Из неизвестных страниц Салтыкова-Щедрина 2

II. Как глуповцы на выборы ходили.

Говорят, что власть, как и всё на свете, от Создателя происходит. Покуда народ российский в это твёрдо веровал, жил он, как мог, даже при Сатанюках. А когда внучки их в христолюбивых граждан перекрестились, враз поняли, что долго у власти не продержатся, коли народ чем-нито не удивят али не смутят. Ведь публика столичная, хоть на норов резва, да с ней действовать логично надо, а то – не поймёт. Остальной же люд, хоть и всё понимает, а на подъём тяжёл, и уж коли подняли – попробуй, останови. Вот и вышло, что страна, как медведь из берлоги об зиму, вышла да почёсывается пока, а в столицах все бури давно позади. Хоть провинциалов успокаивай – так Москву с Питером потеряешь, а ежели в центре согласно их мировосприятию действовать – по городам да весям, Бог избави, что начнётся.

Тут нашлись умные головы, они и подсказали. Вы, говорят, с народом, мужики, заедино будьте. Нехай он вас по всей Великой и Необъятной выбирать будет. Тогда и откаблучивайте, мать вашу, чего пожелаете. Ибо ежели народ вякать начнёт, то и ваши враги лютые  ему скажут, на хрена-де вы этих олухов на престол сами садили. Идея правителям понравилась, а народу – тем паче: эка интересно будет, когда я сегодня иному дундуку в ножки кланяюсь, а завтра – как не выберу, так и нету его. Думали по темноте своей «дорогие россияне», что глас их кто-то всерьёз слушать собрался. Забыли, болезные, что на Руси порядок со скифов один был, есть и будет: если видишь, да не слышишь – не верь глазам своим, а наоборот – то ушам.

Ну, выбрали председателя стольного намест царя, бояр думных навыбирали – пруд пруди, предводители губернские – и те выборные стали. Поглядели – ничего не зпонять, кто кем командует. Инородцы от столицы отгораживаются, с визитами туды катаются, как шахи заморские. А жизнь – как была, так и есть: где не плохо – там дурь, а где не дурно – там плохо.

Таким вот макаром и глуповцы жили. То денег карманы полны – так в лавках шиш, то лавки от товара ломятся – так в карманах щёлк. Выбрали, кого могли, а жисть – как прежде: не плохо, так дурь, не дурно – так скверно. Остохренели все выборы, а просвету не видать.

Тут те же умники подсказали, не избрать ли ещё и городничих? Выйдет у них что – слава Всевышнему, а нет – обратно будет, на кого свалить.

Пришёл в Глупов оный циркуляр, а уж раз бумага да со столицы – выполним и перевыполним. Взяли пяток мужиков. Один – старый град-майор, ещё губернским предводителем назначенный, другой – варнак-интеллигент, нам знакомый, что все профессии освоил, от слесаря до богослова, ещё трое – не знай откудова. Объявили кампанию. Пока град-майор старый худо-бедно с делами городскими колбасился, слесарь-богослов объявил себя Спасителем, стращая глуповцев апокалипсисом, если не выберут.

А жизнь идёт, как шла: ходят люди с пустыми карманами по лавкам, пояса затягивают да матерятся втихомолку.

Кампания меж тем ход набирает. Хоругвей навешали с ликами кандидатскими, рейтингов себе навыдумывали, на заборах каждый день – как табло скачек: кто впереди, кто отстал, кто – ноздря в ноздрю, а кто и вовсе позади колдыбает.  

В городе же – то с керосином туго, то дров дома отапливать нет; торговцы за прилавками цельны дни без толку торчат; жалованье не платят, учители грозят учить перестать, лекари – лечить, брандмейстеры – пожары тушить, в общем, что не плохо – дурь, что не дурно – дальше некуда.

А выборы меж тем – всё ближе, кандидаты из себя выходят, в газетах друг друга дерьмом-поносом поливают, ворами в законе да бандюками-разбойниками величают. А бандюки оружию чистют да ухмыляются, кой дурик этих фраеров в наши записал?

Из града стольного проездом по делам герой-фельдмаршал наведывался, который на Кавказе во время оно чуток всю армию головорезам не сдал, слава Богу, что вовремя турнули. Кинулись встречать его град-майор да кандидат-богослов, но у второго конь не тот в сравнении с казённым оказался. Так и не успел. Обласкал фельдмаршал град-майора, попутно трижды его имя-отчество переврав, пожелал прилюдно успехов и отбыл восвояси.

Тут и выборы подкатили. Большинство, видя, что возня эта мышиная во имя народа, но не про оного честь была, презрело голосовать. Остальные согласно симпатиям разделились. Так и остался городничим старый град-майор. Соперник-богослов подухарился для виду, но понял, что ловить тут более нечего. И стало, как было: не плохо – так дурь, не дурно – так плохо. И выбирать уж некого более. Становых разве? Да их деревня терпеть не может, и кто пойдёт, когда там – ни власти, ни денег, название одно? Что-то ещё головы умные выдумают?

Окончание следует