Мой любимый больной

Сегодня мне бы особенно хотелось по деловому и интеллигентно порассуждать о буднях мирового сионизма. Морали в этом нет. Есть только красота... Он был простой еврейский олигофрен. Быть может, в детском саду на ребенка упала железная калитка. Быть может, лопнувшая на скрипке струна попала ребенку в голову. А может быть самогоноварение, которое в советских условиях было промыслом романтичным, и стало всему причиной? Не знаю. А прочитать историю болезни мне лень.

Ростом метра полтора, голова малюсенькая, бугристая,   со шрамами. И большие мужские кисти рук. Кулак величиной с небольшой арбуз. Голову за последние лет 25 не покидает одна мысль — как бы ущипнуть женскую задницу. Как сказал Протоабама: «У меня есть мечта»… Других мыслей за последние четверть века в его бугристой голове не было и никогда уже не будет в будущем. От шедшего по его пятам израильского правосудия он укрывается в стенах нашей психиатрической больницы. Впрочем, израильская карательная медицина против него бессильна.

О, это наш Гордый птиц. Чем только не пытались погасить в нем любовный порыв все эти годы. Да, сильнейшие лекарствами он не выплевывал в силу природной тупости. Но его маленькая голова так и осталась непокоренной. Он просто был выше всего этого, и в отношении любой женской задницы, встававшей на его жизненном пути, оставался бескомпромиссен как Ленин в отношении буржуазии.

…Иногда наше отделение посещает высокое начальство. Высокое начальство формами обладает удивительно пышными и печально известно своей тупостью. В 18 лет она влюбилась неудачно, не получила ответа. Сильно переживала личную драму. В 30 лет встречается вновь с любимым человеком, и отдается ему впервые…

Долго мы всячески старались избегать встречи этих двух умственно неразвитых представителей еврейского народа, но сегодня… …в ее заплывших сиськами мозгов понимание сути происходящего произошло далеко не сразу. И ее мимика, с того момента, как ее колышущаяся при движении задница оказалась в его ловких и натруженных руках… и до того момента, как она, инстинктивно прогнувшись как-то подозрительно низко, задала вопрос: «Да что здесь, наконец, происходит!? »…

Да тут еще я не сдержался и негромко, как бы ни к кому не обращаясь..: «Львица, которой надоели грубые проявления внимания ее супруга, уступила нежным ухаживаниям бабочки»… «Один из подозрительных типов приблизился к молодой женщине. И чуть позже та закричала страшным голосом», — вторил мне кто-то из присутствующих при этой полной огня сцене сумасшедших… Чуть позже несколько пациентов пытались бежать из нашего отделения, в котором воцарился полный хаос…

Слово — не птеродактиль. «Амбивалентность навязанных, как пионерский галстук, но не вошедших в кровь нравственных категорий у людей близко знаком с водочкой… — кричала она потом на меня в своем кабинете... — Восстанови свою психику, Миша! Ведь с твоими данными ты бы мог питаться омарами и черной икрой. А ты? Нищ, бесправен, болен…».

У нас когда-то был роман, и сейчас она била хвостом по воде так искренне… В тот день я собирался пойти на стриптиз, но не пошел. Мне это было уже не надо.