Потерявшая оргазм. 10. Урок Хорошего Английского

См. также

ПОТЕРЯВШАЯ ОРГАЗМ

Книга психологических ребусов «Семь невыученных уроков»

«Я – SОSка»

эротическая повесть, - исповедь 12-летней

«ЭРОТИЧЕСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БАБКИ – ЁЖКИ»

Триллер-пародия-фэнтэзи

«БАННЫЙ ДЕНЬ – СУББОТА»,

исповедь 13-летнего, повесть, полный вариант

на сайте

УРОК 10

УРОК ХОРОШЕГО АНГЛИЙСКОГО

После окончания инфака местного пединститута Тому сослали в районную школу - проторенная до-рожка для тех студентов, кто не смог достать охран-ную бумагу из городского ОНО, кого не прикрыли шибко нерасторопные родители.

- Не смертельно, - успокоила себя молодая учи-тельница английского языка. - Три года незаметно пролетят, как-нибудь перекантуюсь: разговорной практики наберусь, кое-чему подучусь. А там и в переводчицы махну. Спрос нынче на языкастых большой.

Она не захотела жить в местной общаге с колле-гами. Не потому, что чуралась людей. Просто за пять лет учебы нажилась по горло. В общежитии какое уединение? Дверь вечно нараспашку, кто захотел - пришел, когда захотели - свет врубили. У тебя кошки на душе, а тут вечный праздник. И вся твоя жизнь на виду: кто пришел, кто ушел; ни поплакать, ни от-дохнуть, ни вкусненького поесть вдосталь. Денег больших не было, а так порой чего-нибудь захочет-ся. Экономишь одна, купишь - делить на всех прихо-дится. Нет, не жадность. Но иногда бывает.

Любила она вечерами уединиться с книгами, предаться мечтам. Вот и сняла комнату у тихой оди-нокой бабульки в частном доме, поближе к земле, запаху дымной печки и парному молоку. Быстро подружились, зажили как родные бабка с внучкой.

После шумной городской жизни, деревенские будни показались сухими и скучными. Она в первые дни радовалась этой тихости. Но скоро поняла - пять лет не прошли даром, и в ней что-то поломали. А прежнего круга общения рядом нет, и близко подоб-ный не создашь: и не с кем, и времени на его созда-ние много потребно. Крути не крути - одна, для всех чужая. Единственное спасение - книги. Читала мно-го, как бы вдогонку за прежде упущенное - пять лет учебы больше приходилось спецлитературой "на-слаждаться", английские тексты штудировать. В деревне поняла - намерение углубить свои знания в английском - несбыточная мечта. Никто язык не зна-ет, старшеклассники на уровне пятого класса, а про младших и говорить нечего - кое-как алфавит да тэйбл с пенселом. Какое к черту совершенствование? Свое бы не растерять!

Девчонки, которых вместе с ней сослали, учились на других факультетах. Они и не знали друг друга раньше, так, мельком встречались в коридорах ин-ститута: ни здрасте, ни до свидания. Кто мог заранее предугадать, куда и с кем судьба занесет? Здесь познакомились и, как водится на чужбине, быстро сошлись. Каждую субботу после баньки устраивали небольшой девичник: что-то из дома пришлют, что-нибудь постряпают, чай, пара бутылочек, музыка, танцы. Когда сами с собой, когда ухажеры заглянут.

Один раз, - она была в мерзком настроении, вы-пила немного больше нормы, а точнее, напилась до поросячьего визга. Зачем-то поругалась с девчонка-ми, ее вытолкали в коридор - проветриться. Пошла, держась за стены. Не помнит, как забрела на общую кухню, может, жажда одолела, может спрятаться от глаз, успокоиться. Там стояла кровать с голой пан-цирной сеткой. Она прилегла на минутку и мгновен-но уснула.

Не услышала, как ее раздевали, хотя раздевать особо и нечего было: короткая юбочка, ее просто загнули, тонюсенькие плавочки, такой же лифчик под свитерком. Очнулась, когда работа кипела во-всю. Кричать не дали, ее же трусиками предусмотри-тельно заткнули рот, придержали руки.

Не помнит, сколько их было, может четверо, мо-жет пятеро, а может и повторно отмечались. Ребята вроде знакомые, насколько спьяну могла разобрать шепот да разглядеть в темноте. Они не зверствовали, работали быстро, но спокойно. Почувствовали, что она не брыкается, руки опустили, кляп убрали, но стояли в изголовье наготове.

Пьяной трудно сосредоточиться, она старалась, но так и не поняла - успела ли поймать кайф?

Только утром, окончательно протрезвев, оценила происшедшее: в теле сладкая нега - каждая клеточ-ка ей наполнена, петь хочется. Все мысли из головы в низ живота переместились и ходят по кругу, и вы-рваться из него не дают.

В четверг у нее был урок в выпускном классе. Она привычно вошла в кабинет. На столе аккуратно свернутый пакетик, перевязанный розовой ленточ-кой.

- Мне?

Молчание.

Развернула - а там ее плавки и лифчик - с той ночи. Нашла силы не показать растерянности. Улыб-нулась, насколько хватило самообладания, и побла-годарила.

- Спасибо. Мои любимые.

И вспомнила их, тех, кто там был.

На перемене подозвала одного, сказала спокой-но, как будто урок объясняла:

- Больше так не делайте, не маленькие, понимать должны. Я ж ваша учительница. А вдруг кто увидел?

Она верно выбрала тон, не спугнула и не замкну-ла его. Обыденно, словно речь шла не об изнасило-вании, а о списанной контрольной.

- Никто не видел. Мы караулили.

- Или сами проболтаетесь? - прищурившись, по-смотрела ему в глаза.

- У нас - могила, - ответил, краснея.

- Вы еще не знаете, что такое настоящая могила, - сказала в сторону и ушла.

В субботу ее уже подстерегали.

Ближе к полночи она прошла как бы в туалет, проверила - в темноте кухни кто-то есть, мерцает огонек сигареты.

"Ждут", - догадалась. Знакомое чувство всплыло в низу живота, потекло к ногам и голове. Она уже знала, как ей следует поступить.

Назад возвращалась, покручивая на пальце кру-жевные плавки.

Они недооценили ее.

Тома самозабвенно отдавалась им, требовала еще и еще. И они старались показать ей свою взрослость, угодить ей. Выполняли малейшие прихоти, хвастали опытностью. А она посмеивалась и над собой, и над ними. В какой-то момент испугались - а не бешенная ли? Не они ее - она их насилует!

В очередную субботу один не смог пойти, или не захотел, приелось - взяли замену, а новенький возь-ми да проболтайся. И пополз слушок по деревне. И стали на училку косо поглядывать, ехидно подсмеи-ваться, приставать с непристойными предложения-ми.

Она уже знала всех своих "рабов", знала, кто первый тогда предложил воспользоваться ее пьяным состоянием. Помнится, когда он признался, она его похвалила. "Молодец. Видишь, как нам хорошо." И он получил то, что никому еще не доставалось. И возомнил о себе. И загордился...

Тома приперла его в углу кабинета.

- Ты мне что говорил? Могила? - сквозь зубы прошипела она. - Трепачи! - И, уже отвернувшись, зло ругнулась. - Пискуны сопливые.

И перестала их замечать.

И в школе.

И по субботам.

Он не выдержал первым.

Прислал ей записку.

Потом выпросил у нее свидание.

В полукилометре от школы, в начинавшей зеле-неть березовой роще, было густо заросшее кустар-ником сельское кладбище - самое уединенное место. Здесь и днем-то редко бывают люди. А ночью вооб-ще тишина.

- Я люблю тебя, - шепчет. Тепло, а его озноб бьет. Обнимает, тянется к губам. Она уворачивается.

- Целоваться хочешь? - спрашивает и сама не узнает собственного голоса.

- Хочу, - шепчет он и безрезультатно ловит ус-кользающие губы.

Тома снимает плавки, грубо хватает его за воло-сы, гнет голову вниз.

- Прощение еще заслужить надо! Целуй, замали-вай грехи.

Он был согласен на все: любое унижение, нака-зание, боль для него были сейчас как награда.

Зарылся лицом в ее душистой мякоти.

Она стояла, закинув голову к звездному небу, постанывала. Руки ее, безвольно повиснув, переби-рали его густые волосы. А когда он увлекся, привя-зала к ограде шнурок из его же кроссовок, накинула петлю.

Они упали на землю.

Он повис, придавленный ее тяжестью, дернулся, но только сильнее затянулась петля.

И успокоился. И посмотрел на нее широко рас-крытыми глазами.

- Теперь ты точно узнаешь, что такое настоящая могила, - прошептала она и впилась в его бескров-ные губы последним поцелуем.

Его нашли к следующему вечеру.

В кармане безадресная записка.

"Я не могу без тебя жить. Умоляю - прости. Не можешь простить, ну хоть не презирай, хоть раз по-смотри на меня, пока я не умер с тоски!"

Для следствия вопросов не было: почерк собст-венноручный, следов борьбы нет, врагов нет. Само-убийство на почве безответной любви.

На училку никто больше косо не смотрел, при встрече ехидно не улыбались.

Окончился учебный год.

Летом она получила открепление, уехала из села.

А ее мальчики?

Один погиб в армии.

Один разбился на мотоцикле.

Одного затянуло в силосоуборочный комбайн - раскидало на малые кусочки.

Один остался жив, но лучше бы умер. С интел-лектом пятилетнего ребенка бродит бесприютный в городе по рынку, собирает мусор и тумаки, ест, что подадут или украсть сумеет...