Аибга

Леонид Сысолетин

Аибга

Речка была неглубокой, но с очень быстрым течением и, хотя вода в ней едва достигала колен, мужчина с трудом передвигался по неровному, каменистому дну под тяжестью довольно тяжелого рюкзака за плечами и своей спутницы, которую, ради куража, решил переправить через речку на руках.

Водитель машины, доставившей их к речке, подождал, пока они не попрощались с ним с противоположного берега, и уехал.

Они остались вдвоем.

Впереди их ожидали около двадцати пяти километров пути до подножья горы Аибга, куда нужно было добраться до наступления темноты.

Там находился временный лагерь для альпинистов, на месте которого намечалось строительство благоустроенной гостиницы под названием «Приют Аибга».

Задача мужчина заключалась в определении источника водоснабжения для гостиницы.

Женщина сопровождала его, как представитель заказчика проекта гостиницы.

На том берегу речки между ними соблюдались чисто деловые, бесполые отношения.

Но через речку мужчина переносил уже не представителя заказчика.

Он нес женщину, влекущую силу тела которой ощущал, несмотря на тяжесть ноши за спиной.

Веса самой женщины он не замечал.

Когда он, выбравшись на берег, опустил ее на землю, женщина повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза. Взгляд ее выражал нетерпеливое любопытство, как бы желание узнать продолжение неожиданно прерванной истории.

* * *

Солнце стояло уже довольно высоко и не позволяло расслабляться.

Вначале они шли быстрым шагом, ориентируясь по маршрутным указателям оставленным туристами на стволах деревьев и крупных валунах. При достаточной концентрации внимания, вероятность отклонения от нужного маршрута представлялась ничтожно малой. В поле зрения всегда была очередная метка, достигнув которую можно было видеть следующую.

Мужчина был молод, женщина тоже. Они импонировали друг другу.

Хозяйка-Природа радушно приняла их в свои объятия. Она налила им по

полному бокалу хмельного напитка любви и они с наслаждением пили его,

от каждого глотка все больше и больше пьянея.

Скорость их движения стала постепенно замедляться.

Они давно уже перестали называть друг друга по имени отчеству и перешли

на «ты».

Разговор начал принимать доверительно интимный характер.

Естественность всего, что окружало их, постепенно все дальше и дальше уводила от условностей импотентной человеческой морали.

Ауры, заключавшие их тела, сначала ощутимо соприкоснулись, некоторое время двигались в соприкосновении, потом пересеклись и оба они, внезапно, почувствовали взаимное желание физической близости друг друга.

Он обнял ее талию и ощутил как она естественно, инстинктивно, прильнула

к нему. Это было почти мистическое чувство слияния с самой природой, ощущение себя частичкой ее…

Между тем тропа, что вела их, то круто поднимаясь вверх, то, петляя, серпантином спускаясь вниз, привела к самому дну ущелья, к горной речке, быстрое течение которой в этом месте почти до середины преграждал огромный валун, образовывая тихую заводь, манящую охладить перегретое солнцем тело в ее глубине.

Они решили искупаться.

Женщина на короткое время скрылась в кустах и появилась из них уже

совершенно нагая.

Мужчина невольно залюбовался безупречным искусством Природы

изваявшей такую совершенную фигуру, настолько гармонирующую

с первозданностью окружавшего ее горного пейзажа, что представить

ее укрытой в одеяния, созданные рукой человека казалось нелепостью.

При том, совершенство это было покрыто ровным морским загаром без следов от одежды и как-будто звало мужчину исполнить предначертанное ему самой Природой .

Непреодалимая сила инстинкта мгновенно свела на нет то небольшое расстояние, что разделяло их и он прижал к себе ее, упруго податливую, налитую молодостью и женским естеством.

* * *

Он исступленно ласкал ее пьянящее запахом женщины тело, резкими толчками проникая во внутрь его, стараясь войти как можно

глубже, но мужская ипостась в нем требовало невозможного, быть поглощенным им полностью, слиться с ним в одно единое целое.

Это было какое-то безумие страсти.

Они потеряли ощущение реальности, время будто остановилось для них…

Но наступил момент, когда оно довольно не двусмысленно напомнило о себе.

Сначала появилась тень на противоположной стороне ущелья. Тень, заметно

увеличиваясь в размерах, стала переправляться через реку, гася сверкающие искорки от солнца в ее бурлящем потоке.

Мужчина первым очнулся от дурмана страсти и поднял взгляд к вершинам

гор, рельефно очерченным светом от солнца, скрывшегося за ними.

Световой ореол, обрамлявший их, быстро таял. Левая, более высокая, сторона ущелья была еще ярко освещена солнцем, тогда, как правая стала зловеще чернеть.

Перспектива провести ночь в горах быстро отрезвила их и заставила идти

дальше.

Тропа долго еще вела их по низу, повторяя изгибы реки. Они, конечно, сознавали, что когда-нибудь она все равно выведет их вверх, к перевалу. Но когда?

Быстро темнело.

Было всего лишь три часа дня, но на дне ущелья ощущался уже поздний вечер. Освещенные вверху солнцем, горы слева казались недостижимо высокими, воспринимались как бы из другого мира и давили на психику.

Путники шли молча, утомленные недавними ласками, и бессилием перед

бесконечной тропой, упорно не желающей вывести их из ущелья.

Наконец тропа пошла вверх.

По мере того, как они поднимались, становилось все светлее.

Тревожное настроение постепенно покидало их, но осознание реальности

заставляло идти как можно быстрее.

И вот, наконец, и перевал. Впереди уже была видна снежная вершина Аибги,

и, хотя тропа снова пошла вниз, чувствовалось, что конец пути уже близок.

В лагерь они пришли еще засветло. Здесь находились небольшой домик, в котором их встретил директор будущей гостиницы, и несколько пустовавших

в тот день палаток для альпинистов.

В одной из тех палаток они и провели ночь.

Никто не мог нарушить их уединения, им не нужно было уже никуда торопиться, вокруг все было спокойно и они могли, наконец, полностью,

без оглядки отдаться страсти.

Они остались довольны друг другом.

И все же, в том, что происходило между ними в ту ночь, не было ничего

нового, необычного.

Было все так, как должно быть между мужчиной и женщиной, нормально

развитыми, не скованными никакими условностями, оказавшимися ночью

вдвоем в одной палатке.

Не было только ощущений того волшебства, непохожести, что пережили

они там, на зеленой траве у берега горной речки.

Наутро мужчина проснулся рано. Подруга его еще спала.

Он вышел из палатки.

Солнце еще не поднялось над восточной грядой гор, но снежная вершина

Аибги уже пылала в его лучах розовым светом.

Вокруг не было ни души, и такая стояла тишина, будто уши зашпаклеваны были чем-то звуконепроницаемым.

При любой тишине, если предвзято в нее вслушаться, все же присутствуют

какие то звуки: шелест листвы, легкое дыхание ветерка, шуршание жизни

в траве, слабый перестук колес невидимого вдали поезда.

Но здесь, он не слышал ничего. Тишина была абсолютной.

И еще ему запомнились необыкновенно крупные, необыкновенно белые

ромашки. Их было так много вокруг.

Мужчина хотел было нарвать букет для своей подруги.

Он уже протянул руку к цветку, но вспомнил то счастье, что подарила им вчера Природа и…

почему-то передумал.

Г. Берлин

Ноябрь 2005г.