Любимая для Вовика

эротическая зарисовка

Он сидел на чужой кухне и курил. У него слегка кружилась голова от усталости, но чувство покоя и блаженного насыщения согревали его душу.

Она его! Она принадлежит ему! Он так долго бредил этой минутой, что ему в какой-то момент показалось – едет крыша. И он не смог более мучить себя. Сорвался и помчался на край света, за 2,5 тысячи км, чтобы увидеть её, прижать к себе и любить, любить до отупения, до изнеможения, до полного насыщения ею.

Он курил и заново в мыслях переживал всё, что произошло за эти сутки. В первый момент встречи он испытал чувство разочарования, когда увидел её, и у него засовало пол сердцем – зачем, чего ради я сюда примчался? Но потом, когда они пришли к ней, и она начала суетиться на кухне, собирая на стол, при этом что-то спрашивая у него и рассказывая сама, он почувствовал, что сердце немного отлегло и стало уходить ощущение ненужности сделанного шага. А после ужина, когда уже о многом поговорили, успокоились и общение стало более непринуждённым, он вдруг почувствовал, что она, покручиваясь перед ним, то наклоняясь над столом, то поднимаясь и поворачиваясь к нему спиной, начинает возбуждать его, и её пышное, но не обрюзгшее ещё тело, манит его, а взгляд постоянно останавливается на её попке, когда она поворачивается к нему спиной.

« Нет, не зря, всё не зря, однако. Вот проклятущая баба, всё крутит задом, всё ерзает перед глазами, - подумалось ему, и он решительно поднялся из-за стола. – Хвати, надо брать. »

И сгрёб её в охапку. И тут же волна желания, которая столько времени преследовала его, обожгла тело, и жаром обдало сердце…

Боже, как же он целовал её, как же мял, тискал в своих объятиях. Как же горячо, как нестерпимо горячо ему было, когда он наконец-то вошёл, просто ворвался в неё. И всё, он уже не мог остановиться. Ему казалось, что он никогда не пресытиться ею, что она, эта ведьма, приворожила его и ни отпускает, никак не даёт возможности даже дух перевести. А она, как змея, извивалась в его руках, под натиском его неистовости и то стонала, то кричала, то просто сипло дышала, когда уже не было сил для крика. Он видел, он чувствовал, что властвует над ней, что она покоряется его силе и умению любить, что она вся мокрая оттого что соки непрерывно изливаются из неё, но… Вот стерва, так и не достигла высшего наслаждения. Он почувствовал, что вот-вот, что уже она на подходе, но… нет. Она жадно вбирала в себя его эликсир любви, прижимаясь изо всех сил к нему, но при этом неудовлетворённо хныкала и тёрлась об него, даже не пытаясь скрыть своих чувств. Сука ненасытная!!!

Он докурил сигарету, открыл свою дорожную сумку, достал оттуда свёрток и пошёл назад, в спальню. Она лежала на спине, отвернув голову к стене, и тихонько дышала. Когда он вошёл, она повернула голову к нему, и он увидел в неясном свете, падающем через окно от светящегося уличного фонаря, что она улыбается ему той самой обворожительной улыбкой, которая так терзала его, когда он смотрел на её портрет. Он подошёл к ней и развернул свёрток. Из свёртка что-то упало на кровать. Это были мягкие, тёплые, пушистые, ручной вязки носки. Он взял один и стал одевать его на её ножку. Она недоумённо подняла голову. А он продолжал одевать ей второй носок. Тогда она блаженно потянулась и сказала: «Ах, как хорошо, как приятно. Спасибо, Вовка, ты очень заботливый». Повернулась на бок и засипела, погружаясь в сладкий сон.

- Э-э-э! Какой сон? А оргазм? – удивлённо и требовательно проговорил он, но она лишь тихонько рассмеялась ему в ответ: «Да мне и так хорошо, очень хорошо! Спасибо, Вова».

- Какое спасибо, какое спасибо? – прорычал он, развернул её лицом к себе, схватил за полненькие, но красивые ножки, закинул их себе на плечи и с силой вошёл в неё. Она сладострастно выгнулась к нему навстречу, а он опять почувствовал горячее и ненасытное желание обладать ею, мять её, подчинять её своей силе, своему нетерпеливому желанию. Мягкие и пушистые носочки, надетые на её ножки, приятно терлись о его щёки, ещё больше возбуждая его. И он почувствовал, как её врата начали набухать, напрягаться, как бы желая вытолкнуть его, но он настойчиво вторгался в неё, при этом, наблюдая, как она выгибается от наслаждения и сладко стонет. И вдруг огненная лава обожгла его внутри неё, и уже ничто не могло остановить это наслаждение, обоюдное достижение пика любви. Она замерла, как бы прислушиваясь к тому, что происходило внутри неё, лёгкая дрожь пробежала по всему её телу, а из горла вырвался протяжный и страстный стон.

Он торжествовал. Вот тебе, вот тебе, сука, а ты не верила?! Но тут же он мягко опустил её попку на кровать, и сам удовлетворённо обрушился рядом с ней, при этом обнимая её, и прижимая к своему сердцу. Вот теперь сон, глубокий, спокойный и крепкий сон окутал его, но он ещё успел услышать: «Как же ты силён, Вовка, как же ты силён и … нежен! »