Груди на закуску

Щелкнул замок, и дверь распахнулась.

- Захар! – застонала она. – Скорее же!

- Иду! – Мужчина вбежал в комнату, спешно извлекая ремень из джинсов, и тут же взревел: - Ах ты сосунок! Сопляк хренов! - Ремень взвился, звучным шлепком впечатался в зад «Буцефала». – Порву гада!

- Ай…яй! Нет! Нет! – запричитал он, тщетно пытаясь высвободиться и мотая головой.

- Да ты сосунок жалкий! Как смеешь ты терзать мою Софию?! Мою сладкую Лаванду?! – следующее прикосновение обожгло спину пунцовой отметиной.

- Зену! – воскликнула Ирина Петровна, прижимая голову с поролоновыми ушами.

Я вошел в нее сразу, резким рывком, и мы тут же стали двигаться двумя телами, слившись в одно, то отталкиваясь, то устремляясь друг другу навстречу, плечи ее вскидывались от ударов, но руки ее плотно обхватывали мои плечи, мы поднимались с каждым ударом все выше и выше, трахались как безумные, она закинула ноги мне на плечи, закрыла глаза. Все плавало в ее ****е, возможно, там были следы чужой спермы, но мне было наплевать на это. Это бедная моя девочка обманывала себя, я же знал, что мы стремимся к такому наслаждению, за которым уже ничего не будет. К последнему наслаждению. Еще, и еще, и еще!!! Мой член обволакивали судороги ее сладкого лона, прибой волн внутри ее тела разбивался брызгами невозможных доселе, неслыханных прежде ощущений, это было так прекрасно, как не было никогда, мы неслись навстречу гибели, мы оба старались забыть сейчас о Юре и не могли, но продолжали трахаться, и приближались, все приближались, но пока балансировали на грани, разрывающей это несравнимое ничем наслаждение стремительным скольжением вниз! Я видел в глазах Полины, что она хочет от меня ребенка, она хотела от меня ребенка, "давай же, давай", умоляла она, "кончай", а я не хотел этого, я хотел, чтобы все это продолжалось и продолжалось, мне ничего не нужно больше было. Только трахать ее без конца, бесконечно…

- Харигата! Харигата! – пропела она тонким голоском.

- Мама! – беззвучно прокричал Всеволод. Ему показалось, что его насадили на кол и оставили

умирать, но кол был живым, подвижным и настойчивым. Он ерзал, вертелся и слегка изгибался,

доставая простату, от чего по всему телу жертвы разливалась сладкая истома.

Одновременно вторая девица с силой сжала пальчиками его мошонку у основания члена. От

легкого укуса в головку член неожиданно воспрял и мощным толчком вырвался из узилища.

Однако далеко уйти ему не удалось. Девица тут же стиснула напрягшийся ствол в ладони и,

катая сверху вних оттянутую крайнюю плоть, с удвоенной энергией принялась играть на флейте,

причмокивая от удовольствия. Ее роскошная шевелюра перемещалась вверх и вниз, следуя

движению поршня, левая рука судорожно теребила приоткрывшийся кончик клитора. Кровь брызнула из ***, окрапив зеленую занавеску. И с неба спустился Гагарин в одних трусах и всех поцеловал. В коллективные губы.