Вам нравится? Напишу еще...

Эллис поднималась по трапу. Ее легкая коротенькая юбчонка беззаботно порхала, ненароком демонстрируя микроскопические стринги телесного цвета, так маскирующиеся на упругой попке, будто их нет и вовсе.

Нельзя сказать, что Эллис об этом не подозревала. Она даже знала наверняка, какое производит впечатление. Более того – умела получать истинное удовольствие от чужих взглядов. Взглядов заинтересованных и восхищенных, взглядов раздраженно недовольных, взглядов откровенно злых или завистливых – от любых взглядов.

Вот и сейчас – на нее смотрели. И она была счастлива. Для того чтобы полнее ощутить радость жизни, приятной истомой разливающуюся по каждой клеточке тела, она остановилась.

На трап Эллис взошла одной из первых и поднималась довольно быстро, так что каждый, кто был сзади, мог сполна насладиться зрелищем «Как? Неужели?! » или захлебнуться слюной от злости.

Импозантный мужчина, что поднимался вслед за нею, не ожидал маневра с остановкой и с маху налетел на Эллис, уткнувшись носом в ее не обремененную бюстгальтером грудь. И, естественно, смутился, раскраснелся и в сердцах пробурчал:

– Ну что же Вы тормозите, девушка?

Эллис широко улыбнулась, точно позируя не менее чем перед десятком камер. Она – извиняла! Ей тут же это надоело! Озорница оскорблено свела бровки к переносице и проворковала так тихо, чтобы сказанное было слышно только этому ветшающему бонвивану:

– В моем возрасте и девушка? Зачем Вы хамите, молодой человек?

Жертва ее острого язычка пулей проскочила мимо.

Следующей поднималась очень пожилая дама. Ну вылитая мисс Марпл! Она ласково улыбалась, вежливо обшаривая Эллис своими мудрыми беззащитными глазами.

«Наверно, иностранка» – решила шалунья, не найдя во взгляде этой милой старушки ни доли того бессильного раздражения, которое привыкла видеть у особ ее возраста.

Дама приветливо кивнула Эллис и тоже остановилась. Ступенькой ниже. Рассеянно повернулась в сторону города, который они покидали, словно силясь вспомнить что-то важное, чем застопорила продвижение к салону самолета окончательно.

Так они и стояли, прощаясь. Будто соревнуясь в своей эгоистической безмятежности.

– И я когда-то была молодой… – картинно взгрустнула случайная сообщница Эллис, прежде чем с истинным достоинством преклонного возраста продолжить подъем, унося с собой невольные взгляды восхищения.

Теперь Эллис вынуждена была подниматься за ней вслед. Приспосабливаться к ее ритму.

А вот этого норовистая мадмуазель как раз и не умела. Любое, навязанное извне усилие приводило ее просто в бешенство. И она сразу начинала искать утешителя и покровителя – мужчину. Если же подходящего мужчины не оказывалось рядом…

В любом случае, внезапно возникшая… потребность, заставляющая сердце исступленно биться, требовала немедленного удовлетворения. Но как это сделать сейчас?

Эллис, по инерции, продолжала двигаться. Она уже ничего не замечала вокруг.

Добралась до места. Обессилено рухнула в кресло.

Возбужденные соски уперлись в тонкую ткань блузки, будто силясь протаранить ее. Бедра судорожно сжались. Неистовая жажда соития увлажнила пах. Ногти впились в ладони.

«Пресвятая Дева! Скорей бы взлететь…»

Низ живота жарко пульсировал. Щеки предательски ярко алели.

Эллис прикрыла глаза. Стало вроде бы легче.

– Боитесь летать, мадмуазель? – поинтересовался мягкий баритон, и прохладное от ментола дыхание обласкало разгоряченное ушко.

Волна острого желания накатила снова. Эллис уже не делала попытки справиться с ним. Она распахнула помутневшие глаза и отрешенно посмотрела на говорившего.

Холеный брюнет лет тридцати. Недурен.

Он аккуратно накрыл своей расслабленной ладонью руку Эллис, мертвой хваткой вцепившуюся в подлокотник:

– Боюсь, что там, куда Вы летите, Вы будете одеты не по погоде.

– Я переоденусь, как только представится такая возможность, – пролепетала Эллис, с трудом шевеля сухими губами.

– А я пока попрошу для Вас плед. Это будет разумно, не так ли?

Эллис согласно кивнула. Не выдержала и медленно провела языком по губам. Еще. И еще. Пока они не увлажнились. Поднесла свободную руку ко рту и начала не сильно, но чувствительно покусывать костяшки пальцев, слегка смачивая их слюной.

Шершавый плед осторожно опустился на острые коленки. От этого прикосновения Эллис вздрогнула, словно от удара.

– Какая Вы, однако, чувствительная! – в голосе брюнета услужливо пристегивающего ее ремнями безопасности проскользнула нотка недоумения.

– Подержите меня за руку, пожалуйста. Еще, – еле слышно выдохнула Эллис.

Польщенный мужчина незамедлительно выполнил просьбу. И тут лайнер пошел на взлет.

Эллис из последних сил сжала коленки и напрягла мышцы. Зубы покусывали палец жестче, быстрее, безжалостнее. Брюнет – поглаживал руку.

Все! Тело Эллис выгнулось дугой и безвольно поникло.

– Господи! Да что же это с ней?! Кто-нибудь… позовите стюардессу!

***

Какое-то время Эллис наслаждалась покоем внутри и суетой снаружи. Сладкая истома безвозвратно растаяла в кончиках пальцев, а вместе с ней растаяло и плохое настроение. Изобретательная проказница чувствовала себя бодрой и полной сил.

Она переоделась в элегантный брючный костюм и наслаждалась светской беседой с брюнетом, который помог ей благополучно «перенести взлет», так ни о чем и не догадавшись.

Он по-прежнему держал ее за руку. Но теперь Эллис уже ничего такого не чувствовала, а вот по телу ее собеседника иногда проходила дрожь умело сдерживаемого вожделения. Однако это не мешало ему внимательно слушать рассказ Эллис о ее ближайших планах и недалеком прошлом.

Как хорошо воспитанный, интеллигентный, человек, он на все благосклонно кивал. И на то, что Эллис уже исполнилось двадцать три, и на то, что в аэропорту ее будет встречать жених, и на то, что она – программист, занимающийся администрированием в довольно крупном банке. И только очень опытный глаз мог угадать некоторую странность в его позе, искусно маскирующую мощную эрекцию.