно улеглась животом вниз, и служанка окатила ее ушатом теплой воды. Девушка увидела, что Луиза натирает тряпку каким-то предметом, который тут же превращался в белую пену.

- Что это? - снова испугалась она.

- Ну ты и дикарка! Это же мыло! Оно очень хорошо отмывает грязь. Лежи и не дергайся.

Луиза быстро и умело намылила девушке спину, руки, ноги и даже попку, после чего велела переворачиваться. Повторила процедуру спереди и облила Стефанию водой. Та хотела подниматься, но служанка ее остановила.

- Не спеши. Главную твою деталь еще не помыли, а ты же только что обоссалась, как дитя. Как еще в маэстро не попала! Раздвигай ноги!

Стефания выполнила указание, а Луиза начала тщательно мылить ее нежные девичьи складки плоти. Вдруг она остановилась.

- Черт, вымокла вся с тобой. Нужно было сразу раздеться.

Она быстро освободилась от одежды и тоже осталась полностью обнаженной. Приблизилась к девушке и встала рядом с ее головой. Та испуганно смотрела на большие крепкие груди, мощные бедра и густые заросли жгуче-черных волос между ними.

- Сравнись со мной, девка, и подумай, как ты заботишься о своем теле. Вот, гляди.

Она широко расставила ноги и пальцами раздвинула себе мощные складки кожи между ними, открыв сочную розовую плоть.

- Погляди, какая здесь чистота! А у тебя там черт знает что. Как только маэстро не стошнило, когда он наклонился посмотреть на твою грязную пипиську. Ты ее, наверное, не мыла черт знает сколько времени. Ладно, я тебя, дикую, научу, а ты впредь ухаживай за своим телом.

Луиза вернулась к брошенной тряпке и продолжила медленно и тщательно мылить девичий тайник. Стефания еще шире раздвинула ноги и прикрыла глаза. С ее губ сорвался едва слышный блаженный стон.

Но вот служанка отложила тряпку и быстро промыла все водой. Стефания продолжала лежать, не двигаясь с места. Луиза нерешительно постояла рядом, но вдруг протянула ладонь и начала гладить девушку между ног.

- Не надо, грех это, - прошептала Стефания, но не сделала даже попытки помешать Луизе.

Та не обратила на эти слова ни малейшего внимания и продолжала ласкать девушку. Пальцы нежно и мягко бегали по складочкам плоти, то раздвигая, то поглаживая, то пощипывая их.

Стефания несмело протянула свою руку и начала неумело помогать ласкам служанки. Их ладони постоянно сталкивались, а движения все ускорялись и ускорялись.

Луиза томно вздохнула, а затем решительно переступила одной ногой через Стефанию, лежавшую на лавке, и повернулась к той так, что крупные плотные ягодицы оказались прямо перед лицом девушки. Постояв несколько секунд, служанка взяла Стефанию за бедра, еще шире раздвинула их, наклонилась и впилась губами в сочную девичью плоть, нежно водя языком взад-вперед по влажной расщелине.

Девушка тихо застонала, мотая головой, а потом принялась мягко гладить ладонями мощную попку, смотревшую ей в лицо. Она чуть приподняла голову и робко коснулась языком розовой плоти, чистоту которой Луиза демонстрировала минут десять назад.

С каждым мгновением Стефания смелела, ласки ее губ и языка становились все более уверенными и нежными. Луиза с громким стоном раскачивала бедрами, не выпуская из губ девичий тайник.

Но вот, наконец, девушка почувствовала, как по всему ее существу пробегает настоящая волна блаженства, и она громко и сладостно закричала от удовольствия, затрепетав  всем телом под упавшей на нее с томным стоном служанкой.

Несколько минут они так и продолжали  лежать, не в силах прийти в себя после пережитых страстей. Наконец, Луиза поднялась и медленно оделась.

- Грех-то какой! - снова проговорила Стефания, но не очень уверенно.

- Да нет тут никакого греха, - отозвалась Луиза. - Ты же осталась девушкой. А такие шалости господь прощает. Пошли уже, маэстро, наверное, заждался.  

Однако художник, казалось, даже не заметил, когда в мастерскую вошли Луиза и голая Стефания. Он задумчиво смотрел на чистый холст и о чем-то сосредоточенно думал.

- Мы здесь, синьор, - подала голос служанка.

- Очень хорошо, - ответил художник, но даже не взглянул на них, а только что-то пробормотал себе под нос.

- Как же показать и ее лицо, и ее божественную попку? - удалось разобрать подошедшей поближе Луизе.

- Синьор, а вы положите ее на кровать спиной и рисуйте в свое удовольствие ее ягодицы, раз они вам так приглянулись. А перед ней поставьте зеркало, пусть лицо в нем отражается, - предложила служанка.

- А ведь это действительно замечательная мысль! - лицо художника сразу просветлело. - Луиза, ты, оказывается, можешь предлагать очень ценные идеи.

- Я-то могу, да вы, синьор, меня не цените, - несколько обиженно отозвалась она.

- Почему? Разве я тебе мало плачу? - удивился художник.

- Платите вы щедро, благослови вас господь. Но сколько вы всяких дам рисовали, а на меня даже не взглянули. Неужели моя жопа хуже?

Она в мгновение ока разделась донага перед оторопевшим хозяином, покрутилась перед ним, повернулась спиной и наклонилась к кровати, выставив ему на обозрение свои пышные румяные ягодицы, широко расставив ноги и демонстрируя заодно все таинства между ними.

- Знаешь, Луиза, ты и на этот раз права, - задумчиво ответил синьор, не в силах оторвать глаз от бесстыдно открытых ему женских прелестей. - Сделаем так. Ты будешь держать зеркало, изображу тебя в виде нимфы.

Через несколько минут чарующая композиция была создана: Стефания лежала на боку спиной к художнику, изящно выставив свою пышную попку и глядя в зеркало, которое держала перед ней обнаженная улыбающаяся Луиза.

Наконец-то маэстро смог приступить к долгожданной работе. Его кисть буквально летала над холстом, но девушки ничего не видели: синьор запретил им поворачиваться до окончания сеанса.

Прошло часа полтора, и обе уже изнывали от усталости. Но вот раздалась долгожданная команда художника:

- Отдохните немного, я разведу краски.

Он ушел из студии, а Луиза буквально рухнула на постель рядом со Стефанией.

- Вот уж не думала, что позировать так трудно! - призналась она.

Девушка ничего не ответила, ее лицо выглядело абсолютно отрешенным.

- Наверное, на виноградниках легче работать! - засмеялась Луиза. - Ты будто воз с зерном разгрузила, такая уставшая.

- Не в этом дело, - прошептала девушка. - Я все думаю о том грехе, но не могу понять, почему он мне так понравился.

Ее ноги уже в который раз за сегодняшний день сами собой раздвинулись, и служанка увидела, что там все вновь заблестело от влаги. Рука Луизы опять потянулась туда, а пальцы вновь запорхали, перебирая мягкие мокрые складочки нежной плоти.

Несколько помешкав, Стефания ответила ей тем же, и они начали страстно ласкать друг друга. Их губы слились в долгом нежном поцелуе. Они даже не заметили, что художник вернулся и начал с нескрываемым интересом  наблюдать за их любовными играми.    Усмехаясь, он начал развязывать пояс на штанах...

Стефания оторвалась от губ Луизы, чтобы перевести дух, и вдруг взвизгнула, когда увидела, что прямо перед ее глазами оказался огромный, твердый и прямой, как палка, мужской член. Его обладателем оказался не кто иной, как маэстро, уже успевший раздеться и устроиться, сидя на коленях, рядом с млеющими от наслаждения девушками.

Стефания перепугалась, но от страха была не в силах сдвинуться с места. Ее рука осталась бессильно лежать между ног Луизы, однако та продолжала еще быстрее гладить юную Венеру, а увидев нагого синьора, взвизгнула от радости и, к удивлению Стефании, жадно захватила  член в рот и принялась ласкать его языком и губами.

Синьор довольно улыбался и гладил обеих женщин по волосам. Тело его колебалось взад-вперед, так что порой гигантский член чуть ли ни целиком оказывался во рту Луизы. Через несколько минут служанка все же освободила орудие господина и мгновенно развернулась к нему своей пышной попкой, стоя на четвереньках прямо над Стефанией, голова которой оказалось зажатой между коленями Луизы.

Художник погладил великолепные полные ягодицы, подобрался поближе, а потом схватил женщину за плечи и с силой вонзил свой кол в ее влажный грот, уже вздрагивающий от нетерпения.

Это произошло прямо над Стефанией, и та могла без помех наблюдать, как огромный член мягко скользит туда-сюда, то появляясь во всей красе, то бесследно исчезая в бездонной глубине любовного грота, из которого даже начала капать влага прямо на лицо девушки.

При этом кожаный мешочек с угадывавшимися внутри него шариками глухо ударялся об женский тайник. Девушка, словно зачарованная, наблюдала за этим волшебным зрелищем.

Вдруг она ощутила, что Луиза нагнула голову, снова присосалась к ее нетронутой до сегодняшнего дня девичьей письке и начала ласкать ее языком. Стефания застонала от наслаждения и принялась одной рукой гладить кожаный мешочек и член господина, а другой складки влажной плоти вокруг них.

Едва ее тонкие пальчики приласкали орудие синьора, как спустя несколько мгновений он с громким рычанием выдернул член из влажного грота, а струя мутной жидкости с силой шлепнулась об пухлую попку служанки и потекла прямо на Стефанию, которая тоже закричала от наслаждения, поскольку именно в этот момент волна блаженства опять прокатилась по всему ее телу.

Она продолжала ласкать Луизу, и спустя мгновение та тоже протяжно застонала и бешено задергала попкой, после чего опять бессильно рухнула на постель рядом с девушкой.

Синьор спокойно встал, вытерся какой-то тряпочкой, не спеша оделся и с улыбкой посмотрел на своих очаровательных обнаженных натурщиц.

- Надеюсь, девушки, больше вы меня не будете стесняться, так что давайте, продолжим работу. Картина должна получиться замечательной.

г. Новочебоксарск, январь 1998 г.