Предвкушение близости

Глава 26, роман "Российская лебедушка"

На следующее утро Семен приехал один. Анна впервые видела его за рулем.

— Я думала, ты не умеешь водить машину, — удивленно произнесла Анна, усаживаясь с дочкой в машину.

— Ты что, Аннушка, у меня же таксопарк. Я не только вожу машину, но с закрытыми глазами разберу и соберу ее. Как бы я мог руководить таким хозяйством, не умея водить машину? Это моя работа.

— Но у тебя экономическое образование, — напомнила Анна.

— Одно другому не помеха, мой отец с детства обучал меня шоферскому делу, хотя сам занимал довольно высокий пост и имел служебную машину. Вот видишь, пригодилось.

В это время они подъехали к садику.

— До свидания папа! — довольно громко сказала Светлана, чтобы слышали проходящие мимо нее дети.

— До вечера, доченька! — понял ее хитрость Семен и поцеловал на прощание. Девочка еще постояла некоторое время у входа в садик, махая ручкой вслед отъезжающей машине.

— Светка на седьмом небе от счастья, что у нее есть папа, — сообщила Анна. — Она только о тебе и говорит.

— Аннушка, мы не успели с тобой обсудить, как нам быть дальше? Я даже не сделал еще тебе предложение руки и сердца. Выходи за меня замуж. И давай не будем тянуть с этим. Давай сегодня же подадим заявление в Загс.

— Разве Загс может сделать человека счастливым? Нет, не думай, я не возражаю, Семушка. Я согласна. Я была бы согласна, если бы ты просто пришел ко мне и остался навсегда. Я люблю тебя и не требую никаких гарантий. Ты сделал меня счастливой, заставив увидеть мир другими глазами без матерщины и оскорблений. Я встретила в вашей семье мир незнакомых мне отношений, где царит дружба, любовь, согласие и понимание.

— Раз так, то ты сегодня не пойдешь на работу, а займешься устройством личной жизни. Идет?

— А как же работа? У меня больше ничего нет, ни образования, ни специальности. Я только умею торговать. И у меня это великолепно получается. Мне нравится.

— Тебе нравится стоять на улице в пыли и жаре летом, в морозы и метели зимой? Я уж не говорю о дождливой осени и весенней распутице.

— А что здесь такого? Тысячи людей в точно таких же условиях зарабатывают себе на жизнь. Я не исключение, уже привыкла и не жалуюсь.

— Но я вполне могу обеспечить свою семью, и мне бы хотелось, чтобы моя жена не работала.

— Нет, Семен. Я на это не согласна. На работе я среди людей. Там я очень устаю физически, но отдыхаю душой. Разреши мне работать. Обещают наш рынок к осени перевести под крышу. В бывшей столовой зуборезного завода уже готовы прилавки. Там будет тепло, там мы будем защищены от непогоды. Я уже видела это помещение. На первом этаже будут торговать продуктами, а на втором этаже всем остальным. Кстати, там давно уже торгуют мясом, так как на улице запретили торговлю по санитарным нормам. Можешь сам туда зайти и посмотреть.

— Не буду с тобой спорить, любовь моя. Так поехали подавать заявление?

— Прямо сейчас? — удивленно спросила она.

— А зачем тянуть, Лебедушка моя?

— Но я хотя бы предупрежу Марию Сергеевну.

— А кто это?

— Моя работодатель. Очень талантливый предприниматель. У нее есть несколько точек на разных рынках. Я благодарю судьбу, которая свела меня с ней. Я у нее хорошо зарабатываю. Мне она нравится, как человек. И вообще она очень симпатичная и приятная женщина. Я ее очень уважаю.

Семен притормозил машину.

— Я буду тебя ждать здесь, а то дальше не проехать. Иди к своей Марии Сергеевне.

После Загса они вышли в растерянности, не зная, что делать дальше. На работу ехать в этот день Семен уже не хотел, только позвонил своему заместителю, чтобы его не ждали, так как он занят неотложными делами. Аня тоже не знала, чем заполнить оставшееся время.

— Поехали в центр, — предложил Семен. — Прогуляемся по центральным улицам, посидим где-нибудь в ресторане. Может, в кино сходим.

— Для этого мне надо переодеться, — неуверенно произнесла Анна.

— Тогда начнем с переодевания, — улыбнулся Семен и взял ее под руку. — Пойдем, моя ласточка, сегодня мы будем гулять на всю катушку.

Когда они подъехали к дому Анны, Семен спросил:

— Мне тебя подождать в машине?

— Зачем? Пойдем ко мне.

Они вошли в квартиру, Анна вопросительно посмотрела на Семена. Они впервые были наедине. Это обстоятельство их немного пугало, настораживало. Семен нерешительно потоптался у дверей, не зная, куда деть руки.

— Я жду тебя, моя Лебедушка, — улыбнулся он, подбадривая ее взглядом.

Ее охватила мелкая дрожь. Она боялась, что в такой обстановке Семен воспользуется ситуацией и овладеет ею. Но он только улыбался ей, не делая решительных шагов.

— Что задумалась, мое солнышко? Ты стоишь перед проблемой выбора наряда?

— Какая там проблема? — глядя в его глаза, тихо проговорила она. — У меня одно единственное приличное платье на все случаи жизни.

— Так в чем же дело, моя радость?

— В тебе, — она подошла к нему и обняла. — Я просто не верю, что выхожу замуж, что меня ждет большое счастье, что у моей дочери теперь есть прекрасный отец. Я люблю тебя, — она потянулась к его губам, хмелея от внезапно нахлынувшего желания.

Семен почувствовал, что теряет над собой контроль, что горячая волна разлилась по всему телу. Он порывисто обнял ее и стал неистово целовать. Она трепетала в его руках, закрыв глаза. Еще никто никогда не целовал ее так и не вызывал в ее теле такой бури непреодолимой страсти. Она даже не предполагала, что у женщины может возникнуть желание близости с мужчиной, что предвкушение этой близости может заставить забыть обо все на свете. В какой-то момент она открыла глаза и встретилась с его удивленным и в то же время вопросительным взглядом. Она без слов поняла немой вопрос и утвердительно кивнула головой. Семен вспыхнул ярким румянцем, подхватил ее на руки и понес в спальню. В их соитии было столько неутолимой страсти, что они долго не могли насытить свой голод. Но вот они разжали объятия, посмотрели друг другу в глаза.

— Как это восхитительно, когда твоим телом обладает любимый человек, — наконец, проговорила она. — У меня такого еще не было.

— Разве муж тебя не удовлетворял? — задал бестактный вопрос Семен и тут же сообразил, что допустил глупость, увидев, как помрачнело ее лицо. — Прости меня, мое солнышко! Прости меня, любовь моя! Клянусь, я больше никогда не напомню тебе о нем.

Она посмотрела в его глаза, несколько раз поцеловала в губы.

— Ничего страшного. Я отвечу тебе. Рано или поздно ты все равно спросил бы меня об этом. Так вот, дорогой мой, я с чувством страха каждый раз ждала вечера. Я с чувством омерзения и презрения ложилась с ним в постель. До смерти его матери еще можно было терпеть. Но после ее смерти он запил. Вот тогда начались для меня настоящие пытки. Я не хочу тебе рассказывать, что он вытворял со мной и моим телом. Мне страшно даже вспоминать. Если он был трезвым, а это было редко, то просил у меня прощение и обещал, что больше этого не повториться. Но стоило ему выпить, он становился зверем и садистом. На моем теле не проходили синяки. И даже после его смерти мое тело долго было синим от его зверских ласк.

— Почему же ты не ушла от него? — в недоумении спросил Семен.

— Куда? Он пригрозил, что из-под земли достанет меня. Я смертельно боялась его. А когда родилась дочь, то мой страх удвоился. Тогда я стала бояться не столько за себя, сколько за дочь. От него всего можно было ожидать.

— Все. Прости меня! Я никогда не напомню тебе о твоем прошлом. Давай будем думать только о будущем, о нашем совместном будущем.

Он с новой силой стал целовать ее. Хмелея от его ласк, она с радостью отдалась воле его сильных и горячих рук, которые умело скользили по ее бархатистому телу, заставляя учащенно биться сердце. Постепенно она воспламенялась и стала отвечать на его ласки, пока накал их не достиг апогея.

— Я больше не могу, — тихо проговорила она и со сладким стоном приняла его плоть в свою трепещущую глубину. — О, Семушка, как же это хорошо! Не останавливайся, продолжай! Мой сладкий, мой единственный, — чуть слышно шептали ее губы.

Неистовство любви остановил только голод, который заставил их вспомнить о прозе бытия.

— Не пора ли нам перекусить? — напомнил Семен. — Который сейчас час? — он глянул на часы. — Ничего себе! — удивился он. — Уже пора ехать за ребенком. Что там у тебя есть на обед? Давай быстрее что-нибудь сообрази. Нельзя, чтобы дочь ждала нас.

— Я сейчас поджарю яичницу и вскипячу чая. — Анна накинула халатик и поспешила на кухню.

Они второпях поели и вышли из дома. Стоило только машине притормозить у садика, как раздался звонкий детский голос:

— Папа! Папа! Мой папа приехал!

Семен поторопился выйти из машины. К нему со всех ног бежала Светочка. Он только успел развести руки, подхватил ребенка и поцеловал в обе щечки. Девчушка обняла его, склонила головку ему на плечо.

— Я весь день ждала тебя, — с грустью произнесла она. — Уже почти всех деток забрали, а вас все нет и нет.

— У нас были срочные дела, — оправдываясь перед ребенком, смущенно произнес Семен и посмотрел на Анну, которая залилась густым румянцем.

Весь вечер Семен возился со Светланой. То они строили дома из кубиков, то затеяли игру в прятки, пока не постучали по батарее соседи, живущие внизу. На ночь он долго рассказывал сказки, пока девочка не уснула крепким сном. Семен поднялся, поправил дочери одеяло, посмотрел на Анну.

— Не уходи! — прошептали ее губы.

— Я не ухожу, моя сладкая ягодка, — он привлек ее и стал жадно целовать. — Мне только надо поставить машину на стоянку в таксопарк. Я скоро вернусь.

— Я пойду с тобой. Я все еще не верю в свое счастье. Мне кажется, стоит тебе уйти, и я потеряю тебя навсегда.

— Тогда пойдем вместе, моя Лебедушка. Из таксопарка нас сюда привезут мои ребята. Надо позвонить маме, чтобы не волновалась. А то она у меня паникер хороший. Еще поднимет на ноги милицию и подаст во всероссийский розыск.

Наступившая ночь была одной из сказок, которую когда-нибудь опишет в бессонную ночь одержимый писатель. Их взаимные ласки были бесконечны, они то неистово целовали друг друга, то с таким же неистовством отдавались безумству любви. И каждое их соитие было началом очередной серии ласк и казалось, что этому не будет конца. Но майское солнце всевидящим лучом смущенно постучало им в окошко, напомнив, что в таких случаях надо задергивать шторы. Солнце, оно хоть и среднего рода, но на подобные развлечения спокойно смотреть не может.

— Надо же, — удивилась Анна, — уже утро. Как же я пойду на работу? Я ведь ни капельки не спала.

— Никуда ты сегодня не пойдешь, моя сладкая ягодка. Я запру тебя дома, а сам отведу Светлану в садик. Потом вернусь к тебе и высплюсь, как следует. Разве я смогу после такой бурной ночи работать? Я сегодня пьян от любви, а на похмелье работа не пойдет на ум.

— А ты опохмелись, — загадочно улыбнувшись, подсказала она.

— Это, между прочим, хорошая идея, — улыбнулся он и с новой силой принялся ласкать ее.

— А что вы тут делаете? — услышали они в самую неподходящую минуту. У их постели с куклой в руках стояла удивленная Светлана.

— О, Господи! — выдохнул Семен, с трудом приходя в себя. — Доигрались.

— Папа, это ты так любишь маму? Мне Славка рассказывал, как его мама и папа любят друг друга. Тогда продолжайте любить, я пойду поиграю со своими куклами.

— Вот тебе и опохмелка, — расхохотался Семен. — Хмель как рукой сняло. Ты лежи, моя радость, — он нежно поцеловал Анну. — Я сам соберу Свету в садик. Покормить ее надо?

— Дай ей стакан молока, только подогрей. Там скоро будет завтрак. Воспитатели не разрешают кормить детей дома, так как они потом плохо кушают в садике.

Семен отвел дочь в садик, на обратном пути купил свежего хлеба, и решил зайти на рынок, где торгует Анна. Там действительно не было мясных рядов. На его вопрос, где продается мясо, ему показали двухэтажное здание бывшей столовой зуборезного завода. Он зашел в здание. Огромный зал с колоннами в четыре ряда поражал своими размерами. Там еще заканчивались подготовительные работы, но в дальнем ряду уже бойко шла торговля мясом. Да, это тебе не улица, где бродят собаки, льют дожди и метет пурга. Что ж, если Анне так нравится торговать, то придется смириться с этим. Условия здесь будут нормальные, и за ее здоровье можно не волноваться. Семен купил хорошие вырезку говядины и небольшую курицу.

Дома была тишина. Семен осторожно прошел на кухню, положил мясо в морозильник. Курицу хорошо вымыл под краном, залил водой в большой кастрюле. Не дожидаясь, когда закипит вода, убавил газ до минимального и пошел в спальню. Разметавшись на постели, спала Анна. Он постоял некоторое время, полюбовался красотой обнаженного тела и стал раздеваться. Чтобы ее не потревожить, лег на самом краю и моментально провалился в глубокий сон. Проснулся он от запахов великолепного обеда, которые разносились по всей квартире. Анны радом не было. Семен поднялся и пошел разыскивать свою Лебедушку.

Анна стояла на кухне у стола и готовила салат из моркови.

— Какой ты у меня молодец! — похвалила она Семена. — Курица была почти готова, когда я проснулась. Сейчас мы с тобой устроим настоящий пир. Садись, мой хозяин, — она аппетитно поцеловала его в губы, — уже все готово. Вот только заправлю майонезом салат, и все.

Обедали они молча, их глаза и без слов о многом говорили.

— А десерт у нас будет? — хитро прищурив глаза, с хрипотцой в голосе спросил Семен, тщательно обгладывая последнюю куриную косточку.

— Только чай, — не поняв двусмысленности его вопроса, ответила она.

— Чай меня не устроит, моя сладкая ягодка,— загадочно улыбался Семен.

— Могу компот открыть. У меня есть еще одна баночка. Вишневый компот тебя устроит?

— Нет, моя Лебедушка.

— Извини, но у меня больше ничего нет, — развела она руками.

— Так уж и нет? Прибедняешься, моя ягодка. А поцелуи и все, что за ними следует?

— Ишь, сладкоежка! Тебе ночи мало было?

— Мало, — он потянулся, сладко зевнул, — я еще хочу.

— Сильно?

— Сил моих нет смотреть на тебя, — и он запел:

Как увижу, как услышу,

Все во мне заговорит.

Вся душа моя пылает,

Вся душа моя горит.

— Ты прямо, как твоя мама, песнями выражаешь свои чувства и мысли.

— Сама знаешь, яблоко от яблони далеко не падает. Я вырос с песнями. Мама раньше много пела, когда папа был жив. Она долго не работала и занималась только моим воспитанием. В свободное время играла на гитаре и пела. Я часами мог слушать ее, поэтому знаю много песен из ее репертуара.

Анна закончила убираться на кухне.

— Пойдем, певец, а то десерт остынет, — рассмеялась она.

Продолжение в главе "Бракосочетание"