Под зонтом

N. B. * Педофилов и извращенцев к прочтению не допускать

* Замечание Автора

ПОД ЗОНТОМ

"... отборная картошка обжарена до хруста..."

Я взял шапокляк и отправился в ближайший круглосуточный прокат видеокассет.

По дороге принялся вспоминать о том, как в стародавние совсем времена на

квартире одного из школьных, в то время, друзей в отсутствии работавшей, в

незабвенное то время, матери его, о наличии которой мы подозревали по

невероятному изобилию лосьонов и косметических средств, громоздящихся перед

опылённым пудрой большим ампирным зеркалом, а однажды любопытствующим

наследником опрометчиво было объявлено об обнаружении, некоего,

позже продемонстрированного господам присутствующим, каучукового приспособления,

позже экспонировавшегося в классахъ...

... так вот спустя такое значительное время идя в круглосуточный прокат под

закрывающим пол-, а то и всё небо зонтом, я почему то вспомнил тот день.

Итак хозяин дома..., если будет справедливо так его называть,... а мы ни на

секунду не забывали об оставленной мною несколькими строками выше матери

его, и напряжённо опасались её неожиданного возвращения, определённо

спутавшего бы нам все карты, собственно, ха-ха, это были не карты...

... хозяин дома продемонстрировал мутные, захватанные руками, серые снимки,

представляющие последовательно некоторую своеобразную историю, о которой

теперь уже можно смело рассказать, историю грубой плотской связи, между

двусмысленно одетой в опасно короткую, являющую внимательным, а внимательнее

было бы не найти, наблюдателям ряд отвратительнейших специфических подробностей,

юбку и белоснежный передник, горничной и молодым брюнетом в тесном, увенчанном

puss-puss, костюмом, под которым позже, ну не будем забегать, хотя

почему бы нет, обнаружится щёгольский жилет: этот вот самый щёголь

посматривал в картонную замочную скважину за этой вот горничной, тщательно

и добросовестно убиравшей в номере, и недопустимо легкомысленно упустившей

из своего гардероба весьма существенный предмет, что давало пищу для

определённых раздумий щёголю, комфортно посматривающему во всё более гигантскую

скважину. Далее, вторая из горничных, спешащая по каким то известным только

ей неотложным делам, неожиданно для себя, что было понятно по:

1) руке в ужасе приложенной к груди 2) утрированно-удивлённому выражению

чрезмерно накрашенного лица, обнаруживала неприлично взбудораженного,

увлечённого наблюдателя и немедленно забыв о своей цели, равно как и о своих

прямых служебных обязанностях, приступала к бесстыдным, о которых мы

целомудренно умолчим, действиям. В следующем эпизоде в кадре появлялась,

успевшая частично освободиться от форменной одежды, горничная No.1, точнее

из коридора, где уже осуществляема была общими и дружными усилиями

значительная часть запутанной процедуры, действие переносилось в роскошные,

в Викторианском стиле, декорации номера, где действие достигало изумляющего

своими тонкостями апогея и апофеоза, при этом внимание зрителей обращалось

на исключительно заботливые руки исполнителей.

Вот таков, господа, в общих чертах сюжет той занимательной истории что была

нам представлена тогда на липких, кустарно изготовленных дагерротипах,

подобных тем, что вкрадчиво предлагали мальчикам сомнительного вида лысоватые

субъекты- в поездах пригородного сообщения и на вокзалах.