День любви. Из книги Рассказы о любви для взрослых

Певец приблизился к их трибуне и в момент музыкального проигрыша помахал рукой с микрофоном.

- О-о-о-о! – встали зрители, вернее, зрительницы.

Марина уткнула губы в ухо Светы:

- Посмотри, по-моему, у него стоит!

- Да! Оттопыривается!

Любимец публики резко повернулся и направился к другой трибуне, не выходя из заколдованного круга прожектора.

- А попочка какая!

- Да-а! Попочка что надо, только не для вязальщиц-мотальщиц!

Марина чувствовала спиной, что сзади за ними кто-то пристально наблюдает. Она обернулась. На неё с идиотскими улыбками смотрели двое парней. Белокурый подморгнул. Тот, что пониже, с ржавыми усами, послал воздушный поцелуй. Они сидели через ряд.

- Светик! На нас смотрят!

- Где?

- Взади!

- Ты ещё скажи «в заду»! Сзади!

Света обернулась. Рыжеусый снова послал воздушный поцелуй и протянул любопытной бутылку с пивом.

- Большое спасибо!

- Огромное пожалуйста!

Трибуны загремели: полилось вступление к популярной песне.

- Маринка, меня угостили пивом! Правда, полбутылки.

- Протри горлышко платочком и мне оставь!

Стало как-то веселее, хотелось водить плечами и махать руками. Марина повернулась, чтобы кивнуть в знак благодарности. Рыжеусый куда-то пропал, белокурый тоже кивнул в ответ.

По Светиному плечу нежно ударили. Рыжеусый, шутливо играя глазами, протянул две открытые бутылки с пивом.

- Мальчики, спасибо!

- Девочки, пожалуйста!

Музыка стала воздействовать пуще прежнего! Подруги вставали, кричали и махали бутылками, обливая себя и окружающих. Сознание поплыло, душа развернулась. Накатил смех, будто там, у дальней трибуны, бегал не скандально известный певец, а клоун, который умеет петь.

После концерта тысячи людей сошли с трибун, как с неба опустились на землю, подавленные славой знаменитого певца, убеждённые в своей никчёмности и незаметности.

Они шли вчетвером, держась за руки, чтоб не затеряться в толпе.

- Вам понравился концерт? – спросила Марина белокурого Валертона.

- Какой концерт?

- Ну сейчас. «Поговори со мною, зайка! »

- Зайка понравилась, а концерт нет.

Петроний потянул всех в сторону:

- Девки, пошли к реке!

Валертон оторвался и забежал в магазинчик за пивом.

Пакет в охапке тащил Петроний. Бутылки весело брякали. Парни удачно шутили. Девчата заливисто смеялись.

У самой воды был широкий пенёк.

- Владимир Ильич, кончайте, - сказал с растяжкой Валертон, - кончайте конспектировать! Полезайте-ка, батенька, в шалаш и отдохните до начала новой пролетарской революции!

Марина поозиралась.

- Где Ленин?

- В гранитном шалаше, который Мавзолей. Лежит отдыхает, под кайфом, потому как проспиртованный.

Сели на брёвна. Чокнулись бутылками.

- А вы кто, ребята? – спросила Света, облизнув смоченные пивом губы.

- Я Робин, - показал на себя Валертон, - а он Гуд! Даже зер гут! Даже ещё гутее!

- Ну серьёзно!

- Бедные студенты! Разве по рожам не видно?! А вот вы… вы… щас отгадаю! Марина не студентка, а Света совсем не студентка. Вы работаете в парикмахерской!

- Точно! А как ты отгадал?

- У парикма…хер…ш такие всегда причёски, каких другим не делают. Раритет! Во! Парикмахерский раритет на голове!

Поверхность воды взрезала большая рыба и шлёпнула хвостом, как веслом.

- Любовная игра! – торжественно сказал Петроний. – Это самец стер****и! Самый сексуальный рыбий кобель.

Валертон хихикнул.

- Ты ещё скажи «самка лосьёса»! Танцует брэк!

Луна светила неплохо, по крайней мере, Петроний безошибочно положил липкую от пива ладонь на Светину коленку. Девушка убрала нахальную руку.

- Больно ты скорый!

Валертон открыл ещё по бутылке.

- А вот новый анекдот. Сидит в детстве Петроний (тогда он ещё Петькой был) на берегу речки и ловит удочкой рыбу. Подходит к нему

дяденька.

- Мальчик, ну как, клюёт?

- Хорошо клюёт! Только я маленьких назад выбрасываю.

- А больших?

- Больших складываю в баночку из-под майонеза.

- Ха-ха-ха-ха! – прохахакал Петроний, и все впали в безудержное веселье.

Валертон беспрепятственно поцеловал Марину. Нагловатые пальцы Петрония забрались под Светин бюстгальтер и стали расшевеливать набухающий сосок. Другой рукой Петроний прокладывал путь от сжатых коленок к загадочному месту. Но Света несильно била по запястью.

- Озорник! Хулиган!

- Ты хочешь сказать, что ты девушка?

- Я хочу сказать, что я не парень!

Валертон поднялся и повёл Марину в лесную темень.

- Эй! – испугалась Света. – Далеко не уходите!

- Не уйдём! – успокоила её Марина.

Они остановились где-то за деревьями, смеялись и как-то странно возились.

Света крикнула в темноту:

- Вы чего делаете?

Валертон ответил через несколько секунд:

- Целуемся! Чего же ещё?!

Петроний долез до трусов и провёл пальцами по лобку так же, как в детстве проводил по своим губам, изображая какую-нибудь весёлую мелодию. Света содрогнулась и ударила по шаловливой руке.

С реки полилась музыка. В ярких огнях шёл двухпалубный теплоход. На верхней площадке танцевало человек тридцать.

Петроний, протерев глаза кулаком, заметил, что на теплоходе выделывают кренделя совершенно голые люди.

- Эй, Валертон! – крикнул Петроний, вывалив Светины груди из бюстгальтера. – Голые плывут!

- И пусть себе плывут, железяки хреновы!

На теплоходе в основном были женщины. У редких мужиков, попавших в поле зрения, болтались разнокалиберные отростки, стоячие и висячие. Какой-то большепузый господин лил шампанское на задницу вставшей на четвереньки женщины. Её массивные груди подметали палубу.

На теплоходный стриптиз Света смотрела ошалелыми глазами.

- Ни черта себе! Чего они делают?!

- Отдыхают! – хихикнул Петроний. – Нумизматы!

- Какие нумизматы?! Может, нудисты?

- Ну да, мудисты! Какая разница?! Одна даёт, другая дразнится.

Теплоход ушёл за остров, и на реке восстановилась прежняя тишь да гладь.

Под юбку Свете залетело какое-то насекомое и укусило руку Петрония.

- А-а-а! – взревел он и стал обсасывать тыльную сторону ладони.

- Что такое?

- Пчела, что ли? А может, скорпион.

Света нежно трогала губами вздувшееся место и приговаривала:

- До свадьбы заживёт! Терпи, казак, атаманом будешь!

Свободной рукой Петроний метался от груди к груди и разглядывал налившиеся плоды своего труда.

Тем временем Валертон прислонил Марину к дереву. Пуговичка от кофты юркнула в пепел давно погасшего костра. Девушка учащённо задышала, принимая ласки и разминая Валертону мочки ушей.

Валертон никак не мог найти застёжку на женских брюках.

- Где?

- Чего «где»?

- Штаны спустить!

- Не надо!

- Надо, Вася, надо!

Марина подвела горячую мужскую руку к боковой застёжке. Брюки сползли на босоножки.

В кронах деревьев прокричала птица.

- Уже вторые петухи проснулись, а мы всё не кукарекаем, - сказал Петроний. – Эй, вы там не померли?

Из-за деревьев неслись азартные звуки, будто там парились и друг друга хлестали веником.

- Не померли! – сказал Петроний и уткнулся усами в голый Светин живот.

- Ой, щекотно!

Девушка встала и принялась застёгивать блузку. Петроний вскочил, не довольный сюжетным поворотом.

- А вот это не по-розалюксембургски!

Петроний крепко обнял Свету и долго целовал взасос. По телу девушки пошла дрожь.

Петроний вдавил наполненный пивом живот и запихнул в штаны Светину руку. Женские пальцы безучастно соседствовали с напрягшимся членом Петрония.

Вдруг послышались топающие шаги. По песчаной кромке берега бежала голая женщина и беззвучно смеялась.

Когда её шаги стихли, из сумрака возник долговязый мужчина, тоже голый, но с одеждой в руках. Его качало от выпитого. Он увидел любовную парочку.

- Эй, мужики! Вы не видели тут голышом пробежала?

- И задница в крапинку?

- Ну да!

- Беги по берегу, а то уйдёт! У ей скорость, как у косули!

Мужчина рванул и споткнулся о корягу, врезавшись мордой в песок.

- Ни хрена себе! – сказал он, выплёвывая песчинки.

Из его носа потекла кровь. Он отсортировал барахло и охапку одежды швырнул в воду. В руках остались только цветастые трусы.

- А пошла ты в баню!

Он стряхнул с члена песок и отправился восвояси.

Света не сразу успокоилась. Петроний настаивал на своём, нырнув головой в женские трусы. Резинка смяла его ухо. Рыжие усы делали зачистку лобковой растительности. Света нежной рукой гладила разгорячённую голову.

- У тебя девушка есть?

Петроний немного поразмыслил.

- Если я скажу «да», ты скажешь «нет».

- А ты не ври!

- Была девушка! – Петроний бурчал в волосяной покров. – Утонула!

- Как утонула?!

Голова Петрония, как мяч из воды, вылетела из трусов.

- Так! Утонула в роскоши. Её толстобрюхий хер охмурил и выдал за себя замуж!

- А-а, - облегчённо вздохнула Света и полезла рукой в промежность к Петронию.

Петроний только успел спустить штаны, как мимо них проскакали обнажённые Валертон с Мариной. Они с криками кинулись в воду и стали барахтаться.

Вдруг послышался рёв двигателя. В двух метрах от Петрония возникла милицейская машина. Из-под колёс летел сырой песок и забрызгивал любовную парочку.

Петроний судорожно напяливал штаны, полные песка.

Из тёмной машины крикнули:

- Мужика тут не видали? Длинный, пьяный?

- Утоп он, этот мужик! – сказал Петроний, тряся себя за пояс, чтобы пролетели песчинки. – Вон одежда уплывает! Подошёл к берегу и сказал: «Пошли вы все в баню! » - и утоп!

- Парень, свидетелем будешь!

- Каким свидетелем?

- Что мужик утопился!

- Да не утопился он! Я сказал: «Утоп! », то есть утопал отсюдова туда, откудова вы приехали.

Валертон с Мариной вылезли из воды и, взявшись за руки, на цыпочках пошли мимо машины. Дверца приоткрылась.

- А это что за Ева с Адамом?!

- Из рая прогнали! – прокомментировал Петроний и повернулся к милицейской машине задом, а к девушке передом.

Под смолкающие звуки двигателя начинался рассвет, который обещал день любви, полный утех и наслаждений.